— Одна ваша женщина в боевом скафандре по объему как четыре внеза в комбезах. Уместимся как-нибудь. Еще и на тебя место останется. Мне надо пару минут, чтобы в комбез влезть и тесты прогнать, не отвлекайте пока.
Пока я, ругаясь сквозь зубы на восьми языках (да, вот такой я полиглот), протирала шлем и наглазники от остатков рвоты гигиенической салфеткой, Бернардо успел пригнать к нашему гостевому модулю транспортное средство. "Крылья бури" и в самом деле оказались крохотным невооруженным кораблем — центральный корпус метра три в диаметре плюс три гондолы вибрационных двигателей плюс пара холодных маневровых движков. Но гермоконтур оказался неожиданно просторным, и мы уместились в нем втроем, хотя и пришлось слегка спрессоваться. Бернардо не хотел влезать, но я рявкнула на него, и он сдался. Все-таки хорошо иметь дело с мужчинами из матриархального общества: послушание перед женщинами у них в крови, даже женщинами иной расы. Плохо лишь, что когти-лезвия его левой перчатки, пусть и в защитных чехлах, цеплялись за мой шлем при каждом его движении. Ну вот как заниматься межрасовыми этти в таких условиях, даже если Мисси запроектирует костюм?
На всякий случай Бернардо подвел скаута к сенсорному массиву медленно и осторожно, в режиме максимального стелса и с одними пассивными сенсорами, на что ушло десять вминут. Предосторожности оказались излишними: ни массив, ни сенсоры не замечали совершенно ничего. Еще несколько вминут мы висели рядом с массивом на синхронных векторах, прежде чем Бернардо решился задействовать активные сенсоры. Но и они не обнаружили ничего в радиусе нескольких мегаметров.
— Все-таки нас не звали на встречу, — резюмировал он. — Просто дали понять, что знают о нас все. Ну что, вылазка закончена? Возвращаемся?
— Нет! — решительно сказала я. Внутри что-то зудело, что-то неуловимое и томящее, словно далекий зов. — Подожди. Я выхожу наружу.
Алекс хмыкнул, но комментировать не стал. Я выбралась наружу через насквозь распахнутый шлюз, толкнулась ногами что есть силы и поплыла в бесцветную и скучную даль бездыха неизвестно куда. Уже несколько секунд спустя и скаут, и сенсорный массив растворились на фоне черной пустоты. Сбоку сиял Млечный Путь. Я невольно задумалась: может ли так случиться, что он на самом деле живой организм? Ну, насколько кошмарных размеров куча термоядерных сгустков вообще может называться живой. Если пофантазировать, в теле человека примерно десять в двадцать восьмой степени атомов. В Галактике — три на десять в одиннадцатой звезд. Разница на семнадцать порядков. Сколько всего звезд во Вселенной? Никто никогда не подсчитал точно, но не менее десяти в двадцать четвертой степени. Уже ближе, но если проводить прямые параллели между звездами и атомами, вся Вселенная окажется одним живым существом.
Однако звезд может оказаться и больше. А сверх того девяносто пять процентов массы материи относится к классу темной, то есть сдвинутой по минорным координатам. И состоит она не из звезд, а из куда меньших объектов класса астероидов, максимум планет, а то и просто пылевых скоплений. Должна ли звезда или иной макрообъект в нашем ощущении являться аналогом атома в сидусите? Или они аналоги клеток? Клеток у человека — десять в четырнадцатой степени, уже близко к количеству звезд в Млечном Пути. Каковы у сидуситов минимальные структурные единицы? Сколько их надо для формирования одного такого сверхсущества? Как они функционируют? Как происходит между ними связь через разломы? А ведь сигналу как-то еще надо дойти от звезды до водоворота, а он может оказаться в нескольких тераметрах.
Тьфу. Вопросов столько, что мозг взорваться может. Да и непонятно, насколько теория о сидуситах вообще близка к истине. Все, что у нас есть — загадочные намеки Рини, которые можно интерпретировать тысячей разных способов. И на кой я вообще сюда явилась?
