"В амулете этом заключается тело, дух и душа Тэнгу. Пленит их. Как твой меч пленил демона крови, Кубикирибочо. Или как вы, люди, умеете пленить хвостатых демонов", — огорошил он меня.

Я-то думал, что амулет работает на тех же, пусть и чуть-чуть изменённых, принципах, как призыв, а оказывается, он полностью захватывает и заключает в себя воронов.

"Нет добровольцев на эту участь. Победить тебе придётся Тэнгу-воина, Тэнгу-разведчика, и Тэнгу-зверя, прежде чем заключить их в амулет сей", — сказал он мне.

"Тьфу ты, опять сражаться", — недовольно сморщился я. Увидев мой не очень воодушевлённый вид, старейшина, гаркая, рассмеялся.

"Кха-кха-кха, а чего ты ожидал? Что кто-то по собственной воле пойдёт служить тебе, позволив заключить себя?" — насмешливо смотря на меня, проговорил старейшина.

"Мда, было бы глупо ожидать от Тэнгу чего-нибудь в этом роде..." — подумал я, размышляя, смогу ли я вообще победить сильных Тэнгу. В тот раз мне поддались. Сын старейшины, Карасу, не ставил для себя цель убить меня, он хотел лишь проверить меня... Но не все же Тэнгу так сильны, как он?

"Я согласен. Но мне сказали, что Тэнгу, которые связаны с этим амулетом, могут со мной всегда общаться. Как это, если они будут узниками?" — спросил я волнующий меня вопрос. Всё же главная для меня полезность амулета была в том, что я смогу узнавать обо всех движениях и разговорах Цунаде.

"Так это. Но только с тем, кто заключил моих воинов в амулет, — объяснил мне старейшина. — Твоя невеста не сможет с ними общаться, пока не призовёт их. Но именно ты будешь их хозяином, а не она. И именно тебе они будут подчиняться", — сказал старейшина, по-птичьему кивая в такт каким-то своим мыслям.

"Прекрасно. Я согласен".

"Тогда пройдём, — сказал, поднимаясь, старый ворон. — Мои воины ожидают тебя. Выбери из них тех, с кем ты хочешь сразиться. Они, если проиграют, и будут твоими", — договорил он, направляясь в сторону выхода, где висела такая же занавеса из тьмы.

Идя следом за старейшиной, я прошёл сквозь это стену и оказался на уже известной мне арене.

А предо мной стояли три ряда Тэнгу.

Огромные Тэнгу, выглядевшие как огромные вороны или гибриды, такие полувороны-полузвери.

Тэнгу, которые были, как и старейшина с сыном, полуворонами-полулюдьми.

И маленькие Тэнгу-вороны, лишь размерами отличавшиеся от простых воронов. Причём самые маленькие из них поместились бы мне на ладонь.

"Выбирай противника", — услышал я в своей голове голос старейшины.

"Маленькие Тэнгу-вороны тоже будут сражаться?" — спросил я его.

"Не недооценивай их, — услышал я хмык старого ворона. — Наш народ — народ воинов. От мала до велика — все воины".

Ну что же...

Я внимательно осмотрел возможных противников при помощи шарингана, впечатляет, слабаков нет, но до Карасу им — как мне до Рикудо-сенина.

"Ты-ты-ты", — поочерёдно, наугад указал я на троих Тэнгу.

Сначала маленький Тэнгу-ворон расправил свои крылья и взлетел, после чего просто пропал из моей видимости. В это время все другие удалились с арены и заняли места на импровизированных трибунах, решили посмотреть на бой.

— Катон: Рьюка но Дзюцу — Высвобождение огня: Техника драконьего пламени! — сложив печати, я, покрутившись, выпустил во все стороны огонь.

Заметив быструю тень, я рванул к ней навстречу, прямо в прыжке сложив ручные печати для удара грома.

— Райтон: Сандаборуто — Высвобождение молнии: Удар грома! — ударив кулаками друг по другу, я заставил разойтись сотни маленьких молний в разные стороны, а вмести с ними и ударную волну от техники, которая снесла маленького Тэнгу-ворона.

