Казавшийся дряхлым старик-карлик вдруг распрямился и резким движением выдернул из-под полы своей хламиды небольшую резную палочку, которая в его руке тут же замерцала тусклым светом. Шагнув прямо в сгустившуюся под ногами тьму, старый кумтар начал водить палочкой в воздухе, словно рисовал какой-то рисунок. И действительно за ней оставался мерцающий след, складывающийся в руны подгорного алфавита. Нарисовав, таким образом, с десяток рун старик воткнул палочку в самый центр получившегося узора и стал совершать вращательные движения. Повинуясь его воле, руны поплыли по кругу, всё ускоряясь и увеличиваясь в размере. Когда от их хоровода зарябило в глазах, старый кумтар выдернул палочку и, преломив её, топнул ногой. Рисунок взорвался нестерпимо-ярким светом, осветив округу маленьким солнцем, и тут же погас.
Наблюдатель, ослеплённый вспышкой, некоторое время моргал, пытаясь избавиться от ярких кругов перед глазами. Когда же зрение, наконец, восстановилось, он понял, что всё вернулось на круги своя — факелы так же горят, а от заклинания «призвания Тьмы» не осталось и следа. А сам некромант с ужасом ощутил, что не может даже пошевелиться, словно его спеленали по рукам и ногам.
— Что за шутки, старик! — выкрикнул наблюдатель. — Учти, за мою смерть орден Чёрного Копья разворошит всё ваше проклятое гнездо!!! Отпусти и дай мне пройти, и тогда я обо всём забуду!
— Сколько бравады в голосе того, кто находится на волосок от смерти, — отбрасывая капюшон накидки из сумарской ткани, на свет вспыхнувших с удвоенной силой факелов вышел ещё один карлик. За ним широким полукольцом встал десяток воинов кумтар в глухих пластинчатых доспехах, с копьями наперевес. Пришедший оказался весьма юн (по меркам самих карликов), с густыми прядями чёрных волос, а на лбу отбрасывал мерцающие блики золотой обруч, инкрустированный самоцветами.
— Обре гнракава, ксорун (Великая честь, повелитель, — язык кумтар), — старик с нескрываемым почтением поклонился. Его примеру последовали и вышедшие из тени стражи врат.
Наблюдатель окинул взглядом собравшихся и мысленно присвистнул — одновременно видеть столько карликов не приходилось ещё никому, не говоря уже о правителе подгорного племени. Молодой карлик с обручем, вплотную подошёл к пленённому некроманту, обошёл его кругом, а затем обратился к старику:
— Освободи его.
— Ксорун? — от недоумения морщины на лице старика разгладились. — Ксорун, та згурд ра нгишти. (Повелитель, он хотел нас убить.)
— Всего лишь напугать, — отмахнулся юноша. — И говори, пожалуйста, на торрисе. Наш гость не владеет Истинным языком.
— Слушаюсь, повелитель, — старый кумтар поклонился и, выпрямившись, выставил перед собой ладони с растопыренными веером пальцами. Сложив щепотью мизинцы и большие, маг издал какой-то утробный звук, и наблюдатель почувствовал, как с него спало оцепенение.
— Ты же не будешь делать глупостей, правда? — молодой кумтар с интересом посмотрел на тёмного мага. Тот отрицательно покачал головой.
— Мне всего лишь нужен проход. А за этот инцидент прошу прощения. Нервы знаете ли. Последние несколько дней были просто ужасны, — маг указал на свои ещё не до конца восстановившиеся ноги.
— Не нужно оправдываться, мой друг, я всё понимаю...
— И кстати, у меня есть чем заплатить, — наблюдатель, порывшись всё в том же кошеле, извлёк на свет продолговатый нурфит, пусть и не такой чистый, как те, что Атиш ти-Вару подарил Вальдресу, но от этого не менее ценный. — Вот.
