Я посмотрел на себя. Вот уж никогда не думал, что буду носить вещи из маминого шкафа. Хорошо, что она привезла мне в больницу на выписку пару слаксов и свитер, а не что-то более девчачье. Но я все равно смущался. По крайней мере, на мне были мои кроссовки, хотя они стали немного великоваты.

— Боюсь, что так. Гвен. — мягко ответила мама. — У нас с тобой похожие размеры, и пока ты можешь надеть что-то из моих вещей. А попозже сегодня мы отправимся за покупками. Есть только одна вещь, которая, пожалуй, не ждёт. — я ответил непонимающим взглядом. Мама вздохнула и продолжила: — Тебе точно нужно начинать носить лифчик.

На мгновение я просто застыл, глядя на нее. Потом неохотно кивнул, признавая неизбежное. Что поделаешь, теперь у меня была пара грудей с задорно торчащими сосками, и одна из медсестер в больнице оценила, что они тянут на размер B. Нет сомнений, что если бы вместо свитера я надел футболку, они бы весело проглядывали сквозь тонкую ткань. Внезапно я понял, почему в довольно теплую погоду мама привезла в больницу свитер вместо футболки.

— Да. Я видел, что бывает с девчонками, которые решили его не надевать... — смущенно признал я. В школе над ними глумились довольно грубо.

Мама была одновременно опечалена и довольна моим ответом. Она вышла из комнаты и вернулась через минуту с несколькими лифчиками на выбор. — У нас с тобой похожие размеры. — сказала она. — Пока попробуем эти, а вечером подберем тебе более подходящие.

Я снял свитер и встал перед мамой топлесс. Это было ужасное унижение. Мои новенькие груди были бесстыдно выставлены на обозрение. Но она, разумеется, не стала высмеивать меня. Она посмотрела с сочувствием, а потом подошла и стала объяснять, как мне лучше натянуть на себя это высокотехнологичное устройство. Было заметно, что она старается не прикасаться ко мне. Но после того, как я провозился целую минуту и не достиг видимых результатов, она вздохнула и помогла мне застегнуть лифчик.

Он сидел неплохо, ну, разве что, был малость великоват. Почему-то я почувствовал небольшое облегчение — всё-таки я бы чувствовал себя неловко, будь мой размер лифчика больше, чем у мамы. Ну что ж, Рубикон был пройден, на мне был бюстгальтер. Это было немного неудобно, но всё-таки терпимо.

— Ну как тебе, Гвен? — спросила мама после того, как я подвигал плечами и поправил чашечки.

Я посмотрел на нее, осознав, что она настойчиво зовет меня Гвен, используя для этого каждую возможность в разговоре. Наверное, она думала, что делает это деликатно и незаметно, но мне были понятны её намерения. Она пыталась помочь мне привыкнуть к новому имени. Что ж, я не стал разочаровывать её и сделал вид ,что не заметил простенькой уловки.

— Ну неплохо. — признал я со вздохом, понимая, что мне, так или иначе, надо привыкать к такой одежде. — Только зудит почему-то.

— Зудит? — удивилась она.

Я кивнул и почесал плечо. Потом грудь. От этого зуд только усилился. В итоге через минуту почесываний и ёрзаний я — о чудо! — стащил с себя чертов лифчик, впервые в жизни сделав это самостоятельно. Я бросил его на пол и вздохнул с облегчением. И только тут заметил, что мама пристально смотрит на мою грудь.

— Твоя кожа! — она подошла и аккуратно коснулась моего плеча.

Я посмотрел вниз. Вот дела — мои плечи и грудь были покрыты красными аллергическими пятнами в тех местах, где лифчик касался кожи. Я всё еще ощущал зуд, но в сравнении с тем, что было минуту назад, это был пустяк.

— Как такое могло случиться? — воскликнула мама, с тревогой глядя на меня. — Я схожу за кремом для кожи.

Она быстро вернулась и помогла мне втереть крем. Это действительно помогло мне избавиться от остатков неприятных ощущений. Да и вообще, к моему облегчению, раздражение быстро уходило само по себе. Вот только какого черта этот трабл свалился на мою голову безо всякого объяснения причин?

