— Но это же абсурд, Какаши! — воскликнул Асума, не веря своим ушам. — Никто не купится на подобную липу!
— Обвинение — действительно полная чушь, — спокойно проскрежетала советница Утатане, — но это даже на руку Цунаде.
— Я не понимаю...
— Да тут все просто, — ответил за нее Митокадо, — для людей чужих: даймё и государственных чиновников — несостоятельность предъявленного нам обвинения неясна. Собственно, им вообще наплевать, что происходит в Конохе — лишь бы не во вред правящему режиму. С одной стороны, это представление позволит Цунаде безболезненно освободить дзинчурики от ей же самой изобретенной клеветы и вернуть его в Коноху, а с другой — для синоби нашей Деревни оно послужит наглядным примером. Нет лучшей демонстрации силы, чем осудить своих политических оппонентов по нелепому, сфабрикованному обвинению. После такого уже никто не посмеет перечить Цунаде, и последние преграды на ее пути к абсолютной власти рухнут.
— Какаши! — задохнулся прозревший Сарутоби. — Какаши! Ты с ума сошел?! С какой стати ты участвуешь в этой провокации?
— Тихо-тихо, Асума! — Какаши явно не ожидал его тут встретить, но виду старался не подавать. — Не горячись. Ты только-только с войны, устал, еще не отошел от фронтового угара. Уймись, отдохни, расслабься. Пусть все идет, как идет. Не надо слов, о которых ты завтра же и пожалеешь...
— Какаши!..
Митокадо шагнул вперед и положил руку Асуме на плечо.
— Он прав, Асума. Тебе незачем вляпываться в эту грязь. Хоть мне и противна линия Цунаде, я не могу поспорить с тем, что скоро Конохе потребуются все ее ресурсы — и людские в том числе. Ты тоже, Асума.
— О чем вы говорите?
— Цунаде планирует развязать войну, — вновь включилась в разговор Утатане, — не ту карманную заварушку, откуда ты вчера вернулся, а крупномасштабную, тотальную войну. Она действует поэтапно: во-первых, она нейтрализовала нас и Данзо, а также всех в Конохе, кто открыто высказывал свое несогласие с ее политикой. Во-вторых, она верит, будто сможет приручить Кьюуби и, вооружившись его силой, уничтожить Орочимару и организацию Акацки.
— Но при чем здесь...
— При чем здесь мы? Не только мы, Асума. Говоря 'тотальную войну', я имела ввиду именно всеобъемлющий конфликт, выходящий далеко за рамки столкновения Скрытых Деревень. Это будет война, задуманная как средство возвышения Огня над всеми прочими нациями Востока. Я не могу сказать ничего плохого про нашего Владыку, но он стар, годы берут свое, и сопротивляться напору Цунаде, склоняющей его к захватнической войне, ему становится все трудней и трудней. Сегодня ночью по всей стране произойдут или уже произошли многочисленные аресты тех людей, которые высказали свое возмущение в связи с жестокими действиями оккупационных войск в Краю Рек. Весь тамошний геноцид был изначально запланирован для выявления в стране так называемой 'пятой колонны', то есть граждан Огня, достаточно свободолюбивых, чтобы высказывать свое несогласие с бесчеловечными поступками даймё. Инакомыслящих можно терпеть во время мира, но не во время войны, когда от нации требуется полное единство и максимальное напряжение сил. То же самое и в Конохе. Все, в ком Цунаде не может быть уверена, пойдут под трибунал. Скажи, Асума, какие ответы ты получал от Цунаде, запрашивая у нее инструкции в связи с вступлением в войну Края Ветра?
— Хокаге-сама велела мне не совать нос не в свое дело, продолжать руководить своим отрядом и поступать по обстановке. И все. Вот я и написал вам.