— Рини! — зло сказала я вслух. — Задолбала. Хочешь пообщаться — покажись. А если нет, то мы по домам.
Не знаю, чего я ожидала на свой эмоциональный выплеск (синтетическое счастье уже окончательно ушло через печень и почки, и я чувствовала все нарастающее напряжение), но когда внезапно пришел ответ, я вздрогнула.
— Нервная ты, Оксана, — сказал в наглазниках по-русски знакомый женский голос. — Валерьяночки бы тебе попить. Здесь я, здесь. Привет, давно не виделись.
Рини висела передо мной в космической пустоте, голая, как лягушка. Ее тело слегка светилось призрачным светом, распущенные волосы висели вокруг головы белокурым облаком. Она сидела в позе лотоса, со скрещенными на груди руками, и слегка иронически смотрела на меня.
— Привет, — буркнула я, приходя в себя. — Как ты со мной говоришь?
— Твои наглазники создавались под нашим негласным контролем. У меня к ним прямой доступ, в том числе к динамикам.
Я дала себе импульс маневровыми движками скафандра, чтобы дотронуться до нее, но она осталась на том же расстоянии от меня.
— Разумеется, ты видишь не плотное тело, а оптическую иллюзию, — Рини закатила глаза и вздохнула, словно от тяжелого разочарования. — Ты не можешь до нее добраться, как до радуги, даже не пытайся.
— А вдруг получится? — пробормотала я, давая еще один импульс — и с тем же результатом. — Говорят, даже до радуги можно добраться при должном упорстве.
— Оки, с кем ты говоришь? — встревоженно спросил Алекс. — С тобой все в порядке? Выдвигаемся с Бебе к твоему маяку.
— А вы ее не слышите? Мне Рини явилась, — проинформировала я. — В виде бесплотной ехидной галлюцинации. Я все еще глюки ловлю, похоже. Я помню чудное мгновение, передо мной явилась ты...
— ЕТА двадцать секунд, — откликнулся Алекс. — Держись.
— Сосредоточься, милая моя! — потребовала Рини. — У нас мало времени. Максимум несколько вминут, пока рой не засечет терминальную точку этой проекции. Потом нам на голову свалится несколько десятков, а то и сотен антител, которые походя перемолотят в пыль и вас заодно.
— Антител? Ты... откуда ты знаешь?
— Оксана, милая, извини, но терминал связи у тебя в голове, через который ты общаешься с Санду, также связан и с нами. Я слышу и вижу все, что воспринимают твои глаза и уши. Я с большим удовольствием слушала ваши рассуждения... о, вот и мой любимый Алекс. И не менее любимый Бебе. Секунду, я переключусь с прямой трансляции в твой мозг на стандартное адхок-соединение. Ретранслируй его остальным, пожалуйста.
— Оки! — Алекс вспышкой подсветки комбеза обозначил себя. — Что... чангет!
Вероятно, он заметил изображение Рини, потому что пролетел мимо вместо того, чтобы затормозить. Рядом со мной возникла еще одна черная тень на фоне звезд: Бернардо не стал обозначать себя визуально.
— Как интересно, — вместо того сказал он. — Полагаю, перед нами Рини Ви собственной персоной?
Я поспешно включила ретрансляцию установившегося канала с Рини в наш канал.
— Она самая, — усмехнулась та. — Бебе, я смотрю, ты совсем не изменился за последние годы. Все такой же сдержанный и хладнокровный, даже удивительно для Стремительного.
— Мы знакомы?
— Еще бы. Примерно так...
Роскошная блондинка с ореолом длинных волос пропала, а на ее месте возник подросток-внез влет десяти-одиннадцати с татуировкой ножа на левой щеке.
— Помнишь?
— Мохамад Смит, как же. Выгнан из Кроватки через декаду занятий за полной бесталанностью в гонках и невероятно-катастрофическим неумением ориентироваться в пространстве. Вот уж не знал, что имею дело с Призраком. У вас все такие недотепы?
