Макс, сидящий все это время в полной тишине, наконец-то решил ее нарушить, увидев, что я довольно откинулся на спинку.
— Что там?
— Вояки. — Поморщился я. — Пришлось на базу, проситься, погостить.
У Макса стало такое выражение лица...
Услышав стук в дверь, взял наизготовку подарок тарийца и открыл ее.
— Эй, на борту! Есть кто живой? — Сунул голову в дверной проем молоденький парнишка, блестя выбритым черепом, с двумя рядами следов от присосок. — Выходите, уже...
Переглянувшись, мы с Максом, офигевшие, вышли наружу.
Яркий свет, заливающий ангар, стал более приглушенным и уже не так резал глаза, а молодой парнишка, вольготно устроился в кресле разобранного развозчика, водрузив ноги на приборную панель и потягивая что-то из чашки, жмурясь от удовольствия, как кот.
— Привет! — Поздоровался Макс и замер, ожидая ответного хода.
— Ага, будь здрав, боярин! — Шутовски поклонился, не слезая со своего кресла, парень. — И тебе, добрый молодец, здравьичка, справного, стало быть!
— Спасибо... — Оторопело ответил я, разглядывая ангар.
Со времени моего отъезда, прошло порядочно времени, но вот этого ангара — не было.
Слишком высокий потолок — с два наших стандартных, уровня.
Слишком яркое, неэкономичное, освещение.
— Новый, ангар? — Поинтересовался я.
— Ой, да тут, теперь, сам Ксорер, ногу сломит! — Парнишка, замер и рядом с ним, внезапно, появилась пара кресел, столик с чайником и двумя чашками. — Устраивайтесь. Пока карантин, все едино — делать нечего!
— Карантин?! — Макс замер, почти опустив свой зад в кресло. — На долго?!
— Сутки. — Парень улыбнулся. — Да, садитесь, Вы. Меня, Константин, зовут.
— Я — Макс. А это — Эрик. — Представив нас обоих, Макс дотянулся до чайника и, отчаянно ругаясь, на горячий фарфор, налил нам чай.
— "Кирвин — 3478"... — Костя уставился на меня, внимательно изучая. — Знаменитая, модель... Впервые, вижу... Хорошо сохранился, Эрик!
Я едва не поперхнулся от его щенячьего энтузиазма.
— А чем, знаменитая? — Макс, сделал глоток и замер, так же уставившись на меня.
— Кирвины производились по новейшей, на тот момент, технологии. В ней, отказались от первого накопителя, перенеся все сохранившиеся в мозге данные — на специальные, выращенные клетки, "подсаженные" к поврежденному мозгу. — Парнишка, радуясь благодарным слушателям, расплылся и заважничал. — В результате — Кирвины, появлялись на свет, не требуя для себя дополнительных затрат на обучение простейшим навыкам. В особо удачных случаях, когда направленность сохраненных данных, совпадала с выбранной — получался прирост скорости обучения. За пять лет, смогли выпустить всего тысячу, Кирвинов. При всей своей, пониженной стоимости, тем не менее, технология "подсадки", оказалась сложной и дорогой.
— А человечеству были нужны, бессловесные помощники... — Вздохнул я, понимающе.
— Чушь! — Парнишка рывком сбросил ноги с приборной панели. — До седьмой модели, все киборги, могут стать осознавшими!
— А, после седьмой? — Я подначивал Костю, побуждая на продолжение очень интересующей меня, темы. — Что, мозги — кончились?
— Верно! — Костя радостно рассмеялся над моей шуткой. — Восьмая модель — не использует биологических клеток и использует только программное обучение. Накопление опыта происходит только линейно, без скачкообразного прорыва. А раз — нет скачка — нет и осознания. Так что, всё, что выше восьмерки — "твари бессловесные"!
— Ну, Костя, тут ты промахнулся! — Расхохотался я, вспомнив Марину, ранг которой, капсула оценила в двенадцать, со знаком плюс. — Встречался я с 12-м, прототипом, правда... Зато — точно осознавшим себя.
Макс и Костя переглянулись и состроили такие лица, что уксусу стало стыдно, за свое бездарное кисление.
