Вернулся умытый и немного отдышавшийся Теомир, и вся компания двинулась по дорожке к замку. Обеденная зала уже пустовала, только в углу над тарелками сидели двое солдат в запыленных зеленых накидках поверх кольчуг.
Наскоро перекусив жареной остывшей рыбой и удивительно вкусным ржаным хлебом, путешественники вышли на улицу. У самого выхода их перехватил вестовой, безусый мальчишка в коротких штанах и рубашке не только без рукавов, но и вообще без застежек.
— Князь встретится с вами через пять минут, — почтительно сообщил он. — Мне приказано проводить вас в малый зал.
Посыльный привел их в небольшую комнату без окон на втором этаже замка. В отличие от аскетичной обстановки остальных помещений, здесь стены затягивали пушистые ковры с затейливой вышивкой, ковры чуть поплоше закрывали пол. Поверх ковров висели картины с нарисованными кушаньями, лесами и животными. С пластин на потолке лился мягкий желтый свет — нормальный колдовской, не электрический. Полукругом стояли низкие широкие стулья с высокими подлокотниками и спинками, целиком обтянутые кожей. Полукруг был развернут в сторону одной из стен, покрытой гладким молочно-белым, без каких либо орнаментов, ковром. Перед креслами стоял небольшой овальный стол полированного дерева с железной двурогой бутылью и несколькими кружками. Ольга осторожно опустилась на один из необычных стульев и тут же забарахталась, чуть не утонув в мягкой обивке.
— С ума сойти... — пробормотал Хлаш, со вкусом располагаясь на другом стуле. — Полжизни не сидел в кресле.
— Привет честной компании! — приветствовал их неслышно вошедший в комнату Тилос. — Ну, как вам моя гостевая зала? Три десятка кольчуг за одни только ковры отдал, а уж сколько с меня за кресла в Талазене содрали... Зато теперь иноземные послы чувствуют, что их уважают. Да вы садитесь, ребята, не стесняйтесь.
— Князь... — почтительно склонился в поклоне Телевар.
— Слушай, ты меня столько времени Тилосом звал, а я, как видишь, даже насморком не заболел, — отмахнулся Серый Князь, с размаху бухаясь на стул, называемый креслом. — Наверно, и еще какое-то время переживу, как думаешь?
— Как скажешь... Тилос, — кивнул тысячник, осторожно следуя его примеру. — Но мне случалось видеть куда более обидчивых вельмож, чем ты.
— А! — беззаботно махнул Тилос рукой. — Какой я вельможа! Так, погулять вышел. Ни родословной у меня с великими предками, ни даже холопов тысчонки-другой нет. Ну, как вам у нас? Белла вас, небось, вчера загоняла. Кстати, где она?
На несколько ударов сердца воцарилось неловкое молчание.
— Понятия не имею, — наконец откликнулся Хлаш. — Вчера помогла Онку в постель уложить, а потом как испарилась.
— Да? — озадаченно переспросил Тилос. — Ладно, о ней потом. Княжество на кон ставлю, сейчас вас не она волнует.
— А что же, интересно, нас волнует? — проворчал Заграт. — Поведай, коль знаешь.
— А тут и знать не требуется, — ослепительно улыбнулся Тилос. — У вас все на лбу написано. На кой, скажите на милость, мы понадобились странному и загадочному Серому Князю, про которого столько чудных историй ходит. А?
— Догадливый, — фыркнул Заграт. — Ну и? Может, просветишь убогих?
— Уговорил, — в тон ему откликнулся Тилос. — Просвещу. Только давайте-ка вспомним сначала мелкие фактики из вашей недавней жизни. Первый — арбалетная стрела под лопаткой Заграта... вернее, не так. Первый фактик — подвернувшийся в самый подходящий момент под руку волк. На хвосте погоня, все волки перед походом к палкам накрепко привязаны, чтобы в запале друг друга не погрызли, а Гром взял да и оборвался.
— И не такое случается, — угрюмо откликнулся Заграт.
