Человек с гранатомётом

Кроме того, на самое дно сумки им любовно был уложен небольшой пакет с прикупленным по случаю новейшим сортом картофеля. Мужчина собирался заложить пару десятков кругловатых клубней, размером под обычное куриное яичко, на хранение в имевшийся в садоводческом домике небольшой погреб.

Но и не это сильно взволновало сейчас Василия. Ведь самым важным в сумке являлась обычная канцелярская папка с некоторыми, распечатанными на лазерном принтере, листами. В них как раз и хранились самые обычные когда-то и доступные всем, а теперь, получается, весьма нужные и даже страшно секретные, и именно для этого времени, сведения. Жаль, но он просто интересовался историей и некоторыми, не совсем обычными для многих, науками и по случаю собирал для себя разные материалы. Вот и, собираясь на 'дачу', чтобы там немножко почитать на досуге, Василий Степанов нашёл в Интернете и распечатал на листах стандартного формата А4 книжку по истории России, правда, не полностью, одного либерального автора. Надо же знать, чего там нынче толкуют всякие либерасты по истории родной страны? Может, уже и полную ахинею несут? Может, уже и приравняли коммунизм с фашизмом и призвали всех недовольных нынешней властью крепко прижать к ногтю? Конечно, раз мужчина интересовался и историей Великой Отечественной войны, то он на всякий случай добавил к первой и вторую книжку, уже другого достаточно знаменитого автора, про боевые действия и военную технику как раз тех времён. Также в распечатанных материалах имелось и кое-что своё, собранное им по случаю, и, похоже, как раз оно и являлось самым ценным. За утерю таких бесценных сведений любого можно было казнить бесконечно долго и самым жестоким образом.

Явись теперь Василий хоть к самому товарищу Сталину, и узнай он об утере таких вещей, однозначно ему за такой проступок, хоть и не совсем по его вине, прощения никогда не было бы. Вождь страны Советов был требователен к себе и другим, и теперь рассчитывать на его милость точно не приходилось. Бедного попаданца могла ждать только жестокая и справедливая кара пролетарского правосудия, раньше или позже не имело значения. Ведь мог же он и не вступить в бой, а тихо удрать в лес! Имевшиеся при нём вещи были во сто крат важнее нескольких сожжённых танков! Да им сейчас цены не было!

Раздосадованному Василию уже было не до отдыха. Хоть и голова у него трещала по всем швам и кружилась весьма сильно, да и живот чуть не сводила судорога, но он всё равно поднялся на ноги. Вытерпит как-нибудь. Чего уж теперь себя казнить, как-нибудь выжить и приспособиться надо. О явке к товарищам Сталину и Берии нечего и было думать. Надо постараться помочь родной стране и другими способами. Да ещё и не всё утеряно. У него в сумке много чего ещё осталось, да и голова пока на плечах!

Теперь тоже следовало опасаться всего. По лесу вполне могли шастать и другие поляки. Бывший спецназовец шёл весьма аккуратно и точно вышел, правда, чуть сбоку, к своему несостоявшемуся лежбищу. Он ненадолго прислушался, но, похоже, поблизости никого не имелось. Подозрительных следов, кажется, не видать? И посторонних запахов, кроме лесных, вроде, пока нигде никак не ощущалось.

Василий осторожно подкрался к предполагаемому месту падения подстреленного им чужака. Так и есть, средь кустов лежал мужчина чуть моложе его, явно в польской военной форме. Опрокинутый на спину, он пялился уже навечно застывшими и, тем не менее, удивлёнными глазами на небо. Ошибиться было трудно, так как рядом с ним валялась характерная польская военная фуражка, как ему помнилось, называемая 'рогатывкой', с вышитой спереди гордой, наверное, тоже польской, птицей.

Да, слишком уж пугливые попались поляки! И командира своего бросили! Непорядок, конечно, но в боевой обстановке всякое может быть. Вон, он и сам не без греха.

Похоже, точно командира! На замызганной, видавшей виды, шинели виднелись чуть сужавшиеся к пуговице погоны с каким-то непонятным вензелем и с одной единственной звёздочкой. 'Похоже, точно, какой-то офицер, наверное, именно тот подпоручник, типа младшего лейтенанта?' — успел подумать попаданец.

