Башня Близнецов 2к 2ч

— Ну, для другого ты вполне себе взрослая, — рассудительно сказала Вейтлинь. Даже не улыбнулась, стерва.

Вообще-то Вариша имела в виду — не доросла по опыту и магической мощи! Первая ученица покраснела аж до слёз. Нет, всё-таки напрасно она считала, что общение с Сарой дало ей хорошую закалку. Интересно, а как ответила бы дерзкая на язык анима?

Вариша улыбнулась, сочувственно положила руку на плечо второй ученице. Та удивлённо уставилась на неё.

— Ничего, — сказала Вариша. — Я понимаю твои чувства...

— В самом деле? — переспросила Вейтлинь настороженно. — Тогда, может быть, расскажешь мне, а то я сама их понимаю нечасто.

— Не надо завидовать, — убеждённо произнесла первая ученица.

— Я... я, по-твоему, завидую?.. Чему? Вашему... вашему с ним?.. — начала заикаться Вейтлинь. — Да было бы чему!.. Да я...

— Ну да. Не конкретно нам, конечно. Я знаю, у тебя и раньше с этим были проблемы, а теперь, когда ты заражена Тьмой, тебе только и остаётся, что злословить. Не надо расстраиваться, зацикливаться на этом, думай о чём-нибудь другом. Когда-нибудь найдётся смелый парень, которого не испугаешь ни Тьмой, ни даже твоим характером, и вы поладите. Вот разве что...

Вариша изобразила глубокую задумчивость, позволила своей руке соскользнуть с плеча подружки-соперницы.

— Интересно, а существует возможность обрести Тьму при сексе? — пробормотала как бы себе под нос. — Заразиться Тьмой... бу-га-га, как говорила Сара. Она бы оценила, да.

Первая ученица встряхнулась, как будто отбрасывая непристойные мысли, ободряюще улыбнулась.

— Ну ничего. В крайнем случае, обойдётесь лишь платонической стороной любви. Это тоже неплохо, хотя, конечно, не сравнить...

Получилось.

— Ты!.. — Вейтлинь с невнятным ругательством вскочила, отбросив сочувственную ладонь. Сжимала и разжимала кулаки, глядя свирепо. Даже чересчур получилось, подумала Вариша. Не перестаралась ли я? Вон как потемнела ликом...

Она выдерживала паузу Станиславского, как говорила Сара, смотрела бестрепетно. Человек, не умеющий видеть, счёл бы соученицу смешной. Худощавая — чуть ли не костлявая, со слабо обозначенными округлостями (будто у самой женская сформировавшаяся фигура), девчонка гневно раздувает ноздри, мечет глазами молнии...

Нет, не молнии. Глаза соученицы заволокло Тьмой, от худощавой фигуры плескало холодом и опасностью. Вариша с содроганием заметила, что ногти её потемнели и стали похожи на когти, а кисти рук и пальцы покрылись мельчайшей сеточкой, обретая фактуру чешуи.

Вейтлинь, перехватив её взгляд, поглядела на свои руки и тоже вздрогнула. С усилием разжала кулаки, длинно выдохнула, сдерживая тёмную силу, расслабилась.

— Я погуляю, если ты не против, — монотонно проговорила.

Вариша замотала головой, спохватилась, закивала.

— Нет, не против. Да, не против. Конечно-конечно, — Вариша перевела дух, стараясь, чтобы это было незаметно. Дразнить отмеченную Тьмой — не самая удачная идея.

Но она первая начала!..

Вейтлинь кивнула ей, вышла чересчур ровным шагом. Закрыв дверь, бросилась бежать по коридору. Её тёмная сила ярилась в груди, требовала рвать, уничтожать...

Дверь, ведущая на Лестницу, распахнулась. Вейтлинь показалось, что металлические псы, чьи морды торчали из двери, просто-напросто её испугались. Неудивительно, сейчас она сама себя боится. Ведь чуть не набросилась на соученицу, эту мерзавку, которая... Дарнай её побери!..

Спокойно, Вейт. Накинь узду на свою ярость.

Она вошла в огромный простор Лестницы. Сапфир летал здесь без особых проблем, раньше она завидовала крылатому аниму.

