Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Разговорившись, я, наконец, решилась задать свой вопрос:
— Эрдо, скажите, а почему вы так спокойно назвали мне свое имя, а ваш сын скрывает?
— Дело не в моем сыне; такой обычай у всех наших мужчин: они скрывают свое имя, чтобы их нельзя было контролировать.
— А вы? Разве женщины не боятся, что их будут контролировать?
— У нас ненастоящие имена, — покачала головой Эрдо, — такие же, как твое. Настоящие носят только мужчины.
— Это с чем-то связано? — Я почувствовала прилив исследовательского азарта.
— Связано, — кивнула Эрдо, — но сейчас не будем об этом.
Несмотря на мои возражения, мы прогостили у Эрдо (можно ли говорить "прогостили" о страже, который жил фактически у себя дома?) не день и не два.
Она настояла, чтобы мы изменили маршрут и отправились в ближайший к лесу город Варус — в двух днях пути. До того мы оставались у нее: ждали, пока она свяжется со своими соседями, и те пошлют знамения деревням, "так будет намного удобнее, и не спорьте!"
Я не стала возражать. Город, пусть даже небольшой, — он город и есть, там я без труда скроюсь от стража и найму себе эскорт, который проводит меня до ярмарки и обратно в столицу. Что может сделать лес против отряда вооруженных солдат? Даже Заклятые не будут рисковать и требовать меня обратно... в общем, почему бы и нет?
Не придется питаться копченой курицей, а то, чувствую, еще один день на такой диете — и я кого-нибудь в деревне лично прикончу.
Глава 7
И вот, на исходе недели мы стояли у стен Варуса — небольшого городка, который пытался каменными стенами защититься от леса.
Стояли и переругивались.
— А ворота закрыты.
— Конечно, закрыты! Это ж город, он на ночь всегда закрывается!
— И как мы туда войдем?
— Предлагаю сделать так: дожидаемся рассвета, ты уходишь и прячешься в лесу, а я иду в город. Завтра встречаемся на этом месте.
— Ты идешь в город? Одна? — ужаснулся страж.
— Да. Чем тебе это не нравится?
— Там же опасно!
Я издала смешок.
— Ты, кажется, забыл — я выросла в городе. И прекрасно обходилась без твоей защиты.
— И ты часто разгуливала по городу на рассвете? Одна?
Я смутилась, но взгляда не отвела. Нет, конечно, на рассвете, в самое страшное время, когда все честные граждане крепко спят, а преступники еще и не ложились, я не гуляла. Но страж в Варусе мне был не нужен.
— Ты только представь, — продолжал страж, — что может с тобой случиться? На тебя могут напасть, избить, ограбить, убить и...
— Перестань каркать! — рассердилась я. — Ты ведь так не думаешь! Ты себя нарочно накручиваешь, хочешь быть уверенным — мне в городе нужна твоя помощь из-за твоей идиотской клятвы! Я права?
— Может быть.
— Тогда прекрати меня запугивать и делай, как я сказала.
— Ты меня совсем за дурака принимаешь? — тихо спросил страж. — Полагаешь, я не понимаю — ты пытаешься от меня отделаться, а потом сбежать?
— Ну...
— Решай, Госпожа, или мы идем в город вместе, или ты туда не идешь!
— Шантажист.
— Как тебе будет угодно, Госпожа.
— Ладно, — сдалась я. — Идем сейчас в Варус, пока не рассвело.
— А ворота? — удивился страж. — Вышибем?
— Почему бы и нет?
Страж не отставал ни на шаг, но ничего вышибать не торопился. Дойдя до ворот, я со всего размаху пнула их ногой. Ворота скрипнули но, естественно, устояли.
— Помочь, Госпожа?
— Погоди, — отмахнулась я и пнула еще раз. И еще.
— Госпожа, что ты делаешь? — Страж уже начал волноваться о моем рассудке.
— Помолчи и верни мне грамоту, — ответила я.
— Что? — Страж окончательно утвердился в своем опасении.
— Грамоту, я сказала!
Он повиновался. Я еще раз пнула ворота.