Что-то Василия взяло сомнение. Точно ли сейчас времена Великой Отечественной войны? Конечно, после происшествия чуть ли не века, он совсем не помнил, да и не знал, и знать не мог, знаки различия польской армии того времени. Но, похоже, тут и сейчас был какой-то из тридцатых годов, скорее всего, тридцать девятый?

У правой руки покойника лежал пистолет незнакомой модели, скорее всего, польского же производства. Что же, вполне может пригодиться в нынешнее неспокойное время. Василий тут же, и без всяких раздумий, снял с руки поляка часы, показывавшие, что уже где-то пять часов, может, утра, а может, и вечера. Хотя, так как близился вечер, то, наверное, всё же вечера?

Потом мужчина, особо над этим не раздумывая, снял с мёртвого поляка, осторожно перекладывая его из стороны в сторону, какой-то рюкзак-ранец со спины, полевую сумку и бинокль с ремнями, широкий поясной ремень с кобурой и прикреплёнными к ней парочкой тройных подсумков, похоже, полных, и прикреплённой сзади малой саперной или пехотной лопаткой. А потом он стянул с покойника и саму шинель, с жёлто-синей полосой у углов воротника. Конечно, он был испачкан, но не так сильно. Вся кровь досталась, в первую очередь, кителю. На своё удивление, Василий, сдуру, как никогда, и ведь на слух стрелял, попал метко — чуть ли не прямо в сердце. Бывают же такие совпадения! Хотя, и мастерство не пропил!

Бывший донбасский ополченец совсем не боялся сбора как бы и своих законных трофеев, проще говоря, в эти времена уже как бы и мародёрства, и не испытывал при этом никаких угрызений совести. Война есть война. Всё же он человек из двадцатого века, и там такими вещами уж давно не пренебрегали и муками совести не мучились. Может, по нынешним понятиям, это действительно и вполне осуждаемое мародёрство, но попаданцу нужно было выжить в этом мире, раз попал, да и не стоило оставлять врагам разные полезные для победы над ними вещи. Да и где потом он может найти всё это? Немаловажным являлось и то, что у него было немного иное мировоззрение на всё, чем сейчас.

Так что, кое-как почистив шинель листвой, он аккуратно пристроил его пока что к баулу.

Потом мужчина аккуратно охлопал нагрудные и боковые карманы офицерского кителя. Не забыл он и карманы брюк. Ему удалось найти и там, и там какие-то документы, в том числе, видать, и офицерское удостоверение, и всякую нужную военному и не очень человеку мелочь и прочие вещи. Времени было наотрез и потому трофейшик, особо не приглядываясь, засунул почти всё в полевую сумку. Правда, сам пистолет, штук пять запасных обойм и приличный ворох каких-то бумажных денег, и каждая купюра чуть ли не в ладонь, и отчего-то офицерскую корочку, наверное, по давней привычке, он по-быстрому засовал в нагрудные карманы своей куртки.

Главное, в рюкзаке нашлась кое-какая нехитрая еда — хлеб, колбаса, вроде, какие-то консервы, что-то ещё. Порадовала Василия и металлическая фляжка, похоже, с кисловатым вином. Разбираться с остальным содержимым было некогда, и он, наскоро перекусив хлебом и колбасой и запив всё это парой глоточков вина, быстрее напялил на себя все сумки и ремни. Он даже не поленился подобрать характерную фуражку-рогатывку польского офицера и совсем стал похожим на покойного подпоручника.

Можно было бы снять ещё и сапоги, притом, вполне хорошие, наверное, яловые, также и другую одежду, пусть и испачканную, но вполне удовлетворённый трофеями, грабитель-мародёр этого не стал делать, да и что-то внутри него, потаённое, всё же остановило его. Потом, он и так уж был нагружен сверх меры. Так что, пусть уж польский офицер спит где-то там, в высших сферах, спокойно, в почти полном своём облачении и не думает о превратностях судьбы.

