"Впечатлившись", развел руками, признавая недоумение: "Ну и что?! За годы работы, насмотрелся такого... И на фото, и в реальности..."
— Мышонок. Мне жаль тебя. Ты своеобразный противник... Неглупый, упрямый, волевой, образованный и — абсолютно не логичный.
— Хватит называть меня "Мышонком", Безобраз! — Потребовал я, слегка забывшись, кто именно замер передо мной, с тяжелым мечом, воткнутым в землю неведомого мне измерения. — Правда, достал...
— Оскорбление — оружие слабейшего! — Попенял мне мой противник.
— Это не оскорбление. — Усмехнулся я. — Это попытка поименовать явление, стоящее напротив меня. Дать имя, проще говоря. Имя, соответствующее твоему облику — образу. Которого — в принципе — нет. Хоть с нимбом, хоть с рогами.
— Язык у тебя подвешен на гибком сочленении, — Безобраз коротко хохотнул, — я возьму его на память!
— Язык? Или сочленение? — "Не понял" я, стараясь разозлить своего противника.
— Чувство юмора выражено крайне слабо. — Выплюнула мне в лицо свои обвинения новая маска, очень знакомая. — Нет, мне никогда не понять, почему, таких как ты, считают весельчаками и душами компаний...
— Не поверишь — я тоже! — Подмигнул я в ответ. — Может быть... Слишком много говорим?!
На самом деле, я признавал правоту Безобраза, никуда не деться.
Безобраз вытянул клинок эспадона из земли и сделал шаг в мою сторону.
Уверенный в себе, спокойный, играющий на своей территории.
На территории своей силы, своей воли и своего права.
Сколько я не злил его, отчаянно пытаясь тянуть время, сбить с настроя — все тщетно.
Дымка расступалась перед ним, дождь испарялся на раскаленной броне, светящейся в странном свете незнакомого светила.
"Вот только не так я представлял конец своего жизненного пути!" — Признался я самому себе, гоняя в голове целые рои растревоженных пчел-мыслей. Пустых, трусливых, напуганных зрелищем приближающегося Безобраза, закованного в кипящую серебром броню.
Словно и не было у меня многих лет тренировок, призванных подготовить к разного рода неприятностям. Лишь обман и самолюбование, надо признать.
И вот теперь я понял, каково было нашим предкам вставать навстречу прущему на них танку.
"Да ну и... Помощи я не просил, а надежду — оставьте себе! Сдачи не надо!"
Вызывая в себе состояние боевого амока, бешеной ярости смертельно раненного воина, сделал шаг навстречу, еще и еще один, налетая грудью на удивленно остановившегося от такой наглости, Безобраза, забывшего о мече в латной рукавице.
Наши тела встретились, вспыхнул доспех, отражая мою глупую атаку и я, словно камень вылетевший из под копыта несущегося во весь опор коня, полетел над сиренево-сизой дымкой, оставив на латах прикипевшую к ним кожу и куски своего собственного, очень дорогого мне, мяса.
Низ-з-з-з-э-э-энько, так, полетел...
Но, довольно далеко.
Под предательски нежной дымкой оказались камни и, что-то еще.
Конечность, с зажатым в ней клинком!
Пока Безобраз не торопясь подходил, успел разжать металлические пальцы, освобождая оружие.
"Спасибо, дружище!" — Мысленно поблагодарил я киборга, так удачно поделившегося со мной оружием, понимая, что не все так и плохо!
И тут стало еще хуже:
Подкравшийся Безобраз пребольно двинул по почкам, оттянул за волосы голову и, склонившись, тривиально укусил за ухо, лишая меня мочки.
Даже боль не остановила истеричный смешок, вырвавшийся из моего горла.
Стальные, раскаленные пальцы разжались, оставив на голове очередной ожог.
Извернувшись так, словно всю жизнь был змеей и сражался с раненными на всю голову мангустами, попытался отползти в сторону, разрывая дистанцию.
Дымка окутала меня, лишь на мгновение скрыв от глаз Безобраза.
— Это мой мир и тебе в нем не спрятаться. — Флегматично оповестил меня мой противник, размеренно тыкая перед собой оружием. — Но, если хочешь поиграть...
