— Извините, что? — переспросил я.
— Где в начало вагона туалет, там дальше, но не пахнет так, — пояснила она. — Но дверь закрыт был оказался, тогда я пошла назад, куда Азиз и Аида ушли — там хорощо, но немного противно... умылась... Стала думать про Марс... про наши дела...
Словно аномалия, на ее гладком лице прочертила борозду слезинка...
— Потом я пошла на место и немного думала про сэбя... — опять тихо сказала она.
— Ты — умница, Аюми, — сказал я, — молодец...
— Э-э-э-э, — она махнула рукой, — я тупайя...
— Не говори так, это мой приказ, — сказал я, нахмурясь.
— Нэ буду... — Она вновь немного поклонилась. — В общем, вот так...
— Ты мне помогла, — сказал я, — бесспорно помогла.
— А я бы поспорила! — выкрикнула не к месту Аида.
— В чем? — спросил я.
— Ну... — протянула она неопределенно. — Вообще это я видела убийцу-каторжника, а не она! Дэн... ой! Пан инспектор, но вы же делали следственный эксперимент, я ассистировала... Разве мы еще не знаем, кто убил?
— Лично я — пока нет. — Я грустно улыбнулся.
— Я в вас верю! В тебя, Странный! — крикнула полячка и опрокинула стакан.
— А я вот хотел узнать, — прокашлялся какой-то пожилой мужчина в залатанном комбезе. — А поезд-то когда поедет?
— Когда ты его подтолкнешь! — хмыкнул Хмурый.
— А-а-а-а, иду уже...
— А вот свояк мне говорил, с Гордии...
— Вопрос к охране последнего вагона, — сказал я, громко прокашлявшись. — Вы что скажете про время с двух часов десяти минут до трех и с трех сорока до четырех?
— Ну у нас все по-простому, — сказал давешний охранник. — Вот про первый отрезок времени. Хмурый у нас рапорт брал — дежурили... ну видели много кого... Подозрительного не было... Потом... ну... кто в турели, кто в тамбурах — пассажиры курили... Ну выпустили ребят на платформу, ну ладно... Они обнимались, целовались там...
— Это можьно и апустыть! — воскликнул вдруг посерьезневший растаман.
— Нет, вы уж не гоните! — Охранник выпучил глаза. — Мы с пани играли в карты, но не так чтобы... Играли просто... Она вышла, и вы пришли...
— Все нормально, — сказал я, пытаясь не зарычать, — а что перед этим было?
— Да... ничего, — махнул рукой охранник. — Пожаловался вон тот, в синем комбезе, что унитаз не сливает в сортире, я его закрыл ключом, думаю: навалят там сейчас, — за техником пошел...
— Когда это было?
— В половине четвертого. Как я в рапорте изложил, дык и Хмурому сказал...
— Во сколько техник пришел?
— В четыре сорок.
— Вот такая скорость реакции у служб быта! — сказала зачем-то вслух Дронова.
— Я во втором проводку чинил! — возмутился мужчина с мясистым носом, в комбезе Машиниста. — Там до сих пор нагреватель не пашет! Совсем вы, что ли?..
Он сделал из фляги несколько крупных глотков, облокотившись на лопату, всю в налипшем пыльном песке.
— Хорошо... — Я задумался. — Кто-нибудь, включите музыку...
Тут мой КПК завибрировал от пришедшего сообщения. Я обвел взглядом сидящих за столом, затем открыл его и прочел:
"Азиз Алима, уроженец Саудовской Аравии, планета Земля, сын шейха Бахрама, бывший студент Колумбийского Университета, выпущен тридцатого июня из наркологической лечебницы "Новые Братья". Находится на планете Земля под наблюдением вашингтонского отдела по борьбе с незаконным оборотом и сбытом наркотических средств — информация от марсианского консульства по внешним сношениям".
Я глубоко выдохнул... А затем глубоко вдохнул...
Сообщение, как я и ожидал, было отправлено через общественный сервер, и проследить адрес или ник отправителя не представлялось возможным...
