Щепотка звёзд на стакан молока

Наклонившись, Хэнк расслышал горячечный, больше похожий на бред сиплый голос.

— Малыш, принеси мне... и дай дёрнуть...

Хотя шкипер не одобрял на борту употребление хмельного и даже лёгонькой Жаковой травки, а сам Помело подтвердил, что покуривает только снаружи корабля и только во время остановок на планетах, всё же Хэнк не нашёл в себе сил отказать тому в очень даже может быть, что и последней просьбе.

Дело оказалось дрянь — видимо, в главном компьютере всё же чего-то не хватало, чтобы поставить на ноги обоих людей. Или же вынести им окончательный, неутешительный диагноз. Универсал, однако не специалист.

Удар композитного жёсткого излучения сам по себе особого вреда не причинил. Сгоревшая позитронная электроника то мелочь. А вот получившие столь жестокую встряску ядра клеток человеческого организма на миг сошли с ума — и сгенерировали хорошую порцию молекул клеточного яда. И сейчас, если бы не почти вовремя подоспевшая подмога в виде медицинского кибер-недоумка, люди бы уже разлагались, гнили заживо...

Небольшая, плоская металлическая коробочка с сухо и приторно пахнущим табачком всё-таки нашлась в том подобии порядка, навести который хватило сил у насмотревшегося на подвиги Хэнка Помела. И хотя обратный путь в медотсек показался парню каким-то кошмаром, всё-таки он в конце концов свернул из листика папиросной бумаги неумело слепленную самокрутку. Вставил её в чуть раскрывшиеся навстречу изуродованные губы — и щёлкнул армейской зажигалкой.

Миг-другой, в воздухе поплыл понемногу уносимый вентиляцией синеватый дым, а в глазах Помела зажёгся осмысленно-мечтательный огонёк. Он сейчас как-то странно постарел, и уже не выглядел как хиппи неопределённого возраста. Ах да, тридцать три — по меркам озабоченно всматривающегося в него парня, совсем старик...

— Это был лёгкий крейсер леггеров? — и Хэнк хмуро кивнул в бледно-зеленоватое лицо с синюшными пятнами мешков под набрякшими глазами.

Тот факт, что коварный рейдер поджидал их у подававшего сигнал бедствия корабля, а потом шарахнул по прибывшему оказать помощь гражданскому судну комбинированным лучом, оказывался настолько мерзким, что думать о дальнейшем даже не хотелось.

— Врубили как медика главный комп? — и снова Хэнк медленно покивал. Уж тут как ни крути — а мощный компьютер только один. Либо поддерживай жизнь людей, либо возвращай обратно к управлению кораблём. Невесёленькая альтернатива, верно?

— Как шкипер? — и вот здесь Хэнк только вздохнул и потупил голову, словно он был тут в чём-то виноват.

Несколько секунд Помело мечтательно щурил заблестевшие глаза, а потом выдохнул сизой струйкой:

— Та дрянь, которую мы везём, когда-то использовалась как топливо в прямоточных гипер-движках. Пусть Переборка подумает... и ещё, Малыш — оттрахай её за всех нас. Так, чтоб аж из ушей потекло...

Обслюнявленный чинарик выпал из ослабевших дрожащих пальцев, а ухвативший его Хэнк отшатнулся от метнувшихся к закатившему глаза пациенту датчиков и манипуляторов озабоченно верещащего кибер-медика. Всё же, надо признать, Помело светлая голова. Вот он, шанс — хотя пахать тут ещё и пахать, чтобы он стал хотя бы призрачным...

Сон тёк как-то на редкость мягко, уютно и ласково. Настолько, что Хэнк никак не хотел расставаться с ним — так и хотелось ещё, ещё немного задержать в себе это нежное ощущение прокравшегося сквозь листву тёплого и светлого солнечного луча. Пришлось для разнообразия хотя бы потрепать по голове мурчащего под боком котёнка... правда, им оказалась забравшаяся подмышку Переборка.

Девица слабо сотрясалась всем напряжённым и вытянутым в струнку телом, однако прижималась к парню горячим пластырем и отчего-то хрипло рычала, вцепившись зубками в плечо Хэнка.

