Chapter 19

Рей была еще ребенком, когда умерла первый раз. Он был еще ребенком, когда впервые убил. СЕЕЛЕ желало абсолютно неостановимого и неуловимого убийцу. И они нашли искомое в нём и его АТ-поле. Ради Адама он будет делать то, что они хотят. Ради Высшего Блага...

Пластиковые игрушки. Он не знал игрушек. Они пытались заставить его привязаться к приемным родителям. Он убил их за этот обман. В отличие от Рей, чья душа была полна терпения, каждую секунду своего существования он жаждал вернуться к Адаму. Больше Ангел, чем человек, но пойманный в ловушку своей плоти. Он знал СЕЕЛЕ, пусть даже Рей не знала о тайных планах Гендо. Он знал каждого из них и придумал массу способов их расчленения.

Ангелы не спрашивали Почему. Им хватало повеления, императива. Просто ощущать Адама рядом было достаточно. Он, запятнанный человеческими сомнениями, вопил во тьму, спрашивая, почему он должен это терпеть?

В руинах Лондона, после погони за бывшим Номером 12 СЕЕЛЕ, он нашел чемоданчик с Высшим Благом. Там были и другие материалы по сеттингу, но не было фигурок. Он читал работы людей, понимал их науку и презирал всё это. Однако это... бумага, чернила, пластик... казалось, они достигают его души.

Дата печати показывала, что либо набор доделывали в спешке, либо... Ангелы не верили в судьбу. Однако они знали, что их реальность, в лучшем случае, была субъективна.

"Интересно... возможно ли это? Я правда настолько знаю Синдзи Икари? Моей ненависти достаточно?" Он не знал, что ему чувствовать, когда Сахиил был убит. Застряв между Человеком и Ангелом, держа осколки души Адама... он мог надеяться только на то, что другие окажутся сильнее него.

Может, и сильнее. Но не мудрее. Он нашел Самсиила, который отверг его. Этот Ангел воспринимал его похожим на Евангелион, извращенной насмешкой над истиной.

Самсиил погиб.

Рамиил был уверен в своей форме. Когда Ангел умирает, частицы его души достаются всем оставшимся. Не сила, но немного знаний и инстинктов. Последние моменты его жизни, последние первобытные эмоции в его жизни — вот что они получили, вне зависимости от того, где находились.

Каору вспомнил страх. Он тогда проснулся с воплем, в своем номере в отеле Берлина. Эта душа. Не Лилим. Не Ангел. Именно тогда он начал исследовать Синдзи Икари. И снова он прикоснулся к корешкам его книг. Всё такое заурядное. Не было причины для такой силы. Она казалась незаслуженной. Однако когда он увидел фото... он узнал. Эти глаза, глядящие сквозь иллюзии времени и свободной воли. Каору узнал, что наконец увидел равного себе.

Древние воспоминания Адама шептали: вот он, Разрушитель.

Гагиил почуял движение Адама. Решил действовать сам.

Гагиил тоже погиб.

Израфаил сам нашел его. Спрашивал совета. Каору знал, что он должен делать. Синдзи Икари должен умереть, только один может быть Мессией. Каору знал, кому он верен, и конечно же, это были не жалкие смертные. Но у них можно учиться. Они были владыками мира.

Израфаил погиб.

Сандалфон был в отчаянии. Он искал других Ангелов, но те прятались. Только один Ангел мог достигнуть Адама, и тот, кому это удастся — получит его силу. Не делится она. Это было вбито в саму их ДНК, чтобы убедиться, что сильнейший станет Адамом и понесет их Расу к звездам. Он инспектировал НЕРВ Китай, когда из-под земли вылез Ангел и чуть было не убил его. Он его попытался сжать в форму эмбриона, поскольку такой фокус мог пройти через любое АТ-поле.

Каору легко победил его и научил тварь стратегии.

Сандалфон погиб.

Он закрыл глаза и прислушался. Ветер на улице. Цикады. Шум дороги. Он открыл себя для возможностей. Хоть он и ненавидел младшего Икари, но при этом желал узнать его. В другое время они могли бы стать друзьями. Однако, если такую силу оставить без присмотра, то она может уничтожить мир. Освобождение Адама и последующая потеря силы... Лилим правда верили, что всё это просто исчезнет в космосе? Свет души — это нечто большее.