Правитель кумтар, продолжая с интересом разглядывать собеседника, лишь отмахнулся:
— У нас от этого добра уже сундуки не закрываются... впрочем, отдай Зхес'т'аару, — холёная рука указала на сморщенного старика. — Ему пригодится.
«Лукавишь, твоё подгорное величество, — усмехнулся про себя наблюдатель. — Наверняка сундуки не закрываются только в твоей сокровищнице, в то время как простые ваши маги лишены доступа к таким камушкам. Не зря же у этого Зхес'т'аара после твоих слов так алчно вспыхнули глаза».
Но вслух маг ничего не сказал. Он молча вложил кристалл в протянутую морщинистую ладонь и поинтересовался:
— Теперь-то я могу пройти под вашими сводами?
— Несомненно, — произнёс правитель и тут же внутри сводчатого тоннеля, убегая ровной светящейся полоской вглубь Небесного Хребта, один за другим стали вспыхивать настенные факелы. — Следуй своей тропой...
Наблюдатель оглядел стоящих, пожал плечами и, не говоря более ни слова, уверенной походкой зашагал по освещённому коридору. Прямой как стрела путь под Небесным Хребтом поглотил его, чтобы ровно через сутки извергнуть по ту сторону.
— Повелитель, стоило ли пропускать этого наглого некроманта?
Старый Зхес'т'аар склонился перед молодым правителем подгорного племени, задумчиво вглядывающимся во тьму, которая только что приняла странного мага. Мысли его возвратились к тому письму, которое два дня назад стражники доставили от врат. В послании старый друг, с которым они не виделись уже больше дюжины лет, просил предоставить его воспитаннику беспрепятственный проход под Небесным Хребтом. Это было странно, так как по негласному соглашению воспитанники магистра Эжж'и'лера имели постоянную возможность свободно проходить как на ту сторону, так и на эту, причём за минимальную плату. Поломав голову над тем письмом, Эулис ан-Т'ар решил лично познакомиться с магом, за которого просил его друг. Как оказалось оно того стоило.
— Повелитель?
Молодой кумтар обличённый властью прервал свои размышления, оглядел старого стража врат свысока и, не удостоив его своим ответом, скользнул внутрь незаметного провала, откуда недавно вышел. Молчаливые стражники поспешили следом.
* * *
Покачиваясь в такт мерной поступи пегой кобылки, которую ему выделил караванщик, Вальдрес откровенно клевал носом. Пейзаж не менялся уже второй день: всё та же дорога, тот же лес и тонкая полоска неба в прорези между верхушками деревьев. А вокруг царит тихий полумрак бодрящий своей прохладой и пахнущий древесной смолой, от запаха которой Вальдреса всё время клонит в сон. Более-менее сносно уместив зад на широком, для коротышки менк'оа седле, маг пытался восстановить в памяти свои ощущения во время стычки с разведчиками каравана. Ему хотелось понять, откуда пришла команда: «Убей».
«Моими мыслями это никак не могло быть, — думал Вальдрес. — Я бы тех охотников обездвижил и только, но никак бы не убивал. За что? Вероятно всё дело в цветке этого проклятого богами альбиноса».
При воспоминании о цветке спину обдало холодком, а в груди что-то кольнуло.
«С другой стороны нужно признать это было поучительно» — продолжил размышления Вальдрес.
Он побоялся даже в мыслях признаться себе, что ему понравились те ощущения. Упаси Единый, ещё войдёт во вкус.
«Альбинос говорил, что магию цветка можно укротить. Что ж, надеюсь, у меня это получится. В противном случае... брр, даже думать не хочется о том, в кого я могу превратиться».
Мыслительный процесс рассеял сонливость и маг огляделся. Не найдя взглядом никого перед собой Вальдрес посмотрел назад. Оказалось, что пока он в полудрёме размышлял, его лошадь на добрый корпус вырвалась вперёд, оставив позади хозяйскую повозку рядом с которой он ехал.
