— Надо же... вот она: верность ниндзя. Честь и служение — превыше жизни. Эй! Ты свою миссию уже провалила! Ты подохнешь ни за что! Спаси себе хотя бы жизнь!
Йоахим за моей спиною закашлялся, явственно маскируя кашлем приступ внезапного смеха. Вне себя от гнева и обиды, я крутанулся на каблуках, да так, что чуть не потерял равновесие.
— Вам весело, капитан?! Может статься, вы сами жаждете убить ее?
— Хорошенькую же я славу себе заработаю, пуская под нож беззащитных женщин! Я воин, а не палач. Но коли такова ваша воля...
Этот человек лгал и лгал бессовестно. Он и женщин, и детей будет убивать, если понадобится. Йоахим Рунн проделал долгий путь, прежде чем найти пристанище в Краю Рек и повидал массу такого, чего мне и в кошмарах привидеться не могло. Сам не владея никаким техниками, он сражался с синоби Скрытых Деревень и выходил победителем. Как? Лишь за счет своего ратного умения? Меня обучало с десяток наставников, да и батюшка самолично посвящал меня в государственные дела... И все же порою мне казалось, что самому распоследнему дворцовому поваренку — и тому известно куда больше моего!
— Нет! Не смей! Я сам!
Йоахим, я знал, внутренне насмехался надо мною, над сопливым пацаном, взявшимся за нож, но в последний миг испугавшимся и уже готовым идти на попятный. Я словно бы видел волнами исходящее от него — и от куноити тоже — презрение и чувство превосходства. Ну вот уж хрен вам! Меня бросило в краску. Я покажу вам, кто здесь главный!
Проклиная себя за позорное замешательство, я покрепче ухватил нож и со всей силы вогнал его куноити под ребро — почти в то же самое место, где и поранил ее. Посланница Конохи дернулась, выгнулась в своих оковах, закатила глаза. На ее губах запузырилась кровь, потом брызнула потоком... и все прекратилось.
— Померла, — меланхолично констатировал Йоахим.
— Пускай добрые духи примут ее к себе, — кивнул я, стремясь восстановить утраченное достоинство, — свой народ она не предала.
Я огляделся в поисках чего-нибудь, обо что можно было бы вытереть перепачканные в крови руки и клинок. Капитан услужливо протянул мне какую-то тряпку.
— И все-таки жаль, что она так быстро сдохла. Надо было ее помучить.
— Отмучалась уже. Как прикажете поступить с телом, молодой господин? Сжечь или похоронить?
— Сбросьте в помойную яму, — ответствовал я, смиряя все еще кипящую во мне злость, — Край Рек не хоронит своих врагов. Жаль, не учили меня пыточному мастерству, а то б я ей задал!
— Но ведь строению человеческого тела вас учили, молодой господин? Как ни крути, а удар в сердце 'пыткой' назвать нельзя.
— Вы поговорите тут! Сами на ее месте окажетесь! Ладно, будем считать, я проявил подобающее правителю милосердие. Капитан... поведайте мне лучше вот что: как вы вычислили эту шпионку? Ее сдал какой-то двойной агент?
— Отнюдь. Она просто действовала неосторожно.
— Совсем одна?!
— Абсолютно верно, молодой господин. Одна-одинешенька.
Рунн опять врал мне, не знаю как, но я чувствовал. Пока жив мой батюшка, контрразведка Края Рек принадлежит ему и только ему. А сыну даймё не положено знать государственных секретов.
— Знаете, капитан, что я ненавижу более всего на свете? Ложь. Ложь — это гниль, это разложение, это коррозия личности. Корыстная ли, во спасение ли — неважно. Любая фальшь, лицемерие — Зло. А за Зло надо карать.
— Я склоняюсь пред вашим красноречием, молодой господин. Но к чему вы все это говорите?
— А к тому, что, когда батюшка умрет, вы станете МОИМ подданным. Знайте свое место.
— Непременно, молодой господин. Я ваш покорнейший слуга. Вот только...
— Что?
— Помнится, как-то раз мы беседовали с вами, и вы высказались, мол, уготованная вам власть вас не радует.
