Волчий Пасынок: Чудовище Каоле

Повертев в руках карту Аль`Растума и поводив хмурым взглядом по громоздящимся вокруг камням, Гай так и не смог понять, куда он забрался. Путь, проделанный им с момента вхождения в Каоле, Волчий Пасынок помнил в мельчайших подробностях. Он всегда примечал ходы к отступлению. Ураниец смог бы повторить его, даже исчезни с неба Дуранда и звезды, слабо освещающие развалины своим холодным неживым светом. Однако нынешнее местоположение Канны никак не совпадало с тем, что показывала карта...

Гай пождал губы и убрал карту во внутренний карман колета. Толку от нее все одно не было. Волчий Пасынок несколько секунд постоял, полуприкрыв глаза, прислушиваясь к себе, а затем просто пошел вперед, полагаясь на инстинкты, отточенные в Казармах-Лабораториях Гвардии. В данной ситуации от них было больше проку, нежели от значков, выцарапанных на клочке пергамента и от его собственных наблюдений...

Обученные ориентироваться в причудливо переплетенных коридорах Имперского дворца, выдрессированные в тренировочных лабиринтах Казарм-Лабараторий, гвардейцы-Пасынки вырабатывали в себе почти безошибочное чутье верного направления. В этом не было ничего сверхъестественного. Ощущение потоков воздуха, знание сторон света, какие-то незначительные детали окружения, попавшие в поле зрения, интуитивное чутье — целый комплекс чувств и восприятий, регистрируемых мозгом, но почти не воспринимаемых сознанием — все это вырабатывало понимание того, куда надо идти. Для овладения таким умением, по сути — искусственно выработанным инстинктом — необходимо было иметь тонко организованную нервную систему и достаточно большой опыт. Маги, алхимики и ученые, отбиравшие детей для Ордена Крылатого Волка, обеспечивали первое. Инструктора — опытнейшие воры, архитекторы, слепцы от рождения, умеющие точно ориентироваться только благодаря своим ощущениям, давали второе. Природные навыки тренировались, а теория подтверждалась ежедневными упражнениями в лабиринтах Казарм, набитых учебными ловушками.

Сконструированные так, чтобы благодаря перемещению замаскированных панелей изменять свой запутанный рисунок до неузнаваемости, лабиринты не позволяли молодым гвардейцам просто выучить себя. Правда, уже через каких-то полгода Волчьи Пасынки на ощупь узнавали все пазы и крепления, по которым двигались панели, и безошибочно разгадывали новые хитросплетения коридоров. Но к этому времени мастерство ориентирования уже было постигнуто.

А ведь при этом ориентирование даже не входило в приоритеты подготовки Волчьих Пасынков!

Впрочем, сам Гай Канна о таких тонкостях своей подготовки и не подозревал. Его просто настроили, как чувствительный, очень точный прибор, из тех, что собирают в своих мастерских-кельях, искусные гномы. И сейчас он соответствующим образом работал, выполняя одну из заложенных в него функций.

Он шел к центру города. Найти в развалинах городскую площадь достаточно просто. А уж оттуда легче всего будет правильно выбрать направление, ведущее к логову Чудовища Каоле.

* * *

— Сдается мне, мы сбились с пути. — произнесла Орин.

В руках она держала кусок пергамента с потрепанным краем — карту, выпавшую у Тощего, когда великан тряс его, точно голодный путник свой дорожный мешок в поисках чудом затерявшейся краюхи. Колдун удивленно похлопал себя по отворотам щегольского атагельского кафтана и быстро подошел к Черной.

— Дай сюда!... Посвети. Да не тычь ты мне в лицо своим хогоновым факелом! Чуть брови не спалила...

Он долго вглядывался в схематичные изображения города, несколько раз отрываясь от них, чтобы оглядеться по сторонам и сравнить и бурча себе под нос:

— Надеюсь, Хогон со знанием дела дерет в своем Пекле душу этого хибба! Это ж надо было так рисовать. Курица лапой нацарапала бы во стократ яснее!... Кресс. Ничего не пойму... Drat ku zdak! — .(неприличное гномье ругательство). — А если вот так повернуть? Тьфу! Ты чего воду мутишь, Черная?! Мы идем правильно! Нужно пройти еще две улицы, и мы выйдем к бывшей центральной площади. Уж ее-то ни с чем не спутаешь. А уж оттуда дорогу к торговым кварталам будет найти нетрудно. Идти на восток и дело с концом.