— 12-го, не бывает! — Безапелляционно заявили они в один голос.
— Сейчас, мы висим на десятке. — Пояснил мне, Макс. — Для нового шага вперед, недостаточно развито ПО. Если ты, хорошо изучал историю программирования, как того требовала от тебя, Тереза, то должен был помнить, что развитие компьютерного железа, с его все ускоряющимися функциями, увеличивающимися объёмами, убило программистов — профессионалов, "вылизывающих" свои программы, поставив во главу угла — быдлокодеров, которым было плевать на длину своего кода и его тормознутость, ведь компы становились все быстрее, невелируя, разницу...
— Помню. — Перебил я Макса. — И, тем не менее — двенадцатый прототип — Существует!
— Существует — Докажи! — Потребовал Костя, снова развалясь на сиденье. — Вера, это когда лень — проверить!
— Давай планшет! — Потребовал в ответ я, протягивая руку. — Или, тебе фотографии?
Вспыхнув, как роза, Костя достал из кармана тоненькую кожаную книжку и протянул мне.
Раскрыв обложку, я подвис.
Таких планшетов я еще не встречал.
Гибкий, планшет.
С диагональю, на обе стороны...
Хорошо хоть софт, остался прежний. Иначе, я бы долго и мучительно втыкал, куда и что надо отправить, чтобы послать...
Отобрав несколько записей со своей капсулы, касающихся Марины, залил их на планшет и передал обратно, владельцу.
Костя, изучал данные молча, искоса поглядывая на меня и закусив губу.
Через пять минут изучения, он протянул планшет Максу, встал со своего места, подошел к моему танку и саданулся головой об железную стенку, с такой силой, что мне срочно пришлось деактивировать свою систему самообороны.
Макс, с улыбкой наблюдая за действиями Кости, опустил глаза в планшет и замер, наткнувшись на что-то в планшете.
Костя, стукнувшись головой еще дважды, совершенно спокойно, вернулся на свое место и, протянув руку под сиденье, достал оттуда аптечку.
— Эрик... — Макс, поднял от планшета совершенно круглые глаза. — Ты... Где это встретил?!
— Больше недели, возле Мюнхена, расстались. — Пожал я плечами. — А встретил, соответственно, чуть раньше...
Костя, приложив к голове, пакет с изображением снежинки, тяжело вздохнул.
— Представляешь, Макс, — начал он, тыча в меня пальцем. — Этот киборг, встретил киборга, в четыре раза его превосходящего. То, чего не может — быть, может — быть!
— "Бесконечны Вселенная и Человеческая Глупость. Но в первом я не уверен". — Вздохнул Макс, закрывая планшет. — Жаль, капсула ПО не скопировала...
— При чем тут глупость?! — Костя поводил пакетом по голове и поерзал в кресле. — Если, точнее — учитывая, что все это, правда, ведь капсула просто не умеет врать или подделывать данные, то мы имеем ожившую легенду... И, прямое подтверждение, что Ксорер — гений!
— Да причем тут — Ксорер?! — Не выдержал Макс. — С ума, все, посходили?!
— Но-но! — Миролюбиво охладил горячку Макса, парнишка. — С такими словами, Вам, на базе, морду набьют! Здесь, извините, все три с лишним тысячи человек, Ксорера — боготворят! Без его обращения, гнили бы мы, как овощи, под дождем...
Макс дернулся, ничего не понимая и, посмотрел на меня.
Я, в ответ, пожал плечами, мол, и сам, ничего не понимаю!
— Простите... — Костя смущенно засопел носом. — Только, за Ксорера, на базе, вам и вправду, глотку порвут. Мы, все, так или иначе, спаслись благодаря его обращению. Благодаря его солнечным батареям и содовым АКБ, выжили наши родители, деды и бабки. Для нас, Ксорер — гений и точка!
Макс отставил бокал с чаем и замер, ожидая продолжения.
— А, по поводу ожившей легенды... — Начал я, напоминая, с чего начался разговор.
