Рам сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду, вытер внезапно вспотевшие руки, и привычно толкнул никогда не запертую дверь. Дверь не поддалась. Это было настолько необычно, что Костас несколько секунд стоял и оторопело смотрел на неё. Запертая дверь в дом. На Зелтросе. Понимание пришло вспышкой. Зара. На её новом Зелтросе больше не было места доверию. Её новый мир не был безопасен и полон радости. Эта перемена в отношении к личной безопасности ещё пару дней назад порадовала бы мандалорца, но сейчас лишь усилила тревогу. Заре не становилось лучше.
Кнопку домофона он отыскал не сразу, да и ответа на вызов пришлось ждать довольно долго. В этом доме сегодня не ждали гостей.
— Что вам нужно? — голос Илайри был непривычно мрачным. — Кто... — начала было она и тут же осеклась. — Комендант?
— Миссис Зара, — Рам кивнул, приветствуя собеседницу. — Впустите?
— Нет, — резко и зло ответила зелтронка. — Не знаю, что вы сделали, но больше близко не подпущу к ларимэ!
В другой ситуации Костас бы разозлился. Может даже разнёс к ситхам эту никчёмную дверь. Но сейчас он на редкость ясно осознавал, что Илайри решает ровно ту же задачу, что и он сам. Она спасает Арору. А значит, они союзники.
Вообще, разговор с кафарель странным образом повлиял на мандалорца, помог ещё лучше понять зелтронцев и их мир. И позволил надеяться, что всё поправимо.
— Я хочу помочь, зелика, — тихо сказал он.
Ещё одно новое слово и новое понятие о чужой культуре. 'Зелика' — тот, кто любит того же, кого любишь ты. В его языке это было бы словом 'соперник', но у зелтронцев значение было иным. Что-то среднее между союзником и родичем.
Илайри ничего не ответила. Связь оборвалась, а в двери негромко щёлкнул отпирающий механизм.
Супруга леди-мэра встретила его в холле. Молча, не сказав ни слова. Оглядела с ног до головы, несколько растерянно покачала головой и всё так же молча провела Рама к комнате в той части дома, где он раньше не был. Толкнув ничем не примечательную дверь, Илайри отступила в сторону, приглашая мандалорца войти.
Зара сидела спиной к двери, поглощённая работой так, что даже не ощутила появление визитёра. Всё внимание зелтронки было сосредоточено на развернувшейся в полкомнаты голопроекции. Рам поначалу даже решил, что это реальная оранжерея — настолько реалистично был прорисован каждый листик, каждая травинка, каждый фрагмент коры.
Арора, не замечая никого и ничего вокруг, самозабвенно творила сад. То, с какой лёгкостью зелтронка создавала сложный ландшафт в симуляторе, сказало Раму о том, что это занятие было ей привычно. Небрежными отточенными движениями Зара рассаживала семена, изредка правя что-то в задумке. Несколько минут и симуляция роста включена.
На глазах очарованного мандалорца сквозь красноватую землю проросли нежные побеги, скоро превратившиеся в яркие, крупные цветы. Взмах руки — и вот весна сменилась летом, наполняя сад яркой жизнью. Ещё взмах — и на смену лету пришла осень. Пришла медленно, позволяя со всей отчётливостью прочувствовать пришедшее с ней увядание. Тут не было плодоносящих деревьев, лишь скрючённая иссохшая листва, укрывшая высохшие и увядшие цветы. А потом пришла вьюга. Беспощадная, содравшая с деревьев остатки листьев, оставившая лишь голые, перекрученные сучья. Этьи сучья неприятно напомнили мандалорцу обгоревшие руки, прикрытые, словно саваном, снегом.
Аллегория со смертью была настолько сильной, что Костасу захотелось поскорее убраться отсюда. Выйти на улицу, вдохнуть напоенный ароматами цветов воздух, и убедиться, что жизнь всё-таки сильнее смерти.
