— Вы на что-то мне намекаете, только я никак не могу понять на что, — утомленно проговорил он.
— Видишь ли... — тон северянина изменился, будто он собрался сделать предложение, от которого пленник не сможет отказаться. — Мы искали камень королей несколько лет, чтобы вернуть его законному обладателю.
— Вы королевские маги? — вяло спросил Сони.
— Гвардейцы, — выдержав паузу, уточнил Кален.
Сони истерически хихикнул. Пусть травят байки кому-нибудь другому. Королевская гвардия не действовала исподтишка, она приходила открыто и наказывала врагов государя прилюдно, чтобы всем остальным было неповадно пойти против короны. В этом и был смысл гвардии. А эти оборванцы скорее обыкновенные бандиты, ловкие воры, которые объединились, чтобы легче зарабатывать деньги. Однако спорить с ними Сони даже не думал. Предпочитают считать, что они гвардейцы, — прекрасно, пусть считают.
— Ты, наверное, очень зол, что мы убили Эльера — кое-кто нам нашептал, что ты работал на него пять лет. Но поверь, на самом деле мы тебя спасли. Купец все равно избавился бы от тебя, так же как и от предыдущего хозяина камня. Мелкие воришки в его грандиозные планы не вписывались — он замахнулся на то, чтобы шантажировать самого короля, но не рассчитал, что кристалл придется отдавать. Эльер тебе говорил про фальшивую смерть?
— Да, — подтвердил Сони.
Поразительно, насколько они осведомлены. Значит, это опытная банда, у которой все давно на мази — а таким дорогу переходить не стоит.
— Подстава с ядами нужна была, чтобы убедиться, не перейдет ли связь с камнем к тебе, — Кален был настолько невозмутим, будто подобные предательства ему приходилось раскрывать каждый день. — В случае успеха он бы сдал нам тебя, получив от короля внушительную сумму, а в случае неудачи убил бы, чтобы ты не мог никому сболтнуть, какое сокровище он хранит. Так что попасть к нам — это твоя судьба.
— О да, превосходная судьба, — Сони подпустил в голос как можно больше яда. — Всегда мечтал, чтобы меня прирезали в подвале... Раз уж ваша затея с камнем провалилась, может быть, вы отпустите меня? Боги, похоже, отнеслись ко мне по-доброму. Вам стоило бы прислушаться к ним.
Виньес скептически хмыкнул, но в пронзительно синих глазах Калена не было и намека на улыбку.
— Парень, ты извини, но скорее боги тебя за что-то сильно невзлюбили, если втянули в эту передрягу. Вместо того чтобы валить все на них, не создавай у меня впечатление, что ты идиот, и пораскинь мозгами. За тебя назначена награда, а в груди у тебя майгин-тар, свойства которого пока подавляются Диадемой Юга, но обязательно проявятся, как только ты выйдешь за пределы города. А ты это сделаешь, потому что тут твоя морда известна каждой крысе. Если какой-то маг поймет, что ты счастливый обладатель волшебного кристалла, то никого не остановит то, что майгин-тар прилеплен к твоему телу. Тебя убьют, вырежут нарост и только потом сообразят, что без тебя это просто кусок гниющего мяса. Да, я уже проверил, — ответил главарь прежде, чем Сони раскрыл рот для вопроса. — Если его отделить от тебя, он полностью теряет все магические свойства. Так что, можно сказать, ты первый в истории живой майгин-тар. Мне никогда не нравился юмор богов, но они, наверное, надрывают животы от того, что когда мы наконец нашли камень, он мало того что оказался бесполезным, так еще и в довесок мы получили тебя.
Когда Дьерд, отошедший ко входу вместо мечника Лейни, засмеялся, Сони этому уже не удивился, но ему самому было абсолютно не смешно. Главарь не врал и не преувеличивал; можно было бы восторгаться его искренностью, если бы перспективы Сони были хоть чуть-чуть порадужнее, чем стремительное восшествие на погребальный костер. Хотя какой там костер — никто не будет так надрываться ради безвестного вора. Труп Сони бросят в канаву и благополучно забудут о его существовании или же сдадут могаредской страже за три золотых. Такое вот распрекрасное будущее. А он — завершить карьеру, стать торговцем, ага...
