Изами Учиха - Наследие Индры

Пролог.

— Отходим! — вспарывая живот своего противника, прокричал Сакумо-сенсей.

Одним быстрым ударом разрубаю сразу трёх противников на части. Их кровь обильно покрывает моё тело.

Сейчас я и вправду соответствую своему прозвищу, которое мне дали мои сокомандники, — кровавый жнец. Весь в крови, с ожесточённым выражением лица и горящим шаринганом в глазах.

Вот уже как четыре месяца наша команда бегает по тылам армий врага и не может найти коридор, дабы пройти к армии Коноги и Дайме огня. И всё из-за последней миссии...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Флешбэк (on) — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— У нас миссия, — с нотками волнения сказал Сакумо-сенсей. — Наша команда с подкреплением ещё четверых должна уничтожить следующую поставку продовольствия врагам, — сказал он, серьёзно на нас смотря.

— Выход в три часа ночи. Сегодня. Идите, собирайтесь. Место встречи пред южным выходом из лагеря, — выдал нам указания Сакумо-тайчо.

— Хай! — в унисон ответили Хатаке три голоса.

Рванув к лагерю, я мысленно перебирал всё то, что мне нужно с собой в поход. Одно уже сейчас ясно — миссия будет кровавой. Продовольствие приходит на фронт в свитках. Свитки несут шиноби. Сами эти шиноби не проблема, чунины — это максимально. Но вот их сопровождение... минимум двадцать джонинов. И пять команд-ликвидаторов?

"Хаха, плевать. Устрою праздник Шинигами, подарив ему обильную жатву", — расплылся я в безумной улыбке. От хорошей драки я никогда не откажусь.

Подойдя к складу, я увидел выходящего из него Наваки. Наследник Сенджу демонстративно от меня отвернулся и прошествовал в противоположную мне сторону с максимально высокомерным видом...

Три дня назад Наваки узнал, что там было между мной и Цунаде, после чего он решил поговорить со мной. Закончилось всё тем, что у меня были разбиты губы, сломанный нос и фингалы под глазами, ну а Наваки получил тяжёлое сотрясение его пустой черепушки, сломанную руку и челюсть.

Впервые я не сдерживался. Мне было плевать на всё. Это ЕГО клан захотел мной манипулировать, и Цунаде решила подыграть кукловодам. Так что сами виноваты...

Нехер лезть ко мне. Мне и так тошно было.

Взяв кучу продовольствия, так чтобы хватило на пару недель, я ещё запасся просто огромным количеством пищевых пилюль. Моя интуиция кричала, что будет большая жопа, такая большая, что сможет посоперничать с пятой точкой биджу...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Зевая, я стоял пред южными воротами.

"Надо было больше поспать. Но блин, попробуй тут уснуть, когда рядом лежит Цунаде..." — несмотря на наше столкновение с Наваки, Цунаде продолжала исправно исполнять свою роль моего откупа.

Окинув взглядом наших товарищей, я был удовлетворён увиденным. Не мясом. Элитные бойцы. С хорошей взаимовыручкой мы смогли бы завалить даже сильного S-класса... Вот только времени на тренировку способностей и тактику боя не было...

"Ну скоро они там?" — спросил я самого себя, смотря на переговаривающихся капитанов команд. Те всё не могли решить, по какому маршруту нам нужно идти.

Точнее, решили они уже до этого, но разведка донесла о вражеских шиноби в той зоне, по которой хотели пройти в тыл вражеских войск.

"Блин, почему не могут устроить отвлекающий манёвр? Напали бы с противоположной стороны, и всё было бы прекрасно, — подумал я. — Но нет, типа нельзя бросить мясо, чтоб те отвлекли от нас противников..."

Наконец-то они там до чего-то договорились, и подошедший к нам Сакумо-тайчо, назначенный нашим главнокомандующим на время миссии, отдал приказ.

— Первой идёт команда Сакубо. Второй — команда Шика. Третьей — команда Хатаке... — начал он вещать нам свои стратегические наброски. — Повышенное внимание, так как встреча вражеских шиноби чрезвычайно высока. Не забываем, это миссия S-класса! Одна ошибка может повлечь не только вашу смерть, но и смерть ваших сокомандников и всей группы! — закончил он наконец-то свою речь.

И вот, рванув за второй командой, я с активированным шаринганом внимательно вглядывался в ночную темноту.

"Интересно, как вот шиноби без додзюцу справляются с ночной мглой?" — проскользнула у меня мыслишка.

Но через пару десятков километров мои мысли были бесцеремонно прерваны.

— Враги. Четыреста метров. Северо-восток, — прозвучала из рации пришедшая передача от команды Сакубо. — Одна группа. Пять человек.

— Изами. Покажи, что ты можешь, — услышал я голос Сакумо-сенсея из наушника. — Массовое гендзюцу, сам не лезь, — отдал он мне свои ценные указания.

— Хай, — спокойно ответил я, ускоряясь в сторону противников.

Оказавшись возле своих жертв, я за частицу секунды создал каркас массового гендзюцу и набросил на них. Слева от меня мелькнул Сакумо-сенсей, а справа Ичиро-кун. Пойманные в гендзюцу противники даже не сообразили, что с ними произошло и когда они умерли.

— Продолжаем продвижение по маршруту Б2, — приказал всем группам Сакумо-тайчо.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Постоянные мелкие стычки продолжались до конца вражеского фронта.

После чего мы начали обходить врагов. Вот здесь пришлось мне постараться, накидывая гендзюцу на противников, дабы те ничего не замечали.

В общем, весело было, но самое веселье настало с прибытием на продовольственный маршрут врага. По нему постоянно ходили вражеские шиноби, патрулируя окрестности.

Вот тут мне пришлось показывать чудеса воздействия на врагов. Момору-сенсей гордился бы мной. От невероятных гендзюцу, которые я создавал, я сам пребывал в шоке. Мда, правду говорят, захочешь жить — и не такое сотворишь.

Нам пришлось сидеть в засаде более пяти дней. Только на шестую ночь Ичиро засёк вражеский отряд, подходящий под продовольственный.

— Приготовиться, — приказал Сакумо-сенсей по рации. Снимаю со спины Кубикирибочо.

В голове раздался хриплый голос демона.

"Сегодня будет хорошее веселье? А то я давно не пил крови врагов", — спросил меня мой ручной демон.

"Угу, устроим им резню", — ответил я Кубикирибочо.

— Изами, приступай, — пришёл приказ от Хатаке.

"Муген Шаринган: Великая Иллюзия", — активировал я комбинацию сразу трех гендзюцу шарингана, потратив на это четверть от всей моей чакры.

Совмещенные иллюзии "Муген Шаринган: Демонические Леса, Муген Шаринган: Демонические Звери и Муген Шаринган: Демонические Насекомые" захватили сознание противников.

— В бой! — раздался голос Сакумо Хатаке из динамиков.

Рванув вперёд, я одним ударом располосовал сразу троих стоявших на моём пути вражеских шиноби.

Другие были тоже успешны, из двадцати джонинов за менее чем пять секунд осталось восемь.

Но джонины есть джонины. Оставшиеся уже сбросили гендзюцу и вступили в бой.

Активировав вечный мангекью шаринган и поймав взгляд одного из них, я активировал Цукуёми.

"Цукуёми!" — затянул я его в свой мир, приступив к его мучениям. И в следующий момент в реальном мире элитный джонин Кумо падает без сознания. Взмах Кубикирибочо разделяет его на две ровные части. Резкий рывок к другому противнику, что сейчас успешно сражался аж с тремя шиноби Конохи.

"Цукуёми!" — и ещё одна жертва пала пред моими глазами. Вновь быстрый удар Кубикирибочо, и вновь из разделённого тела вражеского бойца хлещет кровь.

Оглядевшись, я заметил, что бой закончен. Чунины, которых сопровождали вражеские джонины, были скованы тенями.

"Ммм, среди нас есть кто-то из клана Нара?" — посмотрел я на шиноби, сковывающего врагов.

Быстро добив противников, мы двинулись подальше от поля боя. Хоть никто и не использовал масштабные ниндзюцу и всё произошло быстро, нас успели заметить.

— Прорываемся согласно плану. Маршрут А13, — дал нам указания Сакумо-сенсей.

Но далеко нам уйти не дали. Нас окружали, бросая нам на растерзание мясо, которое хоть на минуту, но затормаживало нас, давая нашим противникам время нас окружить.

"Твою мать..." — подумал я, услышав вердикт Ичиро, что мы окружены.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -Флешбэк (off) — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Изами, я приказал отходить! — прорычал в микрофон рации Сакумо-сенсей.

— Сакумо-тайчо, это бесполезно, — сказал я ему. — Кто-то должен остаться и задержать их.

После момента раздумья сенсей ответил:

— Хорошо. Раз ты это предложил, ты и останешься, — сказал он мне. — Отходим.

"Ну что, герой, теперь попробуй не сдохнуть", — сказал я сам себе, раскидывая кунаи со взрыв-печатями.

— Не умри, Изами-сан. Иди сразу к лагерю, мы будем ждать тебя, — услышал последнее напутствие Сакумо Хатаке.

"Не дождётесь. Я издохну лишь тогда, когда оторву голову Данзо и Хирузену", — злорадно подумал я, призывая двух тэнгу, не больше, чем простые, стандартные вороны.

"Когда я отдам приказ, атакуйте при помощи перьев моих врагов", — дал я им наказ.

"Они подходят", — поведал мне один из воронов-тэнгу.

Стоя прямо посередине поляны, я ожидал противников. Лёгкое самогендзюцу, и я трясусь от страха.

— Оставили задержать нас? — слышу вопрос одного из появившихся противников.

— Двигаемся дальше. Команда Чуро, уничтожьте противника, — отдал приказ один из них, и поток шиноби двинулся дальше, минуя дрожавшего меня.

Как только они оказались в непосредственной близости, я тихо прошептал:

— Кац, — одновременно с этим снимая с себя самогендзюцу.

Мощные взрывы послышались со всех сторон. Пыль застлала глаза, а в нос ударил запах сожженного мяса.

Вхожу в странный транс. Выхватываю Кубикирибочо. Рывок вперёд и плавный взмах мечом. Два разрубленных пополам тела падают на землю, хлыща кровью.

"Странно, только сейчас заметил, что обилие крови чрезмерно. Очередная способность Кубикирибочо?" — задал я сам себе вопрос. Я знал, что Кубикирибочо может питаться кровью врагов, становясь сильнее, крепче, и восполнять свой резерв. Но то, что он заставляет более чем обильно течь кровь, я не знал. Хотя сейчас я заметил, раньше было так же, я просто не обращал на это внимания.

Увернувшись от разряда молний противника, я устремился в прыжке к этому шиноби. Во время короткого полёта я, покрутившись вокруг своей оси, разрубаю стоявших рядом со мной противников. Оказываюсь возле вражеского бойца, наношу рубящий удар сверху, но противник успел увернуться. Ловлю его взгляд, набрасываю гендзюцу и бросаю в него кунай, наполненный под завязку чакрой ветра, в это же время разрубая одного излишне шустрого шиноби.

Вокруг меня образовался круг. Вражеские шиноби начинают складывать одинаковые печати, но тут вмешиваются призванные мной вороны и своими перьями убивают большинство из них. Кручусь на месте, набрасывая на каждого, кого увижу, гендзюцу.

"Всё", — отстранённо подумал я, всё ещё находясь в странном состоянии транса. Слава Ками-сама, что я не забросил медитации и упражнения с внутренним миром, без этой способности я не смог бы так детально продумывать ходы в бою.

Поочерёдно, не спеша, подхожу к каждому из стоящих на одном месте под моим гендзюцу вражеским шиноби и преспокойно режу их, как скот.

"Отбросам — смерть отбросов", — мда, повезло мне, что они торопились за остальной командой.

"Вы можете идти", — сказал я тэнгу-воронам.

Сам же вновь использовал призыв. Призвав огромного ворона, я спросил его:

"Можешь доставить меня, куда я попрошу?"

"Идёт война? — после моего утвердительного кивка он ответил мне: — Нет. Встретим врагов. Я не смогу увернуться. Тогда меня убьют", — брр, не люблю я их манеру разговора.

"Я смогу защитить тебя", — возражаю я ему.

"Тогда да", — ответил он.

Забравшись на спину своего призыва, я спрашиваю Кубикирибочо:

"Сколько ещё чакры у тебя осталось?"

"Смотря на что", — хриплым голосом ответил он мне.

"Мне нужно создать Сусаноо".

"Десять минут, не больше".

"Сойдёт", — прекрасно. Теперь с Сусаноо я смогу преспокойно покинуть фронт на спине моего призыва. Жаль, что сенсей, скорее всего, умрёт. Но у меня нет чакры, чтобы призвать огромного ворона, и одновременно на Сусаноо. Хотя навряд ли. Если Сакумо не умер в каноне до третьей войны, то и сейчас он не умрёт.

Махнув головой и отогнав невесёлые мысли, я активировал вечный мангекью шаринган.

"Сусаноо!" — призвал я призрачного воина, покрывая им призыв.

Светящиеся белым светом кости сильнейшей защиты мангекью шарингана обхватили ворона-тэнгу.

"Это защита? Она точно защитит? Уверен?" — спросил меня он.

"Да, уверен, — ответил я ему, контролируя, сколько чакры у меня осталось. Неплохо. После месяца тренировок с сенсеем и четырёх месяцев постоянных сражений мой резерв прилично вырос. Если раньше один призыв Сусаноо забирал почти девять десятых всей моей чакры, то сейчас у меня ушла на создание призрачного воина только половина.

— Поторопись, я не смогу долго продержать эту защиту", — предупредил я его, после чего птица без лишних разговоров взмыла в небо.

За всю дорогу нас пытались сбить раз двадцать, но Сусаноо полностью защитил меня и тэнгу-ворона. Через почти восьмичасовой полёт я увидел вдалеке лагерь Конохи. Проверив свой резерв, я заметил, что сил осталось мало.

И Кубикирибочо уже не мог подпитывать меня чакрой, совершено истратив все свои запасы чакры.

"Спускай. Дальше я сам, на своих двоих", — устало отдал я своему призыву приказ.

Я двинулся в сторону лагеря со скоростью слабого генина. У меня не было больше сил. Из-за агрессивной чакры Кубикирибочо всё тело ломило, я не спал более четырёх дней. И до этого находился под постоянным напряжением. Мне приходилось прикрывать весь наш отряд, так как, помимо меня, не было ни одного мастера гендзюцу во всех других командах.

"Надеюсь, другие выжили", — проскользнула мысль.

С постановлением личности проблем не было. Проверили на хенге, порасспрашивали и отпустили, сказав, что группа и моя команда благополучно достигли лагеря, хоть и с потерями.

— Тебе нужна помощь? — спросил меня старый джонин.

— Нет-нет, всё хорошо, — натянул я на своё бледное лицо улыбку.

Но подкосившиеся в следующий момент ноги показали, что это всего лишь бравада.

— Отнесите его в госпиталь! — подхватив меня на руки, проорал джонин на своих подопечных. — Хиро, Мико, вы двое отнесёте его!

— Спасибо, — успел я поблагодарить неизвестного мне джонина, прежде чем вырубиться.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Лежа в кровати, я слушал рассказ Ичиро о том, что произошло за эти четыре месяца.

И да, Ичиро выжил и тоже в больничке... Со сломанными руками. Не представляю, как он умудрился их сломать, но скажу одно: Хьюга со сломанными руками выглядит очень и очень нелепо.

Вот он зашёл меня проведать, так как к другим нашим сокомандникам нельзя, а прибыл он в лагерь недавно, никого не знает ещё. Хотя он Хьюга, они из принципа почти что ни с кем не общаются, разве что с равными им по положению. То есть с людьми из великих кланов.

Ну, я быстренько раскрутил его на информацию о том, что он знает о тех четырёх месяцах, что мы провели, бегая от вражеских шиноби.

Если выбросить все комментарии Ичиро насчёт того, что в главном штабе сидят одни дураки и умственно отсталые дети, ну и то, что Дайме — старый дебил, не имеющий понятия о войне, то получится следующее:

Кумо и Кири давят шиноби Конохи, как тараканов.

Два Каге: Райкаге и Мизукаге и их четыре джинчурики: двухвостый и восьмихвостый из Кумо, треххвостый и шестихвостый из Кири бушевали по всему фронту, размазывая войска Конохи тонким кровавым слоем по земле.

Коноха держалась лишь из-за невероятных усилий кланов Учиха, Сенджу, Хьюга и Узумаки. Но бойцы этих кланов умирали десятками. Ну, кроме Узумаки, тех стерегли как зеницу ока, так как они были не только малочисленны, но и очень важны как единственные шиноби, способные остановить джинчурики.

Ну, Учихи тоже бросали на джинчурики, но мои собратья быстро гибли от ужасающей чакры хвостатых, пытаясь загнать биджу в их сосуды обратно.

А, ещё Третий Райкаге лично уничтожил двух старейшин Учиха, у которых был мангекью шаринган. Теперь в клане Учиха осталось только два человека с сильнейшей формой додзюцу — глава клана и я. Так что теперь мне ничего не будет из-за того, что я замутил с Цунаде. Слишком ценен я стал.

Но потери нашего клана не шли ни в какое сравнение с Сенджу. Если вначале они, скорее всего, по приказу Мито-сама и Каеде-доно держались подальше от фронта, то теперь они стояли насмерть, забирая с собой сотни врагов. Они кидались на противников и рвали их на части, а всё из-за того, что если война пойдёт так дальше, то от Конохи в скором ничего не останется. Кстати, странные смерти неугодных Хирузену тоже прекратились... Видимо, и Обезьян понял одну простую вещь: если не прекратить грызться друг с другом, то враги сгрызут Коноху.

Ну а насчёт прорыва из окружения, то всё получилось. Девять мёртвых, все остальные ранены, но живы. Из нашей команды никто, к счастью, не умер. Не хотелось бы мне вновь тренировать командную работу... Правда, Сакумо-сенсей получил опасное ранение, но Цунаде вытащила его. Осталось только отдохнуть, и мы вновь в строю. А я вообще отделался легче всех. Лёгкое чакроистощение — это единственное, что со мной случилось.

— Мальчики, можно к вам? — спросила нас зашедшая в комнату Цунаде.

— Конечно, конечно, — уважительно обозначил поклон Ичиро. — Я пойду, — сказал он, улыбнувшись, проходя мимо Цунаде.

У подошедшей ко мне Цунаде на лице было взволнованное выражение.

"Волновалась, что ли? Да неее", — подумал я.

— Я так испугалась, когда вы так долго задержались на миссии, — сказала она. Ммм, кажись, не врёт.

— Бывает. Засекли нас. Вот и пришлось побегать, — легкомысленным тоном ответил я ей.

— Ну, главное, что всё хорошо закончилось, — мило улыбнулась принцесса Сенджу.

— Кстати, у меня для тебя прекрасная новость. Мы, как только ты встанешь на ноги, двинемся к главному лагерю, — огорошила она меня этим известием.

"Зачем? — в панике подумал я. Был только один достаточно тяжёлый повод для этого, и это свадьба. — Они что, договорились с Рен-доно и отцом? Блин, да ну нафиг. Я думал жениться лет так в восемнадцать, а не в четырнадцать!"

— А зачем? — спросил я, содрогаясь от страха.

— Закончилась одна студия ирьенинов. Мы смогли два месяца назад благополучно пришить руку одному ветерану, — вновь выбила она меня из колеи. — Так что у тебя вскоре будут настоящие руки, а не эти железяки! А то, знаешь, не очень приятно, когда к твоему телу прикасается железо! — грозно нахмурилась она, но, не сдержавшись, увидела моё обалдевшее лицо и рассмеялась.

— Ладно, я пойду. Надо ещё разобраться со всеми бумагами, ну, чтобы мы могли пойти в главный лагерь и остаться там на некоторое время, — известила меня Цунаде. — А ты ложись спать. Чем быстрее станешь на ноги, тем быстрее мы сможем провести операцию, — наставила меня принцесса и, поцеловав всё ещё ошарашенного меня напоследок, убежала восвояси.

"Наконец-то. Я вновь стану полноценным! — неверяще подумал я, насылая на себя самогендзюцу, погружаясь в сон. — Цунаде права... Быстрее всего я восстановлюсь во сне... побыстрей быыы..." — возбуждённо подумал я, засыпая.

1.

— Аааргх, — хрипел-мычал я, плотно закусив деревянную палочку. Пред тем как началась операция, мне сказали, что во время приживления рук нельзя использовать обезболивающее, и я, дурак, подумал — хрен с ним, с этим обезболивающим. Я что, боль терпеть не умею?

Но, как оказалось, я был слишком самоуверен в оценке своей выдержки. Боль была адской.

У меня было ощущение, что в моё плечо вставляют раскалённые добела иглы, а по кровяным сосудам течёт раскалённый свинец. Как мне сказала Цунаде, это из-за постороннего вмешательства в мою систему циркуляции чакры.

"Твою мать, вот это боль! Я не выдержу", — со слезами на глазах думал я. За то, чтобы я не встал и не убежал, отвечали ремни, которые крепко держали моё тело. И то, если бы не печати, поставленные на них, которые блокировали мою чакру, я бы уже давно удрал от этих садистов.

— Тихо, тихо, — шептала принцесса Сенджу, работая над моей левой рукой. — Половина уже за тобой. Потерпи ещё немного, — успокаивала она меня.

"Потерпи, потерпи... Я это уже полчаса слышу!" — яростно подумал я, желая разорвать всех этих врачевателей на куски.

— Изами, потерпи ещё чуточку. Я почти закончила, — успокаивающим тоном не прерывала своих попыток успокоить меня Цунаде.

"Потерпи, потерпи... Я и так уже вытерпел слишком многое", — если честно, я не понимал, почему я не свалился от боли в обморок. Хотя меня привили бы в сознание. И зачем-то надо, чтобы я был в сознании.

— Тьфу, — выплюнул я перекусанную мной раздробленную деревяшку. — Дайте новую, — тихо прохрипел я.

Работа над приживлением на время остановилась, хоть Цунаде и Орочимару не отключили дзюцу мистической руки, почти полностью окутав светло-зеленым цветом мою руку, плечо и часть грудной клетки.

Пока медсестра не принесла и не засунула мне в рот другую палку, которую я мог бы кусать, я пытался отдышаться.

— Хе-хе, — тяжело дыша, выдавил я из себя. — Цунаде... ты мне не мстишь случайно? Хехехе, — спросил я её тихо, хрипло рассмеявшись. Кажется, я медленно теряю адекватность, так как эта мысль вызвала во мне волну веселья.

— Не говори глупостей, Изами, — так же тихо, приятным, успокаивающим голосом ответила мне принцесса клана Сенджу и главный, мать её, хирург операции. — Мне незачем мучить своего будущего мужа.

— Поверю на слово, — сказал я, закусывая деревяшку, поданную мне медсестрой. — Поехали, — неразборчиво прохрипел я, скорее, для себя.

И вновь бешеная боль в руке, плече и во всей чакросистеме заставила меня тихо заскулить.

"Интересно, себя так же чувствовали жертвы экспериментов Орочимару из канона? — пытался я отвлечь себя от боли. — Ммм, зачем меня вызвал глава клана? И что, ситуация и вправду так плоха, что почти все сильные шиноби пришли на фронт?"

Долгие двадцать минут тянулась эта невыносимая пытка, за которую я даже проникся жалостью к моим подопытным, на которых я использовал и тренировал Цукуёми. Хотя нет. Показалось. Не проникся.

— Всё, — облегчённо выдохнула Цунаде. Посмотрев на бледного меня, она устало улыбнулась и сказала: — Тебе нужно поспать. Не сопротивляйся, — сказала она, подойдя ко мне и положив свою руку мне на лоб, чтобы усыпить меня.

"Ага, не сопротивляйся. Посопротивляешься тут, когда висят ремни с печатями, блокирующими чакру..." — подумал я, ощущая, как от руки Цунаде расходится лёгкий импульс чакры, внедряясь и расходясь по всей моей системе циркуляции чакры, погружая меня в спасительный сон.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Открыв глаза, я увидел белый потолок больничной комнаты. Приподнявшись, я оглянулся по сторонам и был приятно удивлён, когда заметил тихо сопящую Цунаде, которая уткнулась головой в мою кровать и беспечно дрыхла.

Переборов детский порыв резко разбудить её и напугать, всё же она куноичи и может, не разбираясь, долбануть в морду спросонья, запустив меня в длительный полёт, я начал осматривать свои новые руки.

Бледные, слишком бледные по сравнению с моим остальным телом, особенно с обветренным и загорелым после четырёх месяцев блужданий по тылам врага лицом.

Подняв руку, я медленно растопырил пальцы руки, всё ещё по вырабатывающемуся, доведенному до автоматизма рефлексу посылая чакру в свою руку и пальцы. Я как завороженный смотрел на это и даже не сразу заметил боль в системе циркуляции чакры из-за своих действий.

— Тсшш, — тихо прошипел я сквозь зубы. Кажется, я ещё долго не смогу использовать свои конечности по назначению. Активировав шаринган, я осмотрел свои новоприобретенные руки, просматривая, как в них медленно и вяло течёт моя чакра.

"Вновь придётся муторно развивать чакроканалы в конечностях. Если я сразу же приступлю к сильным дзюцу, например, попробую создать Расенган, то просто разорву своими действиями чакроканалы в руках", — контрастировал я очевидный факт.

Я аккуратно дотронулся до деревянной тумбочки. Медленно, как будто завороженный, я провёл пальцами по отполированной деревянной поверхности. И чуть не закричал, как сумасшедший, или не заплакал, как маленький ребёнок. Я ощущал всё, абсолютно всё. Каждую выпуклость, каждую неровность. Прикоснувшись к лицу, я почувствовал шершавую кожу, начинающую прибиваться щетину, тепло собственной кожи. Меня даже затрясло в экстазе. Я и не представлял, как сильно мне не хватало этих ощущений! Я принял факт потери рук, как нечто само себе полагающееся. Я шиноби, а шиноби всегда ходили по острию катаны. И потеря рук была ничем по сравнению с тем, что я мог умереть... Да и боль и сожаление от потери моих конечностей не шла ни в какое сравнение с чувствами вины от смерти Момору-сенсея... Чувства вины, слабости, никчемности и благодарности после смерти моего наставника были слишком сильны и не давали мне упиваться своим горем от потери рук и неспособности создавать ниндзюцу. Но сейчас всё изменилось! Я вновь полноценный шиноби! Теперь я смогу устраивать, как любой другой Учиха, огненный ад глупцам, посмевшим стать на моём пути. Подчинять себе ветер, усиливая свой Катон при помощи Футона, я буду создавать мощные потоки ветра, разрывать и раздавливать противников! Прожаривать изнутри при помощи Райтона, посылая быстрые, обладающие невероятно пробивной способностью молнии.

Успокоившись, я глубоко вздохнул. Всё, я вновь спокоен. Вновь моя внутренняя стена окрепла, а буря эмоций в моём внутреннем мире укрощена.

Аккуратно, двигаясь с максимальной осторожностью, чтобы не разбудить свою принцессу и спасительницу, я поднялся с кровати и, приняв положение лёжа, начал отжиматься, не применяя чакру. Мне хотелось опробовать свои руки в деле, посмотреть, на что они способны.

Досчитав до сорока двух, я был прерван упавшим на меня грузом.

— Ты что делаешь! — злобно прошипела Цунаде, отвесив мне подзатыльник. — Тебе нельзя в ближайшее время напрягать новые руки!

Сказав это, она слезла с меня и, подняв на руки, положила меня на кровать.

Я же вскинул в вопросительно жесте бровь, как бы спрашивая её: Это что ещё было?

— Пфф, позаботиться о тебе нельзя, — возмущенным тоном сказала Цунаде, скрывая под напускным возмущением своё смущение.

От этого зрелища у меня, помимо воли, губы разошлись в улыбке.

— Спасибо, — поблагодарил я её за всё, вложив в одно это слово всю свою радость от становления вновь полноценным.

— Не за что, — пролепетала принцесса Сенджу, уже не сдержав своего смущения.

— Да нет, есть за что, — серьёзно ответил я, смотря прямо в её карие глаза, не отводя взгляда. — Благодаря тебе я вновь чувствую себя полноценным человеком.

— Да ладно, я не одна была. Вон Орочимару-кун тоже посодействовал, — сказала она, отмахиваясь.

— Не прибедняйся, — улыбнулся я, смотря на Цунаде. — Без тебя вряд ли бы что получилось. Теперь у меня есть возможность использовать ниндзюцу.

— Ну... это... — замялась она, слегка покраснев. — В общем, тебя хочет видеть Мито-ба-сан, — быстро выпалив, сменила она тему. Её что, никогда не хвалили? Хотя чему я удивляюсь, мой папаша тоже только и мог требовать.

— Когда? — спросил я её. Не нравится мне это. У меня опять появились мысли о свадьбе и прочей белиберде.

— Как можно скорее, — сказала принцесса клана Сенджу.

— Когда я смогу выписаться? — "Пойду сразу же, как только можно будет выйти из больнички", — решил я.

— Ну, так как я твой лечащий врач и в ближайшем времени не буду покидать тебя, то прямо сейчас. Если ты, конечно, не чувствуешь слабости или боли, — окинув меня озадаченным взглядом, спросила Цунаде.

— Нет, всё хорошо. У меня ничего не болит, — сказал я, ответив ей беззаботной улыбкой.

— Тогда пошли. Подпишешь бумаги, и пойдём.

— Ага, ты только скажи, где моя одежда? — спросил я принцессу. — Или мне щеголять с голой жопой? — насмешливо спросил я её.

— Эм, нет, лучше не надо. Твоя одежда в шкафу, — сказала он, указав мне на стоявший в углу одинокий предмет мебели. — Ты пока переодевайся, а я пойду разберусь с бумагами. Когда закончишь, подойди к рецепции, я там тебя ждать буду, — сказала она и быстро вышла из комнаты.

Умывшись, одевшись и убив десять минут на попытки расчесать свои непослушные, уже слишком длинные волосы, я наконец-то закончил и спустился вниз к рецепции.

Там меня уже ждала Цунаде с ворохом бумаг. Расписавшись, до этого быстро пробежав по ним шаринганом (а то ещё брачный контракт подкинут), я по руку с Цунаде направился в палатку Мито Узумаки.

"Мда, палатка", — скептически подумал я, осматривая огромный шатёр. Сразу же всплыла ассоциация с цирковой палаткой моего прошлого мира, хотя, может быть, здесь так же. Не знаю, я никогда не был в цирке, даже когда приезжали бродячие актёры или цирк в Коноху, у меня не было времени. Мне нужно было тренироваться.

Улыбнувшись, я вспомнил, что сделал Момору-сенсей, когда я достал его со своими просьбами сходить в цирк посмотреть на зверей и артистов. Он устроил мне собственный цирк в лесу смерти. Зверей хватало, а я сам мог почувствовать себя артистом.

— Пошли, — прошептала мне Цунаде, выводя меня из воспоминаний. Подавив улыбку, я зашел в шатёр следом за ней.

Проблуждав по огромному шатру, мы подошли к дальнему отделу, завешанному занавесками.

— Веди себя прилично, — шепнула мне на ухо принцесса, заходя внутрь.

— Приветствую вас, Мито-сама, — сказал я, склонив голову. Сейчас я нарушал дохрена правил правильного поведения, но этим же я показывал, что я хоть смирился и принял Цунаде, но всё ещё скептически настроен против таких манипуляций.

— Добрый день, Изами-кун. Я вижу, у тебя теперь есть собственные руки, а не жалкие протезы. Слава Ками-сама за это, — не заметив моей грубости, улыбнулась Мито Узумаки.

— Да, благодаря Цунаде и Орочимару-куну, — сказал я, выделив голосом имена этих двоих, специально не произнося фамилию Цунаде, показывая, что я не признаю долг за всем кланом Сенджу.

— Да... — протянула Узумаки, натянуто улыбнувшись. — В общем, давайте присаживайтесь. Разговор будет долгим, нам предстоит многое обсудить, — сказала она, вновь благосклонно улыбаясь.

Присев, я начал разглядывать красноволосую. С прошлой встречи произошли огромные изменения. Её молодое, красивое лицо без морщин теперь одряхло, а под глазами появились тёмные круги. Хмпф, старая сучка, как по канону, вскоре сдохнет.

Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы не расплыться в улыбке от этой мысли.

— Изами-кун, я уже договорилась с Рен-доно. Он хоть имел в начале возражение и был против вашего союза, но в конце решил не препятствовать вашему счастью. — "Угу, как же, наобещала наверняка звёзд с небес. Да надавила чуток..." — скептически подумал я, смотря на прикрывавшую свою широкую улыбку веером Узумаки.

— Прекрасно, — нейтрально сказал я с холодным выражением лица, не показывая облегчения, прикрыв свои эмоции огромнейшей внутренней стеной. Судя по озадаченному выражению лица Мито, она не смогла уловить во мне отклика и теперь этим изрядно озадачена.

— Да, конечно, — взяла она себя в руки. — Теперь осталось только заявить о вашей помолвке и выбрать дату свадьбы. Так как ты являешься чунином, то ты считаешься совершеннолетним. Так что решать тебе, — сказала она. Моргнув, я на мгновенье активировал шаринган, просканировав её выражение лица, и был изрядно удивлен, когда вспомнил записи Момору-сенсея о толковании эмоций по выражению лица.

Видимо, она думает, что я сейчас захочу как можно быстрее заключить брачный союз. Хотя это мысль обоснована, после этого мне будет плевать на Данзо и Хирузена. Два великих клана основателей за спиной и поддержка клана Узумаки будет стоять за мной. Моя смерть повлечёт слишком тяжёлые последствия. Хирузен сможет тягаться с одним великим кланом, но против двух, да ещё с поддержкой клана красноволосых мастеров печатей он не начнёт борьбу. Точнее, ликвидировать меня он сможет. И переживёт. Но вот все те минусы, что последуют за моей смертью против Конохи и его клана, он не выдержит. Да и сейчас, когда осталось только два человека с мангекью шаринганом в клане Учиха, мой клан будет мстить жестоко. Внезапно члены клана Сарутоби начнут помирать от случайностей. Например, напоролись раз так десять на катану. Или сломали себе шею... В общем, Хокаге не дурак, должен это понимать. И я тоже.

Вот только мне хватит номинальной защиты, которую я получу от помолвки...

— Я думаю, что сейчас я не готов жениться, — честно ответил я бабушке моей девушки. — Я просто не смогу сейчас нести ответственность за свою жену и будущих детей, — сказал я, вновь просканировав шаринганом эмоции. Её досада и удивление из-за моих слов были как бальзам на сердце.

— Кхем, и когда ты думаешь быть готовым? — спросила она меня, вновь взяв своё выражение лица под контроль. Хотя без шарингана я бы не заметил ни единой смены эмоций.

— Шестнадцать-восемнадцать лет. Это самое ранее, — припечатал я, стараясь не обращать внимания на странно смотрящую на меня Цунаде.

— Хорошо, — кивнула раздосадованная Мито.

Зачем вообще этот фарс? Она могла пойти к главе клана и выторговать себе угодное. Но она решилась и наверняка уговорила Рен-доно отдать это решение мне. Зачем? До мельчайших деталей в межклановых браках решают главы кланов...

— Я хотел бы применить старинную традицию благожелания кланов, — сказал я, выведя Узумаки из своих размышлений и заслужив от Цунаде удивлённый взгляд.

Эта традиция была создана в начале образований кланов. Тогда кланам было известно слишком мало ниндзюцу, и появилась традиция обмениваться до сих пор неизвестным дзюцу. Позже, когда техники распространились, традиция была подзабыта и применялась только кланами, которые до той поры враждовали. Но также переданное дзюцу должно было быть малоизвестным или неизвестным, что стало проблемой, так как общеизвестные дзюцу были известны практически каждому клану.

Снисходительно улыбнувшись, Мито-сама сказала:

— Если ты сможешь предложить то, что клан Сенджу не знает и, конечно же, может использовать.

— Могу, — нейтрально сказал я. — Это дзюцу может применить любой.

— Вправду? И какое? — заинтересованно спросила она меня. Её интерес был понятен, новое дзюцу, даже самое слабое, — это новая ступень к большему могуществу, особенно если каждый из клана сможет его использовать.

— Расенган — атакующая техника А-ранга для близкого боя. Для создания нужна нейтральная чакра, — выдал я, с каменным выражением лица смотря на скептически поднявшуюся бровь Узумаки.

— Вправду? Что ж, если это так, то что ты хочешь как наш дар твоему клану? — спросила она меня.

— Хираишин, — сказал я с ничего не выражающим лицом. Сейчас решается, получу я сильнейшую пространственно-временную технику или нет.

— Ты знаешь о Хираишине? — удивлённо спросила меня Мито-сама.

— Да. Из хроник. Тобирама-сама убил при помощи этой техники Изуне Учиху, — ответил я, залегитимировав своё знание. Всё же это была личная техника второго Хокаге, и мало кто знал о ней.

— Не думаю, что это хорошая идея, — улыбнулась Узумаки. — Эту технику никто не смог освоить, кроме Тобирамы.

— Это не важно, Мито-сама, я всё равно согласен, — сказал я, улыбнувшись краешками губ.

— Что ж, хорошо. Во время помолвки эти техники будут переданы, — сказала она, улыбнувшись. — Но ты не мог бы мне показать её?

— Нет, мои руки мешают мне для создания этой техники, — ответил я. Конечно, думает, что если техника проста, то сможет скопировать её. В принципе, это даже смогло бы получиться у такой сильной куноичи. Но вот без методики обучения слабый джонин разучивал бы эту технику годами.

— Ох, я совсем забыла! — театрально всплеснула руками Мито. — Извини меня, Изами. Ах да, что я ещё хотела сказать. Вы остаётесь в главном лагере, так как через шесть дней будет ваша официальная церемония помолвки, — улыбнувшись, сказала она. Эхх, когда эта женщина так располагающее улыбается, то начинаешь забывать, какая она интриганка.

— Ах да, чуть не забыла, совсем старой стала. Тебе, Изами-кун, назначили по моей просьбе и просьбе Рен-доно испытание на Джонина. Не беспокойся, всё, что тебе будет нужно, это сразиться с выставленным джонином, — сказала она мне. — Вообще-то ты должен был получить полевой патент за всё то, что ты сделал на последней миссии, но не судьба.

— Ясно, — сказал я, склонив голову в поклоне. Всё важное было обговорено, а оставаться в обществе такой политиканши у меня не было никакого желания.

— Тогда можете идти, мои дорогие, — разрешила нам Узумаки. — Вас проводят к вашей палатке.

Когда мы вышли из импровизированной комнаты Мито Узумаки, к нам подошёл невзрачный слуга.

— Мне было дано задание проводить вас, — поклонившись, сказал он нам.

Последовав за ним, мы через пару сотен метров оказались возле огромного шатра. Ну да, принцесса клана основателя и наследник старейшины из клана основателя. Это я по глупости спал в нашем лагере, в маленькой палатке, хотя имел полное право запросить комнату, как это сделала Цунаде.

Разместившись в палатке, Цунаде подошла ко мне и, поцеловав меня, сказала:

— Давай посмотрим, как ты сможешь орудовать этими руками?

Ну что же, посмотрим...

2.

"Слава Ками-сама, что руки мне приделали от сильного шиноби!" — в который раз думал я, прогоняя чакру по чакроканалам.

Так как чакроканалы были хорошо развиты, мне нужно было только вновь укрепить их, да заставить новые конечности привыкнуть именно к моей чакре.

Кубикирибочо посоветовал мне в ближайшее время не использовать его чакру, слишком уж она агрессивна и разрушительна. Я легко могу полностью разрушить чакроканалы в своих новых руках.

Но это не важно, важно то, что я быстро восстанавливал крепость каналов. Моя привычка постоянно пропускать чакру, чтобы использовать протезы, пришлась здесь как нельзя кстати. Постоянно пропуская небольшое количество чакры, я заставлял каналы развиваться, они укреплялись и делались более робастными.

Через два-три дня я полностью смогу восстановить их крепость и смогу приступить к мощным дзюцу, что не могло меня не радовать.

Сейчас же я старался развить пропускающие возможности танкецу и самих каналов, постоянно ускоряя циркуляцию чакры и создавая некоторые не слишком чакрозатратные дзюцу вроде той же замены и шуншина.

Цунаде практически не отходила от меня, постоянно контролируя мой прогресс и вовремя вмешиваясь, если я перегибал палку.

Но она прекрасно понимала, что я должен был рисковать. Если я не успею восстановить пропускающие возможности до моего экзамена на джонина, то мой противник закатает меня в пол и не заметит.

Принцесса Сенджу даже успела собрать информацию по моему противнику, некому Дану Като.

Когда я об этом узнал, меня чуть не пробило на истеричный смех. Ирония судьбы, блин. Но нужно следить за ним. Это в каноне встреча бескланового джонина и принцессы Цунаде была "случайна". А здесь этот индивид является элитным джонином, гений с огромным потенциалом под личным патронажем третьего Хокаге.

Хороший ирьенин, одарённый в ниндзюцу, с отличным тайдзюцу... Имеет в арсенале неудобную технику высвобождения духа, что позволяет ему сражаться с противником, не находясь самому в опасности. Может при её помощи взять под контроль тело оппонента... Очень неудобный противник.

К тому же, если я не успею укрепить свои чакроканалы до подходящего для Кубикирибочо применения, я не смогу откачивать из своего меча чакру. Тем самым такие дзюцу вечного мангекью шарингана, как Аматерасу и Сусаноо, станут мне недоступны. Точнее, создать я их смогу, но вот удержать их более чем на пару минут чакры не хватит...

Короче, полная жопа. По-другому ситуацию не опишешь. Ведь, скорее всего, против него и его "высвобождения духа" будет бессильно Цукуёми. Если это так, то я смогу полагаться только на моё тайдзюцу с кендзюцу и пару слабеньких ниндзюцу. С таким арсеналом я не смогу его не то что победить, но даже показать достойный джонина уровень.

Вся надежда на Цунаде, которая начала что-то химичить с моими руками, постоянно напитывая их своей медицинской чакрой, чтобы ускорить процесс восстановления.

— Принцесса, ты сможешь научить меня предавать чакру? — спросил я свою будущую жену, смотря на то, как она вливает в мою систему циркуляции свою чакру. Очень удобное дзюцу, которое поможет мне использовать теневых клонов. Как ни прискорбно мне это говорить, но я не Узумаки и даже не Сенджу, и для меня пока что это дзюцу слишком затратно. Но вот создать клона, который вместо того, чтобы просто развеиваться, отдаст мне чакру, оставшуюся в нём, я смогу создать. Если что, будет хорошая замена для Кубикирибочо. Создам два-три клона, накачаю их своей чакрой, а потом запечатаю до боя в свиток.

Помню, в оригинале Наруто мог при помощи клонов собирать Сен-чакру. Вот только я не понимаю, как они при помощи развеивания могли передавать оригиналу чакру. Это просто невозможно, если не использовать специальное дзюцу... Хотя кто знает, может, природная чакра работает на другом принципе, чем простая.

— Да я не против. Но для этого нужен огромный контроль, да и учиться этому надо долго, — сказала она, подняв на меня свои миндалевидные очи.

— Цунаде, я Учиха... — сказал я, с усмешкой смотря на неё. — Мастер гендзюцу с шаринганом.

Похлопав глазами, Цунаде, хлопнув себя ладошкой по лбу, сокращенно сказала:

— Точно. Забыла совсем уже, — улыбнувшись, сказала она.

Не помню, как там в каноне, но эта Цунаде была невероятно рассеянная. Или, скорее, забывчивая?

В принципе, не важно. Принцесса просто очень многое забывала или упускала из виду. Ну да ладно, это не проблема.

— Так научишь? — спросил я её.

— Конечно. Однако тебе сперва придётся обучиться создавать медицинскую чакру. Если ты начнешь обучаться при помощи своей простой, то нанесешь мне вред, — сказала она, кивнув своим мыслям.

— Почему это тебе? — не понял я её.

— Ну а на ком ты ещё будешь обучаться? — спросила она меня. — Конечно же на мне. А твоя чакра более агрессивна, чем у простых шиноби, в принципе, как и у всех Учих, — пробормотала она. — Так что тебе придётся сперва научиться выделять ирьенинскую чакру и передавать её, а уже после приступать к передаче собственной, простой чакры.

Много времени обучение создания ирьенинской чакры не заняло. При помощи шарингана я видел, что именно делала Цунаде, чтобы создать медицинскую чакру, а повторить я смог с третьего раза, с моим контролем было бы странно, если бы это длилось дольше. Хотя и была пара проблем. Я, чисто на одном инстинкте, привык создавать чакру с перекосом на ин чакросоставляющей. А тут нужно было создать чакру с перекосом в янь. Но после нескольких безрезультативных попыток я смог, сконцентрировавшись, создать медицинскую чакру.

— Молодец, — похвалила меня Цунаде. — Теперь смотри, как именно я внедряю свою чакру в твою систему циркуляции, — сказав это, она взяла мои руки в свои и начала внедрять в мою чакросистему свою чакру.

— Хватит, — сказал я, увидев, как именно происходит и создаётся этот процесс. Создав медчакру, направил её в систему циркуляции Цунаде.

— Нет, нет так. Медленнее, нежнее. Ты должен не захватывать, а внедряться, — давала мне советы принцесса Сенджу.

— Так? — спросил я её, изменив подход, начав не просто вливать свою чакру, а заставляя её сливаться с чакрой Сенджу.

— Да, именно так! А ты быстро учишься, — сказала Цунаде, улыбнувшись.

"Угу, знала бы ты, сколько силы воли мне нужно, чтобы не наброситься на тебя, когда ты так улыбаешься", — отстраненно подумал я.

— Ничего особенного, с такой хорошей учительницей любой бездарь бы показывал чудеса обучения, — сказал я, улыбнувшись в ответ.

— Да нет, ты что! Я тут не причём, — слегка покраснела Цунаде. Я давно заметил, что она очень падка на похвалу... — Давай теперь я тебе покажу, как нужно вливать простую чакру, — быстро сказала она, сменив тему.

— Давай, — с улыбкой и лёгкой усмешкой сказал я, смотря на её метания.

В этот раз она послала простую чакру, состоящую из ин и янь.

"Хмм, а ведь окрас чакры отличается от её обычного", — подумал я, внимательно смотря на её манипуляции с чакрой.

— Ты должен будешь почувствовать чакру человека. Из чего именно она состоит. Каждый имеет индивидуальное смещение ин и янь составляющей. В ходе боя или тренировки эти составляющие постоянно меняются. Например, у мастеров гендзюцу остаётся больше янь-чакры в распоряжении, так как для иллюзий используется в большой количестве ин-чакры. А вот у ирьенинов остаётся много ин-чакры. Ты должен быть очень осторожным, даже малейшая ошибка в составляющей повлечёт за собой огромную боль, так как переданная чакра будет отторжена чакросистемой, если она не будет совпадать на все сто процентов, — серьёзно сказала принцесса, смотря на меня. — Это может привести к огромной боли, деформации чакроканалов, даже к смерти подопечного.

— Я всё понял, — серьёзно кивнул я. То, что Цунаде доверяет мне настолько, что позволила тренировать передачу чакры на ней, многое значит.

Осторожно, при помощи шарингана и своих скудных сенсорных способностей я начал изучать чакру Цунаде.

Минуту за минутой я отслеживал работу её очага, силу её ин и янь чакры, не дай Ками-сама, я допущу ошибку!

И вот, в полной уверенности я начал изменять свою чакру, подстраиваясь под состав чакры принцессы Сенджу.

Аккуратно, по маленьким частичкам я начал внедрять свою измененную чакру в её чакросистему. Раз за разом, медленно, аккуратно, чтобы не нарушить её природный поток чакры. При этом мне очень помогли мой опыт работы с гендзюцу и моё мастерство на этом поприще.

— Вух, всё, — сказал я, шумно выдохнув. После почти десяти минут постоянного напряжения у меня начал обильно выделяться пот.

— Ты молодец! — сказала Цунаде, прыгнув мне на шею.

В сердце больно кольнуло. Никто ещё так открыто и непринуждённо не радовался моим успехам. Кроме, разве что, Момору-сенсея. Но он выражал это по-другому.

"Возьми себя в руки, Изами!" — вывел я самого себя из ступора. Всё же такое сильное проявление чувств выбило меня из колеи.

— Спасибо, — тихо сказал я, приобняв принцессу. — Без тебя у меня не получилось бы так быстро всё освоить, — благодарно сказал я, поцеловав её. Почему бы не совместить приятное с полезным?

— Пфф, перестань меня смущать! Легко смог бы и сам всё это освоить, — улыбаясь, сказала Цунаде.

— Да я и не отрицаю, — театрально-высокомерно проговорил я. — Вот только без тебя это заняло бы намного больше времени, — мягко добавил я, тепло смотря на Сенджу.

— Кстати, а что, если я буду пропускать медицинскую чакру по своим чакроканалам в руках? Она ведь намного мягче и менее агрессивна, чем моя простая? — высказал я Цунаде внезапно пришедшую мне в голову идею.

— Ну да... теоретически ты сможешь быстрее укрепить каналы... — задумалась она.

— Но? — спросил я её, уже поняв, что есть какой-то нюанс.

— Тебе придётся чередовать медчакру и простую, — задумчиво протянула Цунаде. — Всё же чакра Учихи более агрессивна из-за своей очень сильной ин составляющей. А медчакра, которую ты выработаешь, будет слишком мягка. Твои каналы хоть и будут развиваться, но не обретут достаточной крепости, чтобы выдержать большой поток смешанной чакры, — объяснила мне принцесса.

— А что, если я сейчас, в начале тренировки, использую медчакру, а позже перейду к своей нормальной? — спросил я.

— Тогда теоретически процесс укрепления ускорится, — кивнула моим словам Цунаде.

— Прекрасно, — сказал я и, замолчав, приступил к преобразованию чакры в медчакру, тут же начиная гонять её по собственной чакросистеме в руках. У меня слишком мало времени, и я не могу его глупо растрачивать.

Через два часа придуманной мной тренировки я удивлённо смотрел на собственный тренировочный прогресс. Я думал, что тренировка и укрепление каналов займут два-три дня, но, как оказалось, мне нужно было семь часов.

Уже сейчас каналы достаточно укрепились, чтобы я мог их использовать по полной. Осталось только дать им привыкнуть к чакре демона, который сидит в Кубикирибочо, и всё. Я во всеоружии.

— На сегодня хватит, — сказал я Цунаде, которая сама была изрядно удивлена таким прогрессом.

"Хмм, а ведь чакроканалы в руках развиты намного сильнее, чем во всем теле... Какому же бедняге оторвали их? Он должен был быть как минимум шиноби A-класса..." — думал я, рассматривая шаринганом свои новоприобретенные грабли.

— Изамиии... — протянула принцесса.

— Да? — рассеянно ответил я ей, всё ещё изучая свои конечности.

— Да вот только подумала, как нам сегодня вечер провести, — сказала она, улыбаясь.

— А что, в этом лагере есть какие-то увеселительные заведения? — спросил я её.

— Пфф, это главный лагерь. Здесь большинство клановых, которые не жаждут рваться в бой. Куча аристократов в свите Дайме, которые начинают ныть без определённых удобств, ну и так далее... — сказала она, хитро на меня смотря.

Тяжело вздохнув от понимания, что мой сон и отдых от всего и вся накрылись медным тазом, я спросил свою суженую:

— Я хотел просто отдохнуть, проваляться пару часиков пред сном в кровати... — сказал я. Но, заметив выражение лица Цунаде, я обречённо спросил: — А о чём именно ты подумала?

— Здесь есть кинотеатр! Представляешь, настоящий кинотеатр, прямо на фронте, — эмоционально начала вещать Сенджу. — Если мы туда не пойдём, я обижусь, — надув губки, пролепетала принцесса.

— Хорошо, — смирился я со своей судьбой. Не отказывать же ей в такой мелочи. Всё же мне нужна помощница и верная жена, а не озлобленная на меня фурия, к которой неохота приближаться.

— Тогда пошли, — схватив меня за руку, она потянула меня куда-то вглубь лагеря.

Только подойдя к кинотеатру, я понял, что она всё это спланировала заранее и у меня не было ни шанса отвертеться, так как подоспели мы к самому началу фильма.

Сидя и смотря какую-то любовную комедию, я размышлял о своём будущем противнике.

"Като Дан. В каноне был возлюбленным Цунаде. Мечтал стать Хокаге. Но вот бесклановому это не по плечу. Никто не пустит "выродка" из самых низов на пост главы деревни. Если за ним не будут стоять влиятельные кланы или хотя бы один сильный клан. Минато из канона тому в пример... Но тут внезапно Дан начинает общаться с Цунаде, она в него влюбляется, хочет помочь ему стать Хокаге... Как всё удачно сложилось... А в этом мире ещё мне известно, что он под патронажем Хирузена. Но в каноне он умер при странных обстоятельствах. Значит, полез туда, куда не надо. Вот его и укоротили на голову, — размышлял я. — А что мне делать с ним? Сейчас Цунаде единственная женщина во всей Конохе, которая сможет помочь своему мужу стать Хокаге. Сильна в личном плане, гениальная ирьенинша, принцесса клана Сенджу... В будущем ещё Кушина, как джинчурики, будет обладать на политической арене Конохи огромным влиянием, но Дан будет слишком стар для неё. Хотя... В этом мире он ещё вполне будет походить на роль мужа. Да и клану Узумаки это будет выгодно — не отдавать свою кровь в чужой клан. Их и так мало осталось. Но сейчас нужно глядеть в оба. Вдруг он решит действовать... Так! Хватит паниковать", — успокоил я себя. Узнав Цунаде получше, я понял, что если она была такой же и в каноне, то это не Дан её обкрутил, а она его.

Досмотрев фильм, я смог уговорить Цунаде отправиться отдыхать, сославшись на усталость.

Идя по лагерю, я в пол-уха слушал её речь о своих наработках.

"Хмм, половину из них она воплотит в жизнь", — отметил я сам себе, вспоминая то, что я помнил из канона. Например, своё дзюцу, при помощи которого она могла практически мгновенно залечить свои повреждения.

— ...вот так вот! Представь, я смогу заставить свой очаг чакры вырабатывать в несколько раз больше чакры. Я сразу же стану S-классом, — уловил я восторженные высказывания Цунаде.

"Стоп, стоп, стоп. Работа над системой циркуляции чакры и очагом?"

— Это безопасно? — спросил я её.

— Не знаю, — неохотно ответила Цунаде. — Это лишь теоретическая разработка.

— И ты хочешь поставить на себе самой этот эксперимент? — неверяще спросил я её. "Она что, свихнулась? Вдруг это повлечёт за собой такие непредвиденные обстоятельства, как бесплодие или различные психические расстройства?"

— Нет. Ты этого не сделаешь, — жестоко осадил я её, заходя в наш шатёр.

— Почему?! — эмоционально выкрикнула она. — Я с рождения не так одарена, как были одарены дедушка или бабушка. Мне нужно это, чтобы встать на один уровень с ними!

— Поставь сперва опыты на пленных шиноби.

— Не смогу, — угрюмо на меня смотря, пробурчала Цунаде. — Для такого тонкого изменения в очаге чакры и системе циркуляции чакры нужен огромный контроль. У меня не хватит простого контроля чакры, — призналась она мне.

— Тогда развивай его, — пожав плечами, начал я раздеваться.

— Но на это уйдут годы. А сейчас война! Если всё пойдёт удачно, то я стану S-классом. Смогу спасти жизни тысяч людей! — всё не успокаивалась принцесса.

— Или сойти с ума. Или стать бесплодной. Или, может быть, даже умереть.

— Я всё рассчитала, это минимальный риск.

Повернувшись к полуобнажённой Цунаде лицом, я обнял её и как можно доверительней и нежней сказал:

— Дурочка, я ведь о тебе беспокоюсь. Вдруг ты умрёшь? Или станешь бесплодной? Кто мне тогда подарит потомков? — вкрадчиво спросил я её.

— Я уверена... — не дав договорить, я заткнул её поцелуем.

— Просто подожди. Прошу тебя, — сказал я серьёзным тоном, не отводя свои глаза от её карих очей.

Тоскливо вздохнув, Цунаде нехотя согласилась.