От постыдного побега его останавливала лишь Зара: зелтронка, опустив руки, смотрела на созданную ей же самой картину пустым, ничего не видящим взором. Яркое пятно на бело-сером фоне. По спине мандалорца пробежал холодок — на миг ему показалось, что это сама Смерть зовёт зелтронку в свои владения.
Сколько Костас простоял так, будто околдованный этой мёртвой пустошью, он не знал. Очнулся лишь когда рука зелтронки уничтожила замёрзший сад и начала творить новый. Мандалорец отчего-то не сомневался, что тот постигнет та же участь, что и прежний.
Костас мотнул головой, прогоняя наваждение, а потом решительно вторгся в призрачный мир, встав напротив зелтронки.
— Осветишь ли ты эту ночь для меня? — произнёс он ритуальную фразу и, склонившись в поклоне, протянул Ароре руку.
Та растерянно воззрилась на него, только сейчас осознав, что в комнате есть кто-то ещё. Глаза зелтронки, всё ещё смотревшие откуда-то из очень холодных мест, встретились с глазами мандалорца. И Зара впервые увидела в его взгляде не отголоски войн, не отточенную годами самоконтроля бесстрастность, а тёплый свет чужого солнца. Этот взгляд согревал замёрзшую душу, принося облегчение.
— Комендантский час, — в бесцветном голосе Ароры послышались едва различимые нотки сожаления. — Праздника не будет.
— Праздник будет, — просто ответил Рам.
Уверенность, прозвучавшая в этих двух словах, была красноречивее любой долгой речи. Костас совершил невозможное для мандалорца: перешагнул через свой долг. Ради неё. Нэйву и остальным, конечно, была поведана легенда о необходимости отвлечь горожан от возможных слухов об истинной причине пожара на ферме, о благотворном влиянии привычного течения жизни, но всё это было лишь следствием. А причиной была Зара.
Мандалорец почувствовал лёгкое эмпатическое прикосновение благодарности и надежды, но лишь через несколько секунд понял, что это не Арора. Илайри, о которой он успел забыть, улыбалась ему от порога комнаты.
— Осветишь ли ты эту ночь для меня? — повторил Костас ритуальный вопрос.
Прошло несколько томительных мгновений, растянувшихся в вечность, и прохладная рука Зары легла в его ладонь.
— Я буду сиять, пока ты рядом, — ответила она согласно обрядовой фразой и мир мандалорца действительно осветила надежда.
Он сумеет. Он справится.
'Нет', — поправился Рам. — 'Мы справимся'.
Зелар.
Город менялся и это меньше всего напоминало подготовку к празднику. Вслед за заходящим солнцем следовала темнота. Неудержимым потоком она заливала яркие улицы, превращая весёлое разноцветье в непроглядный сумрак. Не зажигались уличные фонари, не поблёскивали фары спидеров, в окнах домов не теплилилось уютного света. Даже неугомонные горожане притихли: ни музыки, ни песен, ни привычного смеха. Только чужеродный, резко выделяющийся в наступившей тишине лязг патрульных дроидов резал слух своей неуместностью.
Погружённый во мрак город притаился, выжидая. Странность происходящего напрягала мандалорца, заставляя ожидать подвоха, и лишь рука Зары на предплечье, удерживала коменданта от желания вернуться в привычный образ и начать сыпать указаниями подчинённым. Зато на Арору происходящее оказывало живительный эффект. Унаследовавший от матери ночное зрение, Костас видел мечтательную улыбку, тронувшую губы спутницы. Она запрокинула голову и с нескрываемым удовольствием глядела на сияющие в окружающем мраке звёзды.
В облюбованном ими газебо расположилось ещё пятеро зелтронцев. Все были одеты одинаково: мужчины — в строгие чёрные костюмы, а женщины, как и Зара, — в золотистые платья, формой напоминающие экзотические цветы. Немного различались лишь полумаски, скрывающие верхние части лиц.
По соседству Костас с удивлением обнаружил группу викваев из числа бывших пиратов. Те, хоть и пренебрегли сюртуками, оставшись в форме, но так же прикрыли лица масками и — что было удивительнее всего — соблюдали тишину.