— Случается, конечно, — легко согласился Тилос. — Пока отметим эту случайность как фактик номер раз. Фактик номер два — арбалетная стрела. Попала почти в сердце. Почти. На пару пальцев в сторону и ровно под таким углом, чтобы в ребрах застрять, а не насквозь пройти, правильно я понимаю? Правильно. Везуха, да и только. Вторая за вечер. Кстати, как рана, не болит?
Шаман слегка повел плечом.
— Саднит немного, — сообщил он. — Но всё путем, скоро совсем пройдет.
— Ничуть не сомневаюсь. Добавим и это к застрявшей стреле: глубокая и довольно тяжелая рана заживает за три осьмицы так, что уже и незаметно почти. Да что там три — ты уже и в Хамире осьмицу спустя шевелился очень даже неплохо, рана почти не беспокоила. Другие от таких полгода двигаться толком не могут, до конца жизни болями страдают, но тебе хоть бы хны. Но идем дальше. Фактик номер три — когда тебя клюнуло, ты, любезный Заграт, уже сидел на волке, и тот вывез тебя, бессознательного, подальше от стойбища. Минутой бы раньше — остался бы на земле тепленьким... или холодненьким своих разгневанных сородичей дожидаться. Далее, волк-то тебе попался не простой, а самого вождя, куда сильнее и выносливее остальных. Обычный волк наездника пару-тройку верст протащить может, от силы десяток, потом выдыхается, отдыха требует. Гром же тебя хрен знает куда утащил, да еще и след запутал.
Ольга заметила, что Теомир вздрогнул и странно посмотрел на орка.
— Гром был лучшим волком племени! — вскинулся Заграт.
— Безусловно, — согласился Тилос. — Попадись тебе любой другой — и ты труп. Поехали дальше. Стрела хоть и не угробила тебя, любезный шаман, но жилы зацепила изрядно. Не подбери тебя опытный Хлаш, истек бы ты кровью прямо на лесной опушке. А каковы шансы на него наткнуться в такой ситуации? Да никаких, почитай. Мир велик, Народ тягой к прогулкам не отличается, из гор выбирается крайне редко, а люди, скорее, от тебя шарахнулись бы или даже просто добили бы для уверенности. Какой у нас фактик по счету выходит? Четвертый? Неважно, не в счете дело. Главное — еще одна счастливая случайность. Итак, подобрал тебя Хлаш, травками лечебными напичкал и перевязал, а тут и обоз Всадников подоспел. Ольга-целительница тебя залатала, а обозники не дали твоим собратьям покрошить тебя на месте.
— Меня бы отвезли в племя на суд, а уж там бы я вывернулся, — процедил Заграт сквозь зубы.
— Ой ли? — прищурился Тилос. — Даже если бы твой дружок — Гахаш, кажется? — не перерезал тебе глотку на месте, судили бы тебя, любезного, полубессознательного, от раны не оправившегося, толком оправдаться не могущего. Подсказать, чем бы дело кончилось? Но мало того. Всадники, скорее всего, отдали бы тебя оркам — какая им корысть тебя защищать?..
— Ни в жизнь! — горячо перебил Телевар.
— ... либо полегли бы в бою, — невозмутимо закончил Тилос, — не суть важно. Но подобрал тебя не простой тролль, а Хлаш Дэрэй — Ведущий по Пути, как бы он ни отрицал свое положение, и опытный матха, умеющий убеждать на переговорах в том числе чужаков из числа людей и орков. Только благодаря ему преследователи согласились отдать тебя на суд соплеменников в Хамире. К счастью, они еще не знали, что родичи покинули город. Вот такая цепочка счастливых случайностей — и выдающийся в своем роде шаман Заграт Тргаха остается жив и сейчас сидит передо мной в кресле.
— Круто, — пробурчал Заграт. — Всё?
— Нет, не всё. Оставим пока тебя в стороне и перейдем к другим. Хлаш!
Тролль напряженно выпрямился в своем кресле.
— Тебе не кажется, что ты очень удачно выступил в поход? Спустя несколько дней ваши перевалы попали в осаду. Тролли Песчаных гор в последнее время закрывались в своих границах, все меньше выходили наружу, и для тебя как для матхи работы оставалось все меньше. Ты в основном патрулировал границы в последний год, да? А знаешь, что практически все патрули перебили во время внезапной атаки? Эй, не порти обивку! Перетягивать ее — невеликое удовольствие.