Конечно, нагрузился мужчина сверх меры. И тут же, чуть погодя, он, немного покопавшись в вещах поляка, узнал и ответ на весьма интересовавший его вопрос. Всё ему объяснила карта большого масштаба в планшете офицера, с нарисованной там Польшей именно тридцатых годов. Похоже, уже шла или почти закончилась немецко-польская война тридцать девятого года. Большое количество непонятных и частично знакомых значков, применявшиеся для указания военной обстановки, больше всего теснились ближе к западной части территории Белоруссии, к её западной же, пока даже не существующей, границе. Особенно много их было нарисовано возле Бреста и его окрестностей. Несмотря на то, что все надписи были выполнены на польском языке, бывший капитан российской армии спокойно разобрался в польской военной карте и понял, во что и куда ему угораздило вляпаться.

Значит, получилось так, что бедному Василию Степанову весьма 'повезло', и он очутился на территории Польши или Западной Белоруссии, и именно в сентябре тридцать девятого года, во время нападения фашистов. Ну, если механизированная колонна была именно фашистской. А расчехвостили её, конечно, с его помощью, скорее всего, поляки, может, и этот подпоручник и его сбежавшие подчинённые? Где конкретно именно произошёл этот странный и быстротечный бой, тут пока только и оставалось гадать. Наверное, если судить по карте, где-то поблизости от Бреста? Знать бы хоть какое число сегодня и сейчас? Только пока спрашивать было некого и, наверное, и смысла в этом не имелось. Самочувствие у него и так уж было хуже некуда. Даже боль не заглушила гулявшие в его голове мысли, одна страшнее другой. И, вообще, радостного было мало.

Хотя, мужчина вполне себе интересовался историей этих времён и мог себе представить, куда и в какое время он попал, конечно, поверхностно. В это время всё ещё могли происходить боевые действия между немецкой и польской армиями. Значит, он и на самом деле запросто мог принять участие в бое между поляками и немцами? Хотя, в середине месяца и Красная армия начала свой Освободительный поход и уже спустя несколько дней вполне успешно вышла на предполагаемые границы. Поляки в основной своей массе просто сдавались, и только самые упёртые в своей ненависти к СССР и русским, оказывали какое-то сопротивление продвигавшимся на запад советским войскам. С другой стороны, и в польской армии служили много солдат из белорусов и украинцев, и у них не было никакого желания воевать с красноармейцами. Они и к полякам не испытывали особой любви. Вот эти солдаты — украинцы и поляки, и сдавались в первую очередь. Насколько припомнилось Василию, их даже не задерживали и сразу же отправляли по домам. Часть из них, вроде, изъявивших желание служить в Красной Армии, потом даже и было взято на службу в РККА. Правда, много белорусов и украинцев оказались в немецком плену. Что с ними потом было, этого, конечно, Василий не знал. Может, кто-то и вернулся домой, а, может, и нет — сгинул в плену или остался где-то там на Западе. Наверное, всякое было.

Правда, немцы поначалу захватили больше земель, чем было обговорено, но потом отошли, передав занятые территории Красной Армии. Только, кажется, русские с немцами в то время не воевали.

Получается, Василий вполне мог находиться на территории, где всё ещё шла война между немцами и поляками, и именно последним малость подфартило его вмешательством. Но, кажется, пока никто не догадался об этом. Вот только, все жё, ему как раз поляков и следовало остерегаться. К немцам он и так и близко бы не подошёл.

С другой стороны, если подпоручник и его подчинённые остерегались и москалей, то, возможно, и советские войска где-то поблизости? У мужчины тут же отлегло от сердца и стало как-то спокойнее. Уж он-то со своими точно не пропадёт и найдёт местечко, куда можно будет приткнуться.

На всякий случай, попаданец обшарил вокруг и, правда, больше никого не нашёл. Ну, да и ладно, зачем ему лишние смертоубийства. Зато он наткнулся на брошенную, видать, той парочкой солдат, спутников убитого, польскую винтовку и повесил, после некоторого раздумья, её на плечо. Патроны к нему, как можно было понять, находились в тройных подсумках. Что же, действительно, для небольшой войнушки хватит.