«Видимо я всё же заснул, — он подавил зевок. — И никто ведь не остановил. Боятся. Ну, ничего, мне с ними не по девкам шастать».
Он придержал поводья и, дождавшись, когда вновь поравняется с хозяином каравана, поехал слева от повозки.
— Выспались, господин маг? — тут же раздался лебезящий голос караванщика, самолично держащего вожжи. — А мы тут с Веиром немного поспорили о том насколько древний народ эти подгорные карлики. Веир вот утверждает, что они даже древнее гадрахов, не говоря уже о менк'оа. Верно, Веир?
Веир, едущий по правую руку от хозяина зло зыркнул на ненавистного коротышку, скрипнул зубами, но промолчал. Ещё молодо выглядящий воин с лёгкой проседью в каштановых волосах он был командиром стражи каравана и невзлюбил мага с того самого момента, когда вместо того, чтобы отомстить за своих товарищей ему пришлось лично подвести коротышке лошадь.
«Не нравлюсь я тебе, ох не нравлюсь, — подумал Вальдрес. — Если бы не караванщик ты бы давно всадил мне в спину добрый локоть стали. Во всяком случае, попытался бы».
Вальдрес улыбнулся и Веир, сжав до хруста пальцев поводья, обратился к хозяину каравана:
— Почтенный Залиф, если моё присутствие более не требуется, позвольте откланяться. Мне ещё необходимо распределить ночную стражу.
— Делай что нужно, Веир, — кивнул караванщик и вновь повернулся к Вальдресу.
— А вы как считаете, господин маг?
— Зовите меня просто Вальдрес, почтенный Залиф.
— И каково же ваше мнение, господин Вальдрес? Я вот думаю, что всё это ерунда. Эти карлики кумтар наверняка жили где-то в степи, пока не прознали о проходе под хребтом, а потом раз, — он сделал в воздухе хватательное движение, — и плати им за проход. Да ещё и ерепенятся — одинокий путник не пройдёт, пройдёт лишь караван... Конечно, — он усмехнулся, — с каравана-то плата о-го-го как высока, а с путника что возьмёшь? Что скажете? Кто из нас прав?
— При всём моём уважении, почтенный Залиф, но я вынужден согласиться с Веиром, — Вальдрес слегка склонил голову в знак согласия, — кумтар очень древний и весьма своеобразный народ. У них даже магия своя. Когда я обучался под Небесным Хребтом...
— Вы жили под Небесным? — перебил караванщик, от удивления выпучив глаза. — Расскажите, — он издал вздох полный надежды прикоснуться к неведанным тайнам. — Говорят, что глубоко под Хребтом у них созданы целые города. И ещё говорят, что Небесный Хребет промёрз насквозь и в его недрах так холодно, что воздух застывает в горле и душит человека насмерть, — с трепетом в голосе проговорил толстяк.
— Отчасти вы правы, почтенный. Под Хребтом действительно существует цепь городов, выдолбленных прямо в горной породе. Только сам я их не видел. Мне о них поведал мастер карлик, у которого я проходил обучение и я склонен верить его словам. А вот насчёт холода ничего не скажу, так как когда я там жил мне было тепло и комфортно, — Вальдрес широко улыбнулся, забыв о том, что пребывает в теле менк'оа и его улыбка отнюдь не обаятельна. Судя по всему, караванщик тоже забыл, что его собеседник не обычный человек, но увидев ряды острых зубов, память к нему тут же вернулась. Заметив, как поёжился толстяк, маг поспешил отвлечь его сменой темы разговора.
— Как долго ещё ехать до прохода, почтенный Залиф?
— Недолго, господин маг. Завтра на закате будем у подножия Хребта. Там переночуем и к полудню следующего дня приедем на постоялый двор у самых врат. Только... — толстяк замялся.
— Продолжай, почтенный. Что только?
— Боюсь, моё предложение не понравится господину магу.