Хлаш с усилием взял себя в руки и медленно разжал вцепившиеся в подлокотники пальцы.
— Я... не знал, что все погибли, — хрипло прошептал он. — Если бы знал...
— Если бы и знал, то ничего бы не изменил! — жестко оборвал его Тилос. — Или бросишь друзей ради заведомо обреченной попытки отомстить? Опять же, сейчас не о том речь. Итак, мы видим, что Хлаш тоже избежал смерти по счастливой случайности. Теперь Всадники... и опять Хлаш. Встретиться на пути в Хамир они могли уже безо всяких случайностей, дорога неблизкая и долгая. Но если бы им не посчастливилось подобрать выдающегося, как я уже заметил, шамана Заграта, единственного, кто в тех краях владел эквивалентом Ментального щита, обоз погиб бы от клыков волколаков. Лишь счастливая случайность спасла десяток Всадников и тролля, позволив им продержаться до появления хамирского патруля — вот, кстати, еще одна интересная случайность.
— Действительно, многовато случайностей, — пробормотал под нос Телевар. — Похоже, кое-кто здесь в рубашке родился.
— То ли еще будет, — криво усмехнулся Тилос. — Продолжим. Хамир, осада. Хлаш идет брать языка. Я наблюдал со стены...
— Наблюдал? — не удержался Хлаш. — В полной темноте?
— В темноте, — подтвердил Тилос. — Для меня не проблема, как ты наверняка уже и сам убедился. Итак, ты, Хлаш, трижды чудом избежал патрульных жугличей...
— Да их кто угодно избежит, — фыркнул Хлаш. — Как дети, честное слово.
— Они не дети. И их часовые — тем более. Обычно они дежурят верхом, а у их коней неплохое обоняние. Но ты наткнулся только на пеших, да и те, кажется, возвращались из патруля и шатались от недосыпа. В общем, тебе опять невероятно повезло. Здорово, да?
— Неубедительно, — покачал головой тролль. — Я же не первый день на свете живу. И ночное зелье выпил, и сам дорогу выбирал...
— Пусть сам, — опять согласился Тилос. — Дальше. На следующий день горстка магов-защитников вызывает эфирный взрыв огромной мощности, который не только выводит из строя всех колдунов в окрестностях, но и убивает их самих. Единственный, кто выживает, — Заграт, стоящий в центре звезды, то есть в самом фокусе взрыва. Позже тот же Заграт с Ольгой и Теомиром чудом успевают забраться в погреб перед самым носом жугличей. Тот самый взрыв, который чуть не погубил его часом ранее, спас его сейчас — все колдуны округи, кроме Заграта да еще, кстати, Ольги, оказались в отключке. Иначе рано или поздно шамана и колдунью учуяли бы. Кстати, Заграт, чего ты через полгорода в погреб прятаться ломанулся? Рядом ни одного подпола не нашлось?
— Не знаю, не видел, — огрызнулся Заграт. — Времени искать не оставалось.
— Так, — удовлетворенно кивнул Тилос. — Рядом времени искать не оставалось, а под носом у жугличей бегать — вполне нашлось. И правильно: жугличи — известные мастера мародерства, простые подполы вскрыли бы в первую очередь. А вот тайный схрон они не обнаружили. Ну и потом везение по мелочам — нашли калитку, незамеченными выбрались из города, наткнулись на Хлаша именно там, где он ждал...
— Ладно, убедил, — вздохнул тролль, поудобнее устраиваясь в кресле. — Везло нам всю дорогу, аж сам себе завидую. И что? Ты ведь нас явно не затем опекал, чтобы в цирке напоказ выставлять.
Тилос закинул ногу на ногу и какое-то время молча сидел, внимательно оглядывая гостей. Где-то под ложечкой у Ольги внезапно почувствовался тяжелый холодный комок.
— А, какого черта... — наконец пробормотал Серый Князь. — Не нанимался я туман напускать и мозги компостировать. Пусть Игроки сами расхлебывают. Знаете, ребята, расскажу-ка я вам сказку. Устраивайтесь поудобнее, потому что история долгая, и спрашивайте по ходу дела, если совсем непонятно станет.