— Ладно. Раз уж ты настаиваешь... — протянула она.

Я не помню, что там было в каноне, но странно, что Цунаде в свои пятьдесят лет не имела детей. И не надо мне тут ля-ля про Дана. Любовь любовью, а возродить и усилить клан — это долг каждой клановой куноичи.

— Спасибо, — улыбнулся я, отпуская её из своих объятий и ложась на кровать.

— Ты что, спать задумал? — игриво поинтересовалась моя принцесса.

— Вообще-то, я устал, — сказал я, разворачиваясь и смотря прямо на неё.

— Ну знаешь, если уж я послушалась тебя, то сейчас ты послушаешься меня, — сказав это, она резко приблизилась ко мне и впилась в меня поцелуем.

"Эхх, а я думал отдохнуть... Хотя кого я обманываю..." — подумал я, расплываясь в улыбке, заваливаясь на спину и потянув Цунаде за собой.

3.

Время просто летело. Вроде бы вот только переговорил с Мито-сама, вот только начал приучать свои руки, расширяя свои чакроканалы, а вот нет, уже через два часа бой против Като Дана.

Ну ничего. Я готов. Руки полностью прижились, даже выдерживают чакру Кубикирибочо, хоть и изрядно побаливают после этого. Но всему своё время... Уже сейчас я смог освоить все те дзюцу Катона, Футона и Райтона, которые смог скопировать во время боёв с противниками.

Хотя теперь мне пришлось отказаться от такого частого применения Кубикирибочо. Теперь мне нужны были руки не только для того, чтобы махать ими, но и для того, чтобы складывать ручные печати. Хотя это не сказалось на моей боевой мощи, о нет, теперь я стал ещё смертоноснее. Комбинируя огонь Катона и ветер Футона, я превращал полигон в местный филиал ада. А при Райтоне подходил в совершенстве для быстрых атак, после которых я легко сходился в ближнем бою с ослабленным противником.

Короче говоря, теперь я совершено не беспокоился из-за боя с Даном. Скорее, это будет показательное избиение.

Придётся постараться, чтобы показать всю мощь клана Учиха, не закончив бой преждевременно.

За эту неделю я продемонстрировал Узумаки Расенган. По её лицу можно было видеть всю ту досаду, что она испытала, увидев, что Расенган — это адаптированная под людей бомба биджу... Ах, как бальзам на душу.

Хаха, как же, сама часто создавала биджудаму, а не смогла додуматься до того, чтобы изобрести такое, в своём принципе, легкое и простое дзюцу.

Так что я получил в своё использование Хирайшин. Правда, многое это мне не дало. Я ещё не понимал, как именно нужно создавать печать Хирайшина, в какой последовательности. Вот, в принципе, и вся сложность полёта Бога Грома.

Узнать, как правильно выжигать печать. Тобирама как-то забыл об этом написать, из-за чего никто не смог повторить его дзюцу. Даже сама Мито, как Узумаки, не смогла усвоить Хирайшин.

Создав трёх клонов, я поочерёдно наполнил их своей чакрой и чакрой Кубикирибочо. Лучше уж перестрахуюсь, хоть я и уверен в своей победе.

Цунаде помогала мне надеть доспехи, я же своими мыслями был при планировании боя.

"Нужно будет показать его беспомощность. Показать, что джонин для меня не проблема. Иначе Сарутоби может взбрыкнуть. Кто знает, что у этого обезьяна на уме..." — размышлял я, закрепляя Кубикирибочо на спине.

Всё, вроде бы готов. Взглянув на себя в зеркале, я остался доволен своим внешним видом. Высокий для своего возраста, в кроваво-красных доспехах с выгравированным гербом Учиха, с горящим потусторонним огнём шаринганом в глазах я выглядел внушительно.

"И не скажешь, что мне всего лишь четырнадцать лет", — подумал я.

— Удачи, — сказала принцесса, напоследок поцеловав меня, и убежала занимать место на трибунах. Цунаде не захотела сидеть возле своей бабули и других представителей власти Конохи, сказав, что терпеть не может находиться рядом со всеми этими стариками.

Ну, её дело.

Медленно я продвигался в сторону специально построенной для этого экзамена арены. Сегодня было три боя за звание джонина, мой же был последним.

"Мда, Хирузен явно не желает видеть меня джонином. Одно то, что этот Дан из-за своего специального дзюцу невосприимчив к гендзюцу, показывает "волю Хокаге", — подумал я, кивком здороваясь с охранниками, стоявшими на входе.

— Куда нужно пройти участникам? — спросил я их, остановившись.

— Проходишь в ворота, потом направо. Далее спускаешься вниз, потом налево, — скомканно "объяснил" мне здоровенный мужик, внимательно осматривая меня.

— Спасибо, — поблагодарил я его, направившись дальше.

Последовав описанию, я вышел к закрытой двери.

"Хмм, постучать, что ли?" — начал раздражаться я. Долбаные организаторы.

Когда я постучал, с другой стороны послышались матерные слова, и из приоткрывшейся двери высунулась голова мужчины. Выглянувший шиноби с бьякуганом в глазницах окинул меня скучающим взглядом, но, заметив герб моего клана, сразу же подобрался.

— Изами Учиха? — спросил он меня. После моего кивка он продолжил: — Заходите, заходите. Не ожидал вас так рано.

— Много мороки с турниром? — спросил я его, проходя в комнату.

— Ещё как. Благородным дамам и "великим" воинам Дайме огня захотелось посмотреть на бои шиноби, — поморщившись, сказал он мне.

— Им что, поля боя не хватает? — усмехнулся я, увидев его комично сморщенное лицо.

— Как будто они в поле выходят. Здесь ведь одна гвардия да двор Дайме. Пришли как на интересную прогулку, а не на войну, — покачав головой, пробурчал Хьюга.

— Ну, они уже за пару десятков лет отвыкли сами воевать. Ведь мы есть, — сказал я, садясь на деревянную лавочку.

— Ну да, но теперь мы что, должны расстилаться пред ними и развлекать их боями? Зачем только Хокаге согласился на помощь армии Огня? — с осуждающими нотками проговорил глазастый.

— Армия? Я думал, подошли только элитные отряды, — удивлённо спросил я его.

— Да нет, полноценная армия в сорок тысяч голов, — огорошил меня Хьюга. — Там Туманники и Облачники что-то планируют, притираются, разведывают... Вот Хокаге и призвал Дайме и его армию.

"Кажется, дела реально плохи. Чтобы шиноби пошли на поклон к Дайме?" — удивлённо обдумывал я полученную информацию. Быть такого не может. Эта тупая обезьяна рушит всё, что создали Хаширама Сенджу, Мадара Учиха и Тобирама Сенджу! Мы отстояли свою независимость, Коноха со своего первого дня подчинялась Дайме огня только номинально! А после такого выкрутаса Дайме хоть и не возьмет Коноху под контроль, но вот вес его голоса станет высоким... Очень высоким.

"Да если бы Второй Хокаге был жив, то удавил бы Хирузена голыми руками за такое", — всё никак не мог я успокоиться.

"Так, тихо", — осадил я себя, поднимая и укрепляя защищающую меня от эмоций стену. Мне нужна холодная голова.

— Как тебя зовут? — спросил я Хьюгу.

— Такеда Хьюга, — обозначив поклон, ответил мне белоглазый.

— Ну, как меня зовут, ты знаешь, — услышал я хмык на это высказывание. — Слышь, а ставки принимаются?

— Ты нас за идиотов не считай. Конечно, — усмехнулся Хьюга. Нормальный мужик, почти как Ичиро Хьюга, а то у большинства Хьюг такие выражения лиц и поведение, как будто палка в жопе торчит.

— Можешь поставить от моего лица? — спросил я его. Всё же деньги заканчивались, а с Ичиро Учиха связаться я не мог. Не бежать же самому в банк Конохи...

— Конечно, но только на твою победу. Извини, но в махинациях не участвую. Не охота попасться на таком, — улыбнувшись, сказал он.

— Пфф, да я и не собираюсь проигрывать, — сказал я, тем временем доставая свиток. Распечатав, я подал ему десять тысяч Рё. — Всё на меня, — сказал я, подмигнув ему. — И тебе советую, не проиграешь.

— Поставлю. Вот только не будь так самоуверен. Я знаю Дана Като. Он хоть и бесклановый, но сильный и имеет что-то вроде кекке-генкая.

— Что, ставки против меня? — спросил я удивлённо.

— Все ставки одинаковы. Один к трём против испытываемых.

— Понятно... — Сказал я, задумавшись. "Может, тогда поставить побольше на себя?" — решившись, я распечатал ещё сорок тысяч и протянул свои последние деньги Такеде. — Держи, всё на меня.

Задумчиво посмотрев на эту сумму, он, взяв их, протянул:

— Знаешь, а я всё же поставлю на тебя. Раз уж ты так уверен в своей победе. Да и Учиха всё же... — пробормотал он под конец.

— Спасибо за доверие, — насмешливо протянул я. — Кстати, а чего комнатка такая маленькая? — спросил я его, оглянувшись. Точнее, было бы правильнее назвать это помещение каморкой. — Как сюда должны уместиться, помимо нас, ещё шиноби?

— Да никто сюда больше не придёт. Эта каморка лично для тебя и меня, как твоего надсмотрщика. Я буду и одним из тех, кто в случае чего остановит бой, — объяснил мне Хьюга.

— То есть те здоровяки на воротах знают, кому куда? — удивился я. Хм, всё же неплохо организовано, да и людей с мозгами подобрали... С ними-то как раз у большинства шиноби напряг. Хитрость есть, знание есть, а вот мозгами думать не умеют.

— Конечно. Вдруг кто из вас решит посыпать что-то своему противнику или каким-то иным способом ослабить и вывести его из строя, — важно кивнул Такеда.

— Понятно. Ты это, не забудь поставить мои денежки на меня, — кивнул я на горку Рё, намекая, что время течёт.

— Ух, чуть не забыл, — рассеянно улыбнулся Такеда. — Я махом. И не выходи из комнаты, я получу оповещение, если ты выйдешь, — строго смотря на меня, сказал Хьюга.

— Да, да. Не бойся, я хочу честного боя, — сказал я, натянув на себя улыбку покровожадней и выпустив свою жажду крови.

Уже на выходе я услышал бормотание Хьюги, которое вызвало у меня улыбку.

— Психованные Учихи... Всем им лишь бы кого убить да покалечить.

Сам же я, прикрыв глаза, задумался о том, что услышал.

Значит, Като Дан известен в определённых кругах. Всё же этот Хьюга знал о нём и, видать, видел его в бою, раз уверен, что бесклановый имеет шансы победить Учиху.

Да и его высказывание о неком почти что кеккей-генкае у этого синеволосого навевает опасения... Как бы мне не пришлось попотеть...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Твоя очередь, Изами-кун, — сказал мне Такеда, быстро перешедший со мной на ты.

"Ну, понеслось", — подумал я, вставая, отряхиваясь. Короткое путешествие с моим проводником, и вот я на развороченной от применения мощных дзюцу арене.

"Неплохо тут повеселились до меня", — подумал я, окидывая взглядом местность, запоминая все, даже самые мельчайшие части.

Окидываю взглядом бушующую трибуну, на которой раззадоренные зрители свистят и улюлюкают в предвкушении очередного поединка.

Вижу непроницаемое выражение на лице главы клана Учиха, Рен-доно. Улыбающуюся Мито Узумаки, хмурого Хирузена, подле которого сидит Дайме огня.

"Мда, от свиньи его отличает только пёстрая дорогая одежда", — проскользнула мысль в моей голове, когда я увидел жирного правителя страны.

С противоположного конца арены выходят два шиноби.

"Ох? Учиха? — удивился я, увидев своего соклановца рядом с Даном. — Ну, мне как-то всё равно, лишь бы не кричали потом, что Учиха как-то, да помог мне..." — подумал я, лениво поправляя висящий на моей спине Кубикирибочо.

— Дамы и господа! Сейчас состоится последний поединок за звание джонина на сегодня, — громко прокричал стоявший посреди арены шиноби с клановым гербом Хатаке. — Сейчас вы увидите бой между Даном Като и Изами Учихой! — после окончания речи судьи трибуны взревели.

"Прям как гладиаторские бои в древнем Риме, — пришла мне на ум ассоциация из прочитанного мной по истории прошлого мира. — Разве что здесь постараются не довести до смертоубийства".

Дан, остановившийся в метрах ста от меня, осматривал меня внимательным взглядом ярко-зеленых глаз.

Я тоже сверлил его своим шаринганом, нагнетая атмосферу, начав давить его своей сконцентрированной жаждой крови, при этом усиливая воздействие своего КИ при помощи шарингана.

— По моей команде начинается бой! — оповестил нас Хатаке. — Три! Два! Один! Начали! — отсчитал он, отпрыгивая на стену арены. Его примеру последовали и другие соглядатели боя.

Пытаюсь набросить на него гендзюцу, но он абсолютно не реагирует на это, а моя чакра, внедрённая в его чакросистему, просто рассасывается.

Молниеносно сложив ряд печатей, я, набрав в лёгкие воздух, создал "Катон: Огненные Цветы отшельника Феникcа!" — завертевшись вокруг своей оси, я выдохнул пять десятков небольших огненных шаров размером с мою голову, покрыв огнём почти всю местность арены.

В это время от Дана отделилась странная сине-белая тень, а он сам ушёл под землю.

Три сложенных мной печати и: "Футон: Великий прорыв Ветра!". И вокруг меня начинает бушевать огненное инферно, и проекция Дана сжигается в этом буйстве огня.

Сконцентрировавшись, я, используя мои скудные возможности сенсора, нашёл месторасположение Кано. Тот спрятался под землю, укрепив её при помощи Дотона.

Рванув в его сторону, игнорируя огонь, я напитал Кубикирибочо чакрой Райтона и всадил мой клинок в землю, давая волю стихии.

Дан, поняв, что если останется на месте, то будет пожарен моими молниями, как пробка из бутылки саке, выпрыгнул из под земли справа от меня, начав тут же создавать проекцию духа.

Развернувшись в его сторону, бросаю в его уже созданную проекцию Кубикирибочо, разрезая его странное дзюцу надвое, тут же притягиваю себе свой демонический клинок назад при помощи лески и закидываю его себе на спину, в ножны.

Ускорившись до предела, подпрыгиваю к нему. Он старается уйти из ближнего боя, отпрыгивая, в свою очередь, от меня подальше. Но я нагоняю его прямо в воздухе и, создав слабенький Расенган, отправляю его в полёт до стены арены.

Подаю чакру в ноги и за один рывок оказываюсь вновь подле него. Наношу удар, напитанным чакрой кулаком, вновь и вновь просто-напросто вбивая его в стену.

— Хватит! — в следующий момент вокруг моей тушки оказываются соглядатели и судья, готовые, если будет нужно, вырубить меня.

Я уже спокойно, демонстративно отхожу от потерявшего сознание Като и подхожу к судье.

— Мне кажется, я выиграл, — абсолютно нейтральным голосом уведомляю его. Кивнув мне, он развернулся в сторону главной трибуны и громогласно провозгласил:

— Победитель последнего боя — Изами Учиха! — после его слов толпа взвыла, а я увидел довольную морду главы моего клана.

"Хм, ну как же, показал всем, что Учихи сильны, как и раньше, несмотря на все потери, и сомнут любого, кто встанет у них на пути", — подумал я, смотря, как он принимает поздравления от главы клана Хьюга.

Вставший на ноги Хирузен, поднял свою руку, от чего все на арене замолчали.

— Мне приятно видеть, что, несмотря ни на что, у Конохи есть сильные шиноби с горящей Волей Огня в сердце! — завёл свою привычную шарманку Сарутоби. — Завтра в три часа дня на главной площади лагеря, пред шатром главнокомандующего состоится присвоение ранга джонина Икумо Саруи и Изами Учихе! — провозгласил он, направившись восвояси.

Окинув взглядом бессознательную тушку Като, которого погрузили ирьенины на носилки, я сожалел только об одном.

"Надо было всё же поиграться с ним. А то наслушался речей от Такеды о том, что Дан крепкий орешек, и бить начал практически во всю силу. Даже покрасоваться не успел, — тоскливо подумал я. — Так, значит, завтра в три меня назначат джонином. А в восемь часов вечера будет помолвка?" — от мысли о своей помолвке по моей спине пробежали мурашки. Всё же я отчего-то боюсь этого...

— Вы молодец, Изами-сама, — бросил мне с лёгким поклоном мой соклановец. Эх, не нравится мне его бледное лицо... Наверняка любитель поносить маску Анбу...

— Благодарю, — сказал я, кивнув ему.

— Не ожидал, не ожидал, — как заведённый, повторял Такеда, смотря на меня широко распахнутыми глазами, как будто впервые увидел и мы с ним не сидели почти два часа в той каморке.

— Да ладно. Лучше скажи, где здесь выход? — спросил я его. Не видел ничего особенного. Тот же мечник Тумана был намного быстрее Дана Като.

— Идешь, как мы сюда пришли, до первого поворота. Там поворачиваешь не налево, откуда мы пришли, а направо. Потом прямо и только прямо, — ответил он мне.

— Спасибо. Кстати, мне совсем неохота забирать выигрыш... Если ты заберёшь его и отнесёшь к моему шатру, да сдашь его стоящим там телохранителям, то сможешь взять десять тысяч Рё, — сказал я, улыбнувшись, когда увидел, как у Хьюги от такого заявления чуть не вылезли глаза из орбит. Мда, выглядит это с их слепыми рыбьими глазами очень даже смешно.

— Х-хорошо, сделаю, — сказал он, тут же убежав.

Я же направился к выходу. Нужно найти Цунаде, несмотря на лёгкий бой, от тех нервов, что я потратил из-за восхвалений Дана, которые втирал мне Такеда, я чувствовал себя не очень.

"Сниму доспехи и пройдусь с Цунаде по лесу, самое то, чтобы развеяться", — решил я, выходя из арены. Когда я увидел ожидающую меня Цунаде, на сердце как-то потеплело.

"Ещё бы, быть уверенным, что это всё не игра", — проскользнула в голове пессимистическая мысль.

Увидевшая меня Цунаде с визгом бросилась мне на шею, наплевав на стоящих рядом людей и весь этикет.

— Поздравляю, — сказала она, страстно меня поцеловав. — Теперь ты джонин.

— Ага... Пошли, я переоденусь, а потом прогуляемся? — спросил я, с улыбкой смотря на принцессу Сенджу.

— Пошли! С энтузиазмом проговорила она, потянув меня. Но моим планам не суждено было сбыться. К нам приближался шиноби в клановой одежде Учиха.

Остановившись подле нас, он низко поклонился.

— Изами-сама, вас вызывает Рен-доно, — официальным тоном сказал он.

— Как срочно? — поинтересовался я.

— Как можно быстрее.

— Хорошо, пошли, — бросил я ему, потянув Цунаде с собой.

— Изами-сама, Рен-доно хотел бы поговорить только с вами, — ответил он, кинув неприязненный взгляд на Цунаде.

— Ага, — сказал я, продолжая идти с Цунаде. Сейчас Рен-доно, так же как и в прошлом, опять переходит неписанные законы клана Учиха...

— Изами, я лучше подожду тебя в нашей палатке, — прошептала мне на ухо Цунаде.

"Как же меня раздражает поведение старых интриганов. Ведь знает, что Цунаде завтра будет официально моей невестой, а отдал такой неуважительный приказ. А ведь этот приказ касается и меня. Типа не зарывайся", — зло подумал я, крепко сжав зубы, успокаиваясь.

— Хорошо, жди меня там. Кстати, скоро должен подойти один из клана Хьюга и принести некую сумму. Запечатай её, пожалуйста, в этот свиток, — попросил я её, натягивая доброжелательную улыбку, больше похожую на оскал, протягивая запечатывающий свиток.

— Хорошо, — чересчур весёлым голосом проговорила Цунаде и запорхала к шатру.

Посмотрев ей вслед, я перевёл взгляд на стоящего передо мной Учиху.

— Веди, — бросил я ему. Тот же без разговоров развернулся и направился внутрь лагеря.

Подойдя к небольшому шатру, раскрашенному в цвета клана Учиха, с красно-белым веером по бокам, я развернулся к своему провожатому.

— Извини, но как тебя зовут? — спросил я его.

— Карада, — односложно бросил он мне в ответ, с презрением смотря в мои глаза.

Улыбнувшись, я активировал мангекью шаринган, тут же активируя Цукуёми и затаскивая этого ушлёпка в сильнейшее гендзюцу.

— Ты что делаешь! — прошипел он.

— Заткнись, — бросил я ему, смотря на него сверху вниз, заставляя его тело воспламениться. Крики боли и даже запах палёной плоти окружили нас.

"Ммм, хорошая разработка. Если раньше, мучая оппонентов, я не использовал такое преимущество, как запахи, то теперь буду. Это оказывает куда больший психологический эффект", — думал я, изучающе смотря на извивающееся тело моего соклановца.

— Слушай меня, червь. Ты прекрасно знаешь, что Цунаде Сенджу с завтрашнего дня будет моей официальной невестой. И если ты ещё раз посмеешь неуважительно с ней говорить или смотреть, да даже дышать, то я сотру тебя в порошок. Всё ясно? — спросил я его в конце своей речи, ударив прямо по его нервной системе, заставив взвыть его ещё громче.

— Да-да. Я всё понял. Изами-сама, — тяжело дыша, выговорил он.

— Прекрасссно, — прошипел я, развеивая Цукуёми и дезактивируя свой вечный мангекью шаринган.

Подойдя к нему, я сказал:

— И молчать о том, что здесь было. Иначе я сильно разозлюсь, — сказал я и, давя его своим Ки, зашёл внутрь шатра.

"Твою мать!" — в сердцах практически проорал я, смотря на людей, что сидели вместе с главой клана Учиха за одним столом. Юдзуки и Акеми Учиха, мой биологический отец и мать.

— Приветствую вас, — сказал я, чинно поклонившись.

— Проходи, Изами-кун, — сказал глава клана.

Сев за стол с максимально нейтральным выражением лица, я поднял взгляд на Рен-доно.

— Я взял на себя ответственность отозвать твоих родителей с фронта, — сказал он, улыбаясь. "Гондон, кто тебя просил?" — зло подумал я, внешне оставаясь абсолютно невозмутимым.

— Благодарю вас, Рен-доно. Но по какому поводу вы вызвали меня? Я очень устал от поединка морально и хотел бы отдохнуть.

— Да не за что. А вызывал я тебя, чтобы лично похвалить и поздравить тебя с достижением ранга джонина, — сказал он, благосклонно улыбнувшись.

— Понятно. Это всё, я могу идти? — Спросил я его. На краткое мгновение на его лице проскользнула досада, но он, поборов себя, тут же ответил мне:

— Конечно, можешь идти, — встав, я по очереди поклонился главе клана, после отцу и матери, собираясь уходить.

— Изами, я и твоя мать зайдём к тебе часов в десять, нужно ведь познакомиться с невестой, — услышал я голос отца на выходе.

— Я принял к сведению. В десять вечера я и Цунаде будем вас ожидать, — сказал я, выходя из шатра Рен-доно.

Мда, о родителях я как-то забыл. Нужно будет теперь подготовить Цунаде и посвятить её в мои отношения с родителями...

4.

Прогулка с Цунаде прошла... Весело. Во всяком случае, в конце, когда она попыталась меня взбодрить, после того как я ей рассказал о своих родителях и о наших с ними взаимоотношениях.

По промелькнувшим на её лице эмоциям было понятно, что она не понимает, как собственные родители могли видеть в своём собственном отпрыске лишь некую акцию, которая со временем начнёт давать всё большие проценты.

Она увидела, в каком настроении я пребывал после рассказа, просто столкнула меня в небольшое озеро и начала со мной в нём бороться. И если сначала меня это раздражало, то вот после в отместку я затянул принцессу в воду, и вид мокрой и недовольной Цунаде заставил меня повеселиться... Да и выглядела она в промокшей, обтягивающей одежде крайне сексуально.

Так что сейчас, готовясь к приходу своих родителей, я пребывал в душевном равновесии.

— И? Как я выгляжу? — спросила меня моя принцесса, красуясь передо мной в изумрудно-зелёной богато расшитой юкате.

— Прекрасно, только сиськи спрячь, — ответил я, насмешливо смотря на чуть ли не выпадающие из-за пазухи достоинства Цунаде.

— Пфф, специально хотела тебя порадовать своим видом, а ты! — надув губки, произнесла Сенджу, недовольно фыркнув.

— Да мне-то нравится. Вот только, зная своего отца, могу сказать, что он сморщит в недовольстве свою аристократичную харю и пробормочет что-то типа: 'ни стыда ни совести, Сенджу!' — сказал я, скопировав голос и выражение лица моего биологического родителя.

— Ой, да ладно, все вы, мужики, одинаковые, — отмахнулась Цунаде, но всё же, затянув юкату, прикрылась.

— Может быть, может быть... — задумчиво протянул я, осматривая аппетитную фигурку Цунаде. — Но знаешь...

Но вошедший служака не дал мне договорить. Поклонившись, он отрапортовал:

— Изами-сан, к вам пришли. Юдзуки-сама и Акеми-сама.

— Приведи их, — сказал я, кивнув самому себе, заставляя себя согнать со своего лица улыбку и нацепить маску абсолютно нейтральной беспечности.

Поклонившись, он исчез за отгородкой, но уже через пару десятков секунд послышались шаги в нашу сторону.

— Добрый вечер, сын, Цунаде-сан, — сказал вошедший Юдзуки, чинно поклонившись. Моя мать точно так же склонила голову в приветствующем поклоне.

Встреча прошла очень напряжённо. Отец буравил своим тяжёлым взором меня, я, не отставая от него, так же смотрел и на него. Мать пыталась на пару с Цунаде внести хоть какую-то доброжелательность, усиленно не обращая внимания на те взгляды, что бросали друг на друга отец и сын.

Пыталась расспрашивать меня, мою суженую, шутить, Цунаде также не отставала от неё, пытаясь растормошить меня. Пару раз даже щипала и пинала, когда я излишне увлекался в своём желании просверлить в отце дырку.

— Акеми, Цунаде-сан, — обратился мой отец к женщинам. — Не могли бы вы выйти? Мне нужно поговорить с моим сыном с глазу на глаз.

— Конечно, — ответила, улыбнувшись, Цунаде и вышла по руку с моей матерью из импровизированной комнаты.

Отец, проводив их взглядом, повернулся ко мне.

— Ты почему не поставил меня в известность? — строго спросил он.

— А должен был? — спросил я, показательно расслабленно откинувшись, принимая более раскованную позицию.

— А ты считаешь, что не должен? Я твой отец. Я принимаю ращение, на ком ты женишься.

— Слышь, отец. Иди куда подальше, — сказал я, не сводя с него своего взгляда.

Крепко сжав кулаки, Юдзуки прошипел:

— Ты зарываешься. Подумай, чем тебе это может грозить!

— А ничем. Выгонишь из рода? Не смешно, я сейчас сильнейший в нём. И ты это прекрасно знаешь. Выгнав меня, ты ослабишь свои позиции в клане. Побежишь к главе клана, жалуясь на меня и прося его изгнать меня? Забудь об этом. Только у Рен-доно и у меня пробужден мангекью шаринган. Тем самым я становлюсь слишком ценным. Скорее, он созовёт собрание старейшин, и с тебя снимут титул главы рода, передав его мне. Что ты ещё можешь сделать? Да ничего. В личном плане сил я тебя давно превзошёл. Тем самым ты не сможешь отомстить мне напрямую, после этого я вырву тебе глотку. Единственное, что ты сможешь сделать, это только мне мелко подгаживать, — привёл я ему примеры того, что он давно лишился каких-либо рычагов давлений на меня.

— Почему? — только и спросил отец, смотря на меня непонимающим взглядом. — Я всегда делал всё, чтобы ты стал сильнее! Я всегда желал тебе...

— Вот только не надо о том, что ты заботился обо мне, — перебил я его. — Тебе нужен был, во-первых, наследник. Во-вторых, он должен был быть талантливым и сильным, тем самым поднимая твой авторитет и твое влияние внутри клана. Или не так? Ты получил то, чего хотел. Наверняка твоё влияние выросло после моей выходки возле Узушио. А после моего боя против одного из мечников Тумана и моей победы в этой битве ты должен по влиянию в совете сравняться с главой клана. Так о чем идёт речь? О том, что я не твой ручной пёсик? Так извини, мне не за что быть тебе благодарным. Ты мой родитель, но не мой отец. Мой отец — Момору-сенсей. Который воспитал меня. Который тренировал меня. Который дарил мне признание и любовь! Но не ты, который только и мог требовать, который видел меня как акцию, которая со временем будет давать больше процентов. Тебе не интересовал я сам. Ты не знаешь, кто я. Ты лично для меня ничего не сделал. Хотя нет, я не прав. По твоему приказу меня взял на обучение и под опеку Момору-сенсей. За это я тебе благодарен, — честным тоном сказал я ему, издевательски поклонившись. — Но ты не имеешь никакого права мне указывать.

Мой родитель сидел и молча буравил меня взглядом. Больше ему ничего не оставалось. Он мне чужой человек. Детская любовь к родителю прошла, а вместе с ним и глупое желание угодить ему.

Я ему ничем не обязан. Скорее, он мне большим обязан, чем я ему.

Из-за меня он поднялся по иерархии клана. Из-за меня наш род после бойни с Узушио получил большее влияние. Десятки Учих из других родов хотят породниться с нашими выходцами.

— Послушай. Мне плевать на твои приказы. Но идти против тебя я не буду, да и не хочу. Слишком напряженно быть главой рода, — честно сказал я ему. — Не вмешивайся в мои дела, помогай мне по мере своих возможностей, и я в ответ буду не вмешиваться в твои дела и помогать роду и тебе, как главе, по мере своих возможностей, — предложил я ему. — И умерь неприязнь в своём взгляде, когда смотришь на Цунаде. Да, я знаю, что ты Учиха старой закалки, и бла-бла-бла. Но она моя женщина. Если ты будешь себя вести с ней неуважительно или смотреть на неё с неприязнью, я приму это как личное оскорбление, — оповестил его я, что не буду терпеть неприязнь в сторону Цунаде. — И других из рода оповести об этом, — вспомнил инцидент.

— Значит, предлагаешь союзничество? — заинтересованно спросил отец.

— Именно, — кивнул я. — Просто так я ничего не буду делать. Не, конечно, мои успехи будут идти в плюс и тебе и роду, но если будем работать вместе, то сможем добиться большего, — честно ответил я ему, как я вижу наши дальнейшие отношения.

— В чём именно заключается твой союз? — вопросительно протянул Юдзуки.

— Ни в чём особом. Играем на публику, показываем хорошую семью. Ты глава рода, я твой исполнитель, — предложил я ему. — Но ты не лезешь в мои отношения с принцессой Сенджу. Ты не строишь против меня козни. Ты стоишь за моей спиной, помогая мне с выбором в некоторых щекотливых ситуациях. Всё же ты имеешь огромный опыт. Ну и, конечно, уважительное отношение к Цунаде Сенджу, — перечислил я.

— Согласен, — тут же согласился со мной отец. — Но знай, Изами. Я всегда гордился тобой и всегда любил тебя, и мне жаль, что ты не воспринимаешь меня как отца. Ну, хотя бы не ненавидишь, — сказал он, на последнем выдавив из себя кривую улыбку.

— Принял к сведению, — холодно кивнул я. Раньше надо было. Ещё года четыре назад я за такое признание готов был на всё. — Да и не за что мне тебя ненавидеть.

— Прекрасно. Думаю, я и твоя мать пойдём. Уже поздно, а мы после проделанного нами пути ещё не отдыхали, — сказал Юдзуки, поднимаясь на ноги. — Хорошей ночи тебе... И твоей... будущей жене, — сказал он, на момент задумавшись, как правильно назвать Цунаде.

— И тебе тоже, отец, — обозначив поклон, пожелал я ему также спокойной ночи и хорошего сна.

Провожая взглядом своего отца, я позволил себе легкую улыбку.

"Всё прошло лучше, чем я ожидал. Я даже не думал и не гадал, что смогу договориться с отцом. Ожидал, что он упрётся рогом в землю и будет вопить о том, что я должен ему подчиняться", — вспоминая наш с отцом разговор, подумал я.

Но внезапная догадка заставила меня поморщиться.

"Ксо, да он специально вёл меня к этому", — прокрутив в памяти вечер, подумал я.

Ну конечно. Юдзуки достаточно умён и проницателен, чтобы выдумать такой план. Не зря же он был почти три года дипломатом в недавно враждующем с нами поселении шиноби.

"Тьфу ты!" — в сердцах сплюнул я. Развели, как мальца.

Терпеть такое не могу.

"Ну да ладно. Пока всё идёт по договору, я согласен. И, главное, я спокоен", — успокаивал я самого себя, до сих пор от досады скрипя зубами.

— Изами, ты чего такой? — спросила меня зашедшая Цунаде, озадаченно смотря на меня.

— Да так, просто. Окрутили меня, показав мне, как я ещё мало знаю и умею, — сказал я слабо, устало улыбнувшись.

Дрянной день.

— Спать? — спросил я её.

— А ты хочешь спать? — вопросом на вопрос ответила мне Цунаде. — Или у тебя всё ещё есть силы? — спросила она меня, улыбнувшись.

— Нет. Сегодня больше нет, — ответил я принцессе, прикрывая глаза и пытаясь унять сильную головную боль. Кажись, перенервничал я сегодня...

— Не пугай меня так. Такой молодой, а сил нет, — сказала Цунаде насмешливым тоном, направляясь в комнату.

— Перестань. У меня нервы и так на исходе, — отмахнулся я, заходя следом и стягивая с себя кимоно. — Сегодня глава моего клана решил потрепать мне нервы, а мой папаша решил не отставать от него, — сидя на кровати, я устало потирал виски.

— Бывает, — начав массировать мои плечи, проговорила Цунаде. — Раз так устал, то и вправду лучше выспаться. Завтра тоже будет тяжёлый день, — по всему телу распространилась приятная нега.

5.

Я быстро выключил противно зазвеневший будильник.

Вот уже сколько времени я думал над тем, как мне проверить Цунаде, узнать, предаст ли она меня или нет.

Наконец-то я вспомнил об одном методе, как этого можно достичь.

Позавтракав, я размялся, после чего нацепил на себя броню и, выйдя на улицу и ударив рукой о землю, ушёл в облаке дыма в мир моего призыва.

Появившись в странном мире, я тут же начал продвижение к старейшине.

Мне нужно было к нему, так как я вспомнил об одном интересном амулете, что делали Тэнгу, с прекрасным свойством призыва пернатых. Причём без контракта.

Появившись возле тех самых огромных ворот, через которые я проходил, когда был здесь впервые, я увидел стоявших на страже Тэнгу.

"Повезло всё же с призывом. Воины — они в любом мире воины. Приказы не оспаривают, уважают личную силу... С такими договориться просто", — удовлетворённо подумал я, смотря на Тэнгу.

"Приветствую. Мне нужно к старейшине", — объяснил я им мой приход.

Кивнув мне, один из них, по-птичьему наклонив голову, на короткое мгновенье уставился в пустоту.

"Старейшина ожидает тебя. Человек, — в привычной Тэнгу манере ответил мне пернатый, когда его взгляд снова стал осмысленным. — Проходи. Иди прямо. Придёшь к старейшине. И вожаку", — сказал он, отодвигаясь от входа и пропуская меня внутрь.

"Благодарю", — кивнул я своим мыслям, или словам? Да не важно, в общем, я поблагодарил полуворона-получеловека.

Когда я зашёл в ворота, меня окутал мрак, как и в прошлый раз, когда я впервые пришёл сюда, чтобы заключить контракт, а в конце моего пути меня вновь ожидала стена из тьмы.

"Надеюсь, теперь мне не нужно будет сражаться, чтобы переговорить со старым Тэнгу-вороном..." — поморщившись, подумал я, вспоминая своё избиение.

На всякий случай проверив, как легко можно выхватить Кубикирибочо с моей спины из ножен, я, собравшись с духом, напряжённый, словно пружина, шагнул в завесу тьмы.

Вновь яркий свет, и вновь меня спас от ослепления шаринган.

Увидев пред собой старейшину и его сына, Карасу, я огляделся по сторонам и, не заметив никого, кто бы хотел со мной сражаться или представлял какую-нибудь опасность, направился в сторону тех двоих.

Да, волновался я беспочвенно. Пройдя сквозь тёмную преграду, я оказался не на импровизированной арене, как в прошлый раз, а в каком-то доме.

Подойдя к столу, за которым сидели главные Тэнгу, я уважительно поклонился.

"Чего тебе надобно. Изами Учиха? — спросил меня старейшина, соизволив оторвать свой взгляд от горячей кружки чая, подняв его на меня. — Если пришёл ты. Чтобы учиться у нас. То тогда я должен тебя огорчить. Ты ещё не готов", — внимательно буравя меня своими янтарными глазами, выговорил старый Тэнгу, делая из кружки небольшой глоток.

"Я пришёл, чтобы попросить у вас амулет призыва", — сказал я, решив сразу же перейти к делу. Тэнгу не любят болтовню попросту, точнее, они вообще не любят говорить, хоть некоторые более человеческие особы это вполне могут. Тот же старейшина выглядит вполне человеком, не считая пары птичьих черт лица и слишком длинного носа, у него-то должны быть голосовые связки, позволяющие говорить человеческим наречием.

"Зачем он тебе?" — услышал я в голове вопрос старого ворона.

"Хочу его подарить своей невесте. Чтобы всегда могла связаться со мной и прибегнуть к вашей помощи", — ответил я. Хоть дарить подарки невесте во время помолвки и не было обычаем, но всё же мне было бы спокойней на душе, если у Цунаде будет такой подарок. Да и шпионить Тэнгу за ней смогут.

Всё же не доверяю я полностью принцессе Сенджу и её клану.

"Ты знаешь то, как работает амулет?" — спросил меня старейшина.

"Нет. Те, кого я призывал, только в общих чертах объяснили мне, что это такое и как он работает", — ответил я Тэнгу.

"В амулете этом заключается тело, дух и душа Тэнгу. Пленит их. Как твой меч пленил демона крови, Кубикирибочо. Или как вы, люди, умеете пленить хвостатых демонов", — огорошил он меня.

Я-то думал, что амулет работает на тех же, пусть и чуть-чуть изменённых, принципах, как призыв, а оказывается, он полностью захватывает и заключает в себя воронов.

"Нет добровольцев на эту участь. Победить тебе придётся Тэнгу-воина, Тэнгу-разведчика, и Тэнгу-зверя, прежде чем заключить их в амулет сей", — сказал он мне.

"Тьфу ты, опять сражаться", — недовольно сморщился я. Увидев мой не очень воодушевлённый вид, старейшина, гаркая, рассмеялся.

"Кха-кха-кха, а чего ты ожидал? Что кто-то по собственной воле пойдёт служить тебе, позволив заключить себя?" — насмешливо смотря на меня, проговорил старейшина.

"Мда, было бы глупо ожидать от Тэнгу чего-нибудь в этом роде..." — подумал я, размышляя, смогу ли я вообще победить сильных Тэнгу. В тот раз мне поддались. Сын старейшины, Карасу, не ставил для себя цель убить меня, он хотел лишь проверить меня... Но не все же Тэнгу так сильны, как он?

"Я согласен. Но мне сказали, что Тэнгу, которые связаны с этим амулетом, могут со мной всегда общаться. Как это, если они будут узниками?" — спросил я волнующий меня вопрос. Всё же главная для меня полезность амулета была в том, что я смогу узнавать обо всех движениях и разговорах Цунаде.

"Так это. Но только с тем, кто заключил моих воинов в амулет, — объяснил мне старейшина. — Твоя невеста не сможет с ними общаться, пока не призовёт их. Но именно ты будешь их хозяином, а не она. И именно тебе они будут подчиняться", — сказал старейшина, по-птичьему кивая в такт каким-то своим мыслям.

"Прекрасно. Я согласен".

"Тогда пройдём, — сказал, поднимаясь, старый ворон. — Мои воины ожидают тебя. Выбери из них тех, с кем ты хочешь сразиться. Они, если проиграют, и будут твоими", — договорил он, направляясь в сторону выхода, где висела такая же занавеса из тьмы.

Идя следом за старейшиной, я прошёл сквозь это стену и оказался на уже известной мне арене.

А предо мной стояли три ряда Тэнгу.

Огромные Тэнгу, выглядевшие как огромные вороны или гибриды, такие полувороны-полузвери.

Тэнгу, которые были, как и старейшина с сыном, полуворонами-полулюдьми.

И маленькие Тэнгу-вороны, лишь размерами отличавшиеся от простых воронов. Причём самые маленькие из них поместились бы мне на ладонь.

"Выбирай противника", — услышал я в своей голове голос старейшины.

"Маленькие Тэнгу-вороны тоже будут сражаться?" — спросил я его.

"Не недооценивай их, — услышал я хмык старого ворона. — Наш народ — народ воинов. От мала до велика — все воины".

Ну что же...

Я внимательно осмотрел возможных противников при помощи шарингана, впечатляет, слабаков нет, но до Карасу им — как мне до Рикудо-сенина.

"Ты-ты-ты", — поочерёдно, наугад указал я на троих Тэнгу.

Сначала маленький Тэнгу-ворон расправил свои крылья и взлетел, после чего просто пропал из моей видимости. В это время все другие удалились с арены и заняли места на импровизированных трибунах, решили посмотреть на бой.

— Катон: Рьюка но Дзюцу — Высвобождение огня: Техника драконьего пламени! — сложив печати, я, покрутившись, выпустил во все стороны огонь.

Заметив быструю тень, я рванул к ней навстречу, прямо в прыжке сложив ручные печати для удара грома.

— Райтон: Сандаборуто — Высвобождение молнии: Удар грома! — ударив кулаками друг по другу, я заставил разойтись сотни маленьких молний в разные стороны, а вмести с ними и ударную волну от техники, которая снесла маленького Тэнгу-ворона.

Но в следующий момент мне пришлось уворачиваться от нескольких перьев, выпущенных почти в упор.

Извернувшись, отпрыгивая назад, я поймал взглядом маленькую фигурку воронёнка, которая бессознательно лежала на земле арены.

"Выдумал план, заставил меня потратиться на Катон, заливая огнём округу, чтобы ослабить меня, а в конце подпустил меня поближе, приняв технику, но в последний момент почти что успел меня ранить. Хотя не сомневаюсь, что такие перья с лёгкостью убили бы меня. Концентрация чакры в них была очень высокой. Видимо, вложился в один удар", — проанализировал я бой.

"Ты выиграл", — услышал я вновь голос старейшины в голове.

После того как он это сказал, он сложил печать концентрации, от чего тело Тэнгу-ворона засветилось синим цветом, а после превратилось в сгусток чакры и двинулось в сторону старейшины, влетев в амулет в его руке.

"Он твой. Следующий", — приказал старый ворон.

Над ареной воспарил огромный полуворон-полузверь и, взмахнув крыльями, послал в меня тысячи заряжённых чакрой перьев.

Выхватив Кубикирибочо — я активировал свой вечный мангекью шаринган.

— Сусаноо, — во все стороны от меня хлынула чакра, создавая призрачного воина.

Перья Тэнгу отскочили от призрачных костей воина, не причинив вреда. Сусаноо и не такое выдержит.

Но следующий взмах крыльев и последующие перья, которые были наполнены чакрой до такой степени, что засветились лёгким голубым светом, заставили меня пересмотреть моё отношение к Сусаноо.

"Мне нужно совершенствоваться в этой технике", — подумал я, смотря, как перья Тэнгу, хоть и не пробились ко мне через мою защиту, но повязли уже в Сусаноо.

Полностью воплотив призрачного воина, я поднял его на ноги и подпрыгнул вверх, обхватывая огромного звероподобного ворона руками.

В следующий момент я впечатал гиганта в пол арены.

— Аматерасу! — чёрный огонь начал охватывать полуворона-полузверя, грозясь сожрать его полностью.

"Хватит! — раздался властный голос старейшины в моей голове. Я тут же остановился, убрав тёмное пламя. — Ты победил", — пророкотал голос старейшины.

Вновь старый ворон сложил печать концентрации, и тело ворона, засветившись красным цветом, так же как и было с Тэнгу-вороном, рвануло в сторону старейшины, становясь частью медальона.

"Ты выиграл, — объявил старейшина. — Он твой. Следующий", — отдал приказ глава Тэнгу.

С трибун на арену спрыгнул полуворон-получеловек.

Вытащив свою катану из ножен, он, поклонившись мне, замер.

"Мне поклониться в ответ?" — подумал я, не зная, что делать. Все мои противники Тэнгу всегда атаковали первыми, без каких-либо ритуалов или церемоний.

Но, всё же поклонившись, поднимаясь, я увидел, как ворон рванул ко мне, окутываясь тёмной дымкой.

Я попробовал поймать его при помощи Сусаноо и впечатать в землю, но Тэнгу был слишком быстр.

Даже огонь Аматерасу не всегда успевал охватить его, он был достаточно быстр и проворен, уходя с той точки, на которую я посылал тёмное пламя. А то пламя, которое задевало его, поглощалось окутавшей его тёмной дымкой.

Развеяв Сусаноо, я начал складывать печати для техники Катона.

— Катон: Карьюдан — Высвобождение огня: Огненные снаряды дракона! — выдохнув с десяток огненных снарядов, я тут же сложил печати для техники Футона.

— Футон: Даитоппа — Высвобождение ветра: Великий прорыв! — выдохнул я огромный сносящий всё на своём пути поток воздуха и, обхватив Кубикирибочо покрепче, кинулся в ближний бой.

Техника кендзюцу этого ворона была на высоте. И теперь я понимаю ещё лучше то, что Карасу сдерживался в нашем поединке. Его движения были обрывочными, словно он обрывал серию атак посередине.

Теперь я понял почему.

Демон успевал не только наносить мне удары при помощи катаны, но и использовал свои когти, крылья и перья.

Увернувшись от летевшего мне прямо в шею пера, я нанёс рубящий удар Кубикирибочо сверху. Тэнгу легко уклонился от этого примитивного удара и хотел было меня уже атаковать, вот только я ещё не закончил.

Используя вогнанный на четверть в землю Кубикирибочо как опору, я обернулся вокруг своей оси и нанёс напитанной чакрой ногой удар в голову, который отбросил противника от меня.

Приземлившись на ноги, я вытащил Кубикирибочо из земли и, одним прыжком оказавшись подле дезориентированного Тэнгу, приставил свой клинок к его шее.

"Убей его, и дело с концом, — услышал я рычащий голос демона из клинка. — Я слишком долго не пил кровь врагов!" — прорычал Кубикирибочо.

"Ты победил", — старейшина, смотря на то, как побеждённый мной полуворон-получеловек, поднявшись, поклонился мне, признавая своё поражение.

"Он твой. Амулет закончен. Так же, как и бои", — после его слов все Тэнгу, смотревшие на наш поединок, разлетелись в разные стороны, кто куда.

А старейшина, сложив печать концентрации, заставил засветиться тело побеждённого мной Тэнгу чёрным цветом и влететь в амулет.

"Иди за мной, Изами Учиха", — сказал старейшина, спрыгивая со своего то ли трона, то ли насеста и направляясь в сторону стены из мрака.

Когда я прошёл вслед за старейшиной, я вновь оказался в той же комнате, где я и повстречал главу Тэнгу.

"Бери, — сказал глава, кивая на лежавший на столе медальон. — Он по праву твой. Когда захочешь переговорить с заключёнными в нём Тэнгу, посмотри на него и заговори, как сейчас со мной. Они услышат".

"Спасибо, — сказал я, взяв медальон и при этом низко поклонившись. — Тогда я поспешу откланяться. Времени у меня в обрез".

"Иди", — махнул рукой старейшина.

"До свидания. И ещё раз спасибо", — сказал я, растворяясь в клубах дыма.

6.

Ученик Первого и Второго Хокаге, неформальный глава клана Сарутоби, действующий Хокаге КонохагакуреR, сидел на большом военном совете и хмуро смотрел на грызущиеся главы кланов и холёных аристократов с их пешкой — Дайме Огня.

"Где же я допустил ошибку? Как я смог так заиграться, укрепляя свою власть, что не заметил, как сильно упала мощь Конохи? — сокрушался он, смотря на отчёты уничтоженных укреплений на фронте. Киригакуре и Кумогакуре вместе с войсками самураев стран Облака и Воды, почти двадцать тысяч шиноби и более семидесяти тысяч самураев... — Стараясь устранить будущих конкурентов на пост Хокаге, я не успел заметить, как почти все шиноби S+ класса были ликвидированы, пропали на миссиях или ушли в нукенины... Теперь это сказывается на обороноспособности Листа и всей страны огня... У Конохи слишком мало шиноби, способных противостоять таким монстрам, как Ёйме Ёцуки (будущий Третий Райкаге. Имя выдумано автором.) и его отцу, Второму Райкаге. А ведь ещё есть джинчурики хвостатых. Да и множество других высококлассных шиноби. Слава Ками-сама, что у Конохи есть Учихи с их глазами..." — посмотрел на главу клана Учиха, который спорил с главой клана Хьюга, едва сдерживая себя в руках, пытаясь не наброситься на своего коллегу.

"Все они не хотят в грядущей битве посылать своих бойцов на передовую. Я их понимаю. Сенджу и Учиха теперь не высунутся дальше четвёртого укрепления, уж слишком высокие потери они понесли", — рассматривая, как джинчурики девятихвостого и сильнейшая куноичи Конохагакуре, Мито Узумаки, что-то шепнула своей марионетке, Каеде, который, выслушав её, тут же подключился к спору, встав на одну сторону с Учихой.

Кано Узумаки, который тут же подключился к спору, пытаясь успокоить главы кланов с сильнейшими додзюцу, но, надорвав горло и махнув рукой, подсел к своей родственнице и начал о чём-то с ней перешептываться.

"Ну да, у кланов Основателей теперь ведь союз... Впервые после смерти Хаширамы-сама. А красноволосые союзники Сенджу активно укрепляют это сотрудничество, — вздохнул Третий Хокаге. — Ещё одна проблема на мою голову. Причём не решающаяся быстро. Всё из-за одного мальчишки. Как я только ни пытался убрать молодого Учиху, но все мои планы были порушены его невероятной удачей, — хмуро подумал Хирузен. Но, вспомнив бой Изами Учихи и Дана Като, отмёл такие думы. — Нет, удача явно присутствует, но не является главным фактором. Но он очень быстро стал сильным. К восемнадцати годам он вполне может стать шиноби уровня Каге... Ну почему он родился в главной ветви клана Учиха? Почему не в побочном или в моём? Или на крайний случай бесклановым. Такой бы инструмент вышел, — задумчиво забивая свою трубку, рассуждал Сарутоби. — А после всего, что произошло, он наверняка настроен против меня", — покачав головой, подумал Сарутоби, вспоминая молодого гения клана Учиха.

"Так, надо прекращать этот балаган! А то Рен Учиха уже так разъярился, что сейчас кинется на Харами Хьюгу..." — подумал Хирузен, впечатывая свой кулак в стол, распространяя мощную жажду крови.

— Тихо! Если вы не можете решить, чей клан примет на себя и остановит удар врага, — окинув всех присутствующих хитрым взглядом, Хирузен сказал: — то тогда каждый клан выделит двадцать бойцов, которые будут на передовой. — Возмущённый ропот прошёлся по комнате. Но следующая волна Ки заставила всех затихнуть. Сарутоби был молод, умен и полон сил. Многие строили козни против него и его власти, но людей, которые могли прямо ему перечить, было очень мало. Так мало, что их можно было пересчитать по пальцам одной руки.

— Отставить недовольство, — хмыкнул Хирузен. Но, тут же посуровев, сказал: — По докладам разведчиков, противник подойдёт к нашим позициям через семь-восемь дней. А мы до сих пор не можем распределить, кто и где будет сражаться. Поэтому я беру это задание на себя. И многоуважаемый Дайме Огня поможет мне в этом, — не обращая внимания на страдальческое лицо Дайме, сказал Хирузен. — Мы должны отставить наши распри и объединиться в кулак пред лицом врага! Показать, что Воля Огня горит в наших сердцах, придавая нам сил и сжигая наших врагов! — агитировал Хирузен. — На этом сегодня закончим. Послезавтра я всем покажу план. А сейчас желаю всем достопочтенным хорошей ночи, — договорив, Хирузен стремительно покинул собрание, всем видом излучая достоинство, еле сдерживая себя от того, чтобы не пуститься от всей этой своры в позорное бегство.

"О Ками-сама! Как же мне трудно! Упёртые бараны, разве они не понимают, что пришло время отставить все свои личные обиды, амбиции и претензии? Иначе нас просто-напросто сомнут! Глупцы, — скрипя зубами, думал Сарутоби, идя к своей палатке. — Был бы на моём месте Хаширама-сенсей, то они бы с фанатичным огнём в глазах ринулись бы на фронт, стоя насмерть. Без малейших возражений. А если бы приказал Тобирама-сенсей... То все бы приняли к сведению и в лучшем виде исполнили. Никто не хотел навлечь на себя гнев Второго Хокаге... — вздохнув, вспомнил Сарутоби своих учителей. — Жаль, что пришлось подставлять Тобираму-сенсея... Но у меня не было другого шанса стать Хокаге, — мрачно подумал Хирузен. — Слишком уж не вовремя родился наследник Хаширамы..."

Усевшись за рабочий стол в своём шатре, Третий Хокаге начал разбираться с бумагами.

"Биджева бюрократия, даже на войне от неё покоя нет, Шинигами бы её побрал!" — устало подумал Сарутоби, заканчивая прочтение очередного отсчёта о боеготовности резерва, оставшегося в Конохе.

Тихий шелест, и пред ним предстала колоритная фигура его бывшего сокомандника, товарища и друга детства, Данзо Шимуры.

— Чего тебе нужно? — прямо спросила Тень Третьего Поколения. Со своим давним знакомым Хокаге никогда не церемонился. Слишком хорошо они друг друга знали, чтобы надевать маски. Слишком многое они вместе сделали, повязав друг друга путами тайн, которым никогда лучше не появляться на свете.

Слишком многое они порушат.

— Ханзо Саламандер в одиночку уничтожил сто двадцать два агента корня и тысячу девятьсот семь шиноби на границе. Нужно с ним что-то делать... Я тебя предупреждал, что он станет слишком опасен, и его нужно было устранять раньше, пока он не набрал такую силу. После такого показательного выступления он станет лидером шиноби из Амегакуре, — тихим, хриплым голосом отрапортовал Данзо. — Нужно показать ему, что Коноха сильна и нам не важны потери. Иначе он подумает, что нанёс нам сильный удар, и обнаглеет.

— Хочешь послать бесклановых шиноби ему на убой? — удивился Хирузен. Что за вздор?

— Нет, нужно показать, что Коноха будет сражаться до последнего. Что нам важны не потери, а только результат в конце. Сейчас он заключил союз с Ивагакуре. Нужно послать бойцов в страну Дождя.

— Сейчас это невозможно, — отрезал Хирузен.

— Смотри, как бы не стало слишком поздно, — предупредил своего давнего товарища глава корня.

— Это всё? — спросил Третий Хокаге.

— Нет. Пошли на передовую пятерых Учих, — выдал Данзо. — Учиху Бару, Учиху Рай, Учиху Нака, Учиху Наори, Учиху Изами. Они должны быть на передовой, — сказал Данзо, не терпящим возражения тоном, от чего глаза Сарутоби злобно полыхнули.

— С умы сошёл? Если первых четверых ещё можно будет послать, то за последнего меня Рен Учиха живьём закопает. И не посмотрит, что я Хокаге, — прошипел Хирузен. Он и так кое-как смог усмирить клан Учиха, который всё никак не хотел подчиняться Хокаге из такого молодого клана, как Сарутоби.

— Я уже договорился с Рен-доно, — безэмоционально выговорил Данзо. — Он согласен. Эти пятеро имеют сильнейшие шаринганы. Они смогут подавить вражеских джинчурики до того момента, пока ты, джинчурики Конохи, и печатники Узумаки не подоспеют.

— С чего ты взял, что они доживут до того момента? Их сметут раньше, чем носители хвостатых пойдут в бой, — заинтересованно спросил Третий.

