Где рождаются снегороги

Эдуард вздрогнул, ощутив натяжение струны.

Они ориентировались по звуку шагов Ханны, и теперь Саноте в колыхающихся, хлопающих парусах одежды бежала сбоку.

Одна из сестёр Браун раскашлялась, подавившись льющейся из носа кровью, и, сжимая руку второй, обернулась.

Свет в проходе под автотрассой заполняло множество сутулых теней.

12.

— Они не пошли дальше, так что я оставила на стрёме Валюту и Могильщика в наказание за камеру, — Водянка стягивала через голову свитер и мокрую от пота футболку, бросая одежду на пол.

— Потопчутся до рассвета и свалят?

— Не знаю. Мне всегда казалось, будто...

— ...какая-то магия прикрывает приют от леса, — окончила Саноте.

— Вроде того. Хотя к нам лезет с кладбищ, из чащи ещё не припиралось ничего.

— Думаешь, те два идиота будут праведно нести караул?

Во мраке вспыхнул рой цветных огоньков — туманное свечение мягкой ладонью, как стряхивают первый снег, смахнуло с комнаты полумрак и обнажило толику пространства вокруг себя, детей и лежащую на полу груду спальных мешков.

Сёстры Браун поморщились одновременно — отражения души, повисшей между ними крепким звеном.

— Я думаю, что взобью обоих в фарш, если они ослушаются приказа, — проворчала Водянка. Одетая в одни трусы, она стояла босиком на мозаичном полу Зала торжеств, наслаждаясь ощущением высыхающей на коже испарины. На спине застыли грубые рубцы, и без одежды девушка выглядела непропорциональной, словно природа дала ей больше мускульной силы, чем мог на себе поместить скелет. Саноте помнила фотографию мужчины и женщины, которую Пета забыла вытащить из справочника по политологии и спрятать в тайниках. Её родители при жизни были высокими, а значит, она к двадцати годам тоже подтянется и из гномихи, как за глаза прозвали её особо завистливые мальчишки, превратится в крепкую девушку.

— Ну, мы увидели это первыми, — довольная собой Проказа оттряхнула руки и отошла от проводов, змеящихся к огромной праздничной ели.

Эдуард уже соорудил из одеял и спальников пару постелей, нисколько не интересуясь стоящей в нескольких метрах наготой Петы. Единственная, кто интересовала его, хлопнулась рядом на спальный мешок в трусах, майке и наблюдала за тем, как Нота снимает бинты с её бедра.

Сёстры Браун по примеру старших стянули мокрую от снега и пота одежду и аккуратно разложили на полу возле большого мешка. В нём они разместились так, чтобы не видеть праздничное дерево. Повернув голову, Водянка наблюдала за ними — тощие, бледные, угловатые, плоскогрудые. Бабушка Холдер пророчила обеим судьбу гадких утят и будущее лебедей, но девочек не волновала внешность. И было бы невозможно отличить их от мальчишек, если бы не зияющие глаза — скважины в некий тёмный женский архетип. Может быть, со временем они научатся притворяться, прятать взгляд, щуриться, а может, до конца жизни не поймут, что глаза у них дикие и пустые пустотой давнишней амнезии.

Впрочем...

Водянка подобрала с пола футболку и самым чистым её краем протёрла шею и подмышки.

...обе данты весьма способные, и всё у них сложится хорошо. Осенев говорит, Иллюзион любит таких.

Таких, как все они здесь.

— Благодарю, милый друг, — сонно промурлыкала Проказа, почесав кожу сквозь свежие бинты, и червячком ловко заползла в спальный мешок. Лежащий рядом Эдуард тут же перевернулся на бок к ней лицом и укрыл себя и её байковым одеялом. Оно не то чтобы грело, просто под его складками не видно, как полутигриной лапкой он накрыл руку Сириль — холодные, пахнущие антисептиком копытца.

— Нота, тебе дежурить первой, — устало произнесла Водянка, натянув свежую майку, прихваченную из дома вместе со спальными принадлежностями, а потом вытянулась на своей постели и даже не стала укрываться.