— Надеюсь, ты не ошибся.

— Если ошибся, я сверну ему шею. — не удержался от того, чтобы вставить словечко Цикса.

— Все! Хватит! Никаких больше препирательств! — утомившись от склок внутри группы, рявкнула Орин. — Чего распустились?! Собраться! Глядеть по сторонам в оба! Клянусь Крессом, я уже пожалела, что пошла на это дело с вами. Один захудалый призрак едва не разделал всю нашу команду, а что будет, когда мы встретим Чудовище?! Арбалеты на перевес! Стрелять во все, что движется. Не отвлекаться, не спорить, не разговаривать!

В тишине они прошагали достаточно долго. До городской площади по расчетам Тощего оставалось всего ничего, когда Кашель приблизился к Черной и негромко окликнул ее.

— Что?! — не сбавляя шага, резко отозвалась женщина.

— Тише... Я тут кое-что припомнил. Когда мы были на постоялом дворе в Фаме, я видел, как один тип заглянул тебе через плечо, пока вы с Тощим изучали карту.

— И что? — в голосе Черной зазвучал настороженный интерес — Кашель редко говорил не по делу.

— Тогда я не придал этому значения. А сейчас вспомнил, что за человек заглянул в нашу карту. Он участвовал в налете на поместье барона Соупа в Крусте. Слышала о таком?

— И что с того? — уже нетерпеливо спросила Орин.

— Я вспомнил, как зовут этого человека. Лотуб. А прозвище у него было весьма интересное: Запоминала. Люди говорили, он обладает невероятной памятью и может запомнить что угодно, только разок взглянув... поэтому его всегда гнали прочь от карточных столов. Так что боюсь, карта теперь есть не только у нас.

— Боишься конкуренции? — нахмурилась Черная.

Убийца посмотрел на нее очень спокойно и холодно.

— Нет. Хочу, чтоб ты знала. Мало ли что... У меня чутье. Будет что-то плохое. И еще. Если мы будем собачиться по каждому поводу, то состаримся раньше, чем доберемся до Сокровища. Или его уведут прямо у нас из-под носа. А мне такой расклад не нравится. Поэтому в следующий раз я убью этого одноглазого идиота сразу. Чтобы сэкономить наше время.

Орин промолчала.

— Ты мне поможешь?

Черная улыбнулась — как это она умела, плотоядно, делаясь похожей на вампиршу. Кашель истолковал ее улыбку по-своему.

— Хорошо. Тогда просто не мешай. Я все сделаю сам. Идет?

— Мы всегда могли с тобой договориться, Кашель. — промурлыкала Орин.

Метатель ножей кивнул и отстал. И снова они шли в молчании — до тех пор, пока не вышли на городскую площадь. До логова Чудовища оставалось всего ничего.

* * *

... Тайный храм секты марракопоклонников...

... Логово Чудовища Каоле...

На деле здание представляло из себя просто полуразвалившийся амбар, бывший купеческий склад — довольно просторный, чтобы вместить в себя большое количество товаров (или демонопоклонников), и достаточно прочный, чтобы так долго противится губительному воздействию времени. Левая стена и часть выпуклой крыши обвалилась. Оставшуюся часть поддерживали три сохранившихся стены. Тьма зияла в проломах, густая и вязкая на вид. Она казалась столь плотной, что ее можно было потрогать рукой, или даже рассечь ударом меча.

Волчий Пасынок долго вглядывался в эти чернильные кляксы. Потом он вытащил и, не глядя, скомкал и отбросил в сторону клочок пергамента с картой, нацарапанной рукой аль`Растума. Он пришел, куда следовало.