Он снова оглядел гостей, вздохнул и заговорил размеренным монотонным голосом. И чем дальше, тем туже и холоднее становился комок под ложечкой у Ольги.
Как и в любой сказке, в одном далеком-предалеком мире жили-были люди, рассказывал Тилос мерным бесстрастным голосом. Обычные люди — пахали землю и голодали от неурожаев, выращивали тучные стада и умирали от голода после моров, строили корабли и дома, добывали железо и уголь, ковали лемеха и оружие, торговали, путешествовали — в общем, жили обычной жизнью, прекрасно знакомой всем. Единственное, чем они отличались от вас — полным отсутствием магии. Ветромаги не призывали там дожди на поля и не разгоняли сгустившиеся в страду тучи, огнемаги не укрощали лесные пожары, а камнемаги не укрепляли дома и доспехи своими хитрыми заклятиями. И, разумеется, никакое колдовство не охраняло солдат в бою от огненных шаров и ветвистых молний, насланных магами противника, не отводило стрелы и не сводило с ума наведенным отчаянием — просто потому, что не нашлось там ни боевых волшебников, ни боевой волшбы. Все, что оставалось доступным тем людям — собственные ум и изворотливость. Не колдун помогал ставить дом — плотник укреплял бревна так, что те десятилетиями держались вместе. Не маг заговаривал зимний обоз от волков — от них отбивались огнем да оружием. Не знахари заращивали раны с помощью Силы — их зашивали нитками. А на землях, покрытых пеплом от лесного пожара, что люди же и запалили, они выращивали рожь и пшеницу.
И еще, разумеется, они воевали — разве ж люди умеют жить иначе? Воевали из-за спорного клочка земли, из-за драгоценных копей, женщин для своих вождей, разного цвета кожи и разных богов... Ведь было бы желание, а повод всегда найдется. Иногда некоторым племенам удавалось построить огромные империи, в свой черед уничтоженные варварами, и в веках оставались песни и легенды равно о строителях и разрушителях, защитниках и завоевателях.
Поначалу тот мир казался слишком велик для человека. Огромные пространства миллионы лет не видели ни одного двуногого. Но время шло, люди множились, несмотря на взаимное истребление, и постепенно заполонили все доступное место. А мир на поверку оказался не таким уж и большим — просто каменным шариком без начала и конца, летящим через бескрайнюю стылую пустыню. То тут, то там появлялись на свет умненькие дети, родители которых были достаточно защищены и богаты, чтобы позволить детям не гнуть спину на поле с утра до вечера, а учиться и изобретать. И они учились и изобретали — безлошадные повозки и летающие в воздухе корзины под гигантскими бумажными шарами, большие самоплавающие лодки и удобрения для полей — в общем, всё, что они называли технологиями и машинами. Но больше всего они изобретали способы убивать.
Горючий порошок, поднимавший в воздух красочные фейерверки, они приспособили для швыряния кусочков металла, раскалывавших черепа и крушащих ребра. Из больших самоходных повозок как по волшебству выросли еще большие, метавшие убийственные снаряды гораздо дальше, чем ручное оружие, и гораздо эффективнее убивавшие многих людей сразу. Со сменивших воздушные шары стальных птиц на землю изливался страшный туман, очень похожий по составу на удобрения и краски для тканей — но вдохнувшие его люди умирали в страшных муках. Прочная износостойкая сталь шла на лемеха плугов, но гораздо больше — на облицовку и двигатели боевых механизмов. А чудесные коробочки, далеко передающие человеческий голос, отдавали приказы чудовищных размеров армиям.
Люди гибли десятками тысяч и миллионами, а кровь лилась реками. Так продолжалось тысячелетиями — до тех пор, пока люди не изобрели, наконец, Огненную Смерть, одним ударом выжигающую целые города и делающую земли убийственными для любой жизни. Только тут наконец-то устрашенные собственным могуществом властители начали помаленьку одумываться. Разумеется, войны продолжались еще очень долго, ибо какой же человек без войны? Но с тех пор люди начали учиться жить в мире друг с другом, направив значительную часть усилий не против своих собратьев по крови, а против самой природы.