— Я уже поняла.

— Потом разбудишь Проказу, последние три часа буду дежурить я. Младшим надо успеть в столовку на завтрак.

— Принято, — кивнула Саноте. Верхнюю одежду она сбросила на пол и теперь, кутаясь в одеяло, бесшумно прохаживалась в колготах и уггах по залу.

— Спокойной ночи.

— Спокойной.

Её не покидало ощущение: что-то они привели за собой из леса.

Что-то, чего не следовало приводить.

Прикрыв раскосые глаза, девушка лениво приблизилась к праздничному дереву.

Где же...

Где?

Ведь где-то она видела эти фотографии? Старые, конца позапрошлого века — время и отвратное качество чёрно-белой плёнки делало их почти пугающими. Чёрный лес за колоннадой выхваченных вспышкой стволов, залитые тенью глазницы и складки одежды. Поляна, гигантское изваяние Хозяйки, а по обе стороны от неё — Кристофер Макколь и его жена Оливия-Пруденс. На другой фотографии Хозяйку как дикое животное уже опутали ремни, верёвки, а вокруг стояли сухие скуластые разнорабочие.

Точно, миссис Молвен. В тот день Саноте зашла к ней после уроков, чтобы узнать правду о каменном идоле, и растроганная внезапным интересом учительница достала из сейфа древний фотоальбом. Она рассказывала: конец девятнадцатого века был смутным временем после революции. Местность, называемую сейчас Плауном, только застраивали, а ирригационный канал едва начали рыть. Чета миссионеров по фамилии Макколь прибыла в Роман, настороженная историями о Культе Лунных Сестёр. Они посетили Храм Святой Палагии и другие достопримечательности, но остаётся загадкой, почему миссионеров понесло так далеко на восток от города, вероятно, какие-то пойманные краем уха сплетни и слухи. Они дошли до края плато, поднялись на него и нашли поляну Хозяйки. Там, в тени изваяния, надрывно плакал оставленный кем-то младенец — впоследствии Анастасия Макколь, сводная сестра Клары Макколь-Гермит. Кристофера и Оливию шокировал сохранившийся обычай выносить лишние рты в лес, и, как поговаривают легенды, именно это подвигло их основать приют. Чтобы покончить с языческой традицией, Макколь хотел разрушить изваяние Хозяйки, но в итоге глыбы просто перевезли в музей, а на месте поляны заложили фундамент первых зданий. Макколь были образованными людьми и, предчувствуя расширение Романа, желали оставить своё заведение на периферии городской жизни. Название "Детский лес" выбрали в память о Святой Палагии, которая подбирала найдёнышей и воспитывала у себя в хижине. Первые десятилетия в приюте исправно учили Слово Божие, читали молитвы перед сном, а из воспитанников даже составили весьма неплохой хор. Но после Проклятой войны заведение стало более светским, а теперь в нём и вовсе царила религиозная свобода — то есть, полное безразличие.

Поднеся к губам стакан, Саноте пригубила немного вина, прихваченного из дому всё той же Водянкой, и остановилась у ёлочной игрушки из трёх потёртых шаров.

К чему ей вспомнилась эта история?

Да к тому, что когда она спросила у миссис Молвен, где именно стояло каменное изваяние, учительница ответила: "Примерно там, где теперь мы ставим ель на зимние праздники".

Нота хмыкнула собственной впечатлительности.

Идола отсюда Макколь, может, и вывезли.

Но Хозяйка осталась.

И поэтому здесь водятся бьягги, которых подкармливают все воспитанники Холдер.

Поэтому здесь всё ещё рождаются снегороги.

13.

Девчушка по фамилии Браун проснулась от неприятного напряжения в области мочевого пузыря. И, может, шелестящего шёпота, с которым Проказа заступала на сторожевой пост, а Саноте укладывалась спать.

Из их разговора следовало, что ночь проходит спокойно.

В спальном мешке рядом с сестрой упоительно тепло.