Вдруг где-то на самом краю зрения что-то блеснуло. Костас повернул голову, пытаясь разглядеть источник света, но заметил ещё один проблеск, а за ним ещё и ещё. Мягкое золотистое свечение возникло совсем рядом и мандалорец с изумлением понял, что видит распускающийся цветок. Больше всего он напоминал алдераанские лилии, но состоял, казалось, из солнечного света, растворённого в густом золоте. Через несколько минут город осветили тысячи, миллионы цветов, превратив Зелар в город из волшебной сказки. Платья женщин тоже засияли, отражая и усиливая свечение цветов, превращая зелтронок в прекрасных фей из тех же сказок.
Будто по команде, отовсюду полилась музыка, но, против обыкновения, это была одна-единственная мелодия в исполнении флейт. Слаженности музыкантов, разбросанных по всему городу, могли позавидовать военные оркестры эчани.
— Ларитал, — тихим, но прежним, живым и ласковым голосом, произнесла Зара. — Мелодия цветов. Говорят, что когда-то её на Зелтрос привёз путешественник, услышавший, как поёт ветер в лепестках цветов на далёкой планете.
Почему-то правдивость этой легенды не вызвала у обычно скептически настроенного мандалорца ни капли сомнений. Может, потому, что побывав в сотне миров, он был свидетелем множества чудес природы, а может — потому, что увиденное и услышанное им было слишком прекрасно, чтобы разрушать иллюзию.
А иллюзия стоила того, чтобы позволить околдовать себя. Густой, пьянящий запах распустившихся цветов кружил голову, а музыка, казалось, звучала прямо в голове. Не сдержав любопытства, Костас подошёл к ближайшему цветку и склонился, разглядывая неожиданно яркий источник света.
— Как они называются? — спросил он у подошедшей следом Зары.
Золотистые искорки отразились в глазах зелтронки, гармонируя с её мягкой улыбкой.
— Ларимэ, — произнесла Арора уже знакомое Костасу слово. Мандалорец вспомнил, так называла Зару Илайри, и осознал, что и сам хочет называть её именем этого цветка.
— О-че-шу-еть... — послышалось сбоку.
Обернувшись, Костас узрел невиданное: буйные викваи стояли, раззявив рты и и во все глаза таращились на развернувшееся зрелище. Их старший и вовсе позабыл про бутылку в своей руке, из которой наливал в стакан, и теперь дорогущее вино, немыслимое для подобного субъекта в его обычной жизни, с задорным журчанием лилось на землю. Лилось — и ситх бы с ним, но собутыльники раззявы вообще не обращали на это внимания, полностью поглощённые созерцанием флюоресцирующей растительности. А ведь в любое другое время это послужило бы поводом для восхитительнейшего мордобоя — с руганью, звонкими ударами по мордасам и сочными матюгами, гроздьями повисшими в воздухе.
Наблюдавшие за ними зелтронцы весело улыбались и переглядывались, после чего одна из аборигенок подошла к ошарашенному викваю, перевернула бытылку горлышком вверх, прошептала что-то на ухо просиявшему бойцу и две компании удивительно гармонично смешались в одну.
— Странная ночь, — только и проговорил Костас, глядя вслед удаляющейся разношерстной компании.
— Странная, — согласилась Арора и мандалорец почувствовал, как её пальцы коснулись его ладони. Это, обыденное, казалось бы, прикосновение почему-то заставило сердце Костаса биться быстрее. Он осторожно сжал руку спутницы и предложил:
— Прогуляемся?..
* * *
— Бидоны не расслабляются, — недовольно пробурчал Чимбик, отходя от перил веранды, с которой они с братом наблюдали за поведением патрулей сепаратистов. Как бы в подтверждение его слов, мимо прогромыхало отделение дроидов, подкреплённое лёгким танком, из люка которого торчал мандалорец.
— Ещё и с горшкоголовыми в довесок.
— Ага, — согласился Блайз. Чимбик с неудовольствием отметил, что его брат больше поглощён необычным зрелищем, нежели наблюдением за противником.
