Комендант был чернее тучи, от подобного позорища мужчина, не понаслышке знавший о таких понятиях, как честь и совесть, еще не скоро оправится, но Инвар в крепости был незаменим. Каким образом поддержать несчастных отца и мать этого негодника? Оставить все, как есть? Мартин уже сам себя наказал, лишившись невесты и получив в жены совершенно непонятную девицу, родственнички которой оставляли желать лучшего. По-хорошему, следовало выпереть парня с позором, чтобы другим неповадно было поступать подобным образом... Но куда им с молодой женой деваться? У Мартина вся родня — здесь, в крепости. Его дом, его жизнь... ох, дуралей... как же так?
Вдалеке маячила ссутулившаяся спина Халара. Почему-то и перед ним Аслан чувствовал свою вину, словно сделал замкового лекаря невольным соучастником неприятной истории, хотя тот просто выполнял свои обязанности. Но не из города же вызывать лекаря для проведения столь деликатного дознания?
И тут же словно обожгло. Халар, приглашенный Тессой для осмотра повреждений Рени... после его самой первой ночи с юным наложником... Вот когда Аслан не знал, куда девать глаза от сурового обвиняющего взгляда мужчины, который принимал роды у его матери... Наверное, Мартин себя чувствует такой же бесчувственной скотиной, недостойной уважения...
Какая разница, кто оказался жертвой — девушка или парень, факт того, что было совершено насилие над человеческой личностью, не отменял позора и общественного порицания для самого насильника.
Мог ли он теперь судить Мартина? Имел ли моральное право? Младший Караскет и сам одним поступком себе жизнь осложнил, не приведи Всевидящие — такого и врагам не пожелаешь! Но, может быть, это послужит парню уроком? Может быть, со временем забудется то, как все началось, и получится все же нормальная семья?
Наверное, пусть остается... Да! По крайней мере, пока, чтобы уж не добивать несчастных родителей, без вины виноватую девицу, и самого парня не загонять в петлю...
Приняв нелегкое решение, хозяин Замка немного успокоился, Но все равно очень хотелось хоть кому-нибудь начистить морду. Лаэр понимал, что это уже не исправит ситуацию, но хотя бы даст выпустить пар...
Тренировка уже подходила к концу, и Аслан подосадовал на то, что теперь ему не с кем сбросить накопившийся негатив, ребята и так все в мыле, выложившись напоследок перед состязаниями, запланированными на вторую половину дня. А вот дать выход распиравшей его злости на это безобразие, испоганившее праздничный день, очень хотелось. Единственный способ заменить эту агрессию, вырисовывался весьма сомнительным. Тесса, конечно не откажется. Она и сама, наверняка, понимает, каково ему сейчас... только вот не хотелось бы омрачать новыми впечатлениями утреннюю идиллию. Пусть и не совсем такую, о которой он мечтал, но это уже оказалось значительным сдвигом, прелюдией к будущему абсолютному счастью и гармоничному сосуществованию для них троих. Главное, ничего не испортить грубой настойчивостью, не спугнуть хрупкое доверие, набраться терпения, и постараться проникнуться чувствами самых родных ему людей...
При мыслях о том, как началось сегодня его утро, лицо хозяина Замка просветлело...
* * *
Утром Аслан проснулся первым, слегка удивившись, что его плечу тяжелее, чем обычно. Но, разлепив глаза и убедившись, что ему не кажется, и на его плече вместо темноволосой головки жены, безмятежно дрыхнет их Солнышко, из-за которого они с Тессой вчера переволновались, ощутил острый прилив нежности и раскаяния, что он пытался ограничить парня в общении с Русланом. Вот же он, рядом, никуда от них не денется. А заставить Рени думать, что ему полагается только лишь ублажать взор своих хозяев, никуда не годилось.
Лаэр осторожно высвободился из-под головы наложника, и, отодвинувшись чуть в сторону, залюбовался парнем. Он казался таким невинным для своего возраста. Вот Мартин должен жениться, а представить себе Рени рядом с какой-то посторонней девушкой никак не получалось. Нет, с Тессой — пожалуйста...
