Минуту шаман задумчиво смотрел на него.
— Нет, не хочу, — наконец ответил он. — Не сейчас. Голожопый рядом, он отбрехается, а мне уже и так веры нет. Если сейчас начну выступать, мне всё сразу припомнят, начиная от городской жизни двадцать лет назад. Только время зря потеряем. Ладно, до настоящей драки дело еще долго не дойдет, успеем перерешить. Ты мне только вот что скажи — ты меня поддержишь, если что?
Теперь задумался уже вождь.
— Поддержу... наверное, — с неохотой сказал он. — Не обещаю, впрочем. Ты меня знаешь — впустую драться не люблю, но и спину врагу не покажу. Там посмотрим. Правду говоришь — когда до драки еще дело дойдет...
Что-то завозилось в углу. Миршаг подхватил стоящий рядом башмак и с силой метнул его на звук. Жалобно пискнуло, и возня прекратилась.
— Крысы, — пояснил Миршаг в ответ на удивленный взгляд Заграта. — Развелось их, понимаешь, в последнее время. Все хотел тебя позвать, чтобы вывести тварей, да руки не доходили. Ладно, топай отсюда, и без тебя проблем по горло.
Выйдя из шатра, Заграт мысленно застонал. Разумеется, его уже ждали. Гахаш вразвалочку подошел к нему и сплюнул под ноги.
— Ну что, трус, попался? — торжествующе процедил он. — Теперь тебе придется со мной драться. Эй, народ! — рявкнул он во все горло, не отрывая взгляд от шамана. Несколько орков обернулось в их сторону. — Слушайте все! Я вызываю его на поединок! И клянусь Черной звездой, что завалю его или в честной драке, или как труса — ударом в спину, здесь и сейчас! Ты! — снова обратился он к Заграту. — Принимаешь вызов?
— Как ты меня достал, Гахаш! — вздохнул шаман. — Ну что с тобой поделаешь, принимаю...
Огромный орк торжествующе взревел так, что окружающие шарахнулись от него в стороны.
— Жду на Круглой поляне, — небрежно бросил он шаману и, не оглядываясь, ушел. Заграт тяжело оперся о свой посох. Ну почему я так устал, билось у него в голове. Маленькая серая тень прошмыгнула мимо, скрывшись под пологом шатра Миршага. Заграт попытался вспомнить, где лежит крысиный яд, но махнул рукой. Не до того. Он торопливо дошагал до своего шатра и начал рыться в порошках, выбирая нужные.
Противу ожидания, на Круглой поляне не оказалось почти никого. Лишь Гахаш небрежно поигрывал ятаганом да несколько его прихлебателей жались по краям. Остальные то ли по уши закопались в подготовку к походу, то ли побоялись ненароком прилетевшей плюхи от одного из противников. Купол куполом, да кто его знает... Шаман все-таки дерется, не кто-нибудь. На столбах тускло горели четыре факела, сумерки стремительно сгущались. Черные на фоне оранжевого заката, кусты и деревья вокруг поляны угрожающе шумели. Ухнула сова.
— Значит, так, шаман, — деловито сообщил могучий орк, пристально глядя на противника. — Драка до смерти, один на один, простым оружием, колдовство — за Круг. Хочешь что-то сказать перед смертью?
— Дурак ты, Гахаш, — грустно покивал шаман в такт свои мыслям. — Дураком родился, дураком и помрешь. Что я еще сказать могу?
— С чего вдруг дурак? — подозрительно уставился на него Гахаш. — Потому что с тобой сразиться рискнул? Ну, так кукушка еще в лесу не спела. Сейчас и выясним, кто лучше...
— Я уже все сказал, — пожал плечами Заграт. — Еще там, в шатре. Ты меня убьешь — отряд без шамана останется, первый же колдун голыми руками его возьмет. Я тебя убью — отряд без сильного воина оставлю, тоже хорошего мало. Не знаю, с чего тебе моча в голову ударила, да только врагу ты на руку играешь, и все тут.
— Трус ты, — уже без особой уверенности в голосе сказал Гахаш. — Предашь всех в бою, мы на тебя понадеемся да поляжем...
Вдали от зрителей у него явно поубавилось гонору.
— В другое время, — оскалился Заграт, — за такие слова я бы тебя сам на поединок вызвал! Когда я трусил, ты, дебил? Когда голоса предков слушал?