— Не радует. Однако я не могу позволить нежеланию править сделать из меня слабого даймё. Край Рек должен процветать и доминировать.
— Тогда вам трудно будет обходиться без лжи. Ложь — инструмент государя.
— Я не дурак, капитан. И ложью пренебрегать не стану, ибо понимаю: без нее не обойтись. Да, мне противно, но я перешагну через себя. И... вот еще: впредь о пойманных агентах Конохи прошу (ибо пока не могу вам этого приказать) сообщать мне. Я им не добыча! Любому, кто придет за моей жизнью, я вырежу сердце и запихаю ему же в глотку!
Йоахим почтительно склонился, когда я покидал пыточную, но в его взгляде я спиной ощущал все ту же насмешку.
Глава 3
— Поезда ждешь?..
Какаши поднял глаза от книжной страницы и тут же прищурил их от яркого весеннего солнышка. Перед ним стоял... ммм... стояло нечто, совершенно определенно имеющее человеческий облик, но, в силу тех или иных причин, растерявшее все прочие признаки вида гомо сапиенс. Его старый друг, видавший виды дзеунин Сарутоби Асума называл таких особей иноземным термином 'гопота'. А вот, например, Пятая Хокаге (политику которой Хатаке не всегда одобрял, но безгранично уважал ее за умение метко и поразительно к месту выражаться) именовала их простым и емким словом 'быдло'.
— И давно ли в Краю Рек завелись Они?
— Чего-о? — физиономия 'представителя местного электората' вытянулась и непременно сделалась бы вопросительной, если б только могла принять сколь-нибудь осмысленное выражение.
— Ничего. Говорю: да, жду поезда.
— А-а-а! Дык поезда не будет!
— Хм... Почему?
— А потому, что я так сказал!
Вместо ответа Какаши чуть приподнял плащ, чтобы стало видно рукоять катаны, однако на громилу ее вид впечатления не произвел. Оружие на поясе — еще не признак умения владеть им. Если человек носит с собой меч, в первую очередь это означает лишь то, что у него хватило денег на столь ценное приобретение. А раз у него водятся деньжата — он подходящий клиент для вот такой вот уличной шпаны.
— Напугать меня хочешь? Не выйдет!
— Эй, оставь его в покое! — расположившийся на скамейке напротив молодчик отставил в сторону бутылку пива и помахал дружку.
— Но, аники...
— Иди сюда, слышишь?
Зыркнув напоследок, детина удалился, но Какаши, вернувшись к чтению, все равно стал невольным слушателем их последующего диалога.
— Дебил что ли? Не видишь, у него рукоять красной тесьмой перевязана?
— И чо?
— Он из якудза, пустая твоя башка! Свою задницу не жалко, так хоть мою не подставляй!
Хатаке призадумался, но так и не сумел решить, сколько в этом было правды и сколько лжи. Слова 'ступай собирать информацию об Акацки' в устах Хокаге-сама означали буквально 'пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что'. Но Какаши так нравилось даже больше. С одной стороны, Пятая рассчитывала на дзеунина и его опыт, что налагало известную ответственность. С другой же — такая нечеткая формулировка задания предоставляла весьма и весьма приятную свободу действий. Ну... и заодно давала возможность обстряпывать свои собственные дела.
Иногда Какаши работал в паре с Дзирайей-сама, чаще — в одиночку, стараясь не выдавать принадлежности к Конохе. Наемник, вор, телохранитель, убийца, якудза, сутенер — в разных странах его знали под разными личинами и именами. Лишь нескольким людям было известно, кто его истинный сюзерен. Все они обладали в равной степени и огромной властью (как Канеда Томока), и деньгами, и — массой дурно пахнущих секретов. Этих секретов дзеунин не раскрывал никогда и никому, в том числе и Хокаге-сама. Заказчики уважали Хатаке за умение держать язык за зубами и при том быстро решать любые проблемы — качества, высоко ценимые во все века, а потому не посягали на его жизнь. До поры до времени.
Какаши взглянул на часы. Полтретьего. Пассажирские поезда на Каваго ходят раз в три дня. Ему повезло, что он успел на сегодняшний. Выходит, не напрасно он, разбуженный руганью каких-то грузчиков под окнами гостиницы, встал ни свет ни заря и пешком отмахал десяток километров до станции. Как там говорят? 'Кто рано встает, тому Будда помогает?' Так оно и есть! Сущая правда!
Но как же спать охота...
Протяжный гудок локомотива развеял одолевающую его сонливость. Гляди-ка, не опоздал! Толпа на перроне засуетилась, схватилась за чемоданы и узлы — ну еще бы, стоянка-то всего четыре минуты! Машинист немного не рассчитал и протянул состав, так что пассажирам первых вагонов пришлось вместо платформы спрыгивать на грязную щебенку насыпи. Те не жаловались: деловито сгружали свои вещи и брели в сторону пристанционной площади, где их уже дожидались извозчики и рикши.
Дзеунин влез в поезд одним из последних, предъявив билет проводнице с одутловатым лицом и красными от недосыпа глазами. Финансы (само собой, заработанные им самим: 'Крутись как хочешь, Какаши! У Конохи нет лишних денег!' — сказала ему Пятая) позволяли
Хатаке ездить с комфортом, и, чтоб ему не мешали, он выкупил целое купе. Это в кинофильмах в поездах герои режут друг дружку, дерутся и бегают по крышам. В жизни же все по-другому. За пределами Деревни Какаши не знал лучшего способа хорошенько выспаться, чем запереться в купе поезда дальнего следования.
Но спокойно надавить на массу ему не дали. Всю дорогу в соседнем купе праздновали чей-то день рождения, пили, горланили песни и били посуду. Да... были моменты, когда чуткий сон синоби их подводил. Прислонившись щекой к холодному дереву оконной рамы, Какаши смотрел на проносящиеся за стеклом поля и реки. Как-то раз им с Асумой случилось ехать в поезде вместе, по этой самой дороге, из Огня в Ветер, а потом — обратно. Сарутоби без устали дымил в тамбуре, а Хатаке то читал, то дремал. Эх, что были за деньки!.. Не чета нынешним...
Какаши зачем-то купил у проводницы свежую газету. 'Прорыв дамбы стал причиной крупного наводнения в среднем течении Исино', — гласил заголовок передовицы. Но читать не хотелось... Не хотелось вообще ничего, даже выпить.
— Стареешь, Какаши, — сказал сам себе дзеунин, и, развалившись на нижней полке, все-таки дождался, что стук колес убаюкает его и погрузит в вожделенный сон без сновидений.
Каваго встретил его туманами и легкой моросью — обычной мартовской погодой. Интересно, растянет ли облачность к Момо-но сэкку? Праздник весны в Краю Рек имел едва ли не государственный статус, однако в этом году он обещает быть безрадостным. Север трясется от страха, ожидая, что войска Огня вот-вот перейдут границу, долина Кава серьезно пострадала от наводнения, а Каваго... в Каваго на Момо-на сэкку просто не будет солнца до самого мая, пока родившиеся в пустыне сухие ветра не придут и не угонят тучи в открытое море.
Внутри вокзала — титанического здания, выстроенного в виде расцветшего лотоса — толкался наряженный в зеленое люд. Кто побогаче, кто победнее, но все в преддверии праздника носили одежды цвета свежей травы, и даже служащие вокзала прикололи к лацканам униформы зеленые банты. От сложенных зонтов и мокрой ткани воздух под каменными сводами сделался влажным и душным
Чтобы носить меч в Каваго требовалось специальное разрешение, получаемое в муниципалитете. Альтернативой тому являлось длительное тюремное заключение. За исполнением постановления 'О ношении оружия' неукоснительно следили, поэтому Какаши, прекрасно о нем осведомленный, не стал испытывать судьбу и сдал катану в специальный арсенал, расположенный тут же, при вокзале. Первые десять дней меч хранили бесплатно, затем начинали начислять пеню, но дзеунин не собирался задерживаться в столице Рек так долго.
Ели эта потаскуха Канеда не солгала, в Каваго обитает, коротая время между рейсами, бывший ронин, а ныне — помощник машиниста Нисидзима Кацухико. Человек, выполнявший приказы Акацки, чудом спасшийся от их гнева, и, чем черт не шутит, способный вывести Какаши на след этой порочной организации.
* * *
Крайне неприятно, когда тщательно продуманный, проработанный до мелочей план срывается из-за происшествия, которого ты ну никак не мог предвидеть. Особенно, если от успеха этого плана, быть может, зависит твоя жизнь. Тут уж впору развести руками, мол, не судьба, и, если есть такая возможность, начать все с чистого листа.
Как всякий уважающий себя синоби Харуно Сакура в судьбу не верила. Да и наводнение в долине Кава, конечно, не могло помешать им добраться до Каваго, столицы Края Рек. Но задержало их здорово.
— Нам повезло, — вопреки всем заявлениям капитана Ямато Сай уже давным-давно освоился с командной работой: и в бою, и в межличностном общении. По крайней мере, обычно он вел себя куда адекватней Наруто, — что основная плотина не пострадала.
— Да уж, — согласилась с ним Сакура, — если б рухнула Исинская плотина, затопило бы добрую треть долины Кава. И порт Хигуба в том числе.
— Как же они так? — развалившийся на палубе рядом с ними Наруто шумно почесал голую ступню. — Плотину на совесть построили, а с дамбами, водохранилище сдерживающими, схалтурили?
— Ну... Когда будем в Каваго, спросим у даймё? Все равно ведь во дворец пойдем!
Шутке Сая никто не рассмеялся, и даже не оттого, что она была дурацкой. В меню экипажа корабля, везущего их в Каваго, рамен не входил — матросы довольствовались рисом и консервами, а Наруто в отрыве от любимой еды всегда (и на этот раз тоже) становился инертным и вялым. У Сакуры же подавленное настроение было вызвано очередным исчезновением капитана Ямато. Назначив точку и время встречи в Каваго, дзеунин посадил их на корабль и куда-то сгинул. Заменить Ямато девушка не могла, и она это понимала, осознавая всю свою несостоятельность как лидера. Но... 'обезглавленное звено обречено' — вот первое, чему учат молодняк в Академии Конохи, и Сакура изо всех сил пыталась оправдать возложенное на нее доверие.
Корабль, капитан которого за умеренную плату согласился взять их на борт, они нашли быстро. Исино — водная артерия Края Рек и главная торговая магистраль страны. Каждый день по ней вверх и вниз снуют целые сонмища судов, лодок и барж, везущих товары и пассажиров. Примечательно, но, будучи обладателями такого сокровища (Край Огня, например, не имел ни одной столь полноводной реки), местные его совершенно не берегли: Исино прямо-таки задыхалась от промышленного и бытового загрязнения.
Нет, нельзя сказать, что переживающий промышленную революцию Край Рек окончательно наплевал на собственную экологию. Но предпринимаемые даймё попытки снизить объем речных перевозок раз за разом терпели неудачу. Даже сравнительно недавно проложенная Кавагийская железная дорога не помогла выправить ситуацию, и Исино с каждым годом становилась все грязней и грязней. 'Воду из реки не пейте, потравитесь, — сказал им усатый матрос, когда они взошли на корабль, — и не умывайтесь ею. Она и обычно-то словно деготь, а тут еще и наводнение было'. Наруто кивнул, но позже признался друзьям, что для слуха уроженца Огня такое заявление звучит диковато. Сакура была с ним согласна. Она никогда не считала себя суеверной, но, глядя на то, во что жители Края Рек превратили Исино, потихоньку начинала верить, будто это не зимние дожди размыли дамбу на водохранилище, а разгневанный дракон-хранитель реки постарался.
Порт Хигуба, где наводнение застало команду Ямато, находится на громадном острове меж двух рукавов великой реки. Поэтому когда в одночасье поднявшаяся вода скрыла и пристани, и Хигубийский перевоз, деваться им стало некуда. Целую неделю они безвылазно сидели в порту и ждали, пока брешь в дамбе не заделают, и вода не спадет. Правда, самым томительным было не само ожидание, но нужда выслушивать стенания их товарищей по несчастью: в Краю Рек время — это прежде всего деньги. Каждый час задержки влетал купцам в копеечку, а кое-кого и разорял...