— Похоже, у меня аллергия на лифчики. — вяло пошутил я.

— Или, скорее, на материал, из которого они сделаны. — серьезно ответила мама. У нее на лице была какая-то странная мина. Она нерешительно улыбнулась мне и сказала: — Гвен, прости пожалуйста... С этими словами она вышла из комнаты, бормоча что-то про фиолетовых белок.

Прошел почти час, прежде чем мы смогли возобновить разговор. К этому моменту я снова натянул свитер. Разумеется, без лифчика. После последнего происшествия моя тяга к экспериментам стала еще меньше.

— Нам еще нужно решить проблему с учебой. — теперь она начала с другой темы. — Мы связались с учебной частью, чтобы они переслали нам учебный план и текущие задания на дом. Но я сильно сомневаюсь, что ты вернешься в старую школу. Даже если учителя и студенты нормально воспримут, что ты теперь мутант, твои изменения слишком заметны. Это может вызвать... различные социальные проблемы и плохо скажется на учебе.

Ну, эту новость я воспринял даже с некоторым энтузиазмом. Мне как-то не улыбалась мысль возвратиться в школу в таком виде. Встретить моих друзей и пытаться им объяснить, что я теперь А: девушка и Б: мутант... Когда я представил это, то содрогнулся от ужаса.

— Мы с отцом ищем другие варианты. — продолжала мама. — Возможно, придется даже перейти на домашнее обучение.

— Домашнее обучение — звучит неплохо. — сказал я самому себе. Если я буду учиться дома, это избавит меня от тупых школьных правил и от еще более тупого школьного бычья.

— Вот. А теперь, Гвен, — сказала мама, глядя на меня с виноватым выражением, — хотя нам и пришлось прерваться, но тема лифчиков никуда не делась.

— Но ясно же, что я не могу их носить! — напомнил я, содрогнувшись при воспоминании о противном зуде.

Мама задумчиво посмотрела на меня и ответила: — Может быть, и нет, но я хочу кое-что проверить

Поэтому после этого мы пошли к ней в комнату и выпотрошили все ящики с одеждой. Мама передавала мне одну вещь за другой, и, прикасаясь ко многим из них, я почти немедленно начинал ощущать неприятный зуд. В таких случаях мы откладывали эту одежду в сторону и продолжали эксперимент. Через некоторое время выявилась закономерность: всё, что было сшито из хлопка, шерсти или кожи, не доставляло мне никаких хлопот, но любая вещь из полиэстера или других синтетических материалов немедленно вызывала раздражение на коже.

— Похоже, у тебя развилась гиперчувствительность к синтетике. — сказала мама, роясь в своих лифчиках. Она выудила из недр ящика один, сшитый из шелка. — Почему бы тебе не попробовать вот этот? А я пока сделаю паузу...

Мама поспешно покинула комнату, немного пошатываясь и бросая встревоженные взгляды в дальний угол. Меня подмывало спросить, что же она там увидела, но ей явно не хотелось беспокоить меня рассказами о своих галлюцинациях. К сожалению, на самом деле это только увеличивало мое чувство вины.

Я некоторое время подержал в руках шелковый бюстгальтер, но не почувствовал никаких неприятных ощущений. Незадолго до этого мы уже проводили эксперимент с шёлковым шарфом, и выяснили, что этот материал не вызывает раздражения. Я провозился несколько минут, мысленно подбадривая себя, и, в конце концов, водрузил лифчик на положенное место без посторонней помощи.

— Поверить не могу, что я теперь должен надевать эту идиотскую хрень. — пробормотал я сам себе, зная, что все-таки придется к этому привыкнуть. Ведь, скорее всего, мне предстоит носить лифчики всю жизнь.

Справившись с бюстгальтером, я посмотрел на себя в ростовое зеркало, стоявшее в углу маминой комнаты. Честно говоря, вид красивой девушки-эльфа, глядящей на меня в ответ, не очень-то вдохновлял. Но, по крайней мере, никто не скажет, что лифчик не на месте.