— Но Каор... — Гахаш осекся, но было поздно.
— Ах, Каор! — зловеще прошипел Заграт, подступая вплотную к Гахашу. — Вот, значит, кто тебя науськивает... Впрочем, и слепому видно. Да не видишь ты, что ли, дурак, что эта змея подколодная одним языком своим крепости брать умеет? Что ему могучие армии в полон сдадутся, дай только зубы заговорить? Даром, думаешь, Майно его послал? Я ему на сходке вождей слово поперек сказать осмелился, а он такого не прощает, знаю я его породу. А теперь ты цепной собакой у людей стал, по одному его слову на меня бросаешься! — Гахаш зашипел как змея и занес кулак, но Заграт отпрянул назад. — Хватит! Подумай еще раз, остолоп, к чему приведет драка. По обычаю мы еще можем разойтись миром, так что подумай хорошенько.
Гахаш, тяжело дыша, в упор смотрел на него. Ну давай же, думай, мысленно взмолился шаман. Думай, полено неотесанное, шевели мозгами, выступление на носу, а я еще и не готовился толком...
— Я вызвал тебя при всех, — угрюмо заявил Гахаш, и у Заграта бессильно опустились плечи. — Я не могу отступить. Вызываю тебя на поединок до смерти, обычным оружием и без колдовства, а коль откажешься, зарублю безо всяких правил.
— Принимаю твой вызов, — бесцветно откликнулся шаман. — Мои посох и кинжал против твоего ятагана, так честно. Щиты не брать, колдовство не использовать. Ты готов умереть, враг?
Гахаш молча кивнул, не удостоив положенным ответом. Кажется, он уже и сам жалел, что ввязался в дурную историю, но отступать считал ниже своего достоинства. Он чуть наклонился вперед на напружиненных ногах, выставив перед собой ятаган и держась за рукоять обеими руками. Заграт повернулся к нему спиной и подошел к угловому тотему. Прошептав извинения предкам, он осторожно вытащил из висящего маленького ящичка щепоть зеленоватого порошка и с силой кинул его в воздух. Порошок вспыхнул в полете, огонь растекся во все стороны, как по невидимому стеклу, и Круглую поляну накрыл слабо светящийся купол зеленого света. Шаман с трудом подавил желание закричать во все горло, чтобы заполнить тишину, пришедшую на место журчащему потоку Силы.
Справившись с собой, Заграт неторопливо вытащил из ножен длинный кинжал, взял его в левую руку и повернулся к противнику. Посох в правой указал на противника окованным железом острием. Поединщики медленно закружились друг вокруг друга, не рискуя нападать первыми. Вдруг ятаган взблеснул и вороненой молнией метнулся к Заграту. Тот чуть отступил в сторону, парировав удар скользящим движением посоха. На землю упала тонкая стружка — к многочисленным зарубкам добавилась еще одна — но Заграт даже не попытался ударить в ответ. Враги вновь закружились по поляне, вперив друг в друга ненавидящие взгляды.
В стороне селения возник неясный шум, усиливавшийся, впрочем, с каждой секундой. Заграту послышались истеричные женские выкрики. Он насторожился и едва не пропустил удар. Ятаган рухнул сверху, так что он едва успел подставить кинжал. Отдача болезненно отозвалась во всем теле, но шаман, падая на бок, успел с силой ударить посохом как коротким копьем. Из неудобной позиции острие не смогло пробить плотную куртку на Гахаше, но тот все равно зашипел, отступил на несколько шагов назад и схватился за бок, едва не выронив оружие. Вскакивая на ноги, Заграт попытался понять, не треснуло ли у того ребро, но решил, что вряд ли. Во всяком случае, Гахаш тут же атаковал с удвоенной силой, так что шаман с трудом успевал отбивать сыплющиеся со всех сторон удары. О контратаке и речи не шло, и Заграт снова с горечью подумал, что тридцать два года — слишком много для таких драк. Лет десять, да что там, пять лет назад подобный сопляк, размахивающий клинком мало как не дубиной, уже с трудом стоял бы на ногах, еле двигаясь из-за покрытого синяками тела, а все его мысли сосредоточились бы на порхающем перед носом острие кинжала...
