— Лучше бы никуда не отправляла. — Проворчал Истрат, крутя головой. — Что случилось, то?
— Каллухх пролил воду, на ковер. — Начала объяснять Светлана и тут же замерла, видя как глаза демона становятся похожи на крышки от люков канализации, на родной Земле. — А ковер...
— Судя по тому, что я вижу... — Малика крутила в руках, погнутый о голову кошкочеловека, чайник. — Это что: чайник Одина? Тот, в который он, набирал воду из ручья, у корней Иггдрасиля? Тот, что потерялся, обрекая богов на бегство?!
— Он — потерял. Мы — нашли... — Философски пожал плечами Каллухх. — Так всегда бывает в жизни...
— И вы, напоили Вирвидора из этого чайника?!
— Он сам кружку протянул! — Встал на защиту друзей с высоты своего роста, Маджик. — Подумаешь, кофе хлебнул!
— Кофе?! На воде священного источника, Вы заваривали кофе?!
— Нет. Заваривали мы на пламени Бездны! — Венессанс сделал шаг назад, прикидывая на глаз, расстояние от Малики: дотянется или нет? — А так... Ну, да... Чайник-то, сама знать должна — бесконечный, боги ж для себя делали, с любовью и вниманием, к самым мелким мелочам!
— Вы что, серьезно, у богов чайник спи... Украли?! — Светлана, привыкшая не лезть за словом в карман, едва успела прикусить язык.
— И ничего мы не крали! — Начал заводиться Гот'Инн. — Не зачем так бу... пить, каждый вечер. А потом валяться, под столами и...
— То есть, боги не зря объявили на вас, пятерых, Большую Охоту? — Малика отставила чайник в сторону. — Старых вы вывели, а в молодые не подались... И, теперь, Вызов бросить просто некому! Да уж... Просто "Час открытий"! "Тылы дырявые"...
Пока друидесса вертела чайник и расставляла "детей по углам", вампир вытащил откуда-то очередной кусок ковра и широким жестом расстелил его у ног женщин, приглашая устраиваться поудобнее.
На вопросительный взгляд Светланы, он почесал затылок, переадресовал взгляд Каллухху, получил от него кивок и заявил:
— Садитесь смело, этот, точно — дохлый!
Светлана, уже "заходящая на посадку", с визгом отпрыгнула в сторону, на твердый и холодный камень.
Малика провела ладонью по ковру, выдергивая тонкие ворсинки, невероятно легкие и мягкие. Растерла их в между ладоней и поднесла ладони к носу, принюхиваясь.
— Это что... Мох с корней Всемирного Древа?!
— Дохлый мох, не переживай. — Венессанс со стоном завалился на моховую подстилку, демонстрируя её безопасность. — Там его еще много. Даже живой есть, шевелится, пока.
— Малика, о чем это он? — Светлана осторожно тронула друидессу за локоть.
— О! Ничего такого... Пустяки всякие... Только лишь о том, что вот уже больше двух тысяч лет все мирозданье бросает из крайности в крайность. А эти пятеро — тому виной. Теперь еще Ты, нарисовалась, "Первая"! Осталось только посмотреть во что превратился Вирвидор и эту страничку можно будет перевернуть, вместе со всем ее содержимым!
— Малика, да не переживай ты так! — Маджик поджал свой хвост и положил голову на ковер, требуя ласки и внимания. — Нормальный у тебя Вирвидор. Он и кофе с нами пил и пару миров посмотрел. Потом потерялся, правда... Ну... Мы же не знали, что у него "крыша протекла"...
* * *
В Далласе мы не приземлились — диспетчер отправил нас на запасной аэродром в 50 км южнее города, отказавшись объяснять, в чем же дело.
Дженни, получив указания, стиснула зубы и оставшиеся полчаса полета с нами общался Пол, блестящими глазами поглядывая на пожирающую виноград, Йари.
— Парень — маг земли. — Мостовой покачал головой. — Слабенький. Сестра его и подружка — совершенно обычные, без малейших следов дара.
Пол, вернувшийся с новым блюдом винограда — для Йари и двумя пакетами соков, для нас с Роммом, восхищенно качал головой.
