Мужчины, сделав последнее усилие, усадили русалку в легкую одноосную повозку, управляемую молчаливой возницей в неброской серой одежде. Её такой же малозаметный партнёра материализовался, словно из воздуха, и кивнул ей. Должно быть, он сопровождал их всю дорогу. Девица собиралась стронуть лошадь, когда её пассажирка, до сих пор находившаяся в ступоре, будто не совсем понимая, что происходит, резко вскрикнула и схватила Эйлин за руку.
— Убить, — спокойно и внятно произнесла она, глядя ей в лицо. Прекрасные миндалевидные глаза сверкнули гневом. — Убить всех. Должны... мучиться.
Только теперь, при дневном свете, когда она стянула плащ и откинула длинные волосы, они смогли её как следует рассмотреть. Синяки, следы пальцев на шее и надплечьях, несколько свежих фиолетово-красных "следов страсти", кое-где даже с отметинами от зубов, не оставляли сомнений в том, что обращение с высокопоставленной пленницей было далёким от уважительного.
— Пламя Коссута, — прошептала Кара, прикрыв рот ладонью. — Какая ж сволочь...
Люди Тимпо хранили безразличное молчание, терпеливо ожидая возможности выполнить свою работу и отчитаться хозяину.
— Герхт, — догадалась Эйлин, зло сощурив глаза. Предложение Нади устранить её партнёра уже не казалось таким уж гнусным. Разумеется, она бы сделала это не за деньги или помощь. Да мало ли что может случиться, кто-то ведь может и случайно пострадать. — Человек без ног. Он?
Девушка уверенно кивнула, затем неожиданно провела рукой по ремням на её доспехе и потянулась к танто на поясе.
— Ты хочешь это? — не поняла Эйлин.
— Нет. Моё.
Не зная, как объяснить, русалка беспомощно замолчала, глядя ей в глаза, но Эйлин быстро сообразила, о чём речь.
— Он отобрал твоё оружие и доспех. Ты хочешь вернуть своё снаряжение.
Девушка задумалась.
— Он — тоже, — вдруг глухо прошипела она и, выпрямившись и вскинув голову, быстро, отрывисто заговорила: — Камень... Ракушка... Бу-мага.
Придя в себя и обретя цель, русалка, до сих пор имевшая довольно жалкий вид, стала тем, кем была — дочерью короля мерменов и офицером гвардии своего отца, умеющим принимать решения и приказывать.
— Ты хочешь что-то написать? А... подожди, сейчас найду.
Эйлин взглянула на Касавира, тот уже вытаскивал из подсумка карту города. На обратной её стороне было немного свободного места между рекламными объявлениями. Нашёлся и кусок графитового стержня.
Когда русалка вернула ей бумагу, Эйлин поняла, что им в руки попала уникальная вещь — карта запретных островов уотердипской колонии мерменов. Рядом девушка изобразила изящный ажурный символ в виде морской раковины.
— А ты хитрая, — Эйлин понимающе кивнула русалке и посмотрела на товарищей. — Я думаю, это кулон, наш пропуск в гроты. Мы должны найти его у Герхта, если хотим попасть туда.
— А мы хотим? — невесело поинтересовался Касавир, уже зная ответ.
Она лишь хмыкнула, стрельнув глазами, и деловито-почтительно кивнула девушке.
— Я думаю, мы ещё встретимся, ваше высочество.
— Похоже, мы приехали в этот город исключительно для того, чтобы убирать чужое дерьмо, — задумчиво произнесла Кара, когда морская принцесса, наконец, отпустила их, и они направились назад в переулок.
— То есть, помогать людям, — с усмешкой добавила она, бросив быстрый взгляд на паладина.
— Твои предложения? — коротко бросил Касавир, шагая вперёд и не глядя на неё.
— Да нет у меня никаких предложений, — миролюбиво отозвалась колдунья. — Я вообще-то уже не против поработать на леди Тиннуарэ, на мерменов, на Надю, да хоть бы и на целую толпу ваших бедовых родственников.
— И это значит, что тебя разозлили, — заключила Эйлин.