И всё же...

Тихонько, чтобы никого не разбудить, она выползла в холодок стоячего воздуха, который могли тревожить разве что просачивающиеся сквозь оконные рамы сквозняки. Вергилий тут же обернула к ней лицо и вопросительно вскинула брови.

— Туалет, — одними губами произнесла девочка.

Саноте задумалась и, обменявшись взглядами с Проказой, шепнула:

— Пожалуй, я бы тоже сходила.

Из страха разбудить сестру Браун лишь сунула тощие голые ноги в ботинки и встала, всем видом выражая готовность. Нота запахнула на себе одеяло подобно древней тоге и, гадая, которую из близняшек ей выпало сопровождать — лекарство уравновесило количество синяков на лицах обеих — первая направилась к двери.

Всё-таки, что-то они привели за собой из леса.

Иначе откуда эта назойливая головная боль?

Высокая створка открывалась в коридор с вереницей голых окон и потёртой ковровой дорожкой на ещё более древнем паркете. Ребёнком Саноте ещё застала древние кофейного цвета обои на этих стенах — рисунок выцвел до такой степени, что уже нельзя было с уверенностью опознать природу завитушек, но теперь стены закрасили спокойной бежевой краской. Приятным бонусом этого этажа был маленький постоянный источник света: кособокий шкафчик с наградами, которые получили выпустившиеся поколения воспитанников приюта. В первом административном корпусе на этаже директора стоял ещё один, куда добавляли новые грамоты, медали и кубки, а здесь было что-то вроде свалки всеми забытых блестяшек. На некоторых уже и подписи стёрлись, потому что иногда в качестве наказания детей заставляли потрошить этот "посудный шкаф триумфа", как обозвала его Проказа, и вытирать от пыли содержимое. Те, кто понёс наказание, словно пытались отомстить предшественникам, сдирая краями тряпок их инициалы и фамилии.

Скукожившись от холода, Браун плелась мимо стеклянного шкафчика и невидящим взглядом скользила по надписям: "А. Г...еспи — победительница ...ого соревнования по геометрии", "Д. Скельда — победительница н...ого музыкального конкурса "Серебряная шишка", "Ь" — но скорее кто-то с именем на Б — "...оре — по...ль на...онального конкурса по ...ре", "М. Сай...к, победитель гор... ...са по физике", "Д. Уивер — по... наци... по ма... бегу" и многие другие.

Забытые, состарившиеся, мёртвые, никому не нужные гроши памяти.

— Только не включай свет, иначе охрана заметит, — шепнула Саноте, когда просочившийся в воздух аромат хлорки возвестил приближение цели.

Мотнув головой в знак понимания, Браун споткнулась о порог и с нелепым взмахом рук первая нырнула во тьму туалета. Звука падения не последовало, поэтому Нота спокойно бросила ком одеяла на "посудный шкаф триумфа" и тем же темпом последовала за дантой. Та уже ойкнула в распахнутой настежь кабинке, ударившись коленом о край унитаза. В туалете висели выкроенные по форме окон лоскуты тусклого уличного освещения. Фонари на аллеях приюта не гасили никогда, хотя кое-кто из бухгалтерии полагал, что этим можно было бы здорово сэкономить на счетах.

Своё присутствие девочка выдавала шмыганьем носа — скорее всего, кровь идёт. Шмыганье переместилось к умывальникам, зашумело водой и со словами "Я у порога" покинуло туалет.

Ну что с ней случится за полминуты?

Зевая, Саноте вышла в коридор и подавилась сердцебиением.

— Я поймала Слепка.

Тёмная фигура присела на корточки так близко, что почти касалась коленом голой детской ноги, и снизу вверх смотрела чёрными монетами глаз.

— Это не Слепок, — усилием воли Нота взяла себя в руки.

И когда силуэт коснулся девочки, та вздрогнула всем телом, осознав реальность сидящего перед ней существа. Его пальцы костяшками мягко погладили её по щеке, как гладят котят или птенцов.

