Переполох в Дахаре

— Я родился во Флониале, у подножья Серебрянного пика. Это почти на границе, неподалёку от Аретора.

— Да, я бывал там. Красивое место, — покивал Сен-Шир.

— У нас не так уж много выдающихся магов и всё могущество хвалёной школы Никрима направлено лишь на то, чтобы сделать землю плодородной, да вредителей отогнать. Воду очистить от грязи, заставить деревья расти быстрее, иногда вызвать дождь. Будучи ребёнком, я чувствовал себя ужасно, думал, будто нас не учат ничему выдающемуся, а эта "фермерская магия" не стоит и кучи навоза.

— Большое заблуждение, — покачал головой Сен-Шир.

— Да. И вот, однажды, в нашем городе остановилась группа учеников из Дахара, под предводительством покойного Гремина. Там мы познакомились с Оримом. Их искусство управления пламенем меня впечатлило. "Вот она, магия, которой стоит учиться!" — подумал я тогда. Потому и рассорился с учителем "фермерского" колдовства и убежал из дому вместе с той группой. Так я и очутился в Дахаре. Обидно будет возвращаться ни с чем. Я ведь так и не прошёл испытания, не стал полноценным магом, — грустно закончил никримец.

— Занятно.

— Что?

— Занятно, что искусство управления пламенем ты решил изучать в Дахаре, — усмехнулся Сен-Шир.

— Почему? — удивился Армоникус.

— Потому что Дахарские умельцы в мастерстве уступают как магам Аретора, так и моему народу. А народ мой в этом искусстве не знает равных. Большего мы... правда, не умеем.

— Твой народ? — переспросил никримец.

Сен-Шир скинул капюшон, впервые продемонстрировав лицо и голову. Угольно-чёрная кожа оказалась действительно твёрдой и гладкой, словно отполированный камень. Его темно-рыжие волосы напоминали скорее какие-то жесткие речные водоросли, прилипшие к затылку и тянущиеся до самой шеи, а там, где у обычных людей виднелись и вены, Сен-Шир имел странные, огненно-рыжие прожилки, словно его кровь источала свет.

— Я — пир. Нас плохо знают в землях юга.

— Да... — пробормотал Армоникус, — я лишь мельком слышал о похожем народе с севера, но никак не мог вспомнить названия.

— Если желаешь, я... могу отвести в наши земли. Там ты сумеешь познать наше искусство.

— Разве оно не тайно? — удивился никримец.

— Нет. Сложно. Не тайно, — ответил Сен-Шир.

Армоникус согласился с радостью. Он не знал, с чего вдруг ему оказана такая щедрость, но решил не забивать себе голову. Последний день оказался слишком насыщенным, чтобы предаваться тяжелым думам. Солнце уже скрылось за вершиной Дахара, дорога завела путников в лес. Воцарилась тьма.

Ни звука. Стояла мёртвая, зловещая тишина, будто бы в лесу не осталось ни единой живой души. Ни птиц, ни ночных зверей. Лишь изредка стрекотали цикады в траве и стрёкот этот казался невероятно громким в этом безмолвии. Однако, Армоникус не чувствовал страха, наоборот, его душу наполняло ощущение лёгкости и свободы. Лишь сейчас, когда Дахар оказался так далеко за спиной, он смог почувствовать себя в безопасности. Они шли ещё очень долго прежде, чем остановились на привал, где, переждав ночь, вновь продолжили путь по большаку.

Дорога петляла меж деревьев, лес, казалось, не собирался заканчиваться. Он стал чуть реже, лиственные деревья сменились высокими худыми соснами, исчез кустарник. Развилка давно осталась за спиной, а путь их лежал на север — через Брюм и великую реку в земли пиров. Здесь, в сосновом лесу, наконец, появились звуки. Где-то вдалеке стучал дятел, Армоникус даже сумел заметить пару белок. Солнце успело проделать большую часть пути по небосводу и уже медленно клонилось к закату.

Путники брели по большаку, по сторонам, подобно стенам, нависали сосны. Позади Дахар величественно возвышался над окрестными землями и, даже с такого расстояния казался огромным. Армоникус чувствовал тоску на сердце, глядя на гору. Закончился ещё один эпизод его жизни, такой яркий и запоминающийся. Что ждёт его впереди? Каким будет город пиров? Никримец не знал и это его немного беспокоило. Он никак не мог понять, почему Сен-Шир вдруг решил помочь.

Земля слегка вздрогнула, совсем чуть-чуть, еле заметно. Армоникус улыбнулся. Похоже, старый-добрый Дахар ещё ворчал. Ему вспомнились причитания Форина о разбитых кружках и стёклах, множество вечеров, проведённых в его кабаке и чудесный эль. Сен-Шир тоже остановился, подошёл к Армоникусу и встал рядом, глядя на гору. Взор его был полон печали.

— Помнишь вопрос друга твоего. О том, что я делал в Дахаре? — вдруг спросил он.

— Помню, — ответил никримец осторожно, чувствуя какой-то подвох.

— Я замаливал грех.

— Какой грех?!

Дрожь земли усилилась. Закричали птицы, улетая с деревьев, Армоникус забеспокоился, озираясь по сторонам. Он не мог понять, что же происходит.

— Я солгал, — припечатал Сен-Шир.

И земля содрогнулась так, словно сам Хамал решил явить себя этому миру. Невероятно мощный толчок едва не свалил путников с ног. Деревья шумели, будто сама природа гневлась. Армоникус побелел, как свежевыпавший снег. На его глазах Дахар, точно переполненный кипящий котёл выплюнул крышку, высвобождая то, что кипело внутри так долго. Чёрное облако дыма, вместе с бурными потоками лавы вырвалось на свободу и фонтаном устремилось к небесам, в мгновение ока уничтожив всё, что стояло на его пути.

БББГГГГГХХХХХЫЫЫЩЩ!

Примечания:

Рена — валюта Дахара и его ближайшего окружения. Чеканится из бронзы. Так же существует "Серебряная Рена" — эквивалентна десяти бронзовым монетам и "Золотая Рена", которая эквивалентна десяти серебряным.

Рагнор — брат верховного бога, бог хаоса, разрушения и проклятого пламени. Не почитается нигде, но его имя всегда на слуху, поскольку Рагнор всегда виноват во всех бедах простого народа

Локоть — одна из местных единиц измерения длины. Один локоть в Дахаре равен 43 см. Средний рост дахарцев чуть меньше 4-х локтей, где-то 160 см. Соответственно, средний рост никримца колеблется от 250 до 300 см. Упомянутый в тексте представитель этого народа имеет рост в 242 см.

Ладула — богиня любви и плодородия. Известна практически всюду, особо почитается в Ареторе и степях.

Санара — богиня жизни и смерти, покровительница лекарей. Почитается, в основном, на севере, но известна по всему миру.