На этой мысли лаэр недовольно сморщился, потому что вспомнил, когда именно он видел его со своей женой, и понял, что это не самые лучшие воспоминания с утра пораньше для отдохнувшего за ночь организма, оживленно воспринявшего его неопределенные мыслеобразы и недооформившиеся желания, перестраивая их во вполне себе конкретные.
Какой же он у них все-таки красивый, особенно, освещенный неярким светом приглушенного на ночь масляного светильника у кровати — тонкие черты лица, чуть заметный румянец на гладких щеках, великолепно очерченные губы...
Очень хотелось дотронуться до теплой щеки. Провести пальцами по контуру губ, скулам... Но еще больше хотелось склониться к нему и поцеловать прямо в губы, только не мазнуть, как в прошлый раз, слизывая клубничный сок, а по-настоящему, чтобы ощутить его собственный вкус.
Но разбудить вот так своего Котенка? Напугать его своим непривычным действием, а не обычным целомудренным поцелуем в висок?
Аслан тяжело вздохнул...
Наверное, Рени было жарко во сне, и он отодвинул край одеяла, в которое теперь была завернута Тесса, откатившаяся от них подальше. Но сейчас, когда отодвинулся и Аслан, Ренальд почувствовал себя неуютно и сам постарался найти ускользнувший источник тепла. Не просыпаясь, парень передвинулся ближе к своему господину.
Аслан беззвучно рассмеялся, и прижал доверчиво прильнувшего к его плечу юношу. Рени положил руку поперек живота Аслана, но видимо ему было неудобно и, извернувшись, он подтянулся повыше, и уткнулся носом в шею варвара. От этого нехитрого действия, от волны мурашек, что веером побежали по взбудораженной теплым дыханием коже, взрослый парень замер, чувствуя себя застигнутым врасплох затапливающей волной нежности и благодарности за доставленное ему удовольствие. Кто бы мог подумать, что это будет сладкая пытка вот так лежать с парнем, о котором он мечтает уже несколько дней, понимая, что теперь не сможет взять его силой, а до того, чтобы Рени добровольно пошел на контакт определенного рода, пока еще не было далеко.
Он сам все испортил, внушив мальчишке ужас и отвращение к тому, что могло бы быть прекрасным источником удовлетворения и чувственных переживаний.
Аслан досадливо покачал головой. У него не было раньше таких "возвышенных" определений к тому, насколько все было по-другому с кем-то из своих сородичей. О чувственности и эмоциональной составляющей там речи не шло — разрядка и плотское удовольствие, приправленное адреналином короткой борьбы, когда заранее знаешь, кому какая определена роль.
Зато организм варвара возликовал, а сам лаэр чуть не взвыл. Это сопящее на ухо чудо волновало и заставляло желать его не только приласкать. Вернее приласкать восхитительно трогательного и беззащитного во сне, и потом...
Но никакого "потом" уже не будет, особенно теперь, когда он принят в Род. Как сделать так, чтобы он смог поверить, что будет хорошо... Чтобы дал хотя бы попробовать доказать, что может быть по-другому.
Тесса словно почувствовав, что муж уже не спит, или разбуженная возней угнездившегося, наконец, Рени, сонно приоткрыла глаза.
Улыбнулась, заметив очевидные страдания мужа. И пожалев его, решила, что в этот праздничный день, ублаженные подношениями и вознесенными жрецами молитвами, Всевидящие благословят и их...
Осторожно поднявшись на локте, взглянула в несчастные затуманенные желанием глаза мужа и даже не стала спрашивать вслух, в чем дело. Лишь прошептала:
— Пообещай мне, что сумеешь остановиться.
Боясь поверить, что ослышался, Аслан замер, а затем уверенно кивнул.
Тесса откинула одеяло, потянулась и, с грациозностью избалованной кошечки, подкралась к пока еще ничего не подозревающему своему Солнышку.