— У тебя красивые глаза.

Сказанный слово в слово безжизненным электронным голосом, это, тем не менее, был не комплимент, который мужчины говорят женщинам. Потому что в некотором смысле он не был мужчиной, и смысл его слов тоже не был тем, чем казался. Эпитетом "красивые" он подменил ту скребущую по рёбрам пустоту, которой не должно быть во взгляде детей, но подменил искренне, потому что смотрел дальше этой пустоты.

— Стеклянные, — спокойно поправила Браун, и Нота мысленно похвалила её за это спокойствие.

— Красивые, — возразил монотонный голос, доносящийся из фильтра маски.

Накинув на плечи одеяло от холода, а не смущения за колготы и растянутую майку, Саноте подошла ближе.

— И что здесь делает Наблюдатель?

Он повернул к ней чёрные монеты глаз-окуляров, прикрытых от света "посудного шкафа триумфа" краями широкого капюшона.

— Сюда кое-что забрело из леса.

Пальцы его бережно обернули к Ноте лицо её данты — от ноздрей к плотно сжатым губам ползла кровь.

— Я знаю.

И он тоже знал чуть больше сказанного. Загонщики не так хорошо управлялись с нежитью, как ведьмы, но ощущали её намного лучше благодаря арума, из-за чего и посылались на задания с не особо опасными экземплярами. Кроме того, все загонщики были фальблотами, а фальблотов Иллюзион никогда не создавал сам, они приходили в него извне с семенем тёмной души в теле, уже проросшим так или иначе.

— Ты здесь один?

Молчание.

— Ностальгируешь, вернувшись на родную поляну? — положив руки на плечи Браун, Нота мягко привлекла её к себе и ни на секунду не отрывала взгляд от тёмной маски.

Наверно, это была ревность.

Что-то сокровенное крылось в том, как соприкасались этот ребёнок и взрослый.

Наблюдатель неопределённо качнул головой и поднялся на ноги.

Значит, всё-таки не местный?

— Ты расскажешь о нас воспитателям? — спокойно поставила вопрос Браун.

— Нет, — монотонно ответил голос. — Не вижу зла в том, чтобы заночевать у рождественского древа. Солнце восходит в 8:57, я побуду здесь до рассвета. Скажите своей подруге, что она может ложиться спать.

Саноте имела на это другую точку зрения, но предпочла промолчать и повела девочку мимо шкафчика и загонщика обратно в Зал торжеств.

И пока она открывала дверь, плечо ребёнка под её ладонью напряглось — мышцы развернули тонкую шею.

— Спокойной ночи.

Тёмный силуэт прятался в самых густых тенях коридора.

— И тебе.

Лишь когда белое угловатое тельце вползло в спальный мешок под бок к сестре, а Сириль оказалась предупреждена о присутствии Наблюдателя, Нота поняла странную вещь: эта девочка — которая из двух сестёр, ей так и не удалось понять — обозвала загонщика Слепком.

Впрочем...

Вздохнув, девушка откупорила бутылку вина.

...вряд ли малышка помнит о том, что случилось до того, как их с сестрой бросили на этой поляне.

"For he comes, the human child,

To the waters and the wild

With a faery, hand in hand,

For the world's more full of weeping than he can understand"

William Butler Yeats

декабрь 2016 — 2018

*1 Чайная эпоха — в Двулунном мире началась после континентальных революций в 1890-м году и закончилась в 1915-м году с боевыми действиями Проклятой войны. Название получила от чайной розы, привозимой с востока. Считается историками "последним всплеском культуры", подарила миру множество научных изобретений, литературных и художественных шедевров, а также стиль модерн, популяризированный благодаря машинному производству. Аналогична Прекрасной эпохе нашего мира.

*2 вергилий и данте — название Круга для учителя и ученика, выведенное, как нетрудно догадаться, из "Божественной комедии" Алигьери.

*3 девушки поют песню "Do You Wanna Touch Me?", которую знают по исполнению Joan Jett & The Blackhearts.