Также прокуроры в Нюрнберге раскритиковали доводы защиты в отношении "принципа фюрерства", сочтя это способом уклонения от личной ответственности. По логике обвинения именно подсудимые помогли Гитлеру прийти к власти, сделали его диктатором и добровольно принесли клятву верности. Кроме того, подчеркивало обвинение, у каждого из подсудимых была возможность уйти в отставку и отказаться от выполнения преступных приказов. Масштаб же творимых преступлений был таков, что оставаться в неведении о них было невозможно.
Чтобы преодолеть выбранную адвокатами линию защиты юристами со стороны обвинения были выработаны "Нюрнбергские принципы", которые представляют собой набор руководящих принципов для определения военного преступления.
Принцип I
Любое лицо, которое совершает действие, которое составляет преступление согласно международному праву, несет ответственность за это и подлежит наказанию.
Принцип II
Тот факт, что внутреннее право не предусматривает наказание за действие, которое составляет преступление в соответствии с международным правом, не освобождает лицо, совершившее деяние, от ответственности по международному праву.
Принцип III
Тот факт, что лицо, совершившее деяние, которое является преступлением по международному праву, действовало как Глава государства или ответственное правительство, должностное лицо, не освобождает его от ответственности по международному праву.
* 15 января 2020 года Владимир Путин в послании Президента Федеральному Собранию вынес на обсуждение ряд конституционных изменений. Первое среди них — изменение, гарантирующее приоритет национальных правовых нормативов над международными законами и договорами. Впоследствии в России был принят закон, который даёт возможность не признавать решения международных судов, если они вступают в противоречие с внутренним законодательством.
Принцип IV
Тот факт, что лицо действовало в соответствии с приказом его правительства или вышестоящего начальника не освобождает его от ответственности по международному праву при условии, что у него действительно был моральный выбор.
Этот принцип можно перефразировать следующим образом: "Это неприемлемый предлог для утверждения "Я просто выполнял приказы своего начальника"
К сожалению Нюрнбергский трибунал отказался признавать преступными все нацистские организации, верой и правдой обслуживавшие режим. В качестве преступных были признаны только четыре: руководящий состав нацисткой партии (НСДАП), СС, СД и гестапо. Также на процессе были введены "фильтры" для тех, кто служил режиму, но не участвовал в наиболее одиозных его преступлениях. И многим активистам, пропагандистам, деятелям культуры, поставившим свой талант на службу фашизму, удалось избежать "поголовной ответственности".
Тысячам убийц тоже удалось уйти от ответственности доказав, что на службу в преступную организацию они поступили не добровольно, а были мобилизованы принудительно, что их лишили всякой возможности выбора. Это тоже сняло с людей клеймо "преступника по умолчанию". Немало таких людей впоследствии хорошо вписались в обновлённое послевоенное общество демократической Германии.
*
По окончании курса спецшколы были экзамены. Палагин-"Блэк" сдал все предметы на высший бал. Правда, перед самым экзаменом по стрельбе у него произошёл конфликт со старшим инструктором по этому предмету, в котором Палагин сам же выступил зачинщиком. Было так: за час до экзамена Сергей ошарашил инструктора (с которым прежде был в ровных отношениях) ядовитым замечанием, дескать, прежде чем учить чему-то других, неплохо бы самому на голову быть выше своих курсантов. Только инструктору, мол, далеко до эталона по части стрельбы, и, вероятно, на свою должность он попал по блату. Они крепко поругались. Зато на стрелковый рубеж Палагин вышел разозлённым и стрелял так, будто перед ним не бумажные силуэты-мишени, а самые заклятые его враги. Естественно он получил высший бал среди выпускников...
Глава 78 "Ядовитая правда"
Как лучшего Сергея тут же направили на элитные спецхимкурсы (неофициально называемые "Новичок"). Для этого Палагин был прикомандирован к военному институту в городе Шиханы Саратовской области, который со времён СССР занимался химическим оружием (именно здесь был впервые разработан яд семейства "Новичков"). Под руководством военных медиков и специалистов по диверсиям курсанты занимались отработкой разных техник воздействия отравляющим веществом, используя в качестве "тренажёров" животных и заключённых-смертников, которые по документам числились давно умершими.
Потом группу курсантов перебросили в НИИ-2, где обучение продолжилось по более специализированной программе. На лекциях курсантам говорили, что они будут ликвидировать предателей родины и террористов, которых по тем или иным причинам нельзя привлечь к суду.