— Ещё со вчерашнего дня, когда я узнала историю Одмуса. — Она вдруг брезгливо фыркнула и зло процедила: — Нет, каким же надо быть уродом, чтобы пытаться делать это с русалкой. У этого парня явно не все дома.
— Угу, — кивнула Эйлин. — Нам Милан про него рассказывал, что во время беспорядков в Доках он потерял ноги и что-то там ещё себе повредил.
— Так ему и надо, — мрачно усмехнулась колдунья.
— У него после этого, наверное, и крыша поехала.
Девушки смешливо переглянулись.
— Представляю, как эта свинья завизжит, когда я до неё доберусь.
— Осторожнее, Кара, — предостерегла её Эйлин, покосившись на Касавира.
Тот, даже не обратив на них внимания, сдвинул брови и хмуро произнёс:
— Мермены не простят такого унижения. Мало того, что их вынуждали поставлять мускус, да еще и творили насилие над их дочерью. Боюсь, уничтожить культ, найти и выдать мерменам похитителей и хозяина борделя — единственная возможность избежать бойни в гавани, в которой пострадают невинные с обеих сторон. Я думаю, она имела в виду именно это. Я надеюсь на её благородство.
Кара просияла:
— Как приятно слышать голос разума.
Впрочем, мысль, что маньяка придётся взять живым, слегка охладила её.
Зато Надя, поджидавшая их в роскошном, необычно безлюдном вестибюле борделя, пришла в восторг от такого поворота, и в её расчётливой головке мгновенно стал созревать план отвлечения охраны и пленения Герхта. Эйлин умоляюще посмотрела на Касавира.
— Сегодня полнолуние. Мы должны быть в лабиринте. Если мы станем тратить на него время... это будет полный провал.
Паладин покачал головой.
— Он может нам серьёзно помешать, если останется на свободе. Я уже не говорю о том, чем это грозит городу.
— Знаю. Я бы предпочла просто убить гниду и двигаться дальше.
— А что мешает посадить его под арест в одном из помещений клуба? — встряла Надя. — Тимпо сюда не сунется, это я гарантирую.
— С чего бы? — Эйлин с подозрением нахмурилась. — Мне казалось, что он захочет поквитаться с похитителями русалки.
Надя многозначительно хмыкнула, скрестив холёные руки на груди.
— Всесильный Тимпо, — саркастически протянула она. — Он просто оказался в нужное время в нужном месте. Его вынесло на самый верх благодаря способностям переговорщика и дельца в войне за влияние между группировками, обескровившей Гильдию. Он правильно повёл себя с властями и Ворами Тени и стал царём горы. Но беда в том, что он слишком увлёкся политикой. Недаром он так интересуется Нивалем. Подозреваю, что эти двое превосходно поняли бы друг друга, если бы один из них смог поступиться своей идеологией.
"Даже не надейся", — мысленно усмехнулась Эйлин.
Надя тоже, в свою очередь, скривила рот в усмешке.
— Не знаю, насколько преуспел в своих играх Ниваль, но Тимпо, боюсь, может стать жертвой своей собственной масштабности и потерять контроль над тем, что требует внимания у него под носом. Ему не хватает толковых людей, чтобы всё держать под надзором. Вы сами видели, какому сброду он поручает важные дела. Мермены — один из его козырей в отношениях с городом. Мы подкинули ему работёнку, и сейчас он решает, как разыграть эту карту. К тому времени, как он свяжется с рыбохвостыми, что не так уж легко, и поймёт, что произошло на самом деле, мы уже закончим свою миссию.
Эйлин хмыкнула, посмотрев на Надю с оттенком восхищения:
— Рисковая ты женщина.
Та молча состроила гримасу в ответ.
— Герхт может заявить о похищении и незаконном удержании и формально будет прав до тех пор, пока власти не расследуют его преступления, — хмуро заметил Касавир, — а учитывая его связи...