— Меняем позицию, — сержант отложил 'разбор полётов' до утра. Нечего тратить драгоценное время на склоки, тем более что сейчас на Блайза это явно не возымеет воздействия — вон как на цветы уставился, прям ботаник.
К радости сержанта, Блайз отреагировал моментально, пристроившись Чимбику в затылок.
— Свитари бы сюда сводить... — тихо, больше для самого себя, пробурчал Блайз.
— Сводишь, — отозвался сержант. — Если клювом щёлкать не будешь. Так. Давай на базу, отдыхать, а утром поменяемся.
— А чего я? — возмутился было Блайз. И тут же услышал привычное:
— Заткнись, Блайз. Выполняй.
— Есть, садж, — едко хмыкнул тот. И добавил уже серьёзно:
— Не лезь только на рожон, брат.
И нырнул в праздничную толпу. Чимбик глянул ему вслед, хмыкнул и двинулся дальше, ловко лавируя между веселящимися компаниями. Он не боялся быть узнанным — во всём городе почти не осталось тех, кто не носил масок. Клон краем уха слышал что-то о символизме этой детали гардероба, но столь несущественная информация не отложилась в сознании, вытесненная куда более важной — сегодня как никогда легко слиться с толпой.
* * *
— Обожаю праздники, — весело прощебетала Свитари, приплясывая на ходу.
Она наслаждалась происходящим, с лихой бесшабашностью смешав в опасную смесь веселье и опасную работу. Эйнджела завидовала подъёму, что дарило сестре чувство опасности, и жадно черпала бурлящий в ней коктейль чувств. Искрящийся взгляд полукровки равно привлекал и местных, и гуляющих на празднике сепов.
Не смотря на праздничную атмосферу, сепаратисты и не думали расслабляться. Натренированный глаз полукровок отмечал появившиеся на перекрёстках основных магистралей посты, усиленные патрули и — новость — барражирующую в воздухе пару дроид-канонерок ТРП с висящими на пилонах дроидами. Было ясно, что как бы лояльно и снисходительно не относился комендант к аборигенам, благодушничать и ослаблять поводья он не собирался. Правда, истово бдили лишь дроиды — мандалорцы и другие живые солдаты больше вертели головами по сторонам не в поисках супостата, а глазея на развернувшееся великолепие. Эйнджелу от души позабавил совершенно детский восторг мандалорца-башенного стрелка, вылезшего из лёгкого танка 'Сабля', чтобы полюбоваться распускавшимися в ночи цветами. Особую пикантность этому придавали габариты воина: даже Грегуар, далеко не малого роста, едва достал бы макушкой до плеча этому громиле. Эйнджела даже пожалела, что не может читать чужих мыслей — настолько ей стало интересно, о чём же думает воин в этот момент.
— Нравится? — простодушно поинтересовалась она у громилы, пристраиваясь с ним рядом.
Не то чтобы она действительно надеялась завязать знакомство и получить полезные данные — мандалорцы были слишком внимательны и подозрительны — ей действительно было любопытно. Ну и заодно хотелось проверить, насколько бдительно тот несёт службу: как правило, мандалорцы и горные стрелки запрещали зелтронам даже приближаться к себе во время выполнения служебных обязанностей. Но в этот раз всё было иначе: воин бережно подхватил Эйнджелу за талию и усадил на броню танка, чтобы ей было лучше видно.
Ри весело подмигнула великану и нетерпеливо махнула рукой сестре:
— Встретимся дома, обещаю вернуться к рассвету.
Эйнджела на миг нахмурилась, не желая оставлять сестру, но та состроила гримасу 'не будь занудой' и скрылась в толпе. Оставалось лишь признать правоту Ри — она зануда. Зелар не Корускант, тут нет дурных компаний, маньяков в подворотнях и равнодушных ко всему горожан. Что до дроидов и патрулирующих город сепаратистов — в худшем случае Свитари задержат до выяснения и отпустят. А если не повезёт нарваться на пьяных 'дикарей' в увольнении — сестрёнка лучше прочих знает, как себя вести.