— Парни меня просто уничтожат... — сказал я отражению в зеркале, вспомнив о своих товарищах по свободному бегу. Потом я потряс головой, представив себе, что скажет Дуг. Впрочем, я ведь и не планировал сообщать о своих изменениях кому-то из них... В этот момент меня прошибло осознание: возможно, я больше никогда не увижу своих старых друзей. А даже если увижу, не смогу подойти. — Ах ты ж, грёбаная мутация...— горько подытожил я.

Я снова натянул свитер и вышел в холл, где обнаружил маму. Она сидела в кресле, потирая виски. Перед ней дымилась одинокая чашка кофе. Увидев меня, она чуть-чуть поморщилась. Чуть-чуть. Но я все равно почувствовал боль. Как будто она отвергает меня. Я уже привык к тому, что стал разочарованием для отца, но что делать, если и мама отвернется от меня...

— Это не твоя вина! — воскликнула мама. Как она сумела угадать, о чем я думаю? — Я люблю тебя так же сильно, как и раньше, просто когда я нахожусь рядом с тобой слишком долго, я начинаю чувствовать себя...

— Пьяной? — подсказал я со вздохом. Я вспомнил, что говорил мне доктор Хаскинс и одна из его медсестер.

Она кивнула, потом усмехнулась: — Сперва начинаешь чувствовать себя как будто пьяным, а потом это больше становится похоже на кислотный трип.

Я удивленно уставился на нее, удивленный таким сравнением. Она сказала это так, что можно было подумать — она в теме. Я потряс головой. В нее как-то не укладывалось, что моя мама могла пробовать ЛСД.

— Ну, по крайней мере, голова быстро проветривается. — добавила мама с улыбкой. — Пожалуйста, постой там еще немного, и скоро всё пройдет.

— Прости. Прости. — в который уже раз повторил я. Я чувствовал себя виновато и подавленно. Что, если так и останется всю жизнь? Всю жизнь я буду вызывать у людей болезненное состояние просто потому, что нахожусь рядом? Слезы потекли по щекам вопреки моей воле: — Я не хочу, чтобы люди страдали из-за меня!!

О, малыш... — мама поднялась, шагнула навстречу и крепко обняла меня, несмотря на то, что только что просила держаться подальше. — Да я не то, чтобы страдаю. Нельзя сказать, что это неприятно. Просто очень... дезориентирует.

Тут я не выдержал и разревелся. Мои ответные объятия были похожи, на попытку утопающего ухватиться за соломинку. И в этот момент я ощутил внутри какую-то странную пульсацию, и когда я огляделся вокруг — то снова, как тогда, на крыше, увидел сияющие линии в воздухе... и вокруг мамы. Я отпрыгнул назад в ужасе, что как-то навредил её этими своими идиотскими способностями, которые не мог не только контролировать, но даже просто понимать. Потом я почувствовал давление в животе и какой-то толчок изнутри. В тот же миг передо мной в воздухе возникла знакомая зеленая фея.

— Оооо... нет. — застонала мама, отступая на шаг назад. — Мне явно надо проветриться. — она уставилась на фею, которая начала нарезать круги по комнате.

— Ты тоже видишь её? — изумился я. Тут до меня дошло, что это не первый раз, когда кто-то другой видит этих сияющих зеленых фей, которые возникают рядом со мной. Те мутанты, напавшие на меня, точно так же видели их.

Мама повернулась ко мне в замешательстве: — Подожди... А что, ты тоже?

Я, раскрыв рот, наблюдал за феей. Потом сглотнул. — Я не думаю, что это галлюцинация... — мне захотелось, чтобы она подлетела поближе и я мог её лучше рассмотреть.

К моему удивлению, фея действительно подлетела и зависла передо мной на расстоянии, с которого я мог разглядеть эту маленькую зеленую девушку во всех деталях. Я долго растерянно рассматривал ее, а потом вдруг увидел, что к ней тянется одна из светящихся зеленых нитей. А другой конец этой нити тянулся прямо ко мне. Мы были каким-то образом связаны!