— Так... — опять сказал я с умным видом. — Я сейчас отойду на пару минут, а вы тут последите за дисциплиной, и вообще...
— Куда же вы? Пан инспектор! — крикнула Дронова.
— На место преступления сгоняю и вернусь, — ответил я.
— Странный! Мы без тебя не пьем! — гордо произнес Йорген.
— Я не стою таких жертв, — усмехнулся я. — Охрана! Два человека, за мной!
Я зашагал к поезду. Мысли в моей голове шуршали, гомонили и теснились, как сидящие за обеденным столом пестрые и разнообразные люди, выкрикивающие обрывочные реплики...
Сперва я зашел в купе бригадира и высунулся в окно — охранники молча стояли сзади, выжидая.
Я приоткрыл окно и высунул голову наружу: одна моя догадка сразу подтвердилась — сердце застучало сильнее, и на лбу выступил пот, хотя было довольно прохладно. На бортике, снаружи и сверху окна в двух местах была стерта пыль, и на крыше был участок относительно чистой поверхности: гофрированная сталь словно протерта тряпкой.
Затем мы прошли в последний вагон.
— Что делать-то надо? — спросил один из охранников.
— Осмотреть в моем присутствии место тридцать семь, — бросил я отрывисто.
— Есть! — гордо сказал охранник, хотя неясно было, что его так воодушевляет.
Мы забрались в последний вагон и прошли недалеко внутрь.
— Загляните под матрас, по краям, — попросил я.
Ребята засуетились — мне даже стало как-то неловко.
— Фантик от жвачки! — доложил один.
— Пыль! — высказался другой. — Бычок чей-то.
— А что надо увидеть? — спросил первый.
Я нарочно промолчал, глядя в окно, на очертания плоскогорья, хотя мне было страх как любопытно поглядеть самому — просто я хотел проверить свою догадку в чистом виде...
— О, вот тут, нагар есть какой-то... — пробормотал второй. — Дырка даже...
— Где? — Я не вытерпел и нагнулся к коренастому туловищу.
— Вот! — торжествующе объявил Машинист.
Я взглянул на слегка разодранные края койки в том месте, где она примыкала к перегородке плацкарты, образуя небольшую щель. Дерматин койки в одном месте с краю был слегка подпален, а по перегородке шла неглубокая рваная борозда вниз, к полу...
— Спасибо, ребята, — кивнул я. — Хотя какое там "спасибо" — рапорт составьте...
— Ладно, — без особого энтузиазма ответил один из них.
— И еще одна просьба, — сказал я, — это очень важно.
— Слушаю, — сказал тот, что обнаружил дырку.
— У вас на поезде конечно же есть планетарный передатчик?
— Ну да, мощный достаточно, — кивнул тот.
Я сунул руку в карман и, достав флэшкарту, протянул ему.
— Через полчаса я попросил бы вас связаться со станцией на указанной здесь частоте. Потом включить внешние видеодатчики на вагонах, направив их на столы, и с моего КПК взять прием звука и видео, частота моя также имеется здесь. Это очень важно! От этого зависит окончание нашего дела.
— Договорились, — сказал охранник, поглядевший на меня с любопытством.
— Доложить об этом только Хмурому — и рот на замке...
Затем я зашел к Кадыку и попросил его об одном одолжении, пообещав, что его отпустят и накормят.
Кадык лихорадочно закивал и стребовал с меня клятву, что с ним не случится ничего дурного. Я поклялся...
Мы вернулись к столу, где шло веселье полным ходом.
Играла музыка, пилось все, что горит, и... некоторые глядели на нас с любопытством.
— Странный! — опять закричала Дронова. — Ты уже знаешь? Точно?
— Ничего я не знаю, — отмахнулся я. — Но буду рассказывать всем то, что думаю...
— Вот! — Глаза Дроновой загорелись. — Этого я и ждала!
— Кого поймал? — хриплым голосом спросил усатый шахтер, облокотившись вальяжно на плечо худощавого фермера, на котором было надето нечто вроде обшарпанной мотоциклетной каскетки.
— Фантик от жвачки и горстку пыли, — с серьезным выражением лица произнес я.