— Верно. Мы ответили тебе, что наследник Хикавы Гена не просто пропал из дворца, а был похищен звеном Ямато, Орочимару проиграл в бою Учиха Сазке и скрывается, а Цунаде в текущий момент старается выработать стратегию, опираясь на два этих свершившиеся факта. И одного лишь письма хватило, чтобы ты бросил все и примчался сюда. Вообрази, как отреагирует Коноха, узнав, что эпоха мирного существования вот-вот закончится из-за желания Пятой владеть более чем одной Скрытой Деревней! Цунаде прямо бесилась из-за этого. Расклад получался явно не в ее пользу, но она знала, как поправить положение. Алгоритм уже несколько месяцев ждал реализации, 'черный список' уже был утвержден, как вдруг Цунаде осознала, что между нею и неизбежной чисткой рядов вклинился и маячит совершенно непредсказуемый фактор: Узумаки Наруто. Он привносил элемент неожиданности в ее расчеты. Она привыкла к любому мнению на свой счет: обожанию, недоверию, равнодушию, а он — единственный во всей Деревне относился к ней совсем по-особенному. Наруто не принимал ее власть всерьез.
— Наруто, — неожиданно сказал Какаши, — мало что принимает всерьез.
— Да. И Пятой Хокаге он подчинялся не согласно принципам субординации и правилам кодекса ниндзя, а единственно в силу уважения к ней и к Дзирайе, от которого Наруто взял безграничную веру в Цунаде. Вакханалия политических арестов, развернувшаяся у него на глазах, грозила разрушить эти веру с уважением и, следовательно, лишить Наруто единственной причины повиноваться Пятой. Поэтому она временно убрала его из Деревни, 'пришив' ему мифическую измену родине, и, в дополнение, протестировала на нем психотропный препарат для обретения контроля над Кьюуби, использовав враждебный нам Край Рек в качестве испытательного полигона для дзинчурики. Лишь только все будет кончено, Цунаде водворит его обратно на законное место. Акацки, словно дамоклов меч нависающие над Наруто, не позволят ему чувствовать себя в безопасности где-либо кроме Конохи, и не дадут не вернуться сюда. Коноха — это его крепость и убежище. И тюрьма. Узумаки нагл, а Кьюуби хитер, но вместе они все равно не наглей и не хитрей Цунаде. Они у нее под колпаком.
— Это правда, Какаши? — Асума резко повернулся к Копирующему Ниндзя.
— Ну, если исключить попытки Утатане-сама изобразить Хокаге-сама этаким чудовищем и представить черное — белым, а белое — черным, то — да, правда, — ответил тот. — Как ты думаешь, Асума, почему в ответ на твои запросы она ограничивалась только стандартными указаниями придерживаться ранее намеченному плану? Она не хотела вовлекать в настоящие события тебя, клан Сарутоби и, конечно же, Куренай. Не посчитай за угрозу, но своим своеволием ты нажил себе кучу ненужных проблем.
Сарутоби забота Пятой о нем и его клане почему-то не тронула, а вот попытки Какаши заговорить ему зубы не остались Асумой незамеченными.
— И вы не пытались ей противодействовать? — обратился он к престарелой советнице. — Почему? Вы же не последние люди в Деревне! Предполагается, что Хокаге не имеет права принять ни одного важного решения без вашего совета и участия!
— Вот именно, — выдала Утатане своим отвратительным каркающим голосом, — предполагается! Но Цунаде больше не испытывает в нас нужды и, видимо, считает, что для Деревни мы вроде рудимента. Советники, которыми невозможно управлять, мешают воплощению ее 'великого' замысла, и потому она (а вовсе не из-за неуемной жажды власти) тяготеет к единоначалию. Она мнит себя рациональной. Но хуже всего, что мы сами не сумели ни понять ее, ни предупредить ее амбиций. Ты знаешь сам, Асума, что в некоторых ситуациях бездействие, каким бы трусливым оно ни выглядело, является единственным мыслимым решением. Поначалу мы ошибочно считали, будто видим Цунаде насквозь, и что все ее игры с дзинчурики — не более чем часть охоты на Орочимару. Мы видели опасность в ее личной паранойе, а в реальности — шли на поводу у собственной. Орочимару, как бы дико это ни звучало, ей не нужен. Ей нужен Восток. Не понимая этого, мы поначалу строили планы ее свержения и, я вынуждена отметить, мы не испытывали дефицита в единомышленниках. Пятой беспрекословно подчинялись, но не всем она нравилась. Мы искали себе сторонников среди тех, кто помнил, к чему Коноху привела грызня Сенджу с Учиха, и страшился возвращения Сенджу к власти. В день своего избрания она обещала не тревожить старых ран, однако ее правление началось с того, что последний Учиха дезертировал из Деревни. Многие считают: это она выгнала Сазке.
— Неправда.