Запнувшись, Безобраз удивленно смотрел на свою отваливающуюся руку, отсеченную моим ударом.
— Очень хочу! — Выдавил я из себя, мысленно прося прощения у своих студенток. — Ангард!
* * *
— ... Он не вернется. Вот увидишь, он нас бросил. — Аша зябко поводила плечами. — Он бросил нас так же легко и просто, как и...
— Заткнись. — Нэт упрямо закусила губу. — Слышишь — заткнись! Пожалуйста, замолчи!
— Нас было четверо! Осталось — двое. Где Георг? Где Санти? Их нет. Он убил их!
Громада пульта управления, растянувшаяся на всю длину огромного зала, множество стрелок, разноцветных огоньков, ручек, тумблеров и прочих специфических предметов, о существовании которых, Нэт, еще не давно, совершенно не имела ни малейшего понятия.
За спиной — полукруглый стол, десяток стульев вокруг него и стена, украшенная фотопанно — низвергающаяся в радуге Ниагара, с высоты птичьего полета.
— Перестань. Всё может быть еще хуже. Аша, поверь мне, он не кинет. Не тот человек.
— Ты просто слепа! — Аша уже почти вскочила со стула, норовя затеять драку, но тут-то все и началось: панно странно колыхнулось, на пол полетели брызги, шум водопада ворвался в помещение.
— Держи! — Скомандовала Нэт, сплетая руки охранным жестом.
Аша хмыкнула, и панно исчезло в огненной вспышке.
— Хорошая реакция — залог долгой жизни! — Голос Сайда тихим шепотком прошелестел на границе их сознаний. — Только не расслабляйтесь — дальше будет веселее!
В ответ на его слова хлынула вторая волна. В один удар сердца комната оказалась заполнена топкой болотной жижей. Курилась холодной дымкой поверхность, разрываясь пузырями вонючего газа.
— Ха. Так! — Нэт царственным жестом смела морок. Качнулась. Аша придержала подругу за талию.
— Прорвемся?
— Можно подумать, у нас есть варианты. — Нэт подмигнула. — Препод сказал: "Не дать убить пульт", значит, окопаемся и примем бой! А, кончатся патроны — закусаем!
— Или зацарапаем! — Аша потупила очи долу. — Интересно, а как там, у Него?
— Боюсь — хреново, у него. — Нэт вытерла текущую из носа кровь, размазав ее по лицу, и мгновенно превратилась в страшного вампира, только что плотно позавтракавшего. Или пообедавшего. — Совсем... Слушай... Давай сядем за пульт? Не спокойно мне, что-то...
— ... Слева! Бей! Аша! — Нэт выпустила длинную серию слепящих плавленым золотом, искр. Следом, в нападавших полетело операторское кресло, снося противника, вжимая его в дальнюю стену, где еще недавно мирно пылилось красивое панно.
Тварь обиженно взвизгнула: ее скорпионий хвост валялся на полу, судорожно подергиваясь и исторгая из себя яд на прокопченный пол. Кислота от предыдущей атаки уже украшала полы длинными бороздами, а еще до этого, неведомый полководец отправил на убой свою человеческую армию.
— Добей же ее!
Аша ударила.
Фиолетовый шар стремительно собрался вокруг ее рук, устремился к скорпиону и раскатал его в тонкий блин, по полу и стенам.
Скорпион, как и предыдущие противники, от "оскорбления действием" превратился в прошедшее время, наконец-то сдохнув.
— Восьмая. — Уныло посчитала бои Нэт.
— Девятая. — Поправила ее спутница. — Восьмую Сайд смел.
Девушки хмуро покосились друг на друга.
— Будем курить? — Нэт вытянула из нагрудного кармана "черепастые и костястые", сигареты. — Время уже...
— Что-то наш препод совсем не торопится...
В ответ Нэт пожала плечами.
Она никак не могла понять, что такого там, внизу, что Сайд полез туда, один, без прикрытия. А главное — зачем? Основную цель своей экспедиции они выполнили с лихвой — раздобытой информации хватит на... Всем, в общем, хватит. Кое-кто, не отмоется во веки веков.