Сони уже почти чувствовал, как вокруг его горла затягивается петля. Положение казалось безвыходным, еще когда Тайли несколько дней назад пришел напомнить о долге. Но тогда, как выяснилось, были цветочки, а в настоящие проблемы он вляпался только сейчас. Выбора у Сони не было никакого — лишь умирать. Разве что...
— Вы ведь мне это рассказываете не для того, чтобы убить. Что вам нужно?
— Мы все еще должны вернуть кристалл нашему королю, — ответил Кален. — Честно предупрежу: я не знаю, как он с тобой решит поступить, когда поймет, что камень не вставишь обратно в корону. Но если тебя пощадят, у меня для тебя есть предложение.
— Какое же?
Кален улыбнулся.
— Впечатли меня. Если у тебя это получится за время путешествия, я буду просить короля, чтобы он позволил включить тебя в отряд. Если уж боги издеваются над нами, подсовывая вместо камня королей тебя, то ты должен послужить нам вместо него. Ты ловкий, быстрый, достаточно сильный и обвел вокруг пальца Дьерда, оторвавшись от него в погоне. А еще у тебя в груди постоянный источник магии. Мне подошел бы такой человек, как ты, но я должен быть уверен в тебе. Это честное предложение, гораздо честнее, чем может сделать кто-то еще. Помни, что это в твоих же интересах — без нас ты долго не проживешь.
Честное предложение... Знали бы они, где эта честность у него сидит. Ноги отчаянно зудели, предупреждая о прорве подвохов, в которых ему было ни в жизнь не разобраться. Ни в какую честность Сони не верил, и поступки Эльера и Дэйки были только лишним подтверждением тому, что ее не существует.
С другой стороны, это было лучшим предложением на данный момент — все остальные грозили мгновенной смертью, а тут она хотя бы будет отсрочена. Эту возможность нужно было использовать во что бы то ни стало. Если кто-то надеялся, что Сони сдастся и смирно подохнет, то этот человек ошибался.
— Ладно, я согласен, — ответил он. — Так чем, говорите, вы занимаетесь?..
Невидимые нити
Волны бились о борт баркаса, успокаивая мысли. На ветру легонько хлопал парус. Голоса перекликающихся рыбаков звучали все реже, и чаще с берега доносилось птичье пение. Жаркое солнце слепило даже через опущенные веки, но открывать глаза и пересаживаться в другое место Сони не хотел. Так — не видя ничего — казалось, будто он сладко дремлет под навесом чьей-нибудь лодки на пристани Могареда, мечтая о том времени, когда бросит воровство и откроет лавку. И будто вовсе не прощается с мечтой, уплывая прочь из родного города навстречу неминуемой гибели.
Он все-таки открыл глаза, и к нему тут же вернулись усталость и боль. Маги перевязали ему ногу и грудь, однако это мало помогло — Сони требовалось хорошенько выспаться и отдохнуть, чтобы прийти в себя. Поморщившись, он посмотрел вслед постепенно исчезающим за деревьями крепостным стенам. Глядеть на удаляющийся пост стражи с перетянутой поперек Сарагина цепью и звено Диадемы Юга — колонну с огромным зеленым майгин-таром на ней — было неприятно, хотя ничего необычного там не случилось. На Сони "истуканы" не обратили внимания, они проверили груз баркаса, сумки пассажиров, которые назвались паломниками, втихаря рассовали по карманам монеты Калена и разрешили пересекать границу города, обозначенную охранными колоннами.