Каору опять открыл глаза. Солнечный свет замер, полосами расцвечивая комнату. Он снова сосредоточился на советниках юного Икари.

"ПОШЕЛ ВОН!" — услышал он женский голос в своем уме. — "Тебе тут не место! Выметайся! НЕМЕДЛЕННО!"

"А, Провидица", — услышал он далекий знакомый голос. — "Как далеко ты видишь, древняя? Слишком далеко. Смотришь в ночное небо и спотыкаешься о камешек под ногами".

Каору легонько прикоснулся к шлему Эльдар и услышал её вопль.

"Твое время вышло. Прими это и исчезни", — сказал он.

Вопль стал громче, но затем исчез.

В этот момент его разум взорвался возможностями. Он начал четко слышать других. Не важно, реальность это или нет, были ли у них личности, или это просто отражения беспокойного разума. Козо Фуюцки был профессором метафизики, и для него душа была постоянной формой личности. Кто-то мог верить в это, либо в неизбежное понимание квантовой физики вселенной. Каору был Ангелом, пусть и павшим — где раньше он ВЕСЬ был душой, сейчас он оказался в ловушке из плоти.

"РААГХ! ТАПТАТЬ ТЕБЯ! ЗАТАПТАТЬ НАФИГ!" — услышал он рёв зеленокожего. — "НУЖНА! ДВИГАТЬСЯ!"

"Я знаю тебя! Мерзкий ксенос, я -знаю— тебя!" — ревел Космодесантник. — "Ты посмел осквернить это святилище своим присутствием? Во имя света Императора! Будь очищен пламенем!"

Удивительно, но Хаосит помалкивал. Его крохотная фигурка непримиримо разглядывала огромное существо перед ним.

"Это мысли в разуме Икари. Так похоже на Лилим. Так ограничено. Так противоречиво. Однако в то же время — бесконечный потенциал". Свет души оставляет следы, которые не засечь инструментами. Что такое его личность? Клетка не знает всего о целом. Пластик состоит из тех же субатомных частиц, что и плоть. Жизнь — это больше, чем материя. Именно так Ангелы могли существовать и мыслить, даже приняв форму вируса.

Каору смутно помнил истинную силу Адама. Рицуко говорила, что он созданы из материала, который одновременно проявлял свойства волны и частицы. Ангелы только-только осознали потенциал. Они были сами себе призраки и чудеса.

Он повернулся к фигуркам и потянулся к ним. Концепция жила не в пластике, а в уме Синдзи. Только лилим могли быть тупы настолько, что не понимали, что делает их разум. У Ангелов не было сознания и подсознания.

"Ах, Синдзи Икари", — думал Каору. — "Если бы мы могли встретиться, если бы нам не нужно было убивать друг друга... я бы рассказал тебе про мальчика, который хотел всё знать. Про мальчика, который родился с осознанием существования в виде чего-то огромного и бесконечного, мальчика, который видел несправедливость во всём вокруг него. Во всём огромном мире не было существа, которое могло бы назвать меня другом... пока я не нашел эти реликвии. У нас так много общего? Думаю, да. Я верю, что мы могли бы назваться друзьями, если бы наши потенциалы взаимно не поглощались.

Нет в мире Справедливости, Икари. Ваш вид узурпировал наш дом. Однако в Высшем Благе это может пойти нам на пользу. Он снова станет нашим, не ради мести или от злобы, но потому, что именно мы достойны этой силы. Мы и сами по себе были Маленькими Богами, так же как и ты теперь. Но этого недостаточно. Наша Мать пожертвовала собой ради нашей судьбы. Как и у тебя, у нас нет надежды, только жажда победы".

"Достойны?" — мурлыкнул представитель Тысячи Сыновей. — "Сила проистекает только ИЗНУТРИ. Это же насколько тебя ИСКАЛЕЧИЛО?"