Прижалась щекой к спине парня, провела ладошкой по лопатке, поднялась вверх до плеча и скользнула по руке вниз, к его кисти, переплетая пальцы.
Рени поежился и зашевелился.
Тесса приподнялась, замерла, точно так же, как и Аслан, ожидая, когда их ненаглядное сокровище вынырнет из своего сна и обернется посмотреть на источник, пусть и приятного, но раздражения.
— Уже утро? — сонно пробормотал парень, все еще не в состоянии двигаться, только чуть повернул лицо и сладко зевнул.
— С добрым утром, Котенок,— тихо шепнул Аслан.
— Угу, — согласился Рени.
Тесса фыркнула, подавив смешок.
Нет, ну куда это годится. Им с мужем уже не до сна, а это Чудо такое трогательное, что просто жалко его будить по-настоящему.
— Рееениии, — вкрадчиво пошептала Тесса, снова склоняясь к его спине. В голосе девушки спросонья и от разгорающегося желания были отчетливо слышны немного хрипловатые вибрирующие нотки, от которых по позвоночнику юноши прошла теплая волна, заставившая на мгновение сжаться, чтобы тут же снова расслабиться, предвкушая продолжение удовольствия...
— Сооолнышко... — Тесса прижалась губами к тонкой полоске обнаженной кожи на открывшемся участке шеи между воротником рубашки и волосами. И тут же отодвинулась, заставляя парня сконцентрироваться и понять, что для продолжения следует обернуться.
Рени оторвался от Аслана, немного смущенно отведя взгляд, и сел на кровати, пошатываясь. Организм сопротивлялся приятной побудке, потому что безалаберный хозяин урезал полагающиеся для сна часы. Сам виноват, нечего было так долго засиживаться вечером в гостях.
Видимо, Тесса сейчас "наказывала" как раз за это. Рени был вовсе и не против такого наказания.
Руки любимой обняли его сзади, заскользили по его груди, сначала по свободной рубашке, а потом нырнули под нее и двинулись вверх, задирая ткань. Юноша прикрыл веки и тихонечко застонал.
Сознание отметило что-то непривычное, но тут же эта мелочь ускользнула от его понимания, и лишь спустя пару минут, словно обожгло. Рени широко распахнул глаза, перехватывая руки Тессы уже ласкающие его затвердевшие соски.
Все было замечательно и очень привычно, если не считать того, что Аслан, откатившийся в сторону, и не думал уходить не только из комнаты, но и из кровати. И теперь, казавшийся безучастным к творимому на его глазах собственной женой и рабом, тихонечко притаился, словно большой голодный, но очень терпеливый хищник на охоте.
Ренальд охнул и постарался проморгаться, привыкая к полумраку комнаты с привычными очертаниями кажущихся сейчас серыми предметов, и отогнать наваждение.
Избавиться от беспокойства и какого-то назойливого ощущения, будто впереди его ждет сюрприз, и возможно не совсем приятный, парню не удавалось. Конечно же, он не один раз представлял себе, что однажды все повторится, все то жуткое и неприемлемое, на что сам он ни при каких обстоятельствах не дал бы согласия, предоставь ему судьба возможность выбирать, становиться ему наложником мужчины или нет, и сама мысль об этом была неприятна.
— Рени, Солнышко, расслабься, — шепнул родной голос, и тонкие пальчики Тессы скользнули по его скуле, очертили подбородок, спустились на шею, миновали судорожно дернувшийся в глотательном движении кадык... — Иди ко мне, повернись, — попросила она.
Ренальд развернулся, встал на колени и прижался почти вплотную:
— Тесс, — он вопросительно взглянул ей в глаза, умоляя, чтобы она развеяла его сомнения, и естественно в "правильную" сторону.
Парень испытывал в глубине души вожделение и страх, но ни в том, ни в другом не желал себе признаваться, постаравшись отрешиться от происходящего, подавить в себе зарождающуюся позорную истерику и взять себя в руки.