Сони перевел взгляд на главаря. После рассвета сияние вокруг Дьерда пропало, зато появилось у Калена и Виньеса. Сони пока опасался спрашивать, почему это происходит, но, что бы это ни означало, главаря окружал самый сильный ореол. Маленькие золотистые пылинки плавали в воздухе вокруг Сони, как бы далеко он ни отходил от Калена. Впрочем, баркас был небольшим — дальше, чем на несколько шагов, друг от друга никуда не денешься.
Золотистое сияние только подчеркивало исключительность главаря. Его длинные волосы были настолько светлыми, что в них становилась незаметной седина, а белая кожа не поддавалась загару. Он был чистокровным северянином, о чем говорило и его имя, не похожее ни на короткие четкие имена у простолюдинов, ни на вычурные — у благородных людей. В северных землях свято блюли древние традиции; одежда, нравы, обращение с родственниками и знакомыми сильно отличались от принятых в остальной Кинаме. Большинство северян, которых знал Сони, были бледными призраками, затянутыми в собственную гордость в не меньшей степени, чем в наряды из мягкой кожи.
Кален был другим, и дело не в одежде и не в сиянии. Для него традиции явно не стояли на первом месте, и, похоже, он любил играть личинами. Ночью главарь внушал страх, а сейчас весело обсуждал с капитаном баркаса цены на муку, и его лицо выглядело добродушным, как у какого-нибудь крестьянина, а вовсе не как у хладнокровного убийцы, которым он был. Сейчас, например, в разговор вступил помощник капитана — у него оказалось свое мнение на то, почему в этом году поставки в деревни сехенов стали дешевле, чем в прошлом, хотя ситуация в провинции не изменилась, и Кален так с ним заспорил, будто от зерна зависела его жизнь. Они стояли на корме судна, между ними и развалившимся на носу отрядом плотными рядами были уложены мешки с товарами, приглушавшие звуки. Сони послушал немного и отвернулся, выгнав их из своих мыслей. У него будет по уши времени разгадать, как построить общение с новым главарем.
— Эй! — Сони вздрогнул, когда Лейни приятельски хлопнул его по плечу и устроился рядом на прогревшихся досках. — Чего грустишь? Уже тоскуешь по дому?
— Вроде того, — буркнул Сони.
Он не думал, что стоит откровенничать с человеком, который, возможно, через неделю его зарежет. Лейни, однако, не заметил неласковости и громко засмеялся, снова похлопав новичка по плечу. Наверное, считал, что его это должно подбодрить.
Лейни оказался самым бесхитростным из всей компании. У него единственного на поясе висел меч — такой же широкий и незатейливый, как и его хозяин. Лейни не был магом, все его умения лежали в области рубки людей — так он сам это назвал. Он раньше был солдатом и дослужился до лейтенанта, но потерял звание при переходе в гвардию. Сони, который уже успел узнать о нем намного больше, чем о других спутниках, догадывался, что повышение произошло только благодаря его исполнительности. Лейни был из тех людей, которые делают ровно то, что им приказывают. Говорят любить — он любит, говорят ненавидеть — он ненавидит, а если скажут копать от забора и до обеда, он так и сделает, что бы это ни означало. Вчера отряд охотился на Сони, и Лейни предлагал его убить. Сегодня Кален сказал, что к Сони нужно относиться, как к члену отряда, и вор стал для воина чуть ли не ближайшим другом. Сони не умел так быстро менять свое отношение и испытывал настороженность, когда Лейни вот так вот запросто хлопал его или принимался разглагольствовать на тему родного дома и прелести странствий. Но это было куда лучше, чем кислое лицо Виньеса напротив.
Если верить прочим членам отряда, Виньес был лордом — настоящим, потомственным лордом, во владении которого находился целый замок. При всем этом ногти на обеих руках горбоносого мага были коротко подстрижены. Как он согласился на такое изуверство? Даже у менее благородных родов, которые могли отращивать ногти лишь на левой руке, считалось позором лишиться символа своего положения. Рьен, например, уходу за ногтями придавал чуть ли не больше значения, чем приведению бумаг хозяина в порядок. Наверное, поэтому Виньес и кривил постоянно губы в брезгливой гримасе.