Раньше она боялась высоты.

Вейтлинь бестрепетно подошла к краю ступеньки, глянула в пропасть.

А ведь соплячка права, подумала. Первая ученица ударила точно в сердце. Кому она нужна была тогда, худая, заморённая форсированием и бесконечными тренировками девушка-боевик? Кому она нужна сейчас, опасная для себя и всех окружающих обладательница странной силы?

Зачем вообще это подобие жизни?

Вейтлинь медленно раскинула руки.

Тьма вскипела в жилах, и Вейтлинь качнулась вперёд.

— Что?!. — ошарашенно переспросила Марсия, надеясь, что она ослышалась.

— Не больше двух человек, — повторил Шоки, стараясь, чтобы его улыбка выглядела виноватой, а не ехидной. Кажется, получилось не очень.

Он и сам был удивлён и рассержен, когда Тхарами объявил лимит. Два человека сопровождающих. А слуги они или воины, неважно. Сам-то он хотел взять двух слуг и двух охранников, так что распоряжение древнего расстроило его планы.

Хотя, конечно, не так грубо, как планы Марсии. Она нашла Шоки в библиотеке, и тут-то он и ошарашил её известием.

— Я так не могу!.. — взорвалась девушка. — Два человека — слишком мало!.. Я хотела взять трёх служанок и с десяток охраны. Шоки, как мы будем путешествовать? Это совершенно невозможно!..

Парень затаённо улыбнулся, наблюдая, как она рвёт и мечет. Нагрянула библиотекарша, заругалась, погнала учеников прочь. Шоки покидал книги в сумку, взятые вернул и вслед за Марсией направился к двери.

Девушка всё ещё клокотала от гнева, меряя коридор шагами — пять туда, пять обратно.

— Подай протест древнему, — предложил Шоки. — Или совету старейшин, в обход Тхарами. Уверен, он оценит.

Марсия даже с шага сбилась.

— Нет, пожалуй, поостерегусь, — процедила сквозь зубы. — Идём, — решительно повернулась. — Ты мне нужен.

— На фига? — удивился Шоки.

— Я просто не представляю, как путешествовать в таких стеснённых дикарских условиях. Мне придётся сократить багаж, сократить вообще всё!.. Ты мне поможешь советами, уверена, тебе не привыкать обходиться малым...

Шоки открыл рот, собираясь поинтересоваться, действительно ли она обозвала его и его семью бедняками и дикарями. Но Марсия тут же исправилась:

— Ты ведь мужчина, — улыбнулась мило. Шоки невольно улыбнулся в ответ и поспешил сказать, что он, конечно, счастлив помочь, показать, рассказать и вообще послужить примером, опорой и защитой. Марсия улыбнулась ещё более ослепительно и небрежно взяла его под руку.

По дороге к её комнатам он угрюмо размышлял о том, что его опять угораздило попасться на её чары.

— Вот мои покои, — прощебетала девушка.

Всё оказалось ещё хуже, чем он предполагал. Вообще-то их комнаты были равны по размеру, но если обиталище Шоки было похоже на логово, то резиденция Марсии отчего-то гляделась именно покоями. Вот разве что эта груда багажа... Шоки стало тоскливо, едва он подумал, что ему придётся помочь Марсии перебрать всё, отбирая самое необходимое. А потом он вообразил бой за каждую вещицу, которая, разумеется, "совершенно необходима девушке!..".

— Уютненько, — промямлил он, отводя взгляд от горы вещей и оглядывая интерьер. Весёленькой расцветки занавесочки — не занавески, восхитительный полосатый коврик, цветочки на всех ровных поверхностях.

— Спасибо, — Марсия ослепительно улыбнулась. — Осторожно, росянка!..

И здоровенная притом!.. Шоки шарахнулся прочь, но не успел, зашипел, на запястье словно кипятком плеснуло. Вот так цветочки!..

— Ой, извини, пожалуйста, — запричитала Марсия. — Она не хотела, то есть хотела, но не нарочно. Я сейчас, сейчас всё исправлю...

— Ничего, ничего, — пробормотал парень, поднимая руку, чтобы не капнуть кровью на ковёр и борясь с желанием зализать укус росянки. Не хватало ещё, чтобы язык онемел, как рука сейчас.

Марсия хлопотала вокруг с заклинаниями и повязками.

— Бинт, — сказал Шоки, изучив перевязку. Сказать кому, засмеют — росянка укусила. Может, врать, что зомби грызанул?

— Что? — переспросила Марсия.

— Бинт мне верни, пожалуйста.

— Зачем? Ах, да, извини. Вот, возьми.

Шоки принял окровавленный бинт и спрятал в карман.

— Ты в самом деле думаешь, что я могла бы?.. — спросила девушка с некоторой обидой. — Шоки, я никогда бы не сделала ничего во вред...

— Я знаю, спасибо, — Шоки улыбнулся невольно. Куда уж тебе, неженке, заниматься вольтованием. — Но правила безопасности выдуманы умными людьми.

Девушка неуверенно кивнула.

— Плохая девочка!.. — обратилась к росянке. — Я твой горшок в чулан поставлю!..

Хищный цветок малость примирил Шоки со всей этой зеленью.

— Не надо её ругать, — попросил он, видя, что росянка поджала листья. — Это в её природе. Крупная какая, впору не насекомых ловить, а воробьёв.

— Я её мышами кормлю, — сообщила девушка, бестрепетно хватая горшок за край и выполняя свою угрозу насчёт чулана. — То есть не я лично, сама я боюсь их. А вот Ухура ловит и кормит.

— Кто?

— Ухура.

Розовые занавески, закрывающие стенную нишу, раздвинулись, и оттуда шагнула невысокая фигура. Человеческий скелет с наращенными клыками, выдвижными костяными ножами на запястьях и, насколько Шоки мог судить, немного модифицированными ногами. Разглядеть точно мешали кожаные доспехи, исчерченные рунами и магическими узорами. Из-под деталей "одежды" пробивались отсветы магии.

На первый взгляд магическое создание напоминало обычного низкоуровневого реконструкта. Вот только знаки на доспехах юноша разобрать не смог, и красное сияние из глазниц твари его нервировало.

Семья Адами, напомнил себе Шоки. Великие некроманты, чёрные маги. Как же, будет в прихожей Марсии стоять обычный рек!.. Девушка этак небрежно упомянула, что он ещё и мышей способен ловить... между прочим, это невероятное достижение для реконструкта. Иным созданиям проще убить гигантского стенолома, чем поймать крохотную шуструю тварь.

— Я возьму её с собой, — сообщила Марсия. — Благо на неживых нет никаких запретов...

— Придётся брать радужный плащ.

— Ну вот, видишь!.. — обрадовалась Марсия. — Сама я вспомнила бы об этом слишком поздно. Спасибо огромное, Шоки!..

Парень возвёл очи горе, но спохватился и изобразил "рад помочь".

Джерф от изумления чуть не уронил меч себе на ногу.

— Что?!. — воскликнул он.

— Разговор, — повторил саблерукий и с треском сложил саблю.

— Ты говоришь?!.

— Человек мы будем иметь беседа, — сообщил саблерукий механическим голосом — словно кукла искусников говорила. — Мы будем иметь разговор?

Оборотень не сразу понял, что ему задают вопрос. И потребовалось ещё какое-то время, чтобы понять — голос идёт не из пасти, которая вообще не двигалась, а из небольшого продолговатого предмета на поясе чудовища.

— Отчего бы и не поиметь разговор, — согласился Джерф, приопуская копьё. Неделей раньше он ударил бы без раздумий, но после драки с Хегором...

Давненько ему не попадались одетые твари Стаи.

Впрочем, широкий пояс из жёсткого пластика со множеством карманов нельзя было назвать одеждой. Такие пояса носили разведчики, надолго уходящие от логовищ. По отделениям пояса обычно был рассован "набор саморемонта" — полосы лейкопластыря, кривая игла и нити, бинты. И, конечно, сухой паёк — то есть как раз жидкий. Запаянные ампулы — с кровью, жутко вонючей "отрыжкой", питательной смесью, которую производят мешкобрюхи, а также с мёдом — единственным человеческим продуктом, который могли усвоить твари Стаи.

Оборотень шевельнул носом. Гречишный.

— С тобой говорит Система Шестнадцать, — сообщил саблерукий. — Прошу не атаковать носителя. Сейчас он сдерживаем мною если атаковать прошитые программы обретут статус... — голос прервался. — Неважно. Человек ты видел этих людей?

Джерф шарахнулся, едва не ударил, когда из голосовой шкатулки вдруг полыхнул свет. Но сдержался. Свет соткался поочерёдно в три изображения.

Мужчина, с кривой усмешкой устремляющий вперёд меч...

Девушка с радужным плащом на плечах, с вытянутой рукой, из ладони которой исходит синяя вспышка...

И мальчишка, с лицом, порванным свирепым оскалом, с когтистыми руками.

Световые картинки были небольшие, с локоть размером, но очень чёткие и объёмные. Оборотень молчал, глядя на сменяющиеся изображения.

Мужчина был незнаком, зато меч его указывал на принадлежность к искусникам. Девушка — Сара, тоже из Башни Искусников, тогда он не знал, кем её считать, то ли прислужница, то ли воительница, то ли рабыня... сейчас понятно — волшебница, бьёт голубой молнией из ладони.

Мальчишка же — Хегор.

Малость пошевелив мозгами, Джерф понял, что с изображениями не так. Они как будто дрались, похоже, что световая картинка была каким-то образом снята "из глаз" атакованных.

— Человек ты видел этих людей? — с тупой настойчивостью автомата повторила гулкая коробка. — Я заинтересован в их понятиях... пониманиях. Необходима доставка их сюда. Я заплатить драгоценными металлами магическими предметами. Очень много. Доставь их сюда.

— Зачем тебе эти люди? — спросил Джерф, помолчав.

— Новое явление необходимо изучить. Мы договорились? — спросила коробочка. Саблерукий, перекрутившись, неловко полез в правый карман пояса левой рукой, с трудом управляясь толстыми окостенелыми пальцами, достал продолговатый предмет, бросил ему под ноги. — Возьми.

— Что это? — Джерф разглядывал коробочку, не спеша подбирать. Похожая на оглаженный водой плоский прямоугольный голыш. В верхней части гладкая блестящая чёрным площадка, ниже множество выступов со странными знаками. Джерф был грамотен, но ему символы лишь отдалённо напоминали что-то знакомое.

— Средство связи. Просто нажми любую кнопку... вдави пальцем любой выступ и скажи ему что ты нашёл. Потом Система Шестнадцать тебя найдёт. Лучше не убивать. За живых захваченных существ размер вознаграждения будет больше.

— Ага, понятно, — сказал Джерф.

И ударил.

— Ты поступаешь нелогично, — заявила коробочка. Джерф подскочил от неожиданности, копьё, застрявшее в костяном щите груди саблерукого, выдернулось, и оборотень чуть не упал.

Пару раз ударив по брошенному ему "средству связи", он превратил арт в хлам. Дождавшись, пока убитый саблерукий прекратит дёргаться, осторожно приблизился к нему.

Всё это время коробочка укоризненно вещала о нелогичности его поведения.

— Ты должен подумать над моим предложением, — сказала прежде чем оказалась прибита копьём к телу саблерукого.

Джерф выдернул копьё, стащил с твари Стаи пояс и устало сел рядом.

— Никуда не годится, — пробормотал. — Саблерукие не атакуют, а вступают в переговоры, и умирают после одного удара, медлительные, как стеноломы. Новые твари появляются, а старые ими интересуются, и раздают арты оборотням. Мальчишка, которого утащили в логовища, вернулся чудовищем, которое утверждает, что он — это он... Чепуха какая-то.

Отчаявшись понять, что происходит, он принялся потрошить карманы пояса. И на втором же зачесал в затылке.

Прямоугольные листы желтоватого пергамента, на которых были изображены всё те же люди — Хегор, Сара и неизвестный мужчина.

— Интересно, — пробормотал Джерф, вертя листы так и этак. Нет, не пергамент, и не бумага, судя по запаху, ему доводилось нюхать бумагу, созданную разными Домами. Сами чернила — нет, не тушь, и никакая знакомая краска, материализовав нож, он поскрёб один из портретов и убедился, что краска каким-то образом глубоко проникла внутрь.