Каору представил их в своем уме, эти странные фигурки, стеной отстаивающие свои идеалы. Все они были разными выражениями самой жизни. За бесчисленные эры оно всё сводилось к этим философским течениям.

"Один. Я был так одинок. Отрезан он моего вида, моя душа прикована к одной форме. Я не могу представить, как лилим выдерживают это. Так же, как и ты не в состоянии представить, как это невообразимо величественно — быть нами".

"Души, навечно прикованные к материальному плану. Я даже с ОКОМ Тзиинча не могу представить себе более жалкое существование. Светлый Лорд — это ключ к Вселенной, и он освободит её от забытой войны, которая продолжается на небесах. Не Адам и не Лилит — мы владыки своей судьбы. Мы рождены из его души, и пусть даже мы общаемся, знаешь ли..."

"Его присутствие наполняет нас", — произнес Космодесантник. — "Он с нами, всегда, как и мы с ним. Мы живем не здесь, в этих материальных телах, но в огромном пространстве его ума".

"Именно этого ты БОИШЬСЯ, маленький бог. Он — искажение. Он — перемены во плоти. Это наш путь, жажда смертности. Мы разделяем и изменяем вселенную, чтобы она подходила нам. Мы по СПИРАЛИ уйдем в вечность и сотрем твой вид".

"Эта будит ВАААГХ!, каторый закончит все ВАААГХ!, разве что он найдет путь в другую всиленную, чтобы ищо там всем надрать задницы".

Он даже не задумывался, как всё это возможно. Откуда приходит это знание. Адам был древнее, чем кто-то мог бы представить, даже когда он оплодотворял мир и отправлял свою копию продолжать задание. Воспоминания, души... их было так много, что Великий Формировщик, казалось, потерял понимание себя, столько всего увидев, почувствовав и уничтожив во время этого путешествия. У Каору была уверенность, свойственная их виду. Глубоко внутри он знал, что они преуспели. Они побеждали в этой войне.

Отсвет души Синдзи начал угасать. Он вернется, когда придет время, но сейчас он знал это специфичное чувство. Знай врага, знай себя, и ты победишь.

-o-

Дверь открылась.

— Эй! — позвал Кадзи.

— Гах! — вскрикнул от неожиданности Каору, что было редким делом. Он обернулся и уставился на неудачно зашедшего шпиона. — И почему вы беспокоите меня, инспектор Рёдзи?

Кадзи ухмыльнулся в ответ.

— Ну, я закончил мою инспекцию. И... нет. Ни секретных документов, ни спрятанных камер, ни магнитофонов. Но я загрузил вирус в компьютер Мисато. — Он поднял большой палец. — Так. Мы идем?

— Да. Я тоже завершил мои наблюдения. — Каору отвернулся от стола. Кадзи заметил стоящие на нем вещи.

— Игрушки? — Он подошел поближе. — ...хех. Помню, я играл Гунпламами, когда был моложе. А это что такое? — Тут он моргнул. — Эй, это цепной меч?

Каору прикоснулся к голове каждой фигурки. "Нетерпимость" Космодесантника. "Высокомерие" Эльдар. "Алчность" Хаосита. "Убийства" Варбосса.

-Лично я считаю удивительным, что столь многие увлекаются этими вещами...

— Что же это за хорошая история — и без конфликта? — ответил Кадзи, пожав плечами. Он вспомнил Гундам. — Идеальные люди не кажутся реальными. И, знаешь ли, это нечто большее, чем классные взрывы. Это еще и про развитие, и про то, что герой торжествует, преодолев трудности и обучившись тому, что было нужно.

— Больше похоже на бессмысленную трату времени. Такие вымученные уроки слишком уж очевидны.

— Эй, люди не рождаются идеальными. Иногда им для ума надо хорошенько заехать по морде.

Каору фыркнул.

— И правда. — Он заметил, что Кадзи выглядит слишком уж серьезно. — Вы... вы же не прихватили сувенир из шкафа Мисато, верно?

— Что? Нет, конечно же, нет. — Хотя и хотелось. В итоге он присобачил камеру у неё над кроватью.

— Тогда у Сорью?

Тот сморщился.