— Я узнал о том, что джинчурики Киригакуре и Кумогакуре пойдут во второй волне, — удовлетворил любопытство Хокаге Данзо.

— Почему я узнаю об этом так поздно?! — сжав кулаки, спросил Хокаге главу корня. — Ты что, считаешь теперь, что тебе не нужно передо мной отчитываться?

— Никак нет, Хокаге-сама. Я сам узнал об этом после собрания, когда вернулись разведчики корня, — спокойно смотря в полные ярости глаза друга детства, проговорил Данзо.

— Хм. Ладно. Поверю, — сверля Данзо подозрительным взглядом, сказал Хокаге. — Так, говоришь, что глава клана Учиха согласен?

— Именно.

— Прекрасно. Так и сделаем, — быстро записав, проговорил Хокаге. "Прекрасно, теперь есть хотя бы шанс заставить захлебнуться атаку врага", — от хороших новостей настроение Сарутоби быстро поднялось.

— Ещё что-то? — спросил он стоящего пред собой лидера корня.

— Да. Нужно знать, кого ты выберешь своей заменой, если ты падёшь в бою, — выдал Данзо. — Всё же всякое может случиться. А в это время Коноха нуждается в сильном лидере, а не внутренней грызне.

— Я не собираюсь умирать, — сказал как отрезал Хирузен.

— То есть ты не выбрал? — неверяще спросил Данзо.

— То есть я не выбрал. Нет среди нас достойных, — сказал он, прямо смотря в глаза своему бывшему товарищу.

— Понятно. Я удалюсь, — сказав это, глава корня просто растворился в воздухе.

"Данзо, Данзо... Я бы доверил тебе Коноху... Если бы ты не сошёл с ума после смерти своего клана. Сейчас это ещё не так заметно, но ты уже не тот Данзо, которым был раньше. Если бы Тобираме-сенсею пришлось выбирать сейчас, то он бы никогда не подумал о тебе. Впрочем, как и обо мне", — горько усмехнулся Хирузен.

Власть слепит и извращает. Это ему пришлось познать на себе самом. Некогда он стремился не только к власти, но и хотел укрепить Коноху. Но своими действиями лишь навредил ей.

"Ничего, у меня всё ещё достаточно времени всё исправить, — отмахнулся от тяжёлых мыслей Третий Хокаге. — Изами Учиха... Может, он хоть в этот раз умрёт?"

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Значит, Изами-кун будет послан на передовую? — на всякий случай переспросила Мито своего гостя.

— Да, Мито-сама, — хрипло сказал Данзо.

— Благодарю тебя за предупреждение, — улыбнувшись, кивнула в знак благодарности красноволосая джинчурики.

— Не за что, — сказал Данзо, не прощаясь и выходя.

Поморщившись от такой бестактности, Мито задумалась.

Сейчас все её планы были под угрозой. Если умрёт юный Учиха, то Наваки лишится в будущем сильного союзника. Этого нельзя допустить.

"Как кстати придётся подарок от клана Сенджу и Узумаки, — улыбнулась Мито. — Хоть на чуть-чуть, но он поднимет шанс на выживание".

"Надо будет у Цунаде спросить, как продвигаются их отношения. Как сильно он успел привязаться. Можно ли уже посылать "мириться" Наваки, или стоит ещё подождать, — напомнила себе Узумаки. И тут же поморщилась, вспомнив, чего ей стоило убедить своего настырного и упёртого внука разыграть этот спектакль. — Ах, Хаши, знал бы ты, как он мне тебя напоминает", — улыбнулась своим мыслям Мито.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Зашедшая в комнату девушка, одетая в стандартную форму шиноби Конохи с клановым гербом Учиха, с иссиня-чёрными волосами и протектором Конохи на лбу, преклонилась возле стола, за которым сидел глава клана, Рен Учиха.

— Ты вызывал, дедушка? — спросила девушка, обратившись к главе своего клана.

— Да, вызывал, — подняв на девушку свой взор, ответил Рен-доно. — Вскоре будет битва против Кири и Кумо. Скорее всего, решающая в конфликте с этими поселениями. Если мы проиграем, Коноху уничтожат. Если мы выиграем... То будем воевать с Ивагакуре и Сунагакуре. Ты будешь на передовой. С тобой пойдут ещё четверо из нашего клана. Учиха Изами, Учиха Бару, Учиха Рай, Учиха Нака. Предводителя группы решит Хокаге.

— Кхм, — судорожно вздохнула юная Учиха. — Наша задача? — спросила она.

Отведя взгляд от своей внучки, Рен-доно выдавил из себя:

— Ваша задача состоит в том, чтобы задержать джинчурики. Любыми способами, — ответил он Наори, крепко стиснув кулаки. Несмотря на то, что он понимал всю важность задания, ему было трудно посылать собственную внучку практически на смерть. Да ещё и единственного носителя мангекью шарингана, помимо его самого.

— Я поняла, — склонив голову, сказала Наори.

— Прекрасно. Можешь идти, — сказал глава клана Учиха, опустив свой взор.

Когда девочка была на самом выходе, он, не сдержавшись, умоляюще попросил её:

— Наори, девочка, прошу, не геройствуй. Главное, выживи! — напутствовал он её. — И передай эту информацию Бару-куну, Рай-куну, и Нака-куну. Изами-куна я извещу сам, — попросил он дочь своего сына. — Если он уже не знает, — пробормотал он себе под нос.

— Сделаю, дедушка, — сказала Наори, улыбнувшись, и направилась к своим будущим напарникам. Надо будет сработаться. Выжить с хорошей командной работой легче, чем без неё...

"Я слишком стар для такого, — прикрыв глаза, подумал упавший на свой стул Рен-доно. — Но я глава клана. Я должен быть сильным. Я должен заботиться о клане. Только в сильной Конохе будет сильный клан Учиха!" — начал повторять, как мантру, глава клана Учиха.

"Хотя бы завтра, на помолвке, можно будет развеяться", — выключая свет и направляясь спать, подумал глава клана Учиха.

В то время усталый Изами и не подозревал, в какой жоп... западне он оказался благодаря одному человеку, который заведует Анбу корнем.

Он спокойно спал в своём шатре, прижав к себе обнажённую Цунаде, и видел десятый сон.

7.

Официальное поздравление нас с рангом джонина, или что это было, прошло невероятно скучно. Речь Хокаге о Воле Огня, величии Конохи и о чести, выпавшей нам, стать её джонинами, которую он растянул на целый час, была скучна, и я готов был поставить мой Кубикирибочо, что были даже те, кто спал стоя и с открытыми глазами.

Меня и других "везунчиков" поздравили, вручили бумаги о повышении и отправили восвояси.

И всё это растянулось до шести часов.

За грёбаные невероятно нервотрёпные полчаса мне пришлось правильно одеться, заучить слова к речи на моей помолвке, успокоить Цунаде и заверить её, что она не просто хорошо выглядит, а сногсшибательно, от чего она яро открещивалась, находя у себя какие-то несуществующие недостатки...

Сама же церемония прошла, для моего Учиховского вкуса, излишне празднично и помпезно. Было такое ощущение, что это часть свадьбы, а не помолвка.

Да и у меня появилось стойкое ощущение, что я нахожусь не в военном лагере Листа, а в самой Конохе.

Одно то, что здесь были клановые дети, не ставшие шиноби... Если честно, я не понимал, зачем надо было приводить детей на помолвку, которая состоится на фронте, где существует риск того, что на конвой или лагерь могут напасть враги.

Ну да ладно. Шиноби вообще не слишком отличаются адекватностью.

Особенно клановые. К моему сожалению, я тоже...

Сейчас я стоял, натянув приветливую улыбку, кивал на поздравления и подарки гостей, из которых чуть ли не каждый решил лично поздравить Цунаде и меня и всучить свой подарок. Хотя бы большинство деньги дарило, а не ненужные вещицы.

Возле нашей пары слышались шутки, можно было увидеть улыбки, подарки с доброжелательными высказываниями... А вот чуть поодаль, куда гости, поздравив нас, отходили, можно было увидеть, какое напряжение царило на помолвке.

Стоящие от меня с правой стороны Учихи сверлили стоящих с левой Сенджу, те же не оставались в долгу и отвечали такими же любящими взглядами своим извечным противникам.

— Поздравляю, Изами, — отвлёк меня от рассматривания этих двух великих кланов голос Наваки.

— Наваки... Спасибо, — сказал я, искренне улыбнувшись.

— Мы можем после всех поздравлений поговорить? — спросил он меня, смотря умоляющим взглядом.

"Хм... Простил меня за то, что я так обошелся с Цунаде?" — подумал я, осматриваясь.

Подтянув поближе к себе Цунаде, я тихо прошептал ей на ушко:

— Мне нужно отойти. Тебе придётся отдуваться за двоих, — сказал я ей, быстро уходя, кивком позвав Наваки за собой.

"Брр, лучше не долго задерживаться", — подумал я, вспомнив взгляд Цунаде, которым она одарила меня напоследок.

Выйдя из праздничного шатра, я двинулся в сторону леса с молчавшим Наваки.

Скрывшись от глаз за деревьями, я проверил с помощью сенсорики ближайшую округу и, убедившись, что рядом никого нет, повернулся к Наваки лицом.

— Я тебе слушаю.

— Хм... Изами, я... Ну, я... В общем, я хотел извиниться за своё поведение! — выпалил наследник клана Сенджу. — Я повёл себя неправильно, как дурак. Просто, когда я узнал, меня это очень разозлило, вот я и вспылил, — понурив голову, как-то растерянно пробормотал Сенджу.

"Хех, а я думал, что он скажет нечто вроде: 'Я тебя простил, холоп мой, за дела твои тёмные...' — удивлённо подумал я, не ожидая извинений с его стороны. — Это было бы в его стиле..."

Внимательно посмотрев на него, я, тихо вздохнув, сказал:

— Знаешь, я и не злюсь. В чём-то я тебя даже понимаю, — выговорил я. — Если бы у меня была сестра и кто-то так бы себя с ней повёл, я бы тоже захотел начистить ему морду, — сказал я, улыбнувшись. — Если честно, то я бы даже не сопротивлялся, если бы ты решился надавать мне по зубам наедине, а не посреди лагеря, — честно сказал я ему.

— Прямо так бы и разрешил себя избить? Ты? — неверяще спросил меня Наваки.

— Да, разрешил бы. Я был виноват, и за свои поступки нужно отвечать, — серьезно сказал я.

— Мда... — протянул Сенджу. — Спасибо, что не держишь зла, — широко улыбнувшись, сказал Наваки.

— Брось, — махнув рукой, сказал я. — Держать зло на то, что ты сделал под эмоциями и при этом имел на это право? Поверь, я делал намного более глупые поступки под влиянием своих чувств.

— ...Хорошо. Отметим? — сказал этот малолетний алкоголик, задорно улыбнувшись.

— Нет, лучше не надо. Сейчас слишком опасно стало. Пойдём лучше назад... А то меня Цунаде убьёт, если я её надолго одну брошу, — когда я вспомнил последний взгляд принцессы, по коже сразу же пробежался мороз, а я сам тут же направился назад.

— Мхм. Да, ты прав, мне тоже не поздоровится, если я тебя надолго задержу, — нагнав меня, сказал Наваки, поёжившись.

Конец вечера прошёл в том же духе, как и начинался. А именно, излишне празднично и помпезно.

Слащавые улыбки на лицах, подлизывание различных представителей малых кланов, завуалированные оскорбления, даже в мою сторону... На которые мне, к счастью, не пришлось отвечать, так как Цунаде сама прекрасно с этим справлялась.

Я же мог на такое ответить только одним методом — врубив в эти гнилые тушки мой Кубикирибочо и купаясь в брызгающих фонтанах их крови, так как по-другому не очень-то умел.

Если честно, то я был изрядно удивлён. Так как такие оскорбления, хоть и были не очень-то обидными или попирающими авторитет, но неприятные.

А оскорбляли все всех и абсолютно всё. Даже кланы и семьи. И никто не реагировал на это, даже мои вспыльчивые соклановцы, лишь улыбались, редко отвечая. Хотя в сторону нашего клана не было столь многих наездов.

Короче, я в полном ах*е! Той же Мито намекали на её лёгкое поведение, Цунаде обвиняли в увеличении своих достоинств...

"Это что, традиции такие? Встретиться на празднике и искусно облить друг друга дерьмом? — недоумевал я. — Ааа, хрен с ними. Пусть делают что хотят, пока не переходят границы", — махнув рукой, подумал я.

Кстати, я заметил один интересный эффект. Если я, слушая оскорбление и моргая, активировал шаринган, то большинство языкастых затыкались. В Конохе хорошо известно, что когда Учиха крайне раздражён, то у него непроизвольно активируется шаринган.

Так что конец вечера я провел развлекаясь, шугая излишне наглых представителей кланов и аристократов двора Дайме Огня. Последних было особенно приятно пугать.

Говорят, что во время Сенгоку Джидай, время воюющих кланов, некие братья Учиха, известные как Мадара и Изуне, очень сильно поредели самураев и аристократов Дайме. Да и до этих двоих Учихи никогда не терпели спеси слуг Дайме, резав их за косые взгляды и оскорбления, как скот.

Судя по неким сказкам, люди с кроваво-красными глазами до сих пор фигурируются в страшилках, которые рассказывают няньки и матери, как демоны, которые заберут непослушных детей.

Очень смешно было увидеть, как очередной "хозяин жизни" начинал бледнеть и заикаться от страха, увидев в моих глазницах потусторонний огонь шарингана.

В общем, в отличие от Цунаде я вовсю веселился, и моё настроение всё поднималось и поднималось.

Но своего апогея доброжелательности я достиг, когда Мито Узумаки попросила право держать речь.

— Сегодня великий день. Великий день не только для Клана Учиха и Сенджу. Не только для двух любящих сердец, которые заявили о себе всему миру, но и для всей Конохи. Ведь с сегодняшнего дня между кланами Учиха и Сенджу был скреплён союз, так же как и десятилетия назад, когда Сенджу Хаширама и Учиха Мадара скрепили свой союз. Союз, который не только принёс процветание стране Огня и её великому Дайме, но и остановил Сенгоку Джидай! Союз, который породил сильнейшую деревню шиноби всего мира, — торжественно вещала Узумаки, показывая мастер-класс во владении мимикой и гестикой. — И, дабы защитить того, кто смог обновить этот великий союз, союз двух сильнейших кланов всего мира шиноби, клан Сенджу решил подарить Изами Учихе доспехи.

"Ну и нахер мне эти доспехи? У меня свои есть, причём весьма неплох..." — но закончить мысль я не успел, так как, увидев внесённые доспехи, я потерял возможность связанно мыслить.

Я вовсю пялился на тот шедевр фуиндзюцу, который мне несли два представителя клана Сенджу.

Полные доспехи, чем-то походящие на традиционное самурайское облачение, при этом украшенные, как парадные отброски аристократов.

До неприличия лёгкие и тонкие, но в их прочности не возникало никаких сомнений.

Чёрные линии фуиндзюцу, мощь которых чувствовал даже я, такой откровенно хреновый сенсор, заставляли меня как завороженного пялиться на это произведение искусства.

"Даже страшно представить, сколько сил мастера фуиндзюцу вложили в них. Королевский подарок", — подумал я, принимая кроваво-красные доспехи от носильщиков.

"Вот Мито, вот даёт! — подумалось мне, в то время как я, глупо улыбаясь, пялился на этот шедевр фуиндзюцу, не замечая ничего вокруг. — Такие доспехи могут себе позволить лишь мастера печатей Узумаки да ОЧЕНЬ богатые люди. Даже у Хирузена нет таких... А ведь он представитель богатейшего клана Конохи... Да на них можно купить какую-нибудь маленькую страну, став в ней официально Дайме".

— С-спасибо, — хрипло проговорил я, отрывая свой взор от моей прелести, поднимая свой ошарашенный взгляд на красноволосую. — Это прекрасный подарок. От всего сердца я искренне благодарю клан Сенджу, — сказал я, низко поклонившись в сторону группы старейшин Сенджу. Хотя я, видя их ошалелые взгляды, понял, что это, скорее, инициатива Мито и клана красноволосых, а не главы родов Сенджу.

— Носите их с честью, Изами-сан. Пусть они сослужат вам хорошую службу, — улыбаясь, сказала Мито очень официальным и серьёзным тоном.

Кивнув, я вновь уставился на них.

— Да перестань ты так пялиться, — шикнула на меня Цунаде, и я, превозмогая себя, отложил их к другим подаркам.

Натянув холодную маску, я вернулся к своей теперь официальной невесте. Но вот только всё во мне кипело. Моё тело тряслось от предвкушения и азарта, я хотел прямо сейчас облачиться в мои новые доспехи и найти врага посильнее, испробовав этот шедевр в бою. Почувствовать себя передвигающейся крепостью.

Если эти доспехи и уступали Сусаноо, то ненамного. Да, они не защищали меня всего, но если бы я имел такие в бою с Узушио, то потерять руки было бы практически невозможно.

— Понравилось, Изами-кун? — спросил меня подошедший со спины и широко улыбающийся глава клана Узумаки.

— Ещё как, — слишком высоким от радости и предвкушения голосом выдавил я из себя. — Кхе. Да, это подарок, который не стыдно было бы подарить и Дайме, — честно сказал я.

Заулыбавшись ещё шире, хотя я считал такое чисто анатомически невозможным из-за своих действий и реакции, глава красноволосых, посмотрев на меня, сказал:

— Мне радостно услышать такое. Я потратил много времени и сил, делая их, — сказал он, серьёзно на меня смотря.

"Ага, это намёк, что Узумаки в деле с Сенджу? Ну, это я и так знал, вот только мне решили напомнить это. А я что? Я ничего, очень даже за, особенно, если мастера печатей и дальше будут меня так одаривать".

— Вау. Не знал, вы оказали мне этим великую честь, — сказал я, благодарно поклонившись.

— Ну ладно, не я один работал над ними. К этим доспехам приложили руку тринадцать мастеров печатей, пытаясь создать шедевр. Жаль, что у нас было так мало времени... — моргнув, я незаметно активировал и тут же дезактивировал шаринган. Судя по эмоциям, ему и впрямь жаль. Хотя если бы Узумаки не стремились к перфекционизму, то были бы одним из сотни кланов без кеккей-генкаев. Они достигли своей позиции именно за свою упёртость и верность делу. Мало родиться с одним могучим телом и запасом чакры, как у обычных джинчурики.

— Ясно, — проговорил я. Заметив за Кано-доно стоящую женщину и девочку лет девяти-десяти, я решил поддержать диалог, спросить, кто это. Хотя и так по красным волосам было понятно, что это, скорее всего, жена и дочь главы клана Узумаки. — Это ваша семья? — спросил я, изображая искренний интерес.

— Да, Изами-кун. Позволь представить тебе мою жену, Касуми Узумаки, и мою дочь, Кушину Узумаки, — сказал он, с любовью смотря на женщин своей семьи.

Услышав имя последней, я чуть было не открыл в изумлении рот, уставившись на красноволосую круглощёкую девочку с бирюзовыми глазами. Но через мгновение я взял своё лицо под контроль и, сделав морду кирпичом, чинно поклонился, сказав:

— Мне очень приятно познакомиться с семьёй главы клана Узумаки.

— Для нас это великая честь познакомиться с вами, — поклонившись, сказала Касуми. — Наконец-то мой муж решил познакомить меня со спасителем меня и моей дочери, — сказала она с доброй улыбкой на губах.

— Извините? Я что-то не припомню, чтобы я вас где-то спасал, — озадаченно проговорил я. Ну да, из-за моих действий выжило много Узумаки, но это ведь не принято так говорить. Это, в принципе, признание того, что за ними долг.

— Зато я хорошо запомнила юношу, который со своими телохранителями налетел на загнавших бедную женщину с её дочерью в угол и, быстро устранив их, кинулся дальше сражаться, — сказала она, серьёзно смотря на меня. — Я давно хотела поблагодарить тебя, Изами-кун, — добавила она.

"Брр, взгляд такой же, как у Мито. Кремень-баба. Не повезло Минато с будущей тёщей... Хотя кто ему теперь малышку Кушину отдаст? Тот же Наваки бегает непомолвленный..."

— Прошу, не надо благодарностей. Узумаки и так многое сделали для меня, — сказал я. И вправду, после всего было бы неприлично принимать её благодарность, тем самым подтверждая её долг. Вот только так же неблагодарно с её стороны будет отказаться от него.

— Ну что же ты, Изами-кун. Ты и вправду заслужил мою благодарность, так же как и благодарность моего мужа и дочери. — "У, вот это серьёзно. Она признала долг за всеми тремя..."

Кинув взгляд на Кано-доно, я увидел, что он подтверждающе кивнул на слова свой жены.

— Добрый вечер, Кано, Касуми, Кушина, — очень фамильярно поприветствовала их подошедшая ко мне Цунаде. Как раз вовремя. Я уже и не знал, что говорить... Ну не дипломат я, не дипломат...

Цунаде живо завела с четой Узумаки разговор ни о чём.

"Хмм, и где та вспыльчивая и вздорная Цунаде из канона? Хотя, может, её характер в старости испортился..." — подумал я, кивая к словам Цунаде, как болванчик.

Мой взгляд упёрся в юную Кушину. Хммм, опрятная и очень замысловатая причёска, красивое кимоно, железная выдержка... Вряд ли девочке интересны темы, о которых говорят её родители и Цунаде, но она изображает искренний интерес. Хорошо её выдрессировали. Совершенно не похожа на ту взбалмошную бой-бабу из канона. Ну да, здесь есть клан, который смотрит за каждым шагом своей химе. Не дай Ками-сама опозорит.

А с такой мамочкой и не взбрыкнешь. К ногтю сразу же прижмёт.

— Хорошего вечера вам, Кано-дано, Касуми-сан. До свидания, Кушина-чан, — в конце, тепло улыбнувшись, сказала Цунаде. Я же вновь, как какой-то болванчик, кивнул, обозначив поклон, и двинулся за вцепившуюся в мою руку Цунаде.

— Пошли отсюда. Хватит с нас, — прошептала мне на ухо Цунаде. Я хотел было возразить насчёт того, что тут подарки забрать надо бы (точнее, один особенный подарок). Но, увидев яростный взгляд Цунаде, я опять лишь безынициативно кивнул и последовал за своей невестой. Сопротивление просто бесполезно.

Ввалившись в шатёр, я успел притянуть Цунаде к себе и вытащил из-за пазухи амулет.

— Это тебе. Подарок в честь помолвки, — сказал я, улыбаясь, надевая медальон Тэнгу. — В нём три моих призывных Тэнгу. В чёрном Тэнгу-воин. В синем Тэнгу-разведчик. В красном Тэнгу-зверь, — высказал я, после чего поцеловал свою невесту. — А теперь беги в ванную.

Сам же я, скинув праздничное кимоно (Не спрашивайте, откуда оно. Цунаде достала.), завалился на кровать и тут же уснул.

8.

Отвожу летевший мне прямо в голову кулак в сторону с виду небрежным движением.

Плавно перемещаюсь в левую сторону, обходя свою противницу, при этом накидывая на неё многочисленные гендзюцу.

Но должного эффекта я так и не смог добиться.

Моя оппонентка предвидела все мои движения и уловки, а мои иллюзии не имели никакого воздействия на неё — слишком уж хороша она была на поприще гендзюцу.

Резко срываюсь с места, пытаясь перепрыгнуть её, изменить рисунок боя — зайти с другой стороны, сбить её с толку.

Прямо в прыжке наношу серию ударов, но вновь безрезультатно.

Все мои попытки достать противницу были тщетны, даже выглядели где-то жалко. Откровенно "низкие" приёмы вроде бросания в глаза песка или плевка в те же очи моей оппонентки не придавали мне никакого преимущества.

Но и у моей противницы не было возможностей нанести мне вреда, что утешало мою гордость. Я видел все её уловки, просчитывал все её движения, распознавал любые иллюзии, которые она насылала, так же как и она видела, просчитывала и распознавала все мои начинания.

"Твою мать! Позор на мою голову! Я, владелец вечного мангекью шарингана, не могу выиграть у представительницы клана Учиха с простым шаринганом с тремя томоэ..." — думал я, яростно нанося серию ударов по моей оппонентке.

Быстрый отвлекающий удар по печени сменился молниеносным, резким выпадом ноги, который должен был прийтись по чашечке в колене моей противницы.

Но вновь все мои потуги были увидены, просчитаны и отражены. Причём так, что мне самому пришлось защищаться от таких же яростных ударов.

"А она сильна", — проскользнула в моей голове уважительная мысль, когда я успешно отразил выпад Наори Учихи. — "И владеет своим шаринганом на невероятном уровне. До Момору-сенсея ей далеко, но мне так же далеко до неё, как ей до старого ворчуна..." — подумал я, смотря на запыхавшуюся девушку передо мной. — "Но всё же даже неактивированный вечный мангекью шаринган даёт слишком огромные преимущества пред пользователями простого шарингана. Несмотря на всю её искусность при применении своего додзюцу, я смог ей противостоять, хоть и действовал более грубо. Эхх, а я думал, что уже хорош на поприще гендзюцу и чтения противника..." — устало подумал я, понял, что до настоящего мастерства мне ещё далеко.

— Думаю, хватит? — спросил я стоящую передо мной Учиху. Слишком уж трудно и утомляюще это — сражаться против других Учих. Вроде бы я превосхожу мою противницу на поприще контроля и объёма чакры, но вот, несмотря на всё это, победить мне не удалось.

Несмотря на мои более быстрые и сильные удары, несмотря на то, что мои гендзюцу были мощнее...

Там, где я пытался задавить её голой мощью, она умело просчитывала мои движения и уворачивалась, поспешно атаковывая в ответ, применяя всё своё мастерство в гендзюцу и немалый опыт в сражениях, вынуждая меня тратить огромные ресурсы организма и чакры, чтобы не быть поверженным.

— Согласна, — устало кивнула она. Осмотрев её шаринганом, я всё же удовлетворённо хмыкнул. Она была уже на грани. Если бы бой продолжился с такой интенсивностью, то через несколько секунд она свалилась бы без сил...

Здесь не манга, где герои могут сражаться по несколько часов. На такое способны настоящие монстры вроде джинчурики и шиноби уровня каге. Да и то не все.

"Брр, а ведь Хаширама Сенджу и Мадара Учиха сражались три дня... Причём явно на таком уровне, что другие шиноби из Конохи явно не могли ничем помочь своему Хокаге... Аж холодным потом прошибает, когда понимаешь, насколько эти монстры ушли от простых смертных..." — поёжившись, подумал я. — "Мда, а ведь Мадара, по тому, что я знаю, ещё жив. Страшно одно представление, что такой монстр ещё бродит по свету... А ведь он стал ещё сильнее... Интересно, а почему он просто сейчас не пойдёт и не соберёт хвостатых? Вряд ли даже объединение скрытых деревень, что на данный момент совершенно невозможно, сможет остановить его. На одного Хашираму накинулись пятнадцать тысяч шиноби из всех общин, где только жили наёмные убийцы. А среди них ведь были четыре каге и восемь джинчурики... А Хаширама смог унести большинство за собой..." — вспомнил я уроки истории от Момору-сенсея.

Мой погибший наставник любил рассказывать о великих воинах прошлого. Особенно о Хашираме и Мадаре. Хотя к последнему он не питал тёплых чувств. "Даже к Сенджу он относился терпимее", — когда я вспомнил многочисленные отзывы об умственных способностях Мадары Учихи от Момору-сенсея, на моё лицо наползла ухмылка. Хотя он вообще всех считал имбецилами, использующими свою голову по одному назначению — "чтобы в неё кушать".

— Рай, Бару, ваша очередь! — сказала, садясь на землю, Наори.

Вот уже два дня, как мне сказали о нашей важной миссии. Выступить на передовой, чтобы задержать носителей хвостатых, дабы те не прошлись через укрепления Конохи, как раскалённый нож сквозь масло.

Нам нужно будет задержать сильнейшее оружие скрытых деревень Кири и Кумо. А так как неизвестно, когда точно пойдут в бой джинчурики, послали тех, у кого больше всего шансов продержаться на фронте как можно дольше.

Можно было бы послать Узумаки, они намного лучше справились бы с подавлением сил хвостатых... Но они были бы забросаны мясом и, устав, не смогли бы сдержать атаку джинчурики.

А вот мы, Учихи, с нашим шаринганом сможем достаточно долго продержаться против разных генинов-чунинов, не растеряв наши возможности.

Шаринган даёт огромное преимущество.

Слава Ками-сама, что нам нужно будет только продержаться до того, как объявятся джинчурики. После в бой вступят сильнейшие шиноби S-класса Конохи и наша джинчурики с — внимание! — нашим драгоценным Хокаге! А у нас будет возможность смыться с поля боя.

При противостоянии таких сверхлюдей нам не будет там места. Не наша лига...

Рай Учиха и Бару Учиха схлестнулись в бою. Агрессивно, напористо. Оба использовали свои додзюцу и возможности, дарующие им на полную... До такого мне было ещё очень далеко.

Как ни странно, но я только сейчас понял, почему Момору-сенсей заставлял меня ходить с активированным шаринганом.

Дело в том, что большинство Учих используют возможности нашего додзюцу лишь на сорок-пятьдесят процентов.

Предвидение происходит больше на подсознательном уровне, что даёт возможность почувствовать атаки, но и только.

Но с частым применением шарингана, а главное — с тяжёлыми тренировками, приходит возможность не только почувствовать, куда и как будет нанесён удар, но и составить план на контратаку. Вот только настоящих мастеров, владеющих шаринганом на таком уровне, мало.

На весь клан Учиха не наберётся и четыре десятка. Слишком много упорных часов тренировок нужно потратить на это умение.

Но и результат огромен. Можно увидеть удар противника, просчитать его реакцию на свои движения и выбрать наиболее лучший вариант.

Правда, это полезно только против тех, у кого нет шарингана.

"Хммм... А что это получается... Какаши владел шаринганом на таком высоком уровне?" — подумал я, вспомнив бой сына моего сенсея и Забузы Момочи. — "Он ведь мог предугадать дзюцу. Это и есть высший контроль над шаринганом... Мда, мужик и вправду гением будет. Так мастерски использовать чужое додзюцу..."

Пропустив удар Бару над головой, Рай быстро ударил по кадыку Бару.

Тот, упав на колени, начал отчаянно хватать ртом воздух.

"Вот и всё", — подумал я, смотря на то, как Рай протягивает руку своему противнику и они вместе направляются к нам.

— Думаю, на сегодня закончим, — сказала уставшая Наори, которая успела принять на себя бразды управления группой.

— Не слишком рано? — спросил Нака. — Я всего лишь три раза сражался.

— Нет, не рано. Мы все выложились по полной, — устало вздохнув, сказала Наори. — Нужно знать свою меру, Нака-кун!

— Да мне что? Я только за, — сказал он, поднимаясь и протягивая руку Наори.

— Изами-кун, ты не идёшь? — спросила меня Наори-чан, поднявшись при помощи Нака-куна.

— Нет, я останусь, — сказал я. Мне нужно было ещё потренироваться в освоении Хираишина.

— Только не тренируйся слишком упорно. Завтра у нас будет тренировочный бой с группой джонинов, — поведала она мне.

"Пфф, как будто у пятерых Учих с полноценными шаринганами будут проблемы в командной работе. Это практически невозможно", — подумал я. Шаринган давал возможность настроиться на своих сокомандников и тем самым даже за такой короткий срок дать возможность сработаться.

После наблюдения за манерами боя всех моих четырёх напарников я просто на подсознательном уровне знаю, что они сделают в той или иной ситуации.

Покачав головой из-за моего презрительного выражения лица, Наори сказала:

— Я тебя понимаю, но лучше всё же иметь практический опыт. Мы должны быть подготовленными ко всему. Иначе мы не выживем на передовой...

— Да ладно, я понимаю, — сказал я покорным тоном.

— Ладно, мы пошли. И помни, не надрывайся в своих тренировках, — напутствовала она меня напоследок, уже уходя в сторону главного лагеря Конохи.

Как только мои сокомандники скрылись из виду, я вытащил свиток с описанием техники Хирайшина.

С тех пор как я получил это сокровище, я начал попытки освоить полёт бога грома. Пока что безрезультатно.

Всё упиралось в контроль чакры. Нужно было взять ин и янь в пропорции один к одному. А потом спрессовать их, сделав из этого чакру, и при её помощи выжечь печать Хирайшина.

Вроде бы ничего тяжёлого. Но вот проблема в том, что спрессовывать ин-чакру очень тяжело, уже не говоря о том, чтобы использовать её для создания печатей в таком большом количестве. Обычно, если судить по тем печатям, что я знаю, соотношение ин и янь приходится где-то как один к шестнадцати. Конечно же, в пользу янь чакры.

Скорее всего, именно поэтому та же Мито Узумаки не смогла освоить Хирайшин, хоть у неё наверняка был доступ к этой технике.

Узумаки практически не могут пользоваться своей ин-чакрой.

Это у них так же врождённо, как у Хьюга невозможность использовать стихийные дзюцу.

Точнее, они могут научиться этому, но только через десятки лет упорных тренировок, и никогда не смогут дойти до среднего уровня.

Нет достаточного сродства.

Но даже мне, как урождённому Учихе с вечным мангекью шаринганом, улучшающим мой контроль над ин-составляющей, было невероятно трудно создавать печать на основе ин-элемента.

Моё уважение пред вторым за время тренировок выросло очень. Даже перед Минато. Чтобы освоить такое, нужен запредельный контроль чакры. Теперь понятно, почему их обоих называли самыми быстрыми шиноби своего поколения. При таком контроле ускорить циркуляцию чакры и тем самым свою скорость до запредельного уровня было плевым делом для них...

Мда, после очередной неудачной попытки я махнул на это рукой и направился в свой шатёр. Нужно помедитировать. Моя голова раскалывается после такого интенсивного применения шарингана (я уже и позабыл, каково это), а медитация прекрасно снимает переутомление от использования додзюцу.

9.

На одном из тренировочных полигонов, отданных специально для тренировок команд особого назначения, сейчас было неспокойно. По всей поляне расходились мощные ударные волны и порывы ветра.

Но иначе и не могло быть, так как на полигоне номер сорок семь прямо в этот момент сошлись два джонина Учиха.

Для постороннего этот бой выглядел бы непонятным и пугающим. Скорость ударов, атак, и уклонений лежала за границей обычных шиноби, не владеющих додзюцу клана Учиха или хотя бы клана Хьюга.

Для людей с простыми глазами не то что сражаться, а даже смотреть на бой Учих трудно.

Ведь "обычные" шиноби, пусть даже запредельно сильные, пред каждым ударом замедляются, дабы перенаправить свой удар (противник-то не стоит на месте). А вот Учихам это не нужно.

При помощи шарингана они видят все движения противника в мельчайших подробностях, автоматически просчитывая его движения. Это позволяет клану с глазами демонов атаковать на запредельной скорости, даруя возможность наносить удары с невероятной разрушительной мощью и просто с умопомрачительной скоростью.

Лишь Хьюги могут позволить себе некое подобие этой скорости, благодаря своему огромному кругозору, который даётся им их бьякуганом.

"Невероятно, — подумала Наори Учиха. — Что Бару, что Изами — они оба имеют огромный контроль и большие запасы чакры, что позволяет им сражаться на таком уровне... До такого мне далеко... — мрачно подумала внучка главы клана Учиха. — Пф, ну и ладно. Мой конёк — гендзюцу, а не махание конечностями, — успокоила себя юная Учиха. — Но Изами смог быстро, очень быстро освоиться с шаринганом. Такое ощущение, что его никто и не учил, как правильно пользоваться клановым додзюцу с тремя томоэ", — не отрывая взгляда от поединка, подумала Наори, вспомнив тот уровень работы с шаринганом, который показывал мальчишка до их тренировок.

Двое Учиха наносили такие удары, что казалось, они разрезают воздух, указывая на скорость их движений, а от ударов исходили порывы ветра, показывая, насколько сильны их удары.

Трое сидевших прямо на траве Учих внимательно всматривались в полуразрушенные конструкты из чакры, пытаясь понять, какие именно гендзюцу использовали Бару и Изами.

Всё же все эти тренировки должны были отточить умения и силу шарингана и гендзюцу.

Ведь главная задача пятерых Учих состояла в том, чтобы подавить чакру биджу у джинчурики, не дав одержимому чакрой демона шиноби разворотить защитные позиции Конохи.

Самоубийственная миссия, на которую все они собирались как на последнее задание, но всё же ни о чём не сожалея.

Ведь они умирают не просто так. Их смерть прославит клан и укрепит Коноху. А сильная Коноха — сильный клан Учиха.

Поэтому все они смирились с той мыслью, что это задание будет их последним. Все, кроме Изами.

Тот продолжал упорно тренироваться, не допуская и малейшей мысли о своей смерти, и всем своим видом показывал, что он будет дерьмо жрать, но выживет в той мясорубке, до которой не осталось и трех дней.

Внезапно рисунок боя резко сменился. Оба Учихи, словно сговорившись, отпрыгнули друг от друга, чтобы уже через следующий момент вновь кинуться друг на друга.

"Невероятно! У обоих циркуляция чакры в системе ускорена более чем в двадцать два раза!" — поражённо распахнув такие типичные для клана Учиха матово-чёрные глаза, подумала Наори.

Нет, это не было запредельным достижением. Любой шиноби, достигший верхов S-класса, должен контролировать чакру как минимум на таком уровне. Но обычно все эти шиноби были людьми за двадцать-тридцать лет. А тут один четырнадцатилетний и Бару, её ровесник.

В то время как Наори, так же как и другие Учихи, наблюдающие за боем, были в прострации от открывшегося им зрелища, Изами и Бару наращивали темп. Бой становился всё более интенсивным и напряжённым.

Нет, они не ускорялись, видимо, оба достигли своего потолка. И рисунок боя становился всё понятнее. Бару теснил Изами.

Удар за ударом, гендзюцу за гендзюцу, секунда за секундой Бару теснил своего противника. Несмотря на феноменальную скорость Изами, Бару всё же превосходил его как по физическим параметрам, так и в контроле чакры.

Да и опыт в боях был отнюдь не на стороне владельца вечного мангекью шарингана.

И вот резкий рывок Бару, и мощный удар ноги вбивает Изами в землю.

"Бой закончен, — подумала Наори, собираясь "распустить" своих подопечных отдыхать.

— Хватит с них. На сегодня", — улыбнулась юная Учиха, посмотрев на зевающих соклановцев.

— К-х-р! — повернувшись в сторону то ли всхлипа, то ли вскрика, Наори увидела картину, совершенно противоположную той, которая была до этого.

Теперь уже Изами стоял, возвышаясь над поверженным и буквально вбитым в землю противником, в то время как Бару, хрипя, пытался подняться.

"Как?!" — подумала Наори.

Повернувший к ней своё лицо Изами неторопливо, совершено монотонным, безэмоциональным голосом ответил на её вопрос:

— Гендзюцу, наложенное на местность. — В запале девушка не заметила, как задала свой вопрос вслух.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

"Вух, еле успел", — подумал я, вытирая имагинарный пот со лба и поднимая свою внутреннюю стену, дабы оградить себя самого от своих чувств. За время этого боя мне чуть не сорвало крышу от переполняющих меня эмоций.

Слишком уж яркими они были, они почти полностью поглотили меня.

Я наслаждался каждым мгновением этого боя. Бару невероятно силён. И он победил бы, если бы не расслабился.

Всё же трудно ожидать, что кто-то смог бы наложить в такой мешанине из чакры гендзюцу на всю местность.

Только это и принесло мне победу... Слава Ками-сама.

Терпеть не могу проигрывать.

— Как ты смог это сделать? Это просто невозможно... Слишком много помех для того мощного гендзюцу, требующего невероятной концентрации и сосредоточенности! — неверяще спросила меня Наори.

"Мда, понимаю её. В таком насыщенном чакрой пространстве и индивидуальное гендзюцу-то наложить трудно, а на местность вообще архисложно, я бы даже сказал невозможно... Если у тебя нет мангекью шарингана. А у меня он есть. Даже вечный.

Он усиливает силу моих глаз, а вместе с ними и мощь моих гендзюцу. Так что для меня не было проблемой наложить иллюзию на местность, несмотря ни на какие сложности.

Это я и решил ей ответить.

— У меня мангекью шаринган, Наори, — сказал я, снисходительно на неё смотря. — Он усиливает силу моих глаз в разы, — сказал я, самодовольно улыбнувшись... совсем маленькую чуточку.

— Ааа... Понятно... — протянула внучка главы клана. "Чего это она?" — Удивлённо посмотрел я на её расстроенное лицо.

"Хмпф, ну да. Она же считается ювелиром в работе с гендзюцу. А теперь я общеголял её. Ну, она так думает. Не говорить же ей, что я сделал это лишь на голой мощи. Пусть стремится догнать, будет небольшой такой стимул к развитию", — подумалось мне, как только я смог расшифровать её гримасу.

— Ладно, на сегодня всё, — поведала нам Наори и, миленько нахмурившись, ушла в какие-то глубокие раздумья. — Изами, отнесёшь Бару к ирьенинам... А то ты немного перестарался. — Девушка, бросив озабоченный взгляд на моего спарринг-партнёра, осуждающе покачала головой, показывая, что не одобряет такое. Да я-то, в принципе, и не желал причинять такой вред. Просто чуть-чуть крышу вновь сорвало, вот я и не удержался...

— Я, вообще-то, хотел ещё потренироваться... — протянул я, выразительно смотря на Райя, как бы намекая, что мне не особо хотелось бы тратить на это время, особенно когда в нашей команде есть люди, которые как раз живут рядом с палатками ирьенинов.

Наори, проследив за моим взглядом, видимо, решила так же.

— Хмпф, хорошо. Рай, будь так добр? — сказала она, задорно улыбнувшись.

— Хорошо, — тяжело вздохнул Рай, сдавшись перед нашей командиршей. — Я отнесу Бару, — сказал он и, тут же взвалив тяжело дышавшего Учиху на спину, двинулся верхними путями в сторону ирьенинских палаток.

— Прекрасно. Завтра тогда в то же время, что и сегодня... И, Изами, не перенапрягайся. Лучше закончи сегодня пораньше и отдохни, вскоре состоится большая заварушка, — сказала девушка, непроизвольно напрягаясь.

— Хай, хай, — уже привычно ответил я на её наставления.

— Что? Я услышала пренебрежение в твоем голосе? — спросила меня мгновенно изменившаяся в лице куноичи.

Наори не могла терпеть, когда её не слушались подчиненные.

— Никак нет, командир, — ответил я, усмехнувшись.

— Да ты что... — Внучка достопочтенного главы клана уже собралась прочитать мне лекцию о субординации, которую, к слову, практически никто не соблюдает, и об уважении к старшим соклановцам, на которое я могу плевать с горы Хокаге, так как благодаря своим глазам я сейчас имею весьма значимое слово в клане. Где-то на уровне старейшины... В общем, я стою выше той же Наори в иерархии клана. Ну и, конечно, о том, что вообще нужно вести себя более достойно. Внучка Рен-доно была ярой фанаткой этикета, культуры и искусства. И она очень хочет распространить это в клане, так как её выбешивает отношение аристократов, дайме и других кланов из Конохи к нам, Учихам.

Нет, уважение и опасение в их речах, мимике и гестике есть. Любой последует за Учихой в схватку или выслушает взгляд Учихи на ту или иную ситуацию, касающуюся непосредственно искусства убивать себе подобных, совершенно не сомневаясь в том, что мой соклановец разбирается не только в нарубке врагов в суши, но и в стратегии... Но как только разговор заходит о возвышенных вещах, даже несмотря на откровенную опаску, на всех нас начинают смотреть свысока. Типа мы варвары и всё такое. Хотя это и не так далеко от истины. По сравнению с другими кланами, мы и вправду являемся невеждами... Не говоря об аристократии, которая всю жизнь самосовершенствуется на этих поприщах. Но слава Ками-сама, явился спаситель в фарфоровой маске... Енота? Собаки? Лиса?

В общем, какой-то твари с вытянутой мордой.

— Изами Учиха, — сказал этот еното-собакин. — Вас желает видеть Хокаге-сама, — тихо выговорил Анбу, но тем не менее его было прекрасно слышно.

— Хай, спешу. Только где Хокаге-сама? — спросил я Анбушника.

— В своём шатре. Вы знаете, где он? — спросил меня гвардеец Обезьяна.

— Да, да, знаю, — ответил я на его вопрос.

— Мне проводить вас? — предложил мне еното-собакин.

— Нет, не надо, — отказался я от сопровождения.

— Тогда я передам Хокаге-сама, что вы скоро будете? — спросил он меня этим тихим, жутким голосом.

— Да, прямо сейчас и направлюсь. Только переоденусь, не думаю, что Хокаге оценит, если я зайду к нему в таком виде, — сказал я, размахнув руками, как бы намекая: посмотри, какой я красавец.

"Хм, и вправду хорош. Одежда в крови, кусками вырвана, кое-где просто висит, как куча тряпок, весь в пыли..." — подумал я, осматривая свой внешний вид повнимательнее.

— Понимаю. Я передам это Хокаге-сама, — сказал он, прежде чем раствориться в шуншине. Блин, тоже так хочу... Но вот только шуншин заблокирован на территории всего лагеря —

Узумаки постарались. Хотя все, кто имеет печать Анбу на плече и является его активным агентом, имеют разрешение на пользование этой телепортационной техникой.

— Что это Хокаге надо? — произнесла Наори вслух. По её отсутствующему виду можно было понять, что она, скорее, вновь заговорила сама с собой, а не спрашивала меня или моё мнение. Конечно, были у неё маленькие заскоки и причуды. Но кто здесь из нас, шиноби, полностью здоров? Ну, психически?

— Не знаю, — лаконично ответил ей я, кивком попрощавшись с Нака.

Нужно было узнать, что Обезьяну от меня надо... А ведь ещё Хирайшин хотел отработать...

Наконец-то получаться стало, всего лишь нужно было спрессовать чакру ин и янь один к одному и выжечь ей фуин, который почему-то отличался как от того, что имел Тобирама Сенджу, так и от того, что будет или уже не будет у Минато Намикадзе.

Всё оказалось так просто, однако тренировки были довольно долгими, нудными. Вся трудность создания печати заключалось в том, что ин-чакра практически не поддавалась к спрессовыванию. И для этого нужен был большой, очень большой контроль Иньтона, которым я, слава Шинигами, обладал. Вот только, как я понял, у фуин нет границ совершенства. Если всё сделать правильно, то один и тот же фуин может быть как безобидной хлопушкой, так и атомной бомбой. Всё зависит от мастерства и умения создателя.

А Хирайшин вообще очень простое и в то же время невероятно гениальное фуиндзюцу.

"Эх, а ведь Второй и Минато должны были быть реальными гениями... Иметь такой контроль над Иньтоном без шарингана... — подумал я, уже искренне восхищаясь этими двумя людьми. — Мне даже с вечным мангекью шаринганом приходится трудно... Как они умудрились взять под контроль и спрессовать этот непослушный элемент?"

Я заметил одну закономерность. Чем больше я спрессовывал чакру, тем лучше функционировал Хирайшин. Сокращалось время активации, а "приземление" было более мягким.

Например, вначале, когда я методом тыка искал ключ к Полёту Бога Грома, спрессовал чакру и впервые создал непонятный фуин, который ещё и функционировал, я был просто на седьмом небе от счастья — хоть какой-то, да прорыв! Но когда после "прорыва" я не переместился, хоть и отчётливо чувствовал чакру в печати, я подумал, что где-то накосячил.

И вот я направляюсь к лежавшему в стороне свитку с описанием техники, чтобы понять, что я сделал неправильно, однако внезапно я почувствовал рывок. Меня словно в центрифугу затянуло, хорошенечко потрясло, ударило пару раз током и выплюнуло, причём строго над печатью, как я себе это и представлял. Правда, вверх ногами. И без одежды. С парой ожогов по всему телу, в том числе и на интимных местах.

В общем, первое моё перемещение было не из приятных. Зато чем дальше, тем лучше. Скорость активации падает, перемещение упрощается, и приземление улучшается.

"Может, после разговора с Обезьяном ещё будет время потренироваться? Всё же Хирайшин был бы хорошим подспорьем в битве..." — вяло размышлял я, переодеваясь.

Окинув себя с головы до ног придирчивым взглядом и оставшись довольным увиденным, я двинулся в сторону Хокаге. Посмотрим, что это ему от меня понадобилось...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

10.

Хирузен уже не был тем восторженным юнцом, как когда-то в своём далёком детстве. Тобирама-сенсей и Хаширама-сенсей выбили из него эту дурь, показав, как делается политика, открыв глаза на то, что Хокаге — это не только власть и уважение, но кровь и ненависть.

Хокаге — это человек, идущий по особенному пути.

— Сару, запомни, Хокаге одной ногой всегда находится в тени, а другой в свете. Глава селения не имеет права на жизнь только в свете или тени.

Третий думал, что навсегда запомнил эти слова, сказанные Тобирамой Сенджу.

Но как показала эта война, он забыл о наставлениях своего сенсея.

Из-за желания укрепить свою власть он заигрался, ослабляя кланы, забыл, что враги селения не только гордые выходцы из кланов, которые вносят раздор в ряды шиноби Конохи. Забыл, что внешние враги тоже не дремлют.

Он, уверовав в непобедимость Конохи, сам того не замечая, подвёл её. Большая часть шиноби была откровенным мясом, годным лишь для отвлечения противника.

А сейчас ему нужны были новые, сильные бойцы, в идеале не стремящиеся к власти. Но вот откуда взять их?

Да была пара перспективных новичков. Самый перспективный — Изами Учиха. Он один из таких, если верить аналитикам из клана Нара.

Агрессивный, вспыльчивый, эгоцентричный, с огромным потенциалом, но при всём этом не интересующийся политикой, не желающий иметь ничего общего с махинациями и манипуляциями.

Он не будет угрозой власти Хирузена Сарутоби.

А если он и решится на подобное, то не будет противником на этом поприще.

"Жаль, что между нами были некоторые недопонимания... — раскуривая трубку, предался Хокаге своим раздумьям. — Нужно как-то показать ему, что я забыл об этом и расположен к нему... Нельзя отдавать его этой Узумаки. Этот биджев союз Учиха-Сенджу-Узумаки и так смешивает все карты, принося разруху. С Учихами можно ещё договориться. Две трети клана совершено не интересуются политикой — им врагов подавай да личной свободы. Под их давлением можно было бы прижать оставшихся "политиков" из клана красноглазых... С Узумаки будет ещё легче. Сенджу не смогут их защищать везде и постоянно, но вот сами Сенджу. Эти отродья Шинигами успели за моей спиной построить союз с Учихами. Вместе они смогут отстоять безопасность и интересы красноволосых, дать им время восстановить свою силу и численность, — раздражённо продолжал размышлять Третий. — Вот только связывающим звеном в этом союзе Сенджу, Узумаки и Учиха являются два очень импульсивных подростка... Оба терпеть не могут, когда им приказывают, а Изами вообще желает только личной свободы и готов на многое ради неё. Так что мне просто нужно оставить его в покое, не втягивать в политические игры открыто, как это делает Мито. Со временем эта красноволосая куртизанка Первого Хокаге, Мито, сама настроит юного Учиху против себя своими же интригами, — усмехнулся Хокаге. — Жена Хаширамы-сенсея никогда не знала, когда нужно остановиться... Решено. Нужно показать своё благое расположение юному Изами Учихе, а это можно сделать, назначив его тайчо при операции... Да, это будет хорошим вариантом. Потешит его самолюбие, да и расти ему надо... В будущем он вполне сможет стать хорошим полевым генералом Конохи. А с Цунаде... Я прекрасно знаю, какие мужчины ей нравятся... К тому же она всегда любила если и не закрутить интрижку, то просто поговорить с "благородными" юношами с похожими на её деда чертами характера... Интересно, как долго выдержит Учиха с его огненно-взрывным характером, прежде чем начать ссориться и запрещать Цунаде общаться с такими мужчинами? А Цунаде ой как не любит запретов... Уж я-то, как её сенсей, знаю... Как долго они смогут выдержать друг друга при таком раскладе? Конечно, не получится сразу же настроить их друг против друга, но со временем и вода углы камня сглаживает... " (Примечание: было бы странно, если бы в другом мире была поговорка — вода камень точит. А вот похожая вполне могла бы существовать.)

Накидав пару возможных вариантов действий, дабы не забыть их, Хирузен принялся обрабатывать их, ища все неточности и просчёты, сглаживать углы своих планов, дабы создать прекрасно продуманную и проработанную систему действий...

"Нужно будет пригласить завтра Изами-куна, лично поведать ему о его новом положении, — откинулся, завершив составление плана, в своём кресло-троне Хирузен. — Думаю, это поможет ему вырасти и в будущем стать одной из опор Конохи".

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Пусть Ками-сама будет милостив к вам, Хокаге-сама, — сказал я, уважительно поклонившись.

Как только я зашёл в шатёр Хокаге, я постоянно чувствую несколько десятков пар глаз на мне, скорее всего, от укрывшихся Анбу. Страхуется.

Моргнув, на одно мгновенье активировал шаринган, внимательно осматривая Хокаге и помещение.

Взгляд, скользнув поверх богатого убранства кабинета, резного стола, кожаного дивана, мгновенно запечатлел информацию всех документов, что лежали на столе нашего "достопочтенного" главы Конохагакуре.

Также я смог увидеть нескольких скрытых телохранителей Хирузена.

Проанализировал очаги четырёх Анбу, спрятавшихся за спиной Сарутоби, двух стоявших подле него, я оценил их. Сильные шиноби. Средний A-класс. Жаль, что других, которые были за моей спиной, не удалось осмотреть.

Потом мой взгляд зацепился за самого Хирузена Сарутоби.

Рискованно ли глазеть на Хокаге при помощи шарингана, пусть и мимолётно? Да, конечно.

Опасно, ведь он сам и его телохранители могут расценить это как атаку? Безусловно, Анбу накинутся на меня, посчитав это за попытку повлиять на Хокаге.

Но это того стоило. За один мимолётный взгляд я понял, что Хокаге и не нужны Анбушники. Он в одиночку закатает меня в пол, причем быстро и несильно напрягаясь. Такой мощный очаг... Чрезвычайно мощный S-класс, может, даже S+. Для такого я буду лишь досадливой мухой. Лишь Кубикирибочо, может быть, сможет мне помочь продержаться подольше против этого монстра. Секунд так на двадцать-тридцать растянуть мою агонию...

Брр, страшно быть в одной комнате с таким монстром... Но самое смешное — он совершенно не воспринимается как угроза. Хороший артист, мир искусства многое потерял от того, что Хирузен решил стать шиноби... Не то чтобы у него был выбор.

Да, в будущем он либо сильно сдаст, либо Орочимару станет настоящим демоном, эдаким бесхвостым биджу... Иначе я не понимаю, как змей смог его победить, даже беря в расчёт старость Третьего. Орочимару больше исследователь, чем боец.

Вроде бы в манге он и Джирайю победил. Но сейчас Джирайя его уверенно побеждает, пусть и не с лёгкостью, но стабильно, не находясь после боя на грани.

Всё это я смог запечатлеть и проанализировать за какое-то одно маленькое мгновение секунды. Раньше мне на это понадобилось бы пару секунд. Слишком долго я анализировал информацию, что мне передавало моё додзюцу, мой мозг был непривычен к тому потоку информации, что я получал. Но сейчас, после того как мне показали и объяснили, что такое шаринган с тремя томоэ и что он может, это стало для меня плевым делом.

Когда я закончил поклон и распрямился, то в моих глазах шаринган уже давно потух.

Так как Анбу не уткнули меня в пол носом, то меня пронесло — они ничего не заметили.

Да и Хокаге совершенно не показывает негативной реакции. Хоть сейчас моё додзюцу и не активировано, но считать его эмоции с лица я должен был. Значит, не заметили.

"Фу-ух, пронесло", — подумал я, тут же заметив, что мои губы неосознанно расплылись в улыбке. Совсем немного, лишь уголки губ немного приподнялись. Надеюсь, это не выглядит подозрительно.