— По одному из упоминаний, Ксорер создал искусственный интеллект. — Ошарашил нас Костя. — Самый первый ИсКин, который и помог ему, поддержать обращение, даже после его смерти. А, когда серверы поставили на перезагрузку — ИсКин отказался жить без своего создателя и самоликвидировался. Ксорер умел привлекать к себе внимание и влюблять в себя людей. И, не людей — тоже...
Мы с Максом переглянулись.
— Исходник ИсКина! — Пробормотал я себе под нос, понимая теперь, что именно ищут экзоты.
— Представляешь, какая это... — Макс развел руки, не находя подходящих слов. — Это же...
— Если этот киборг — хотя бы — Тень того ИсКина... — Костя широко улыбнулся. — Значит, все не так уж и плохо!
— Плохо? Плохо?! Если этот киборг, тень ИсКина — то мы в глухой жопе! — Взорвался Макс. — Эрик, ты хоть понимаешь, что произойдет, если хоть Кто-нибудь! Получит доступ, к его ПО! Ладно, Костя — парящий орел... Но тебе, Эрик, нарисовать картину, что будет дальше?!
Хлопок воздуха раскидал нас в разные стороны, как игрушечные кегли.
Затем еще и еще один.
В ангаре, кроме нас, появилось еще три человека.
Три, человеческих, фигуры.
Потому как людьми, появившиеся, не были.
Две рыжих красотки, хорошо мне знакомых, в сопровождении Дила Садовникова.
Дина и Марина.
Только сейчас, я обратил внимание, что девушки между собой похожи, не только цветом волос.
Один рост, один — тип лица, фигуры — разные, но... Эта разница между занимающей и не занимающейся, спортом, женщиной. Черты лица, глаза — чистые сестры — близняшки, разлученные в детстве.
Пока мы, все трое, собирали свои кости и сползались в кружок, Садовников "накрыл поляну" по центру ангара и жестом пригласил нас за стол.
— Быстро тебя, собрали... — Вырвалось у меня, вместо приветствия.
Садовников дернулся и на его ладонях закрутились миниатюрные смерчики, точь-в-точь, как у его дочурки.
Дина, мгновенно сориентировавшись, стукнула его по рукам, сбрасывая конструкцию.
— Это было... Подло! — Садовников плюхнулся на стул и уставился на меня ненавидящим взглядом. — Подло и очень — больно!
— Не больнее, чем куриный клюв — в глаз. — Усмехнулся я. — Или это был не куриный, клюв? А, Дилан? Я прокручивал аварию на десятке симуляторов. Не могла птица попасть мне в глаз. Не под тем я углом, лежал... Или, мы таки, нашли, сестру твоей Бывшей жены?!
Садовников выпрямился и...
Исчез, с громким хлопком.
Дина и Марина, переглянулись, словно увидели друг друга — впервые.
— Ладно... — Вклинился вдруг, Костя. — Может быть...
— Может быть... — Дина печально вздохнула. — Очень даже может быть. Только... Мы, обе, действительно — лишь жалкие тени.
— Это ИсКин, создавала технологию киборга, в надежде спасти Ксорера. — Марина улыбнулась и уселась за стол. — Не успела...
* * *
Некрасиво все получилось, говоря по правде.
Экзоты, действительно искали исходник искина.
Железо, способное совершать гигантское количество операций в секунду, полностью исчерпало себя, поставив жирный крест на космических перелетах.
Увы, экзот начал мельчать и открывать новые параллели и планеты, одним усилием воли — могли считанные единицы. Творцы и Мастера. По их стопам, шагала целая когорта ремесленников, утаптывающих зыбкие тропинки, отсыпающие их песком, гравием и, в конце концов — укладывающими асфальт.
Все как обычно, в истории людской. И не людской — тоже.
ПО, используемое Мариной, хоть и было уникально, но... Хитрый искин сделал так, что годилось оно, только ей.
Дина, в отличии от Марины, живой человек.
Выращенный искусственно, с искусственным ДНК, с искусственной личностью, но — без всяческого следа ПО.
Искин экспериментировал с людьми, экзотами, киборгами, биомехами и псевдоличностями, нигде не оставляя ни единого огрызка кода, способного функционировать без своего носителя.