Гай поднял руку и начертил в воздухе Руну "гист". Изумрудно-зеленые линии магического знака вспыхнули в ночном сумраке так ярко, что стало больно глазам. В воздухе, как это всегда бывает при волшбе, слегка запахло озоном. Руна почти сразу же расплылась в воздухе и, обернувшись на прощание нимбом вокруг головы Канны, угасла. Если бы кто-то сейчас заглянул в глаза Волчьего Пасынка, его бы пробрало до костей. То были глаза демона, горящие жутким изумрудным пламенем. И сейчас они видели много больше, чем глаза простого человека. Руна "гист" была самой простой в арсенале гвардейцев-Пасынков, однако и ее удерживать было трудно. В виски, раскалывая череп и наматывая на себя мозги, раскаленным буравом ввинчивалась боль. Прищурив глаза, Гай направил doz kuatte, сумрачный взгляд, вглубь храма. Ночь окрасилась для него в зелено-красные цвета и яркими пурпурными пятнами в ней пульсировала ставшая видимой магия. Присутствие ее было очень сильно. От этого удерживать Руну было еще болезненнее, но Гай игнорировал боль, как постороннее ощущение.

Он что-то увидел под сводами этой дряхлеющей крыши, что-то зацепил магическим взором. Это что-то было неопределенным, зловещим, источающим жирные, пачкающие сознание зловонные миазмы.

Дурная волшба!

Дурная сила.

Огромной концентрации магическая энергия.

Чудовище Каоле? Сокровище?

В ушах начало звенеть. Гай расслабился, изгнал из сознания символ Руны и с шумом выпустил застоявшийся в легких воздух. Как только doz kuatte погас, глаза Волчьего Пасынка тут же приобрели естественный серый цвет.

На протяжении нескольких минут Канна стоял неподвижно, возвращая себе полный контроль над чувствами и ощущениями. Сердце билось ровно и ритмично. Никакого возбуждения, бурления адреналина в крови. Все как всегда.

То, что таилось в храме, было лишь Угрозой. Чтобы обеспечить выживание Подопечного Угроза должна быть устранена. Быстро и максимально эффективно — насмерть. Так и не иначе.

Его смущало только одно — почему Чудовище до сих пор сидит в своем логове? Почему оно не напало на него само? Ведь Волчий Пасынок специально вел себя достаточно громко. Его нельзя было не услышать изнутри...

Ладно, жаль, что не вышло, но что делать? Бой снаружи был бы предпочтительнее. Тут более светло, да и рельеф местности тренированная память впечатала намертво — не оступишься, не налетишь на некстати торчащий кусок стены... Ждать Чудовище можно было до бесконечности. У него же оставалось всего несколько часов до рассвета.

Гай не стал тянуть время и вошел в логово.

Темнота, скопившаяся под старыми стенами, сомкнулась за спиной Волчьего Пасынка, словно всосав в себя гибкую, настороженно и вместе с тем уверенно двигающуюся фигуру.

Как ежик ягодку.

* * *

Канна ступал очень мягко — будто по битому стеклу. Его подошвы не тревожили даже самый маленький камушек. Все органы чувств Волчьего Пасынка обострились до предела. Тяжелый животный запах Гай уловил еще в нескольких шагах от храма. А вот сиплый вздох и шорох камней, потревоженный невидимым, но явно объемистым телом, он услышал, уже оказавшись внутри. Чудовище Каоле почуяло незваного гостя и приготовилось к его встрече...

Внутри было полно хлама — рассыпающихся в труху кусков дерева, каменных обломков, груд гнили, в которых уже невозможно было опознать первоначальные предметы. После дождей в закрытом от солнца пространстве дольше сохранялись влага и сырость, что, в совокупности с постоянным сумраком, делало бывший храм темных сектантов идеальным местом для размножения плесени и лишайников. Волчий Пасынок чувствовал под подошвами сапог эту влагу, слякоть и понимал, что место для схватки с Чудовищем Каоле выбрано совсем неудачно. Не поскользнуться в горячке боя здесь было мудрено. Осознание этого еще больше обострило все его чувства.

Сделав еще несколько шагов, он практически добрался до центра. Шорох, вонь трупного разложения, запах мокрой прелой шерсти и смрадное дыхание зверя теперь ощущались более, чем явственно. Чтобы их уловить не нужно было даже обладать чуткостью и остротой восприятия Волчьих Пасынков.