— У нас довольно сложно с понятием "все", — хмыкнул подросток. — Да и с понятием "я" тоже непросто. Для вашего удобства я употребляю такие местоимения, но ответить на твой вопрос невозможно чисто технически. Так скажем: нас весьма интересует все, что связано с межрасовым взаимодействием. В частности — твой метод создания генетических резервуаров человечества в виде гоночных школ. Вот мы и решили посмотреть, как они выглядят изнутри. Но оставаться надолго мы не планировали изначально, так что образ сформировали со встроенным поводом для быстрого расставания.
— И как впечатление? От резервуара, я имею в виду?
— Решение, далекое от идеала, но работающее в определенных обстоятельствах. Плюс некоторые полезные побочные последствия. Однако, милые мои, достаточно обо мне и вашем прошлом. У нас очень мало времени. Алекс, ты не можешь меня пощупать, я здесь бесплотная. Спроси у жены, она уже пробовала.
— Ну, вдруг да удалось бы, — хмыкнул вернувшийся и уже пришедший в себя муж. — Как ты создаешь такие голограммы в абсолютной пустоте?
— Весьма интересный вопрос, но ответ слишком сложен для быстрой беседы. Так что к делу. Для начала: вы рассуждали в правильном направлении. То ли вы умницы по жизни, то ли мои намеки оказались слишком толстыми, неважно. Санду не являются антителами. Изначально они, скорее, ремонтные механизмы, но весьма интеллектуальные. И да, они созданы тем, кого вы называете "сидуситами", так же, как и я-мы. Общение между ними и вами практически невозможно, поскольку у вас нет общих концепций мышления даже на уровне самых базовых примитивов. Мышление биологических существ изначально развивалось на базе химических реакций с позднейшим подключением электрохимического аналогового механизма. Мышление Санду изначально базировалось на энергетических полях и дискретной логике. Для взаимодействия необходим транслятор базовых понятий...
— Погоди! — перебил Алекс. — Рини, сначала ответь на вопрос: почему ты вдруг решила рассказать нам все откровенно? После столетий игры в прятки со Стражами, после того как гоняла нас по Терре и загадывала загадки...
— Потому что внезапно начался цейтнот в одной игре, в которую вы косвенно замешаны, — Рини снова превратилась в блондинистую девицу. — На Терре начались события, о которых вы еще не знаете, хотя и узнаете очень быстро. Они станут триггером для глобальных сдвигов во внешней политике Терры, которые приведут к серьезному изменению положения Стражей и внезов. Алекс, пожалуйста, не встревай. У меня остались максимум две-три вминуты, а может, меньше. Итак, для общения с Санду вам необходим транслятор базовых понятий, встроенный в твою, Оксана, голову. И не только в твою. На Терре и в ближнем пространстве около пятидесяти миллионов людей, являющихся его носителями. Но для корректной работы транслятора необходимо определенное состояние ума, вызываемое пропусканием через него конкретного математического аппарата. Сам по себе он не играет значения, хотя может оказаться вам полезен для других целей. Вы уже нащупали необходимый режим, продолжайте в том же духе.
— Рини, кто вы такие? — вклинилась я в микропаузу. — Призраки? Санду?
— О боже. Вы такие нетерпеливые, что вам невозможно излагать по порядку. Ладно. Сидуситы, как вы догадались, являются разумными существами вселенского масштаба, а разломы пространства играют у них роль аналога нервной системы. И, как вы догадались, перемещения по разломам создают им серьезные проблемы. Не какому-то конкретному существу, а сразу множеству, поскольку такая "нервная система" у них частично общая и неразделяемая. Они исследовали проблему и создали средство от нее — Санду, точно так же как вы создали средства против патогенных вирусов. Но Санду нуждаются в контроле, а сидуситы не в состоянии оперировать на таком низком уровне. Так что вместе с Санду они создали координатора-посредника — то, что вы называете "Призраками". Нас. Долго рассказывать историю, по вашим меркам тянущуюся миллиарды влет...
— Как миллиарды? — на сей раз не выдержал Бернардо. — Наши предки раскрыли секреты перемещений по разломам менее тысячи!..