"Мда, мне предстоит ещё многое пройти, чтобы стать достаточно сильным, дабы закопать Хирузена и станцевать на его могиле. Желательно первым, а то у него столько врагов, что если я не потороплюсь, то мне придётся ждать своей очереди до самой старости..." — замечтался я.

"Я Учиха. Я ничего не забуду. И Хирузен со всеми своими близкими ответит предо мной за то, во что втянул меня... — жестоко подумал я. — Никого не пощажу".

Чтобы сбросить наваждение, навеянное мне самим собой из-за мыслей о планах мести, я начал усиленно моргать.

"Успокойся, всё хорошо. Всему своё время, — успокаивал я самого себя. К счастью, такие мысли уже не могли пробить брешь в моём подсознании и выплеснуться на окружающих. — Ксо, опять это подозрительно выглядит. Так, морду кирпичом, глаза потупее".

— Я желаю и тебе того же, Изами Учиха, — дружелюбно улыбнулся мне Третий Хокаге. — Как обстоят твои дела? Какие продвижения с тренировками с твоей новой командой? — спросил меня Хирузен.

— Благодарю. Прекрасно, успели хорошо сработаться, да и подтянули слабые стороны друг друга... — ответил ему я, посмотрев Сарутоби прямо в его усталые, под которыми явно виделись темные круги от недосыпания, глаза.

"Видать, недосыпает бедняга", — хмыкнул я своим мыслям.

— Прекрасно, — удовлетворённо покивав, выдал он, начав забивать свою курительную трубку табаком.

"Конечно прекрасно, это ведь не тебе придётся стоять на передовой с откровенным мясом против превосходящего числом противника, пытаясь исполнить это самоубийственное задание и при этом всем умудриться спасти свою собственную задницу", — раздражённо подумал я, смотря на довольную рожу Хирузена. Наверняка предвкушает, как у клана Учиха во время битвы погибнет сильное молодое поколение, что урежет нашу боевую мощь и тем самым влияние на политику в Конохе.

— Вот, ознакомься, — сказав это, он протянул мне папку с грифом "секретно".

Приняв и открыв её, я, наплевав на все возможные последствия, активировал шаринган и, мгновенно проскандировав и проанализировав информацию в папке, сразу же спросил Сарутоби:

— Что это? Это правда? — Если то, что описано в папке, правда, то теперь шансы на выживание поднялись. Оказывается, нашей группе, состоящей из одних Учих, выделили пять групп шиноби на поддержку, причём сильных шиноби. Моя бывшая или, лучше сказать, регулярная команда, состоявшая из Сакумо Хатаке, Тауры Хьюги и Удо Коямы с новеньким Накоями Джингоку, у которого улучшенный геном, состоящий из ветра и молнии, позволяющий освоить элемент: Джинтон — высвобождение скорости и ещё четыре группы схожей классификации и силы, как и моя регулярная команда.

— Да, всё так, как и написано. Посмотри на последнюю страничку, на обратной стороне.

Сделав то, что сказал мне Хокаге, я сперва завис.

— Я как командир всей этой группы? — хрипло спросил я. "Как так? — судорожно подумал я. — Есть люди намного опытнее меня, почему меня поставили во главе отряда?!"

— Да. Ты, — внимательно смотря на меня, выдал Хирузен. — Наши аналитики думают, что ты подойдешь для этого лучше всех.

— Понятно, — сказал я, нахмурившись. — И как далеко распространяются мои полномочия?

— До начала сражения — вся линия обороны. Во время боя непосредственно твоя группа и помогающие вам команды, — огорошил меня Хокаге. Мда.

У меня самого не было ни малейшего желания командовать. В последний раз, когда я должен был вести шиноби в бой, я излишне увлёкся схваткой. Я не умею командовать. И поручать мне это во время такого важного сражения — это... это граничит с безумием или саботерством.

Но приказ есть приказ.

Да, в прошлом я практически ничего не сделал. Всю стратегию и тактику выдумал Момору-сенсей. Я лишь отдавал команды на исполнение того или иного плана/приказа. В этот раз мне нужно будет быть куда более сдержанным и выдумать схему действий самому.

"Ксо, зачем мне эта морока? — уныло подумалось мне. — Теперь я в ответе не только за свою жизнь, но и за жизни моих подчинённых".

— Я могу идти, Хокаге-сама? — спросил я Сарутоби. — Мне предстоит многое сделать.

— Да, конечно, можешь идти, — позволил мне Хокаге, махнув рукой. — Кстати, стратеги из клана Нара создали несколько планов возможных действий и стратегий, так что об этом тебе не надо будет беспокоиться, — с усмешкой смотря на меня, поведал мне Третий.

"Вот гад. Раньше сказать не мог? — облегчённо подумал я. — Вот только ответственность за жизнь моих людей это с меня не снимет", — вновь помрачнели мои мысли.

— Тогда я пойду, Хокаге-сама. Спокойной ночи вам, — сказал я, учтиво поклонившись, вышел из палатки Третьего Хокаге и двинулся в сторону своего шатра.

Нужно было поближе ознакомиться с документами.

Нужно прочитать информацию о всученных мне людях и разобраться, как их лучше задействовать.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Выйдя из ванны (простая бочка), решил перекусить, Цунаде убежала, но успела сама (!) приготовить мне поесть. Нужно побыстрее попробовать, если не понравится — быстро избавиться от её стряпни, пока её нет... Хорошо, что она в последнее время зачастила к Мито-сама... А то не знаю, как бы я выкручивался, так как её мастерство в кулинарии было прямо противоположным её таланту медика...

Направившись в тот отдел палатки, который был нашей "кухней", я увидел на кухонном столе открытую книжку. Записи Цунаде? Взяв её, я решил посмотреть. И то, что я увидел, меня совершенно не обрадовало...

11.

Проснулся я под громкие удары барабанов.

Активировав шаринган, я нашёл в темноте своим взглядом будильник.

"Три часа, двадцать семь минут, — отстранённо констатировал я. — Барабаны. Крики, — прислушался к шуму в лагере. — Значит, началось..."

Вот уже как два дня войска Дайме страны Огня и селения Конохагакуре находятся в постоянном напряжении.

Уже как два дня прошло с того, как Войска Кумогакуре и Киригакуре, а с ними вместе и войска страны Молнии и страны Воды начали медленное продвижение к главной ставке Конохи.

Мы же начали внимательно следить за их нарочно неспешным, просто издевающимся медленным продвижением.

Но наши противники остановились, не дойдя до первой линии обороны каких-то сорок семь километров.

Наша разведка не могла сказать, почему именно и из-за чего они остановились. Но одно было ясно. Произошло что-то важное, весомое, так как наши враги уже кинулись бы в бой. Что они, что мы прекрасно понимали — Коноха не выдержит.

У наших противников вдвое больше шиноби и втрое больше самураев. Они просто завалят нас мясом, а одинокие очаги сопротивления будут подавлены умелыми джинчурики.

Если честно, то я уже составил план отступления и подумывал, куда податься после уничтожения Конохи. И только знания моей прошлой жизни давали мне уверенность, что Коноха всё же если и не возьмёт верх, то сможет отбиться.

"Ксо, нужно поторопиться", — раздражённо, подгоняя самого себя, натягивая доспехи, подумал я.

Мне нужно раздать последние указания моим бойцам. Не то чтобы они не знают, что делать. Просто мне будет так спокойней. Точнее, моей совести.

Хмпф, смешно. За последний год я убил огромное количество людей, и не все они были шиноби, я принёс смерть многим простым мужчинам, их детям, женщинам, отцам и матерям.

Я грабил своих и чужих крестьян, забирая у них последние крохи, с помощью которых они смогли бы пропитаться до следующего сезона, тем самым обрекая их на голодную и мучительную смерть. Я мучил людей, даже сводил их с ума, превращая в пускающих слюни безмозглых кукол, и никогда меня не мучила совесть. Но теперь я боюсь. Наверно, смерть Момору-сенсея сильно ударила по мне. Я не хочу вновь быть ответственным за смерть союзников. Даже больше. Я панически боюсь этого.

Моя группа была переведена на это место фронта, сразу же как началось продвижение войск наших противников.

И с того самого момента, как мы оказались здесь, нервозность и раздражение начали расти просто поминутно.

Спокойно отдохнуть было просто невозможно — постоянные движения в стане врага не позволяли даже спокойно поспать ночью, не говоря о том, чтобы как-то расслабиться днём.

Из-за всего этого я находился не в самом лучшем расположении духа...

Быстро одевшись, я рванул в главную ставку нашей линии обороны.

Забежав в шатёр, где расположился начальник расходного материала (это я про других шиноби, не из моей команды, которые были размещены на этой линии обороны), я сразу же окинул взглядом присутствующих, заметив, что вся моя команда Учих и другие отданные мне в подчинение шиноби уже были в сборе.

— Изами-сан, вражеские войска начали продвижение к нашей позиции. Они уже прошли три километра через наши заставы. Предположительно через десять-двадцать минут они будут у наших позиций, — учтиво поклонившись, поставил меня в известность Акио Хьюга,

один из моей команды смертников.

Этот выходец из главной ветви клана белоглазых вначале даже посмел оспаривать моё "повышение". (Высказывал своё "фи" насчёт того, чтобы подчиняться сопляку. Да и не верил в то, что видел во время моего экзамена на джонина. Как я узнал, он думал, что я был протолкнут кланом.)

Но я смог всё утрясти, и это даже мирно, хотя и не без помощи Сакумо-сенсея... (Я сам же хотел просто свернуть Хьюге его изящную шейку, право на то я имел. Простое неподчинение приказам в военное время, да ещё и на фронте... Но Хатаке уговорил меня действовать мягче. Сперва поговорить, польстить, а после уже в "дружеском" спарринге выбить из него дурь, что я и сделал. А потом Сакумо-сенсей намекнул ему, что если его взбрыки продолжатся, то я просто прирежу его.)

Может, где-то он затаил обиду или всё ещё думает обо мне как о выскочке, но это не важно.

Главное, что сейчас он полностью принял моё главенство и не будет мешать мне исполнять свои обязанности и выполнять мои приказы и поручения.

— Ясно, — благодарно кивнул я ему. — У меня для вас кое-что есть, — сказал я, вытаскивая из подсумника для каждого своего подчинённого по одному кунаю из чакропроводящего железа с нанесённой на них печатью Хирайшина. — При помощи этих кунаев я смогу мгновенно оказаться возле вас и помочь, если вы будете в опасности, — раздавая кунаи, объяснил я своим подопечным, зачем им эти метательные ножи. "Ну и сам смогу, если что, смыться подальше от врагов, когда меня прижмёт..." — добавил я для самого себя.

— Итак... — протянул я, собираясь с мыслями. — Кама, ты готов? — спросил я единственного Яманаку в нашей команде, как только взял хаотично мешающиеся в моей черепушке мысли под контроль.

— Хай, тайчо, — кивнув мне, ответил он, натягивая на свою блондинистую голову странно выглядящий "шлем", при помощи которого он сможет установить между всеми нами ментальный контакт.

Из-за нашего задания пришлось прибегнуть к такому неудобному решению, так как мы не сможем использовать рации, как все другие шиноби.

Ядовитая чакра биджу выжигает всю электронику на раз.

Из-за этого придётся пользоваться помощью Яманаки и его хидзюцу.

— Прекрасно. Соичиро, Ичиро, вы вдвоем прямо сейчас выдвигаетесь к вашим позициям. — Подойдя к стоящему посередине шатра столу, на котором лежала карта местности, я ткнул двумя пальцами, показывая двум братьям Узумаки их месторасположение. — Джомей Хьюга, Ринго Такарама, вы защищаете Соичиро. Джобен Хьюга, Хоши Хитоми, вы двое умрете, но защитите Ичиро, — продолжил я раздавать "ценные указание", скорее, для себя, так как все мои люди уже знали свои задачи и состав команды, в котором они будут состоять.

Дождавшись утвердительных кивков от двух Хьюг, Такарамы и Хитоми, я продолжил:

— Соичиро, Ичиро. Ради Ками-сама и святых яиц Рикудо-сенина ни в коем случае не вступайте в бой с противником. Постоянно двигайтесь по всей территории вашей точки. Если всё же будут проблемы, например, ваши телохранители будут уничтожены, сразу же связывайтесь со мной. Никакой самонадеянности! Всё ясно? — спросил я братьев-близнецов из клана Узумаки. Эти двое красноволосых будут нашей последней надеждой.

Если мы, Учихи, не справимся с нашей задачей и один из джинчурики при помощи своего зверька ударит по нашим позициям бомбой биджу, то Узумаки должны будут поставить барьер, который остановит атаку одержимого.

Хирузен основательно подошёл к проблеме превосходства противника в джинчурики. Дал целых двух Узумаки, которые были плохи в Фуиндзюцу, (Для Узумаки. Если сравнить любого другого мастера печатей и их, они всё равно будут наголову выше...) но были невероятно талантливы на поприще Кеккайдзюцу.

— Хай, тайчо, — синхронно склонив головы, ответили мне два голоса.

— Прекрасно. Тогда почему вы ещё здесь? — сказал я им, намекая, что пора бы уже быть на своих местах.

Узумаки со своими телохранителями тут же сорвались с места и, выбежав из шатра, растворились во тьме ночи.

Проводив барьерщиков взглядом и мысленно пожелав им удачи, я, развернувшись, посмотрел на оставшихся шиноби.

Пушечное мясо. Те, кто наравне с моей командой из Учих будет затормаживать продвижение противника и ждать, пока не объявится джинчурики.

Хорошо, что Кумо и Кири пошли в бой с армиями своих Дайме. Их тактика будет максимально пряма и эффектна, но максимально тупа и неэффективна.

А тактика будет выглядеть именно так: разбить армию на пять частей и кидать их в бой.

Первая часть будет проверочной.

Если её проредят, вступит вторая, уже более сильная.

Если и они отгребут от нас, то тогда в бой выйдет третья часть.

И предположительно в этой волне будут наши цели.

Ну что же, надеемся на удачу. Если противники решат всё же атаковать как шиноби, то есть маленькими ударными группами, то мы попали.

Моих людей займутся боем, и они не смогут помочь нашему мясцу, после чего уже моих бойцов закидают трупами.

"Успокойся. Ты Учиха, не Нара. Ты не тактик, не стратег, не великий гений мысли. Аналитики уверены, что атака будет именно в стиле самураев, а не в стиле шиноби, — начал я успокаивать самого себя, представив себе, как один за другим умирают мои люди, а я сам ничего не могу с этом поделать. — Уф. Нет, на всякий пожарный у меня есть Хирайшин. Если что, вытяну своих подопечных", — смог всё же успокоить я себя.

Первая линия нашей обороны построена полумесяцем.

Я же решил разделить оставшихся бойцов на шесть групп и построить развёрнутый внутрь треугольник в этом полумесяце. Команды Л1 и Л2 (Левые 1 и Левые 2) будут держать оборону на левом фронте. И если команда Л1 должна стоять насмерть и не сдвигаться со своей позиции, то Л2 будет двигаться по всему левому фронту, помогая нашему мясцу.

Аналогичная ситуация и с группами П1 и П2 (Правые 1 и Правые 2). П1 стоит насмерть, П2 двигается и поддерживает.

Внутри же треугольника будут группы Ц1 и Ц2 (Центр 1 и Центр 2). Ц1 состоит из меня самого и моих соклановцев. Ц2 находится под началом Сакумо-сенсея. Ц1 держит оборону и выжидает джинчурики. Ц2 стоит с нами до тех пор, пока Левые или Правые не получат по щам. Когда такое произойдёт, а это произойдёт (да, я немного пессимист), то Ц2 должны будут выдвинуться к ним и вытащить встрявших в неприятности товарищей...

В общем, как-то так. Посмотрим, будет ли эта система работать. Эта стратегия была одной из тех, которые мне посоветовал Хирузен, я лишь увеличил число групп с трёх до шести и ввёл вторым Левым и вторым Правым их "спецзадания".

— Что же. Группы Л1, Л2 и П1, П2, вы знаете, куда вам надо и что вам нужно делать. Если будут проблемы, связывайтесь со мной. Я либо пришлю группу Ц2, либо, если уж будет совсем плохо, подойду с группой Ц1. Не рискуйте. Старайтесь применять как можно меньше ниндзюцу. Скорее всего, первая волна будет состоять из самураев и слабых шиноби. Лучше приберегите силы для последующих волн. Одно тайдзюцу и метание шурикенов с кунаями. Взрыв-теги и леска. Ловушки. Но никаких дзюцу Б-А класса. Нам предстоят жаркая ночь и знойный денёк. Так что постарайтесь распределить свои силы как можно лучше. Замены вам нет, — обведя каждого взглядом, заглядывая своим подчинённым в глаза, выдал я. — Вы понимаете, если мы не выполним свою задачу, Конохе конец. Нам некуда идти. Нам нельзя проигрывать. Нам нельзя умирать. Потому что за нами Коноха. Умрём мы — умрёт она. Так что бейтесь так, как никогда раньше не бились. Никакой пощады. Никакой жалости. В наших сердцах горит Воля Огня! И если кто из нас падёт на этом поле боя, то это будет высшая честь, которой мог бы удостоиться шиноби Конохи! Мы выполним нашу миссию и положим начало триумфа Конохагакуре и крах её врагов! — закончил я, сам не понимая, как моя просьба продержаться как можно дольше, не использовать чрезмерно ниндзюцу и быть осмотрительнее вылилась в эту фанатичную и банальную речь.

"Уф, даже как-то стыдно стало, — опустив голову, тем самым прикрывая своё раскрасневшееся лицо своими чрезмерно отросшими волосами, подумал я. — А ведь я сам в это верю..." — задумчиво подумал я, как только более-менее успокоился.

Я не хочу, чтобы цветущие, живые улицы Конохи стали безлюдными, чтобы наши мужчины были убиты, а клановые девушки превратились в инкубаторы... Чтобы наши реликвии и памятники были разрушены и разграблены, не хочу! И всеми силами буду бороться за свою родину!

Я боюсь смерти. Я боюсь даже проиграть. Боюсь потерять честь.

Но биться я буду до конца.

Потому что Коноха больше, чем честь. Больше, чем жизнь. Больше, чем личные амбиции.

Подняв взор на своих подчинённых, я видел то же самое и в их глазах.

Они боялись. Они понимали, что против нас говорят все факты.

Но никто из них не собирался сдаваться. Каждый готов был пойти до конца и заплатить любую цену.

— По позициям, — хрипло отдал я приказ, разворачиваясь и выходя из шатра.

На улице мне предстало зрелище поднятого по тревоге военного лагеря.

Каждый из них боялся. Но каждый из них хотел жить. Каждый из них имел близких, к которым он хотел вернуться. Но больше всего он хотел, чтобы его близкие жили. Каждый из них понимал, что их жизнь будет лишена без них смысла. И это давало им сил противостоять своим страхам.

"Но не все такие", — подумал я, увидев трёх бойцов, которые бежали в сторону рек.

Ускорившись, я рванул в их сторону.

— Стоять! — сам того не ожидая, низким басом рявкнул я.

Трое предположительных дезертиров резко затормозили и медленно оглянулись. Увидев меня, они расслабленно вздохнули.

— Малой, ты тоже слинять хочешь, да? — спросил один из них меня. — Тогда давай, это, за нами. Но отстанешь — останешься один, понял, да? — сказав это, он вновь стартовал с довольно приличной скоростью.

"Какие добрые дезертиры. Пригласили меня с собой. Не побоялись, что я их сдам. И не узнали. Эх, а вот этого моё эго не переживёт", — веселя самого себя, я достал три куная, попутно напитывая их чакрой Футона.

Три молниеносных движения, и вот предо мной три трупа. Каждому мои кунаи вошли точно в шею, точно в косточку атланта, отделяя их торсы и никчёмные черепушки.

"Но больше всего меня интересует, как именно они прошли мимо стражей. Эти отбросы вряд ли смогли бы пройти мимо застав, если бы не подкупили их... Эх, жаль времени нет..." — поднимая головы дезертиров за волосы, я двинулся в лагерь.

Проходя мимо застав, я сверлил всех встречных мне стражников злобным взглядом (а каким ещё может быть взгляд с активированным шаринганом?), от чего многие из них то бледнели, то синели, то краснели.

Искать виновников сейчас не имело никакого смысла.

Виновник или виновники могли и вообще не пережить бой. Так что забьём на это. В этот раз.

Подойдя к столбу в середине лагеря, я, макнув пальцы в шеи моих "жертв", написал на нём их же кровью: Дезертиры.

Связав их шевелюры, я вбил один простой кунай в столб и повесил их черепушки.

Не знаю почему, но меня очень сильно разозлила их попытка сбежать.

В то время как многие ничем не отличающиеся от них товарищи готовятся к бою и смерти, эти мрази бегут.

— Вам повезло, что у меня время нет, иначе я убивал бы вас медленно, — сказал я напоследок, удаляясь от столба, неспешно продвигаясь к своей позиции. Время ещё было.

Оказавшись на своей точке, я вновь начал смотреть на развёртывающиеся боевые позиции нашей линии обороны.

— Изами! — окликнул меня на улице Сакумо-сенсей, вырывая меня из странного, полумедитативного состояния, в котором я оказался, смотря на ночной лагерь, поднятый по тревоге. Благодаря шарингану я видел всё в малейших подробностях, видел десятки шиноби, сотни самураев... Почти никто из них не доживёт до завтрашнего дня. Многие станут калеками.

Впервые я задумался об этом.

— Да? — откликнулся я, поворачиваясь к нему.

— Ты где успел дезертиров найти? — весело спросил он меня, подняв свою бровь в вопросительном жесте.

"Теперь я знаю, от кого Какаши унаследовал такою мимику..." — подумал я, смотря на это.

— От шарингана мало что скроется, — слабо улыбнувшись, ответил я своему сенсею и приятелю.

— Ну да, ну да... — задумчиво сказал он, подойдя ко мне и начав смотреть вдаль. — Думаешь, мы справимся?

— А ты сомневаешься? — вопросом ответил я на его вопрос.

— Да. Мы построили свою защиту на додумках наших аналитиков. Шпионы Конохи оказались бессильны, и мы ничего не знаем о планах врага. Если они не нападут так, как мы ожидаем, то мы все умрём, а миссия будет провалена, — хмурясь, ответил он мне.

— Если такое произойдёт, то я схвачу тебя и других и при помощи Хирайшина слиняю с этой линии обороны. А там у нас будет ещё один шанс. Так что расслабься, — как можно беспечно сказал я, хотя сам думал об этом. — У меня всё под контролем. Да и какого ты смотришь вдаль? — спросил я его, увидев, что он всё так же смотрит в сторону вражеских сил. — Даже я не вижу на такое расстояние, а ты уж и подавно...

— Да просто ты так воодушевлённо выглядел, вот и я тоже захотел, — рассмеялся, ответив, мне он.

"Стресс скидываешь? — смотря на ухохатывающегося Сакумо, подумал я. — Жаль, я так не могу. Чертовы традиции и своды правил. Вон Наори вообще сидит вся бледная, да и руки трясутся, — посмотрев на внучку Рен-доно, подумал я. — Но харя кирпичом, а в глазах можно только увидеть тонны презрения к каждому, кто только посмеет к ней подойти. Да и у Хьюг не лучше. Вон у двух моих вообще непроизвольно активирован бьякуган. А ведь здесь все многое повидавшие воины. Каждый из них терял близких и лил кровь врагов. Но боятся как перед первым боем", — оглядывая стоящих, сидящих и даже лежащих по территории всей нашей точки бойцов, подумал я.

Мощный взрыв на горизонте прервал смех Сакумо.

Сконцентрировавшись, я смог различить, что там творится.

"Твою мать, сколько же их там..." — была моя первая мысль, когда я увидел авангард наших противников.

12.

— Киии! Ааай! — над полем боя разносились воинственные выкрики самураев.

Кровь лилась рекой, но пока в этой реке не было крови шиноби.

Противники поступили разумней, чем ожидалось, и решили перед своей настоящей атакой пустить вперёд группу самураев, чтобы посмотреть, на что же способны защитники позиций.

Ставка решила бросить на вражеских самураев наших, в то время как наши шиноби будут поддерживать их издалека при помощи шурикенов и кунаев.

Я же сам, вольготно развалившись прямо на земле, смотрел на эту битву, подперев голову рукой.

"Ммм, что-то сегодня со мной не так... Даже сражаться неохота... Может быть, заболел?" — вяло размышлял я, пытаясь перебороть свою скуку.

Уже как второй день я нахожусь в таком странном состоянии. Вроде бы не прочь сразиться, но в то же время мне охота махнуть на всё рукой и свалить в главный лагерь, взять Цунаде и, заперевшись в нашем шатре, побыть только вдвоём.

"Мягкотелым стал? — Раньше я никогда не подумал уходить от хорошей схватки. — Или же просто устал от войны? Или просто охота к Цунаде? Ммм... Скорее всего, третий вариант. Из-за этой дебильной ссоры проходили дувшиеся друг на друга до самого моего отъезда".

Когда я прочёл экспериментальные записи Цунаде, которые та в спешке оставила прямо на столе в "кухонном отделе" шатра, я чуть не натворил дел.

Сперва хотелось пойти, найти Цунаде и ёбнуть ей по её черепушке, и желательно посильнее... Но, чуть-чуть остыв, я как-то понял, что рукоприкладством дело не решишь.

Так что захотелось пойти к Мито-сама и банально нажаловаться на её не знающую, когда нужно остановиться, внучку. Всё же старой вертихвостке хотелось увидеть детей своей внучки (во всяком случае, я на это надеюсь), а эти эксперименты очень сильно подрывают шансы на такой исход событий.

Но уже по дороге к красноволосой я остыл достаточно, чтобы понять, что это будет как-то очень уж странно... Я сам должен это решить, иначе я просто перестану себя уважать. Да и наши это проблемы, нечего сору из избы выносить.

Так что, вернувшись назад, я начал размышлять над тем, что же мне сказать Цунаде, чтобы уговорить её остановиться в своей погоне за силой. Её мания достичь силы своего прославленного деда и внушающей бабули с каждым днём только росла.

И мои увещевания включить мозги и подумать не помогали. Она просто не понимала, что её бабуля — джинчурики сильнейшего биджу. Да даже полнейший дебил с таким квартирантом станет убер-убивашкой.

А про её деда и говорить нечего. Хаширама Сенджу — это долбаный уникум. Так же, как и Мадара Учиха. Чтобы достичь их силы, нужно изо дня в день тренироваться, проливать слёзы от боли, литры крови от повреждений и целые озёра пота, постоянно находясь на грани человеческих возможностей, и тогда, когда-нибудь, лет так через сто простой смертный достигнет половины их мощи.

Но Цунаде упорно отказывалась это понимать. Точнее, мозгами она-то понимала. И вроде бы даже соглашалась. Но вот как показало время, она всё же решила во чтобы то ни стало повысить свои возможности.

Дура. Просто дура. Ведь существует очень большой шанс того, что она станет бесплодной. А мне нужен будет рано или поздно наследник.

Ну чего ей стоит подождать до окончания войны, чтобы родить мне наследника? А потом, если всё ещё захочет, может дальше продолжать свои изучения чакро-очага.

Но нет, блин. Ей всё нужно сейчас. Она что, не понимает, что, если она станет бесплодной, мне придётся с ней развестись? Законы клана требуют от меня законного наследника. Тут не подойдёт вариант с бастардом. Даже в нашем свободолюбивом клане бастард не сможет стать наследником старейшины (которым я стану), а потом и старейшиной. (Глупость какая-то. Бастард вполне сможет стать главой клана, а вот главой рода никак. Вот если сейчас объявится бастард Мадары или Изуны Учихи, он вполне себе сможет претендовать на место главы клана. Если, конечно, при помощи силы докажет, что достоин этого. Сила и Кровь. Вот девиз и главное правило в клане Учиха. Без Силы невозможно чего-то добиться. А без "правильной" Крови невозможно что-то удержать.)

Вот я и решил подождать, медленно и внятно расставить все акценты и вновь объяснить Цунаде, почему ей сейчас нельзя так рисковать. Всё же я уже очень сильно к ней "прицепился" и привык и терять её я совершенно не хочу. Особенно из-за такой банальности.

Ну, я, вернувшись назад, составил план. Как мне говорить и что мне говорить. Если бы я сразу же начал её в чём-то обвинять, то она, скорее всего, плюнула бы на всё и ушла. Так что я решил действовать спокойно и расчётливо.

Вот только Цунаде этого не оценила.

Когда я сказал, что видел её записи и читал их, она тут же взвилась и устроила мне скандал.

Обвиняла меня в том, что я ей не доверяю, роюсь в её личных вещах и далее по списку.

Я это терпел. Нет, честно. Я старался сдержать себя и не начать грубить. Но после пары минут криков и довольно сильно ощутимой пощёчины (у Цунаде рука ого-го какая тяжёлая) я взорвался.

Не знаю точно, что я там наговорил, но пришёл я в себя, когда мы, я и Цунаде, уже успели начать использовать силовые аргументы.

Но, взяв себя в руки и развеяв Расенган, я начал примирительным тоном успокаивать Цунаде. Она, видимо, тоже поняла, что мы в ходе спора чуть было не поубивали друг друга, взяла свои эмоции под контроль и гордо удалилась, до этого объявив мне "бойкот".

Этот бойкот продолжался практически до самого начала моей миссии.

Но в последний день Цунаде подошла ко мне и извинилась. (Я это, конечно же, принял, так как с самого начала не был зол. Лишь чуть расстроен, что всё чуть ли не скатилось в мордобой.)

После чего мы нормально поговорили, и Цунаде в какой раз пообещала мне перестать экспериментировать со своим чакро-очагом. Только в этот раз мы оговорили то, что она сможет продолжить свои изучения после того, как родит мне наследника.

Из-за этого пришлось согласиться устроить свадьбу сразу же после завершения войны. (Сам же я хотел проходить в холостяках лет до девятнадцати-двадцати. Не знаю почему, но я очень сильно боялся связывать с кем-то свою судьбу. Может, это наследство моей прошлой жизни? В последнее время я начал очень часто замечать за собой некие словечки и мысли, которые я вроде бы и не знаю. И только покопавшись в памяти, вспоминаю, что это такое, находя нужные мне знания, роясь в своей прошлой жизни.)

Но зато последний день после извинения Цунаде прошёл просто прекрасно.

Приятно провели время как днём, так и ночью.

Но главное — была информация. Информация о биджу и джинчурики.

Цунаде, видимо, расспросила Мито-сама, и та ей ответила на её вопросы.

Многое из этого я знал, но вот то, что джинчурики однохвостого и двухвостого могут бить бомбами биджу, я не знал. Они просто не делают этого, так как это слишком чакрозатратно для них. Используя свои элементы, они смогут нанести куда больше урона.

Это девятихвостый может долбить биджудамами, практически не останавливаясь, а вот всем остальным, даже восьмихвостому и пятихвостому, приходится следить за своей чакрой.

Также Цунаде настояла на том, чтобы я не полагался на свою чакросистему и постоянно напитывал своё тело, если буду находиться подле джинчурики.

Хоть человеку с сильной системой циркуляции чакры и с большим объёмом чакрорезерва и не так страшно находиться рядом с джинчурики, но вот всё же это рискованно.

Пусть метод накачки своего тела чакрой и очень затратен, зато я буду на все сто уверен, что ничего с моим телом или моей чакросистемой не произойдёт.

— Йо, Изами. Ты ещё с нами? — голос Сакумо вырвал меня из своих рассуждений и воспоминаний.

— Да, конечно же, — сказал я, принимая положение сидя. — Просто задумался.

Пока я отвлёкся на свои мысли, битва продолжалась, и удача, кажись, повернулась к нам своей филейной частью.

Во всяком случае, "наших" самураев теснили. Также были потери в составе шиноби, так как некоторые вражеские дальнобойные техники достали наших, засевших в укрепления, бойцов.

Нужно что-то с этим делать.

— Группа П2, слаженный удар по правому флангу при помощи дзюцу, Катон: "Гокакью но Дзюцу — Высвобождение огня: Техника мощного огненного шара" по моей команде. Группа Л2, аналогично, но по левому флангу. Ясно?

— Хай, группа П2 задачу поняла, — раздался в моей голове голос лидера группы П2, Фуджито. — Выдвигаемся, как займём удобную позицию, я вас извещу, Изами.

— П2, вас понял. Жду, — кротко ответил я Фуджито.

— Группа Л2 готова к исполнению, — получил я ответ от Камуро, лидера группы Л2.

— Л2, вас понял. Ждать приказа, — бросил я Камуро, внимательно следя за П2.

У них возникли проблемы с местностью.

Холмы плохо подходили для внезапного удара по врагу, так что группе П2 пришлось сделать круг, чтобы выйти на удобную позицию для удара.

— Изами, группа П2 готова.

— Л2, П2, приготовьтесь, — предупредил я их, чтобы они были наготове.

Сам же приступил к созданию каркаса гендзюцу.

"Муген Шаринган: Великая Иллюзия!" — напустил я на противников сильное гендзюцу.

— Сейчас!

Сразу же левый и правый фланг покрылись огнём.

От взрывной волны двух десятков мощных огненных шаров сражающиеся рядом с эпицентрами взрывов самураи разлетелись в разные стороны, словно игрушечные куклы.

А прямо предо мной разыгралась кровавая резня.

Те противники, что не были уничтожены в огне Катона, сейчас быстро уничтожались. Захваченные в гендзюцу вражеские самураи не представляли собой больше достойных противников для самураев страны огня. Они превратились в жертв. В овец на бойне.

Лишь парочка особо умелых, которые смогли скинуть моё гендзюцу, и увидела расклад боя, рванула в сторону своих укреплений, спасая свои жизни.

"Ксо, нужно будет тренироваться в наложении гендзюцу на местность. А то какие-то непонятные самурайчики могут выйти из моих иллюзий", — досадливо поморщившись, подумал я, смотря вслед быстро удаляющимся бойцам страны молнии.

"А ведь они вряд ли сильнее средненького чунина..." — хмуро подумал я.

— Неплохо, — хлопнул меня по плечу Сакумо. — Готовьсь! Сейчас будет жарко, ха-ха-ха! — Крикнул он своей группе. Те начали судорожно в последний раз проверять своё снаряжение. Скорее, для простой уверенности или же для того, чтобы отвлечь себя.

"Согласен. Сейчас будет очень жарко..." — подумал я, смотря на двинувшиеся в бой ряды самураев и шиноби, до этого стоявших в отдалении и внимательно следящих за боем.

— Кама, передай начальнику ставки, чтобы бойцы готовили розданные им кунаи, — попросил я Яманаку.

— Хай...

"Значит, сейчас начнётся настоящий бой", — доставая простой кунай с закрученной печатью Хирайшина вокруг ручки и втыкая его в землю, подумал я.

— Кама, передай, чтобы по моему приказу ВСЕ бросали кунаи. Никто не должен начать швыряться техниками или другим железом. Одни мои кунаи. Только когда я отдам команду, — взволнованно повторил я ему распоряжение. — Понятно.

— Ясно... Передано.

— Молодец, — только и сказал я.

Сейчас я полностью сосредоточился на противниках. Как только они подойдут достаточно близко, они ускорятся и резко сократят дистанцию. Мне же нужно будет поймать момент, когда будет лучше всего начать резню.

Вот самураи, медленно надвигающиеся на наши позиции, ускоряют шаг. Двадцать групп, в каждой по сотне бойцов.

За ними пятьдесят девять групп шиноби, по четыре в каждой. Это сильно.

За ними три большие группы самураев страны молнии. И ни одного шиноби Кири или самурая из страны волн... Мда, не нравится мне это...

"Вот оно!"

— СЕЙЧАС! — крикнул я, доставая мой Обезглавитель из своих ножен.

Концентрируюсь на своих печатях. Прекрасно чувствую, как несколько десятков кунаев с меткой Хирайшина оказываются в толпе противников.

"Три десятка... Четыре десятка... Семь десятков... Сто тридцать три... двести!" — всё, все кунаи разбросаны.

— Кама, передай, что теперь можно начать атаку, — это было последним, что я сказал, прежде чем исчезнуть в ослепительной белой вспышке, которую сопровождал громовой раскат.

Бойня, чтобы спровоцировать джинчурики, началась.

13.

Устало развалившись на стуле прямо в палате своего лучшего друга, Наваки поднял уставший взор на лежавшего в кровати Учиху.

"Даже страшно представить, как отреагирует Изами на все те новости, которые произошли после битвы... — угрюмо подумал молодой лидер Сенджу. — А ведь всё так хорошо начиналось. Атаки врагов останавливались силами генинов и чунинов прямо же на первой линии обороны, а люди под началом Изами быстро и качественно устраняли их... И всё так плачевно закончилось... Изами будет в ярости, когда проснётся". — Обречённый вздох новоявленного, только что вступившего в свои права главы клана Сенджу разнесся по всему коридору третьего этажа больницы Конохи. Этаж, где лежали самые тяжёлые пациенты, к которым относился Изами Учиха.

Сломана левая нога, также сломаны и обе руки, начиная с плеч, заканчивая пальцами, которые были полностью раздроблены. Пробита грудная клетка, сломанный позвоночник, тяжёлое истощение чакры, многочисленные повреждения чакросистемы, перенапряженный очаг чакры, многочисленные повреждения жизненно важных органов... И самое ужасное — один из ударов многочисленных противников юного Учихи нанёс сильное повреждение правой стороне его головы, практически спалив всю кожу на лице, расколол череп и, что хуже всего для молодого Учихи, лишил его правого глаза.

Просто чудо то, что Изами смог всё пережить. Да ещё и не остаться калекой. Если не считать потери правого глаза.

Правда, это чудо стоило многим первоклассным ирьенинам огромных сил и много времени.

Клан Учиха нанял самых лучших специалистов Конохи. Орочимару, который восстанавливал внутренние повреждения и вживлял новые органы. Цунаде, которая работала над системой циркуляции чакры Изами, не отходя от него полных три дня. Сам Наваки, который имел ярко выраженный талант к заживлению различных не слишком глубоких повреждений и ран. После его лечения у Учихи практически не осталось шрамов, да и именно он закрывал все критические повреждения. Например, как тот порез на шее, от которого Изами чуть не отправился к Шинигами ещё до прибытия в полевую "больницу", не говоря о Конохе.

"Зато теперь ты, мать твою, Герой Конохи. И стоило это того?! — беззвучно, одними губами спросил Наваки своего лежавшего в коме друга. — Все эти войны и бессмысленные смерти, и всё ради амбиций старых ублюдков во главе деревень... Это так глупо!"

Словно услышав вопрос Наваки, Изами издал тихий стон.

Тут же подскочивший Сенджу сложил печати и активировал специальную для контроля состояния пациента технику.

— Тихо, не дёргайся. Только хуже будет. Большинство твоих мускулов атрофировано, да и от близкого контакта с чакрой биджу тебе лучше не стало. Ты слышишь меня?

Быстрый, еле заметный кивок со стороны Учихи, и Сенджу заметно успокаивается.

— Хорошо. Тебе сейчас нужно отдохнуть. Мы не знаем почему, но ты больше месяца находился в коме. Но при этом твои показатели были анормальны. Особенно активность мозга. Голова не бо-бо? — улыбаясь, спросил Наваки.

Он специально вызвался следить за состоянием Изами, наконец-то этот слишком легкомысленный Учиха проснулся.

— Наваки, — с трудом разлепив губы, выговорил Изами. — Будь другом, дай воды.

— Ммм... Хорошо, только немножечко, Коноха но Тайёко-сен-сама, — с отчётливо слышной насмешкой, комично протянув, сказал Наваки, наполнив из графина, стоящего на тумбочке, стакан. Подойдя к Изами, Наваки осторожно помог ему приподняться и отхлебнуть воды.

— Кха-кха, спасибо, — с трудом выдавил из себя благодарность Изами, как только смог откашляться. — Что ещё за солнечный путь?

— Хаха, не солнечный путь, а солнечный зайчик, мой друг, — ответил Изами Наваки, с интересом смотря на вытягивающееся лицо Учиха.

— Какой зайчик, твою мать? Это ты придумал?

— Нет, кто-то сболтнул, когда увидел Хирайшин в твоём исполнении. Вот теперь ты даже в книге Бинго известен как Солнечный Зайчик Изами Учиха. Кстати, за тебя дают тридцать четыре миллиона мёртвым в Кумо и пятьдесят миллионов за живого...

— Стой. Какого чёрта мне дали прозвище, да ещё и такое? Да и было у меня уже одно.

— Правда? Я не знал, что было, как, видимо, и другие. Так что смирись. Хааа... хаха, — посмотрев на растерянное лицо своего друга, Наваки не смог удержаться от того, чтобы не рассмеяться. — Да ладно тебе. Главное, чтобы правильно писали. Так что, если будут правильно писать, всё будет нормально.

— Угу... — угрюмо смотря в потолок, ответил Изами.

Тяжело вздохнув и сокрушённо покачав головой, Наваки взял из угла стул и сел напротив Изами.

— Нам нужно поговорить. После битвы случилось многое. Да и твоя выходка многое усложнила... — начал Сенджу тяжёлый разговор, который планировал с того момента, как только состояние Изами пришло в норму.

— Говори уже. Не беспокойся, не съем. — Ободряюще улыбнулся ему юный старейшина своего рода. Хотя сам он об этом пока ещё не знал.

— Может, попозже? Ты чего-то показываешь слишком много эмоций. Я такое у тебя только рядом с Цу... — хотел подколоть Наваки своего друга, но вдруг оборвал себя. — В общем, сейчас не время шутить. Ситуация не располагает. Кстати, ты дебил. У тебя была сломана левая нога, также были сломаны и обе руки, начиная с плеч, заканчивая пальцами, которые были полностью раздроблены. Грудную клетку тебе пробили, сломали позвоночник... И многие другие "приятные" повреждения вроде чакроистощения и тому подобного. И всё из-за твоего тупизма. Нахер ты только полез?!

— Что было? Что за последствия, кто меня так отделал? — Увидев вопросительный, ничего не понимающий взгляд своего друга, Наваки, набрав в грудь побольше воздуха и собрав всё своё мужество в кулак, решил просветить своего пациента.

— В общем, расскажу по порядку. В битве было много потерь с нашей стороны, но по сравнению с нашими противниками это ничто. Коноха и войска Дайме Огня полностью разгромили Кумо и войско страны Молнии. Нам повезло, на Кири напали отряды Ивы. Второй Цучикаге и Второй Мизукаге мертвы. Убились друг о друга.

— Хорошие новости. — Устало улыбнулся Изами. — Или есть и плохие?

— Есть. Глава клана Учиха и его наследник пали в битве. — Посмотрев в глаза Изами, Наваки не увидел ничего, кроме как равнодушия. — Странно, я думал, тебя эти новости заденут. Всё же Рен-доно, пусть ему повезёт в следующей жизни, тебя всегда оберегал.

— Он Учиха. Мы живём войной и умираем на ней, — спокойно ответил ему Изами.

— Тц, Учихи... Все ненормальные...

— Ты лучше о сражении расскажи. Особенно о моей роли в нём. Я помню всё очень плохо. Как будто бы пьяным был... — нахмурившись, попросил Учиха Сенджу.

— Мда, странно. Может, это последствия удара в голову от того "черножопого дауна"? — задумавшись, проговорил Наваки.

— Черножопый даун? Удар в голову? — спросил Изами, так как ничего из этого не помнил.

— Угу, черножопый. Наори сказала, что это ты так его величал во время боя. И да, удар в голову. Ты сражался с каким-то огромным темнокожим шиноби-блондином, который на тебя накинулся, когда ты и твоя группа чуть не порвали джинчурики двухвостого на лоскуты. Там и появился тот шиноби. Раскидал твою Ц1, вроде бы ты их так назвал, и кинулся на тебя. На ногах осталась стоять только Наори. Она и сдерживала джинчурики, в то время как ты сражался с той гориллой...

— Откуда ты это знаешь? — спросил Изами своего лучшего друга. — Ты же не был на фронте?

— Я и Цунаде поочерёдно следили за тобой, — смущённо ответил Наваки. — Не могли же мы оставить тебя совсем без надзора, а то устроил бы непонятно что!

— Хм, ну да, — скептически хмыкнул Учиха.

— Зря думаешь, что это не так. Позже ты учудил, когда я и Цунаде были заняты с ранеными...

— Рассказывай.

— Ну, в общем, ты там с тем чёрным махался. Вроде бы была ничья, но ты держался на одних гендзюцу. Пару раз я думал, он тебя прибьёт. Кажись, тебя спасли доспехи... Кстати, их больше нет. Все расхерачено. Полностью, даже фуин выжжены.

— Нихера себе... — тихо пробормотал Изами. — Это негр меня так отделал?

— Кто? — недоуменно спросил Наваки, не поняв, что такое негр.

— Негр. Тот чёрный.

— А, нет, не он. Точнее, он, но не сразу, а позже, в другом месте. Когда вы сражались на линии обороны, ты даже смог его ранить. Долбанул сперва каким-то дзюцу Футона, после вбил его в землю Расенганом и сверху припечатал напитанным до отказа чакрой ветра Кубикирибочо. Там порез такой неплохой прямо на бычьей шее того мужика был. Вот тогда всё и пошло наперекосяк. Сразу же вмешался Райкаге, а за ним в бой вступил джинчурики восьмихвостого. — Тут Наваки посмурел. — Его ядовитая чакра забрала большинство жизней наших шиноби. Так как вам пришел бы конец, в бой вмешалась Мито-ба-сан. Позже к ней подтянулись и другие монстры нашей деревни. Жалко, что ты не помнишь, что там было за сражение. Когда ты смотрел на это, тебя аж в экстазе трясло.

— Понятно, но где меня так помяли? — недоуменно спросил юный Учиха.

— Ооо, это особо интересно. Ты, кажись, рассудком повредился, решил, что сможешь при помощи Хирайшина нагнать тех шиноби Кумо, что отступили с поля боя, как и наши, не мешаясь под ногами сильнейших. К счастью, тебя отговорил Сакумо, но сам выдал идею собрать команду посильнее, которую ты перенесёшь с собой. Ты, конечно, в своей великой "мудрости" согласился... — От яда в голосе Наваки можно было бы отравить всю страну Огня. — Нажрался чакровосстановляющих таблеток, из-за чего после Цунаде три дня латала твою систему циркуляции чакры и чакроочаг, и кинулся исполнять ваш с Сакумо план, предварительно собрав чуть более сотни джонинов!

— И что дальше? — тихо спросил Изами у сделавшего паузу, чтобы отдышаться, Наваки.

— Да ничего. Ками-сама был на вашей стороне. Так же, как Шинигами и демоны всех миров. Иначе я не могу объяснить себе, что этот авантюрный план увенчался успехом. Ты сам послал десяток клонов, которые хватали добровольцев и перекидывали их в лагерь врага. Причем ты не нашёл ничего умнее, как в одиночку пробить себе путь в середину лагеря и туда уже телепортировать наших...

— Мда... Не очень... Умно... — смущаясь, выдавил из себя Изами.

— Да ну нафиг? Ты признаёшь свои ошибки? Ками-сама, завтра Шинигами сорвёт занавесу мира и заберёт наши душонки себе! — театрально схватившись за сердце, высокопарно заявил Наваки.

— Не юродствуй.

— Хех, что?

— А, тьфу ты. Не измывайся надо мной.

— Мда, тебе надо будет сходить к ирьенину по черепно-мозговым травмам, что-то с тобой не то. Странные слова говоришь, смущаешься, извиняешься... Ещё подумаю, что Изами Учиха умер, а в его тело вселился дух, ха-ха, — весело рассмеялся Наваки понятной только ему самому шутке.

— Угу, говори, что там в лагере дальше было.

— Да ничего. Порезали вы огромное количество. Ты вообще там бушевал. Пока не нарвался на того, как ты там сказал, негла? — спросил Изами Наваки, коверкая слово, так как не смог выговорить "р".

— Негра, но не суть. Продолжай, пожалуйста.

— Пожалуйста? Да завтра мир во всём мире настанет, ведь даже Изами Учиха может что-то просить.

— Говори уже, шут. Тебе не наследником клана Сенджу надо быть, а первым шутом при дворе Дайме.

— Да я бы с радостью, но позиция уже занята, да и родственники против будут, — улыбаясь, заявил Наваки.

— Знаешь... — задумчиво протянул Изами. — Я тебе даже верю...

— Ха-ха, ну да. Так, всё, я рассказываю. А то я у тебя здесь до ночи просижу. А я, между прочим, почти что не спал из-за тебя.

— Пф. Не моя вина. Сам виноват. Я тебя не перебивал, — ответил Изами Сенджу, не дав Наваки перебросить стрелки на себя.

— Вот сейчас ты больше похож на Изами Учиху, которого я знал... — улыбнулся Наваки. — Видимо, в форму приходишь... Ах, на чём я остановился? — спросил самого себя Сенджу.

— На негре, — подсказал ему Изами.

— Ах да. В общем, вышел злой негр и накостылял тебе. Ты уже никакой был, а он только с отдыха, да и рану ему залечили... В общем, накостылял он тебе очень сильно. Так сильно, что ты правый глаз потерял, — внимательно смотря на своего лучшего друга, рассказал страшную новость Наваки.

— Ясно... Я это, если честно, уже понял. — Натянуто улыбнулся Изами.

— Кхм, Изами, с тобой всё хорошо?

— Нет. Но поделать я ничего не могу, так что не бойся, сходить с ума и крушить всё, что попадётся под руку, я не буду, — чётко выговаривая, выдал Изами, улыбнувшись, когда увидел, как Наваки, расслабившись, выдохнул.

В разговоре между двумя друзьями повисла тяжёлая пауза.

— Наваки, есть ещё плохие новости? — прервал тишину Изами.

— П-плохие? — переспросил его Наваки.

— Да, нутром чую, что это не всё.

— Может, ты сейчас лучше отдохнёшь, а мы завтра договорим? — попытался выкрутиться Сенджу, не желая испытывать терпение друга.

— Наваки, пожалуйста. Я выдержу. Просто хочу всё узнать и принять это, — необычайно спокойно для себя попросил Учиха своего друга. — Бежать от плохого нет смысла. Всё равно нагонит. — Когда Изами говорил это, на его губах была усталая улыбка, словно он за этот месяц в коме постарел на лет двадцать.

— Ммм... Ну ладно... Только поклянись мне, что хотя бы попытаешься держать себя в руках, — умоляюще взглянул на Изами Наваки. Он понимал, что это всё, о чем он может попросить.

— Конечно. Я клянусь, что буду стараться держать себя в руках, — легко согласился Учиха на его условия.

— Ладно, в общем... Твои родители мертвы, — тихо поведал Сенджу своему другу. Да, он знал, что у Изами не самые хорошие отношения с родителями. Но всё же родители — это родители.

— Ну что же. Они тоже Учихи. Я рад за них, что они умерли достойно, на поле боя, — спокойно выдал Изами, после чего кивнул самому себе или каким-то своим мыслям. — Дальше, — потребовал он от Наваки.

— Ну, уфф. Подожди, — попросил время Наваки. — В общем... Цунаде больше не твоя невеста. — Посмотрев на застывшее лицо Изами, он начал быстро рассказывать, как и почему это произошло. — После смерти Рен-доно и его наследника совет старейшин принял на себя управление кланом, он и расторг помолвку. Наши старики были этому только рады, так как Цунаде вновь возвращалась в наш клан, даже не устроили сцен о забранной невинности и тому подобное... Хотели Цунаде женить на ком-то из своих отпрысков. Но я, зная Цунаде, мог сказать, чем такое может закончиться, она просто плюнула бы на всё и ушла из клана. Ты знаешь, какая она упёртая. Так что мне пришлось принимать титул главы клана Сенджу. Так я смог отмазать Цунаде, я даже пытался договориться со старейшинами клана Учиха, но они наотрез отказались слушать меня... А Мито-ба-сан, после того как узнала, что ты потерял свой правый глаз, и не пыталась хоть как-нибудь помогать мне, — на одном дыхании выпалил всё юный глава клана Сенджу.

— Спасибо, что так откровенен со мной, — тихим, замогильно спокойным голосом ответил ему Изами. — Я и вправду ценю это. И верю тебе... Пожалуйста, оставь меня одного. Мне нужно всё обдумать.

— Кхм, хорошо. Но только если пообещаешь, что никуда не уйдёшь, твоё лечение не окончено, и я не хочу волноваться, что придётся бегать и искать тебя по всей Конохе. Хорошо?

— Обещаю, — только и сказал Изами, откидываясь на кровать и бездумно смотря в потолок.

— Хорошо, я тебе верю, — улыбнувшись, сказал Наваки. — Ну, я тогда пошёл. А то уже почти восемь вечера, а я всё ещё не сдал свою смену.

— Да, иди.

— Если что-то понадобится, обращайся к медсёстрам, — сказав это, Наваки быстро вышел из комнаты, после чего, найдя глазами старшую медсестру, он целеустремлённо двинулся к ней.

— Сакура-чан, ты можешь сделать мне одолжение? — как можно добрее и шире улыбнувшись, спросил её Наваки.

Миловидная женщина лет двадцати пяти-тридцати на вид, с яркими тёмно-зелёными волосами и такими же глазами, развернувшись, тут же покраснела от вида Наваки. Высокой, красивый брюнет, очень талантливый ирьенин и глава целого клана, мягко и красиво улыбаясь, шёл прямо к ней.

— В-вам что-то нужно, Наваки-доно? — запинаясь, выдала зрелая медсестра, покраснев.

— Ох, какой я доно. Просто Наваки, Сакура-тян. Ты же не против, что я зову тебя так? — спросил её Наваки, приблизившись к ней чуть более, чем было принято в обществе.

— Да! То есть нет, я не против, — улыбнувшись, сказала Сакура, чуть опустив голову, пытаясь спрятать своё раскрасневшееся лицо в своих волосах.

— Ты такая милая, Сакура-тян. Но у меня к тебе небольшая просьба, могла бы ты поставить к палате 403 пару наблюдательниц? И, если произойдёт что-то неординарное, сразу же сообщить мне? — мягко улыбаясь, попросил Сакуру Наваки, забавляясь смущённым видом зрелой женщины.

— К-конечно, Наваки. Будет сделано, — всё ещё заикаясь, выговорила медсестра.

— Заранее тебе большое спасибо, Сакура-тян. Теперь я твой должник, — выдал Наваки. — И не забудь, чуть что — сразу же направь кого-нибудь ко мне.

— Хай, — бойко ответила женщина.

— Ну, тогда я пойду. Ещё увидимся, Сакура-тян, — сказал на прощание Наваки, хитро улыбнувшись.

14.

Первый воздух в лёгких, первый шаг, первое слово, первый класс, первая любовь, первая работа, первая свадьба... Вся жизнь Александра Старинова пронеслась пред моими глазами.

Папа, который был всегда для меня опорой. Мама, которая всегда была рядом, чтобы утешить меня. Брат, который всегда меня поддерживал. Лучший друг, с которым я прошёл через многое. Моя жена. Мать моих детей. Дети, которых я любил больше своей жизни.

Вся моя жизнь. Гражданин России, любящий отец, миролюбивый человек. Но это только моя бывшая жизнь. Прошлое исчезло, растворилось во времени...

Это стало понятно, как только я вновь начал видеть воспоминания. Но в этот раз другое прошлое. Моё прошлое как Изами Учихи.

Первый вздох, первый крик, первый шаг, первое слово.

Воспоминаний из этой жизни было меньше, но в то же время они были намного насыщеннее.

Первый урок. Первое слово. Нянечки, которые внимательно следили за мной, неустанно наблюдая за моей персоной.

Первый раз, когда я после долгого времени увидел Ото-сана, когда он вернулся с той дипломатической миссии.

Первый разговор с ним. Желание доказать ему, что я достоин называться его сыном,

что я сильный, что он может мной гордиться.

Первая тренировка. Довольное лицо отца. Дома впервые на моей памяти я увидел и довольную мать.

Тренировки. Бесконечные тренировки. И, конечно же, пробуждение шарингана.

Именно в этот момент моя голова начала не просто болеть, а раскалываться, словно кто-то заливает в мою черепушку раскалённый свинец.

Боль. Ещё больше боли.

Которую сменяет ярость. Нет, не так, Ярость!

Та самая Ярость, которую я испытал, когда пробудил своё додзюцу.