— Да, но это заблуждение нам пригодилось. Мы собрали несколько десятков сторонников, и собрали бы больше — многие изъявляли желание сотрудничать с нами, узнав об научных изысканиях Пятой в области демонологии. Мало кому хотелось стать свидетелями второго акта той драмы, какую Кьюуби разыграл здесь семнадцать лет назад. Но по мере того, как росла оппозиция, ширилась и ее дезорганизованность. Нам нужен был лидер. Старики вроде нас с Хомурой не годятся на такую роль. И мы выбрали самого влиятельного дзеунина в Конохе — Хатаке Какаши... но он отказался. Точнее, сначала он притворился, будто согласен, хотя мы быстро его раскусили. Какаши шпионил за нами для Цунаде, и нас ставила в тупик дилемма, чем же она его купила, ведь мы-то предлагали ему титул Шестого Хокаге. Каких таких благ Пятая ему посулила, раз он добровольно взялся продвигать в массы ее патетическую чушь, хотя сам он в нее не верил? Цунаде превзошла саму себя, заставив Какаши закрыть глаза на то, что его руками собираются развязать Четвертую Мировую. И какова же была цена? Жизнь Узумаки Наруто! Клан Нара изобрел какой-то способ приручить Кьюуби, лишив его воли к освобождению, а, значит, положить конец его непрекращающемуся поединку с дзинчурики. И Какаши сдался. Выживание любимого ученика оказалось ему дороже судьбы Деревни. Это страшно, но он отнюдь не одинок в подобном эгоизме. Какаши — лицо своего поколения, элиты дзеунинов, составляющей костяк вооруженной силы Конохи. И это поколение приняло сторону Пятой.
— А я, по-вашему, не являюсь 'лицом' этого поколения?! — раздражению Асумы не было границ.
— Ты слишком походишь на отца. Сарутоби мало занимался твоим воспитанием, но его характер передался тебе почти не исказившись... Быть может, это наследственность? Ты слишком высоко ценишь такие устаревшие понятия как честь и достоинство, присущие Третьему. Ныне они не в ходу. Это раньше Сенджу и Учиха, вдруг пресытившись кровной враждой, могли подать друг другу руки и вместе заложить камень в основу нового мира. Это раньше один человек, достаточно умелый и уверенный в себе, мог за месяц изменить Восток. Но все уже давно не так. Теперь грандиозные планы по преобразованию привычного нам Востока вынашиваются годами, медленно пестуются на тайных советах, готовятся в секретных лабораториях и убежищах — шаг за шагом, без спешки, без авантюризма и пустого риска. В наши дни поговорка 'Один в поле не воин' как нельзя справедлива. Мир стал старше и сложней, Асума. Эпоха геройства и ура-патриотизма безвозвратно ушла, и положила ей конец, как ни парадоксально, кончина твоего отца. Умело интригуя, заключая тайные союзы и вероломно выходя из них, Орочимару, располагая минимумом воинов, сумел стравить Коноху с Суной, нанести и тем, и другим ощутимый ущерб в людской силе, и, в довершение, убить двоих Каге в один день. Он не выполнил всех поставленных перед собою задач, однако и нельзя сказать, что он ушел несолоно хлебавши. Этой дерзкой акцией он всем синоби Востока доказал прежде сомнительную теорию, будто исполинов вроде Конохи можно брать не нахрапом, а хитростью. Третий не верил в это, а оказалось, что и вправду можно. Ты похож на Третьего, Асума, а вот Какаши — отнюдь. Он из иного теста, он человек своего времени. Безжалостный, хитрый, беспринципный, ради достижения цели готовый на любую подлость. Никто и ничто ему не указ, кроме той, с чьих рук он ест. Возможно (и даже весьма вероятно), такие люди когда-нибудь погубят Коноху, но ее будущее сейчас принадлежит им. Осознав это, мы прекратили свои потуги остановить Цунаде и ее ручных чудовищ.
— Но если Пятой было известно, что вы не станете сопротивляться, то зачем тогда... они?! — Асума затравленно покосился в сторону четверых бойцов ANBU, имея, впрочем, ввиду вовсе не их конкретно, а все, происходящее в Деревне этой ночью.