— Госпожа, может, я сам?
— Да отстань ты! Почему он не отвечает?
— Кто?
— Привратник. Эй! — закричала я. — Открывайте, а то худо будет!
Наконец мои старания были вознаграждены: в воротах открылась узкая щель-"глазок".
— Кто тут ломится? — услышали мы ворчание. — Под стенами заночуете, бродяги бесстыжие!
— Королевский эмиссар! — крикнула я. — Со специальным поручением! Открывай, пока я не рассердилась.
Привратник заткнулся и загромыхал замками.
Ворота отворились, и я вошла, демонстрируя развернутую королевскую грамоту. За мной, ступая след в след, вошел страж.
— А это еще кто? — заворчал привратник. — Я только эмиссара пускал.
— Это со мной, — небрежно бросила я. Эх, может, удастся пройти в город, а стража оставить за воротами?
Догадавшись, что у меня на уме, страж склонился к моему уху.
— Если он меня не впустит, я тебя с собой за ворота вытащу, — шепотом пригрозил он. — И пикнуть не успеешь.
— Не велено с эмиссарами еще людей пускать, — ворчал привратник.
Я нахмурилась.
— А где ты человека видел? — поинтересовалась я, вертя в руках золотую монету, которую выудила из потайного отделения в пенале.
Привратник подозрительно оглянулся по сторонам и пропустил нас обоих.
— Нигде не видел, миледи, — согласился он.
— Вот и ладушки, — обрадовалась я, пряча монету обратно. — А спать на посту тоже не велено, как ты считаешь? Или у начальства твоего поинтересоваться?
— Миледи!.. — задохнулся от моего коварства привратник.
— Дыши глубже, — посоветовала я. — Не надо нервничать. Вот тебе за труды, — и бросила привратнику медяк. — Скажешь, где есть поблизости государственная гостиница, получишь еще.
— До поворота и направо, — указал привратник, оскорбленный моей подлостью, но опасающийся протестовать. — А там полчаса ходу.
— Вот теперь — спасибо! — Я от души бросила привратнику серебрушку.
— Я уже для тебя и не человек, — высказал свои претензии страж, как только мы отошли от ворот.
— Вот уж не думала, что тебя это заденет, — удивилась я. — Ты ведь все равно не человек, верно? К тому же, будь ты человеком, куковал бы сейчас снаружи.
— Мы куковали бы, — сделал упор на первом слове страж.
— Пусть мы.
Страж немного помолчал, а потом поинтересовался:
— Почему ты так с привратником обошлась?
Я пожала плечами.
— Простолюдин, низший чин, спорит. Почему бы и не указать, кто здесь главный?
— Только поэтому? — поразился страж. — Госпожа, у тебя совесть есть?
— Ты преувеличиваешь, — поморщилась я. — Вот если бы он стоял на своем и, кстати, открыл бы дверь по первому требованию, то я бы его уважала. А так... мелкий взяточник. Чего его жалеть. Тем более — по таким вопросам воля эмиссара выше даже воли градоправителя.
— А вот и гостиница, — искренне обрадовалась я, увидев обшарпанную вывеску. На вывеске красовалось малоузнаваемое изображение глаза, перечеркнутого пером, на фоне развернутого свитка. Намек был ясен. В государственных гостиницах следили за каждым шагом постояльцев... чтоб служба медом не казалась, не иначе.
— Нам нужны две комнаты, — минуту спустя объясняла я управляющему — низенькому толстячку с сально поблескивающими поросячьими глазками.
— Зачем две, миледи? — прищурился толстяк. — Есть прекрасная комната на двоих. Вам и вашему... другу будет там... вполне приятно... отдохнуть. — Он самым непристойным образом подмигнул.
— Я сказала, две, — повысила я голос. — А со мной не друг, а охранник.
"Охранник" внушительно кивнул.
Уголком глаза я заметила, как из двери за стойкой при словах: "не друг, а охранник" высунулась тощая девица невероятно высокого роста и линялого вида.