Гул у селения усилился и начал смещаться в сторону Круглой поляны. Неужто толпа мне на выручку валит, вяло удивился Заграт, со всё большим трудом отбиваясь от Гахаша. Неужто молодой прыщ никогда не устанет? Ятаган, чай, не тростинка, чтобы им так размахивать... Грудь Гахаша тяжело вздымалась, но темп он пока не сбавлял. Руки у Заграта начали наливаться свинцом. Он все-таки умудрился еще раз зацепить противника посохом, целя в висок, но промахнулся, и кованое навершие попало противнику в ухо, прикрытое толстым кожаным наушником. Шлем сорвало с головы. Он пролетел сквозь зеленый купол над поляной и, яростно пылая, покатился по земле в кусты. Как бы лесной пожар не устроить для полного комплекта, промелькнуло в голове у Заграта. Гахаш, со свистом выдыхая воздух, оглушенно тряс головой в нескольких шагах. Ятаган он не выронил, но драться, кажется, временно не мог. Впрочем, Заграт тоже не сумел воспользоваться возможностью. Он упал на одно колено, пот заливал лицо, с бессильно ощеренных клыков на землю капала пена. Он обеими руками опирался на посох, кинжал валялся где-то в стороне, тело болело как избитое палками. "Упаду — не встану, упаду — не встану..." — стучала кровь в висках.
— Вот он! — раздался яростный выкрик. — Вот убийца!
На поляну втекала густая, громко гомонящая толпа, плотной стеной окружая купол. Кто-то случайно задел светящуюся стену. Громкий вопль, казалось, заглушил остальных, запахло паленой шерстью и мясом. Внезапно толпа затихла, тишину нарушали только ругательства обожженного. Прямо как в детской сказке, мрачно подумал шаман. В последний момент добро торжествует, свои приходят герою на выручку. Интересно, чем они занимались, когда этот дурак меня на поединок вызывал? А если бы меня до их прихода на фарш покромсали, кто бы от них комаров на привалах отгонял? Ладно, появились — и на том спасибо.
— Сдавайся, предатель, тебе некуда бежать! — седой орк выступил вперед, почти упершись носом в купол. — Обещаю, мы убьем тебя быстро, если не станешь бессмысленно сопротивляться.
— Да брось, Снага, — поморщился Заграт, с трудом вставая на ноги. Противник, кажется, пришел в себя и теперь растерянно озирался по сторонам. — Какой из Гахаша предатель, с его-то мозгами... Заболтали его, ага, ну да не он первый.
Краем глаза он увидел, как Гахаша начала бить крупная дрожь, и злорадно ухмыльнулся. Кажется, до молокососа начало доходить, что не все одобряют его задиристость.
— Чего? — удивился Снага. — При чем здесь Гахаш? Я тебе говорю, предатель, сдавайся по-хорошему, и тогда обещаю, что умрешь быстро и без мучений. Если же хотя бы поцарапаешь кого-нибудь, я лично намотаю твои кишки на бревно!
Шаман уставился на него круглыми от изумления глазами.
— Снага, ты о чем? — тихо спросил он. — Головой неудачно ударился? Кого я предал?
— Не строй из себя идиота, Заграт Тргаха! — разъяренно заорал Снага. — Миршаг мертв, отравлен, и ты последний, кто к нему заходил! Ты — убийца, и ты умрешь! — толпа поддержала его дружным ревом, но тут же стихла опять. — Сними купол и прими смерть, как подобает предателю!
— Как... умер? — ошеломленно спросил Заграт. — Когда? Только что был жив-здоров и даже не кашлял! О чем ты, Снага? Зачем мне его убивать?
Краем глаза он заметил, что Гахаш осторожно приближается к нему.
— Ты хочешь остановить поход вопреки воле предков! — зловеще прошипел Снага. — Ты убил вождя, чтобы добиться своего! Но ты просчитался, шаман — никто в племени, кроме тебя, не умеет использовать яды. Мы отложим поход лишь на день — чтобы Миршаг упокоился с миром. В последний раз предлагаю — сдайся и умри легко, или упорствуй — и тогда мы отложим поход еще на день, чтобы как следует насладиться твоими визгами! Считаю до трех! Раз...