Тот глянул на меня с недоверчивым выражением лица, и мне захотелось его добить.
— Я начал все понимать, когда пристрелил полотенце, — сказал я. — Вернее, когда этот достойный джентльмен, — я кивнул на шахтера, — сказал мне, что видел, как полотенце пролетало мимо его окна.
— Вот дела! — Фермер крякнул, разгладив окладистую бороду. — А ты уверен, мужик, что наркота тебе на пользу?
— Нет, — честно признался я. — Но не в наркоте дело, я сейчас все объясню!
— Да уж, постарайся, — попросил фермер, — я думаю, всем любопытно.
— Я уже давно жду. — Дронова заерзала на месте с возбужденной улыбкой на лице, будто пристроилась возле экрана, ожидая продолжения ее любимого сериала.
Азиз покровительственно положил ей руку на плечо, на что Дронова слегка вздрогнула, но продолжила с любопытством изучать меня.
— Я заранее прошу прощения у всех, — сказал я, — про кого я могу сказать что-то неприятное или бросить тень подозрения, но прошу меня сразу извинить — мне это необходимо, чтобы выстроить полную картину происшедшего. Я давно заметил такую свою особенность — когда я говорю вслух, мне проще думается. Поэтому потерпите немного, если мои рассуждения будут явно ошибочными или очевидно ложными. Можно давать полезные советы, но только в порядке очереди, не галдеть всем сразу. Хорошо?
Все немедленно загалдели, что хорошо, мол, все понятно.
— Итак, — начал я, — случай даже для Марса довольно непростой, при явной, казалось бы, его очевидности. Я не вполне опытен в делах такого рода, и многие элементарные вещи доходили до меня не сразу, слишком медленно. Извинить меня можно только тем, что наш рейс с группой "кси-516" спокойным, мягко говоря, не назовешь, и думать порой было просто некогда. В поезде же — дело другое. Когда произошло убийство и пока мы петляли нашим составом между этими скалами, у меня было время подумать, и первое, что мне бросилось в глаза, — то ли у убийцы отсутствует логика, то ли это сложное стечение обстоятельств, то ли он элементарно перемудрил. Объясню: в нашей группе действует хорошо подготовленный представитель элитной армейской разведки. Что странно вдвойне. Он ошибочно считает, как и многие из вас, что мы идем не в простой тур, а занимаемся поиском той самой легендарной базы "Зеркало". И все это несмотря на то что я несколько раз предлагал расформировать нашу группу. Возможно, нас используют как некое прикрытие, не знаю, не буду фантазировать, но, скорее всего, часть наших злоключений как раз и связана с этими разведиграми. Признаюсь, что незадолго до убийства я имел беседу с покойным Дарби. Он тоже предлагал мне заняться поисками этой базы, используя нас в качестве наемников. Я отказался.
— А я бы согласилась! — вставила Дронова, отчаянно захлопав ресницами.
— Тогда, — продолжил я, метнув на нее выразительный взгляд, — Дарби попросил меня помочь ему обезвредить того разведчика, который находится в нашей группе.
Я опять внимательно обвел всех взглядом.
— Он чувствовал опасность, наверное, догадывался, что его могут убить, и хотел с моей помощью обезопасить себя и одновременно лишиться конкурента в поисках загадочной базы.
Тут я согласился помочь ему, так как мне было выгодно убрать из группы человека, который подвергает наши жизни смертельному риску. И как раз к раннему утру, ближе к окончанию нашей вечеринки, он обещал назвать мне имя этого человека, но не успел этого сделать, поскольку его убили.
В связи с этим я сейчас самое заинтересованное лицо в обнаружении убийцы, так как ответственность за безопасность группы лежит на мне...
— Ну ты не очень-то, — выкрикнул Йорген захмелевшим голосом. — На нас с Сиб тоже эта ответственность.
— Да, — кивнул я, — это так, но в связи с тем...
— В связи, блин, с тем, в связи, блин, с этим... — перебил Йорген, передразнивая меня. — Странный, ты не можешь нормально сказать?