Но в следующий момент мне пришлось уворачиваться от нескольких перьев, выпущенных почти в упор.

Извернувшись, отпрыгивая назад, я поймал взглядом маленькую фигурку воронёнка, которая бессознательно лежала на земле арены.

"Выдумал план, заставил меня потратиться на Катон, заливая огнём округу, чтобы ослабить меня, а в конце подпустил меня поближе, приняв технику, но в последний момент почти что успел меня ранить. Хотя не сомневаюсь, что такие перья с лёгкостью убили бы меня. Концентрация чакры в них была очень высокой. Видимо, вложился в один удар", — проанализировал я бой.

"Ты выиграл", — услышал я вновь голос старейшины в голове.

После того как он это сказал, он сложил печать концентрации, от чего тело Тэнгу-ворона засветилось синим цветом, а после превратилось в сгусток чакры и двинулось в сторону старейшины, влетев в амулет в его руке.

"Он твой. Следующий", — приказал старый ворон.

Над ареной воспарил огромный полуворон-полузверь и, взмахнув крыльями, послал в меня тысячи заряжённых чакрой перьев.

Выхватив Кубикирибочо — я активировал свой вечный мангекью шаринган.

— Сусаноо, — во все стороны от меня хлынула чакра, создавая призрачного воина.

Перья Тэнгу отскочили от призрачных костей воина, не причинив вреда. Сусаноо и не такое выдержит.

Но следующий взмах крыльев и последующие перья, которые были наполнены чакрой до такой степени, что засветились лёгким голубым светом, заставили меня пересмотреть моё отношение к Сусаноо.

"Мне нужно совершенствоваться в этой технике", — подумал я, смотря, как перья Тэнгу, хоть и не пробились ко мне через мою защиту, но повязли уже в Сусаноо.

Полностью воплотив призрачного воина, я поднял его на ноги и подпрыгнул вверх, обхватывая огромного звероподобного ворона руками.

В следующий момент я впечатал гиганта в пол арены.

— Аматерасу! — чёрный огонь начал охватывать полуворона-полузверя, грозясь сожрать его полностью.

"Хватит! — раздался властный голос старейшины в моей голове. Я тут же остановился, убрав тёмное пламя. — Ты победил", — пророкотал голос старейшины.

Вновь старый ворон сложил печать концентрации, и тело ворона, засветившись красным цветом, так же как и было с Тэнгу-вороном, рвануло в сторону старейшины, становясь частью медальона.

"Ты выиграл, — объявил старейшина. — Он твой. Следующий", — отдал приказ глава Тэнгу.

С трибун на арену спрыгнул полуворон-получеловек.

Вытащив свою катану из ножен, он, поклонившись мне, замер.

"Мне поклониться в ответ?" — подумал я, не зная, что делать. Все мои противники Тэнгу всегда атаковали первыми, без каких-либо ритуалов или церемоний.

Но, всё же поклонившись, поднимаясь, я увидел, как ворон рванул ко мне, окутываясь тёмной дымкой.

Я попробовал поймать его при помощи Сусаноо и впечатать в землю, но Тэнгу был слишком быстр.

Даже огонь Аматерасу не всегда успевал охватить его, он был достаточно быстр и проворен, уходя с той точки, на которую я посылал тёмное пламя. А то пламя, которое задевало его, поглощалось окутавшей его тёмной дымкой.

Развеяв Сусаноо, я начал складывать печати для техники Катона.

— Катон: Карьюдан — Высвобождение огня: Огненные снаряды дракона! — выдохнув с десяток огненных снарядов, я тут же сложил печати для техники Футона.

— Футон: Даитоппа — Высвобождение ветра: Великий прорыв! — выдохнул я огромный сносящий всё на своём пути поток воздуха и, обхватив Кубикирибочо покрепче, кинулся в ближний бой.

Техника кендзюцу этого ворона была на высоте. И теперь я понимаю ещё лучше то, что Карасу сдерживался в нашем поединке. Его движения были обрывочными, словно он обрывал серию атак посередине.

Теперь я понял почему.