Не смотря на свой малый рост, виноград Йари могла лопать составами, каким-то хитрым образом расщепляя и переводя фруктозу сразу в энергию, которую аккумулировала и прятала еще круче, чем белка — припасы на зиму.
На мой взгляд, запасов этой самой энергии, ей уже с лихвой могло хватить на десяток "прыжков" или минут двести, очень агрессивного боя, с превосходящими минимум втрое, силами противника.
Ромм считал, что на все 600 и врагов надо, минимум впятеро. А лучше — в шесть раз больше.
Йари выслушала наши разглагольствования, качнула головой и вернулась к винограду, откровенно демонстрируя пословицу "а Васька слушает, да кушает"!
Двух часовое пребывание на борту самолета, комфортабельного, тихого и, откровенно говоря — милого, позволила мне выспаться, Йари — наесться, а Мостовому отвести душу, вволю почесав язык с Полом.
На мой взгляд, Ромм даже слегка перестарался и теперь Пол смотрел на него, как на ожившее божество и готовился задать вопрос, ответить на который — сейчас — было нельзя.
На мою больную голову, самой большой неприятностью оказался не Пол, не штат Техас и даже не Дженни Траволта.
Неприятностью оказалась Кэсси, над головой которой оказался монитор наблюдения за салоном. Стоило ей увидеть Йари, эта... Это существо, принялось всячески комментировать происходящее, отвлекая своей болтовней, Дженни.
Забыв отключить свой микрофон и выдавая комментарии в эфир, прямым текстом.
В аэропорту нас ждали подтянутые ребята в костюмах, темных очках и белозубых улыбках, во весь рот.
Йари, увидев встречающих, тут же потребовала, чтобы ее выпустили.
И, знаете... Я ведь, дурак, так и сделал!
От того вихря событий, который закрутился в аэропорту, я помню только убегающих встречающих, теряющих по дороге горячее оружие, отбрасывающих в сторону раскаленные металлические оправы очков и обе тонированных машины на АГ, стекающих на бетон расплавом вонючего пластика.
Потом мы бежали, а рабыня так и продолжала рваться в бой, обещая всем начистить их империалистические рыла, размазав их до состояния кровавой юшки.
Хорошо что ее выкрики слышал только я, иначе все наше "инкогнито", пошло бы прахом, ведь ругалась Йари исключительно по-русски, зараза огненная!
Мостовой тоже внес свою лепту в переполох, запулив огненный шарик в первое попавшееся препятствие. Оказавшееся тягачом, который волок за собой длинный ряд вагонеток с багажом.
"Чемоданный" дождь значительно отвлек внимание погони, но привлек внимание снайперов, видимо получивших, таки, разрешение открыть огонь на поражение.
Пришлось прыгать из стороны в сторону, как двум полоумным зайцам, старательно изображая из себя спецназ. Только в моем случае прыгать было надо, а вот в случае с Мостовым...
Видел я потом, как выглядело наше передвижение, со стороны снайпера, через его прицел: один заяц в бывшей белоснежной рубашке и синих джинсах мечется от укрытия к укрытию, а второй... Огненный кокон, в котором пули просто плавились, не причиняя его содержимому ни малейшего вреда!
Спас нас топливозаправщик, который, как в голливудских фильмах, вывернул в самый подходящий момент, перекрывая линию огня снайперам и отсекая нас от толпы зевак, прильнувшей к окнам аэропорта, наслаждаясь дармовым зрелищем.
Сидящая за рулем женщина, точная копия Кэсси, с поправкой лет на десять возраста и килограмм пятнадцать — лишнего веса, гостеприимно открыла пассажирскую дверь и замахала рукой, призывая загружаться.
Дважды нас звать не пришлось.
Потом мы с Роммом долго ругались, точнее, он долго пилил и меня, что я позволил Йари сделать столь эффектный выход и Йари, что та так эффектно вышла и себя, за то, что не вышел первым.