— В воспитательных целях, — ответил за старуху Какаши, — Хокаге-сама нужен страх — тот страх подданных перед своим властителем, каким владеют Райкаге, Цучикаге, и, конечно же, каким владел Гаара Песчанник до того, как Акацки превратили его в мешок навоза. Пятую всегда уважали и любили — уважали за то, что она зарекомендовала себя как решительный лидер, а любили за то, что осталась верной заветам отцов-основателей Конохи. Однако ее никогда не боялись, ибо она правила прозорливо и милостиво. Хокаге-сама, разумеется, ценит такое отношение со стороны граждан Деревни, но в то же время осознает, что восхищенное преклонение, как бы оно ни радовало ее сердце, не поможет ей сподвигнуть Коноху на Мировую Войну. Для сохранения порядка и дисциплины в условиях военного времени ей нужен ужас. Ужас как идол. Страх перед властью. Как только Пятая объявит, что будет большая война, и начнет ее никто иной, как сам Край Огня, против нее вспыхнет восстание. В Конохе полно тех, кого перспектива войны не радует. Поэтому предварительно ей нужно убрать потенциальных зачинщиков этого бунта, иначе все покатится в развал и упадок. Это мы и наблюдаем сегодня. Сей процесс прискорбен и заслуживал бы строжайшего порицания в любой другой период — с этим никто спорить не собирается, Асума. Но в данный переломный и судьбоносный для нас момент он жизненно необходим.
— Какаши! — возвысил голос Сарутоби. — Не могу и не буду верить, что ты повелся на эту низкосортную риторику. Ты же подписался на все это ради Наруто, не так ли?
Хатаке тряхнул головой, выражая немалое раздражение.
— Я искренне о нем забочусь, но давай все-таки оставим Наруто в стороне, — с неудовольствием, словно бы желая избегнуть больной для него темы, проговорил он, — и представим себе картину в целом. Подумай сам, Асума. Вспомни, чего мы натерпелись, что пережила Коноха со дня ее основания. Сначала Учиха Мадара предал Деревню, и, хоть Первый Хокаге пустился по его следу и заставил наглеца заплатить за измену, в том бою мы лишились сразу двух наших величайших воинов. Затем война — страшная кровопролитная война, истощившая и подорвавшая силы Деревни. Непрерывные провокации Скрытого Облака, вынудившие Третьего согласиться на позорную передачу Облаку Хьюга Хизаши. После — нападение Кьюуби, по самым свежим данным, явившееся отнюдь не собственной прихотью демона, а результатом чьей-то злой воли. Хочешь еще? Гибель Четвертого, измена Орочимару, предательство Песка и смерть Третьего. Разрушение родового замка Танзаку в бою с Орочимару. Утрата Шукаку, чей дзинчурики поклялся быть нам вечным союзником. Акацки, чьей подлинной мощи мы еще не видели. Геноцид клана Кохаку, который едва не привел нас к войне с Дождем. Восстание Фуридо. Кампания в Краю Рек.
[Примечание автора: геноцид клана Кохаку и восстание Фуридо — события того тупого филлера с Сорой.]
— Я прекрасно знаю историю, Какаши, — сухо изрек Асума.
— Знаешь? Тогда скажи: какая из перечисленных мною трагедий заслуживает того, чтобы повториться вновь — на сей раз в двукратном, троекратном, десятикратном размере? За что Коноха и Край Огня вечно подвергаются подобным напастям? Что мы сделали, чтобы получить это? А ничего, Асума. Ничего, кроме того, что мы являемся сильнейшей из Великих Наций Ниндзя, и наши враги — неважно кто: Акацки, Орочимару или Скрытое Облако — не успокоятся, покуда не втопчут в грязь имя и честь Конохи, а от Деревни камня на камне не оставят. Ну а если глянуть шире, глобально? Когда Западу наскучит его междоусобная религиозная грызня, он обратит свой взор на Восток. Они перестанут убивать друг друга, а вместо этого придут сюда и будут убивать нас. И покорять нас. Не стану строить предположения, как долго протянет такой альянс, но и десяти лет им вполне хватит, чтобы разграбить Восток до последнего рё. Пускай ниндзюцу и не получило распространения Западе, он все равно является колыбелью таких технологий, о каких на Востоке и слыхом не слыхивали. Это говорит Хокаге-сама. А сам я думаю так: мы и этих десяти лет не протянем. Акацки собрали уже семерых Биджуу, Асума! Семерых против нашего одного, пусть и сильнейшего!