— Нэт, а какой он, твой парень?
Нэт улыбнулась своим мыслям.
— Добрый. Нежный. С ним очень спокойно и... — Нэт снова улыбнулась. — И очень легко. Он не из Нас, Аша. Другой.
Горький сигаретный дым, не имеющий ничего общего с никотиновым ядом, вырывался на волю из легких, переливался серебром инея на замороженных окнах и таял, оставляя после себя терпкий аромат горелой бумаги и медикаментов.
Две тонкие, девичьи фигуры, напряженно замерли в креслах у пульта управления реактором.
Красные огоньки сигарет и зеленые — контроля.
Машинно-человеческий симбиоз.
Идиллия.
— Знаешь, у нас в деревне была, то есть — есть, до сих пор — примета. Если женщина любит и любима, по-настоящему, а не как в кино, то часть ее счастья защищает тех, кто рядом с ней. А еще, говорили, — Аша задавила окурок каблуком, размазывая его по закопчённому полу, — что все происходящее с человеком — суть его мировоззрения. Как он видит мир, так тот и дает ему этот самый мир.
— Лучше умереть с улыбкой и быть улыбающимся мертвым львом, чем дохнуть от страхов каждый день, словно оскаленный шакал. — Продекламировала Нэт старую арабскую пословицу.
— Всё переврала! — Поддела подругу Аша.
— Хорошо-то как! Спокойно! — Просто ответила Нэт и тут-же пожалела о своих словах: едкая вонь наполнила комнату. Аммиачный запах — резкий, валящий с ног и слабый запах жасмина, что в больших количествах способен вызвать не только головную боль...
Привычно подскочив на ноги, девушки замерли спина к спине, озираясь в поисках противника.
Но, кроме газа, других противников не наблюдалось.
Щелчок над головой заставил обеих вздрогнуть.
Тихий шелест и струи свежего воздуха, возвестили о том, что кондиционер вполне исправен и не сдается, не смотря на все те сложности, что вот уже больше часа сыпятся на его бедные, железные мозги и пластиковые потроха.
— А ведь он, тоже — солдат. Как и мы с тобой! — Аша кивнула в сторону коробки кондиционера, к прутьям которого были привязаны разноцветные ленточки из алюминиевой фольги.
Поток блаженно прохладного воздуха сперва разбавил, а затем и очистил атмосферу в комнате.
— Десятый? — Аша вернулась на стул и со стоном вытянула ноги.
— Жидковато, для десятого. — Недоверчиво поцокала языком Нэт. — Или это — только начало.
— Нэт. Как ты думаешь, чем сейчас Сайд занимается?
— Не знаю. Но, подозреваю, что не на песочке валяется... — Улыбнувшись, Нэт подмигнула подруге. — Какого черта мы вообще, не свинтили отсюда? Смысла-то уже нет — информацию мы получили. Надо было когти рвать, а не на завод этот, лезть...
— А ты заметила, как Сайд ненавидит этот город? — Аша задумчиво принялась вертеть в руках сигарету. — Он ведь, в первый час сам на себя не был похож. Его колотило так, что...
— Ага. Пока то деревце не спалил — не утихомирился. — Согласилась с подругой Нэт. — Думаешь, хочет устроить городу карачун?
— Не думаю, а уверена. — Аша сломала сигарету и принялась изучать просыпавшийся на стол наполнитель. — Только не из ненависти, а чтобы больше сюда никто не полез. Или, чтобы отсюда больше никто не лез... Сама же видишь — чего тут только нет! А теперь, представь, что все это полезло наружу. Или, прибывшие сюда — не "уникалы", как мы, а — обычные.
— Их возьмут под контроль... — Нэт понятливо передернула плечами, представляя последствия. — Но, ведь можно же, как то иначе?
— Ну-ка, ну-ка? Ты уверена? — Аша насмешливо вскинула бровь.— Знаешь, я пока психовала, тоже думала, что можно иначе. А сейчас... Уже не уверена. Этот город — раковая опухоль. Она отравляет все и всех. Пока он есть, пока есть о нем память — опухоль будет разрастаться. Вырезав один город, мы гарантированно спасем все человечество.