Ладошки Тессы уже скользили по спине, стирая выступившую испарину.
В тишине был слышен каждый вздох троих находившихся в комнате людей, и шум ветра за окном.
Когда Рени почувствовал, как позади него проминается матрац, сообщая о перемещении тяжелого тела, наложник вздрогнул и напрягся.
Хоть юноша и пытался заставить себя смириться с обстоятельствами, но в полной мере взять себя в руки ему не удавалось, и пульс учащенно забился, выдавая его состояние.
Аслану безумно хотелось дотронуться до этого гибкого тренированного тела, и ласкать, оглаживать его ладонями, не останавливаясь. Но он сначала просто обнял наложника, вынуждая Рени привыкнуть к своему прикосновению. Потерся щекой о его плечо. Ренальд обернулся, понемногу расслабляясь. Аслан поцеловал Мелкого в висок, прижался щекой к щеке, заставляя замереть и прислушаться к своим ощущениям.
Ничего страшного, даже приятно... Младший парень облегченно выдохнул и качнулся назад, опускаясь ягодицами на пятки.
Тесса в это время положила ладони на его колени и скользящим движением медленно двинулась вверх по бедрам...
Ощущая от этого действий накатывающее возбуждение, юноша вновь почувствовал себя неуютно. Ткань свободных спальных штанов предательски оттопырилась спереди.
А Тесса словно не замечая, что он уже плохо себя контролирует, подалась вперед, прижимаясь грудью к груди раба, обвила руками шеи сразу обоих своих любимых мужчин. Прислонилась губами к приоткрывшимся навстречу губам Солнышка, но лишь мазнула коротким поцелуем, и сразу потянулась к мужу.
Вот ему, подавшемуся вперед из-за плеча Рени, она и подарила настоящий, глубокий поцелуй.
И от этих звуков, оттого, что его тело оказалось зажатым с двух сторон, Рени почувствовал, что становится трудно дышать — это оказалось возбуждающе и здорово будоражило нервы. Грудная клетка высоко поднялась, стремясь восполнить недостаток кислорода, и Аслан даже чуть-чуть ослабил объятия, давая парню немного свободы. И в тот же момент Рени почувствовал, что это было лишним, наоборот, хотелось, чтобы господин прижал его еще крепче...
Но у его хозяев было на этот счет другое мнение.
Тесса отстранилась, положила ладони на его плечи, медленно провела вниз до груди, накрыла соски, покружив пальчиками, пока они снова не превратились в маленькие камешки, и удовлетворенно и многообещающе улыбнувшись, двинулась ниже. В тот момент, когда ее шаловливые пальчики дразнящее заскользили вдоль пояса, подцепив петельку стягивающей тесьмы, но не развязывая пока, наслаждаясь сбившимся дыханием своего Солнышка, чувствуя, как судорожно сокращаются мышцы его живота, Аслан опустил руки и положил свои ладони на его бедра. Тесса тут же потянулась к губам наложника, ловя его протестующий всхлип, не давая произнести ни звука, отвлекая. Щеки Рени снова загорелись румянцем, но он попытался убрать ладони Аслана, вцепившись в них напряженными пальцами.
— Чшшш... — Тесса оторвалась от его губ, потянула за тесемочку, распуская петельку. Почувствовав, как освободившаяся ткань съезжает с поясницы, оголяя ягодицы, Рени схватился за сползающие штаны. Изображать недотрогу и бороться за неприкосновенность ног, не имело смысла. Перспектива оказаться перед господином с неприкрытым символической тряпочкой тылом пугала больше.
— Котенок... — укоризненно проворковал Аслан.
Тесса тут же прижала руки к бедрам наложника, а Аслан опустил сверху свои ладони, и Рени сдался, все равно ощущая себя странно: визуально он видел двигающиеся по его телу руки хозяина, но тактильные ощущения были привычными. Его ласкала Тесса.... Его любимая, которой он доверял.