Вместо ответа Заграт резко ударил посохом назад. Гахаш, неосмотрительно подошедший слишком близко, булькнул и сложился пополам, неспешно оседая на землю. Заграт удовлетворенно кивнул головой — не факт, что тот решился бы еще раз испытать судьбу, напав на и так обреченного противника, но лучше перестраховаться. Толпа за зеленым огненным куполом откликнулась тихим рычанием.
— Слушайте меня все! — гаркнул Заграт. — Я не убивал Миршага и скорблю о его смерти вместе с вами. Я не пытался идти против воли предков, и не тебе, старый хрен, говорить мне такое! Я...
— Стреляйте! — не слушая его, скомандовал Снага. — Утыкайте его деревом как ежа! Смерть отравителю!
Прозвенели тетивы. Стрелы из тяжелых, как успел заметить Заграт, осадных луков хищно клюнули воздух — и сгорели, пролетая сквозь зеленый купол. Заграт стремительно отпрыгнул в центр поляны, куда не долетали превратившиеся в капли кипящего металла оголовки.
— Га-ххым террибах! — выругался Снага сквозь зубы. Несколько орков отшатнулись от него в сторону. В другое время старшина огреб бы за кощунство не одну плюху, несмотря даже на свои седины, но сейчас у народа имелась другая цель для злости.
— Снага! — снова воззвал к нему Заграт. — Купол не позволит никому извне вмешаться в ход поединка. Ты сам знаешь, не старайся зря, не трать припасы, они еще понадобятся в походе.
Он лихорадочно думал. Положение хуже некуда. Очень скоро Снага вспомнит старые уроки — недаром старый Тагар до последнего колебался между ним и Загратом. К куполу подтащат камни, и тогда зеленая стена не выдержит. А если и выдержит, то слегка понижающуюся к центру поляну просто зальет раскаленной лавой. Он нащупал в кармане стеганой куртки небольшой мешочек. Эх, сделал бы я купол синим или хотя бы оранжевым... — Успокойся, говорю тебе, не убивал я Миршага!
— Докажи! — оскалился старшина. Видимо, он еще не вспомнил технику взлома защитных куполов и теперь тянул время, соображая, что делать. — Ты заходил к Миршагу последним, ты единственный, кто пользуется ядами, ты не хотел похода. Ты убийца!
— Каменная логика, — оскалился Заграт. — Точнее, башка у тебя каменная. Я докажу, что ты неправ. Мне лишь надо осмотреть тело. Обещай, что я дойду до шатра Миршага живым, и я докажу свою невиновность!
— Ага, а еще тебе жезл вождя заодно отдать... — ухмыльнулся Снага. — Ишь, чего захотел! Доказывай здесь и сейчас, или умрешь.
— Могу я помочь уважаемому старейшине? — осведомился из темноты вкрадчивый голос. Заграт тихо застонал. Каор Трэин вышел из темноты — орки опасливо расступались перед ним — и приблизился к Снаге. — Вы нашли убийцу?
— Нашли, — буркнул тот в ответ. — Да достать не можем... пока. Помоги, если умеешь обереги рушить.
— Миршаг был великим воином и мудрым вождем, — с грустью в голосе заявил Трэин, лицемерно опуская голову. — Слава о нем шла далеко за пределами орочьих лесов. Его убийцу должно наказать. Я умею снимать такую защиту, и если мудрый старшина позволит...
— Действуй, не болтай, — огрызнулся Снага. — Уберешь стенку — дальше наша забота. А я позволю тебе лично срезать шкуру с брюха предателя.
— Как скажет мудрый старейшина! — Трэин поклонился куда ниже, чем следовало — видимо, чтобы скрыть в густой факельной тени отвращение на лице. Он свел руки перед грудью, и откуда-то в них возник небольшой бронзовый нож с позолоченной рукояткой. Кто-то презрительно фыркнул, но Трэин, не обращая на насмешку внимания, коротким движением руки метнул оружие в купол.
Шарахнуло так, что заложило уши. Зеленое свечение вспыхнуло напоследок и начало медленно таять в ночном воздухе. Кинжал невредимо упал к ногам Заграта. Шаман почувствовал, как Сила снова окутала его, и когда торжествующий рев потряс поляну, швырнул в воздух ослепляющий порошок, ничком грохнувшись на землю, накрепко зажмурив глаза, накрепко прижав уши к черепу да еще и зажав их руками для надежности.