— Не думаешь же ты, что Стремительные — первые во Вселенной разумные существа на микроуровне? И что Санду были созданы специально против вас? Бесчисленное количество разумных микрорас на протяжении миллиардов лет выходило в космос — а зачастую и возникало прямо в нем — и обнаруживало водовороты и разломы. Санду, изначально жестко запрограммированные на чистку механизмы, появились тогда, когда ни Стремительные, ни люди не существовали даже в проекте, во времена гекточервей на Саванне и первых бактерий на Терре. Я-мы появились много позже, когда оказалось, что проблема "нервной инфекции" не только не разрешается, но и массированно повторяется в масштабах Вселенной. Сами сидуситы умеют работать на микроуровне не более, чем вы — контролировать атомы своего тела. Поэтому им пришлось создавать посредников, и способных общаться с ними, и изучать процессы на микроуровне, улучшая логику Санду. В нас вложили возможность развиваться — и мы развивались сами и меняли Санду, увеличивали гибкость их мышления, открывали для них дорогу к полноценному разуму. Проблема в том, что изначально наш разум являлся схожим с разумом сидуситов. И точно так же, как и сидуситы, в течение миллиардов влет мы не осознавали, что проблема, с которой боремся, является не случайными флуктуациями в пространстве, а разумными существами, в корне отличающимися от нас. Понимание пришло лишь относительно недавно.
— Когда вы подбросили нам технологию входа в разломы, — понимающе сказал Бернардо. — Но зачем?
— Следовало убедиться, что мы правильно проанализировали вашу культуру. А заодно — и что именно такие действия микрорас являются источником проблем сидуситов. И еще для нас очень важным является понимание, каким образом происходит взаимодействие микрорас. Как они устанавливают контакт, имея радикально разное происхождение и, следовательно, психологию, способны ли они вообще на такое. Именно для того мы дали вам возможность межзвездных путешествий и исподтишка сводили вас с менее развитыми культурами — от наиболее примитивных к более развитым.
— И то есть вы намеренно столкнули Стремительных с людьми? — поинтересовалась я. — А как же сидуситы? Им не плохело от полетов боевых флотов по разломам?
— Плохело. Но в таком масштабе проблема не слишком велика. Что-то типа легких приступов головокружения, не более. Кроме того, сидуситы пришли в восторг от такого открытия. Им за существование бороться не приходится, пищу искать — тоже, так что событиями их жизнь не слишком-то богата. Новая концепция вызвала у них энтузиазм, у вас схожий с открытием разломов. Ради такого они готовы и потерпеть немного, благо по их меркам вся история развивается лишь несколько влет. Они не отличаются молниеносным мышлением, как вы уже догадались. А теперь, мои дорогие, у нас остались последние секунды. Проблема в том, что, как я уже сказала, начался цейтнот. И вам нужно очень-очень срочно найти с Санду общий язык. Мы не можем помочь: после нашего вмешательства в битву объединенных флотов их местная группировка воспринимает нас как врагов. Со временем мы это исправим. Я-мы, равно как и Санду, обладаем единым сознанием на всю Вселенную, но оно разбито на фракции, специфичные для каждой области. Другие фракции рано или поздно выступят как медиаторы и помогут восстановить мир. Но сейчас вам придется справляться самостоятельно.
— Но что случилось такого срочного? — не выдержал Алекс.
— Узнаешь, когда прочитаешь новости с Терры. А пока что мой последний подарок. Мгновенные каналы в ваших головах базируются на известной вам технологии квантовой запутанности частиц. Однако ваши технологи построены на лептонах, удерживаемых лазерами. Мы же мы применяем псевдочастицы, возникающие как продукт интерференции электромагнитных полей. Такие псевдочастицы способны существовать даже в твердом веществе без дополнительной фиксации. В вашей науке эта идея появлялась, но ее признали нежизнеспособной. Так вот: технология работает. Сообщите вашим физикам, дальше они справятся сами. А теперь я прощаюсь, пока меня не начали вычесывать отсюда мелким гребнем, как блоху из шерсти. Вы тоже не задерживайтесь. Пока-пока.