— Давай без пафоса... — Нэт почесала мочку уха. — От одного города, судьбы человечества не зависят.
— Скажи это жителям Хиросимы и Нагасаки, Чернобыля...
Отворившаяся с тихим скрипом, стенная панель, ведущая в мешанину кабелей спрятанных в сумраке "межстенья", заставила девушек приготовить свои "конструкты" к бою.
— Кто там? Выходи, живо! Иначе — сварим, ко всем чертям! — Пригрозила теням, Нэт.
Из сумрака, навстречу им, шагнула полуголая фигура, хорошо им знакомая — их препод.
Его разбитые губы кривились в усмешке, правая рука висела плетью, но глаза горели лютым блеском победителя.
— Все. — Сайд осторожно сделал шаг. — Можно...
— Смена дежурства.— Возвестил динамик на стене. — Перерыв десять минут. Реактор настроен на режим слабого энергопотребления. Режим управления реактором — автоматический. Сбоев не зарегистрировано. Последняя команда введена 129099 часов назад. Ожидание команд — девять минут.
Уверенный мужской голос, раскатистый, с мощными командными нотками и железными обертонами. Такой голос не даст заснуть. Или галлюцинировать...
— Слишком рано! — Вскрикнул лже-Сайд, съеживаясь.
Через мгновение, две разъяренные фурии накинулись на невзрачного, сморщенного старичка-мастера иллюзий, грозя порвать его на шнурки, без применения "конструкта".
— Н-да... Не слишком-то ему повезло... — Прокомментировала Аша, выжигая бренные остатки незадачливого старичка, своим излюбленным "пламенем Феникса". — Вот и не верь, после этого в рассказы о том, что техника имеет свою собственную душу...
— Блин... Я ноготь сломала об этого... — Нэт добавила такое словцо, что Аша опешила. — Хотя, копиистом он был знатным...
-... Аша! Реактор взбесился! Он выбрасывает в пустоту колоссальное количество энергии! — Нэт внимательно изучала показания приборов, еще недавно демонстрирующих покой и равновесие, а ныне — легшие на упоры стрелки, показывали запредельные данные. — Вот, снова!
Стрелки приборов прыгали, метались по своим шкалам от одного упора, до другого, пытаясь их сломать. Огоньки на пульте представляли собой дикую цветомузыку, что-то плавилось, воняло горелой изоляцией.
Очередная волна атаки захлебнулась, не успев начаться. Орда бродячих собак, кошек, крыс, от некоторых оставались только скелеты, замерла у ног, подняла адский вой и исчезла.
В полной тишине, студенткам только и оставалось, что наблюдать за представлением на пульте.
— По-моему, Сайд добрался... — Аша тяжело вздохнула, впервые с момента их длинной череды атак. — Будем надеяться...
— Ну, не будь пессимисткой! — Поддержала подругу, Нэт. — Если он добрался, значит, все будет...
— Если — будет! — Аша с улыбкой подняла вверх указательный палец. — Если!
-... Нэт! Аша! Вытягивайте меня, студни мои дражайшие! — Обе услышали тихий шёпот, словно идущий со всех сторон.
— Давайте, заразушки мои, ненаглядные...
— Как? — Аша удивленно поинтересовалась у воздуха, даже не сомневаясь, что голос принадлежит их преподавателю.
— Как рыбу — удочкой! — Простота ответа и его образность — потрясали.
— Лови крючок! — Нэт представила себе реку и забросила в прозрачную воду крючок с червяком, разматывая катушку спиннинга.
— Ну, нельзя же понимать все так буквально! — Полу истерический смешок. — Золотые, вы, детишки. Только ленивые!
— Кому не нравится — тот может и пешком идти! — Фыркнула Нэт.
Трижды натянулась и ослабла леска.
Нэт принялась старательно крутить ручку катушки, вытягивая "улов".
— А препод у нас тяжелый! — Мысленная катушка вращалась с трудом, норовя вырваться и провернуться в обратную сторону.