— Ты говоришь? — спросил я фею, но не получил ответа. Я протянул руку и она, к моему удивлению и восторгу, опустилась прямо на ладонь. — Ух тыы!

— Это действительно происходит? — спросила мама, подходя ближе и аккуратно касаясь феи. Она тут же отлетела сторону и закружилась по комнате, а потом уселась на стенные часы и стала с интересом наблюдать за нами оттуда.

— Я не знаю. — честно ответил я. — Но очень похоже, что она настоящая.

Мы вдвоем наблюдали за феей еще с минуту, а потом мама помотала головой. — Скажи, ты тоже видишь, что стены движутся? — спросила она. — Если нет, то мне уже ОЧЕНЬ надо выйти проветриться.

Я снова испытал укол вины: — Сорри...

Мама устало вздохнула и пожала плечами. — Когда моя голова прочистится, мы подумаем, как достать тебе новый комплект собственной одежды.

— Ты всё еще планируешь шопинг? — удивился я. — После всего этого?

— Тебе по-прежнему нужны вещи. — напомнила она, рассеянно глядя на фею. — Или ты хочешь и дальше промышлять налетами на мой гардероб?

— Да не особо. — признал я. Носить мамины вещи было... странно. Даже если они подходили мне больше, чем мои собственные.

Между тем мама вышла на улицу подышать свежим воздухом, а я уселся на диван в холле, наблюдая за феей, которая успела перебраться на абажур. Когда я поднял руку, она немедленно слетела вниз и опустилась на ладонь. Я не смог удержаться от улыбки. Некоторое время я разглядывал её, а потом начал хихикать — мне пришло в голову, как бы наш кот Гозер отреагировал на подобное существо. Если уж у белок получалось довести его до белого каления, воображаю, насколько хуже может быть фея.

* * *

Меня разбудил один из самых мерзких звуков в мире — звон моего будильника. Сегодня мне не нужно было идти в школу, и от этого инфернальный девайс почему-то звучал еще отвратительней, чем обычно. К тому же он вырвал меня прямо из середины сна. Его подробности уже стремительно рассеивались, но я смутно помнил образ прекрасного, но совершенно незнакомого города.

— А ещё там, кажется, был дракон. — пробормотал я, отметив, что у меня в голове завалялось слишком много мусора из Властелина Колец.

— Ну давай, Гвен. — позвала мама из холла. — Пора вставать. Я слышала твой будильник и знаю, что ты уже не спишь.

— Просто у тебя галлюцинации. — угрюмо буркнул я.

А потом я сел в кровати и потянулся рукой туда, где должен был быть маленький Адам. Что ж, я даже не удивился, когда вместо привычного хозяйства обнаружил девичью щелку. Вчера, когда я ложился спать, было ясно, что всё к тому и идет. Но ожидать чего-то и столкнуться с этим на самом деле — совершенно разные вещи.

— Теперь это официальный факт. — сказал я с горьким вздохом. — Я девчонка.

Я выбрался из кровати и внимательно осмотрел себя. Встряхнул головой — и запутался в каскаде длинных волос, спадающих на лицо. Трудно было поверить, что всё это — я.

— Могло быть хуже. — напомнил я себе, зная, что многие мутанты столкнулись с гораздо более радикальными формами ГСД и стали настоящими монстрами. По крайней мере, я в целом выглядел почти человеком и после небольшой маскировки мог сойти за обычную девушку.

Вчера мы с мамой посвятили шопингу почти всю вторую половину дня. Я использовал волосы, чтобы замаскировать свои острые уши. Добавьте к этому солнечные очки, скрывающие глаза — и в результате никто не думал обо мне кроме как о миленькой девушке с крашеными в необычный цвет волосами.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы с грехом пополам замотивировать себя выйти из комнаты. Я накинул халат, который мы вчера купили в моле, а потом в состоянии полузомби побрел на кухню за завтраком. Уже в холле я почувствовал сладкий запах блинчиков.