— А ведь клялась, не приду, мол... — он ещё раз погладил мокрые от пота рыжие кудряшки.

— И ты поверил женщине? — худышка зло засмеялась сквозь слёзы, на миг оставив терзать надёжное плечо парня. — Я не могу одна, Малыш... уже слышу голоса пустоты...

Это было ой как худо — верный признак того, что крыша улетает стремительно, словно уносимый осенней бурей лист. И всё же, Переборка каким-то чудом ещё держалась.

— Я сейчас не могу, — кое-как выдавил Хэнк фразу, которую не любит никакой уважающий себя мужчина.

— Я знаю. Мне тоже хреново... Потому, позволь мне просто побыть рядом, — Переборка снова вздрогнула всем телом. Затрясла головой, словно отгоняя обсевших её демонов и гремлинов, а потом с придушенным воем снова вцепилась в плечо.

Всё тело казалось состоящим словно из какого-то противно мутного и вязкого киселя — однако, с вечера Хэнк заставил себя и впавшую в мрачное оцепенение девицу сдать анализ крови, да скормил обе экспресс-тубы в гнездо анализатора. Долго ковырял непослушными пальцами, собирая по выданному рецепту чудовищный набор полигенов и антител. Да потом безжалостно всадил в обоих ещё хоть как-то передвигающихся людей получившуюся адскую смесь.

А всё же, стоило признать, что отделались они, по сути, лёгким испугом. Уж шкиперу с Помелом не позавидуешь — те хватанули дозу по полной. Отчего вынырнувший из гиперпространства крейсер леггеров не саданул по жестяному грузовичку из главного калибра да не потренировал своих канониров на замершем навеки древнем корабле землян — Хэнк не стал даже и гадать. Нелюди, сволота, что тут можно ещё сказать...

Как странно было ощущать неуверенное и всё же упрямое стучание двух сердец — в большом тонкостенном гробу, который плавал в межзвёздной пустоте. Там, где ничему живому вроде и быть не положено. Да и неживому, в общем-то, тоже. Но рядом подавала несомненные признаки жизни хрупкая на вид женщина, которая не совсем женщина — а где-то в медотсеке замерли на зыбкой грани между жизнью и ... двое товарищей.

— Но чует моё сердце, мы всё же выкарабкаемся, — он даже нашёл в себе силы хрипло хохотнуть.

Переборка, которая уже забралась головой на плечо и чуть ли не силой заставила парня обнять себя рукой да прижать к себе, снова вздрогнула со страшной силой. А потом ощутимо обмякла — и Хэнк почувствовал, как по ней потёк холодный пот.

— Выходит, я всё же могу обходиться без самцов? — бледное и заплаканное лицо её взмыло с искусанного вовсе не от любовной страсти плеча. — Или это только рядом с тобой? Кто ты такой, Хэнк Сосновски?

И острый кулачок её с неожиданной силой въехал под рёбра парня.

— Человек. Мужчина, — подумав, сообщил тот.

Как ни странно, девицу этот ответ устроил. Да и похоже, очередной приступ как-её-там-фобии на время миновал — она даже размазала по щекам слёзы и опёрлась подбородком на положенную поперёк широкой груди парня руку.

— Рассказывай подробно, Малыш — что там придумал тот обкуренный Христосик.

Сначала Хэнк удивился столь необычному прозвищу. А ведь, верно — и чертовски метко. Правду, выходит, говорили древние, что у женщин мозги хоть и вовсе не легонько набекрень, но иногда выдают такое, что нормальному человеку и в голову не придёт... и он шёпотом принялся рассказывать.

Ладонь его поглаживала Переборку по плечам и намного ниже — однако не было в его прикосновениях ни капли грубой животной страсти, в которой так остро нуждалась и которую в то же время так жёстко ненавидела взбалмошная девица.

— Переделать движки на прямоток и фугануть в них ядерный электролит не проблема, — Переборка задумчиво потёрла заострившийся нос. — Тут другое...