Женщину-водителя заправщика-ремонтника, звали Норой и единственное, что связывало ее с Кэсси — цвет кожи. Довезя нас до границ аэропорта, она высадила нас и пожелала доброго пути, сунув мне в карман рубашки бумажку с адресом и телефоном.
Снова нам пришлось звать на помощь "Мышку" и всерьез задумываться, а стоит ли болтаться по планете, если все наши перемещения вызывают только какие-то дикие катаклизмы. То вулкан проснулся, то землетрясение, то Йари — все один к одному.
Словно вся планета трясется от ужаса, что вернулись детки, от которых ее избавили.
— Хэй, парни! Помощь нужна? — Пока мы тарились в тени, к нам подкатился странный уродец — явно на АГ, но колес так и не потерявший, здоровенный и квадратный пикап с логотипом "форд" на капоте, покрытом ржавчиной. Старая, сине-красная покраска свисала лохмутами, грозя начать обваливаться при первом же сотрясении. Пыльное лобовое стекло с одним дворником, застрявшим на полпути, ближе к глазам водителя и фары, просто непорядочное количество фар! Они были везде — на решетке радиатора, на бампере, на кенгурятнике и даже на крыше — в два ряда!
Круглые, квадратные, прямоугольные, снятые с трактора, легковушки и на закуску — явно с военного вездехода или вообще — вертолета! — Я к вам обращаюсь!
На подножке своего обшарпанного монстра стоял типичный янки, как его рисовали в книгах моего детства, когда книги Кервуда, Мая и иже с ними, занимали целые стеллажи библиотечных залов, заставляя мальчишечьи сердца биться часто-часто, и дочитывать интересную книгу под одеялом, с фонариком — ведь так намного ближе удивительные миры Виннету, Черной Молнии или забавного Паганеля, проехавшего все дороги и перевалы "в кресле".
Широкополый стетсон, потертый и видно, что "заслуженный", выгоревший на бесконечном солнце и не раз постиранный проливным дождем, красный шейный платок, клетчатая, коричневая рубаха, прикрывающая начавшее отрастать брюшко, синяя джинса и кобура с массивным, длинноствольным револьвером, чьим дальним родственником был, несомненно, старый добрый писмэйкер, принесший мир индейским племенам.
— Нам и в тени не плохо. — Признался я, начиная искренне дразнить ковбоя, делая вид, что под деревьями уютно и прохладно. — Мухи не летают, сверху не капает, чего еще нужно человеку?
— Холодный лимонад? Или бренди, благородный бренди, яркий, как солнечный свет с кубиками льда, что весело гремят по стенкам бокала, отдавая свою божественную прохладу, ниспосланному нам с небес, напитку?
Мостовой шумно сглотнул слюну.
— Ну так как? — Мужчина спрыгнул на землю и с удовольствием сделал пару наклонов. — Уговорил?
— К бренди нужен сливовый пирог, сигара и тенистая веранда, на которой можно бесконечно долго сидеть и любоваться видами. — Ромм, на мой взгляд, вполне достойно отомстил янки, своим видением ситуации.
— Для ценителей найдется и пирог, и веранда. — Мужчина, видя что мы уже не ерепенимся, широко улыбнулся. — Да и жрать охота, а не кататься, на голодный желудок, по пыльной прерии...
Забравшись внутрь, я слегка окосел от увиденного: не мудрено, что лобовое стекло такое грязное, да и к чему держать его чистым, если с внутренней стороны на него проецируется и дорога, со штурманскими отметками, и карта, и даже направление ветра и вся живность, в радиусе 5-и километров.
Одним словом — инопланетные технологии, во всей своей красе. Пусть и устаревшие, лет на сто, но тем не менее вполне рабочие. И, вполне мною узнаваемые — на имперский "Туумзан" навесили "фордовский" корпус, всунули нормальные диваны, прихватили сваркой и... В общем-то, правильно сделали — платформа поддержки ХМЧ-Р3 "Туумзан", что в переводе означает, самое ближайшее, "Крыса", никакими удобствами оборудована не была. Легкое, катапультируемое кресло пилота — вот и все, что в нем стояло из самого дорогого оборудования. Зато, свое дело "крыса" знала. Не один десяток раненых молились на нее, вывезшую их с расквашенного боля боя, взводы, роты и батальоны ждали ее как чуда, под завязку загруженного боекомплектами, едой, медикаментами. Неприхотливая, некапризная, легкая и незаметная, "крыса", как венец инженерной мысли, всегда первой открывала военные парады Империи.