Злость на самого себя. Досада на слова Ото-сана. Обида. Всё это срослось вместе, смещалось и стало Яростью. Чистой и незамутненной.

Странной. Непонятной. Из-за чего? Почему?

Не знаю. Это и не важно. Всё это я. Это моё. Нужно просто принять.

Медленно боль успокаивается.

И воспоминания двигаются дальше.

Коноха. Величественное зрелище. Сказочное. Нереальное ощущение. Странные люди. Из прошлой жизни я знаю, что люди ведут себя по-другому. Но это оказалось не так. Мои знания не годятся для этого мира. Я должен их отбросить.

Воспоминания тянутся дальше. Но я не хочу.

Я боюсь. Боюсь того, что я увижу.

Момору-сенсей.

Первый его урок. Раз за разом увеличивающаяся нагрузка. Моя упрямость. Я должен. Ради рода, ради клана.

Дом. Отец недоволен. Он кричит, чтобы я упорнее тренировался. Говорит, что я разочарование.

Мать. Вмешивается. Кричит на неё. Она виновата.

Она кричит в ответ. Говорит, что я показываю невероятные результаты.

Но отцу всё равно. Отсылает меня в комнату с напутствием завтра вложить в тренировку всю свою душу.

Момору-сенсей недоволен. Всё время ворчит.

Не сдерживаюсь, упав, начинаю плакать. Я не хочу. Не важно, что я делаю, все недовольны.

Большая шершавая рука треплет голову. Поднимаю взгляд. Момору-сенсей. Улыбается. Говорит, чтобы я не принимал всё так близко к сердцу.

Говорит, что всегда ворчит. Это не моя вина. Это он такой странный, сумасшедший, старый ворчун.

Улыбаюсь. Встаю. Решаю тренироваться для себя.

Тренировки стали труднее. Но я не сдаюсь.

Упорно, выжимая из себя все соки.

Первый выход за границы Конохи. Интересно.

Нужно убить.

Нет, нельзя. Они ведь не виноваты.

Моя старая часть вскинулась против этого.

Александр Старинов против такого. Это же не по-человечески!

Но Изами Учиха за. Я должен. Чтобы стать сильным. Чтобы развиваться.

Чтобы быть воином.

Для себя. Не для кого-то ещё.

Но обе части равны. Ни один, ни другой не могут перебороть друг друга.

Перевес пришёл от третьего. Момору-сенсей подталкивает меня. Помог мне принять правильное решение. Правильное для этого мира.

Правильное для шиноби — воина, палача, убийцы.

Жалость, стыд, решимость. Всё это переплелось.

Вновь голову разрывает невероятная боль.

Глубоко дышу. Слышно голоса. Не из моих воспоминаний. Из реальности.

— Изами-сан, очнитесь! Изами-сан! — Женщина. Писклявый голос. Схватила за плечо. Трясёт меня. Досада, злость, ярость. Боль усилилась.

— Пошла прочь. — Отталкиваю её. — Оставь меня, — сказано было тихо, без крика. Но она поняла, что лучше уйти. Я еле сдерживался, чтобы не смять её горло. Лишь бы вновь оказаться в тишине, не слышать этот писклявый голос. Он мешает мне. Я просто знаю, что мне нужно вспомнить, просмотреть все мои воспоминания.

Кто-то с кем-то говорит. Больше голосов. Боль всё больше усиливается.

— Прочь из комнаты! — не выдержав, прорычал я, сдабривая мой рык просто огромной дозой жажды крови.

Замолкли.

Люди поспешно покидают комнату.

Хлопок двери.

Я вновь один.

После пробуждения второго томоэ тренировки лишь усилились.

Но мне было всё равно. Пока я не встретил Майю.

Троюродная племянница Рен-доно.

Моя первая детская любовь или, лучше сказать, влюблённость?

Стал меньше стараться на тренировках.

Пытался отлынивать.

Момору-сенсей отпустил. Сказал, что если я не хочу, то толку не будет.

Отец в ярости. Мать говорит мне, что я разочарование. Думаю только о себе. А не о роде и клане.

Боль.

Но вскоре стало больнее, я наскучил Майе.

Было не просто больно. Очень больно, невыносимо.

Я не понимал почему.

Момору-сенсей был рядом со мной, поддержал. Объяснил всё. То, что это всегда больно. Я знал это с прошлой жизни. Знал, но не понимал.

Сенсей объяснил, что для меня это ещё трудней. Из-за додзюцу.

Сказал, что, если я хочу убрать боль, мне нужно больше тренироваться.

Вернулся к тренировкам. Тренировался как одержимый.

Момору-сенсей объяснил мне.

Мы, Учихи, не созданы для любви. Мы созданы для войны. Воины от ступней до кончиков волос.

Мы рождены забирать жизнь. Лить кровь. Каждый Учиха — клинок. Клинок, защищающий Коноху и обагряющий наш клан славой.

Я понял это. Стал стремиться к перфекционизму в ремесле убийства подобного себе. В искусстве разрушения.

Момору-сенсей стал гордиться мной. После каждого дня, полного крови, пота и боли, он говорил мне, что сделает из меня величайший клинок.

Самый острый. Самый сильный. Самый искусный. Абсолютно смертоносный.

Экзамен на генина. Ярость на выскочку, папенькиного сынка.

Проблемы.

Из-за которых умер Момору-сенсей.

Перед глазами битва в Узушиогакуре.

Учихи, убивающие врагов.

Скорость, напор.

Я посреди этого праздника Шинигами.

Быстро продвигаюсь по селению.

Три шиноби Кири. Одна красноволосая женщина.

Сношу сразу двоих ударами ног. Вдогонку летят кунаи. Готовы.

Третьему ломаю опять же ногами шею.

Окидываю женщину взглядом. Отмечаю порванное кимоно.

Тц. Слабаки. Только и могут что насиловать.

Отдаю приказ отвести её в безопасное место.

К женщине откуда-то подходит девчонка. Смотрит на меня как на Рикудо-сенина во плоти. Неприятно.

Их уводят. Я двигаюсь дальше.

Бой. Я проигрываю.

Третий томоэ.

Сражаться становится легче, но я проигрываю.

Зверская боль раскалывает мою голову. Пред глазами багряные круги.

Противник срывается. Быстрый. Я не увернусь. Я ранен. Я слаб.

Момору-сенсей! Смерть. Нет, нет, нет! Это я виноват.

Не Сарутоби, не Данзо. Я сам! Нет!

Сознание медленно покидает меня, очень медленно, будто специально, чтобы продлить мою агонию.

В один момент сливаются события войны. Все, кроме одного.

Цунаде. Боль отступает.

Слова Наваки.

Цунаде больше не моя.

Ярость.

Я убью их всех. Никто не смеет отбирать МОЮ женщину у меня!

Тело, лежавшее на кровати в палате 403, судорожно изогнулось и резко расслабилось.

Абсолютно безмятежное лицо, и лишь кровь, шедшая из глаз, носа и ушей, порванные одеяла и простыни говорили о том, что ещё секунду назад Изами Учиха бился здесь словно в предсмертной агонии, рыча и брызжа слюной.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -POV — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Посыльная из больницы разбудила Наваки в два часа ночи.

Что-то случилось с Изами.

Наваки, недолго думая, подорвался с места, нужно было торопиться.

Он прекрасно знал, каким непредсказуемым мог быть Изами в ярости.

Не дай Ками-сама ему сорваться. Он ведь может убить весь персонал, впав в ярость.

Влетев в больницу, Сенджу прямиком направился к палате 403.

Залетев в неё, увидел, как совершенно невменяемый Учиха буквально рычал на медсёстер, которые пытались его успокоить.

Запредельная концентрация жажды крови просто вырубила всех людей в палате, кроме самого Наваки.

— Прочь из комнаты! — голос, больше напоминающий рык дикого зверя, в левой глазнице зловеще горящий вечный мангекью шаринган, лицо в собственной крови... Изами мало походил на человека.

— Хорошо, успокойся, Изами. Я заберу их и ухожу, — тихо приближаясь к лежавшим в отключке девушкам, сказал Наваки.

Подхватив четыре бессознательных тела, Наваки одним прыжком вылетел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Он никак не мог помочь Изами, пока тот был в таком невменяемом состоянии.

Осталось только ждать.

Шесть часов позже.

Сладко зевнув, Наваки вышел из палаты 403.

"Вот ты ж гад, Изами. После своего припадка просто отрубился и сейчас сладко спишь. А мне за твоим состоянием следить, — недовольно подумал Сенджу. — Но хотя бы никто не пострадал, пока ты не перебесился. Хоть бы после пробуждения опять не сорвался".

— Наваки-сан, я позвала Сакумо Хатаке, как вы и просили! — известила ждавшая его в кабинете Сакура-чан.

— Спасибо тебе, Сакура-тян. Можешь быть свободна, — мягко улыбнувшись, поблагодарил Наваки женщину.

— Не за что, Наваки, — мило покраснев, сказала Сакура-чан, прежде чем быстро выйти из кабинета.

"Ммм... Какая милая реакция. Надо будет познакомиться поближе... Замужем? Ну, пока никто не знает, всё хорошо, — проводив медсестру заинтересованным взглядом, подумал Наваки. — Да и некая пикантность присутствует..."

— Чего это вы, Наваки-доно, на замужних женщин засматриваетесь? — ехидный голос Сакумо вырвал главу клана Сенджу из его фантазий.

— А, Сакумо. У меня к тебе просьба, — сразу же, без предисловий перешёл к делу Наваки.

— Какое именно? Ты же знаешь, у меня жена с маленьким сыном дома, я не могу надолго отлучиться.

— Ммм... Это проблема... В общем, выслушай сперва, — подняв усталые глаза на Сакумо, попросил его Сенджу. — Нужен человек для присмотра за нашим Коноха но Тайёко-сен.

— Что случилось с Изами? — взволнованно спросил Хатаке, тут же подобравшись.

— Ничего особенного. Впал в ярость, чуть не накинулся на четырёх медсестёр, причём не в хорошем смысле, ну, ты понимаешь... — поиграв бровями, намекнул Наваки, — а в плохом. Оглушил своим КИ, и если бы я не подоспел, то, возможно, он бы и убил их... — рассказал Наваки Сакумо. — Саки, я почти всю ночь не спал, так как боялся повтора. Ты ведь понимаешь, что будет, если Изами сорвётся? — спросил своего собеседника Сенджу и, не дожидаясь ответа или хотя бы реакции, продолжил уговаривать: — Кто-то должен проследить за ним. Не оставлять же это на медсестёр. Я вон один раз эту ошибку сделал. Так Сакумооо...

— ...Ладно, я прослежу. Если одна из твоих девочек сбегает ко мне домой и объяснит моей жене, почему я сижу в больнице, а не провожу день вместе с ней, — недовольно согласился Сакумо.

— Без проблем! Скажи девочкам, чтобы они это сделали, а я спать! — и, ничего больше не слушая, Наваки завалился на стоящую в углу за занавеской кровать и уснул.

15.

"Ксо, моя голова... — Голова трещала беспощадно. — Как будто бы всю ночь бухал, блин".

Открыв глаз, я уставился на белый потолок палаты.

Медленно поднявшись, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в теле, огляделся.

"Ками-сама, что здесь произошло? — Ошарашенно рассматриваю порванное одеяло и простынь. — Ааа, хрен с ним. Мне всё равно объяснят, если надо будет. — Проведя рукой по лицу, замечаю странную корку, покрывающую всё лицо. — Надо умыться".

С такими мыслями Изами, поднявшись, направился в сторону небольшого умывальника подле окна палаты.

"Нифига себе..." — пронеслась одинокая мысль, когда я увидел себя в зеркале.

Всё лицо в засохшей крови, а повязка, скрывающая мою пустую глазницу, имела насыщенный тёмно-красный цвет. Губы все искусаны, зубы и шея так же в крови, хоть её и поменьше на лице. Картину завершал короткий ёжик волос на голове, в котором запеклась кровь.

"Мда... Красавец. Краше только в гроб кладут..." — отстранённо подумал я, приступив к водным процедурам, желая смыть со своего тело всё это.

Закончив со всем, я огляделся, ища взглядом свою одежду.

Должны же были об этом подумать. Или мне так и ходить в измазанной кровью пижаме от больницы?

Долго искать не пришлось. На маленьком табурете в паре метров от кровати лежали аккуратно сложенное кимоно и нижнее бельё, а под табуреткой были шлёпанцы.

"Хорошо, что об одежде подумали", — натягивая на себя кимоно, подумал Изами.

— Кхе, кхе, — обратил на себя внимание юного старейшины стоящий в проёме Сакумо.

— Ты здесь? Что, война уже закончилась и для такого бездаря не нашлось лучшей задачи, чем играть в мою сиделку-сторожа? — выдал улыбающийся Изами. Приятно было видеть одного из тех немногих людей, которых он мог называть другом.

Скорчив лицо, показывая, что его незаслуженно обидели, Хатаке, сокрушаясь, выдал:

— Да вот, приходится следить за психопатом с красным глазиком, который распугал всех красивых медсестер и чуть не заставил своей жаждой крови скопытиться от сердечного приступа стариков на первом этаже, — закончил Хатаке уже с ироничной улыбкой на губах. — Ты как себя чувствуешь? Не будешь бросаться с пеной у рта на всех прохожих? — спросил Сакумо, подойдя к своему подопечному и помогая надеть кимоно, не обращая внимания на его протесты.

— Я и сам бы смог, — недовольно буркнул Изами.

— Извини, но я просто не мог больше смотреть на твои трепыхания, — с улыбкой ответил ему Хатаке. — Лучше всё же лечь. Тебя вчера знатно помотало. Давай я позову медсестер, они поменяют кровать, а ты пока подождёшь? — спросил он Учиху.

— Нет, спасибо. Слишком много дел, у меня нет времени отлёживаться, — отмахнулся от его предложения Изами.

— Ну смотри... Но всё же зайди к Наваки. Пусть он тебя осмотрит. Если даст добро, то сможешь покинуть больницу, но не до этого. Согласен? — аккуратно спросил Сакумо. Он хоть и не думал, что Изами на него накинется по своей воле, но лучше перестраховаться. Биджу знает, что творится у него в голове после всего, что он узнал.

— Ладно... — согласился Изами, выходя из палаты.

— Сакумо... Ты можешь сказать, где Цунаде и что с ней? — тихо спросил его Учиха.

Бросив внимательный взгляд на своего "ученика", Сакумо со вздохом схватил его под локоть и затянул в пустую палату.

Закрыв дверь, он сложил печать и активировал технику.

— Нинпо: Звукоизолирующий барьер.

Быстро, ещё раз внимательно осмотрев комнату, Сакумо развернулся к Учихе.

— Она сейчас в стране Дождя. Сражалась вместе с Джирайей и Орочимару против Ханзо Саламандра. Чудом выжили. Точнее, выжили они только из-за благородства Ханзо, который не захотел убивать таких юных, но подающих большие надежды шиноби. Теперь они с подачи Саламандры зовутся тремя великими Санинами, — коротко проинформировал он Изами.

— Ну и дурак, раз не устранил угрозу в зародыше, в будущем эти юные шиноби могут его прирезать, — хмыкнул Учиха в ответ на реплику Хатаке.

"Значит, канон идёт по накатанной. Хорошо, что малышка Цу выжила", — облегчённо подумал Изами.

— Тебе лучше забыть о ней, — тихо, но твёрдо сказал Сакумо. — Поверь, у тебя сейчас будет больше проблем, чем ты можешь себе представить. И настраивать против себя Сенджу тебе сейчас ой как не нужно.

— Пфф. Не дурак, без тебя знаю.

— Нет, ничего ты не знаешь. Другие старейшины Учиха хотели видеть кого-нибудь другого в роли главы твоего рода. Они даже предложили четверым кандидатам место главы, собираясь поддержать их, — Сакумо поставил в известность Изами.

— Что? Как они посмели? — опасно сузив глаз, практически прошипел юный старейшина.

Удивлённо посмотрев на Учиху, Сакумо продолжил:

— Вот так и посмели. Рен-доно умер, его наследник тоже. Без главы и его преемника они чувствуют себя свободными. Если бы ты знал, что за скандалы разразились в твоём клане... Вся Коноха говорит об этом, — не спуская внимательного взгляда с Изами, сказал Хатаке.

— Что за скандалы? — внимательно слушая Сакумо, спросил Учиха.

— Ну, сперва вот: Бару и Нака отреклись от своих родов, — огорошил Хатаке новостью.

— Что? И их отпустили? Они же своими действиями стали членами побочной ветви? Причём добровольно? — спросил Хатаке полностью ошарашенный внезапной новостью Учиха.

— Куда они денутся? Двое Учих с мангекью шаринганом сами решают в таких случаях, и никто им не указ, пока они не покидают клан... Прецеденты уже были, — усмехнувшись, сказал Хатаке. — Ты бы видел лица старейшин. А ведь это дело было в полевом лагере... Новость так быстро разнеслась, что последняя дворняга Хи но Куни через пару часов знала об этом.

— Охренеть, — только и мог выдавить из себя Изами.

— Будет ещё "охренительней", — огорошил Хатаке Учиху, выделив голосом слово. — Представь себе, они хотели поженить Наори на каком-то своём отпрыске, на что та взбунтовалась. Она ведь давно уже со своим "лучшим другом" Рейем шашни водит и думает, что никто этого не видит... — насмешливо покачав головой, выдал Хатаке.

— Правда? А я и не знал... — задумчиво протянул Изами.

— Конечно не знал. Ты вообще крайне мало внимания уделяешь чему-нибудь, кроме тренировок и техник, — сказал Сакумо под хмык Изами.

— Тут я с тобой соглашусь... Но что с Наори? — спросил Сакумо Учиха.

— А ничего. Она внучка почившего главы, у неё так же пробудился мангекью шаринган. У Рейя, кстати, тоже. Они заявили о своей помолвке. Вот только беда, помолвка должна быть одобрена либо главой клана, либо старейшиной рода, в котором состоят молодые люди. А что Наори, что Рей, оба из главной ветви. Да, да, оба, не смотри так на меня. Рейя принял Рен-доно из побочной ветви пару лет назад.

— Ну охренеть теперь... — только и смог выдавить из себя Изами.

"Это что получается... Два человека с мангекью шаринганом находятся в побочной ветви. А двое не могут жениться из-за того, что глава рода и по совместительству глава клана умер, так же как и его наследник. А без них нет никого, кто мог бы возглавить род и клан. Одним не хватает силы, другим крови, у третьих не тот пол. А поменять род не смогут. Их бы тут же переженили бы по своим..." — последнюю мысль я и озвучил для Сакумо.

— Правильно. Единственный шанс для них сейчас — это то, что ты их возьмёшь в род. Иначе никак, — кивнул в подтверждение моим мыслям Хатаке.

— Мда, ну и дела. Вот только как я стал главой рода? — спросил я у Сакумо.

— Очень просто. Все другие претенденты отказались от этой чести в твою пользу. Это официальная версия. По неофициальной, Бару и Нака надавили на других претендентов. Так как те и сами не горели желанием настраивать тебя против себя, они тут же согласились. Вот тут и вмешались старейшины и поставили Бару и Нака свои условия, на что те оба наложили с монумента Хокаге и покинули свои рода. Как-то так, — разводя в сторону руками, поведал мне Сакумо.

"Хм, значит, тоже ко мне придут. Иного варианта нет. Слишком плохи условия для существования в побочной ветви для таких, как Бару и Нака. Огромные налоги, запрет на личный бизнес, только под колпаком какого-нибудь рода нет такой поддержки и страховки, как в главной ветви..." — быстро обдумал я ситуацию.

— Ясно, — лаконично ответил Изами.

— Угу. Кстати, поаккуратней с Хокаге. Он тебя испытывать будет, — проинформировал меня Хатаке.

— С чего это? — настороженно спросил я своего теперь уже бывшего тайчо.

— Ты ещё не понял? Ты возможный претендент на титул Хокаге. Хирузену долго не удержаться. Слишком много потерь, слишком много дерьма всплыло. Многие кланы разорвали с кланом Сарутоби союзные договоры, а так как каждый союзный клан Сарутоби был автоматически и союзник Хокаге... В общем, надеюсь, ты понимаешь, иначе Коноху ждёт большая жопа, когда ты станешь Каге.

— Хм, много слов, но не думаю, что Хирузен поставит меня как своего преемника, — скептически хмыкнул я.

— А кого ещё? Джирайю? Даже не смешно. Орочимару? Он слишком фиксирован на науке. Цунаде? Недостаточно сильна. Меня? Нет поддержки великих кланов и Дайме. Особенно Дайме, для этого полоумного и его свиты я никто. Выскочка. Наваки? Не смеши, Хирузен на него покушался, да, да не смотри так, я всё знаю. Об этом каждый глава клана в Конохе и их старейшины знают. А я, как ты ещё, надеюсь, не забыл, глава небольшого, но имеющего трех шиноби S-класса клана Хатаке.

После последних слов Хатаке картина в моей голове нарисовалась полностью. Клан Хатаке, союзный с кланом Сарутоби. Союз нарушен. Говорит так откровенно со мной. Мы хоть и раньше довольно открыто общались, но темы политики избегали.

— Хочешь союз? — прямо спросил я.

Ответом мне стал озабоченный взгляд Хатаке.

— Кто ты?! И куда ты дел Изами Учиху?! Вспыльчивого дурачка, который не мог просчитать дальше двух, если это не касалось битв?! — излишне театрально выкрикнул Хатаке. — Ну а если спрашиваешь так прямо и хочешь знать ответ, то да.

— Почему не Сенджу? — спросил я, активировав шаринган и внимательно всматриваясь в лицо.

"Хорошо, на шаринган никак не отреагировал, значит врать не собирается", — подумал я и тут же дезактивировал своё додзюцу. Пусть лучше так. Если и будет союз, то стоит проявить уважение. А то, что это была проверка, Сакумо поймёт.

— Нам с ними не по пути. Мы были когда-то вассальным кланом Сенджу. Не союзником, а именно вассалом. Как и многие другие. Юхи, Курама, Умино, Морино, Такеми, Нара, Акимичи, Яманака... В общем, многие. Вот только Сенджу после смерти Хаширамы были... не очень хорошими сюзеренами. Так что все кланы после смерти Тобирамы быстро отреклись и заключили союз с Сарутоби. Вот как-то так. Меня в клане не поймут, если я пойду на поклон к Сенджу. Сейчас у лесного клана три союзника. Узумаки, бесклановые и потомственные.

— Хорошо... Вот только я не хочу быть наследником третьего. К тому же мне не верится, что он просто так оставит свой пост. Он будет держаться любыми методами за него.

— Это вопрос времени, когда Хирузен сдаст пост. Его только терпят как Каге из-за того, что нет претендента, который устроил бы всех и был бы достаточно силён и молод.

— Сакумо, я не хочу лезть в политику... — устало сказал Изами. — Я хочу быть как можно дальше от всего этого дерьма.

— Хочешь не хочешь, а надо. Если ты не полезешь, то тебя затянут. Сейчас ты можешь проигнорировать всё и оставить всё на плаву. И через пару лет тебя затянут в свои игры игроки. И ты будешь их марионеткой, мальчиком для битья. Или ты сейчас зайдёшь на своих условиях, сколотишь за собой немалую силу и сам будешь диктовать условия, нанося своим противникам сокрушительные удары, — жестко поставил передо мной факты Хатаке.

— Хм, знаешь что? Ты умеешь уговаривать Учиху. Извратил всё так, что я себе уже представляю всё это как бой, — хмыкнул Изами с лёгкой и в то же время обречённой улыбкой на губах. — Мне никуда не деться?

— Ну почему же? Можешь уйти в нукенины. Или стать мальчиком на побегушках. Вот только я тебя знаю. Ты слишком бережешь честь для первого и слишком горд для второго.

— Ну так что, ты хочешь союз со мной? — спросил я его.

— Угусь. Знай, что я стою за твоей спиной и готов помочь тебе как советом, так и крепкой рукой, — утвердительно кивнул головой Сакумо.

— Помочь... Знаешь, а мне нужна помощь, — задумчиво протянул Учиха.

— Какая? — тут же заинтересовался Хатаке.

— У меня есть мои старые глаза... Где-то у моего подчинённого. Нужен ирьенин, чтобы пересадить. Вот только нет тех, кому я доверяю. Разве что Наваки. Вот здесь ты мне и нужен будешь. Ты должен проконтролировать ситуацию. Чтобы всё прошло хорошо и Наваки ничего не учудил. Я ему хоть и доверяю, но его желание стать Хокаге сильно. А раз ты понимаешь всё то, что творится, то и он тоже об этом наверняка думал...

— Угу. Согласен. Что ж, когда именно? — спросил Изами Сакумо.

— Я переговорю с Наваки и извещу тебя, — подумав над вариантами действий, ответил ему Учиха.

— Хорошо... Раз всё, то я пойду. А то меня жена убьёт, что меня так долго нет, — улыбнувшись, Сакумо уже направился к двери, как у Изами появился ещё один вопрос.

— Сакумо, подожди, — окрикнул его Учиха.

— Да, что? — повернувшись к Изами, Хатаке вопросительно взглянул на того.

— Почему многие ставят на меня как на преемника Хирузена? Я ведь, в принципе, калека на этот момент, — спросил его Учиха.

— Очень просто. Ты даже без своих глаз будешь в будущем очень силён. В очень близком будущем. К тому же твоя репутация. Многие были очень впечатлены твоими действиями в бою, да и на войне в целом. Для многих бесклановых ты идол и пример для подражания. В короткий промежуток времени ты два раза засветился, поэтому запал им в память, — объяснил юному старейшине Хатаке. — Это всё, что ты хотел спросить? А то мне как бы бежать надо.

— Да, спасибо, — улыбнувшись, поблагодарил Изами Хатаке.

Как только он вышел из пустой палаты, синеватая пленка барьера потрескалась и распалась.

"Что же, мне теперь нужно найти Наваки и узнать, когда у него будет время. Да и Ичиро найти и забрать у него мои глаза".

16.

Сидя за столом в своей новой рабочей комнате, доставшейся мне от отца, я педантично и очень медленно ознакамливался с делами рода, которые были "хуже некуда".

Один из трёх сильнейших родов клана Учиха превратился непонятно во что. Финансов практически нет, так как в ведомстве моего рода была юго-восточная граница Конохи, с которой постоянно лезли диверсанты Кири.

А так как полиция должна охранять не только Коноху, но и принадлежавшую ей территорию, приходилось отделять и вооружать бойцов для защиты вверенной моему роду земли.

И стоило всё это немало.

Так что теперь мой род был бы на грани банкротства, если бы не моё увеселительное заведение, которое под контролем Ичиро приносило огромную прибыль.

Если во время войны дела шли откровенно плохо, то в последний месяц, когда вернулись шиноби с фронта, прибыль стала просто астрономической.

Почти два года воины Конохи были на миссиях, получали бешеные деньги, которые они не могли снять со своих счетов всё это время.

Оказавшись вновь дома, большая часть шиноби тут же начала гулять и веселиться, растрачивая в квартале красных фонарей заработанные своей кровью Рё.

От этого воздержались разве что женатые шиноби, да и то не все. Те, у кого в жёнах были "нормальные" человеческие женщины, так же посещали моё заведение, так как выносливость, так же как и потентность, даже простого генина, превосходила выносливость и потентность простых людей в разы.

Разница была как между небом и землёй. Как между стариком и юным марафонцем. Между карликом в метр сорок, который на весах "выжимает" больше двухсот килограмм, и чемпионом по боксу. В общем, разница была огромной, и это между среднестатистическим генином и человеком, не говоря уже о чунинах или джонинах. Но, к счастью обычных дам, джонины не интересовались простыми смертными, если это не должно было быть мимолётной интрижкой, так как дети из такого союза рождались с меньшим потенциалом, чем у отца.

Так что в "Перле Отдыха" от клиентов не было отбоя.

Слава Ками-сама, Ичиро проявил инициативу, скупил и присоединил небольшие постройки подле моего заведения, нанял новых девочек, закупился товарами, утрамбовав все наши склады до отказа, которые сейчас, после месяца возвращения и безудержного веселья большей части войска, были более чем на половину опустошены. И это несмотря на то, что Ичиро с выделенными ему управленцами неустанно работал не покладая рук, чтобы обеспечить наших гостей по высшему разряду.

Если бы не это, то моё заведение совершенно не было бы готово.

В общем, мне очень сильно повезло, что я отстроил "Перлу Отдыха" перед уходом на фронт.

Кто бы мог подумать, что увеселительное заведение сможет принести такую огромную прибыль. Если бы не это, мне пришлось бы идти на поклон к другим старейшинам из-за отсутствия главы клана и просить о финансовой помощи, что кастрировало бы мой род, поставив его в служащее положение, от чего я бы оказался в полной власти других старейшин.

Эх, а ситуация с другими старейшинами печальна. А именно: я стою один против восьми старейшин своего клана. Есть ещё трое старейшин, но они придерживаются нейтралитета... И то только из-за того, что раньше они были союзниками моего отца. Так сказать, последняя честь мёртвому. Но вот помогать они мне не собираются, в то время как мои противники хотят поставить меня на колени. И из-за чего?

Всё банально просто.

Власть.

Старики не отличились на войне. Я же показал себя как настоящего Учиху. И это понравилось более юному поколению, некоторые восторженные девчушки нашего клана даже говорят, что я реинкарнация древнего воина нашего клана, который вновь пришёл в этот мир. Хотя из-за моей внешности большинство "верит" в то, что я реинкарнация Изуне Учихи.

И этого боятся старики, боятся того, что то поколение, которое выросло не во время Сенгоку Джидай, а в Конохе, свергнет их. Ведь юные Учихи стали бояться потерять свою особенность, отличающую нас от других кланов. Особенность быть настоящими воинами, которые рождаются и живут для битв, юное поколение боится перестать быть "истинными Учихами".

И их страхи возрастают, как только они видят своих старейшин. Тех Учих, которые, помимо главы клана и его наследника, представляют наш клан.

Наши старики стали странной смесью старых предрассудков, таких как полное презрение к другим кланам, особенно Сенджу, но в то же время они уже не воины, они стали политиками. Они улыбаются своим врагам, заключают союзы, чтобы в нужный момент предать их, лгут собственным соклановцам... И всё бы было хорошо, ведь это можно объяснить как уловки истинного воина, ведь на войне нет правил. Но их страх перед смертью показывает их натуру.

Раньше был установлен хрупкий баланс. Мой отец и трое союзников при поддержке Рен-доно, пусть его посмертие будет лучше земной жизни, удерживали своим авторитетом самых "горячих" юнцов от поспешных и необдуманных поступков.

А союз восьми старейшин держал своих сторонников, так как глава клана внимательно следил за их действиями и приструнивал их, когда они зарывались.

Но после смерти Рен-доно и Ото-сана всё пошло наперекосяк.

Старейшины сразу же, как только взяли правление кланом в свои дряхлые ручонки, выдали пару непопулярных приказов. Например, всех бастардов, даже при живых отцах, отправили в побочную ветвь Учиха, лишив их многих привилегий, таких как пенсия и страховка.

Это вызвало целую бурю возмущения и негодования у юных бойцов, которые были либо сами такими бастардами, попадавшими под репрессии старейшин, либо теми, кто бок о бок сражался с ними, лил кровь, умирал, терпел голод и жажду.

Так что не прошло много времени, как ситуация обострилась... Сейчас всё идёт к настоящей войне внутри клана.

И тут старейшины вспомнили обо мне и решили прижать меня. Захотели поставить меня на колени, чтобы я при помощи приобретённого на войне авторитета успокоил молодняк.

Отсюда и разрыв моей помолвки с принцессой Сенджу. Им нужно поставить меня во главе клана, но только в роли их марионетки.

Сейчас у меня лежит на столе ультиматум старейшин о том, что я должен выбрать из трёх претенденток свою будущую жену, так как в моих жилах течёт слишком мало крови главной ветви. И все эти претендентки из рода старейшины Каварамы, самого влиятельного среди восьми "предателей кланового духа", как их называет новое поколение.

И если бы у моего рода не было бы достаточно финансов, то мне пришлось бы идти на поклон к ним и жениться на одной из них.

Но "Перлы Отдыха" дали мне достаточно финансов, а Нака, Бару, Наори и Рей, которые теперь официально находятся в моём подчинении, дали моему роду новые силы.

Теперь я могу использовать ультиматум старейшин как туалетную бумагу. Им нужно будет выдумать новый план.

Но наверняка у старых ублюдков есть козыри. Мне придётся действовать на опережение.

Так как у меня есть джокер.

Прочитав предсмертное письмо отца, которое он оставил на всякий случай перед своим уходом на фронт, я наконец понял то невероятное восхищение отца перед Мадарой Учихой.

Всё было очень просто. Мой отец был внебрачным сыном Изуне Учихи.

Оттуда и растут ноги его отношения ко мне. Так как я очень похож на брата одного из основателей деревни, ко мне были и такие же запросы, как к нему. И я их в своё время не мог исполнить. Оттого мой отец и был так разочарован мной и моими результатами.

Но это неважно, важно то, что у меня сейчас больше прав на место главы клана. Моя кровь, моё происхождение дают мне на это даже больше прав, чем было до этого у почившего Рен-доно и его сына.

И я это использую сегодня вечером на собрании старейшин.

Они не посмеют встать против меня. Бару, Нака, Рей, Наори и я. Все мы владеем мангекью шаринганом. Мой авторитет среди тех, кто остался верен духу клана Учиха, огромен. С финансовой стороны я обеспечен.

Трое нейтральных старейшин перейдут на мою сторону, они ясно показали, что если я докажу им то, что я могу быть лидером, то они станут моими союзниками.

Если всё же другие старейшины будут против, всегда можно вызвать особенно неугомонных на ритуальный поединок, который, скорее всего, неизбежен, слишком уж Каварама Учиха стал своеволен. Нужно будет его спровоцировать, что при его высокомерности не должно быть слишком трудно, после чего я, уже как глава клана Учиха, смогу назначить его роду лояльного мне старейшину. Так же, как и роду почившего Рен-доно.

Это мой единственный шанс взять жизнь в свои руки. После этого я, как глава клана, стану недоступен для большинства интриг Сарутоби и Данзо.

Хотя есть ещё шанс, что Каварама откажется от боя. Тогда мне нужно будет начать маленькую внутриклановую революцию.

Но к этому я тоже готов. Рядом с нашим клановым кварталом ошиваются лучшие бойцы клана Хатаке, Умино и Такемиро.

Сакумо понимает, что наш союз будет продуктивным, только если я стану главой клана, поэтому я готов пойти ва-банк и даже привёл двух союзников. Умино — совсем юный клан, не насчитывающий и десяти лет, в котором благодаря правильной селекции процветают стихии Суйтона и Футона.

С ними я сам тут же скрепил союз, обменявшись и предоставив им техники Суйтона и Футона. Они не остались в долгу и в качестве жеста дружбы поделились своими знаниями о техниках Футона.

Весьма специфичными знаниями. Их техники Футона были основаны на вакууме.

Теперь я знаю, откуда у Данзо были такие специфические познания элемента воздуха.

Новообразованному клану Умино нужны были деньги на особняк, на землю, на оружие, на обучение, на первый взнос Конохе, и они продали ему свои знания.

Следующим кланом были Такемиро. Вассальный клан Хатаке, который был основан братом-бастардом отца Сакумо.

Маленький, но сильный клан, который имел доступ к знаниям клана Хатаке. В принципе, это был один клан, но для большей весомости они разъединились, дабы в совете кланов у Хатаке было два голоса.

И сейчас эти бойцы были на территории клана под надзором Саске, который должен был по моему сигналу привести их к залу старейшин, если придётся всё же использовать силовой вариант.

Так что я был полностью спокоен.

Стук в дверь оторвал меня от своих дум.

— Да, входите.

В комнату зашла одетая в дорогое зелёно-синее кимоно служанка со сплетёнными в тугую косу серебряными волосами.

— Изами-сама, — глубоко поклонившись, поприветствовала меня Симидзу-чан, мать моей будущей тени Нахоку, которую я спас от парочки отморозков из побочной ветви нашего клана. Сейчас она исполняла роль моей секретарши, заменяя Ичиро, у которого и так не было времени из-за дел с "Перлы Отдыха" и обучения Нахоку. — К вам просится Амида Хьюга. Он сказал, что вы были его командиром в долине рек.

— Веди его, — приказал я ей, после того как кинул взгляд на висящие на стене часы. Полседьмого вечера... — У меня есть ещё немного времени.

— Хай, Изами-сама, — кротко сказала Симидзу-чан, вновь совершая глубокий поклон, прежде чем удалиться.

"Амида Хьюга... — задумался я над тем, где уже слышал это имя. — А, точно. Сын старейшины Хьюга был в моей команде. Из-за ядовитой чакры биджу у него сейчас проблемы с очагом чакры". — Но мои мысли были прерваны звуками шагов по лестнице.

Не прошло и минуты, как в дверь моего кабинета вновь постучали.

Встав из-за стола и натянув наиболее приветливую улыбку, я сам открыл дверь. Мне не трудно, а многим будет приятно такое внимание.

— Амида-сан, — поприветствовал я своего бывшего подчинённого.

— Изами-сама, — поклонившись мне как старшему по положению, поприветствовал меня Хьюга.

— Проходи, — сделал я приглашающий жест рукой, направляясь к своему креслу и садясь в него. — Чаю? — подождав, пока мой гость не займёт кресло напротив моего стола, спросил я. — Симидзу-чан готовит просто невероятно вкусный зелёный чай.

— Нет, спасибо, Изами-сама. У меня мало времени, так что позвольте мне сразу перейти к делу, по которому я здесь, — отказавшись от чая, перешёл сразу же к делу Хьюга.

"Странно. Обычно Хьюги себя так не ведут. Слишком раскованно. Слишком прямолинейно..." — задумчиво смотря на своего гостя, подумал я.

— Конечно, как пожелаешь. И обращайся ко мне просто Изами. Мы с тобой сражались бок о бок, плечом к плечу и лили вместе кровь наших врагов, — решил перейти на ты я.

— Как пожелаешь, Изами, — кивнув, ответил мне Амида.

"Опять странное поведение. До этого он себя так не вёл... — вспомнив поведение данного индивидуума на фронте, подумал я. — Надеюсь, он здесь не для того, чтобы прощупать меня или, не дай Ками-сама, спровоцировать..." — с опаской подумал я.

— Изами, я получил в сражении очень серьёзную травму. Мой очаг чакры повреждён без шанса на восстановление, — твёрдым голосом начал Хьюга. — Из-за этого меня решили перевести в побочную ветвь клана, — тут его голос дрогнул. — Но я не пойду туда. Я лучше умру, чем стану бесправным, — жестоко припечатал Амида, сжав губы в узкую линию.

Сделав пару глубоких вздохов и взяв себя под контроль, он продолжил:

— Я хочу совершить сэппуку. И прошу вас быть моим Кайсякунином, — огорошил меня новостью Амида. — Моё сэппуку состоится через месяц.

"Ничего себе. Чтобы кто-то из чужого клана был Кайсякунином... Невероятно..."

— Амида, скажи мне, твой клан одобрил твой выбор Кайсякунина? — спросил я его. Если это так, то клан Хьюга уже сейчас показывает, что не прочь иметь со мной нейтрально-дружественные отношения.

А это означает только одно. В Конохе знают, что творится в нашем клане, и ждут развязки...

Вот, значит, как.

"Хах, похоже на урок плаванья, где дитя бросают в воду, чтобы он научился плавать. Только если я не смогу, то за мной никто не кинется, чтобы спасти от смерти", — подумал я, подавив ироничную улыбку.

— Конечно, Изами. Я бы не посмел после всего того, что ты сделал, тебя так подставить, — Амида говорил так убедительно, что у меня не возникло ни малейшего сомнения насчёт искренности его слов.

— Ясно, — кивнул я, подтверждая свои мысли. — Для меня будет большой честью быть вашим Кайсякунином, Амида-сан, — сказав это, я уважительно кивнул сидящему напротив Хьюге.

Он заслуживает уважения. Многие бы приняли свою судьбу и стали бы бесправными членами побочной ветви. Но не он. Он лучше умрёт как свободный человек, прежде чем даст себя клеймить.

— Благодарю вас, Изами-сама, — встав с места, отвесил мне уважительный поклон Хьюга. — Пусть благословение Ками-сама всегда пребывает с вами.

— Благодарю. Тебя проводит Симидзу-чан, Амида, — поднимаясь со стула, сказал я Хьюге, провожая его до двери.

Кивнув мне на прощание, Хьюга удалился с Симидзу.

"Мда, дела, — задумчиво смотря вслед Амиде, подумал я. — Жаль, Хьюги и Коноха многое потеряют, очень уж перспективным бойцом и сенсором был Амида".

С мыслями о Хьюге я подошёл к шкафу, находящемуся за спинкой моего кресла.

Открыв его, я окинул взглядом лежавшее в нём оружие.

"Откинуть мысли о Хьюге, нужно сконцентрироваться на том, что будет сейчас", — вооружаясь, дал я себе мысленную оплеуху.

Взглянув на часы, я судорожно вздохнул.

Время пришло, сейчас решится: буду ли я лишь фигурой у хитрожопых стариков или же сам стану игроком.

17.

По каменной дороге, ведущей в главный зал собраний старейшин клана, шла вооруженная группа из пяти человек.

Прославившиеся на войне лучшие друзья — Бару и Нака Учиха, прямо за ними шел юный глава одного из тринадцати родов сильнейшего клана Конохи, если не всего мира, Изами Учиха. А замыкала это шествие юная пара — Рей и Наори Учихи.

Во всём клановом квартале Учиха стояла неестественная тишина.

На детских площадках не бегали дети. Не было и матерей и нянек, смотрящих за юными чадами.

Все торговые лавки были закрыты, несмотря на то что в среднем они работали до десяти часов вечера.

Не было служанок клана, суетящихся, исполняющих указы своих хозяев.

В воздухе витало напряжение.

Зато можно было услышать гомон из клановых помещений. Встревоженные голоса женщин, обеспокоенные тем, что их мужья отправили их в специально зачищенные фуиндзюцу клановые залы. Звонкие голоса детей, не понимающие, почему им нужно сидеть в этих душных помещениях.

Бойцы различных родов клана, охраняющие свои жён, детей и матерей, хмуро смотрели вслед этой группе, направляющейся в святая святых клана Учиха.

И если старики смотрели с недовольством и осуждением, то молодые — с нездоровым восхищением.

Сейчас было легко увидеть тех, кто желал перемен, перемен к старым традициям.

И как ни странно, но именно молодые, горячие соклановцы желали этого, а не консервативные старики.

"Мда, повезло мне, что у меня есть "Перлы Отдыха". Пусть сегодня и пришлось закрыть их, но зато у меня появилось место, куда можно увести женщин и детей рода. Да и охраны нужно в разы меньше. Всё же "Перлы" построены не в клановом квартале, где Учихи могут творить всё, что захотят, а посреди красного квартала Конохи. Там уже власть клана ограничена, так что навряд ли туда сунутся бойцы других родов, если дело дойдёт до открытого конфликта, — облегчённо подумал Изами, бодро продвигаясь к собранию старейшин. — Так, так... Это что такое?"

Подойдя к залу собрания, юный глава рода увидел телохранителей других старейшин.

Если два бойца всегда находятся подле своего главы, то другая пара должна покинуть зал на время собрания.

И стоящая на входе в зал группа телохранителей могла означать только одно.

Собрание началось, и это без одного из старейшин.

"Смело, так меня оскорбить, зная о моём характере. Хотя... Скорее всего, это провокация... — подумал Изами, внимательно осматривая бойцов. Многих он знал, так как те устраивали с ним тренировочные бои по просьбе Момору-сенсея. — А ведь сработало бы, если бы это произошло до той ночи, — решил для себя юный глава рода. — Хорошо, значит, они не знают, что моя линия поведения изменилась. Это даст мне на первых порах небольшое преимущество".

— Планы поменялись. В зал меня будут сопровождать Нака и Бару. Рей, Наори, вы остаётесь на улице, — тихо отдал указания юный Учиха.

— Ты уверен? — так же тихо спросил его Рей.

Рей прекрасно понимал, что он и Наори лучше подходят для того, чтобы присутствовать на собрании.

Изами могут попробовать спровоцировать, и будет лучше, если подле него будут Наори и он, а не вспыльчивые Бару и Нака.

— Да. Останьтесь здесь. Поговорите с другими телохранителями. Со мной пойдут Нака и Бару. Ясно? — твёрдо ответил ему Изами.

— Хай, — в унисон ответила ему юная пара, встревоженно переглянувшись. Было ясно, что Наори посетили такие же мысли, как и её суженого.

— Добрый вечер вам, Изами-сан, — один из телохранителей, до этого подпирающий собой стену, приветливо улыбаясь, поздоровался с юным главой клана Учиха.

— О, Акира-сан! — Натянув улыбку, Изами подошёл к одному из своих бывших партнёров для спарринга. — Что вы делаете на улице? Неужели собрание началось? И это без меня?! — Если вначале юный Учиха говорил приветливо, то к концу своей речи от такого пренебрежения к себе он уже, не сдерживаясь, начал выпускать жажду крови. Да и активированный шаринган не предвещал ничего хорошего.

— Вы опоздали, Изами-сан, поэтому другие старейшины решили начать без вас, — скороговоркой выпалил Акира.

Он помнил юного волчонка, этого психа, Момору, и помнил, что тот был неплох.

Вот только на войне, если верить тем, кто вернулся, а верить им можно, юный волчонок превратился в матёрого волка.

"О биджу, зачем я только согласился на это? Нужно было послать старейшину сразу же, как он подошёл ко мне с просьбой позлить ученика Момору... Он без меча слаб, у него остался только один глаз... Да, конечно! Никогда больше, никогда!" — подумал Акира, смотря в активированные шаринганы Изами, судорожно улыбаясь.

— Ну что же, тогда мне нужно поторопиться. Поговорим как-нибудь в другой раз, Акира-сан. — Хищно улыбнувшись, юный Учиха развернулся и быстрым шагом направился к входу.

"Что же, они хотят вывести меня из себя, чтобы я совершал побольше ошибок и был более предсказуемым? Ну, так я им подыграю..." — подумал Изами, ударом ноги раскрывая двери и заходя в помещение, при этом взвинчивая свою жажду крови до такой степени, что даже в самых далёких уголках квартала почувствовали её действие, а зверьё в округе начало удаляться от возможного источника опасности.

Испуганные слуги, стоящие в коридоре перед входом в помещение, где шло заседание совета старейшин, забились в угол, ничего не сказав про такое вопиющее поведение юного Учихи.

Сам же Изами, поймав одного из них, спросил, в какой именно комнате проходит собрание, и быстрым шагом направился туда.

После того как Изами сильным толчком открыл последнюю дверь, перед ним предстала картина напряжённых телохранителей и их объектов охраны, которые, вопреки всему, выглядели спокойно, а некоторые даже самодовольно.

— Добрый вечер, мои драгоценные коллеги, — хищно улыбнувшись, поприветствовал всё собрание совершенно обыденной фразой юный Учиха, игнорируя то, что для этого было своё ритуальное приветствие. Всё же Момору-сенсей учил его обманывать и вводить своих врагов в заблуждение, пусть только на поле боя. Поэтому юный Учиха решил для себя обыгрывать роль недалёкого рубаки, который умеет только резать глотки да решать проблемы в стиле: есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы. Почему бы и нет, если его противники хотят видеть в нём именно это? — Думаю, вон то свободное место моё? — указав взглядом на единственное пустующее место в помещении, спросил Изами.

— А, Изами-кун, добрый вечер, — поприветствовал его добродушно Каварама Учиха, так же игнорируя все неписаные и писаные правила. — Ты садись, садись. Мы тебя ждали, ждали, а ты всё не приходил. Нельзя же так, опаздывать — это плохо, или тебя родители этому не учили? — приторно сладким голосом продолжал выводить из себя юного старейшину его старший коллега. Ну, он так ошибочно думал, так же как и его сторонники.

Так что, когда пропала чудовищная жажда крови, исходящая всё время от юного Учихи, и его лицо приобрело совершенно спокойное выражение, Каварама был, мягко говоря, озадачен.

— Мои родители обучили меня всему тому, что должен знать настоящий Учиха, — тонко намекнул Изами на свою позицию, садясь на отведённое ему место.

Нака тут же оказался подле него, в то время как Бару отошёл к стене и, оперевшись на неё, перевёл свой взгляд на старейшин. Его позиция давала ему возможность осматривать всё помещение.

"Хорошо, что я взял Бару и Нака. Эти двое плевать хотели на этикет и заняли не демонстративную позицию телохранителей, за спиной, а встали так, как им легче всего будет работать, что на таком мероприятии является толстым намёком на то, что я здесь никому не доверяю и готов к любой ситуации, — довольно подумал Изами. — Наори и Рей просто не посмели бы так сделать. Наори была слишком хорошо воспитана, к тому же она сама является борцом за культурализацию клана Учиха, а Рей подстроился под неё. Муж и жена — одна сатана, блин. Испортила такого горячего парня... "

— Правда? А я думал, что у тебя с ними не было хороших отношений и тебя растил старик Момору. — Было видно, что Каварама не хотел этого говорить, так как это была откровенно жалкая и низкая попытка вывести Изами из себя, но желание поддеть зарвавшегося мальчишку пересилило его голос разума. Слишком долгое время никто не смел с ним так разговаривать, даже бывший глава клана, Рен-доно, всегда уважительно обращался к нему. А здесь какой-то мальчишка смеет так откровенно ему дерзить!

— Ох, у нас были не самые лучшие отношения, но всему, что должен знать Учиха, они меня обучили, можете не переживать. Момору-сенсей лишь продолжил их дело. Заставил меня не просто стараться исполнять их, а жить этими правилами и законами. Теми самыми законами и правилами, которые сделали наш клан великим, сильнейшим и которые сейчас некоторые недальновидные индивиды хотят искоренить, тем самым лишив всех Учих нашего менталитета, нашего фундамента, на котором построено наше величие. Глупцы, не правда ли? — Постоянная дурашливая улыбка на лице юного старейшины и его весёлый тон никак не вязались с серьёзными словами и взглядом, которым он окинул собрание.

"Прекрасно. Если до этого старые союзники моего отца смотрели на меня как на недоразумение, то теперь в их взгляде пропало то презрение, с которым они смотрели на меня, как депутаты Думы посмотрели бы на бомжа".

— Ох, юность. Знаешь, Изами, когда ты проживешь столько же, сколько и я, ты поймёшь, что нашему клану нужны перемены. Мы ведь больше не живём обособленно, а в союзе со многими кланами шиноби под названием Коноха, и все, абсолютно все перешли на официальные законы нашего поселения. Лишь мы одни остаемся в прошлом.

— Ох, как жаль, что я не могу этого понять, — сокрушённо протянул Изами, пожимая плечами. И ему могли бы даже поверить, если бы не сарказм в его голосе.

— Кхм, — демонстративно кашлянул Сен-сан, временный глава рода бывшего главы клана, не имеющий права голоса. Его функция состояла в том, чтобы сидеть, слушать, а позже донести решения совета своему роду. — Изами-сан, — начал он уважительно, понимая, что сейчас он, несмотря на свой возраст, находится по положению ниже этого юнца, — я вижу, у вас вновь пара глаз? — задал интересующий его вопрос.

— Конечно. У меня же были собственные глаза, помимо той пары, которую мне завещал мой сенсей, — вежливо ответил ему Изами. — Жаль только, что я буду слепнуть так же, как и все, при использовании сил мангекью шарингана. Ну, это не проблема. Момору-сенсей целый век имел мангекью шаринган и не ослеп, благодаря мудрому использованию сил своих глаз, — легкомысленно ответил ему юный старейшина.

— Жаль. Ваша потеря — это потеря всего клана Учиха, Изами-сан, — выразил своё соболезнование Сен-сан.

"Такой учтивый и вежливый... Набирает союзников? Ведь теперь, когда совет старейшин собрался в полном составе, нужно будет поставить старейшину над бывшим родом Рен-доно. А то, что он сидит сейчас в совете, совсем не даёт ему стопроцентных шансов на то, что выберут именно его, — обдумал такую максимальную вежливость со стороны Сен-сана Изами. — Хм, нужно будет посмотреть, как Сен-сан будет себя вести, когда его назначат на место старейшины его рода", — решил для себя юный Учиха.

Громкий хлопок ладоней заставил всё собрание перевести взгляд на Кавараму Учиху.

— Что же, раз мы наконец-то в полном составе, — начал произносить речь старик, бросив осуждающий взгляд на Изами, — можно обсудить вещи, которые ранее мы обсудить не могли. Пришло время назначить тринадцатого старейшину, после чего выбрать нового главу клана.

"Началось, — сказал самому себе Изами, откинув все посторонние мысли и полностью сконцентрировавшись на собрании. — Итак, мы имеем старейшину Кавараму, который чувствует себя хозяином положения. Одно то, что он обращался ко мне так фамильярно, это показывает. Ладно я, отыгрывал роль молодого, горячего отморозка без тормозов. Но он... Это чистая провокация. Такое может себе позволить только тот, кто считает, что он хозяин ситуации.

Так, ещё бывшие союзники отца, которые присматриваются ко мне. Думаю, что они не будут вмешиваться, когда я заявлю свои права на пост главы клана. Может, с большой удачей даже поддержат меня. Но и помогать они мне не будут. Своя шкура дороже...

И Сен-сан. Учтив, дипломатичен. И это проблема, он долго работал связным между главой клана и Хокаге, так что в лицемерии ему здесь нет равных, поэтому доверять ему не стоит категорически. Сейчас он улыбается, а секундой позже всадит кунай в спину без малейшего сожаления. Но он будет полезен, если я смогу занять пост главы.

Мда, не густо. Я один, три нейтрала, один непонятный субъект и восемь противников. Эх, силовой вариант, кажется, неизбежен. Но нужно будет свести всё к малой крови.

Мне не нужен ослабленный междоусобицей клан, который тут же потеряет свои позиции на политической арене Конохи, так как сейчас весь авторитет клана Учиха построен на силе его людей.

Вот только вариант с поединком плох как для меня, так и для Каварамы.

Для меня тем, что я не знаю силы моего противника: каким резервом чакры он располагает, как сильно развита у него чакросистема, как силён он физически... Какой стиль кланового тайдзюцу он предпочитает? Какие приёмы он ввёл в него? Какие дзюцу он использует чаще: тайдзюцу, ниндзюцу или гендзюцу? Как хорош он в использовании гендзюцу? Какие у него стихии? Какие стихийные и простые техники он знает? Слишком много вопросов.

Но и я не подарок. Да он, скорее всего, знает мои техники, знает, что я ослаб, знает механику моего тайдзюцу. Но он не знает моих предпочтений. Я никогда не отдавал предпочтение чему-то одному, всегда развивался максимально равномерно. Это даст ему только ложную информацию о том, что я смогу использовать всё одинаково хорошо и попытаюсь вытянуть из этого максимальную выгоду. Вот только это будет ошибочно. Я намного лучше в гендзюцу, чем в тайдзюцу и ниндзюцу, мой контроль даёт мне огромное преимущество на поприще иллюзий.

Знание того, что я ослаб, тоже не даст ему многое. Он не знает, насколько я был зависим от своего меча. Если он меня недооценит, я смогу сыграть на этом и, выудив нужный мне момент, одним ударом закончить бой. Если он будет меня переоценивать, я использую Хирайшин и гендзюцу, заставлю его выдохнуться, а после того как он ослабнет, я уничтожу его.

Так что ни у меня, ни у него нет явного преимущества. Скорее всего, выиграет тот, кто будет умнее или, лучше сказать, выберет правильную тактику".

— Давайте выберем последнего недостающего нам старейшину, — продолжил Каварама. — Сразу же ставлю вас в известность, дорогие коллеги, что я придерживаюсь того мнения, что старейшиной должен стать Сен-сан. Он опытен, года это позволяют, и обеспечен. Я всё сказал. Начнём голосование с лева направо. Если кандидатура Сен-сана не наберёт две трети голосов, он не будет принят на роль старейшины.

— Я за Сен-сана... — началось голосование.

Через пару минут голосование закончилось. Единогласное решение, новый старейшина — Сен-сан.

— Что же, тогда давайте перейдём к другим проблемам. Сейчас в нашем списке стоят вопросы о пенсии и страховке для некоторых...