Канна остановился, положил меч на плечо и свободной рукой, немыслимо скрючив пальцы, рванул воздух перед собой, снова вбивая в него Руну. Темнота лопнула, разорванная полыхнувшей изумрудной вязью. В воздухе резко запахло озоном. Прежде чем отблески магического света успели погаснуть, Волчий Пасынок зацепил взглядом бесформенную тушу, распластавшуюся в нескольких шагах от него. Неестественно огромные клыки и влажный блеск темных глаз на мгновение вобрали в себя изумрудное сияние. Неодолимой мощи мускулы дрогнули, приводя исполинское тело в движение. Сейчас будет прыжок!

Он скользнул впереди вбок, одновременно припадая к земле. Сброшенный с плеча меч хищным клыком целил вверх — Гай ожидал от Чудовища прыжка и тяжелого удара многопудовой туши, падающей сверху. Он надеялся поймать существо во время атаки, как ловят на рогатину медведя, стремящегося подмять под себя охотника. Меч, конечно, не рогатина, но при некотором везении можно будет располосовать Чудовищу все нутро, используя силу его же прыжка и тяжесть его же туши.

Канна промахнулся.

Не осознав толком, что произошло, Волчий Пасынок инстинктивно отскочил в сторону, рубанул темную пустоту в надежде хотя бы зацепить Чудовище и тем заставить его выдерживать дистанцию до нового броска...

Меч свистнул впустую.

В то же мгновение нога резко отпрыгнувшего Пасынка наступило на что-то округлое и предательски скользкое. "Слишком гладко для камня" — подумал Гай, выставляя руку, чтобы смягчить падение. Он коснулся спиной камня и явственно различил легкий железный скрежет. Разбираться, что это, не было времени. Волчий Пасынок оттолкнулся лопатками и встал. Со стороны могло показаться, что падал не человек, а надутый бычий пузырь. Слишком легко и упруго он ударился о землю и снова оказался на ногах с выставленным вперед мечом.

Чудовище Каоле, тяжело дыша, приближалось. В надсадном дыхании слышалась животная ярость и затаенная боль. Оно могло испугать кого угодно.

Волчий Пасынок отступил на несколько шагов и замер в недоумении. Звуки, выдающие движения твари раздавались практически с того же места, откуда оно начало атаковать.

Чудовище не прыгало.

Не атаковало стремительно и свирепо.

Оно ползло. И делало это слишком медленно для того, чтобы быть сколько-нибудь опасным для наделенного феноменальными реакцией и быстротой Волчьего Пасынка.

На всякий случай Гай отошел еще дальше, создавая себе резервное пространство для маневра. Мягкие подошвы сапог ступали осторожно, как кошачьи лапы. Не хватало еще раз поскользнуться на такой гладкой железной штуке, напоминающей...

...часть рыцарских доспехов?

Неожиданно уши Волчьего Пасынка различили другие звуки, издаваемые существом гораздо меньшим, нежели Чудовище. Гай тщательно принюхался к затхлому воздуху логова и разобрал другой запах, которого не понял сначала, запах приглушенный тяжелым смрадом Чудовища. Помет. Щенячий запах. Чудовище недавно принесло детеныша.

Канна запустил руку в один из кармашков своего пояса и выудил оттуда некрупный овальный камень, похожий на половинку яйца. Он несколько раз энергично потер им о штанину и тривилит, или иначе, "слеза Дуранды" — довольно редкий минерал, добываемый гномами Гвиннета — начал светиться неярким голубоватым светом и в самом деле напоминающим чем-то свет Дуранды.

Этого света было совсем немного, но Волчьему Пасынку вполне достало, чтобы разглядеть и приближающееся к нему Чудовище, и то, что так неудачно подвернулось ему под ноги. Это и впрямь были рыцарские доспехи. Вернее, их части — нагрудник, один наплечник, один налокотник. Вместе их удерживали изодранные клочья вороненой на гномий лад кольчуги, под которой догнивала мертвая плоть. Тварь разодрала хозяина доспехов в куски и этот, очевидно, был самым большим. Если бы Гай разбирался в геральдике, он, может быть, опознал бы и герб, выбитый в верхней части нагрудника — по северному обычаю. Но, увы, геральдика не входила в число познаний Волчьего Пасынка, и потому никто никогда не узнал, где дал свой последний бой, и где нашел свое последнее пристанище доблестный рыцарь Сесар из Фистии.