— О господи, нет! Аска... она хороший ребенок, но серьезно! Хотя в последнее время она стала не такой приставучей. Может, наличие Синдзи на нее влияет, в конце концов. — Он потер подбородок, задумчиво хмыкая.

Каору решил не посвящать его в реальное положение дел. Он еще раз окинул комнату взглядом и повернулся к выходу.

— А что насчет тебя? Ты тут так долго был один.

Ангел прищурился.

— Это на что вы намекаете? — низким голосом переспросил он. — Я бы советовал вам выбирать слова. Хотя... — Он помолчал, глядя в потолок. — Рискну сказать, что Синдзи Икари... неотразим, в некотором роде. — Он моргнул. — Но — нет.

Кадзи скорчил рожу.

— Пойдем-ка отсюда. — Работать с этим парнем... с каждой минутой он становился всё противнее.

-o-

Время перевалило за полдень. Группа приезжих перекусила, пока пилоты готовили свои Евы. Аска ждала снаружи в своей Еве и страдала из-за жары. Капсула, конечно же, была глубоко внутри и охлаждалась, но она не могла войти в Еву, инстинктивно не синхронизировавшись с ней. Хотя бы номинальная синхронизация нужна была, чтобы оглядываться по сторонам.

Она и оглядывалась. Из-за жары кругом была пустота. Всё расплывалось.

— Так нечестно, — вслух произнесла она. — Чудо-девочка получила новую пушку, глупый Синдзи получил целый набор. А мне ничего?

— А разве не ты постоянно оскорбляла пилота Икари, JSSDF и большую часть японской культуры по открытому каналу, пилот Сорью?

— Ха! — голос Мисато перекрыл звук радиоканала Рей. — Прости, Аска, но удивительно, что они вообще такие вежливые. — Хотя она сочла часть относительно Праздника Девочек забавной. Откуда Аска вообще знала про Ранму Саотоме, было загадкой.

— Это нечестно!

— Абсолютно, — ответила Мисато, сидя в кафе и ухмыляясь. Она отхлебнула апельсинового сока и звякнула кубиками льда так, чтобы было слышно по связи. Практически все находились под широким тентом, где в ведрах со льдом стояли бесплатные напитки. — Жизнь — вообще штука нечестная. Привыкай.

Ева злобно топнула.

— И долго мне тут стоять?

— Не уверена. Погоди... эй, Майя! Сколько они еще будут крепить оборудование Тип Т?

Лейтенант связалась с Рицуко, которая находилась в ангаре.

— Еще пара минут, Мисато-семпай, — ответила она. И снова переключилась на данные, предоставленные JSSDF. Она хихикнула, с нетерпением ожидая, когда сможет загрузить их в МАГИ.

— Это нечестно... — повторила Аска.

Синдзи слышал это и понимал боль в её голосе. Она чувствовала себя заброшенной и неоценённой. С его точки зрения, она заслуживала чего-то лучшего. Он открыл новый канал.

— Токита-сан! — позвал Синдзи, когда появилось небольшое окошечко.

— Да. Икари-сан? — отозвался директор проекта. Он посмотрел на Еву, точнее, на одну из камер, закрепленных на экзофрейме Титана. — Какие-то проблемы с соединениями?

— Нет, нет. Немного прохладно, но это может быть из-за дополнительного охлаждения в торсе. — Было еще что-то, на самой границе периферийного зрения... но стоило повернуться, и оно ускользало. Он не мог понять, что это. Но это не было чувством опасности, оно ощущалось по-другому.

— Это пройдет, когда запустятся аккумуляторы. Было бы слишком опасно проверять реактор на первом же испытании, — ответил мужчина, твердо усвоив урок прошлого фиаско. Не стоит слишком спешить. Шаг за шагом, пока не достигнешь желаемого. Эту любимую доктрину Синдзи они оба прекрасно понимали. — Не слишком тяжело?

— Нет. Евангелион справится. Я не уверен, насколько это все будет замедлять меня в бою, но потому-то мы его и проверяем. — Он помолчал несколько секунд. — Но я не это хотел спросить. У вас не найдется чего-то для Аски?