На Матушке, ее быстро окрестили "Луноходом", видимо сразу признавая ее схожесть с "ЛуАЗом".
У нас в деревне, один из "на все руки" мастеров, сваял из нее такого монстра, что и глаз радовался и душа пела.
Жаль, выезжал "самоделкин" на "монстре" не часто, постоянно что-то доводя до ума, полируя и изменяя.
Вернемся — узнаю, что же там у него получилось, в конце-концов!
— Эй, не спи... — Ткнул меня в ребра, Ромм. — Вернись... С той стороны, на эту!
— Шутите! — Вновь улыбнулся ковбой. — Это хорошо. Старые друзья? Меня зовут Майк, Майк Смит!
Он протянул нам свою руку для пожатия.
— Ромм Бриджбилдер! — Церемонно представился Мостовой и мне пришлось срочно делать вид, что в нос попала пыль. В пику своему спутнику, привычно назвался Платом и продолжил изучать автоподелку.
Кто бы не занимался "перетяжкой шкурки", работу свою он сделал на отлично, нигде ничего не запоров, не перекрыв вентиляционных прорезей и расстарался на заделку всех щелей и качественную шумо— и вибро— изоляцию.
— Вижу, тебе нравится мой "Козлик"! — Майк замер, пережидая наш смех и стремительно меняясь в лице от обиды за свою машину.
Вот интересно, как нам рассказать, что "Козлик"... Это вообще машина-зверь... Особенно когда ты едешь в ней первый раз по крутому склону, усыпанному камнями и понимаешь, что вон та кочка, с которой вы только что легко и изящно спрыгнули, высотой была сантиметров сорок, а вмятина на крыше, от твоей головы, отсутствует только по той причине, что крыша — брезентовая!
Через пару часов, на привале, у костра, ты со скрипом и скрежетом расправляешь помятые крылья, стягиваешь, натянутый на уши, нимб, достаешь свернутый и уехавший в трусы позвоночник и даешь себе клятвенное обещание — не садиться в "Козлика", под страхом пяти суток расстрела!
А утром, друг-водитель заявляет, что вчерашняя дорога, это так, для "разминки" и до ближайшего населенного пункта километров 750 и две переправы — если возвращаться и четыре, если ехать вперед!
И вообще, хватит тебе лоботрясничать, давай, садись за руль, а то я выпимши, а вдруг менты!?
От нахлынувших воспоминаний меня снова унесло так далеко, что Мостовой, простите — Мостостроитель, снова двинул меня локтем по ребрам, возвращая на удобный диван "Фордозана". Или "Тууморда"?
От великого ума, озвучил оба варианта и...
Хорошо, что "Козлик" на АГ: от избытка чувств, Майк дернул рулем и мы оказались в кювете, упираясь носами в лобовое стекло и украшая его своими кровавыми приношениями.
— Смешной ты человек, Плээт. — Подвел итог Майк, выведя машину из кювета, вытирая слезы смеха и размазывая по лицу, текущую из носа кровь. — Так моего "Козлика" еще никто не сподобился обозвать.
Так, на постоянных тычках в ребра, мы и доехали до дома Майка.
Нет. Не так. Просто, никогда раньше я не видел ранчо, представляя его лишь по книгам и сериалам.
Что-то, конечно, совпадало...
Но не короткая взлетная полоса, позади дома, шесть нефтяных вышек, сейчас не работающих и оттого аккуратно упакованных в прозрачный полиэтилен, густо украшенный с внутренней стороны пятнами жирной смазки и огромная поляна, с расположенным точно в центре, очагом.
Загнав машину под навес, Майк выпрыгнул на улицу и блеснув зубами в широкой улыбке, качнул головой в сторону дома, приглашая проходить, не стесняясь.