Да, и прибарахлился же Василий весьма не хило. Даже таскать всё на себе и, в придачу, тащить не очень уж и лёгкий баул, хоть и вполне крепкому и молодому мужчине, было трудновато. Но что делать, приходилось соответствовать времени и терпеть, выдержать все муки ада.

Под конец мужчина, найдя подходящую случаю яму, там же, рядом, в кустах, всё-таки затащил убитого туда и плотно закидал его ветками, всякой трухой и опавшей листвой и придавил сверху полусгнившим обрубком от упавшего дерева. Негоже, пусть и случайно попавшегося ему поляка, оставлять просто так. Пусть полежит хоть какое-то время, как бы, и похороненным. К сожалению, на большее у попаданца ни сил, ни времени просто не имелось.

Сильно болела голова, и малость мутило. Но всё равно Василий отправился обратно к дороге, с какой-то потаённой надеждой, найти свои вещи, случайно оставленные им в почти засыпанном окопе. Может, и не было их уже там, но попытаться забрать оттуда хоть что-то всё же, всяко стоило.

* * *

Глава 07

Ожидание.

Лейтенанту с младшим комвзводом всё же повезло. Конечно, немного пришлось поработать, прежде всего, Васильеву. После некоторых, не очень утомительных, земляных работ, тут же рядом, в частично засыпанном ходе сообщения, нашлись кое-какие, и тоже весьма удивительные вещи. Похоже, что неизвестных польских бойцов засыпало землёй при взрыве снаряда, и у них уже не хватило сил или не осталось времени на поиски, и они отсюда просто ушли, бросив всё? Вполне могло быть именно так.

И действительно, под слоем откинутой земли, лейтенант с младшим комвзводом начала нашли два комплекта военной формы зеленовато-пятнистого вида, притом, неизвестного происхождения, правда, сильно грязноватых и замасленных. Наверняка они принадлежали именно сидевшим здесь, в засаде, польским бойцам? Именно такой маскировочной формы в РККА лейтенант пока ни у кого не видел. Кажется, точно не наблюдал. Конечно, имелось что-то у разведчиков, но не совсем такая. Только откуда поляки могли взять эту форму? Не у немцев ли?

Во-вторых, стало понятно, для чего предназначена странная чёрно-ореховая труба или неизвестный вид оружия. Она оказалась ручным миномётом, а может, и противотанковым средством. В одной из двух найденных специальных матерчатых сумок нашёлся целый снаряд, похоже, что именно для трубы. И был он немного странноватой и длинный. Вдобавок, младший комвзвод вытащил из-под слоя земли, там же, в ходе сообщения, большую прямоугольную сумку из тонкой и прочной ткани искусственного вида.

— Смотрите-ка, товарищ лейтенант, да тут у них как бы и целый склад находился! Какие же запасливые поляки оказались!

Сам младший комвзвод Васильев, обоснованно памятуя о воинской дисциплине, предусмотрительно лазить внутрь не стал и передал сумку старшему по званию и должности лейтенанту Петрову. На первый взгляд, внутри неё ничего ценного, тем более, оружия не наблюдалось. Хотя, как знать? Мало ли что могли заховать туда поляки?

Конечно, когда лейтенант раскрыл сумку, младший комвзвод тоже мельком глянул туда. Как оказалось, внутри сумки, сбоку с одной стороны, виднелось несколько книжек. Рядом с ними также выглядывала одна серая, но большая и что-то слишком толстая, и явно канцелярская, папка с тесёмками. По виду, внутри него явно имелись какие-то бумаги. Ещё рядом торчал и довольно объёмистый свёрток с чем-то сыпучим. И это только сверху. Ниже угадывалось ещё что-то, но пока вытаскивать всё наружу Петров не стал. Как всегда в таких случаях, надо всё-таки было, хоть и как бы, соблюсти кое-какие формальности. Хотя, на всякий случай, он всё же вытащил из сумки одну крайнюю книжку и от удивления чуть не уронил её. Само собой, Васильев с сильным любопытством наблюдал за ним.