Палагин делал вид что верит и ненужных вопросов преподавателям не задавал. Так ведь всегда происходит, если государство позволяет своим спецслужбам заниматься внесудебными расправами — вслед за беглыми шпионами и главарями боевиков неизбежно приходит черёд неугодных писателей и журналистов, носителей опасной информации, диссидентов. Набравшую обороты машину гостеррора остановить невозможно, — это "производство безостановочного цикла". И получается странная штука. Вроде бы в стране действует мораторий на смертную казнь, при этом ежегодно приводятся в исполнение десятки приговоров. А за 20 лет режима счёт уничтоженных уже пошёл на тысячи, просто, помимо известных показательных "ритуальных" казней наиболее видных фигур, гибель сотен людей оставалась никем незамеченной, ибо была замаскирована под обычные внезапные смерти по естественным причинам, либо несчастные случаи. Это в точности повторяет сталинскую послевоенную практику, когда тихо убирались чем-то не понравившиеся вождю люди типа главы Еврейского антифашистского комитета Соломона Михоэлса... Преемственность политики слишком бросалась в глаза, что вынуждало власть торопливо прикрывать архивы.
*
Закрытые архивы — это отсутствие памяти, зияющее белое пятно вместо истории. А если нет истории, то нет и народа. В 1990-х годах архивы активно рассекречивались, белые пятна исчезали, мы узнавали о новых героях или даже святых. А также о палачах и преступлениях властей. Сейчас все повернулось вспять, доступ ко многим документам оказался вновь закрытым. Ведомственные архивы МИДа и бывшего КГБ перестают рассекречиваться. Под нажимом спецслужб приняты законы "О государственной тайне" и о защите персональных данных, следствием которых стала трудность в доступе ко многим неудобным для власти документам. Все грифы "секретно" и "совершенно секретно" снова в силе.
Весной 2021 года министр обороны России Сергей Шойгу подписал приказ, согласно которому архивы времён Великой Отечественной войны больше не подлежат рассекречиванию. Тем самым главный путинский генерал отменил распоряжение своего предшественника на посту министра Анатолия Сердюкова. Очевидно преследуется задача не допустить исследователей к документам Министерства обороны, затрагивающим болезненные для нынешнего руководства, военного ведомства и правительства России вопросы огромных потерь, бездарного, а часто и преступного руководства страной и армией в канун и особенно в первые самые тяжёлые годы войны. И публиковать только те документы, которые представляют Красную армию и политику Советского государства в период Второй мировой войны исключительно в положительном свете. Снова на повестке дня проклятый для России вопрос: может ли идеология такого огромного государства с такой великой и непростой историей строиться на одобренной (отфильтрованной) очередной властью полуправде или говоря резче — на лжи?
Глава 79 "Стреляющие архивы".
Июнь 2021 года. Историк и руководитель новосибирского колледжа Сергей Чернышов еще в начале этого мясяца на личной странице в Facebook высказал своё личное мнение по поводу возможном переименовании площади Свердлова в площадь Александра Невского. Дело в том, что в городе вполне официально с подачи городских властей была начата дискуссия на эту тему. Будучи специалистом, новосибирец охарактеризовал персоналии и дал краткую оценку их деятельности. Князя Александра Невского за его тесное сотрудничество с Ордой и привлечение монгол к карательным походам против враждебных княжеств новосибирский историк справедливо назвал "коллаборационистом". Каково же было изумление и паника историка, когда его вызвали в Следственный комитет на допрос к следователю по особо важным делам, как какого-нибудь преступника.
"Удивительно, что академический спор о роли Александра Невского в нашей истории вылился за рамки научных статей и публицистики и теперь обсуждается в Следственном комитете, — прокомментировал Чернышов. — То, о чем я пищу на своей странице, и то, что мы обсуждаем в комментариях, давно известные факты — и сотрудничество Невского с Золотой ордой и противоречивые сведения о Ледовом побоище".
До этого момента новосибирец был уверен, что академическая историческая дискуссия в России не преследуется по закону, но в Следственном комитете ему быстро объяснили, как он ошибался.
"Раньше я шутил — как здорово, что я не занимаюсь событиями Великой Отечественной войны, не анализирую одиозные персоны Сталина, Власова, за которые теперь многим моим коллегам легко прилетает по башке от силовиков. Поэтому я искренне радовался, что как историк занимаюсь "безопасными" XVI-XVII веками. Это же никого не интересует. Но ошибся. Нынешние активисты обижаются (и "стучат", куда следует) на темы и XIII века, и, видимо, скоро начнут обижаться (и требовать уголовного дела) на темы первобытнообщинного строя, Железного и Бронзового веков, динозавров...", — грустно резюмирует историк.
*
В Российской империи Академия наук и высшие учебные заведения пользовались значительной автономией и самостоятельностью. Свобода университетов от государства и Церкви — европейское завоевание времён Реформации. В Россию это ветер вольнодумства подул при царе-реформаторе Александре Втором-"освободителе".
Но коммунисты не собирались терпеть на своей территории опасные очаги свободной мысли. В 1928 году Сталин фактически выиграл борьбу за власть в партии с левой оппозицией, — Троцкий лишён всех постов и изгнан, его сторонники в партии разгромлены. На международном фронте это год не менее крупных побед для нового генсека: советское государство признаётся ведущими державами тогдашней Версальской системы, а угроза интервенции фактически снимается с повестки дня. На этой волне эйфории начинается сворачивание НЭПа — больше никаких отклонений от марксистского учения о плановой экономике быть не должно. Чувствуя силу Сталин начинает закручивать гайки на идеологическом фронте: снова начинаются гонения на церковь, ликвидируются все "подозрительные" общественные организации. ГПУ даётся большая власть в борьбе с "буржуазной" интеллигенцией.