— Для начала, он должен суметь это сделать, — перебила его Надя. — Лишив его людей и протезов, мы сделаем его беспомощным. А, кроме того, одно только подозрение в причастности к похищению русалки попахивает для него дыбой. Как, впрочем, и для меня, так что можете мне смело доверять, если не делали этого до сих пор. Это очень больная мозоль, учитывая непростую историю нашего союза с рыбохвостыми. Герхт из тех везунчиков, кто до последнего надеется выйти сухим из воды, поэтому, получив отсрочку, будет сидеть тихо, как мышь.
— Если он не дурак, то поймёт, что лучше предстать перед судом мерменов, чем раскрыть свои делишки, — неожиданно подал голос Азгар. — Они назначат ему справедливое наказание, а если казнят, то сделают это быстро и позаботятся о погребении. Они не станут, как предводитель воров, отрезать от него по кусочку и скармливать собакам.
В ответ на скептический взгляд Нади, аладжи флегматично пожал плечами.
— Я слышал. Так говорят.
Оставалось решить, как усыпить бдительность Герхта и отрезать его от охраны, что было не простой задачей, учитывая наличие в его апартаментах тайного хода и то, какими мерами предосторожности он себя окружал. У Нади были целых две идеи на этот счёт. Впрочем, первую — выдать за "особого" клиента Касавира, который даже без оружия мог бы справиться с хозяином, пока Надя отвлекала бы охранников у двери, а остальные разбирались бы со стражами во дворе — она сразу отмела ввиду того, что он просто не смог бы убедительно сыграть роль. Да и время для подобных гостей было уж слишком неподходящим. Хозяин борделя вёл ночную жизнь и в это час, после ванны и массажа, принимал свою первую за день трапезу. Тут нужно было придумать что-то поизысканнее. Второй её план вызвал негодование паладина, не желавшего и думать о том, чтобы "втягивать его жену в эту мерзость". Однако, ничего менее рискованного никто из них предложить не смог. Идея и впрямь была не лишена элегантности, если не думать о том, что именно Эйлин придется притвориться "подарком" старшему партнёру от Нади — лютнисткой, горящей желанием устроиться на работу.
— Он любит свежих козочек вроде тебя, — усмехнулась Надя, окинув её метким взглядом опытной сводни, — и обожает музыку и танцы. Сейчас он в самом подходящем расположении духа. Считай, тебе повезло, дорогуша.
— Заткнись, — хмуро огрызнулась Эйлин. Она не собиралась скрывать своего отношения к этой женщине, что Надю, впрочем, не особо волновало. — Чтоб я ему ещё и танцевала — облезет. Покончим с этим скорее.
Она строго посмотрела на Касавира, державшего её за руку и инстинктивно не желавшего отпускать, словно это оставляло ему шанс повлиять на её решение. Однако, в оливково-карих глазах тут же заплясали шальные чёртики.
— Лопнувшие перепонки, временная слепота и глухота в сочетании с медвежьей болезнью, панический приступ, паралич или просто глубокий обморок? — деловито спросила она.
— То есть? — не понял муж.
— Ну, что ты сочтёшь подходящей компенсацией за грязные мысли обо мне?
Он даже не попытался улыбнуться, но нехотя выпустил её руку.
— Будь осторожна. Не позволяй ему навязать тебе свои правила.
* * *
*
Эйлин уголком губ улыбнулась своему отражению. Хороша. К счастью, Надя решила не красить её лицо — "сделаем ставку на первозданную естественность и наивность". Никаких сложных нарядов, тугих корсетов и чулок она тоже, слава богам, не стала на неё напяливать, остановив свой выбор на белой чемизе из тонкого льна, отделанной тесьмой, и тёмно-зелёной овертунике, стянутой тонким поясом с литыми бляшками, да ещё коротких сандалиях, простеньком латунном венце и паре таких же браслетов. В таком виде и в городе появиться не стыдно. Самое главное, не потребуется много времени, чтобы это всё потом снять.