В принципе, Хэнк и сам помнил из курса истории космонавтики, какими пагубными иной раз оказывались первые шаги человечества к далёким и уже почти доступным звёздам. Если нынешние гипер-приводы можно было сравнить с изящным проколом из точки А в точку Бэ, то тогдашние методы... парень едва не передёрнулся от омерзения. Грубое раздирание пространства напрямик мало того, что жрало топливо в астрономических количествах — но ещё и оставляло за собой длинную, десятилетиями не рассасывающуюся полосу из изодранного и перемешанного пространства-времени-вероятности. И попадать в постепенно расширяющийся подобно хвосту кометы след категорически не рекомендовалось ни кораблю, ни тем более целой планете.

Иные районы прилегающего к Солнечной системе космоса и поныне закрыты для навигации...

— Вот и реши для себя, Переборка — стоит ли спасение наших того, чтобы мы с тобой до конца жизни, сколько там у нас её осталось, маялись в тюряге или на рудниках.

Девица посовалась, укладываясь поудобнее худышечным телом, и вздохнула.

— Ты теперь капитан, Малыш — решай.

Хэнк вздохнул и легонько чмокнул ту в ещё мокрый от слёз нос.

— Я для себя уже всё решил — однако здесь такой случай, что нужно выслушать и твоё мнение.

Переборка долго молчала, и лишь её прерывистое дыхание периодически холодило губы задумавшегося парня.

— Если здесь действительно замешаны леггеры... мне страшно, Малыш. Нет, ты мужчина — и привилегию принимать решения у тебя никто не отнимет.

Да, подобные слова стоят иных других — но куда интереснее было то, о чём девчонка умолчала, но что было прекрасно понято внимательно выслушавшим её Хэнком. Что ж, это действительно страшно — однако именно в этом и кроется наш крохотный шанс!

— Хорошо. Я принимаю решение прорываться напрямую, грубо. Сколько тебе надо времени, чтобы переделать двигатели на прямоток? Желательно быстро... хотя я и не верю, что тот крейсер вернётся. Да вот только, в медотсеке расходные материалы не бесконечны.

От одной только мысли, что совсем рядом лежат впавшие в кому товарищи, а ты не можешь им ничем помочь, хотелось взвыть по-волчьи да вцепиться всей зубастой пастью в чьё-нибудь горло. Однако Переборка облизнула так и не отведавшие сладости поцелуя губы и принялась прямо на широкой груди Хэнка чертить пальцем схему, поясняя не столько парню, сколько самой себе нужные действия.

Шарообразные танки с ядерным электролитом оказались как раз напротив сердца. Ждущие адской смеси топливные насосы и реактор — где-то в районе печени. Переборка проводила линии, поясняя и прикидывая задумчивым шёпотом. Однако, до поры скрывающие в себе титаническую мощь двигатели обнаружились, как слишком поздно спохватился Хэнк, ниже пупка... то есть, весьма интересно ниже.

— А двигатель таки работает... — с хихиканьем объявила Переборка. И глаза её шаловливо блеснули, когда ладонь потеребила... гм-м — ну, вы поняли. — Только, давай повременим? Если я действительно могу обходиться без этого — пусть даже только рядом с тобой — выходит, ты, Малыш, ещё и доктор! Жаропонижающее и транквиллизатор с андидепрессантом в одной упаковке...

В общем, если отвлечься от чуть было не принявших совсем иное направление мыслей, работы предполагалось на пару суток — Переборке в основном в машинном отделении, а Хэнку снаружи печально замершего корабля — протянуть спаренную магистраль к грузовым танкам с жидкостью да подключить к тамошним клапанам. И на совесть укутать всё толстым слоем корабельной изоляции — температуру почти абсолютного нуля плохо переносит даже такая редкостная дрянь, как сверхтекучий ядерный электролит. Но в ручном режиме эта схема вроде должна работать...

— А ночью я всё-таки буду здесь, — жёсткий как отвёртка палец Переборки ткнул в плечо Хэнка. — И ты поможешь мне бороться с моими демонами.