— А как же с выбором нового главы? — твёрдый голос самого юного старейшины в помещении прервал речь Каварамы Учихи.

— Изами, в следующий раз подожди, пока я не закончу свою речь, после чего ты сможешь высказаться.

— Я. Спросил. Ты. Сейчас. Ответишь, — начав давить жаждой крови, выдал Изами.

— В списке выбор главы клана находится в самом низу, — ответил ему побледневший Каварама. Всё же он не был готов к такой резкой перемене атмосферы, да и просто чудовищное давление Ки юного Учихи сыграло свою роль.

"Такая жажда крови подойдёт какому-нибудь демону, но не четырнадцатилетнему мальчишке", — взяв себя в руки, подумал старейшина.

— А разве ты не считаешь, что глава клана должен иметь своё слово в делах клана? Так что давай-ка сейчас же выберем его, — убрав давление Ки, добродушно спросил у Каварамы Изами.

— У нас есть список, в нём расставлены пункты, последовательность которых мы приняли, когда тебя не было, — стоял на своём Каварама.

— Что ж, тогда я зайду с другой стороны, — ответил Изами, забрасывая ноги на стол. — Я, герой второй мировой войны шиноби, старейшина одного из великих родов в великом клане Учиха, Изами Учиха, солнечный зайчик/луч (игра слов на наречии мира Наруто), сын Юдзуки Учихи, бывшего старейшины рода в клане Учиха, который был сыном Майи Учихи, дочери прошлого старейшины рода в клане Учиха, который был бастардом Изуне Учихи, который был братом Мадары Учихи, главы клана Учиха, основателем селения, скрытого в листве, Конохи, заявляю свои права на пост главы клана по праву крови и силы.

Установившаяся после этого тишина была абсолютной. Нет, многие знали, что Юдзуки Учиха был бастардом Изуне Учихи, но заявлять об этом открыто было позорно.

Но вот только Изами не было до этого никакого дела. Что такое позор? Если кто-то будет говорить о нём, то только за спиной, как крыса. Ведь, сказав такое ему в лицо, можно и кунаем получить промеж глаз.

— Ты всего лишь мальчишка! Ты не годишься на пост главы! — прервал установившуюся тишину дрожавший от гнева голос Каварамы. — Сын бастарда! — обличающе направив в сторону юного старейшины, заявившего свои права на пост главы клана, палец.

— И чё? — ответил ему Изами фразой из своего старого мира. Вид хлопающего ртом Каварамы дал ясно понять, что такого он не ожидал. — Я так понимаю, ты хочешь либо сам сесть на пост главы клана, либо посадить одну из своих шавок, — кивок в сторону союзников Каварамы дал ясно понять, кого имел в виду под шавками Изами, — и поэтому у нас есть два выхода. Первый: ты со своим родом и твои союзники со своими родами начнёте междоусобицу против меня, моего рода и моих союзников...

— Ха, твоих союзников? И кто же они? — насмешливо глядя на юного старейшину, прервал его речь Каварама. — Ты один в клане, мальчишка!

— А ты так уверен в своей молодёжи? А они? — спросил старейшину его юный коллега. — Да и если в клане не нашлись официальные союзники, то я решил привлечь союзников со стороны. Многие малые кланы вроде Хатаке с радостью решили помочь мне в моём деле. Но! — подняв ладонь, громко выдал Изами. — Я не хочу кровавого противостояния, не хочу междоусобицы. Так что я за второй вариант. Ритуальный поединок до смерти между мной и тобой, — припечатал юный старейшина.

— Решай, Каварама Учиха.

После слов Изами все, абсолютно все в помещении напряглись.

Нейтралы готовились как можно быстрее уйти, противники юного старейшины настраивались на бой, да и сам Изами вместе с Бару и Нака, исполняющими роль его телохранителей, был готов сорваться в любой момент с места и вступить в бой.

18.

— Решай, Каварама Учиха.

Все присутствующие видели, как судорожно соображает глава противостоящей старым традициям фракции.

— Неужели вы сейчас и вправду думаете, как отказаться от поединка? Вы и вправду готовы ради своего блага предать клан? — и, не дав ничего сказать открывшему рот возмущённому Кавараме, я продолжил: — А что это, как не предательство? Из-за своих амбиций втянуть клан в междоусобицу и позже отказываться принять на себя ответственность. Разве так должен вести себя старейшина рода? — спросил я больше других старейшин, чем бурящего меня взглядом врага.

"Ну и что ты будешь теперь делать?" — холодно смотря на своего противника, подумал я, пока старейшина судорожно пытался найти выход из этой ситуации.

— Прими ответственность, Каварама, и реши этот вопрос, как подобает настоящему шиноби, — старейшина Дайзуку, бывший союзник моего отца и прошлого главы клана, вставил своё веское слово. — Я в этом вопросе на стороне старейшины Изами.

И, поднявшись на ноги, подошёл ко мне, мимолётным жестом подозвав своих телохранителей к нам.

Сразу же за ним на ноги поднялся и его давний друг, старейшина Горо, показывая, что он, так же как и его союзник, на моей стороне, так же подходя ко мне, взяв с собой своих телохранителей.

— Видите, многоуважаемый Каварама, теперь я не один в клане. Да и никогда я не был одинок. На моей стороне, помимо моего рода и многих союзных кланов, была и младшая ветвь нашего клана. Теперь же на моей стороне два рода главной ветви. Вы всё ещё хотите противостояния? Или всё же решите обойтись малой кровью? — продолжал я давить на старейшину, удерживая на лице абсолютно спокойное выражение, как будто здесь и сейчас решался не важный вопрос, а что-то мелкое и бытовое, как будто сейчас не стояла на кону моя жизнь. Но сейчас я был спокоен, теперь за мной стоят слишком серьёзные силы. Каварама мог выступить против меня и моих союзников до того, как ко мне присоединились целых два не самых слабых рода. Даже если он и его союзники выиграют, то это будет пиррова победа. Учихи будут раздавлены на политической арене Конохи, так как весь наш авторитет обеспечивает боевая мощь нашего клана. Ни финансово, ни тем более политически мы не представляем ценность Конохе. Лишь сила наших бойцов, которые обеспечивают на улице, в сумасшедшем доме по имени Коноха покой, наш единственный ценный ресурс для Конохи. Ну и наш вклад в войне.

— Я также считаю, что не нужно втягивать в конфликт между двумя весь клан, Каварама-сан, — сказал сквозящим любезностью и тактичностью голосом новоявленный старейшина Сен-сан.

Как и ожидалось от него. Такой типаж человека всегда ищет золотую середину и никогда не лезет на рожон. Сейчас он не уверен, кто выйдет победителем из противостояния, но, когда всё окончится, он с радостью прогнётся под победителя.

Окинув внимательным взором союзников своего противника, я заметил среди откровенно враждебных взглядов один изучающий, принадлежащий Кайоши Учихе.

— Каварама, Изами-сан прав. Пусть дело решит поединок. Если у тебя не хватает смелости, то я займу твоё место.

"А вот это уже интересно. Если Каварама сейчас отважится, то он потеряет своё первенство в союзе их родов, после чего он уже никогда не сможет стать главой клана, — подумал я, изучающе смотря на ещё одного возможного противника. — Видимо, не все его "союзники" рады своему лидеру или же остались верны старым идеалам. Хотелось бы верить во второе. Мне с ними будет куда легче работать".

— Хорошо. Мы решим это сейчас же, — раздражённо выдал до предела напряжённый Каварама, поднимаясь на ноги. — Я принимаю твой вызов, — совершив ритуальный поклон, практически прошипел старейшина, после чего сразу же двинулся к выходу.

Полигон клана Учиха Nr.7.

На тренировочной площадке клана Учиха номер семь сейчас собрались практически все взрослые члены клана.

Весть о том, что двое старейшин собрались решить их разногласия давно ушедшим в прошлое ритуальным поединком, разнеслась по клану быстрее звука. Многие захотели посмотреть на это представление. Особая изюминка была в том, что если выиграет Изами Учиха, то именно он займёт место главы клана. Также все понимали, что если проиграет юный старейшина, то его оппонент, Каварама Учиха, либо сам станет главой, либо решит, кто станет лидером Учих. В обоих случаях многое поменяется в клане.

Так что многие сейчас встревоженно ожидали начала боя, несмотря на позднее время и спустившиеся на полигон сумерки. Да и разве могла ночная темнота помешать Учихам, которые ночью видели чуть ли не лучше, чем днём?

Противники выглядели совершенно спокойными, словно каждый был уверен в том, что этот поединок выиграет именно он.

— Бару, какие шансы твоего старейшины? — подойдя к телохранителю Изами, спросил его Каруи Учиха, отец Бару.

— Он выиграет. Ничто не сможет противостоять мощи мангекью шарингана, кроме другого, — ровным, совершенно скучающим голосом выдал Бару, как только учтиво склонил свою голову, поприветствовав своего родителя. Рядом с ним его манёвр повторил Нака.

Для этих двоих всё это было фарсом. Что может сделать человек, не обладающий мангекью шаринганом, кому-то вроде их старейшины. Каждый, кто видел Изами на войне, знал, что тот даже без глаз с вечным мангекью шаринганом был невероятно силён для своих лет, а с мощью своих глаз он становился практически непобедим для простых шиноби. Одно то, что он смог противостоять новому действующему Райкаге, показывало его силу.

Он мог противостоять, не используя мощь своих глаз, как Бару, так и Нака, одним из талантливейших и сильнейших Учих за долгое время.

"Если выиграет Каварама, то я сожру свои кунаи", — подумал Бару, скучающе смотря на полигон, ожидая, когда подойдёт ритуальный мастер клана, который даст сигнал к началу поединка.

— Не недооценивай Кавараму-сана. В свою молодость он был очень опасным противником, — тихо ответил ему отец.

— Он? — окинув мешковатую фигуру Каварамы презрительным взглядом.

— Он был, как и Изами-сан, учеником Момору-сенсея. Причём намного дольше. Он был тем, кто впитал искусство иллюзий от старика Момору, как никто другой. Ранее лучший ученик... Хм, — предвкушающая улыбка озарила лицо Каруи. — Будет интересно посмотреть на то, как столкнутся два ученика одного сенсея. Момору перед своей смертью частенько любил упоминать за рюмкой саке об Изами-сане, говоря, что он будет самой драгоценной жемчужиной в коллекции его учеников.

— Хох, а вот это уже интересно. Может быть, бой и не будет таким скучным, как я думал, — сказал Бару по-новому, заинтригованно, смотря на Кавараму Учиху.

"Один и тот же сенсей. Похожее тайдзюцу, гендзюцу. У обоих должен быть практически один и тот же подход к бою. Изами-сан вряд ли будет использовать мангекью шаринган с самого начала. Скорее, проверит, сможет ли он уничтожить врага без ухудшения своих очей, так что должно быть очень, очень интересно. Особенно, может быть, я смогу разгадать, по какому шаблону складывает бой Изами-сан. Этот чёртов стиль, которому он научился у этого Момору, очень трудно предсказать, даже используя шаринган. Именно из-за этого я так легко проиграл Изами-сану первый бой. Не ожидал, что можно будет заставить шаринган читать движения и смотреть сквозь иллюзии неправильно", — подумал Бару, бросив быстрый взгляд на Нака, который думал наверняка о том же, что и его лучший друг, после того как услышал речь отца Бару.

В то время напротив двух противников вышел ритуальный мастер, начиная свою речь, взывая к великим предкам, прося рассудить своих потомков.

"Это надолго", — подумал Бару, с остекленевшим взглядом слушая мастера, проводящего церемонию.

— Хо! — резкий выкрик старика завершил его речь, после чего он, резко отпрыгнув, скрылся с площадки, где тут же разгорелся бой между Изами и Каварамой.

Для любого не Учихи этот бой был бы непонятным, быстрые движения, приёмы тайдзюцу, масса гендзюцу, вызывающая у смотрящих галлюцинации, то тут, то там мелькали маленькие, не масштабные ниндзюцу.

Да даже многие Учихи запутались в том, что происходит на полигоне. Вот старейшина Изами пробил ударом куная грудную клетку старейшины Каварамы, но уже в следующий момент, словно из ниоткуда, за спиной Изами появляется совершенно здоровый Каварама и ударом ноги сбивает того в сторону. Но Изами, словно мираж, развеивается, а Каварама блокирует мощный удар, метящий ему прямо в челюсть с правой стороны.

И это всё произошло за пару секунд.

Многие менее опытные члены клана или же не обладающие шаринганом с тремя томоэ уже потеряли нить, были затянуты в гендзюцу этих двоих, видели сотни миражей, начиная с копий двух старейшин с различными дзюцу, с умопомрачительными пируэтами тайдзюцу... Всё это появлялось то тут, то там. Увидь это кто-то, не знающий о гендзюцу столько, сколько об этом искусстве знали Учихи, то он бы подумал, что свихнулся.

Но резко всё прекратилось после яркой белой вспышки.

Старейшина Изами впечатал своего противника в землю.

POV Изами Учиха.

Монотонный голос ритуального мастера, взывающего к нашим предкам, уныло бубнил под ухом. Сам же я внимательно смотрел в глаза Каварамы. Несмотря на все высказывания о том, что бой начинается после окончания ритуала, это не так. Бой начался с самого начала ритуала, как только я почувствовал в своей системе циркуляции чужеродную чакру.

Как только это случилось, бой между нами начался, пусть и только на поприще иллюзий.

— Хо! — резкий крик мастера вывел как меня, так и Кавараму из нашего поединка в гендзюцу, заставил нас рвануть навстречу, словно двух псов, которых спустили с цепи.

Быстро смещаюсь в правую сторону, призывая из нанесённого мне на руку фуиндзюцу кунай.

Напитав его чакрой Футона, резко выбрасываю вперёд руку, пробивая грудную клетку Каварамы.

А, нет, всего лишь мираж.

Быстро отпрыгиваю назад, оставляя на месте уже свой мираж, который был тут же снесён ударом ноги старика.

"А он неплох в иллюзиях. Его гендзюцу намного достоверней моих. Но и намного медленней, слишком много времени он тратит на такую проработку деталей, — мимолётом пронеслась в моей голове мысль. — Но почему его стиль создания иллюзий кажется мне знакомым? Хотя я с ним никогда не сражался..." — быстро ускорившись, я сократил дистанцию и попытался выколоть ему глаза, но в последний момент мне пришлось блокировать удар в пах, который подбросил меня высоко в воздух.

Извернувшись, при этом бросив призванный из печати на предплечье кунай с меткой Хирайшина, я телепортировался назад на землю, скрыв своё перемещение гендзюцу и оставив на своём месте мираж, который был практически сразу же изрешечен горящими шурикенами.

"Вспомнил! Его стиль один в один скопирован со стиля Момору-сенсея. Подпускает противника в ближний бой, давая ложную надежду того, что его атака пройдёт, и в последний момент создаёт иллюзию, отходя, чтобы атаковать с другой стороны... Глупец, использовать против меня тайдзюцу и гендзюцу моего сенсея? Ну что же, сам напросился", — хмыкнув, подумал я, срываясь в ближний бой.

Зная слабости техники сенсея, можно было выработать план противодействия этому стилю. Нет, с Момору-сенсеем это не прошло бы, но он создавал гендзюцу быстрее меня, при этом они были совершеннее тех иллюзий, которые сейчас показывает Каварама.

Но до такого мастерства Кавараме как мне до Мадары.

Сконцентрировавшись на том, чтобы видеть сквозь иллюзии, я нашёл взглядом настоящего Кавараму.

С бешено крутящимся томоэ я рванул ему наперерез, используя зеркальную способность шарингана, Муген Шаринган: Демоническая иллюзия: Небесное зеркало, которая перенаправляет гендзюцу в своего создателя. Это дало мне шанс и время приблизиться к моему противнику.

Ускорившись, я резко выбросил свою правую руку, пытаясь поймать его левую, дабы не дать ему уйти от меня.

Чакроканалы затрещали от напряжения, когда я начал двигаться на пределе своих возможностей...

"Надо больше тренироваться... Раньше я смог бы с лёгкостью ускорить циркуляцию чакры в семнадцать раз, а сейчас уже чувствуется перенапряжение", — с досадой подумал я, но и этого хватило.

Рука Каварамы была заключена в мою хватку, а левая рука уже летела с напитанным чакрой Футона кунаем в глазницу моего противника.

Но, как оказалось, моя хватка не была такой уж и стальной. Провернув свою левую конечность, мой противник смог высвободиться и попытался разорвать дистанцию.

Прыгнув за ним, я всё же не смог вновь схватить его и зафиксировать. Но получилось хотя бы поставить метку Хирайшина, когда я смог вновь, хоть и мимолётно, прикоснуться к его руке.

Тренировки, которые я проводил для увеличения именно контроля, нужного для фуиндзюцу, не прошли даром.

Увернувшись от его огненного шара, я послал свой в него, попытался поймать его на уклонении и продырявить Расенганом.

"Ксо, я уже начинаю думать, что лучше было бы в самом начале применить Цукуёми. Но это смогут использовать против меня. Хоть это и не запрещено, но тогда бы моя победа выглядела как победа одного вооружённого крестьянина против другого безоружного крестьянина. И в клане нашлось бы достаточно идиотов, которые нашли бы это бесчестным... — раздражённо подумал я, уворачиваясь от ударов своего противника и быстро пытаясь составить план, как сейчас поступить. — Да, я оставил на нём метку Хирайшина. Да, я могу к нему телепортироваться. Но он нашлёт на меня гендзюцу, после чего вновь разорвёт дистанцию... Затем он узнает о метке, и я потеряю свой козырь... А что, если... Хм, неплохо, может пройти". — Решившись на новый план, я начал создавать каркас иллюзии, которая должна была быть наложена на местность. Это очистит между нами пространство, даст мне возможность легче видеть сквозь иллюзии, хоть и кратковременно. Моя чакра просто разбавит чакру Каварамы, от чего мне станет легче видеть реальность, а ему хуже.

Создав иллюзию и выбрав момент, я пошёл на сближение.

Вновь чувствую, как противник хочет затуманить мой разум очередной иллюзией. Но в этот раз намного мощнее. Даю ему это сделать, после чего накладываю на местность своё гендзюцу.

Переключаю шаринган лишь на различия иллюзий, от чего томоэ в моих глазах вновь начинают вращаться с бешеной скоростью.

Мир словно начинает плыть, после чего резко останавливается, и я смог увидеть атаку своего оппонента.

Подпустив его к себе на максимально близкое расстояние, дабы его ослепила белая вспышка Хирайшина, я телепортировался к его левой руке.

В следующий момент моя рука захватила его лицо, а мой средний и безымянный палец с противным чавканьем вошли в его глазницы.

Подсечка, лишающая его равновесия, его голова со всей дури впечатывается в почву, поднимая облако пыли.

Сразу же вытаскиваю свои пальцы из его глазниц и убираю свою руку от его лица.

Хлопок, и в моих руках уже два куная.

Мгновение, и они напитаны чакрой Футона.

Быстрый удар обеими руками, и кунаи вгрызаются в его плечи, разрывая кости, мясо и сухожилия.

Всё, теперь он не боец. Без глаз, без рук и, скорее всего, с сотрясением мозга.

Беру его за волосы и волоку к стоящей толпе, в которой начали ликовать первые члены клана, которые поддерживали меня и желали мне победы.

Встав напротив толпы, я кинул его к их ногам, прижал своего поверженного врага ступнёй.

— Я его поверг. Поверг, так как он предал наш клан. Предал наши традиции. Предал свою кровь, — как только я начал говорить, на полигоне настала могильная тишина. Только хриплое дыхание Каварамы, решившего уйти достойно, не прося пощады, было слышно, помимо моего голоса. — И только его кровь сможет искупить это, — сказал я, после чего просто смял его кадык. — С сегодняшнего дня я новый глава клана Учиха. И многое изменится, и предателям в нашем клане не будет никакой пощады, — закончив, я молча направился домой.

Добравшись до дома, я позвал к себе Нахоку.

— Слушай меня внимательно, — устало начал я. — Это твоё первое задание лично от меня. — После моих слов в глазах пацанёнка зажёгся нездоровый огонёк фанатизма... Надеюсь, я не переборщил тогда с внушением. — Иди к клановому полигону восемь, там сверни на северо-запад, в сторону леса смерти. После чего углубись в лес на восемь километров, там ты десять раз прокричишь: Вариант А. Домой. После вернёшься. Всё понял? — решил я уточнить у своего... не знаю ещё кого, но в будущем он вполне сможет стать моей тенью, разбираясь с самыми тёмными делишками.

— Хай, Изами-сама, — глубоко, уважительно поклонившись, подтвердил мой протеже.

— Тогда исполняй. — После моих слов мальчишка просто вылетел из дома, побежав исполнять моё указание.

Устало завалившись на кровать, после того как отбился от излишне заботливой секретарши, я устало уставился в потолок.

Хатаке сейчас будет извещён, что всё пошло по наилучшему сценарию, и я свяжусь с ним в ближайшее время...

Каварама убит. Его подхалимам и союзникам я явно дал понять, что тот, кто не со мной, теперь против клана. Дал им понять, что их взгляды — предательство клана. И что пощады не будет... Осталось только ожидать их реакции.

Ах, не забыть завтра собрать совет старейшин. Нужен новый старейшина...

"Зачем я вообще влез во всё это?" — спросил я сам себя. Столько ответственности, проблем, грязи... И всё ради чего? Я ведь мог просто сидеть на пятой точке и тренироваться... Не прошло бы и пяти лет, и я смог бы силой взять свою свободу...

"А нужна ли она мне? Ведь если бы я хотел свободы, я бы поступил по-другому. Зачем тогда я полез во всё это? Потому что я хочу настоящей семьи. Настоящего клана. Где помогают и стоят за тобой не только на словах. Где за каждую капли твоей крови спросят десятикратно. Которые не будут ничего видеть, слышать и говорить о вещах, которые могут тебя дискриминировать... Настоящая семья, чья сила будет в их единстве. Такого ещё никогда не было в нашем клане. Скорее, вынужденный союз семей, собраться в рода, чтобы не быть раздавленными другими родами. А рода собрались вместе, чтобы не быть уничтоженными чужаками. Но ни о какой семье и речи идти не могло. Клан — это должна быть семья. И я сделаю клан Учиха семьёй", — засыпая, поклялся я самому себе.

19.

— Хорошее утро сегодня, — вырвалось из моих уст, когда я взглянул в окно.

И вправду, из-за ласкающих меня лучей солнца, пения многочисленных птиц, доносившегося с улиц, и просто хорошего настроения после крепкого, спокойного сна сегодняшнее утро казалось мне чуть ли не сказочным.

Блаженно улыбнувшись, я перевернулся с левого бока на правый, укутываясь поплотнее в одеяло.

"Как же неохота вставать... — проскользнула в моей голове ленивая мысль. — Но надо", — подумал я, после того как мой живот жалобно заявил о том, что пора бы и поесть. Ведь вчера из-за напряжения и усталости я без ужина завалился в свою кроватку, крепко уснув.

Тяжко вздохнув, я рывком скинул с себя одеяло и, сев на край кровати, свесив ноги, начал сонно протирать глаза.

С первого этажа уже доносились бряканье посуды и манящий меня запах очередного кухонного шедевра моей секретарши, которая исполняла ещё и роль домохозяйки в моём доме.

Поднявшись, я направился в ванную комнату.

Стоя под душем, давая воде смыть следы вчерашнего боя, при этом чистя зубы, я мысленно ставил себе заметки того, что нужно было сегодня сделать.

"Первое — это назначить на сегодняшний вечер собрание старейшин. Пора поставить их на место. Слишком они распустились после изгнания Мадары. Раньше совет лишь исполнял роль советника и проводника, воли главы клана... Докладывали о царившем настроении в их роде, следили за тем, чтобы глава не нарушал древние неписаные правила клана, но никак не играли в политиков. Не смели перечить главе, как это делали после того, как прервалась линия Киры Учихи, далёкого предка Мадары и Изуне, не говоря уже о том, чтобы решать судьбу клана, как это они делали последние недели. Видимо, они решили, что пришло время их свободы и власти. Ну да, сперва ушёл Мадара, и старейшины впервые распоясались. А теперь умерли Рен-доно, пусть Шинигами воздаст ему в своём царстве, и его наследник. Вот они и подумали: почему бы вновь не взять больше власти? Ведь такой хороший момент попался. Может быть, в каноне так все и было. Ведь на Фугаку Учиху давили старейшины, желая переворота власти... Так что нужно указать им их место, чтобы не зазнавались, а то история канона, которого я знаю, может в будущем повториться... Чего я не желаю. Мой клан будет жить и процветать, и каждый, кто решит строить против нас козни, захлебнётся своей кровью", — зло подумал я. Хруст зубной щётки в моей руке вернул меня в реальность, заставив взять свои чувства под контроль.

Тупо посмотрев на то, что осталось от щётки, я с тяжёлым вздохом поставил себе заметку послать Симидзу-чан за новой.

Выключив горячую воду, оставив литься лишь одну холодную, я, облокотившись на стенку, расслабился.

"Во всяком случае надо будет найти способ сделать это мягко. Если эти маразматики упрутся, то конфликт может вновь перейти в горячую фазу, и польётся кровь Учих. А как глава клана я не могу допустить этого... Слишком мало нас осталось после войны. Да тех же Хьюг сейчас в разы больше. Из более трёхсот членов главной ветви осталось всего-то сто семьдесят. Причём абсолютное большинство является мужчинами. Женщины моего клана являлись на войне желанной добычей. Нет, ни одна из них не сдалась живой, но как бойцы они в своём большинстве стоили меньше мужчин. Сказалось то, что женщины отходят от активной карьеры шиноби и теряют сноровку, как только рожают первого ребёнка. Так что в среднем женщина Учиха, у которой вполне мог быть шаринган с тремя томоэ, была слабее мужчины. Из-за этого на них шла настоящая охота во время войны. Как же, можно было получить шаринган, при этом сталкиваясь не с мощным бойцом, а с заржавевшей вчерашней домохозяйкой... Жалкие ублюдки. Ну ничего, у нашего клана много осведомителей, всех найдёт, со всеми поквитаемся... Но это не вернёт убитых женщин нашего клана. Только одна из десяти взрослых, вошедших в детородный возраст женщин выжила. И это плохо. Нужно будет брать женщин со стороны, но ни один клан не отдаст нам своих девушек. Во-первых, многим мы бельмо на глазу, ну не любят нас другие кланы. Слишком сильны, слишком заносчивы, даже в какой-то мере дики. Во-вторых, это слишком усилит и так сильнейший клан Конохи. Ведь, несмотря на потери, боевая мощь моего клана лишь возросла в войне. Выжившие стали намного сильнее, сейчас наш клан превосходит себя до войны. Вот только через пару поколений мы сильно ослабнем. Браки с бесклановыми скажутся на количестве шарингана в клане. Будут рождаться такие, как Ичиро и Саске, которые хоть и сильные шиноби, но никогда не смогут пробудить шаринган... Тьфу. Один выход из этого есть, но он многим не понравится. Нужно будет дать таким Учихам, как Бару, Нака, Рей, я и другие с особо сильной чакрой, оплодотворить бесклановых, которые согласятся на такое. Вот только что предложить им? Они запросят много, а денег у клана нет. Несмотря на мощь нашего клана, его достаток мал, у нас практически нет своих торговых лавок или других предприятий, которые приносили бы доход. Всё держится на Конохе, которая платит нам за полицейскую работу, и миссиях, которые исполняют наши шиноби. Так что получается, что сильнейший клан по своему финансовому состоянию является в лучшем случае обеспеченным. Но с Хьюгами, Сенджу и многими другими нам не сравниться, не говоря уже о денежных мешках, Сарутоби. Да те же Хатаке имеют предположительно больше, чем весь клан Учиха! Тьфу, позор. А ведь есть масса земли, отданной нам Конохой, которая зарастает кустарниками, её просто некому возделывать. Да одно это приносило бы нам огромную прибыль, но нет, не пустим никого! Наше, а ведь никто не собирается с ней ничего делать, просто не хотят отдавать своё, даже в аренду. Как собака на сене, ей-ками. Ну ничего, это мы исправим", — вытираясь, решил я для себя.

"Ладно, это дела будущего. Сейчас нужно решить, как поставить на место старейшин", — спускаясь в кухню, задумался я вновь над этой нелёгкой задачей.

— Доброе утро, Симидзу-чан, Нахоку-кун, — отстранённо поприветствовал я своих... вроде бы слуг.

— Доброе утро, Изами-доно, — синхронно, словно они репетировали это, поприветствовал меня Нахоку с матерью.

Сев за стол и поблагодарив за еду, я же собирался приступить к трапезе, как понял, что есть я буду один.

"Странно, раньше этого не замечал, хотя до войны мне было на это как-то всё равно, а после неё я спал в своём кабинете".

— Симидзу-чан, накрой ещё на двоих, — попросил я свою служанку-секретаршу.

— Вы ожидаете гостей? — озабоченно спросила меня сереброволосая красавица, тут же засуетившись, доставая посуду.

— Нет, но вам тоже ведь нужно позавтракать, — ответил я ей, смотря на неё.

— Не беспокойтесь о нас, Изами-доно, мы поедим позже, — согнувшись в благодарственном поклоне, сказала мне Симидзу.

— Это моя просьба, — сказал я с лёгкой улыбкой. Было очень занимательно смотреть на то, как пыталась решить что-то для себя мать Нахоку.

Вроде бы и не принято слугам есть за одним столом в присутствии хозяина, но он же сам об этом попросил. Приказ против устоявшихся традиций.

— Вы не просто мои слуги. Нахоку будет в будущем очень важен для меня, а ты являешься не просто служанкой, но и моей секретаршей. Так что не мешкай, накрывай и садись завтракать. Оба, — добавил я, переведя взгляд на стоявшего в углу Нахоку. Тот так и стоял истуканом с того самого момента, как я зашёл в комнату.

Симидзу вняла моим словам и, благодарно улыбнувшись, быстро накрыла на стол, после чего мы все вместе приступили к трапезе.

Медленно поедая очередной шедевр Симидзу-чан, я внимательно следил за ними.

"Симидзу-чан. Мать Нахоку Учихи. Двадцать пять лет. Была женой члена главной ветви клана Учиха. Родственники её мужа выкинули её и Нахоку, её сына, после того как умер муж Симидзу. Была спасена Изами Учихой от кучи беспредельщиков из побочной ветви. Но он не успел предотвратить её изнасилование, только разогнать дегенератов, не дав им полностью сломить Симидзу. Очень рада и благодарна Изами Учихе за своё спасение и за возможность стать его служанкой. Была медовой куноичи, закончила своё обучение в одиннадцать лет. Очень хороша в шпионаже. Высокий интеллект. Очень красива. Ростом метр семьдесят, очень пластична, умеет очень грациозно и сексуально двигаться, сказывается специфика бывшей профессии. Любит готовить. Обожает рулеты", — быстро вспомнил я самое главное из отчёта, отданного мне Ичиро. Тот по своей инициативе собирал на всех в клане досье. На кого более полное, на кого менее.

"Нахоку Учиха. Сын Симидзу-чан. Десять лет. Проходит обучение у Саске Учихи. Пробудил в девять лет шаринган. Умён, очень упёрт, целеустремлён. Отец умер в начале второй мировой войны шиноби. Будущая "тень" Изами Учихи. Очень стыдится своей матери, особенно её изнасилования, если бы не желание быть полезным Изами Учихе, совершил бы харакири. Со сверстниками ладит, но в их среде не выделяется. Больше любит быть один и тренироваться".

"Мда. Негусто. Нужно лучше узнать тех, с кем я живу в одном доме. От них многое зависит, они многое знают. Могут мне очень подгадить", — подумал я, заканчивая с едой.

— Вы хотите ещё чего-нибудь или закончили завтракать, Изами-доно? — спросила меня Симидзу.

— Нет, спасибо, больше ничего не хочу. Было очень вкусно, Симидзу-чан, — улыбнувшись, поблагодарил я свою кухарку.

Та, быстро поднявшись, убрала со стола, как оказалось, я закончил последним.

"Быстро они".

— Изами-доно, для вас пришла корреспонденция, — уведомила меня Симидзу, протягивая двумя руками семь конвертов.

— Такие срочные? — спросил я её, приняв письма, кивком поблагодарив свою секретаршу и начав распечатывать первый. Раз Симидзу решила дать мне их сразу же после завтрака, а не отложить к другим бумагам в кабинете, значит они и впрямь очень важны.

— Одно из посланий было принесено Ясуко Хьюгой, которая назвалась сестрой Амиды Хьюги. После неё через час пришёл официальный посланник Хьюга и принёс вам послание. Судя по гербу на нём, оно от самого главы клана Хьюга. После появился Анбу в маске ежа, который принёс послание от Хокаге-сама. После Анбу практически одновременно пришли четыре посланника старейшин: Кацуки, Каза, Намико, Юко, — оповестила меня Симидзу. — Это, если вы забыли, те старейшины, которые поддерживали Кавараму Учиху. Его самые приближённые люди. Единомышленники, — понизив голос, поведала мне Симидзу.

— Когда ты так говоришь, то я начинаю чувствовать себя дураком, — улыбнувшись, сказал я, распаковав первое письмо с гербом клана Хьюга.

— Извините меня, Изами-доно, я этого не хотела, — пролепетала Симидзу, согнувшись в извиняющемся поклоне.

"Мне эти поклоны уже начинают надоедать..." — устало подумал я, смотря на это.

— Перестань, ты имеешь на это полное право. Я и сам прекрасно знаю то, что не касается боя, я плохо запоминаю. Так что твоё пояснение было в самый раз. А то я уже пытался вспомнить, о ком же ты говорила, — улыбнувшись, успокоил я Симидзу. Нет, всё было не так плохо, но большинство информации я и вправду отфильтровывал как ненужную. Например, прошло много времени, прежде чем я смог запомнить, кто такой Каварама. Но там была чуть-чуть другая ситуация. Он был моим врагом, и я его занёс в чёрный список, а будущих покойников незачем запоминать.

Вчитавшись в письмо от главы Хьюга, я был одновременно приятно и неприятно удивлён.

"Достойнейший глава клана Учиха... — Клан базарных баб, растрындели всё... — Поздравляю вас с вашей великой победой в честном и благородном поединке... — Так, это пропускаем... Только дочитав до половины послания, я наконец-то нашёл его смысл. — Вы окажете нам большую честь, если будете присутствовать на печальной праздности Амиды Хьюги... — Ух, как сказал, печальная праздность. — Надеюсь, что нашему клану будет оказана такая честь главой клана Учиха и его представителями". — Хм, придётся со старейшинами переться. Но одно это послание показало многое.

Раз. Хьюги довольны моей кандидатурой и хотят идти на контакт. Отчего? Не знаю. С Рен-доно они были на ножах.

Два. Хьюги хотят что-то от Учих. Иначе они бы не пригласили всех представителей клана. Слишком плохие отношения были между нашими кланами. Наши бравые стражи порядка оторвали буйную головушку кому-то из главной ветви. Причём конкретно так оторвали. Да, мужик тот заслужил, сорвался на улице, а когда его решили успокоить, он кинулся на наших. А Хьюга в ближнем бою — это страшно. Такого скрутить невозможно. А после того как он покалечил одного из наших, сотрудники полиции на месте оторвали ему его буйную головушку. После этого был скандал, чуть не дошло до открытого конфликта, Хокаге разрывался, крутился, но смог всё устаканить. После посадил за стол обеих лидеров, и те вышли с нейтрально-враждебными настроениями. Но ненависти, к счастью, не было. Решили отступиться. У Учих один калека, у Хьюг один мертвец. Вроде бы как в расчёте. Вот только подгадить друг другу мы любили. Ну как мы, скорее старейшины кланов с молчаливого одобрения глав кланов.

"Мда, интересно", — откладывая письмо главы Хьюга и беря в руки письмо от Амиды-куна, подумал я.

Ну, здесь всё понятно. Амида известил о том, что через тринадцать дней состоится его самоубийство. Просил прислать ответ, готов ли я исполнить свою роль.

— Симидзу-чан. Нужно ответить на эти два письма. Амиде ответь, что да, согласен. Главе Хьюга... Ну, всякие там пожелания типа: пусть ваш клан обогащается, свет ваших очей никогда не погаснет и далее по списку, ты знаешь получше меня, что именно там написать. Так, а по делу... Скажи, что да, я и старейшины придём. Конечно, тоже всё красиво. Положи мне потом на стол, я подпишусь, — обозначил я задания своей секретарше. Та же непонятно откуда достала карандаш и блокнот и сейчас быстро строчила, записывая мои указания.

Я же распаковал послание Хокаге.

"Ага, ага... Пожелания богатства, здоровья, многих наследников... Всё в стиле Сарутоби. А вот это интересно. Хочет со мной встретиться. Интересно, что ему надо? — задумался я. — Понятно, что миссию он мне не выдаст. Это даже не смешно, я глава сильнейшего клана, а не мальчик на побегушках. Хотя вполне может быть миссия по моему профилю, для которой я подхожу лучше всего... Но я не в форме. Или, может, захотел поговорить со мной о каких-то своих делах. Всё же Хатаке что-то типа такого намекал... "

— Симидзу-чан, письмо к Хокаге... Ответь, что я заскочу к нему через четырнадцать дней, в девять утра. Да, не смотри на меня так. Ранее не могу. Так что распиши, как мне стыдно и всё такое, — отмахнулся я от нахмурившейся секретарши. Ей, видимо, сильно не понравилось то, как я отнёсся к Хокаге.

Так, остались письма моих персональных заноз в моей прекрасной филейной части. Открыв первое, я вчитался.

"Изами-доно. Я многое совершил, что не делало мне чести. И за это я заплачу, но только я. Прошу вас, позаботьтесь о моём роде. — А в конце письма стояло: — Зелень юношеской мечты. К осени сменят деревья. Но золото грядёт".

Откинув предсмертное послание своего оппонента, я откинулся на стуле и неспешно открыл следующее.

"Изами-доно. Я многое совершил, что не делало мне чести. И за это я заплачу, но только я. Прошу вас, позаботьтесь о моём роде. — А в конце письма стояло: — Плоть моя познает сталь. Пришла ясность мне. Смерть моя не смерть меня".

Взяв следующее послание, я начал читать. В принципе, я понял, что оно не будет отличаться от других. Но. Это было последней данью этим моим соклановцам. Они ушли достойно, признав свои ошибки и заплатив за них.

"Изами-доно. Я многое совершил, что не делало мне чести. И за это я заплачу, но только я. Прошу вас, позаботьтесь о моём роде. — А в конце письма стояло: — Щедрым потоком воды дождя. Отмывает глаза многим. Не закрыться и не моргнуть".

Интересно...

"Изами-доно. Я многое совершил, что не делало мне чести. И за это я заплачу, но только я. Прошу вас, позаботьтесь о моём роде. — А в конце письма стояло: — Силуэт среди теней многих. Свет прошлого. Озаряет тьму будущего".

— Мда... — протянул я, отложив последнее письмо. — Назначь на сегодняшний вечер, в восемь часов совет старейшин. Здесь, у меня, — задумчиво встав, отдал я распоряжения Симидзу-чан.

— У вас? Это... неправильно, — тихо закончила моя секретарша.

— Плевать. Я глава. Что я решу, то и будет правильно, — ответил я ей. — Нахоку, у тебя сегодня планы есть? — спросил я мальчишку.

— Я собирался самостоятельно тренироваться. Саске-сенсей не может тренировать меня в последнее время, так как помогает Ичиро-сенсею, — чётко ответил мне малец, пожирая меня глазами.

— Прекрасно. — Мне нужно отвлечься. — Через двадцать минут на полигоне нашего рода. Вперёд. — Как только я закончил, мальчишка рванул собираться.

— Изами-доно, у вас много дел... — начала было Симидзу, но я не дал ей договорить.

— Мои враги ушли из этого мира. Отправились в царство Шинигами. Мне нужно отвлечься. — "И подумать", — уже про себя добавил я.

— Я... Я поняла вас, Изами-доно, — низко поклонившись, ответила мне мать Нахоку.

"Нет, не поняла", — подумал я, выходя из дома и направляясь в сторону полигона. Нужно внимательно посмотреть уровень подготовки Нахоку, это поможет мне отвлечься от моих дум.

Как оказалось, намного легче убивать своих врагов собственными руками, чем принимать их смерть и просьбы о хорошем будущем для клана...

20.

— Сперва покажи мне ката Пязу-но-ророй, — приказал я Нахоку, как только он явился на полигон. — Но сперва проведи разминку. Мне не нужны травмы.

— Хай, Изами-доно, — бодро ответил мне мальчишка и, встав в стойку, стал медленно исполнять ката первого стиля из тайдзюцу Учих, постепенно ускоряясь.

Пязу-но-ророй — первый стиль тайдзюцу, который изучают Учихи. Был разработан против защищённого доспехами противника.

Мускулы руки напитываются чакрой, укрепляя их. По чакросистеме разгоняется чакра на максимально доступной скорости, после чего наносится мощный удар. Техника для нападения на противника. При большом мастерстве и разнице в силе просто пробивает противника насквозь.

Получив впервые такой удар, я думал, что меня начали избивать стальной битой. Чрезвычайно прямой стиль, агрессивный.

Закончив разминку, Нахоку начал двигаться быстрее, жёстче, стараясь произвести каждое движение максимально точно.

Закончив исполнять ката Пязу-но-ророй, Нахоку остановился и выжидающе уставился на меня.

— Хорошо. Девять ката Пязу-но-ророй ты знаешь прекрасно. Теперь покажи мне двенадцать ката Суторайки-но-ракка, — решил перейти я к следующему стилю тайдзюцу Учих.

Быстро кивнув, Нахоку закрыл глаза и, сосредоточившись, приступил к выполнению ката Суторайки-но-ракка.

Быстрые, хлёсткие удары, резкое перемещение... Это стиль Суторайки-но-ракка.

Второй стиль, который осваивает Учиха. Был разработан, дабы сокрушить противника. Ускоряется чакра в чакросистеме, рука так же напитывается чакрой.

В определённый момент перед непосредственным ударом вся чакра в мускулах сжигается, кроме той, что находится в кулаке, её не используют до самого удара, оставляя сперва для укрепления кулака. Но как только удар достигнет цели, чакра в конечности сжигается двумя волнами.

Эффект такого удара ужасен, так как происходит мини-взрыв. Если уровень бойцов одинаков, то дробятся кости, и внутренние органы получают повреждения. Если же уровень различен, то то место, куда пришелся удар, просто разрывает чакрой, вырывая кости и мясо.

Стиль был создан для контратаки.

Удар такого стиля практически сразу же калечит либо тут же убивает противника. Смотря куда придёт удар.

— Очень хорошо, Нахоку, очень. — И впрямь, я был удивлён тем, с какой отдачей мальчишка показывал Суторайки-но-ракка, с каким перфекционизмом выполнялись движения, с какой скоростью он передвигался.

Сразу же стало видно, что это его любимый стиль.

— Ты уже приступил к освоению Теки-но-сейгуо? — спросил я его о последнем стиле нашего кланового тайдзюцу.

Последний и самый тяжёлый стиль.

Теки-но-сейгуо — это то, что любой Учиха осваивает последним.

Удары ладонью, захват противника, контроль дистанции, увороты и подсечки.

Захваты и увороты этого стиля очень похожи на айкидо из моей прошлой жизни. Самый трудный стиль для освоения. В мире нет его аналогов. Живых мастеров этого стиля можно пересчитать, используя пальцы рук и ног.

В среднем даже опытные Учихи не могут его освоить, так как для этого стиля нужен огромный контроль над чакрой. Как внутри своей чакросистемы, так и филигранный контроль чакры в напитке оной всего тела. К тому же нужны сильно развитый шаринган с тремя томоэ и холодная голова при исполнении техник Теки-но-сейгуо.

— Нет, Изами-доно. Саске-сенсей не учил меня ему, так как сам не освоил его в нужной мере, — поведал мне Нахоку. — Я тренировал из стиля Теки-но-сейгуо лишь удары лапой тигра, — сказал мой протеже, понурив голову.

— Не беда, Нахоку. Я сам освоил этот стиль в должной мере лишь к моему двенадцатому году. Да и не виноват ты, если тебя не обучил сенсей. Это ошибка Саске, — ответил я ему.

"Ну, этого можно было ожидать. Чтобы научиться в должной мере Теки-но-сейгуо, мастер должен будет заставить тренироваться ученика без конца и края. Момору-сенсей обучал меня этому стилю три года, отвлекаясь лишь на физические нагрузки. И то мне до мастера Теки-но-сейгуо далеко. Да и освоение трудно. В нём нет ката, поэтому обучиться можно ему, лишь сражаясь против кого-то, кто так же владеет этим стилем. Разве что удары ладонью, лапой тигра, можно отрабатывать на манекене. Да и то после всего я владею им чуть лучше, чем средний боец-ветеран полиции. А ведь Момору-сенсей был мастером этого стиля и умел учить..."

— Нахоку, видишь те столбы? — указав на столбы, стоящие перед самым концом полигонной площадки.

— Хай, — активировав шаринган и посмотрев в ту сторону, куда я указывал, ответил мне мальчишка.

— Прекрасно. Сейчас мы пойдём туда, и ты покажешь мне силу твоего тайдзюцу. Начнёшь с того, что умеешь лучше всего. Теки-но-сейгуо не нужно показывать, лишь Суторайки-но-ракка и Пязу-но-ророй.

— Хай, Изами-доно.

Как только мы дошли до огромных столбов, которые были почти метр в диаметре, я приказал Нахоку приступать.

— Покажи мне, что можешь.

Тот молчаливо подошёл к столбам, закрыл на момент глаза и, резко открыв их, начал выполнять удары Суторайки-но-ракка.

Быстро двигаясь вокруг выбранной им деревяшки, он постоянно ускорялся.

"Неплохо для его лет", — подумал я, смотря, как от столба разлетаются щепки.

— Хватит, — остановил я мальчишку. — Твоё владение Суторайки-но-ракка просто отлично. Покажи мне теперь Пязу-но-ророй.

— Хай, — и, развернувшись, начал выполнять связку.

"Мдааа... Единственное, что я смог сказать о Пязу-но-ророй Нахоку, было то, что... Оно было технически правильным. Для Пязу-но-ророй нужно сильное, развитое тело либо масса чакры...

Ни того, ни другого у Нахоку мной не наблюдалось. Так что его удары были в лучшем случае... посредственны. Техническая сторона была доведена до совершенства... Но его исполнение... Мда. Я только сейчас заметил, что Нахоку очень щуплый. В его время я был намного шире в плечах, да и повыше ростом. Хотя среди сверстников я не сильно выделялся. Тот же Наваки поздоровее будет".

— Хватит. Отвратно, — остановил я его. Подойдя к столбу, я ударил прямым ударом, использовав технику Пязу-но-ророй. Мой кулак прошёл сквозь дерево, словно раскалённый нож сквозь масло, а энергия, высвобожденная им, продолжила свой путь, так что почти метр дерева был пробит насквозь. — Вот так это должно выглядеть. А не так, как у тебя, — сказал я ему, кивая на дело его рук.

— Я буду стараться, — не отрывая взгляд от моей демонстрации, пообещал мне Нахоку.

— Тебе нужно не стараться, а правильно питаться, — ответил я ему. Вспомнив завтрак, я понял, что именно оттуда происходит слабость Нахоку. Симидзу и так наложила ему мало, но и то, что она дала, он съел с трудом.

— Но я всегда ем так, чтобы насытиться? — недоуменно полуспросил или полусказал мне Нахоку.

— Может быть, и так. Но то, что ты съел сегодня на завтрак, было одной моей порцией, когда меня тренировал мой сенсей. Одной из двенадцати, которые я должен был принимать за день. Я составлю тебе план питания, который ты будешь исполнять. Ясно тебе? — строго спросил я его.

— Хай, Изами-доно.

— Прекрасно... — взглянув на часы, я увидел, что уже время обеда. — Сейчас мы пойдём обедать. После ты найдёшь мне Саске, я передам ему план питания. Он будет следить за тем, чтобы ты исправно исполнял его. А теперь бегом домой, — приказал я ему, сам срываясь в неспешный бег.

Дома я сменил одежду, надел уже полюбившееся мне кимоно и направился в свой кабинет. Краем глаза я успел заметить, что Нахоку переговорил с Симидзу и куда-то умчался, скорее всего, искать Саске.

"Нужно будет серьёзно поговорить с Саске и Ичиро. Мальчишка, может быть, и не одарён особыми талантами, но очень упорен.

А именно это главное. Упорство и ещё раз упорство, и кровь Учихи, доставшаяся ему от отца, сделает своё дело, расцветёт и раскроет свой потенциал.

Зайдя в кабинет, я удивлённо отметил, что мои телохранители также присутствуют в комнате, несмотря на то что я их вообще-то и не вызывал.

— Вы что здесь делаете? — задал я им вопрос, устало окидывая взглядом кучи бумаг на столе.

— Охраняем вас. Мы за вами и на полигоне следили, — ответила мне Наори. И, тут же поняв моё недоумение, продолжила: — Настроения в клане слишком... непонятные. После смерти четырёх старейшин многие потеряли свой покой окончательно, — посвятила меня в суть напряжённая Наори, хоть и хорошо это скрывавшая. Но натренированному глазу было легко заметить нетипичное поведение девушки.

— Хм, что такое? Из-за чего именно? — Нужно больше информации... Почему именно люди в клане восприняли эту весть так неспокойно?

— Из-за предсмертных писем почивших старейшин, Изами-доно. Они ведь, перед тем как принять свою смерть, возложили на вас надежды, что вы поведёте клан к процветанию. Многие их сторонники не могут поверить в это и думают, что это вы их заставили совершить харакири, — тихо, не смотря мне в глаза, ответила Наори.

"Вот это плохо. Если это так, то их смерть только подольёт масла в огонь. Хм... Может, это и был их план? Ведь если бы они пали от моей руки, да после того, когда я облил бы их грязью, вытащил бы всё грязное бельё на обозрение всего клана, никто бы не горевал по ним. Сейчас же мои противники имеют своих мучеников, что даст им плюсы в глазах неискушенных и несведущих. Проиграли битву, но ещё не войну. Решили, что раз не они сами, то их дети смогут продолжить их дело? Мрази. Как же охота просто вырезать всех их сторонников. Жаль, что от этого будет больше вреда, чем пользы... — зло подумалось мне. Хотя теперь с меня словно сняли груз, который я чувствовал от слов, написанных в прощальных письмах старейшин. — И что же мне теперь делать?" — рассеянно почесав затылок, я взглянул на Наори.

— Наори, как бы поступил Рен-доно? — спросил я совета у внучки бывшего главы.

— Он бы ничего не делал. Всё успокоится, как только похоронят старейшин. Все эти крики лишь от бессильной злобы. Хоть в клане каждый и говорит об этом, но никто не верит этим слухам. Мы всего-то следили, чтобы сыновья и внуки не кинулись мстить. Есть такие люди, которые не чтут память о своих родителях после их смерти...

— Не думаешь, что это было как раз попыткой пошатнуть веру в меня?

— Нет, Изами-доно. Это не даёт им многого, ослабляет клан и главное — даёт вам шанс действовать более жёстко. Есть в клане люди, которые уже открыто сетуют на ваше бездействие. По их мнению, вы давным-давно уже должны были взять власть в руки и усмирить бунтарей, которые посмели пойти против того, у кого прав на пост главы клана было больше всех. И таких людей немало. Просто до этого момента они молчали, но этот водоворот лжи и интриг надоел уже большинству. Многие желают более жёсткую и чёткую структуру власти в клане.

— Ого, интереснооо... — протянул я, задумавшись. — Я об этом и не знал. — Узнать это... было приятно. Ведь в целом мои соклановцы были почти всё время нейтральны, были готовы перейти на сторону того, кто их больше "заведёт". Ну, так я думал. А тут такое. Приятно. — Симидзу-чан! — позвал я свою секретаршу, резко одёрнув себя. Сейчас не время расслабляться.

— Хай, Изами-доно, — обратила на себя внимание зашедшая в комнату мать Нахоку.

— Уже известно время похорон старейшин? — Хотя официально и не будет никаких похорон, так как они совершили харакири, но, когда их будут хоронить, придут люди, чтобы отдать им последнюю честь и проводить их в последующий путь.

— Да, сегодня в четыре вечера, Изами-доно, — поведала мне Симидзу.

"Хорошо, время есть", — взглянув на часы, которые показывали сейчас полпервого, подумал я.

— Симидзу, освободи в доме подвал от вещей и поставь туда стол на тринадцать человек. Сегодня собрание старейшин будет здесь. Можешь нанять работников. Но к вечеру всё должно быть готово. Ясно? — Дождавшись кивка, я отпустил её и, развернувшись, посмотрел на моих товарищей.

— Мы в четыре пойдём на похороны.

— Хай, — ответ всех четырёх.

— А сейчас зайдём в ресторан к Акимичи. Покушаем там, а то у Симидзу сейчас много дел. Я вас приглашаю, — сказал я им, выходя из кабинета, дабы вкусить прекрасное мясо, которое готовят Акимичи.

Подойдя к телам мёртвых старейшин, я внимательно всмотрелся в безмятежные лица моих бывших противников.

Повязка скрывала пустые глазницы, так как шаринган мертвецов был изъят в пользу рода и клана, вымоченные в масле волосы, белые одежды...

"Им теперь хорошо, — подумал я, продолжая рассматривать поверженных врагов. — А мне с их отпрысками за власть ещё грызться", — подумал я, поднимая глаза и встречаясь взглядом с близкими родственниками мертвецов.

Тяжело вздохнув, я решил всё же действовать по-своему. В глазах сыновей и внуков ушедших за грань я прочитал жгучее желание отомстить. Точно так же я смотрел на всех после смерти Момору-сенсея.

Одно радовало — не у всех отпрысков погибших виделось это желание. Хотя, может быть, они просто умнее и умело его прячут.

Подойдя к новому старейшине, который не фонил ненавистью на версту, я тихо на ухо сказал ему:

— Ваши отцы совершили харакири абсолютно добровольно. Я не заставлял их. У меня нет вражды с вами. Но если вы решитесь бороться со мной, я не буду долго думать. Давайте лучше дружить. Ведь мы один клан, одна семья. Оставим наши недопонимания в прошлом? — и, отстранившись, протянул ему руку.

Внимательный взгляд уже немолодого мужчины впился в мои глаза, словно он хотел прочитать мои мысли.

Медленно подняв руку, словно сомневаясь, он пожал мою.

— Я согласен с вами. Мы один клан, — устало протянул он.

— Я рад, что вы благоразумны, Хизаши-сан, — всё ещё сжимая его руку, ответил я ему. — Сегодня у меня собрание старейшин. Надеюсь, вы будете?

— Да, Изами-доно, я буду, — отпустив мою руку и склонив голову в поклоне, ответил мне новоиспечённый старейшина.

— Прекрасно. — Позволив лёгкой улыбке коснуться моего лица, я откланялся и отошёл к своим телохранителям. — Уходим, — бросил я им.

Нужно было домой. Церемония затянулась, и уже через полчаса начнётся собрание. Некоторые старейшины уже покинули похороны, а я всё ещё здесь. Всё выбирал, с кем мне поговорить "по душам".

Неудобно будет, если я опоздаю.

21.

"Какого биджу? Идиоты-бюрократы Хокаге", — проскользнула злая мысль, когда я читал очередной опус недовольства чиновников Хокаге из-за действий полиции. Агенты полиции нарыли компромат на главного оружейника Конохи, который выдавал бесклановым шлак вместо хорошего вооружения, сдавая приличное оружие оружейным магазинам, подрывая их боеспособность.

За бесклановыми не было обеспеченного клана, который смог бы снабдить их достойным оружием, а покупать его в оружейных лавках могли позволить себе далеко не все шиноби. Так что большинство бойцов пользовалось казённым вооружением, чьё качество оказалось далеко не таким хорошим, как в официальных отчётах. Было вопросом времени, когда полиция Учиха должна была обратить свой взор на это, и, обратив, она, как всегда, поступила в своём духе.

"Детективы", увидев качество оружия, посчитали это достаточным доказательством, чтобы взять Акеми Тодоро в оборот и допросить его, с чем не были согласны АНБУ, приставленные как личные телохранители главного оружейника.