Последним оплотом сопротивления государству тотального контроля над умами остаётся научное сообщество. На уровне партийной верхушки принимается решение превратить вольнолюбивую Академию наук в обычный наркомат. 12 января 1928 года на общем собрании, избирающем новых членов Академии наук, была совершена попытка внедрить в состав учёного совета сильную группу отобранных "органами" коммунистов. Эти люди должны были влиять на принимаемые научным сообществом решения, а главное — быть надёжным инструментом сбора информации о царящих в Академии настроениях, — а они, судя по тому, что из более чем тысячи её членов обладателями партбилета были лишь 20 человек, явно не радовали высокие кабинеты. Но академики быстро раскусили, какую свинью им пытаются подложить, и на голосовании прокатили большую часть "засланных казачков". В том числе красного историка Михаила Покровского.
Конечно же, Президиум Академии оказался куда более покладистым и спустя несколько дней, когда страсти немного улеглись, тихонечко подправил скандальные результаты согласно партийной разнарядке голосования и кооптировал выдвиженцев власти в члены академии. Однако в Политбюро уже поняли: в Академии свили себе гнездо неблагонадёжные элементы, с которыми надо что-то решать.
Вскоре Ленинградский обком ВКП(б) (в те годы Академия наук ещё находилась в бывшей имперской столице) выпустил директиву для партактива и местных чекистов, в которой прозвучали роковые для учёных слова: "...против проведения чистки в Академии наук — не возражаем". Проявление свободолюбивой научной мысли в глазах власти выглядело настолько неприемлемым и опасным, что она — власть, даже не утруждала себя подбором более-менее юридических формулировок и открыто призывала к "чистке".
Выбравший себе холуйскую стезю историк Михаил Покровский, униженный и оскорблённый тем, как его прокатили при попытке стать академиком, был назначен возглавить карательный поход против "научного Кронштадта". "Надо переходить в наступление на всех научных фронтах, — трубил он в своих докладных, адресованных Политбюро. — Период мирного сожительства с наукой буржуазной изжит до конца!". Покровский, как историк, в первую очередь должен был натравить чекистов на самых опасных с его точки зрения коллег, более талантливых и уважаемых в научном сообществе. Недоумение этих господ, не понимающих, отчего чистую науку, покровительствуемую самой богиней Клио, пытаются превратить в дрессированную собачонку власти, выполняющую идеологические команды, вызывало у Покровского ярость. Ничтожеству всегда очень неприятно, когда ему дают это понять. Поэтому с этой учёной публикой выдвиженец партии не церемонился. К 1929 году Академия лишилась до половины своих членов. Но чтобы полетели седовласые головы признанных во всём мире светил, нужен был повод. И вскоре он нашёлся. При обыске в архивах Академии были обнаружены, якобы умышленно скрытые документы, относящиеся к революции и революционной борьбе. "Красная газета" тут же сообщила своим читателям: "В Академии наук были спрятаны важнейшие политические документы <...> Некоторые из них имеют настолько актуальное значение, что могли бы в руках Советской власти сыграть большую роль в борьбе с врагами Октябрьской революции как внутри страны, так и за границей".
Основным виновником сокрытия столь важных архивных бумаг был назначен академик Сергей Фёдорович Платонов. Тот поначалу пытался объяснить, что эти бумаги никто и не думал прятать: "Помилуйте, милостивый государь, голубчик, они всегда там лежали! Ими просто раньше никто не интересовался!
"Прятали, прятали, не отпирайтесь, — давили изобличители. — Не пытайтесь юлить, у нас такие фортели старорежимные не проходят!".
Потом, верно, сообразив, что этим людям трудно что-то объяснить, Платонов подал в отставку. Но в него уже вцепились. Вскоре Платонов и ещё с десяток почтенных учёных мужей были арестованы. Оказавшись в тюрьме перед следователями эти люди вконец растерялись, были ошеломлены. До этого момента борьба против Академии не выходила за определённые рамки. Это была дискуссия, хотя порой оппоненты прибегали к неакадемическим выражениям и методам шельмования. Но всё же никто учёных не сажал и не выбивал из них нужные показания. Но в 1930-м Платонову и его "подельникам" было предъявлено обвинение "в создании контрреволюционной монархической организации, ставящей себе целью свержение советской власти и установление в СССР монархического строя путём склонения иностранных государств и ряда буржуазных общественных групп к вооружённому вмешательству во внутренние дела Союза". Понятно, что после того, как государственная следственно-судебная машина заработала в полную силу "иностранные агенты", посягнувшие на "священные скрепы", получили свои свинцовые приговоры.