— Ты предложи, а я уж сам решу, понравится оно мне или нет.
— Вам не следует появляться на постоялом дворе без ошейника, — на одном дыхании выпалил караванщик и тут же втянул голову в плечи, видя, как полыхнули глаза мага.
— Раба хочешь из меня сделать?! Ну, так попробуй! — в руке Вальдреса мигом расцвёл бутон, сотканный из языков пламени.
— Выслушайте меня, господин маг. Не горячитесь. Я нисколько не хотел задеть вашего достоинства, но это единственный вариант прохода через врата. Учитывая ваше нынешнее обличие...
— Бездна, — выругался Вальдрес, стряхивая с ладони остатки пламени. — Всё время забываю... Прости меня, почтенный, если напугал. Расскажи-ка, зачем мне одевать ошейник?
— Господин маг, вероятно, не знает, но все менк'оа, пересекающие Небесный Хребет с караваном, обязаны носить рабский ошейник. Иначе кумтар их могут уничтожить, и никто им слова не скажет. Проще лишиться одного коротышки, нежели впасть в немилость к карликам, которые в следующий раз либо возвысят плату вдвое, либо вообще не пустят.
«В словах толстяка есть резон, — подумал маг. — Но боги, как же не хочется одевать этот проклятый ошейник. Хотя, если не одеть, кумтар могут попытаться меня уничтожить. Последствия этого не решусь предсказать даже я, — Вальдрес пристально посмотрел на караванщика, пытаясь разглядеть в его глазах хоть капельку притворства, но кроме простодушия на лице толстяка ничего не обнаружил. — С другой стороны, чем мне грозит ошейник? Только лишь ущемлённой гордостью. А в случае чего караван просто перестанет существовать».
Решившись, Вальдрес обратился к караванщику, ожидающему ответа:
— Я согласен, почтенный Залиф. Но знай в случае опасности тебя и твоего каравана не пощажу. Захочешь что-нибудь выкинуть, вспомни тракт.
— Что вы, что вы, дражайший господин маг. Ни в коем случае. Залиф клянётся не причинять никакого вреда господину Вальдресу.
— Хорошо, я тебя услышал. И когда мне прикажешь одеть ошейник?
— Лучше всего это сделать до приезда на постоялый двор. Там будет много народу, могут возникнуть вопросы... ну, вы меня понимаете.
— Понимаю, — скривился Вальдрес. Ему хотелось как можно дальше оттянуть время знакомства собственной шеи с металлом ошейника. — Давай, — он протянул руку, но толстяк замотал головой.
— На ходу никак, там замок очень хитрый. Вот будет привал, тогда и...
— Ясно, — перебил маг и, не говоря больше ни слова, заставил лошадь отойти в сторону. Интерес к дальнейшему разговору иссяк и Вальдрес вновь погрузился в размышления.
* * *
Постоялый двор расположился чуть севернее врат, примкнув к самому подножию Небесного Хребта. От тех, что Вальдрес видел ранее, его отличали лишь раздувшиеся размеры, обусловленные сезонными наплывами постояльцев да наличие двух складских помещений находящихся на некотором удалении от главного здания. Сама же гостиница была о трёх этажах, что говорило о высокой стоимости ночлега в ней.
Когда караван преодолел последний поворот и вдали показались стены постоялого двора, до того весьма словоохотливый караванщик заметно напрягся. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что? явилось причиной нервозности грузного Залифа. А ну как господин маг затребует лучшей комнаты, позабыв о своём нынешнем обличии. Его после такого даже на порог больше не пустят. Кому захочется иметь дело с караванщиком, чьи слуги ведут себя настолько нагло, тем более эти отродья менк'оа, которых никогда не пускали внутрь главного здания. Слуги ночевали под крышей обширного сеновала. Поэтому Вальдрес, увидев нервное напряжение на лице караванщика, сам предложил заночевать со слугами, тем самым разрядив обстановку...