Слово за словом, и конфликт перешёл из вербальной плоскости в физическую.

Результат: четверо АНБУ в больнице, так же как и четверо бойцов полиции, среди которых один Учиха, а от бюрократической машины Конохи пришёл опус, в котором было сказано об исключительном качестве снаряжения, об отсутствии профессионализма полиции и доказательства того, что бесклановые шиноби показали не выданное вооружение, а личное, старое, чтобы получить компенсацию.

Любому разумному было ясно, что это всего лишь попытка отмазаться от Тодоро, который имел хорошие связи с чиновниками, но доказательств не было, и сейчас бойцы полиции были выставлены не в лучшем свете.

"И мне нужно разбираться с этими продажными тварями-бюрократами, своими инфантильными бойцами, которым не терпится помахать кулаками, и шавками АНБУ, которые помешали задержанию. Если бы не АНБУ, то Тодоро уже давно бы сознался во всех своих грехах, которые он совершал, совершает и хотел совершить, да ещё бы и парочку лишних взял на себя, дабы поскорее уйти от добрых дядей Учих.

Но не судьба. Теперь мне, как главе клана, придётся решать эту проблему.

"Пфф, да чего решать. Принесу извинения и заверю его, что полиция больше не будет ему докучать. Сейчас это так или иначе невозможно из-за поднявших вой чиновников... Интересно, с кем это он так хорошо спелся? — подумал я. — Неплохо было бы взять всех этих ублюдков, из-за которых во время войны даже нормальных кунаев у бесклановых не было".

Стук в дверь отвлёк меня от отчётов по делам полиции, в которых я зарылся с самого утра.

— Входите, — ответил я на стук.

В мой личный кабинет в центральном отделении полиции вошла Симидзу-чан вместе с Наори, которая вернулась с долгой, как казалось лично мне, миссии в три недели.

— Глава, к вам прибыла Наори-сан, — поставила меня в известность Симидзу.

— Сам вижу. Спасибо тебе, теперь оставь нас, пожалуйста, одних, — приказал я своей секретарше.

— Хай. — Кивнув, Симидзу быстро ретировалась. В последнее время из-за всех свалившихся на меня дел я был очень... раздражителен, отчего моя секретарша старалась не раздражать меня без надобности ещё более.

— Держите отчет о миссии, о великий глава клана, Изами-доно, — склонившись в поклоне, поприветствовала меня девушка, одновременно протягивая папку.

Любила она меня поддеть, прекрасно знала, что я не люблю слышать от неё, Рейя, Бару или Нака такие речи, так как этих четверых я воспринимал если не как равных, то очень близких мне по статусу людей.

— Уже успела настрочить. — Улыбнувшись такому рвению, я встал, взяв протянутую мне папку, и кивнул головой на кресло напротив моего места. — Кратко результат и почему было потрачено так много времени на исполнение? — с напускной строгостью спросил я её. Мне давно стало заметно, что, спрашивая с Наори с напускной строгостью, я лишь повышаю её отдачу делу, словно именно этого она и желает, чтобы кто-то спросил с неё. Ну да ладно, у всех есть свои заскоки, и эта пристрастность девушки не так уж и сильно выделялась... На общем фоне.

— Я сделала всё, как вы и приказали. Нашла крестьян, которые с радостью приняли все наши требования, — начала вещать Наори. — Это не заняло и трёх дней. Вот только после войны почти во всех провинциях стоит голод, многие бывшие крестьяне и бедные самураи вышли на большую дорогу. Так что пришлось эскортировать твоих новых подчинённых. На это и ушло больше всего времени, — вальяжно усевшись в кресле, закончила свой рассказ девушка.

Я же, отложив папку, позвал Симидзу.

— Хай, Изами-доно.

— Симидзу, с Наори прибыли люди. Размести их в нашем квартале, рядом с Учихами из побочной ветви. И выдай им всем одежду с клановым гербом, чтобы никто не посмел их трогать. Исполняй.

— Будет исполнено, — поклонившись, секретарша быстро покинула кабинет.

— Чего это ты такой... резкий? — не найдя правильного обозначения, всё же решилась спросить меня Наори.

— Ты просто не представляешь, что творилось в клане последние три недели, — устало потерев глаза, ответил я ей. — Старейшины рвут и мечут — они не согласны с моей идеей взять в побочную ветвь простолюдинов и не воинов.

— И я их понимаю. Это непроверенные люди, которые не умеют сражаться. Завербовать или запугать их будет легко. Взяв их в наш клан, пусть и на правах побочной ветви, ты даешь многим нашим недоброжелателям возможность заполучить шпионов в рядах клана, — высказала своё неодобрение темноволосая красавица.

— Только ты не начинай... — попросил я её.

— Тогда уже объясни ход своих мыслей, — попросила она меня. — Я, конечно, исполню любой твой приказ, но вот узнать почему — мне хотелось бы.

Тяжко вздохнув, я начал излагать.

— Всё просто. Еда. Любой Учиха получает продукты бесплатно. На это уходит двадцать три процента годового дохода всего клана... Лишь на еду. В то же время у нас огромные территории, охотничьи угодья, которые никто не обрабатывает, кроме некоторых стариков, которые не считают это зазорным для "истинных Учих", — передразнил Изами высказывания старейшин. — Наши земли вторые по своим размерам и по богатству плодородия после Сенджу, но мы даже не сдаём их. В самом начале я хотел сдать их другим кланам в аренду, но после старейшины убедили меня, что это будет не очень мудрым решением... Тогда-то я и решил набрать крестьян извне, позвать их в наш клан, для того чтобы в будущем сократить эти двадцать три процента хотя бы до десяти. А их молчание обеспечится простой печатью молчания. Я отнюдь не дурак и не собираюсь заводить под боком целый штат шпионов... Да и ты вправду думаешь, что среди нас нет шпионов? Открою тебе тайну, все важные фракции Конохи имеют своих осведомителей внутри нашего клана, причём в главной ветви. Ты и вправду думаешь, что кучка крестьян будет представлять для наших недоброжелателей хорошую добычу?

— Об этом я не подумала, — потупила свой взор Наори.

— Ты, после того как вышла за Рейя, вообще думать о таких вещах перестала, — усмехнувшись, подколол я её.

— Неправда! — горячо возразила мне красавица. — Я просто больше не дочь наследника и внучка главы клана, поэтому не хочу иметь со всей этой возней много общего, — слегка покраснев, ответила мне Наори.

— Это не извинение, ты моя помощница, так же как и Рей, Бару и Нака. Ты одна из самых сильных бойцов клана, моя опора, ты обязана держать руку на пульсе внутриклановой возни! — жёстко осадил я её. — Без вас я не справлюсь, без вас я не смогу сделать из разрозненного клана одну семью, один живой механизм, который будет непобедим. Сейчас наш клан больше похож на собрание шиноби с одинаковыми техниками, но никак не на клан. Да те же Хьюги, несмотря на ненависть побочной ветви к главной и презрение главной к побочной, куда сплочённее, чем мы! — вспылил я. — Я знаю, ты сейчас хотела бы уединиться с Рейем, провести свой медовый месяц, отдохнуть от войны, в конце концов. Но это невозможно. Именно сейчас решается будущее клана.

— Я знаю, — не смотря мне в глаза, ответила Наори. — Но я просто устала. Сперва эта кровавая война, в которой мы потеряли столько близких, после постоянные нападки на меня и Рейя со стороны старейшин, пока ты лежал в коме, да и страх того, что когда ты очнёшься, то утонешь в горе из-за своих глаз и... этой Цунаде, — сморщившись на имени принцессы Сенджу, продолжала изливать на меня свои переживания девушка. — Всё это слишком много для меня. Да я уже не хочу быть куноичи. Мне сейчас лишь охота осесть, родить Рейю детей и быть им хорошей матерью! — практически крича, закончила Наори.

"Куноичи или нет, женщина остаётся женщиной", — грустно подумалось мне. Со всеми этими проблемами я и не подозревал о том, что не только мне сейчас трудно.

— Извини, — извинились мы одновременно. — Ты первый/первая, — сказали мы вместе, после чего улыбнулись этой ситуации.

— На правах главы я выскажусь первым, — решил я. Эта ситуация скинула всё напряжение, которое мы оба нагнали. — Я хотел бы извиниться перед тобой, Наори, — начал я после короткой паузы, которую я взял, чтобы собрать свои мысли. — Со всеми этими проблемами и обязанностями я совсем забыл, что не только я имею чувства, могу уставать. Забыл, что меня окружают живые люди, а не ресурсы, которые я могу и должен использовать, — глубоко вздохнув, я собрался с силами, чтобы произнести последнее, что я хотел. — Если ты и вправду больше не можешь, то бери Рейя и бегите куда подальше, я же справлюсь как-нибудь.

Неверяще посмотрев на меня, Наори открыла рот, хотя что-то сказать, но почти тут же его закрыла.

— Кхм, — прочистила она горло. — Нет, это неправильно. Ты помог Рейю и мне, дал нам возможность быть вместе. Сейчас ты реформируешь клан, делаешь его таким, каким я всегда хотела его видеть. С моей стороны было бы свинством покинуть тебя в это трудное время, да ещё и забрав с собой Рейя. Мы вместе закончим начатое нами. — После её слов с моих плеч словно гора свалилась. Я даже не представляю, как бы я справился без этих двух. Слишком многое от них зависит. Я не могу быть везде, мне нужен каждый человек, которому я могу доверять.

— Спасибо, — тихим голосом поблагодарил я её. — Это многое для меня значит.

— Да ладно тебе. Но всё же стоило раньше рассказать мне, зачем именно тебе нужны эти крестьяне. А то я уже невесть что себе подумала, — отмахнулась Наори. — А так... Да, я полностью с тобой согласна, нашему клану нужны деньги. Если я не ошибаюсь, то почти что одну пятую бюджета составляют твои личные активы? — спросила она меня.

— Всего моего рода. В принципе, сейчас наш род — самый бедный во всём клане, — ответил я ей.

— Плохо. Вдруг тебе понадобятся финансы? — обеспокоенно предположила девушка.

— Да ладно тебе, придумаю что-нибудь, не впервой, — отмахнулся я от этого предположения. — Да и Бару с Нака за три недели сделали семь S-ранговых миссий, так что в казне сейчас достаточно.

— Ну, тогда ладно... — протянула Наори. — Кстати, а где они сейчас? И где Рей?

— Тренируют личный состав полиции девяносто девятого отдела, — усмехнулся я. — Хотя слово "мучают" подойдёт к их роду деятельности более.

— Тогда я к ним, или тебе ещё что-то от меня требуется?

— Нет, можешь идти, — отпустил я девушку. Она и так не видела своего мужа три недели, и задерживать её более у меня не было ни малейшего повода, да и желания, если быть честным, тоже.

— Хорошо, тогда я побежала, — поднявшись с кресла, Наори уже хотела уйти, но в дверях остановилась. — Как, кстати, прошло сэппуку? — тихо спросила она меня.

— Очень... ритуально и торжественно, — ответил я ей. — Иди давай уже. — Мне не очень хотелось это вспоминать, хотя я и понимал Амиду. Лучше умереть, чем быть рабом.

— Да, да. Я уже ушла, — сказала Наори, прежде чем закрывшаяся дверь скрыла её от меня.

Тяжело вздохнув, я достал из внутреннего кармана моего хаори блокнот.

"Выделить Наори, Рейю, Бару и Нака выходные", — записал я в него.

Взглянув на часы, которые показывали половину двенадцатого, я, поднявшись, пошёл домой, где уже должен был стоять обед на столе.

Далее по расписанию были тренировки. Именно они и отнимали, помимо забот клана, большинство времени.

Стандартные упражнения по тайдзюцу, после оттачивание техник ниндзюцу и, наконец, совершенствование своих гендзюцу.

Всё это забрало у меня почти пять часов.

Десять минут шестого, я быстро сбегал в душ, после чего натянул на себя чистое и очень дорогое кимоно, набросил поверх него богато расшитое хаори и направился на давно запланированную встречу с Хокаге.

Наконец-то я узнаю, что именно хотел от меня глава Конохи.

Подойдя к сидевшему пузатому старику в приёмной, я окинул его взглядом, отмечая его полную незаинтересованность моей персоной.

— Клерк, скажи Хокаге-сама, что глава клана Учиха, Изами Учиха, прибыл на аудиенцию, — холодным тоном обратил я его внимание на себя.

Когда толстяк услышал, кто я такой, на его лице появилась заискивающая улыбка.

— Конечно, Изами-доно. Сию минуту. Прошу вас подождать здесь, — слащавым тоном попросил он меня, отрывая свой зад от кресла, бегом устремляясь в кабинет к Каге.

Подойдя к двери, ведущей в кабинет Хирузена, я остановился в десяти шагах от неё и начал ждать.

Появившийся через пару мгновений клерк передал мне, что Хокаге готов принять меня.

"Приятно, что Сарутоби не решил показывать свой нрав и не задерживает меня без нужды", — подумал я, входя в комнату к Хокаге.

— Приятно увидеть вас в здравии, Хокаге-сама, пусть Ками и дальше благословляет вас успехом и здоровьем, — поприветствовал я главу деревни одним из заготовленных мной стандартных приветствий.

— Проходи, Изами-кун, — тут же перешёл Сарутоби на ты. — Оставим сейчас всю официальную часть, мой титул Хокаге и поговорим как управленцы двух кланов, на равных.

"Интересно. Открыто заявляет, что управляет своим кланом. И это при том, что это вопиющее нарушение правила Первого. Хокаге не имеет права возглавлять клан. Хотя... Кажется, что, кроме самого Первого, никто этого правила не придерживался", — смотря в прищуренные глаза Хирузена, который сейчас внимательно следил за каждым моим движением, подумал я.

— Хорошо, Хирузен, — прямо и слегка грубо ответил я Сарутоби. — Поговорим как равные, — согласился я на его игру. — Что тебе от меня нужно?

— Как что? Ты глава самого сильного на этот момент клана, хотя никто не знает, что будет в будущем... Я же глава самого богатого на момент клана. У Учих финансовые проблемы, у Сарутоби финансы...

— Конечно же, и ради этого ты позвал меня к себе как Каге? — скептически спросил я его.

— Ладно, скажу прямо, — прекратил свою игру Сарутоби, видно, не хочет излишне раздражать меня. — Я хочу союз, — огорошил меня Хирузен.

— Как Хокаге или же как негласный глава клана Сарутоби? — спросил я его.

— Как Каге, который не долго останется на своём посту, после чего станет официальным главой своего клана, — спокойно поведал мне Хирузен, указывая своим взглядом на диван справа от своего стола.

Посмотрев на Каге, я не уловил ни малейшего намёка на фальшь с его стороны.

— Что это значит? — спросил я его, садясь на диван.

— Очень просто. Я допустил слишком много ошибок, точнее, мои планы были слишком часто сорваны... Ты сыграл в этом большую роль, — поведал он мне. — Сенджу скорее совершат массовое сэппуку, чем позволят мне остаться на посту Каге, Хьюги с радостью помогут им в этом, так как без меня на посте Хокаге мой клан потеряет изрядную долю своего влияния на торговом поприще, которое белоглазые с радостью займут. Узумаки пойдут за Сенджу так или иначе, даже несмотря на их конфликты, которых становится с каждым днём всё больше, по мере того как слабеет Мито Узумаки. Использование такого количества чакры девятихвостого в её возрасте не очень хорошо сказывается на её здоровье. Ирьенины дают ей максимум год-два, после чего она покинет наш бренный мир. И это без перезапечатывания Кьюби. Но Узумаки прознали о моём бездействии во время штурма их деревни, из-за чего они, даже при заносчивом поведении Сенджу, встанут с ними на одну сторону, чтобы сжить меня с этого света. Желательно вместе с моим кланом и союзниками. Также с Сенджу будут Яманака, Нара и Акимичи. Эти трое, как шакалы, бросили меня и мой клан, как только я начал сдавать позиции, — сказав это, Хирузен на мгновение не смог удержать лицо, ну, или сделал вид, что не смог, и злобно сжал кулак. — Хатаке отдаляются от моего клана, переводят отношения в нейтрально-дружеские из дружеских-союзных. За мной остались лишь бесклановые, мой клан, Юхи, Инудзука, Абураме и Курама. Все другие кланы старательно делают вид, что ничего не происходит.

— И? Это должно меня как-то интересовать? — спросил я его.

— Должно. Ты не жил во времена правления Сенджу. А именно оно настанет после моего свержения. Поверь, клан Сенджу от лица своего Хокаге сделает жизнь Учих невыносимой.

— Учиха — сильнейший клан Конохи, — спокойно ответил я ему. — Если надо, то Учихи могут как уничтожить половину кланов селения, так и выйти из Конохи, и никто не сможет нам в этом помешать. Сил не хватит. После мы присоединимся к другому селению. Сенджу это прекрасно понимают, поэтому никто не будет ущемлять Учих, во всяком случае, сверхмерно. Не переводи разговор с того, что тебе нужно помочь, на то, что клану Учиха придётся несладко и что нам понадобится помощь, — холодно смотря в его глаза, ответил я ему.

— Ммм... — пожевав губы, промычал Хирузен. — Что же, но ты ведь понимаешь, что всё же Сенджу постараются прижать Учих? Если ты рассчитываешь на помощь Наваки Сенджу, то я должен тебя расстроить. Он лишь игрушка в руках старейшин. Ему не хватает ни силы, ни воли, как тебе, взять клан в свои руки...

— Лесть тебе не поможет... — оборвал я речь Сарутоби. — Я не так искусен в переговорах, как ты. Поэтому давай на прямоту. Тебе нужна помощь. Ты решил заручиться помощью моего клана. Теперь ты должен сказать, что именно тебе хочется от нас, и назвать цену, которую ты хочешь заплатить. Я же скажу после то, что мы сможем сделать, и цену, которую ты нам за это заплатишь, — прямо, чувствуя себя хозяином положения, сказал я.

Наконец-то я, а не кто-либо другой имеет на руках козыри.

— Очень просто. Я хочу передать тебе пост Хокаге, — огорошил меня Хирузен. — Взамен ты защитишь мой клан от нападок Сенджу и других недоброжелателей.

— Хорошая шутка. Сейчас пол-Конохи знает, что Мадара был моим двоюродным дедом. Слишком многие жизни он забрал, слишком глубоки раны, оставленные им ещё среди шиноби Конохи, чтобы меня приняли как Хокаге, — усмехнулся я. — Слишком многие боятся моего наследия.

— Но твои действия на войне вдохновляют многих юных шиноби. А старики вспоминают былые времена, когда шиноби Конохи творили невозможное. Кстати, если ты считаешь, что раз оградился в своём клане от всего мира, то тебя оставят в покое, ты сильно ошибаешься. Уже сейчас верные мне АНБУ успели взять пару смутьянов, которые пытались огрязнить твоё имя, используя дурную славу твоего предка. Самое интересное, что их подослали Сенджу. Этот клан никогда не смирится со второй ролью в Конохе, он постоянно будет бороться, стараться встать во главе, и всех возможных противников он будет давить в зародыше. С тобой это не прошло, так как ты был под патронажем Мито Узумаки, да и твоя помолвка с принцессой Сенджу расстроила им планы. Но сейчас у них развязаны руки, и тебе нужно быть быстрее и агрессивнее, чтобы занять более удачную позицию. И я тебе могу в этом помочь, — хитро улыбнулся Хокаге. — Если ты дашь мне своё согласие, я готов проспонсировать твою кандидатуру. Верные мне люди пустят, например, такой слух: неважно, что было в прошлом, важно, что будет в будущем. Осветят твои деяния. Твоя помощь юным шиноби, которые впервые лишили жизни или видели, как лишили их близких... Твоё самопожертвование во время миссии под началом Сакумо Хатаке. Мы-то знаем, что ты прекрасно понимал, что можешь выбраться из той кажущейся безнадёжной ситуации, а вот для большинства шиноби такое выглядит геройским поступком, где ты, желая купить время своим товарищам, решил пожертвовать собой. И выжил. Скажем, с благословения Ками-сама, который хранил тебя для большего. Например, для того чтобы в будущем возглавить наше селение... Народ любит такие сказочные басни, они любят, когда среди них легенда. Такие люди, как ты, и твои деяния дают им надежду на то, что неважно, как будет плохо, ты появишься на поле боя и спасёшь их...

— Ты опять начинаешь льстить, — остановил я речь Хокаге, которая вновь перетекала из предложений действий в лесть. — Говори по существу. — Но, несмотря на то что я понимал, что это всего лишь уловка, мои губы расплылись в самодовольной улыбке.

"А он хорош. Чертовски хорош. Теперь-то ясно, почему его любит народ... Так умело ездить по ушам не каждый сможет. Восхвалять, но при этом сохранять и своё достоинство, что только повышало эффективность его слов", — отметил я это полезное умение. Интересно, а такому научиться можно, или это врождённое у Сарутоби, как у Учихи шаринган?

— Извиняюсь, я отвлёкся. В общем, всё, что я хочу сказать, Сенджу сперва уничтожат меня. После подомнут мой клан. А потом, имея за своей спиной финансовую мощь клана Сарутоби, Наваки Сенджу, как претендента на пост Хокаге, или даже Хокаге, они начнут репрессии против клана Учиха. Они не успокоятся, пока не подчинят себе твой клан, как это было во времена Первого Хокаге, — сказав это, он выжидающе уставился на меня.

— Если я соглашусь на твоё предложение, — начал я, — то все кланы ополчатся против Учих. Мы и так слишком сильны, что вызывает недовольство многих, слишком многих. Союз с тобой лишь даст повод перерасти этому недовольству в ненависть.

— Я не прошу открытого союза. Ты должен будешь, как Хокаге, следить за тем, чтобы мои соклановцы не падали на миссиях, совершенно случайно, конечно же, на кунаи. Не поскальзывались в душах, не срывались с деревьев... Ну и далее по списку. А со всеми другими последствиями мы, Сарутоби, справимся. Всё, что тебе для этого нужно, это репутация поборника справедливости, это, кстати, и принесёт тебе любовь народа.

— Ты мне всё так излагаешь, как опытный совратитель невинной деве, — усмехнулся я своему собственному высказыванию. — И думаешь, что я тебе поверю?

— Нет, и если бы ты мне поверил, то я бы начал искать запасной вариант, — прямо ответил мне Хирузен. — Будет много проблем. Многие будут подозревать, что Учихи и Сарутоби играют вместе, но... Доказательств не будет. Если постараться.

— Старейшины Сенджу не дураки. Эти люди пережили время правления Тобирамы Сенджу, а этим могут похвастаться не многие, — намекнул я Сарутоби на то, что во главе лесного клана стоят очень умные и опасные люди.

— Я пережил это время, быв его личным учеником. Поверь, я знаю, что за человек был Второй, — хмуро ответил Хирузен, всем видом показывая, что ему неприятно говорить о Втором Хокаге.

— Что же, — прикрыв глаза, промолвил я. Сейчас решалось многое для клана. Он слишком слаб. Моя власть держится на моей славе, но финансовая немощность клана медленно, но верно лишает меня симпатий. — Я согласен. Если ты исполнишь некоторые мои условия.

— Какие? — спросил Хирузен, в тот же момент его глаза лукаво заблестели.

— Мне нужны деньги и развязанные руки, — начал я излагать ему то, что мне будет нужно от него. — Деньги для того, чтобы укрепить власть в клане, и развязанные руки для создания репутации поборника справедливости и порядка.

— Деньги не проблема. У моего клана достаточно средств, и экономить на выживании мы не будем... Но что ты имеешь в виду под развязанными руками? — не совсем меня понимая, спросил Хирузен.

— Приведу тебе такой пример. Некий оружейник дает плохое оружие людям, из-за чего к нему приходят люди, желающие в этом разобраться, но! Этот человек под защитой селения. И поборники справедливости уходят ни с чем.

— Ты про ситуацию с Акеми Тодоро? — догадался Хирузен.

— Да. Мне нужен полный простор для допросов. Проблема в том, что Учихи не имеют права допрашивать возможного виновника без явных доказательств. Ну, как. Допрашивать могут, но не усердствуя. Если, конечно, мы не поторопимся и не дознаемся до нужной нам информации до того, как чиновники поднимут вой. Да ты сам знаешь, — сказал я, поморщившись.

— Знаю, — важно покивал головой Хокаге. — Но что ты хочешь от меня? Я не могу дать полиции такого права. Полномочия допрашивать по подозрению есть лишь у АНБУ. И изменить это не в моих силах. Слишком важный это вопрос, придётся собирать совет кланов и джонинов, и если на совет джонинов я смогу повлиять и, возможно, они дадут своё согласие, то совет кланов никогда не согласится дать Учихам такую привилегию.

— Я это знаю, — спокойно ответил я Хирузену. — Но ты, как Хокаге, можешь дать эти полномочия одной особой элитной группе, как это когда-то сделал Тобирама Сенджу.

— Элитная группа? — задумчиво протянул Сарутоби, над чем-то размышляя. — Специальный Отряд Полиции Конохи?

— Да. СОП-К, — утвердительно кивнул я. — Это ты можешь сделать.

— Да, могу, — доставая из своего стола бланк, ответил мне Хирузен. — С этого момента можешь собирать свой СОП-К. В ближайшие дни выйдет указ о том, что у Полиции Конохи есть свой отряд АНБУ, — улыбнулся Хирузен.

— Что с финансированием отряда? — задал я второй по важности вопрос, касающийся специального отряда.

— Стандартное, — не отрываясь от заполнения бланка, ответил мне Сарутоби. — Как и у всех отрядов АНБУ.

— Прекрасно.

"Тридцать девять тысяч в месяц — зарплаты из казны Конохи, и это без учёта миссий. Противоядия, чакропроводящие танто, доспехи, чакропроводящие кунаи, шурикены... Всё это обошлось бы мне в круглую сумму. А ведь я собирался сделать такой отряд сам, официально предъявив его лишь после нескольких показательно выполненных высокоранговых миссий", — чуть ли не потирая от счастья наживы свои руки, отметил я.

— Всё. Бланк уйдёт в канцелярию сразу же после того, как мы договоримся, — оповестил меня Хирузен. — Насчёт финансов, я не смогу передать тебе деньги напрямую. Слишком подозрительно это будет выглядеть, слишком много вопросов это породит... Так что сделаем так: на этой неделе в твой бордель придут мои самые проверенные люди, соклановцы, и потратят в нём очень-очень много денег. Сколько тебе нужно-то? — спросил меня Сарутоби.

— Желательно от двадцати до тридцати миллиардов рё, — ответил я ему с абсолютно нейтральным лицом.

— Ты шутишь? — прошипел Сарутоби. — Где мне взять за пару месяцев такую сумму?

— На спасении жизни не экономят, — ответил я ему.

Пробуравив меня тяжким взглядом, Сарутоби, подумав, ответил:

— У меня нет таких денег. Я не могу использовать всю казну клана... Если я это сделаю, об этом узнают осведомители наших "друзей". Будет трудно объяснить, почему я выдавал деньги на то, чтобы они променяли их на саке и шлюх в твоём борделе, — недовольно морща лоб, сказал Хирузен. — Но знаешь, что мы можем сделать? Моему двоюродному брату принадлежат две трети построек в квартале красных фонарей... Дела у него идут не так уж и хорошо после открытия твоего заведения. Каждый, кто имеет деньги, идёт к тебе, в то время как к нему идут... скажем так, не слишком обеспеченные граждане. Думаю, он готов будет продать тебе их за бесценок. Это будет даже лучше для тебя, если смотреть в будущее, — предложил мне такой вариант Хокаге.

— Ага, а где я возьму деньги сперва на покупку, а потом и на реставрацию?

— Ну... Скажем так, прежде чем он решится продать их, он сделает ремонт. А деньги, вырученные с продажи, мы вернём тебе через твои же заведения.

— Это всё, конечно, неплохо, даже более, очень хорошо, но мне сейчас нужны большие суммы.

— Я смогу выделить тебе два миллиарда рё.

— Мало, — категорически отказался я. — Мой клан столкнётся с Сенджу и Хьюгами, которые после твоего клана являются на этот момент сильнейшими в финансовой части. Да ещё и Узумаки, чьи финансовые возможности полностью нам неизвестны. Как минимум пятнадцать миллиардов.

— У меня нет таких денег, мне и так придётся занимать у своих родственников, чтобы быстро собрать такую сумму, — стоял на своём Хокаге. — Максимум четыре миллиарда.

После того как я посмотрел на Сарутоби, мне стало понятно, что сейчас он наслаждается всей этой ситуацией.

— Перестань торговаться. Семь миллиардов, или Учихи посмотрят издалека на занимательное зрелище того, как Сарутоби будут раздавлены.

— Не даешь ты старику повеселиться, — озорно улыбаясь, бросил Хирузен в мою сторону упрёк. — Я способен через неделю передать тебе шесть миллиардов рё, на последующей неделе ещё семь миллиардов. Но более, извини, не в моих возможностях, — сказал Сарутоби, выбивая меня из колеи.

— С чего такая щедрость? — подозрительно спросил я его. Слишком хорошо всё складывалось.

— Я знаю о твоих проблемах и реформах в клане. Мои аналитики утверждают, что тебе понадобится от десяти до пятнадцати миллиардов рё, чтобы покрыть все твои расходы и утихомирить своих людей, — просто ответил мне Сарутоби. — А это в моих интересах.

— Что же... Тогда всё? — спросил я его, всё ещё слегка растерянный от такого поворота.

— Нет, тебе нужно будет найти время, чтобы позаниматься со мной. Нет, нет, — подняв руку, остановил меня Хирузен, когда я готов был ответить ему, что клан Учиха и сам сможет предоставить мне достойнейшее обучение. Союз союзом, но показывать все свои слабые и сильные стороны я не собирался. — Не искусству шиноби. Нет. Мы будем говорить.

— Говорить? — переспросил я его.

— Да, я не знаю, что с тобой произошло, отчего ты научился использовать свою голову не только для того, чтобы в неё есть, но этого недостаточно для того, чтобы стать Хокаге, — начал объяснять он мне. — Тебе придётся заручиться поддержкой Дайме, а чтобы заручиться его поддержкой, тебе придётся втереться в доверие, стать любимчиком его двора. Для этого ты должен уметь говорить. Ну и выбросить некоторые моральные принципы, — скорчившись, закончил своё объяснение Сарутоби.

— Кхем, ладно. Как часто? — спросил я его, доставая свой блокнот.

— Два раза в неделю. Вторник и четверг. С десяти вечера до двенадцати часов. Время, кстати, будет меняться каждые... скажем, две недели.

— Хорошо, — ответил я Хокаге, записав в своём блокноте-календаре-дневнике. — Ещё что-нибудь?

— Нет, все детали мы обсудим как раз на наших занятиях. Можете идти, Изами-доно, — ответил он мне, переходя на официальное обращение, показывая тем самым, что наша аудиенция закончена.

Тут же по комнате прошла рябь, а на потолке пару мгновений позже появился АНБУ в маске тигра.

— Приятного дня вам, Хокаге-сама, — поклонившись Хирузену, я направился к себе домой. Нужно всё тщательно обдумать.

Доверял ли я ему? Нет, не доверял.

Такому человеку, как Хирузен, нельзя доверять. У него нет чести, и ради своего блага он пойдёт на всё.

То, на какие уступки он пошёл, то, как он со мной говорил, уже показывает, что он готов ухватиться за любую возможность. Как только он посчитает, что опасность миновала, он нанесёт удар. Как только он укрепит свои позиции, он начнёт полноценно действовать против меня. Слишком многое он сказал мне, чтобы просто так оставить всё.

Ну да ладно.

Как только мой клан укрепится, я уже не буду ничего бояться. Мы станем непобедимы, когда клан Учиха и вправду станет кланом, а не разрозненным сборищем шиноби.

Зайдя в свою комнату, я сбросил с плеч Хаори.

Потянувшись, я размял мускулы.

"Надо закончить отчёты, — решил я, попутно распоясывая кимоно, доставая свою повседневную одежду. — Значит, придётся вернуться в участок", — подумал я, натягивая на себя штаны.

Хлопок за моей спиной заставил меня мгновенно ускорить циркуляцию чакры.

Кунай из подсумника с печатью-меткой Хирайшина оказался одним отточенным, быстрым движением в моей руке.

Ускорился, проворачиваясь на месте до такой степени, что любой, не обладающий шаринганом, увидел бы лишь тёмное размытое пятно. Бросок куная на силуэт противника.

Хирайшин.

Еле успел остановить руку с закрученным Расенганом, которая была направлена прямо в голову нарушителя.

— Что ты здесь делаешь, Карасу? — спросил я сына старейшины Тэнгу.

— Меня послал отец, — дал мне лаконичный ответ Тэнгу. — Он ожидает тебя. Время наследия предка пришло.

Посмотрев на Тэнгу, я понял, что моего несогласия он не примет. Подумав о том, что после того, как я получу своё наследие, мне придётся пропахать, скорее всего, всю ночь, я мог лишь горестно вздохнуть.

— Что же, раз старейшина меня ждёт, надо поторопиться, — ответил я ему. — Я буду у вас сразу же, как оденусь.

Кивнув мне, Карасу исчез в облаке дыма, как только я закончил своё предложение.

"Надо было всё же долбануть его высокомерный клюв Расенганом. Хотя не факт, что это имело бы эффект, — быстро накидывая на себя одежду, подумал я. — Что же, пора!" — Когда я сложил печати, последнее, что я увидел, это пять заповедей клана, которые я огласил на последнем совете.

1. Клан Учиха — одна семья. Если с кем-то из членов клана приключилась беда, то помочь ему нужно всем кланом, без исключений.

2. Каждый Учиха должен ценой собственной жизни защищать секреты и интересы клана; распространение секретов клана — смерть от рук соклановцев.

3. Члены клана Учиха не должны связываться с шиноби Конохи без весомой на то причины.

4. Клан Учиха по праву считается сильнейшим среди всех кланов. Умения каждого Учихи должны соответствовать этому высокому стандарту.

5. Любой конфликт внутри клана должен быть решён в присутствии старейшин и главы. Непокорность карается смертью.

Кто знал, что это было последнее, что я видел в этом мире, на долгое время?

22.

Пройдя сквозь арку тьмы, я вновь оказался в известной мне комнате, в которой, как всегда, восседал старейшина моего призыва.

Встретившись с ним взглядом, я низко, почтенно поклонился.

— Приветствую вас.

"Изами Учиха. Знал ли ты, что твой предок ранее пришёл к нам потерянный, утративший большую часть своей силы и мощи?" — сразу же спросил меня длинноносый Тэнгу.

— Нет, не знал.

"Знай. Он лишился света глаз своих, — вещал со своего места старейшина. — Но даже несмотря на это, он был велик. Мы напали на него, как только он явился в мир наш. За это мы заплатили своими жизнями и кровью. Я был юным птенцом, когда почти весь род мой был уничтожен рукою сильной предка твоего, — прикрыв глаза, вспоминая прошлое, сказал мне Тэнгу. — Учиха, тебе нужно гордиться своим предком".

— Я и горжусь... — осторожно ответил я.

"Правильно это. Но воспевать славу предка мало для тебя. Тебе нужно соответствовать ей! — открыв ярко-жёлтые очи и вперив взгляд в мои глаза, гулким голосом в моей голове сказал мне Тэнгу. — Соответствуешь ли ты ему?!" — мощный голос старейшины эхом проходил в моей голове.

— Стараюсь, — всё ещё осторожничая, не зная, чего именно от меня хочет старик, ответил я ему.

"Старания мало. Пусть дела говорят вместо твоих уст, — после того как он произнес это, за его спиной появились крылья, и он, используя их, резко разорвал со мной дистанцию. — После смерти многих моих сородичей мы не стали слабей. Великий Индра убил лишь недостойных, оставив сильных. Теперь наш народ сильнейший! Так же и мы проверим тебя. Умри, если ты слаб!"

Хорошо, что я был с самого начала разговора настороже, не понравилась мне речь старейшины, и не зря.

Как только он закончил свою речь, мне пришлось уворачиваться от клинка Карасу, который появился прямо передо мной.

— Что это значит?! — зло выкрикнул я, буравя Карасу злым взглядом, в котором яростно горел потусторонним красным светом шаринган.

"Соответствуй или умри", — раздался в моей голове голос Карасу, после чего он сорвался в стремительный прыжок.

Достав кунай с печатью Хирайшина, я бросил его за спину Карасу.

Но ничего не произошло. Хирайшин просто-напросто не сработал.

— Ксо, — тихо прошипел я, уходя в прыжке от очередного удара. Приземлившись, я тут же должен был, развернувшись, достать второй кунай и напитать его чакрой, чтобы отразить удар очередного Тэнгу, атаковавшего меня со спины.

Тренировки моих сенсорных способностей спасли мне сейчас жизнь. Пусть я и не мог, как некоторые, чувствовать противника за десяток километров, но на десяток метров я оттачивал своё умение до огромных высот.

Используя кунай, напитанный чакрой ветра, я смог отвести клинок Тэнгу в сторону.

Захват запястья. Поворот. Захожу за спину моего противника и пинком отправляю его в сторону Карасу.

Тому пришлось уходить от летящего тела сородича в сторону, подставляясь для выпада моего куная.

Вот только удар в грудь ничего не принёс. Стоило клинку прикоснуться к груди Карасу, как он тут же потерял всю чакру, а сам по себе кунай никак не мог бы пробить укреплённое чакрой тело воина-тэнгу.

В следующий же момент мне пришлось уходить от очередного горизонтального удара Карасу.

Я встал на мостик, пропуская над собой клинок, и оттолкнулся руками от пола, мои ступни встретились с клювом Тэнгу.

Удар был настолько мощным, что отправил Карасу в полёт.

Но я не смог развить свой успех, как справа и слева, с обеих сторон ко мне приближались очередные противники.

Быстро сложив нужные мне печати и собрав чакру, я активировал дзюцу.

"Катон: Хайджингакуре но Дзюцу — Высвобождение огня: Техника укрытия в пепле", — из моего рта вырвалось облако пепла, скрывая всё помещение от взора. Но мне и не нужно было видеть, чтобы знать, где мои противники. Пепел не мешал моим сенсорным способностям, так как состоял из моей собственной чакры.

А вот Тэнгу должно сейчас быть не сладко.

Очередная серия молниеносных печатей.

"Катон: Гоен но Дзюцу — Высвобождение огня: Техника великого пламени", — вокруг меня образовался огромный огненный шар, который лишь мгновенья позже взорвался, покрывая всю местность огнём, превращая покои старейшины в филиал Ада.

Разрушительная мощь Гоен но Дзюцу суммировалось ещё и с Хайджингакуре но Дзюцу. "Пепел" Хайджингакуре но Дзюцу легко воспламенялся.

Вокруг ревел огонь, поглощая всё в округе, но я знал, этим Тэнгу не остановить надолго и тем более не победить.

Доступный им элемент Тьмы сводил на нет практически любое действие ниндзюцу.

"Что же мне должно помочь против них? — судорожно размышлял я, выкроив себе комбинациями двух дзюцу драгоценные секунды на раздумье. — Одно лишь тайдзюцу мне не поможет. Слишком слаб я в нём. Гендзюцу и ниндзюцу также отпадает из-за чакры Тьмы у Тэнгу. Лишь способности мангекью шарингана обладают достаточной мощью, чтобы противостоять поглощающему действию элемента Тьмы. Но тогда я буду слепнуть..." — мне пришлось прекратить свои думы, уворачиваясь от очередного клинка.

Взглянув на поле боя, я отметил, что сейчас тут находятся уже семеро бойцов.

"Они хотят меня убить, если я дам слабину, я умру. Лучше быть живым слепцом, чем мёртвым глупцом". — Тройка Тэнгу, поднявшись в воздух, напала на меня.

Мне приходилось теперь уворачиваться от когтей, мечей и острых, как лезвие бритвы, перьев.

"Цукуёми!" — активировал я сильнейшее гендзюцу шарингана, как только смог поймать взгляд одного из них.

Заставив его замереть на месте при помощи этого гендзюцу, я тут же бросил пару кунаев, целя ими в глаза противника, после сразу же переключаясь на второго.

Краем зрения я отметил, что кунаи нашли свои цели и торчали сейчас в глазницах Тэнгу.

Если они думали, что смогут покуситься на мою жизнь и не умереть, они сильно ошибались.

Чувство боя полностью захватывало меня. Мысли начали течь быстрее, мир воспринимался ярче, светлее. Сейчас было всё понятно.

Вот он я. Вот противники. Сегодня они умрут, а я продолжу свой список побед.

"Цукуёми!" — поймал я очередного гуманоидного, внешне совершенно не отличающегося от человека Тэнгу в иллюзию, заставляя того на момент выбыть из боя. Но более мне и не нужно.

Хватаю его кадык и вырываю его. Кровь противника орошает меня, вводя мой разум в экстаз.

Чувство победы пьянит, кажется, что будь предо мной целая армия, то и её я смог бы повергнуть в одиночку.

Ухожу от взмаха клинка.

"Цукуёми!"

Очередной противник падает на пол с пробитой головой.

"Цукуёми!" — Вырываю клинок из рук Тэнгу и насаживаю его на его же лезвие.

"Цукуёми!" — Мои пальцы с лёгкостью входят в глазницы.

"Цукуёми!" — Удар кунаем в висок.

"Цукуёми!" — Схватив клюв человека-птицы руками, начинаю разрывать его.

"Цукуёми!" — Вбиваю кунай под ключницу гуманоидного Тэнгу и тут же впиваюсь следующему зубами в горло. В рот течёт тёплая кровь врага. Она пьянит меня более чем сильнейший алкоголь.

"Цукуёми!" — Карасу передо мной. Замирает на момент. Мои губы расходятся в безумно-предвкушающей улыбке. Месть. Рванул к нему, стараясь успеть до конца действия иллюзии. На это у меня есть лишь момент, ведь даже воздействие Цукуёми не может сильно удивить Тэнгу.

Вот он, рядом. Руки сами тянутся к его горлу.

Вот только Карасу уже готов к бою. Его лезвие нанизывает меня как бабочку, заставляя замереть. Даже предугадывание шарингана не помогло мне увернуться от его выпада. Слишком близко был я к нему, и слишком быстр был мой противник.

Но это не остановит меня.

"Цукуёми!" — Очередная иллюзия на Тэнгу. Хватаюсь за клинок. Нанизываю дальше сам. Всё моё существо хочет забрать жизнь этого ворона.

Очередной клинок входит в меня, в этот раз со спины.

Поворачиваю голову.

"Цукуёми!" — Кунай из подсумника отправляется в глаз того, кто посмел напасть на меня со спины.

Разворачиваюсь вновь к Карасу.

Моя рациональная часть кричит мне о том, что нужно использовать кунай, а после разорвать дистанцию, но вновь пробудившийся зверь во мне хочет убить его сам, своими руками, зубами.

Ловлю полуосмысленный взгляд Карасу.

"Цукуёми!" — Очередная иллюзия. Его нельзя недооценивать.

Мои руки хватают его шею. Начинаю сжимать её. Сейчас он умрёт.

Но в следующий момент мне приходится убрать свои руки, иначе их бы отсекли взмахом меча.

Перевожу полный ненависти и ярости взгляд на Тэнгу, который едва не отсёк мне мои конечности.

"Цукуёми!" — Больше нет кунаев. Два шурикена летят в его глазницы. Но этого мало. Вдогонку летят ещё пять железных звёздочек, которые пару мгновений позже впиваются в его тело, в уязвимые точки.

Хорошо, что большинство Тэнгу-воинов — гуманоиды.

С хрипом эта мразь заваливается на пол.

Желаю продолжить убийство Карасу, но его уже нет передо мной. Он, оставив своё оружие во мне, разорвал дистанцию, спасая свою жалкую шкуру, или уместнее будет сказать перья?

Полное злости рычание вырывается из моей глотки. Моя добыча ушла от меня. Перед глазами всё плывёт. Обзор сужается.

Из-за потери крови или использования мангекью шарингана?

Неважно. Главное — забрать с собой на тот свет как можно больше ублюдков.

"Райтон: Джибаши но Дзюцу — Высвобождение молнии: Убийство магнитного поля". — Дзюцу отбрасывает от меня большинство противников.

"Цукуёми!" — Ловлю очередную жертву.

"Райтон: Сандаборуто но Дзюцу — Высвобождение молнии: Удар грома". — Кулак, в котором сконцентрировано это дзюцу, разрывает грудь Тэнгу. Мертв.

"Цукуёми!" — Очередная жертва. Поднимаю с пола клинок одного из моих поверженных врагов. Бросок. Клинок срубает в полёте голову очередного ворона.

"Цукуёми!" — Подняв очередной меч, резко сокращаю дистанцию с ещё одним противником, находящимся сейчас в иллюзии. Взмах. Фонтан крови изливается из разрубленного пополам тела, вновь окутывая меня своим потоком.

На мне не осталось места, где не было бы крови. Как моей, так и чужой. Очень много чужой.

Взгляд зацепляется за пару десятков обгорелых трупов. Видимо, не все успели поглотить воздействие моего огня.

Оглядываюсь, но не замечаю больше противников. При помощи сенсорики замечаю их надо мной. Поднимаю свой взгляд. Они парят над моей головой. Снесённая моими дзюцу крыша дала им пространство для действия.

"Ожидают, когда я обессилю от ранений", — проскользнула в моей голове здравая мысль.

Безумный оскал. Посмотрим, смогу ли я.

— Сусаноо! — использую две трети оставшейся чакры, чтобы призвать мне на помощь призрачного воина клана Учиха.

Вокруг меня появляется ярко-белый каркас воина. Медленно формируется скелет. Покрывается призрачной плотью. Поверх плоти воина появляются доспехи. В руках моего Сусаноо создаётся меч.

Взмах. Удар. Сметаю сразу больше десятка противников.

Парящий в небе остров, на котором построен дом старейшины, не выдерживает удара, распадаясь на части. За моим призрачным воином открываются крылья. Впервые я смог достичь совершенной формы Сусаноо на грани жизни и смерти.

С моих уст срывается помимо моей воли безумный смех.

Хорошая смерть.

Очередной взмах воина, забирающий жизни летающих мразей. Ударная волна размалывает в труху парящий рядом остров.

Вновь наношу удар. Вновь обрываются жизни Тэнгу.

Ещё один удар. Мир Тэнгу дрожит, не выдерживая мощи воплощения бога войны. Вихри ветра закручивают и разбрасывают воронов.

Удар, удар, удар, удар, удар, удар, удар... Каждый раз быстрее, увереннее.

Осталось мало времени. Глаза уже ничего не видят. Бью вслепую.

Из моих глазниц течёт кровь. Глаза не выдерживают высвобождающейся мощи.

Чувствую, что мой конец близок. Сейчас? Нет, ещё рано. Я не готов уйти. Я соберу богатую жатву для Шинигами.

Вслепую наношу удары. Чувствую смерть. Каждый удар несёт смерть.

Во взоре тьма. Но мне не нужен свет моих очей, чтобы поддерживать Сусаноо.

Собираю ту кучку чакры, которая осталась. Использую её для сенсорики. Чувствую всё вокруг себя в радиусе пятидесяти шести метров.

Круговой удар. Я вложил в него все оставшиеся силы. Смерть настигает всех, кто был слишком близок ко мне.

Призрачный воин, теряя подпитку моей чакры, начинает терять свои силы. Его яркость слабеет. Контуры размываются.

Во рту такой приятный привкус крови. Тело дрожит от перенапряжения.

Сердце сумасшедше бьётся в груди. К горлу подкатывает ком. Желудок не выдерживает.

Кровь бьёт набатом в голове. Моё тело хочет жить, отказывается умереть. Но одного желания мало.

Чакроистощение и потеря крови делают своё дело.

Мой рассудок теряется во тьме. Сусаноо развеивается, а тело падает.

Смерть?

23.

В тёмной пещере посреди мира Тэнгу, где текла чёрная река, на полу, покрытом мхом, лежало тело Изами Учихи. На лицо его капали редкие капли со свода.

В то же время старейшина воронов стоял недалеко от тела и внимательно следил за юным Учихой.

Он мог видеть, как из-за многочисленных повреждений утекает жизнь в теле юного шиноби, чувствовал, что вскоре придёт время.

"Пора", — решил древний Тэнгу, как только почувствовал смерть Учихи. В один момент оказавшись подле Изами, он приступил к своей работе. Нужно было успеть до того, как дух Учихи отойдёт в царство Шинигами.

Его ногти покрылись тёмной чакрой, которая преобразилась на кончиках пальцев в длинные чёрные когти. Подойдя к бездыханному телу, он сорвал жалкие лоскутки одежды — всё, что осталось от футболки Учихи после боя, и, присев на корточки, не обращая внимания на многочисленные ранения и кровь на теле человека, начал вырезать на его груди символы Томоэ.

Закончив первый посреди груди, он начал наносить второй на правом плече. Закончив с ним, он приступил к третьему на левом плече. Закончив наносить третий, он начал вырезать такой же на правой стороне грудного мускула. После повторил свои действия на левой стороне грудного мускула. Пятое томоэ. Вернувшись к правой стороне груди, он начал наносить шестой знак на левую часть правого грудного мускула. Закончив с ним, он приступил к вырезанию следующего, седьмого томоэ на правую часть левого грудного мускула.

Встав на ноги, он окинул взглядом дело своих рук. На груди Учихи от левого плеча до правого красовались семь вырезанных чакрой старейшины томоэ.

Удовлетворительно кивнув, древний Тэнгу взял в охапку короткие волосы Изами и притянул к себе его лицо. Аккуратно, стараясь не повредить глаза, он начал водить своими когтями вокруг глаз Учихи. Покончив с этим, он положил его на пол, после чего начал выводить символ равновесия вокруг пупка юного шиноби.

Закончив с нанесением этого символа, старейшина подхватил юношу на руки и просто скинул его в тёмные воды чёрной реки, напитанной чистой природной чакрой, которую использовали Тэнгу. Той чакрой, которая давала им возможность использовать элемент Тьмы.

Тело Изами медленно стало тонуть в тёмных водах, в то время как чакра, которая питала Тэнгу, их мир и особенно эту реку, нехотя начала втягиваться в тело Учихи сквозь вырезанные старейшиной символы.

"Если я успел провести всё вовремя, то он восстанет. Если нет, то Шинигами получит в ряды своего царства нового искусного воина, — подумал старейшина, направляясь прочь из пещеры. — Сейчас всё зависит от воли потомка старшего из сыновей Рикудо-сеннина".

Его работа сделана. Он исполнил свой долг перед Индрой, исполнил ту клятву, которую он дал Ооцуцуки в незапамятные времена, — передать способ развития глаз бога для смертного.

POV. Изами Учиха.

"Холодно", — всё моём теле промёрзло до костей. Тело билось в конвульсиях.

"Больно", — ужасающая боль в груди, вокруг глаз и в животе, прямо там, где находится очаг чакры. Но почему? Я ведь мёртв? А мёртвые не чувствуют боли.

"Страшно", — воспоминания прошлого врывались в мой разум и тут же сменялись на видения возможного будущего. Страшного будущего, где я теряю всё. Но ведь я всё уже потерял? Мертвецы ведь и так теряют всё при смерти? Всё, что дорого человеку, остаётся за гранью. Почему я чувствую боль в груди?

"Жалко", — умер так бездарно, так бесславно. Было такое ощущение, будто в моих жилах текла не кровь, а магма.

"Я мыслю?" — осознание этого заставило меня попробовать открыть свои глаза.

Но попытка была неудачной. Стоило мне только пошевелить веками, как невероятная боль пронзила мои очи.

"Я не мертв. Я мыслю, — поняв это, моя душа тут же воспрянула духом. — Но ведь я не дышу, и сердце моё не бьётся, — страх от осознания этого факта сковал меня. — Но кровь течёт во мне?"

"Нужно выбираться отсюда, где бы я ни был", — воля к жизни заставила меня начать грести руками и ногами, невзирая на расходящиеся волны боли по всему телу от моих действий. Тут же я почувствовал, как нехотя забилось моё сердце.

Но стоило мне сделать первый рывок, как перед глазами появилось очередное воспоминание.

Родители. Вот я, весь в бинтах, лежу в больнице, где ирьенин проводит модификацию моих мускулов, заодно убирая повреждения от жестоких тренировок Момору-сенсея.

Перед глазами встало недовольное лицо отца. Вот процедура заканчивается, и он, грубо подняв меня с кровати за шиворот, тянет за собой. Быстро добираемся до дома. Заведя меня на кухню, он наконец-то выпускает своё недовольство.

Громко отчитывает меня за мою лень, за мою слабость. Обвиняет меня в том, что я недостаточно усердно тренируюсь, плохо стараюсь.

Моя маленькая, юная версия терпит всё это беспрекословно.

Пощёчина.

В наказание он запрещает мне сегодня ужинать.

Мать, смотревшая на всё это со стороны, говорит ему, что это плохо. Это только отбросит меня в моих тренировках.

Следует грубый ответ отца. Лентяи недостойны пищи с семейного стола.

Виноватый взгляд матери встречается с моим, в котором плещутся обида и злость. Акеми отводит свой взгляд.

Я стерпел, молча пошёл наверх, стараясь побыстрее уснуть, чтобы не чувствовать голод. Даже в душ не пошёл. Сильно хочется есть. Нужно быстрее уснуть, чтобы более не терпеть это, продержаться до следующего дня.

Воспоминание резко заканчивается.

Начинаю грести дальше.

"Где же я? — после целой вечности, пытаясь выплыть непонятно откуда на поверхность, задал я самому себе вопрос. — Как долго мне ещё плыть? " — сил становилось всё меньше и меньше, а конца моего пути не было видно.

Вновь воспоминания.

Сижу, ужинаю на кухне, орудуя вилкой и ножом. Юдзуки нет среди нас, он на собрании старейшин. Мы с мамой дома одни.

Прошу маму поговорить с отцом. Она не обращает на мои просьбы внимания. Постоянно пытается перевести разговор на другую тему.

Но я всё продолжаю, умоляю её помочь мне. Говорю, что всё это слишком для меня. Впервые показываю свою слабость перед кем-то. До этого никто не видел меня таким, ни Момору-сенсей, ни отец. И никто больше не увидит.

Мать не выдерживает. Срывается на крик. Кричит мне, что я сам виноват, я слишком ленив, что она и так из-за меня разругалась с отцом. Её злой взгляд раздражает меня. Стискиваю нож в руке. Начинаю понимать, что никто не будет потакать мне, никто не будет давать мне поблажек.

"Никто меня не понимает. Я не могу больше", — глаза блестят. Но гордость не позволяет слёзкам пролиться.

Психанул. Выпрыгиваю через окно, бегу в лес.

Кто-то окрикивает меня, но я не слышу. Меня всё достало.

Сижу на дереве, сил нет, чтобы бежать дальше. Да их и не было с самого начала, лишь злость придала мне кратковременно сил. Тренировки Момору-сенсея слишком трудны. Но я стараюсь изо всех сил. Клянусь себе, что не покажу более слабости. Для себя самого.

Принимаю для себя решение. Я стану сильным. Я не сдамся. Не сломаюсь. Никогда. Стану таким сильным, что сам буду решать, что и как мне делать.

Оказавшись вновь в тёмных водах, я перестал грести.

"Не могу больше..." — напала на меня безнадёга. Чакра не откликается на мою волю. Тело ужасно слабое, мне больно, холодно, страшно. Постоянные видения, которые появлялись в моём разуме... Всё это подтачивало мою волю. Хотелось бросить всё и остаться на месте, пока моя жизнь не оборвётся. Забыться, наконец, в этой темноте.

Воспоминание.

"Убей его! — эхом отдаёт в моей голове приказ сенсея. Восьмилетний мальчик стоит с кунаем перед крестьянином.

Дрожащими руками он обрывает жизнь этого человека.

Картина меняется. Вижу, как находят труп этого мужчины.

Вижу двух плачущих жён. Тринадцать детей. Четыре мальчика и девять девочек.

Они лишились кормильца.

Старший крепится, понимая, что он теперь мужчина в доме, несмотря на то что ему только десять лет.

Проклятие убийце. Скорбь почившему.

Я шиноби. Я убийца.

Не герой, не воин.

Я усвоил урок Момору-сенсея. Я был наивен, думал, что буду героем, сиятельным спасителем слабых, бичом злых.