— Что? — спросил я, понимая, что лучше не спрашивать.
— То! — почти выкрикнул он. — Я, конечно, само собой, да любой кипиш, кроме голодовки, но скажу... Группу эту провести — это такой трындец! Ты на гида залип... какого хрена мы всех сразу на заводе не разогнали??? А?! Ты у нас добрый типа...
— Да... — тихо сказал я. — Залип я на девушку, полюбил ее, как ты Сибиллу... Может, и сильнее! А впарывался под пули не меньше твоего, дерьмо ты бессердечное! Сколько трупов-то за нами... Да ты совсем уже охренел!..
Меня кто-то схватил за локти, потому что я встал над столом и уже отвел руку для удара, а Йоргена схватила Сибилла с одной стороны и полковник с другой...
Я ослабил напряжение рук и сел за стол.
В голове моей стучало... вновь заныли раны — я чувствовал себя злым и беспомощным, и мне было стыдно...
— Странный, — сказал Хмурый укоризненно, — вот от тебя не ожидал... Все нормально, чего это тебя? Давай дальше...
Я сидел, потупясь в стол, с чувством стыда за свою вспышку, стараясь подавить невесть откуда сочащиеся из глаз слезы... Глубоко вздохнул...
— Извините, — выдавил я, — сам не знаю, зачем психую...
— Дэн, — сказала Сибилла спокойно, — все мы перенервничали, — может, тебе больше не подливать в кофе?
— Все нормально, Сиб, спасибо... — пробормотал я.
— Ой, ну прям как красавица... — хмыкнул кто-то из шахтеров.
— Заткнысь, ты... — сказал хрипло Азиз, — ми с ным вмэсте... таких стрэляли...
Возникла пауза...
— Все... — Дронова помотала головой. — Домой уже хочу...
— Извините, — хрипло сказал я, подняв руку вверх, надеясь, что моих красных век никто не заметит. — Я еще не все сказал про это... Так вот...
Я вздохнул, сделал глоток из чашки и закурил.
— Наша задача — остаться в живых, а ваша — гулять на воле. — Я выровнял дыхание. — Если в колониях творится полное дерьмо, это всех нас касается. — Я кашлянул. — В общем, так. Дарби грохнул кто-то из наших... Я это точно могу сказать, и было это примерно так... Из беседы с Дарби я понял, что ваш бригадир работает на разведку. Дарби его использовал, чтобы попасть на поезд.
— То-то, я гляжу, он мне никогда не нравился, — вставил давешний повар.
— Я сделал предположение, — продолжил я, — что наш разведчик переманил его или заставил работать на себя. Смерть Дарби была сложной — сперва его вырубили баллончиком с нервно-паралитическим газом. Время разложения консервантов в баллоне, которое вычислил человек, разбирающийся в химии, примерно между двумя тридцатью и тремя. Но возникает вопрос — если бригадир мог убить Дарби, то не проще ему было пристрелить его в собственном купе, а потом выкинуть труп в окно, вместе с пистолетом? А главное — зачем такие сложности с баллончиком газа?
У всех в глазах был вопрос... ожидание разоблачения, к которому я был готов не совсем и не окончательно...
— Ну а потом, — продолжил я, — много кто из наших мог убить этого Дарби, да и не только из наших, учитывая, что за его голову назначена награда... Вот сейчас начнется то, за что я извинялся вначале... Я буду говорить о людях плохо, но лишь предполагать их вину...
Дронова взглянула на меня почти с любовью, взмахнув ресницами, как стартовым флажком.
— Опять же, — ухмыльнулся я, — начну с вас, пани: уж больно вы не вызываете подозрений...
— Я прямо ждала этого! — Она порозовела.
— Отлично! — Я потер руки. — Сегодня в мусорном ведре последнего вагона была обнаружена записка, написанная на клочке пористой бумаги для рисования печатными буквами. Записка гласила: "Дарби здесь". Я подумал сперва, что это дикость: зачем писать такое на бумаге, если можно воспользоваться Сетью? Необходимо это было только в одном случае — если у получателя отсутствует КПК.