Демон успевал не только наносить мне удары при помощи катаны, но и использовал свои когти, крылья и перья.

Увернувшись от летевшего мне прямо в шею пера, я нанёс рубящий удар Кубикирибочо сверху. Тэнгу легко уклонился от этого примитивного удара и хотел было меня уже атаковать, вот только я ещё не закончил.

Используя вогнанный на четверть в землю Кубикирибочо как опору, я обернулся вокруг своей оси и нанёс напитанной чакрой ногой удар в голову, который отбросил противника от меня.

Приземлившись на ноги, я вытащил Кубикирибочо из земли и, одним прыжком оказавшись подле дезориентированного Тэнгу, приставил свой клинок к его шее.

"Убей его, и дело с концом, — услышал я рычащий голос демона из клинка. — Я слишком долго не пил кровь врагов!" — прорычал Кубикирибочо.

"Ты победил", — старейшина, смотря на то, как побеждённый мной полуворон-получеловек, поднявшись, поклонился мне, признавая своё поражение.

"Он твой. Амулет закончен. Так же, как и бои", — после его слов все Тэнгу, смотревшие на наш поединок, разлетелись в разные стороны, кто куда.

А старейшина, сложив печать концентрации, заставил засветиться тело побеждённого мной Тэнгу чёрным цветом и влететь в амулет.

"Иди за мной, Изами Учиха", — сказал старейшина, спрыгивая со своего то ли трона, то ли насеста и направляясь в сторону стены из мрака.

Когда я прошёл вслед за старейшиной, я вновь оказался в той же комнате, где я и повстречал главу Тэнгу.

"Бери, — сказал глава, кивая на лежавший на столе медальон. — Он по праву твой. Когда захочешь переговорить с заключёнными в нём Тэнгу, посмотри на него и заговори, как сейчас со мной. Они услышат".

"Спасибо, — сказал я, взяв медальон и при этом низко поклонившись. — Тогда я поспешу откланяться. Времени у меня в обрез".

"Иди", — махнул рукой старейшина.

"До свидания. И ещё раз спасибо", — сказал я, растворяясь в клубах дыма.

Ученик Первого и Второго Хокаге, неформальный глава клана Сарутоби, действующий Хокаге КонохагакуреR, сидел на большом военном совете и хмуро смотрел на грызущиеся главы кланов и холёных аристократов с их пешкой — Дайме Огня.

"Где же я допустил ошибку? Как я смог так заиграться, укрепляя свою власть, что не заметил, как сильно упала мощь Конохи? — сокрушался он, смотря на отчёты уничтоженных укреплений на фронте. Киригакуре и Кумогакуре вместе с войсками самураев стран Облака и Воды, почти двадцать тысяч шиноби и более семидесяти тысяч самураев... — Стараясь устранить будущих конкурентов на пост Хокаге, я не успел заметить, как почти все шиноби S+ класса были ликвидированы, пропали на миссиях или ушли в нукенины... Теперь это сказывается на обороноспособности Листа и всей страны огня... У Конохи слишком мало шиноби, способных противостоять таким монстрам, как Ёйме Ёцуки (будущий Третий Райкаге. Имя выдумано автором.) и его отцу, Второму Райкаге. А ведь ещё есть джинчурики хвостатых. Да и множество других высококлассных шиноби. Слава Ками-сама, что у Конохи есть Учихи с их глазами..." — посмотрел на главу клана Учиха, который спорил с главой клана Хьюга, едва сдерживая себя в руках, пытаясь не наброситься на своего коллегу.

"Все они не хотят в грядущей битве посылать своих бойцов на передовую. Я их понимаю. Сенджу и Учиха теперь не высунутся дальше четвёртого укрепления, уж слишком высокие потери они понесли", — рассматривая, как джинчурики девятихвостого и сильнейшая куноичи Конохагакуре, Мито Узумаки, что-то шепнула своей марионетке, Каеде, который, выслушав её, тут же подключился к спору, встав на одну сторону с Учихой.

Кано Узумаки, который тут же подключился к спору, пытаясь успокоить главы кланов с сильнейшими додзюцу, но, надорвав горло и махнув рукой, подсел к своей родственнице и начал о чём-то с ней перешептываться.