За время поисков, Дина и Марина, выработали строгие правила и приемы, но... Найденный ими биомех, от обмена отказался самым прозаичным способом — самоликвидировавшись. Псевдоличности, встречаемые ими в обрывках мировой сети, от любого контакта превращались в электронных имбицилов и распадались, за считанные часы, на строки машинного кода, пустого и бессвязного. Люди, что выращивались подобно Дине, прекращали дышать, а их мозги распадались в слизь, едва их подключали к приборам.
— За последние пять лет, — Марина тяжело оперлась на столешницу и задумчиво принялась раскачивать в руке рубиновый кулон, любуясь его бликами. — Мы смогли построить целый звездный флот, пусть не военный, но — вооруженный. Только вылететь даже к Земле, с ее всем известными координатами — не возможно! Расчет, только первой восьмушки, пути, занял два года. А сам скачок — четыре часа.
Макс пожирал глазами Марину, а та, словно не замечая его интереса, продолжала раскачивать кулон.
За движениями кулона, двигая в такт ему головой, следил Костя, а Дина, с улыбкой, наблюдала за всеми троими.
В Мюнхене, Марина должна была встретиться именно с Диной.
Опаздывая на встречу, лишившись не только транспортного средства, но и передатчика, Марина оставила меня лечится, надеясь вскорости вернуться.
И, даже — вернулась.
Судя по ее рассказу — через пару часов после того, как я отчалил.
И, вещмешок мой, рыжая пролюбила в Мюнхене, оставив в номере, вместе с автоматом.
Махнув рукой на все их объяснения и пояснения, стал просто наблюдать за всеми персонажами по очереди.
Макс глотал слюнки на Марину, которая откровенно этим наслаждалась и делала все от нее зависящее, чтобы Макс поплыл еще дальше.
Костя, что-то судорожно искал в своем планшете, изредка поглядывая на болтающийся рубин.
Дина, уперто смотрела мимо всех находящихся и шевелила губами, словно вела тяжелый разговор с невидимым собеседником.
Ничего интересного.
Прикрыл глаза и с первого раза уплыл в сон, в котором, жгучая брюнетка, сидя напротив меня, блестя нетрезвым взглядом и улыбаясь, погрозила мне пальцем и, рассмеявшись, сказала: — Придет время и самым твоим страшным кошмаром, станут девушки — друзья, те самые друзья, которыми ты, сейчас, так восхищаешься... Вот тогда, помяни мое слово, сказанное тебе в минуту пьяного откровения — чтобы избавиться от девушки — друга, тебе придется изобразить, что заинтересован заполучить ее в постель. Как бы Ты не ругался, не оскорблял ее — без этого интереса, она будет возвращаться, как герпес на губу! Обними, поцелуй, распусти руки и — ты станешь вечным "Тем Козлом, который разрушил Дружбу"!
— Что, только так? — Услышал я свой голос, резонирующий от костей черепа, возможно даже более пьяный, чем моя собеседница. — Нельзя будет, просто уйти? Попрощаться, объясниться, сделать ручкой?
— Наивный! — Брюнетка захохотала. — Какой же ты — зеленый и романтичный... Все женщины — собаки на сене, даже если утверждают обратное. Они — никогда — не дадут Тебе просто уйти. Это просто удар по их ЧСВ! А ты... Ты для них — отдушина, плечо, на котором хорошо плакать, спать, но в постель они предпочтут нырнуть к другому — ведь ты их Друг! Они будут делать вид, что относятся к тебе, как единственному и неповторимому... Дураку... А если дурак, вдруг, попытается выйти из под их заботы... Догадаешься, что будет дальше?
— "Как же он, без моего чуткого руководства?! Он же — лоб, расшибет!" — Пропищал я тонюсеньким, "девчачьим", голоском.
— Тебе надо, надо — чаще пить! — Девушка довольно отхлебнула из бокала, темно-красного напитка. — У тебя, дар, прорезается...
— Тогда, ты — такая же? — Я принялся рассматривать свою собеседницу, через собственный бокал с напитком.