Чудны дела твои, Господи! Как же иной раз прихотливо выгибаются взаимоотношения людей — но всё же Хэнку даже в голову не пришло отказаться. Коль надо подставить товарищу плечо не в переносном, а самом что ни на есть прямом смысле, тут даже и обсуждать нечего. А если и делать, что именно ничего в это время не делать — чёрт его знает, а вдруг Переборке именно такая терапия и нужна?

— Хорошо. Отдыхаем ещё четверть часа. Прикинь пока, что и как тебе надо, а потом надо вставать. И вкалывать как проклятым...

Первым делом после более чем сытного завтрака, который Хэнк кое-как проглотил сам и лишь под угрозой немедленного выбрасывания за борт впихнул в Переборку, они навестили медотсек. Пока парень менял позу неподвижных тел, чтобы не образовывалось пролежней, да обтирал их смоченной в спецрастворе губкой, девица устроила обоим пострадавшим принудительно-жидкое, а также внутривенное питание.

— Да, без компа им и часа не протянуть — индикаторы балансируют на критической отметке.

В ушах изрядно шумело, перед глазами иногда так и пробегала рябь, которую нестерпимо хотелось ухватить рукой да зашвырнуть куда-нибудь подальше — однако Хэнк уже и сам видел, что здоровьечко потихоньку идёт на поправку. Он даже сумел самостоятельно облачиться в скафандр и послать по известному адресу ни с того, ни с сего пожелавшую ему ни пуха Переборку.

— Малыш — кораблю. Покидаю шлюз, расчётное время работ за бортом — два часа...

В ответ, естественно, Переборка мрачно поинтересовалась из недр машинного отделения — какой же это паразит стибрил её разводной ключ с магнитной насадкой на два дюйма? Да так ловко упёр, что впору только подивиться. Ухмыляющийся Хэнк как раз и орудовал этим самым ключом у кормового технологического люка, однако озвучивать сей факт не спешил. Наоборот, самым проникновенным воркующим голосом прожжённого сердцееда он в качестве компенсации пообещал сделать с кое-кем нечто, не описанное ни в какой камасутра... впрочем, в кама-с-вечера тоже.

— Вряд ли меня по этой части чем удивишь... — однако, голос потрошащей узел накачки реактора Переборки чуток потеплел — так, самую малость выше жидкого азота. Но, всё же, холоднее замороженной углекислоты.

Хэнк на глазок прикинул длину переходника — и принялся плазменным резаком кромсать притащенную за собой на буксире связку труб. Работёнка не пыльная, да и немного привычная — пару раз курсанты Академии стажировались на строительстве в невесомости орбитальных комплексов, так что, основные навыки оказались не забыты.

— А как насчёт... — и он лукаво шепнул кое-что, настолько не предназначенное для чужих ушей, что наверняка покраснели даже по определению бесчувственные приборы связи. Если не от стыда, то уж от зависти точно.

— Злыдень, — только и сумела ответить вовсе не малость оттаявшая девица. — Хм-м, какая прелесть — у нас, оказывается, сердечники осцилляторов алмазные.

В ответ на вопрос задумавшегося над креплением перепускного клапана Хэнка — хорошо это или плохо — Переборка звякнула обо что-то тестером. Парень почти увидел, как она в задумчивости знакомым жестом почёсывает нос, размазывая по нём если не копоть, то смазку. А потом проворчала что-то типа того, что такой реактор можно кормить хоть чем — ни поноса, ни несварения желудка у него от того не приключится. И стало быть, задуманная афера с подменой топлива где-то и как-то даже безопасна.

— Станет реветь, смердеть и пердеть — но прямоточная тяга у нас будет что надо, Малыш! — уже чуть ли не около нуля по Цельсию заявила Переборка и азартно завизжала своим гайковёртом. — Конструкция получается диковинная, не хуже как в музее — но я не знаю чем чувствую, что работать таки будет.

Хэнк сделал весьма умно, что смолчал и лишь ухмыльнулся своим мыслям — чем это девица чувствует подобные дела. Однако Переборка и сама сообразила, что тут к чему, и не мешкая обложила мужланом, пошляком и бесстыжим самцом.