В душе неспокойным мутным осадком плескалось недоумение от того, что она согласилась участвовать в этом спектакле. За Касавира он не волновалась — он взрослый и всё понимает. Это было другое. Когда-то она с ребяческой лёгкостью могла представить себя в такой двусмысленной роли. Её наивное воображение будоражили истории о выдающихся бардах-шпионах, перед которыми ничего не подозревающие враги открывали двери своих убежищ, чьим оружием были сладкозвучные песни, обольстительные речи, приятная внешность, дворцовые манеры, острый ум, внимательный взгляд и стилет в рукаве. С тех пор она достаточно узнала о жизни и людях, политике и интригах, чтобы не верить в романтические легенды и сказки о бравых агентах. Но она должна была выполнить эту работу, и выполнить хорошо.
В ростовом зеркале с тяжёлой бронзовой оправой отражался уютный, наполненный возбуждающими ароматами, со вкусом обставленный будуар Нади и часть просторной спальни. Здесь было кое-что, чему она могла от души позавидовать — настоящая мраморная купальня, встроенная в подиум. Такое не в каждом дворце увидишь. Она представила себе, каких трудов стоит менять в ней воду, чтобы сохранять свежесть. Гардероб с раздвижными дверями-ширмами, самый огромный, какой она когда-либо видела, лиловые портьеры, модные шёлковые обои вместо тяжёлого гобелена, странные картины и статуэтки — что-то из современного искусства, Эйлин в нём не слишком разбиралась. А вот Ниваль бы оценил. Мысль о нём задела торчащий кончик занозы, напоминая колющей болью об её существовании. Тварь кувыркалась с ним на этой гигантской кровати, демонстрировала всё, чему научилась с другими мужиками, тешила его нехилое самолюбие, шептала ласковые слова, убаюкивала, а потом позволила своим дружкам забрать его прямо из постели. А то и сама позвала их, когда он задремал после долгого трудного дня, всего выпитого за вечер и после её притворных змеиных ласк. Ладно бы, она ненавидела его, как тех, других, но он ведь и правда был ей по-своему дорог, она не врала. И почему он, неглупый мужик и не последний политик, так подставился? Что случилось с того момента, как они пожелали друг другу доброй ночи и до встречи с Надей? Что ему на голову-то упало? Может, пройдоха-Квист знает ответ? Тряхануть бы его хорошенько. А может, чтобы понять, нужно влезть в мужскую шкуру, а это даже барду не по силу, если он женщина.
Она невольно вздрогнула, когда тонкие пальцы коснулись её запястья. Надя стояла за её спиной, по-хозяйски придирчиво рассматривая. Их взгляды встретились, разделённые тонкой гранью зеркала, и в памяти Эйлин пронеслись все её непрошенные двойники из вчерашнего сна. Холодная сосредоточенность, бесстрастный профессионализм. Сколько таких "подарков" она сделала своему партнёру и где они теперь? Было противно от того, что нельзя поступить с дрянью, погубившей её брата так, как она того заслуживает. Она шла по его следам, повторяла его маршрут и позволяла этой женщине дотрагиваться до себя, поправлять одежду, смотреть на себя, как на товар, который нужно получше продать, слушала её пошлые советы о том, как соблазнить безногого инвалида, которого мечтала видеть мёртвым. Это было и само по себе паскудно, и казалось предательством по отношению к Нивалю. Впрочем, во время войны ей не раз приходилось наступать на горло своим праведным чувствам и инстинктам. Уж кто-кто, а начальник Девятки её понял бы и одобрил.
"Может, помолиться Рыжекудрой?" Эйлин давно уже этого не делала и чувствовала, что незлая, но своенравная богиня, когда-то казавшаяся выразительницей её стремления к идеалу и красоте, платит ей за это молчаливым недоумением. Может, она так же внимательно смотрит на неё сейчас, ожидая, что блудная дочь сама решит вернуться под её крыло. Щедрое сердце Съюн всегда готово дать второй шанс, ведь это так трогает душу и так красиво выглядит со стороны. Это предельно эстетично...
— У тебя красивые запястья, а кисти грубоваты. Побольше двигай руками. Твоя лютня с розочками мне нравится, но ремень сними, он делает её слишком похожей на боевую. Лучше просто держи её в руках.