Присмотревшись, я увидела — она пытается перехватить взгляд "охранника" и многозначительно подмигнуть. Знала бы, кто перед ней...
— Зачем же тогда комнату? — огорчился управляющий. — Для охранника есть прекрасное место на сеновале.
— Много он там наохраняет. Две комнаты, расположенные рядом, — сколько раз повторять?
— Ах, все-таки рядом, миледи, — вкрадчиво пропел толстяк. И зашептал: — Есть две смежные комнаты, и между ними удобная дверь.
— Нет! — разозлилась я. — Две комнаты напротив, и проследите, чтобы ни в ту, ни в другую не было запасных входов! Дайте ключи, и чтобы до следующего вечера нас никто не беспокоил! К вечеру принесите ужин в мой номер — на двоих, ясно? И чтобы порции были одинаковые, все понятно?
— Да, да, миледи, — закивал управляющий. — Как прикажете, миледи. Итого, с вас причитается...
— Король еще в состоянии содержать своих слуг, — пафосно заявила я, кладя перед управляющим королевскую грамоту, где, кроме всего прочего, был пункт о бесплатном поселении в государственные гостиницы и общежития.
— Я не заметил, Госпожа, у тебя стремления оплатить кров и еду, — сообщил мне страж, поднимаясь за мной по лестнице. — А оно тебя так мучило в деревне...
— Если бы управляющий меньше подмигивал, я бы заплатила. Он сам виноват.
— Ты со всеми простолюдинами такая вежливая?
— Нет, только с теми, которые под ногами путаются.
— А почему ты не взяла нам одну комнату? Так гораздо безопасней.
Я поперхнулась.
— Ты хочешь, чтобы в столицу полетел рапорт о том, как королевские этнографы развлекаются в рабочее время?
— А как они развлекаются? — заинтересовался страж.
Я круто развернулась и поглядела в его честные глаза.
— Ты в самом деле такой дурак или притворяешься?
— О чем ты, Госпожа?
— Ни о чем.
— Значит, так. — Я остановилась на пороге его комнаты. — Ты запираешь дверь изнутри и сидишь в комнате до самого вечера. Дверь никому не открывай, даже если скажут, что я зову. Ты все понял? Тогда я тебя оставлю, а то скоро утро. — С этими словами я отвернулась, намереваясь уйти к себе.
— Госпожа, — удержал меня страж. — Если ты хочешь убежать, пока я сплю, не пытайся. Я услышу шаги в твоей комнате и даже твое дыхание.
— Не собиралась даже! — возразила я. — Я спать буду.
— Ну, смотри, Госпожа, — покачал головой страж и отпустил меня.
Заходя в свою комнату, я услышала, как в замке его двери поворачивается ключ.
Запершись у себя, я задумалась. Страж сейчас прислушивается к каждому моему шагу. Интересно, это правда — или он только пугает? В любом случае, лучше подождать, пока ему не надоест прислушиваться.
Я посидела немного и поскучала. Слипались глаза. Может, поспать немного? Я наверняка сумею проснуться через часик...
Когда я открыла глаза, на улице было уже темно, а страж сидел у моей кровати. Я порадовалась, что опять не успела переодеться на ночь и уснула в верхней одежде.
— Как ты сюда попал?
— Попросил у того смешного толстяка запасной ключ.
— И он дал?!
— Конечно! Когда я пообещал заплатить золотыми.
— А откуда у тебя деньги?
— Твои взял.
— Мои?! Сколько ты ему дал? — заорала я.
— Пять золотых.
Я откинулась назад и схватилась за голову.
— Ты меня разоришь, — пожаловалась я. — Это цена первоклассной комнаты на неделю.
— На самом деле он хотел десять.
— То есть я еще и радоваться должна? Какие еще новости меня ждут? Кстати, ужин принесли?
— А как же, Госпожа! — сообщил страж, указывая на накрытый стол. — Только что.
— Надеюсь, ты за это не платил.
Страж возвел очи горе.
— Видишь ли, Госпожа...
— Сколько?
— Толстяк сказал — поставки задержались, во всем городе провизии не сыщешь...