"Ну да, у кланов Основателей теперь ведь союз... Впервые после смерти Хаширамы-сама. А красноволосые союзники Сенджу активно укрепляют это сотрудничество, — вздохнул Третий Хокаге. — Ещё одна проблема на мою голову. Причём не решающаяся быстро. Всё из-за одного мальчишки. Как я только ни пытался убрать молодого Учиху, но все мои планы были порушены его невероятной удачей, — хмуро подумал Хирузен. Но, вспомнив бой Изами Учихи и Дана Като, отмёл такие думы. — Нет, удача явно присутствует, но не является главным фактором. Но он очень быстро стал сильным. К восемнадцати годам он вполне может стать шиноби уровня Каге... Ну почему он родился в главной ветви клана Учиха? Почему не в побочном или в моём? Или на крайний случай бесклановым. Такой бы инструмент вышел, — задумчиво забивая свою трубку, рассуждал Сарутоби. — А после всего, что произошло, он наверняка настроен против меня", — покачав головой, подумал Сарутоби, вспоминая молодого гения клана Учиха.

"Так, надо прекращать этот балаган! А то Рен Учиха уже так разъярился, что сейчас кинется на Харами Хьюгу..." — подумал Хирузен, впечатывая свой кулак в стол, распространяя мощную жажду крови.

— Тихо! Если вы не можете решить, чей клан примет на себя и остановит удар врага, — окинув всех присутствующих хитрым взглядом, Хирузен сказал: — то тогда каждый клан выделит двадцать бойцов, которые будут на передовой. — Возмущённый ропот прошёлся по комнате. Но следующая волна Ки заставила всех затихнуть. Сарутоби был молод, умен и полон сил. Многие строили козни против него и его власти, но людей, которые могли прямо ему перечить, было очень мало. Так мало, что их можно было пересчитать по пальцам одной руки.

— Отставить недовольство, — хмыкнул Хирузен. Но, тут же посуровев, сказал: — По докладам разведчиков, противник подойдёт к нашим позициям через семь-восемь дней. А мы до сих пор не можем распределить, кто и где будет сражаться. Поэтому я беру это задание на себя. И многоуважаемый Дайме Огня поможет мне в этом, — не обращая внимания на страдальческое лицо Дайме, сказал Хирузен. — Мы должны отставить наши распри и объединиться в кулак пред лицом врага! Показать, что Воля Огня горит в наших сердцах, придавая нам сил и сжигая наших врагов! — агитировал Хирузен. — На этом сегодня закончим. Послезавтра я всем покажу план. А сейчас желаю всем достопочтенным хорошей ночи, — договорив, Хирузен стремительно покинул собрание, всем видом излучая достоинство, еле сдерживая себя от того, чтобы не пуститься от всей этой своры в позорное бегство.

"О Ками-сама! Как же мне трудно! Упёртые бараны, разве они не понимают, что пришло время отставить все свои личные обиды, амбиции и претензии? Иначе нас просто-напросто сомнут! Глупцы, — скрипя зубами, думал Сарутоби, идя к своей палатке. — Был бы на моём месте Хаширама-сенсей, то они бы с фанатичным огнём в глазах ринулись бы на фронт, стоя насмерть. Без малейших возражений. А если бы приказал Тобирама-сенсей... То все бы приняли к сведению и в лучшем виде исполнили. Никто не хотел навлечь на себя гнев Второго Хокаге... — вздохнув, вспомнил Сарутоби своих учителей. — Жаль, что пришлось подставлять Тобираму-сенсея... Но у меня не было другого шанса стать Хокаге, — мрачно подумал Хирузен. — Слишком уж не вовремя родился наследник Хаширамы..."

Усевшись за рабочий стол в своём шатре, Третий Хокаге начал разбираться с бумагами.

"Биджева бюрократия, даже на войне от неё покоя нет, Шинигами бы её побрал!" — устало подумал Сарутоби, заканчивая прочтение очередного отсчёта о боеготовности резерва, оставшегося в Конохе.