Лордов Сони ненавидел всей душой. Это из-за них он лишился родителей. Когда заболел отец и семья не смогла выплачивать аренду за жилье, владелец-лорд попросту выставил их на улицу. Им пришлось ютиться в землянке возле Сарагина, где болезнь отца только усилилась и скоро убила его совсем, а следом зачахла и мать. Высокорожденные были виноваты и в гражданской войне, в том, в каком дерьме купалось королевство в последние годы. Их интересовало лишь то, кто сегодня наденет корону и как с помощью этого заграбастать побольше денег. Они едва ли не каждый месяц повышали налоги и забирали молодых мужчин, чтобы заставлять их сражаться со своими же соседями, только принесшими клятву верности другому лорду. То, что из-за них разорялись целые города и детям приходилось воровать, потому что они не могли собрать денег на еду, обладающих властью ублюдков не волновало.
Сожри их Дети Ночи...
Виньес отнюдь не улучшал его мнения об аристократах. Горбоносый собирал в себе все черты, которые раздражали Сони. Высокомерие, брезгливость, показная чистоплотность — этого лорда словно вчера выпустили из поместья, где он безвылазно торчал много лет, и теперь не понимал, что делает среди обычных людей. Он морщил нос, когда чуял исходящий от Сони запах канализации, а его неприкрытое пренебрежение выводило из себя. Оставалось только удивляться, что привело потомка аристократов в коллекторы Могареда, да еще вместе с такими личностями, как Тэби.
Этот человек понравился ему меньше всех, и не только потому, что после ночных пинков весь торс Сони был покрыт кровоподтеками. Вокруг Тэби витала аура мрачности: черные гладкие волосы обрамляли скуластое лицо с острым подбородком, карие глаза неприязненно смотрели на других людей, полные губы были поджаты, но не презрительно, как у Виньеса, а так, будто он находился в стане врагов и боялся произнести хоть слово. Он единственный не выказал никакого облегчения, когда судно выплыло за охранные колонны, а ведь Тэби был самым сильным магом среди них. Погруженный в себя, он практически ни с кем не разговаривал, а новичка вообще не замечал, словно его не существовало. Не то чтобы Сони это задевало, но он чувствовал себя так, будто его заранее записали в мертвецы.
Зато рыжеватый Дьерд вызывал у него симпатию, несмотря на то что он сделал с Эльером. По словам болтливого Лейни, у парня тоже было родовое поместье где-то на границе Центральных земель и Севера. Сони же подозревал, что ключевое слово здесь "было". У Виньеса оставались некоторые присущие аристократам черты, но Дьерд совершенно не был похож на благородного — скорее на выбившегося в люди вора. Вероятно, его род давно разорился и, как это иногда бывало, отпрыск пополнил ряды разбойников в мечте когда-нибудь выкупить свое добро обратно. Хотя Дьерд, похоже, просто получал удовольствие от того, чем занимался. Сони льстило уважение, с которым Дьерд говорил о его идее спрятаться под рекой и умении отрываться от "хвостов". Курносый искренне смеялся над шутками, дружески подтрунивал над Сони и тыкал пальцем в его грудь, поражаясь тому, какую шутку боги учудили с камнем королей.
Гвардейцы, ха. Эти бандиты не раз повторяли, будто они особый гвардейский отряд, но что бы они там про себя ни плели, до настоящих гвардейцев им всем далеко. Сони видел королевскую гвардию, марширующую по Могареду, а потом гуляющую в тавернах, — высокие плечистые мужчины с безукоризненной выправкой, из аристократических родов, умеющие драться на нескольких видах оружия и носящие либо блестящие доспехи, либо вычищенную, подогнанную форму, а уж про их манеры и дисциплину незачем упоминать. Может быть, среди магов все было иначе, но Тэби и Лейни никогда бы не взяли в гвардию хотя бы из-за низкого происхождения. Кого и зачем они пытались обмануть? Неужели они держат Сони за беспросветного дурака?