— И ты поверил ему — после того, как мы прошли мимо мясной лавки, которая ломилась от продовольствия?! Сколько этот жулик с тебя содрал?
— Да немного...
— Больше или меньше, чем за ключ?
— Больше, — потупился страж.
— Я твоей матери иск подам, — мрачно пообещала я, принимаясь за еду. — Ты меня по миру пустишь.
— Госпожа... — виновато протянул страж.
— Кстати, сколько всего ты потратил?
— Пятнадцать золотых.
Я схватилась уже не за голову, а за сердце.
— Это же половина моих денег!
— Тебе эти деньги все равно больше не понадобятся, — запротестовал страж, — почему бы не порадовать человека?
— Это мы еще поглядим, кто тут порадуется, — пообещала я. — Как прошел день? Тебя никто не беспокоил?
— Толстяк в дверь стучался.
— И что ему было надо?
— Говорил, его дочери со мной срочно надо поговорить.
— И что? Ты открыл?
— Нет, Госпожа. Ты же запретила.
— Был бы ты таким послушным, если днем на тебя можно было смотреть без ужаса? — съязвила я. — А дальше что?
— Он попробовал открыть дверь своим ключом.
— А ты?
— А я подпер дверь изнутри и не пустил.
— А он?
— А он постучал-постучал — и ушел.
— А потом?
— А потом пришла его дочь.
— Дочь? Это та линялая каланча, которая стояла за стойкой и строила тебе глазки, пока мы говорили с управляющим?
— Как я понял, да, — усмехнулся страж.
— И что она от тебя хотела?
— Поговорить.
— А ты?
— А я предложил говорить через дверь.
— А она?
— Она сказала, что через дверь она стесняется.
— А ты?
— А я сказал, что не открою.
— А она?
— Она сказала, что ты ничего не узнаешь.
— А ты?
— А я сказал, что сам тебе скажу.
— А она?
— Ойкнула и убежала.
— Да-а-а, — с удовольствием потянула я. — Стоит на минуту одного оставить, и к тебе уже пристают перезрелые девицы и их заботливые папаши.
— А кто просил меня оставлять одного? — в тон мне ответил страж. — Толстяк же предлагал одну комнату.
— Нет, ты полный кретин, — вздохнула я. — Неужели не понятно? Толстяк не только следит за гостиницей и выманивает денежки у дураков вроде тебя, но и шпионит за людьми короля для начальства. Поселись мы в одной комнате, меня по приезду домой ждал бы строгий выговор, а, может, и понижение в должности.
— Ты так уверена, что вернешься домой? — серьезно спросил страж.
— Да. Никакие Заклятые, никакая нечисть не помешает мне вернуться домой, — твердо сказала я. — Ты мог бы меня понять, ведь тебя тоже ждут... дома.
— Ждут, — согласился страж. — И я тебя понимаю.
Глава 8
После того, как мы в скорбном молчании выдержали немаленькую паузу, страж спохватился:
— Госпожа, а как же твое слово?
— Какое слово?
— Мы же заключали соглашение, — напомнил он, — деревни перестанут приносить в жертву девушек, а ты убеждаешь начальство, что в лесу нет опасности.
— Да, я помню, но я все это успею сделать по возвращении.
— Лучше напиши письмо. Сейчас. Я хочу это видеть.
— Ты мне не веришь? — обиделась я.
— Верю, Госпожа, но так спокойней. — Он повернулся и откуда-то достал письменные принадлежности: листок хорошей бумаги, конверт, перо и чернильницу.
— А это где взял?
— Толстяк одолжил.
— За сколько? — Мой тон не предвещал ничего хорошего.
— Всего за два золотых.
— Боги! Страж, гостиница должна такие вещи предоставлять бесплатно!
Страж смутился.
— Буду знать, — пообещал он. — А чего ты сидишь? Пиши.
Я положила лист перед собой, обмакнула перо в чернильницу и задумалась.
Через пару минут тоскливого созерцания мной пустой бумаги страж не выдержал:
— Госпожа, почему ты не пишешь?
— А что писать? — уныло спросила я.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |