В поисках равновесия.

Дворецкий подхватил меня на руки и понёс куда-то.

Реальность снова смазывалась.

Когда я снова увидела Кэйлин, она была бледнее мела:

— Я нашла храм.

— Нравится? — я из последних сил улыбнулась и снова отключилась.

Сознание вернулось ко мне уже ближе к обеду. Аммайф безуспешно пытался влить мне в горло бульон. Я отодвинула рукой кружку:

— Мне уже лучше.

— Это потому что принц Лоинарт очнулся и кинулся лечить вас.

— Хорошо, что он был без сознания, когда я развлекалась с чернокнижниками.

— Я видел, что там.

— И что же? Потому что я не видела... сначала они были зелёными или жёлтыми, но потом... тускнели, синели и вовсе исчезали.

Дворецкий встряхнул меня, посчитав, что я снова брежу.

— Нет там ничего зелёного. Только алое. Много-много крови. Брызги до потолка.

— Знаю... — выдохнула я.

— И что там было? Вы ведь как-то выжили...

— Потому что самый страшный монстр — это я... Я вмешалась в запущенный ритуал. И энергия от жертвоприношений хлынула не в Лоя, а в меня. И я стала убивать... я смеялась.

Распахнув глаза, я вглядывалась в лицо Аммайфа, ожидая, что он скажет. Но он молчал.

— Потом откат... поэтому я потеряла сознание. А Лой был в центре звезды, я вышвырнула его пинком, поэтому у него кости переломаны.

— Миледи, вам надо отдыхать. Я передам ваши слова Её Высочеству.

Аммайф поставил чашку с бульоном на столик возле моей кровати и вышел.

Собравшись с силами, я села и взяла чашку. Голова кружилась и слегка подташнивало, но по мере того, как горячий бульон проникал в мой желудок, становилось легче.

И в то же время ко мне вернулась способность думать. Из глаз потекли слёзы — я всё ещё не верила, что способна на такое.

В том зале собралось около полсотни человек — девять магов-заклинателей, на каждого — трое магов-помощников, и ещё с десяток неравнодушных.

Посидев ещё немного, я решила, что в состоянии встать, держась за столбик кровати. И когда меня успели привезти в поместье? Да ещё и выкупать?

Но под ногтями ещё оставались следы крови. Когда я начинала вспоминать ощущения, тёплые, влажные прикосновения, омерзительный запах... как он мог казаться мне дурманящим?

Кэйлин вбежала ко мне в комнату вместе с Лоем.

— Вы так быстро оправились, принц, — пробормотала я, пытаясь не упасть.

— Прошло уже четыре дня. — Долго же я валялась в отключке...

— Так расскажите же мне, каким образом вы попали в храм?

Принц попросил Кэйлин выйти.

— Я сам к ним пришёл.

— Но зачем?! — от неожиданности я разжала руки и плюхнулась на кровать.

— Я устал смотреть, как другие получают удовольствие от жизни... я испытывал к ним только отвращение, не понимая, как можно так жить... и хотел почувствовать это — вкус жизни. Когда чернокнижники предложили мне участие в ритуале, я согласился. Но потом передумал. Однако мой отказ не приняли. Я уехал сюда в надежде спрятаться... И в день ритуала меня усыпили каким-то заклинанием и связали. Я очнулся только в храме после удара.

— То есть вы видели всё, что там было? — с грустью уточнила я.

— Да. Над звездой повис клубок тьмы, потом она обрела женские очертания и прыгнула в сторону. Закричал маг, а потом какой-то сумасшедший танец. Я готов поклясться, что тьма именно танцевала. Потом она смеялась. Больше я ничего не помню, потому что снова потерял сознание.

Лой приложил ко мне руки, от них по телу расходилось тепло. Я чувствовала, что становится легче дышать.

— И вы всё ещё хотите обратиться к тьме?

— Нет, — усмехнулся принц. — Я увидел достаточно. Если бы я знал, кто это, то постарался бы его уничтожить.

Как горько. И именно в тот момент, когда он начал мне нравиться...

— Но как там оказались вы? — внезапно спросил Лоинарт.

— Давайте закроем эту тему, — предложила я. — Ведь всё уже закончилось. Думаю, меня больше не нужно лечить, моё самочувствие в норме.

— Отлично. Приношу свои извинения, что так ворвался к вам. Увидимся за ужином. — Принц поклонился и вышел. Кажется, он обиделся, но говорить же ему, что я вовсе не случайно оказалась в храме, а пришла устроить мясорубку?

Только я подумала, что надо бы привести себя в порядок, как вошёл дворецкий:

— Миледи, ваша почта, — он выглядел обеспокоенным. Я взяла с подноса конверты, и зацепилась взглядом за синюю печать. Конечно, он не был подписан.

Я нервно вскрыла его и достала листок.

И опять короткая строчка алыми чернилами: Охота продолжается. Встретимся в Мэддорне.

Листочек выпал у меня из рук. Что, опять?!

Поднимая его с пола, я вспоминала все известные мне ругательства.

— Кэйлин, мне нужно кое-что сказать! — как была в сорочке, я вбежала к ней в комнату.

— Что стряслось? — подскочила она.

— Какого чёрта вообще происходит?! — я сверлила её взглядом.

— О чём ты? — искреннее непонимание на лице...

— Откуда ты знала о проведении ритуала? Откуда у тебя был этот свиток с изображением звезды?

— Мне принёс его один из подчинённых. — Я помотала головой. Что-то здесь не так. — Прекрати истерику! Что произошло?

Я протянула ей листок.

— И что тебя так взволновало? Вполне ожидаемо. — Она вернула листок и села на диван. — Кстати, тот, кто написал, вполне прав. Ведь ты же поедешь в столицу, верно? Здесь делать больше нечего.

Я кивнула. Её спокойствие меня убивало.

— Если это мужчина... А это скорее всего мужчина, если судить по почерку, то мне было бы интересно на него посмотреть. И ещё, если хочешь, почитай список погибших. Там есть парочка твоих заклятых врагов-дворян, но в основном какой-то средний класс.

Я взяла список и пробежалась глазами. О, надо же, леди Инона, леди Стеара, лорд Огерди...

— Да, кто бы мог подумать... меня настолько ненавидят, что решили прибегнуть к такому способу.

— Зато теперь тебя боятся ещё больше, — ухмыльнулась Кэйлин.

— Скоро детей пугать начнут... — пробурчала я.

— Вообще-то... зайдя в храм, я тоже испугалась. Но, в отличие от Лоя, я знаю, как тебе удалось выжить.

— Не говори ему, — попросила я.

— Разумеется. Ни я, ни Аммайф никому ничего не расскажем. А вот твой поклонник, отправляющий неподписанные открытки, наверняка молчать не будет. Ты можешь сказать Лою, что тебя схватили во время прогулки. Может, он и поверит. Сеан же верит.

— Он вообще ничего не знает?

— Он знает, что вы спаслись каким-то чудом из сомнительной передряги, и всё. Его мучит любопытство, но сведений — никаких. Незачем ему волноваться, а то начнёт шпионить, вынюхивать. Оно мне надо?

— Хорошо. Но что самое забавное, твой план всё-таки сработал. — Кэйлин кивнула, улыбнувшись с видом довольного хищника. Вот только мне отчего-то было совсем невесело.

За ужином каждому пришлось рассказать всё, что произошло в ночь новолуния. Самый интересный рассказ был у Лоинарта, ничего не скрывающего. Кэйлин поведала о том, как они с Аммайфом искали нас. Сеану досталась роль слушателя — принцесса ничего ему не сказала о причинах своего беспокойства, уверив, что справится сама.

Когда дело дошло до меня, я почувствовала себя мальчиком из анекдота. Шёл, упал, очнулся — гипс. В этом духе я и изложила свою версию.

Спектакль с импровизацией — так это можно было назвать.

Когда он наконец-то закончился, я спросила Сеана:

— Когда мы поедем в Мэддорн? Пусть многие чернокнижники погибли из-за неправильно проведённого ритуала, я всё же не чувствую себя в безопасности. И тем более не желаю отправляться на охоту в лес. Оставаться здесь — бессмысленная трата времени.

— Сборы займут около одного дня. Значит, послезавтра утром выезжаем.

Весь следующий день я провела, истязаемая горничной. Она спрашивала у меня всё — какие взять платья, стоит ли укладывать "вот эту чудную шляпку", какие из туфель следует оставить, и так далее... и во время приёма пищи — разговоры только о вещах. Под конец дня я была готова придушить кого-нибудь собственными руками.

Однако оставалось только тихо материться сквозь зубы. Почему-то именно в такие моменты во мне ярко вспыхивала память о камуфляжных штанах, просторной футболке и кроссовках. Но даже охотничьи костюмы леди Илайлы были украшены шитьём и драгоценностями.

Вещи вместе с несколькими слугами уехали ещё на рассвете, чтобы приготовить дом к нашему возвращению.

После завтрака ко входу подъехал экипаж принцессы, в котором должны были ехать мы все. Кэйлин решила, что вчетвером в дороге будет не так скучно. Управлял экипажем Аммайф — он отказался оставлять меня, сказав, что одного раза ему хватило.

Старинное поместье рода Ферхтен осталось позади, вокруг шумел лес, ветер изредка бросал в окошко первые жёлтые листья. Конечно, жалко, что не удалось поохотиться, погулять среди золота осени, но дело есть дело.

Я снова и снова пыталась сложить кусочки мозаики в картинку, но их было слишком мало.

Больше всего меня интересовал тот, кто за всем этим стоит. Это он заварил всю кашу, и он виноват в смерти Тея, а значит, заслуживает смерти.

Солнце клонилось к земле, царапало крыши домов. Мы уже въехали в Мэддорн, раскинувшийся не несколько миль и сжимающий в своих объятиях реку. Город располагался совсем недалеко от моря, но всё же не так близко, чтобы опасаться нападения с воды.

— Илли, почему ты весь день такая мрачная? — спросил Сеан. — Мы же возвращаемся в столицу, к шумным балам и пышным приёмам! Увидим столько знакомых лиц! Мы можем сходить в театр, отвлечься от дел...

Брат продолжал распинаться о прелестях столичной жизни. Принц подозрительно посмотрел на меня.

— Просто я устала от долгой поездки, — снизошла я до ответа. — И вообще, пока мы едем через узкие вонючие улицы, а не центр города, я не могу радоваться жизни.

Вонь была, в самом деле, той ещё. Потребуется целый легион уборщиков, чтобы привести улицу в мало-мальски приличный вид.

— Леди не должна ныть, — укорил меня брат.

— Но иногда так хочется, — возразила Кэйлин. — Меня тоже утомила эта бесконечная тряска.

— Осталось совсем немного, — флегматично заметил Лоинарт.

Снаружи мальчишки кричали "принцесса вернулась!", провожая взглядом фамильный герб на дверце. Я задёрнула шторку, чтобы не видеть этих оборванцев.

Вскоре мы остановились возле красивого трёхэтажного особняка с готическими башенками, и вышли наружу.

— Здесь мы с вами попрощаемся, — сказала Кэйлин. — Мне не терпится попасть домой во дворец.

Принц обменялся рукопожатием с Сеаном, затем поцеловал ручку мне.

— Надеюсь в скором времени вновь увидеться с вами, миледи, — сказал он на прощанье. Я кивнула в знак согласия.

Их Высочества забрались обратно в карету. Один из наших слуг сменил Аммайфа на месте кучера, а мы вошли в дом.

К этому моменту он уже сверкал, в люстрах горели свечи, паркет блестел, нигде я не заметила ни пылинки. Герцогский дом, шутка ли.

Слуги выстроились в рядок возле входа. Сколько же их тут, десятка два, не меньше. Насколько я знала, все они жили на третьем этаже. На подоконнике сидела чёрная кошка Ки с фиолетовой ленточкой, домашняя любимица. Она приветливо мяукнула Сеану, тут же взявшему её на руки. Я поморщилась — теперь на светло-сером костюме герцога будут клочья тёмной шерсти.

Впрочем, какая мне разница? Я махнула Аммайфу, чтобы позаботился о горячей ванне. Не терпелось смыть с себя дорожную пыль.

В последний раз леди Илайла была в этом доме в самом начале лета, поэтому меня переполняли странные чувства. С одной стороны, я вернулась домой, а с другой место было для меня новым, хотя я и помнила каждую плитку пола.

Убранство показалось каким-то странным, минимум предметов, серый пол, светло-сиреневые стены. Даже при условии, что серый и фиолетовый — родовые цвета Ферхтенов, красить в них холл? Брр.

Если я сейчас зайду в свою комнату и увижу те самые ярко-алые шторы, что так любила леди Илайла, точно озверею. Впрочем, на чудо я не надеялась — вряд ли кто-то догадается поменять обстановку.

Однако когда я поднялась по лестнице на второй этаж и вошла в свои покои, то увидела комнату светло-зелёных тонов и мебель с бледно-салатовой обивкой.

— Госпожа, — появился дворецкий, — я взял на себя смелость приказать слугам обновить комнату в соответствии с вашими предпочтениями.

— Молодец, — буркнула я. — Хотя здесь бы я предпочла голубой и бледно-бирюзовый. Но всё же зелёный — это лучше, чем тот ужас, что был здесь раньше.

— Вы так изменились, миледи, — заметил Аммайф.

— Глаза Тея были бордовыми, — не зная зачем, сказала я. — А кровь алой. Я больше никогда не хочу видеть этот цвет в своей комнате.

— Конечно, миледи. Если не возражаете, я должен идти.

И почему я так зациклилась? Надо перестать думать о погибшем маге. Но как?

Я залезла в ванну и звякнула в колокольчик. Прибежала горничная — довольно миловидная девушка в передничке.

— Как ты думаешь, Аммайф красивый? — зачем-то спросила я у неё.

— Д, госпожа. Но ваш брат, несомненно, гораздо красивее. — Я с удивлением посмотрела на покрасневшую горничную, ещё раз окинула взглядом фигурку. Ха-ха, не одна я увлекаюсь прислугой.

— Тогда передай ему от меня слова "так-так, и кому должно быть стыдно". Обязательно в точности. Запомнила? — девушка кивнула, но в глазах читалось непонимание. — Но сначала позови сюда дворецкого.

Я махнула ей рукой, чтобы шла, и улыбнулась.

— Развлекаетесь с горничной? — спросил вошедший через минуту Аммайф.

— Почему бы и нет? — я пожала плечами и плеснула в дворецкого водой, но он ловко увернулся, сохраняя на лице каменную маску. — Потри мне спинку.

Он покорно снял фрак, закатал рукава рубашки и взял губку.

— Ты меня осуждаешь?

— Не мне вас судить, миледи, — холодно ответил он.

— Но почему?

— Потому что вы слишком рисковали! — о, какое-то подобие эмоций проскользнуло в голосе.

— То есть всё дело только в том, что ты волновался за меня?

— Я чуть не поседел, — буркнул Аммайф, проводя губкой вдоль моего позвоночника. — Почему вы не сказали мне? Как будто я не заслуживаю доверия.

— Дурак, — хмыкнула я, отворачиваясь.

— Почему? — не удержался от вопроса он.

— Ты бы умер, если бы знал. Или от рук чернокнижников, или от моих. Я тогда не ведала, что творила.

— Мне не страшно умирать за вас, миледи, — равнодушно ответил Аммайф.

— Я этого не хочу. Ты слишком дорог мне, — я побултыхала рукой в воде. Это так не похоже на слова "я тебя люблю". Но я не скажу их. Во всяком случае, не сейчас.

Прикосновения стали чуточку нежнее.

— Это всё, что тебя огорчило? Недоверие? А то, что я впустила в себя тьму? — я снова обернулась к дворецкому, выжимающему губку с лёгкой улыбкой на губах.

— Что мне до тьмы, я знаком с ней, — он отвёл глаза. — Хотя до такого у меня не доходило.

— Значит, ты больше не сердишься? — я похлопала ресницами и надула губки.

— Нет, миледи.

На столе передо мной стоял поднос с почтой. Я грустно смотрела на него, думая, что придётся разгребать всю эту гору.