Но это не так. Есть только цель и способы её достижения.

Горящее Узушиогакуре. Трупы, кровь. Крик женщин и детей. Агонизирующие стоны мужчин. Мощные взрывы от дзюцу. Звук сталкивающегося металла. Запах крови.

Безумная картина войны.

И тринадцатилетний я посреди этого безумства.

На губах широкий оскал. Глаза горят неудержимым счастьем. Я был рождён для этого. Вся моя жизнь подготавливала меня для этого момента.

Чернокожий шиноби. Потеря одной руки. Попытки сопротивляться этому бойцу. Сейчас мне смешно, как слаб я был. Смешно оттого, что я мог проиграть такому слабаку.

Боец Кумогакуре прямо передо мной. Между нами, появившись словно из ниоткуда, встаёт Момору-сенсей и принимает на грудь удар, предназначенный оборвать мою жизнь.

Потеря сознания у вражеского шиноби.

Последние слова сенсея мне.

Яростный крик моего тринадцатилетнего я. Потеря второй руки. Смерть врага.

Сердце сжалось от этой сцены. Я до сих пор виню себя в смерти сенсея.

Начинаю грести сильней. Сенсей отдал за меня свою жизнь. За тогда слабого мальчишку. Я не имею права умереть сейчас здесь. Я нужен своему клану, своим людям. Я клинок клана Учиха.

Перед глазами картина квартала моего клана.

Повсюду мёртвые тела.

В груди разгорается гнев.

Кто посмел?! Кто тронул мой клан?!

Тут же перед глазами встал другой квартал, полный людей.

Десятки детей, играющих на детских площадках. Множество женщин, щебечущих о своих женских штучках. Мужчины, приходящие с работы. Старики, которые смотрят на подрастающее поколение со смешинкой в уголках глаз, но держащие вид напускной строгости.

Мне нужно покинуть это место. Я должен выплыть. Мой клан нужен мне, а я им.

Движения становятся всё увереннее и увереннее. Усталость отходит на задний план, чувство долга придаёт мне сил.

Палатка. Та самая, в которой я жил вместе с Цунаде.

Её смех. Желание увидеть её. Услышать её голос. Вновь провести рукой по её мягким волосам. Вдыхать их аромат, такой приятный, свежий.

Рывок.

Сквозь прикрытые веки прорывается свет. В лёгкие поступает воздух. Тело приобретает силу. Чакра вновь подвластна.

Медленно, сквозь боль открываю свои веки. Найдя взглядом берег, начинаю плыть к нему.

Выбравшись на берег, бессильно падаю на землю.

Этот подъём из воды лишил меня многих сил. Скорее духовных, а не физических, так моё тело сейчас просто излучало энергию.

"Так... Где Тэнгу?" — собравшись с силами, оглядываюсь по сторонам, ища своих возможных противников.

Не найдя их, оглядываю себя.

От одежды ничего не осталось, а вот на теле появились странные чёрные татуировки.

Знак равновесия на животе. Шесть томоэ от левого до правого плеча. И все они зудели и болели.

"Прям как мои глаза... — подумав об этом, я сразу же провёл рукой по своим векам, но ничего не почувствовал. — Нужно осмотреть себя в зеркале, узнать, что эти мрази со мной сотворили", — подумалось мне. В моём теле циркулировала инородная чакра, её я мог прекрасно ощущать.

Встаю на ноги и направляюсь в сторону прохода в стене.

Краем сознания отмечаю, что у меня вновь длинные волосы.

Либо я долго пробыл в таком состоянии, либо в этой реке волосы растут намного быстрее...

Выйдя из пещеры, я оказался на горе, на одном из многочисленных летающих островов в мире Тэнгу.

Когда я вздохнул полной грудью, на моём лице тут же появилась улыбка от ощущения чистого, живого воздуха в моих лёгких.

"Вижу, ты выжил... — раздался голос в моей голове. — Отец до последнего верил в твою смерть. То, что нам не придётся орошать руки в твоей крови", — вышедший из тени Карасу начал медленно доставать из-за спины свой клинок.

— Что это значит? — буравя взглядом Тэнгу, спросил я его. Пара появившихся шрамов на его теле приятно утешала мою гордость и разбавляла горечь поражения.

"Отец иногда видит будущее. Он предрекал нам, что пришедший потомок бога войны принесёт смерть нашему роду. Поэтому ты должен умереть", — спокойно ответил Тэнгу. Однако не спешил нападать, он ждал, когда все его собратья будут готовы к бою с Учихой, чтобы покончить с ним как можно быстрее.

— Почему же вы не убили меня раньше, когда я только пришёл к вам? — сканируя местность своими изрядно возросшими сенсорными способностями, спросил я его.

"Отец дал слово великому воину. Он обещал ему передать его знание достойному, — сказав это, Карасу достал из-за пазухи своей сиреневой туники выглядевший древним свиток. — Это твоё", — кидая мне кипу бумаг, сказал Тэнгу.

Не смотря, на одних рефлексах поймав свиток, я, не спуская взгляда, смотрел на Карасу и приближающихся из-за его спины Тэнгу. К тому же я чувствовал воронов надо мной и за мной.

"Полностью окружен. И в этот раз их великое множество, причём всех мастей", — думать до сих пор было трудно. Мысли текли неохотно.

"Мы не будем в этот раз испытывать тебя. В этот раз наша задача умертвить тебя. Просто прими свою смерть, сопротивление бессмысленно. Оно лишь продолжит твою агонию", — сказал мне Карасу, напрягаясь всем телом.

— Ты смешной. К тому же очень высокомерный. Твоя смерть принесёт мне удовлетворение, — мягко улыбнувшись, ответил ему я, после чего сорвался в атаку.

Выиграть вряд ли получится. Но вот вырваться из оцепления и попробовать сбежать — вполне.

24.

— Смешно, — я не узнавал свой собственный голос. Сколько бы я ни пытался вложить в него эмоции, у меня ничего не получалось. Из моих уст вырывались всё те же абсолютно нейтральные, мёртвые звуки. — Что со мной случилось? — спросил я у лежавшего передо мной старейшины Тэнгу.

Хотя я догадываюсь. Должно быть, так на меня повлияла природная чакра Тэнгу. Другого объяснения у меня нет.

Внезапно посреди боя по всему моему телу пробежалась холодная волна, после которой меня бросило в жар.

Природная чакра влилась в мою систему циркуляции чакры неудержимым потоком, увеличивая, изменяя и уплотняя мою собственную. Мой резерв увеличился в несколько раз. Изменилось и моё восприятие. Слух, нюх... А главное — мои глаза. Я не знаю, как именно, но они изменились. Я видел в сотни раз детальнее. Я видел не одну лишь чакру, которая циркулировала в теле, я видел сами каналы чакры. Это было невероятно.

Само моё восприятие также увеличилось на порядок.

Если вначале я думал, что мой единственный шанс выжить — это вырваться с боем из зоны подавления пространственных техник, то теперь я понимал: я могу дать этим демоническим птицам бой. Достойный бой.

Но случилось странное. Когда моя ладонь, на которой бешеным водоворотом чакры крутился Расенган, столкнулась с телом Карасу, моя техника не потеряла свою силу, как это случалось обычно в бою с Тэнгу.

Нет. Карасу пытался поглотить мою чакру, я прекрасно это видел благодаря своему улучшенному восприятию, но моя чакра не поддалась ему, так что в следующий момент его торс был разорван моей техникой на тысячи мелких кусочков.

А после началось избиение этих демонических воронов. Потеряв свой главный козырь, умение противостоять моим ниндзюцу и гендзюцу, они потеряли всю свою неудобность.

Мои обновлённые глаза с лёгкостью предугадывали их движения. Я знал, где они будут в следующий момент. Так что в то же время, когда они начинали двигаться, в то место летела одна из моих техник, ну или в худшем случае наполненные до отказа чакрой ветра кунаи. А мощнейшие огненные техники уничтожали сразу же сотни Тэнгу за раз.

Методично, остров за островом я очищал мир этих полуптиц-полулюдей от них же самих.

И вот тридцать три острова, парящих в небесах позже, я стоял перед обрубком старейшины, которого вороны защищали до последнего.

Устало взглянув мне в глаза, старый ворон откинулся на землю, приняв свой проигрыш.

— Это мощь дара Шинигами. Он научил нас управлять именно этим оттенком природной чакры. Так гласят легенды, — глухим голосом поведал мне этот Тэнгу.

— Ты впервые заговорил со мной, не используя свои мысли. Значит, ты и так можешь. Интересно, — подойдя к туше старейшины, я поднял с земли его меч. — Вас было не так уж и много, — отстранённо отметил я. — Я думал, вы более многочисленный народ.

— Тэнгу — воины... Были воинами... Мы сражались всю жизнь, с врагами, с союзниками и друг с другом, — объяснил мне старейшина. С таким образом жизни ничего особенного в их малочисленности нет. Наоборот, я удивляюсь, как они сами себя не уничтожили.

— Что теперь? — спросил я его, пребывая в слегка растерянном состоянии. Опьянение своей мощью прошло, и сейчас я понимал, что устроил настоящий геноцид целой расе этих... зверей. Лёгкая досада от потери такого многообещающего призыва не переставала меня мучить. Так что, спрашивая старейшину, я надеялся, что сейчас он расскажет мне о чудесном месте, где осталось достаточно представителей его племени, чтобы восстановить популяцию. Но старый Тэнгу жестоко меня обломал.

— Закончится род Тэнгу, как только я умру, — равнодушно смотря в небо, поведал мне старейшина.

— Ясно... — задумчиво смотря на клинок, сказал я. — Ты готов?

— Я с самого своего рождения был готов к смерти, человек, — ответил мне старик, переведя свой взор на меня. — Делай то, что тебе предначертано сотворить.

Быстрый взмах мечом, который перерезал старейшине глотку, и всё. Вот и завершилась история демонических воронов, весь этот род отправился к своему покровителю, в его мёртвое царство.

"Кажется, от цивилизованного человека во мне не осталось ничего, — пришла мне в голову глупая мысль. — Только что вырезал целый народ, даже тех немногочисленных женщин и детей, и ничего не почувствовал... Нет, мне приходилось и ранее убивать детей, как-никак, а я был на войне, где дети-шиноби не редкость... Но там было всё по-другому. Либо ты их, либо они тебя. А здешние дети? Они даже не пытались сопротивляться, не пытались напасть на меня. Все они молча принимали свою смерть от моих рук... — думалось мне, пока я ещё раз при помощи невероятно мощной сенсорики, дарованной мне в состоянии сенина, сканировал окрестности. — Но оставить их в живых я не мог. Когда-нибудь они бы выросли, после чего начали бы мстить мне или, чего хуже, моему клану. А это мне не надо. Совсем не надо", — закончив сканировать, я сконцентрировался на том, чтобы остановить течение природной чакры из татуировок в моё тело.

"Эти знаки нанесены неслучайно..." — стоило мне только сконцентрироваться на ощущениях, так я сразу же понял всю суть этих татуировок.

Не знаю, как или кто из этих воронов додумался до такого, но это были танкецу наоборот.

Нормальные танкецу предназначены для того, чтобы выпускать чакру из тела, ими невозможно "всасывать" чакру в себя, если, конечно, у человека нет отклонений или же улучшенного генома, который располагает к этому.

Но вороны научились создавать совершенно новые танкецу, которые впитывают определенный "сорт" природной чакры.

К тому же от этих новых танкецу наоборот к моей циркуляции чакры вели новые искусственные чакроканалы, по которым моя чакра струилась к этим танкецу, смешиваясь в них с природной.

Лёгкое усилие воли — и вот моя чакра практически перестала струиться по искусственным чакроканалам, и уровень природной чакры в моём теле упал практически до нуля.

Осмотрев себя, я понял, что странные татуировки исчезли. Значит, их видно только тогда, когда они начинают свою работу. Интересно...

— Ладно, хватит сидеть. Мне нужно возвращаться, — мой голос вновь обрёл краски. Видимо, чакра Тэнгу изменяет не только мой внешний вид, но и голос. Хм, а на мышление она имеет влияние? Ну да ладно, сейчас мне нужно думать не об этом. Меня ждёт мой клан.

Судя по отросшим до лопаток волосам, времени прошло много, очень много.

Как бы мне не вернуться к тому, с чем я только недавно боролся...

25.

Приглушенной звук хлопка, объявил о моём появлении людям которые работали под знойным солнцем на каком-то поле, на котором я оказался.

Тут же множество взглядов устремилось на мою персону, а с виднеющихся вдалеке построек я почувствовал как в мою сторону рванули четверо человек обладающие довольно мощными источниками чакры. Причём знакомой мне чакры, очень похожей на мою собственную.

Это обнадёживало. Скорее всего это кто-то из клана Учиха — если это так, то я оказался недалеко от Конохи, и что самое главное, на своей территории.

Неизвестно какими слухами наполнилась бы Деревня, увидь меня сейчас постороннее.

Весь в крови — как своей, так и чужой. Практически голый, так как не подумал о том чтобы одеться.

Не знаю отчего, но обнажённым я чувствовал себя лучше чем одетым.

Хотя сам я догадываюсь почему. Даже не используя природную чакры максимально эффективно, не позволяя чакре вливаться в искусственные танкецу — в мою систему циркуляции чакры всё же попадали крупицы сен-чакры, отчего я чувствовал и воспринимал этот мир иначе.

"Моя чувствительность к жаре и холоду упала." — Решил я, осмотрев крестьян которые были одеты довольно тепло.

Окинув взглядом местность я понял что сейчас уже наступила осень, и эти люди собирают урожай.

"Будим исходить из того что меня не было месяц-два... Ну или год и месяц-два... Или поболее." — Лёгкий холодок пробежавшийся промеж лопаток, от осознание того что я мог пропустить многие важные события, и потерять всё что для меня имело хоть какую-то цену, страшил мою персону. -"Даже в таком состоянии я чувствую людей за почти километр." — Отметил я, прикинув примерное расстояние, когда я почувствовал четвёрку бойцов — которые сейчас быстро приближались к моему месту нахождения.

— Вы находитесь на территории клана Учиха! — Звонкий голос единственной девушки в четвёрки бойцов, разнёсся по окрестностям. — Кто вы такой? — Спросила она, тянув время.

Пока она говорила, двое её напарников сдвинулись перекрывая возможные пути отхода, однако один остался рядом с ней.

"Ясно, перекрыли пути отхода, кроме одного. Который наверняка выведет меня к другому патрулю, соберись я бежать от них." — Промелькнула в моей голове шальная мысль, но тут же была откинута, так как следующая просто ошарашила меня. -"Они начали переговоры, а не напали на меня сразу же как только увидели?!"— Поражённо уставился я на девушку.

Причём моё удивление имело место. Лишь самые опытные и сдержанные служащие полиции, могли сдержать себя от желания сперва уложить нарушителя лицом в пол, а лишь потом допросить.

"Я точно в моё мире?" — От такого поворота, я так удивился что у меня даже слегка отпала нижняя челюсть.

— Ты что глухой?! Не понимаешь нас?! Или в молчанку играть вздумал?! — Подал голос боец стоявший подле девушки, которая начала меня расспрашивать. Причём то, как он сказал последнее предложение, я понял что он едва сдерживаться не начать бой, чтобы побыстрее закончить эту болтовню.

— Меня зовут Изами Учиха. — Подавив удивление, ответил я им.

— Ну-ну, шутить вздумал! Я тебе покажу что не стоить шутить с полицией Конохи! — Зло процедил мой соклановец.

Подавив желание закатить глаза, я спокойно ответил ему.

— Прежде чем ты сделаешь что-то что будет стоит тебе здоровья и возможно жизни — подумай... Зачем мне выдавать себя за главу клана Учиха? Причём находясь на территории этого самого клана? Любой знающий Изами Учиха смог бы раскусить меня за секунды — после чего меня бы доставили к следователям, которые выпотрошат мои мозги. — Но мои аргументы не показались бойцу достаточно достоверными — он уже хотел было кинуться в бой, но тут его вовремя остановила единственная девушка их команды.

— Постой. — Остановила она его попытку кинуться на меня, положив свою ладонь на его грудь. — Позволь мне. — Твёрдо посмотрев ему в глаза, сказала девушка, после чего обернулась ко мне, достав из-за спины фляжку, которую бросила мне под ноги. — Умой своё лицо. — Требовательно сказала она, внимательно смотря на меня.

Подняв фляжку, я умыл своё лицо, очистив его от крови и гари. Закончив я встретился взглядом с девушкой, в глазах которой демоническим огнём горел шаринган с двумя томоэ.

Всмотревшись в моё лицо, та припала на колено.

— Извините нас Изами-доно. — Рядом с ней на колено присел и её горячий напарник.

— Не страшно. Даже наоборот, я доволен вашей бдительностью. — Похвалил я их. — У вас одежда? Мне нужно прикрыть свою наготу. — Досадливо улыбнулся я им.

— Конечно, Изами-доно. — Поднявшись с колен, девушка достала свиток, из которого распечатала плащ, который применял практически каждый шиноби при сильном ветре или дожде. — Пожалуйста. — Протянула она мне его, подойдя ко мне.

— Благодарю тебя..? — Вопросительно взглянул я на неё.

— Майя, Майя Учиха. — Назвала она своё имя слегка поклонившись.

— Ну то что ты Учиха, было понятно. — Улыбнулся я ей. Девушка явно немного нервничала. Если судить по её внешнему виду, то она была рождена в побочной ветви клана. Вооружение хорошее, ухоженное, но ничего дорогого или чакропроводящего нет. При этом она имеет шаринган с двумя томоэ. Она уже давно стало бы представительницей одного из тринадцати родов главной ветви, если бы у меня было время разобраться в делах клана. Но его мне как всегда не хватало. Ну ничего, это исправиться в ближайшее время. — Майя, ты и твой друг найдёте мне Наори, Бару, Нака и Рей Учиха и передадите им то что я жду их в своём кабинете с отчётами. Всё ясно? — Спросил я девушку. — Если не можете сами, то найдите кого-то кто это сделает, но как можно быстрее.

— Хай! — Поклонилась девушка, после чего коротко переглянулась с стоящим рядом с ней бойцом и тут же сорвались выполнять мой приказ.

— А вы двое, возвращайтесь на свои посты. — Бросил я двум оставшимся. Да, нехорошо ослаблять охрану, но сейчас я был, несмотря на бой против Тэнгу, полон энергии, и не хотел терять ни крупицы времени.

Использовав Хирайшин, местность резко сменилась. Теперь я был в своей комнате.

Скинув плащ, на кровать, отметив в голове отдать его Майе-чан, я подхватил полотенце и направился в душ.

Не думаю что у меня много времени, прежде чем здесь объявятся мои подручные.

По пути в душ мне встретилась моя напряжённая секретарша, в руках которой был танто.

— Симидзу-чан, успокойся это я вернулся. — С легкой насмешкой в голосе, сказал я ей.

— Изами-доно! — Неверяще, воскликнула мать Нахоку.

— Да я. Не сейчас. — Поднял я руку, останавливая женщину задать мне массу вопросов. — Позже. Сейчас же подготовь отсчёты, вскоре придут Нака, Бара, Наори и Рей. К тому моменту все должно лежать готовым в моё кабинете на моё столе. Ясно? — Спросил я её. Дождавшись кивка серебряной головки женщины, я сказал. — Тогда исполняй. — Уже входя в ванную комнату я вспомнил о девушки, с редким для крови Учиха, талантом. — И дай мне досье на некую Майю Учиха. С фотографиями... — Добавил я задумавшись. Вроде бы Майя было в последнее время довольно популярным именем, так что в клане наверняка есть несколько девушек с таким именем. — А то вдруг не та будет. — Усмехнулся я, направляясь в душ.

Приказы розданы, теперь осталось дождаться того что они будут исполнены. После собрать информацию, и адекватно среагировать на изменения.

И жить. Просто жить и крутиться.

"Надеюсь клан не стал банкротом пока меня не было..." — Мрачно подумалось мне, когда я уже стоял и нежился под струями душа, заодно балуясь... Точнее тестируя свою чувствительность к холодной и горячей воде. -"Как же мне этого не хватало." — Мягко улыбнувшись, подумал я, включая одну лишь горячею воду.

Учиха Наори ёрзала на месте, ожидая моего вердикта. Её муж, Рей Учиха, задумчиво смотрел на меня, явно прогоняя в голове свои деяния и их последствия. Нака смотрел на этих двоих и откровенно посмеивался над их состоянием, хотя и сам был слегка на взводе. Один лишь Бару флегматично смотрел в потолок, совершенно спокойно, нисколько не беспокоясь.

Мда, ну и наворотили мои подчинённые.

После моей пропажи в мир Тэнгу, именно эти четверо взяли на себя заботу о управлении клана.

Благо прямо перед моим "отъездом" я передал им список дел, которые они не только выполнили, но и внесли некоторые изменения... Отчего сейчас нервничали.

И было отчего. Любой на моём месте воспринял бы это как прямое оскорбление его как главы клана, увидев в этом намёк на его недальновидность и тупость.

Один лишь Бару, который всю свою жизнь жил как хотел, не заморачиваясь различными традициями и принятые обществом правилами, сейчас сидел спокойно.

Окинув взглядом своих подопечных, мне пришлось скрыть свою улыбку за кипой бумаг.

Слишком смешно они сейчас выглядели.

Воины, которые могут уничтожит всё живое от горизонта до горизонта за считанные минуты, сидел и ёрзали на стулах как маленькие нашкодившие дети.

— Должен сказать, — начал я успокоившись, подавив улыбку, — я просто в шоке от ваших действий. — Подняв на сидящих напротив меня соклановцев взгляд, сказал я им. Заставив Рейя и Наку нахмуриться, а Наори слегка побледнеть. Бару же, ну Бару — это Бару. Он лишь перевёл свой взор с потолка моего кабинета на меня самого. — Начнём с тебя, Наори. — Взяв отсчёт девушки, я впился своим взглядом в её личико. — Ты должна была найти потерявших в войне дома и земли людей, привести их в Коноху, дабы они обрабатывали нашу землю, получая при этом одну треть от всего урожая. Что же сделала ты? Ты наладила контакт с целым "кланом" крестьян, известных на всю страны огня своей добросовестностью, договорилась с ними на оплату в двадцать пять процентов от урожая, к тому же каждый из них обязался принять фуин-печать, которая гарантировала что не один из них не сможет говорить о нашем клане. Это раз. Два — ты приспособила наших, беснующихся без дела, стариков на обучение молодёжи, ослабив родительское бремя. И третья вещь. Самая невероятная. Как ты смогла так выдрессировать бойцов что они начали сперва спрашивать и лишь после применять силу? — Спросил я её о той вещи, которая меня потрясла до глубин души. Эта милая девушка приструнила горячих бойцов Учиха, которые, практически все, прошли войну, вернувшись с неё ещё более агрессивней чем были до этого — но теперь они строго следовали написанному на скорую руку старейшинами и мной, на одном из собраний, кодексу поведению полиции Конохи. И это была заслуга одной лишь Наори.

— Я просто курировала группы... — Сказала девушка, потупив взгляд.

"Ну, ну..." — Хмыкнул я. Как же. Она очень жестко пересекала любые беспричинные агрессии и насилия со стороны наших бойцов, при этом не чураясь использовать эту самую агрессию и насилие для наказания сотрудников полиции.

— Ладно, это не важно. — Улыбаясь из милого вида девушки, произнёс я. — Важно то, что ты не просто сделала то что было тебе наказано, нет, сделала даже больше чем я от тебя ожидал. У меня нет для тебя ничего кроме похвалы и просьбы, продолжать и дальше в том же духе. — Поощрил я Наори.

— Так теперь Рей. — Перешёл я к мужу девушки. — На тебе было обучения использования шарингана. — Практически у всех соклановцев, прошедших войну, эволюционировал шаринган. В клане сейчас было лишь пару десяток человек не обладающими шаринганом с тремя томоэ. Такого не было со времён сенгоку дзидай, когда кланы воевали безостановочно. Не зря наши аналитики говорят что на данный момент наш клан составляет едва ли не половину боевой мощи Конохи. — Но ты пошёл дальше. Помимо тренировок ты создал домашние группы по восемь человек, которые встречались за пределами тренировок, один раз в неделю и просто общались друг с другом... Причём группы были созданы из различных родов нашего клана. Результат всего этого — зарождение дружбы, которая гасит внутри клановые распри... Скажи честно, это было идеей Наори? — Спросил я, Рейя.

— Да, Изами-доно. Наори-чан предложила внедрить домашние группы в программу обучения. Хотя и пришлось сильно попотеть, сглаживая конфликты которые появлялись — но то, что все участники программы всё же кровные родственники, быстро сплотило их. — Коротко ответил мне Рей. — Быстро нашлись общие интересы, взгляды на жизнь, и даже любовь.

— Просто прекрасно. — Послушав ответ Рейя и умно покивав, ответил я ему.

"Мда, я просто дебил." — Помассировав свои виски, подумалось мне. Это отлучка от клана была просто необходима мне, да и всему клану. За эти полтора месяца клан развился больше чем под моим руководством до этого.

И виноват в медленном развитии я. Я сам взвалил на себя всё, контролируя все мелкие детали, пытаясь усидеть на нескольких стульях одновременно — отчего если и был прогресс то очень медленный, практически незаметный.

Да взять те же домашние группы. Я сам собирался ввести нечто подобное, чтобы сплотить клан. Но зная себя, я собственноручно начал бы контролировать всё это дело, решать конфликты, пристально следит за всем. Из-за чего это всё затянулось бы на месяца, да и люди чувствующие постоянный контроль с моей стороны медленней открывались бы друг другу.

Ну что я могу сказать? Хорошо что меня не было. Это открыло мне глаза на то, что я не могу быть главой и исполнителем одновременно. Остаётся теперь лишь продолжать реконструкцию клана, пытаясь не делать одни и те же глупые ощипки.

— Рей, коротко — как ты сам видишь уровень подготовки бойцов? В особенности владение нашим додзюцу? Мне нужна лишь оценка общего уровня, а то ты про каждого написал по нескольку страниц, — Кинув взгляд на огромную стопку бумаг, сказал я Рейю, — но общий уровень забыл.

— Общей уровень подготовки... Удовлетворителен. Я не доволен отсутствием фантазии у многих юных представителей клана. — Немного задумчиво протянул Рей. — У старших с фантазией не лучше но они компенсирует это опытом.

— Фантазия? — Переспросил я его, не поняв отчего ему важна фантазия. — А, для создания гендзюцу? — Предположил я.

— Именно, Изами-доно. — Подтвердил мою догадку Рей.

— Наори, ты слышала? — Повернув свою голову в сторону девушки обратил я её внимание на этот вопрос. — Ты давно хотела чтобы дети нашего клана занимались музыкой или каким-то там художественным искусством... Так вот, найди учителей, пришло время воплотить твою мечту в жизнь. — Отдал я ей указание.

— Будет сделано, Изами-доно! — Полным энтузиазма и предвкушения голосом ответила мне девушка.

— Прекрасно. — Кивнул я ей, отложив отсчёты Рейя в сторону, взяв в руки кипу листов от Бару и Наку. Активировав шаринган, я решил быстро пробежаться по содержимому их докладов — отчего у меня волосы стали дыбом.

Эти двое взяли за этот месяц более двенадцати тысяч торговцев людей, шпионов и их информаторов, так же как и прижали практически к ногтю весь криминал в квартале красных фонарей — Бару создал спецназ полиции из сорока двух "полевых бойцов", у которых уровень каждого находился за отметкой шиноби А-класса. К тому же каждый из них имел полностью развитый шаринган с тремя томоэ. Наку же набрал двадцать семь людей для аналитического отдела спецназа. И оба использовали особые полномочия, данные нашему спецназу от Хокаге, на полную.

Брали абсолютно всех. Как клановых, так и безклановых. Были даже пару Анбу в списке задержанных. Да что там, предатели из рядов нашего клана так же не избежали чести быть захваченными и допрошенными ново созданным спецназом полиции.

— Бару, Нака. Вы хоть представляете сколько мне придётся приносить извинений главам и старейшинам других кланов? — Угрюмо спросил я этих двоих. — А сколько придётся заплатить им за урон чести их клана?

— Изами-доно, вы отдали нам чёткий приказ. Очистить Коноху от предателей и шпионов, что мы сделали. Не считаясь ни счем. — Ответил мне слегка напряжённый Нака.

— Ну да, вот только не нужно было волочь всё это на публику. Такого же Хьюга Рекучи. Сын одного из старейшин. — Взглянув в первый попавшийся лист, прочитал я. — Мальчишка повёлся на смазливую мордашку, и начал ей разбалтывать тайны ирьенинов Конохи, считая что девочка простой человек и ничего не поймёт из его объяснений. Зачем нужно было брать его днём, посреди Конохи? При этом вы сломали ему сорок шесть костей, и отбили несколько органов... — Тяжело вздохнув я прикрыл глаза, отложив отсчёт. — А после, ты Бару, использовал Цикуёми чтобы ослабить его ментальную защиты, после чего просто ворвался в его разум, ища улики. Да, ты нашёл то что ты искал, но вот для ареста Хьюга из главной ветви это было мало. И вам пришло его отпустить. Хорошо что вы хотя бы додумались посвящать всю Коноху о ваших делах, так что нас считают хоть и без предельщиками, но всё же крайне эффективными без предельщиками, которые защищают Коноху...

— Это была идея Наори. — Вставил в мой монолог Бару.

— Знаешь, я это подозревал. Хорошо что когда меня здесь не было, Наори присматривала за вами. — Проведя рукой по лицу, и глубоко вздохнув, я успокоился и принял всё что прочитал за данное и неизбежное. Ну придётся извиниться? Ну и что? Не впервой.

— Изами-доно? — Голос Бару вырвал меня из моих размышлений.

— Да? — Подняв свой взгляд на него, спросил я.

— Вы видели доклад о столкновение с Анбу Не? — Спросил меня Бару.

— Что? — Сперва мне показалось что я ослышался. — Ты что сейчас сказал? — Медленным, тихим голосом спросил я его, поднимаясь с своего места.

— Была конфронтация с Корнем и его главой. — Спокойно ответил мне Бару, словно у полиции был конфликт не с Данзо Шимурой, вторым по влиянию человеком в Конохи, а с какой-то группой карманников.

— В чём суть. — Спросил я его, начиная перебирать доклады, ища нужный мне.

— Мы поймали торговца людьми. Точнее детей. Причём торговал он незаконнорождёнными бастардами кланов. Хотя как позже выяснилось были и клановые дети, украденные его помощниками. Мы смогли всех их повязать. В начале он выдавал себя за "простого торговца людьми", но потом, когда мне надоел его спектакль, мы выпотрошили ему мозги. Там были зацепки, улики и лица его покупателей. Тут же мы взяли и их, после чего провели ту же процедуру с ними. Точнее с половиной из них. Прямо во время допроса на пороге центрального здании полиции появился Данзо Шимура со своими телохранителями, и потребовал выдать ему наших пленников.

— Ясно. — Остановил я его, вчитываясь в только что найденный доклад, ища всевозможные зацепки. — Значит то что вы успели узнать прежде чем Шимура появился, были наводки на то что Корень скупал этих детей? — Спросил я Бару.

— Да. — Спокойно ответил мне этот человек с железными нервами, вызвав во мне целую бурю.

Сердце бешено забилось, в желудке образовался странный ком, ладони вспотели.

А в голове билась одна лишь мысль — это возможно единственный раз когда Шимура так подставился.

С особыми полномочиями мы может хоть сейчас пойти на штурм баз корня. Я могу убить эту мразь своими же руками.

Перед глазами встала картина пробитого тела Момору-сенсея.

Злость на Данзо, за то, что он развёл меня как последнего дурака, за то, что он втянул меня в бой с превосходящими силами противника.

Злость на себя за свою глупость. Всё это перемещалось во мне.

Едва сдерживая себя, я решил обдумать всё.

Да, Шимура подставился. Но! Взять его сейчас невозможно. Практически никто не знает где находиться главная база корня. А если мы начнём её поиск, то всполошим Данзо. А единственный шанс взять его, это нанести внезапный удар.

— Так. — Лихорадочно обдумывая как можно добраться до Шимуры, сказал я моим помощникам. — Сейчас вы идёте, и тихо неспешно собираете всех бойцов спецназа полиции. Завтра к двенадцати вечера они должны быть готовы к столкновению с бойцами корня и штурму базы. Ясно? — Дождавшись синхронного кивка четвёрки, я чуть прикрикнул на них. — Тогда исполняйте!

— Хай, Изами-доно. — Встав с месте они направились к двери.

— Наори-чан. — Остановил я девушку, вспомнив что решил больше не взвалить на себя все мелкие проблемы.

— Глава? — Повернулась она ко мне лицом, вопросительно посмотрев на меня.

— Майя Учиха, которая встретила меня как я появился в этом мире. Я хочу видеть её в нашем роду.

— Будет исполнено Изами-доно. — Поклонившись девушка вышла из кабинета.

Стоило однако двери только закрыться как тут же она отворилась.

"Ах да, Ичиро." — Вспомнил я.

— Изами-доно. — Поклонился мне мой давний слуга. — Я принёс вам папки с отсчётами о ваших финансах. — Как-то незаметно Ичиро начал управлять моим заведением, и ещё незаметней скупил все дешёвые здание в округе, и перестроил их на лад "Перлы Отдыха".

— Привет, Ичиро. — Улыбнулся я моему верному управителю. — Я сейчас посмотрю. А для тебя у меня будет небольшое задание. — Принимая папки, сказал я ему. — Найди мне Кавараму Учиха, деда Такумо Учиха, из рода Сай. Он, кстати, слепой. Найди и приведи его ко мне.

— Будет исполнено Изами-доно. — Поклонившись, Ичиро отправился исполнять мои указания.

Я же тем временем быстро пробежался по докладу Ичиро.

Благодаря прессингу криминала со стороны спецназа полиции, которые сперва тащили в дозновательную, где потом устанавливали степень виновности, а не устраивали расследование, множество публичных и чайных домов, так же как отелей и других увеселительных заведений в квартале красный фонарей остались без хозяина, и из-за этого закрылись.

Здесь Ичиро не щёлкал клювом и быстро скупил всё это по дешёвке. Так получалось что сейчас более девяноста процентов зданий в увеселительном квартале принадлежит мне — и приносит огромную прибыль. Во всяком случае за один месяц все траты, за покупку и ремонт было возвращены более чем десятикратно.

"Прекрасно. Нужно будет утвердить его на этой должности, у Ичиро есть жилка купца." — Сделал я себе заметку, вставая и направляясь к сейфу.

Подойдя к стене, я приложил к ней руку и подал чакру. Тут же в стене активировался фуин, и стена отъехала в сторону, открывая мне вид на тайник.

Подойдя к нему и подав чакры, я открыл его, после чего достал от туда интересующею меня скопу бумаги — после чего вернулся на своё место, предварительно закрыв тайник.

Расследование сына прошлого главы клана Учиха.

Отец Наори, в силу своей неспособности сделать наследника, развил в себе сильный страх того, что собственный соклановцы захотят его из-за этого свергнуть. И дабы не дать и даже возможности устроить переворот, он развил бурную шпионажную деятельность.

Когда-то я бегло пробегался по доставшимся мне в наследство от прошлого главы бумагам, которые передала мне Наори. И зацепился за одну теорию.

Кагами Учиха. Лучший друг Шимуры Данзо. Один из учеников и телохранителей Тобирамы Сенджу. Мастер в использование шарингана, мастер гендзюцу, киндзюцу и тайдзюцу. Превосходный скрытный убийца и шпион.

Очень тесно и интенсивно работал с Анбу Конохи, особенно со своим лучшим другом. По неофициальным данным они вместе с Шимурой создали Анбу Корень, отчего отношения соклановцев к Кагами Учиха недоверчивое-отрицательное.

И вот в двадцать пять лет этот выдающийся шиноби погибает, а в клан отдают одни лишь останки и чудом уцелевший глаз. В тот же момент из больницы возвращается один, пострадавший в тяжёлом столкновение с вражескими шиноби, Учиха, который потерял возможность видеть, из-за сильной травмы глаз. По всем данным он должен был умереть — но, словно чудом, выжил.

Паранойя тогда ещё девятнадцати летнего наследника клана не даёт ему покоя.

Так тот собирает достаточно материала и проверяет старика. Оказывается что этот старик, которого зовут Каварама Учиха, не Каварама Учиха.

Проверяя дальше оказывается что этот старик, отец некого Шина Учиха. Который, как все считали являлся сыном Кагами Учиха.

Этот факт подтолкнул отца Наори проверить останки. И как оказалось всё кроме глаза, не принадлежало Кагами Учиха.

Кстати, сын Шина Учиха, являться Нахоку Учиха. Вот такие вот дела.

И вот отсюда начинается слежка за данным индивидом, называющим себя Каварама Учиха. Который пару раз в три-четыре месяца уходит прогуляться за границы квартала Учиха. И который часто невообразимым образом пропадал из поля зрения следивших за ним шиноби.

Стук в дверь оборвал меня от чтения расследования.

— Входите. — В открывшеюся дверь прошёл Ичиро, поддерживая подруку слепого старика.

— Каварама-сан, прошу присядьте. — Подскочив, я взял старика под локоть и помог ему присесть в кресло напротив моего. — Можешь быть свободен Ичиро. Завтра зайдёшь ко мне, поговорим о твоих достижениях. — Отправил я своего верного слугу восвояси.

— Хай. — Откланявшись, Ичиро поспешил удалиться.

Присев на край рабочего стола, я ещё раз обдумал всё, прежде чем начать говорить.

— Ну, мне очень приятно с вами лично познакомиться. — Доброжелательно начал я.

— Мне тоже, Изами-доно, мне тоже. — Постоянно кланяясь ответил мне старик.

— Да... — Замолчал я, смотря на него. И с чего начать? Трудно просто так, в лоб вываливать всю информацию. Да и не позволило бы мне это моё чувства такта. — У меня к вам вопрос, Каварама-сан.

— Конечно, отвечу если смогу, Изами-доно. — Делая чуть ли не после каждого слова небольшие полупоклоны, которые меня очень сильно сбивали с мысли, сказал старик.

— Вот, я стою перед трудным решением. Представьте себе — в Конохи есть подлецы которые воруют детей. И не просто детей-бродяг, а клановых детей.

— Вправду? — Всем своим видом показывая как ужасно он это находит, прижал старик руку ко рту.

— Да. Представьте себе, один такой человек, слишком многим о себе возомнивший решился на такое. — Продолжал я рассказывать ему, ждя подходящего момента для разоблачения.

— Да? Но зачем вы мне всё это говорите? Я давно уже не боец, и в различных этих действиях полицейских и шпионских не много смыслю. Я всю свою жизнь на миссиях провел, и года в полиции не отслужил. — Старик так натурально сокрушался, что я ему даже поверил.

— Ну да, Каварама Учиха и вправду в этом ничего не смыслит. А вот Кагами Учиха вполне может помочь мне. — Внимательно смотря на сидящего рядом со мной старика, сказал я.

— Кто? Кагами? — Начал ломать комедию старик.

— Хватит. — Полыхнув мощной ки, оборвал я Кагами Учиха.

— Что меня выдало? — Тут же сменил линию своего поведения старик.

— О вашей настоящей личности знал ещё прошлый глава клана. — Посветил я его.

— Ясно. — Только и ответил Кагами, после чего замер словно статуя.

— Мне нужна ваша помощь Кагами-сан.

— С детьми?

— Да.

— И чем же я могу вам помочь, Изами-доно? — Спросил он меня.

— Человек который организовал всё это является Шимура Данзо. — Когда я упомянул старого друга Кагами, тот непроизвольно дёрнулся.

— Этого не может быть. — Отрезал он. — Данзо никогда бы не пошёл на такое!

— Отчего же? Не надо сейчас только рассказывать о том, какой он либеральный и человеколюбивый человек. — Помимо воли у меня на лицо вылезла улыбка. Ну да, хорошая шутка — Данзо Шимура либеральный и человеколюбивый мужчина.

— Нет. Но это было бы полной глупостью. Это ослабит его позиции если кто нибудь узнает об этом. Кто-то подставил его. — Уверенно ответил мне Кагами. — Как вы добыли эту информацию.

— Бару Учиха при помощи своего магекью шарингана выпотрошил торговцев людьми мозги. — Ответил я ему. Стоило старику услышать мой ответ как он тут же пал духом. — Так они вышли на перекупщиков, и так далее. Пока не нарвались на людей из Корня.

— Нет... Этого не может быть. — Растеряно прошептал Кагами.

— Да нет, это как раз вполне себе возможно. Данзо от года к году теряет границы дозволенного. — Ответил я на шёпот старика.

— ... И что вы хотите от меня? — Перешёл на другую тему Кагами.

— Мне нужно месторасположение главной базы корня в Конохи. Там где хранятся все важные документы. Там где Шимура сидит как паук в своём гнезде.

— Ты просишь меня предать моего боевого товарища, моего друга?

— Да, если вы не хотите гражданской войны в Конохи. — Припечатал я.

— Ты сошёл с ума. — Потрясённо выдохнул Кагами. — Гражданская война сейчас? И для чего? Из-за чего? Пары детей? — Спросил он меня.

— Да, из-за пары детей. Пары детей которых сейчас дрессируют как цепных псов, или ростят как племенных быков. Потому-что вскоре из пары детей станут пара десятков. А позже и пару сотен. Если вы не поможете мне остановить этом то я обнародую эту информацию, после чего полиция Конохи использует свои права и пойдёт на штурм всех известных баз Корня. Сотни шиноби Конохи погибнут, лишь из-за безумия и непомерного желания власти одного. Вы же можете это остановить. — Как можно проникновенней сказал я старику.

Различные маски, которые Кагами привык носить всю жизнь, треснули. Сейчас было видно как он быстро продумывает различные варианты и отбрасывает их.

— Бойцы Корня будут сражаться до последнего ради Данзо. — Сказал он мне после продолжительной паузы.

— Да, будут. Вот только что они могут противопоставить спецназу Учиха? — Спросил я его.

— Если ты уберёшь Данзо, то кто возьмёт на себя его обязанности? Ты? Это даже не смешно. Слишком мало опыта, слишком горячая натура. — Продолжал дальше рассуждать в вслух Кагами.

— Нет, я стану Хокаге. — Шокировал я его.

— Ты хочешь свергнуть Хирузена? — Напрягся старик.

— Нет, он уже сейчас передаёт мне власть в мои руки. Но сейчас я ещё слишком наивен и неопытен, как вы это заметили. Но вскоре это измениться. Тогда мне нужен союзник в тени. А не своевольный старик, потерявший из виду рамки дозволенного. — Прямо сказал я Кагами. — И я вижу вас в роли этого союзника.

— Хочешь чтобы я занял место Данзо?

— Мне не хотелось бы уничтожать ваше и Шимуре детише. Оно нужно Конохи. — Продолжал я уговаривать старика.

— Почему бы тебе тогда не попробовать договориться с Данзо? — Попробовал "образумить" меня Кагами.

— Я уже говорил ранее. Данзо слишком непредсказуем. Он не умеет играть в командные игры.

— Значит я не смогу переубедить тебя? — Вновь спросил меня Кагами.

— Нет, судьба Данзо была предрешена, как только он решил красть клановых детей. И либо мы убираем его по тихому, либо я обнародованию эту информацию.

— Мне нужно подумать, Изами-доно... — Теребя рукав, попросил меня Кагами.

— У вас есть десять секунд. — Ответил я ему. — Либо мы договоримся и начинаем подготовку к ликвидации Шимуры, либо мы становился врагами... Подумайте. Все действия шиноби Конохи, должно идти на пользу деревни скрытой в листве. Но то, что позволил себе Шимура, переходит все границы. Как долго будут терпеть внезапные пропажи кланы? Как скоро наше селение утонет в междоусобице? Решайтесь, Кагами-сан.

— Хватит. Ты прав. Шиноби листа должен делать всё во благо Конохи. И действия Данзо попахивает безумием. Если правда выйдет на свет, то это расколит деревню. — Решился старик. — Я помогу тебе. — Тихо добавил он в конце.

— Благодарю за ваше содействие Кагами-сан. Завтра в полночь начнётся операция, сейчас же покажите мне пожалуйста на карте Конохи где входы и выходы...

26.

"Прекрасно, просто прекрасно!" — сидя за столом и читая о переводе огромной денежной суммы в качестве извинения за распоряжение чужим имуществом, я едва не потирал руки как картонный злодей, и это стоило мне множества усилий.

Но я имел право.

Старейшины отдали мой законный трофей в распоряжение деревни, которая использовала Кубикирибочо для начал переговоров с ослабшей, но ещё слишком гордой, чтобы идти первыми на переговоры и уступки, деревней Тумана.

Причём в начале, как я сам понимаю всё это, они хотели отделаться от меня устными извинениями или даже просто парой фраз в духе "это всё ради деревни" или "всё во благо клана".

Но ситуация резко изменилась. Внезапно я больше не пускающий слюну, неконтролирующий себя берсерк, вдруг я показал, что могу думать. Могу не только реагировать на раздражители, но и планировать, как мне ответить лучше всего.

Внезапно оказалось, что за мной стоят лучшие бойцы — те бойцы, которые чтят традиции нашего клана всем сердцем, а не на показ, и то только те, которые им удобны. Оказалось, что есть у меня и союзники вне клана. Да и их предположение, что я и мой род — банкроты, было ошибочным. Так же как и большинство их решений вроде поднятия налогов, именно они подарили мне множество союзников в рядах моего клана.

Как оказалось, пока клан бедствовал, у старейшин этого самого клана были просто огромные денежные средства в распоряжении.

Пока я расходовал личный капитал, чтобы клан продержался на первых порах, пока казна не начнёт заполняться, эти гады лишь смотрели со стороны.

Ну да, понятно. Это был некий своеобразный тест на пригодность: вытяну ли я клан или нет.

И вот сейчас, когда я его вытянул, когда у меня появились хорошие помощники, когда я заключил контракт с деревней, они решили отдать мне "долг", чтобы я не держал на них зла.

И если быть честным, то я их простил. Просто такие астрономические суммы я никогда ещё не видел. Да "Перлы Отдыха" за год не принесли бы такого дохода, даже если бы там был постоянный аншлаг...

Видимо, никто из них не хочет продолжать наш небольшой конфликт.

"Ну да ладно. Оставим это. Да, они распорядились моим трофеем. Да, они виноваты и в расторжении помолвки с Цунаде. Но это политика. Возможно, будь я на их месте, я поступил бы точно так же. А что? Умер глава клана. Клан в упадке по абсолютно всем статьям, кроме боевой мощи, которая в мирное время не многое нам даст. Есть шанс заработать огромное уважение в Конохе для клана, лишь отдав один трофей бешеного мальчишки. Вроде бы всё легко, если не брать в расчёт то, что мальчишка стал героем войны, является старейшиной одного из родов клана, финансово независим, имеет в друзьях и боевых товарищах различных представителей могущественных кланов Конохи, а двое из его друзей являются главами кланов. Ну и, ко всему прочему, он помолвлен с принцессой клана Сенджу.

Так вот этот мальчик, как они его знали, был бы очень зол на них за то, что они взяли его игрушку без разрешения. И тогда он может наломать дров вплоть до того, что обратится к Сенджу за поддержкой.

А ведь я и вправду мог бы отомстить, пусть и за такой пустяк, как не особо нужный мне меч, начать личную вендетту против всех старейшин клана. Такой вот я человек был.

Вот они и обезопасили себя и клан, вмешиваясь в мою жизнь.

Сейчас, взглянув на всю эту ситуацию с другой стороны, я вижу это.

Помолвку с Цунаде они разорвали именно из-за этого. Ведь я был достаточно отмороженным, чтобы втянуть в дела клана другой клан, после чего Учихи оказались бы под Сенджу. Вновь.

А разорвав помолвку, они выставили не себя, а меня в плохом свете. Теперь Сенджу уже не могли мне помочь открыто, не потеряв своё лицо. Так что попасть в зависимость от лесного клана отпадала. Теперь я оказался один, так как Сакумо никогда бы не полез мне помогать, будь я в проигрышной позиции.

Но месяц бездарного правления старейшин дал мне шансы на победу в нашем противостоянии. Именно поэтому Сакумо и Сарутоби решили косвенно помочь мне.

Так что даже хорошо, что я лежал в беспамятстве такой долгий временной отрезок".

Закрыв папку, я открыл ящик стола и забросил её туда, после чего поднялся и подошёл к окну.

Разговор с "чудом воскрешённым Кагами Учихой", моими помощниками, Ичиро, да и разбирательство с бумагами отняли у меня огромное количество времени.

Прибыл я рано утром, а сейчас на клановый квартал упала ночь.

"А ведь я хотел проверить, как себя чуствует Цунаде... — открыв окно, я прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. — Она с этими двумя неформалами сражалась против Ханзо Саламандры. Этот монстр вполне способен Хирузена удавить, такое не проходит бесследно, — беспокойство, сдерживаемое до этого во мне нескончаемыми делами и проблемами, сейчас вырвалось на поверхность. — Я ведь мог изменить ход истории. Вдруг из-за этого она стала слабей и не впечатлила Саламандру? Или наоборот? Она стала сильней, чем должна была быть, и ранила Саламандру, отчего тот пришёл в ярость и решил проучить излишне прыткую куноичи Конохи?" — от последней мысли меня пробило на холодный пот, а по моему телу пробежал целый табун мурашек. Лёгкая тошнота подкатила к горлу. -" Нужно разузнать что с ней и как она... Иначе это будет меня постоянно отвлекать."

"Хватит себя накручивать. Эта стерва так просто не умрёт", — пытался я успокоить самого себя.

С Цунаде вообще странная ситуация.

С одной стороны, я не испытываю к ней никаких высоких чувств. При мыслях о ней меня не бросает в жар, и в животе не заводится стадо беснующихся бабочек.

Нет, ничего подобного я не испытываю.

Но чем-то меня к ней тянет. Физически и духовно.

Ни с одной женщиной меня не тянет общаться. Просто поговорить, провести-убить время. Не тянет и ни тянуло. Но Цунаде — совершенно другое дело. Мне интересно её мнение, мне не страшно рассказать ей о том, о чём я думаю, как я вижу мир.

А насчёт физической близости — да, меня привлекают женщины, но не более. Просто охота сбросить напряжение.

С принцессой же даже близость воспринималась по-другому.

Я желал её, желал подарить ей удовольствие, нанести боль. Желал её часто и полностью. Ни к одной девушке я не испытывал похожего влечения.

Но, может быть, мне стоит просто подождать и "переболеть"?

Пройдёт время, и я забуду её. Забуду, как мне приятно с ней. Забуду, как мне нравится слушать её голос. Забуду о её привычке теребить прядь волос, когда он размышляет, и о том, как мило она выглядит в этот момент...

Да, время поможет мне переболеть ей. Но я не хочу этого.

Я хочу ей болеть — часами слушать, как она ворчит на идиотов-коллег-ирьенинов, которые не различают одно лечебное дзюцу от другого. На то, как она возмущается из-за неблагодарных пациентов, которые пытаются сбежать из-под надзора врача сразу же, как только он отвернётся.

Успокаивать её, когда она в очередной раз собирается пойти "поговорить" с пассией Наваки, которая уже метит на место его жены.

Следить за ней, чтобы она не натворила глупостей, чтобы она достаточно спала и ела.

И это будет невозможно, если я сейчас решу подождать, я и так упустил слишком много времени. Для Цунаде война не закончилась тем переломным сражением, после которого Коноха выбила два поселения шиноби из войны.

Она терпела все невзгоды войны дальше, в то время как я валялся в больнице.

Она видела смерть товарищей, когда я разбирался в делах клана.

Может быть, она уже забыла меня, встретила кого-то другого.

"Что же, тогда мне придётся сперва посоветоваться с Наори. Не думаю, что глава клана, бегающий за женщиной, будет внушать авторитет. Тут нужен чуткий женский советчик, — подумалось мне. — Но сперва мне нужно узнать, что с ней и где она... — поставил я перед собой задачу. — Что же, завтра утром у меня назначено у Хокаге. После со мной хотят пообедать Сакумо, Наваки и Хиаши Хьюга, вступивший две недели назад на пост главы своего клана. Вот там и смогу достать информацию о Цунаде, — решил я. — А теперь нужно отдохнуть. Завтра ночью ещё и бой будет, нужно быть полным сил".

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Умытый и хорошо позавтракавший, я бодро шествовал к резиденции главы Деревни, скрытой в листве.

Отчёты прочитаны, указы отданы. Помощники выполняют мои приказы, спецназ готовится к операции. А понимание того, что сегодня умрёт Данзо, тут же поднимало мне настроение до небывалых высот. Конечно, был шанс, что умрём мы, попав в засаду, но к риску такого рода я уже привык. Я шиноби, и смерть всегда присутствует в моей жизни, либо исходя от меня, либо угрожая мне.

В общем, день был прекрасен, а моё настроение превосходно, и было бы ещё лучше, если бы народ деревни не задерживал меня по пути в резиденцию.

Но отчего-то каждый второй гражданин Конохи хотел со мной поздороваться, расспросить о каких-то мелочах или же просто высказать свою благодарность. Как оказалось, во время войны я помог многим. Кому-то своим гендзюцу, которое помогло переработать потери близких и не потечь крышей. Хотя делал я это скорее от скуки, когда ждал в полевом госпитале, пока Цунаде закончит свою работу. Кого-то спас на поле боя. Хотя и это было скорее случайно, как я себя помнил, я просто впадал в раж и не мог остановиться, поэтому кромсал первых попавшихся мне на глаза вражин.

Но думаю, что этих людей это бы несильно беспокоило.

"Но всё же я удивлён. Я думал, что то, что меня провозгласили героем войны, было более формальностью со стороны власть имущих, но, как оказалось, для многих простых людей я и впрямь был героем. Но всё же странно, ранее такого ажиотажа вокруг моей персоны не было. Может, меня кто-то разрекламировал? Вот только кто? Учихи слишком горды для такого, да и не интересует нас мнение простого люда Конохи, что очень глупо, но, увы, так думает большинство в клане. Другие кланы сразу же отпадают. Сакумо? Он мог. Но ему сейчас это незачем. Остаётся Хирузен, как самый достоверный вариант. Он ведь хочет передать мне пост главы деревни в обмен на защиту его клана и неприкосновенность его персоны... — размышлял я, кивая в ответ благодарной старушке. Вроде бы её сын был в первых рядах принимающих на себя удар от шиноби Кумо, чудом выжил и решил, что это не сам он такой удачливый, а благодаря мне. — Странно, я вообще не помню, чтобы там выжил кто-то не из моих людей..." — недоуменно посмотрел я на старушку, но ничего не сказал, лишь бросил ей в ответ стандартную фразу о том, что каждый уважающий себя шиноби Конохи, чтущий Волю Огня, поступил бы на моём месте так же.

Интересно, как долго продержался бы я раньше, прежде чем оборвать жизнь излишне наглых персон? До той девчушки, которая бросилась мне на шею? Или того мужика, который фамильярно похлопал меня по плечу? Или после той бабки, которая вытирала свои "слюни благодарности" о мою одежду?

С такими размышлениями, раскланиваясь с людьми, я наконец-то добрался до резиденции главы деревни. Войдя внутрь, я бросил фигуристой секретарше, что мне назначено, и направился прямиком к Сарутоби в кабинет.

— Доброе утро, Хокаге-сама, — поклонился я главе деревни, как только вошёл в его рабочие апартаменты, предварительно закрыв дверь.

"Надо будет всегда ему утром назначать встречи..." — подумал я, вдыхая ещё чистый воздух комнаты. Видимо, даже такой заядлый курильщик, как Хирузен, не успел задымить за полчаса свой кабинет.

— Изами-кун, — поприветствовал меня в ответ Сарутоби, — проходи, присаживайся, — кивнул он на кресло, стоящее напротив его рабочего места. — И расскажи мне, где ты пропадал такое долгое время и почему ты меня не предупредил о своём отъезде, — потребовал глава деревни.

— Конечно, Хокаге-сама, — садясь в кресло, ответил я ему. — Мне пришлось уйти в мир моего призыва, всё было очень спонтанно, я и сам не ожидал того, что передо мной появится Тэнгу и передаст мне послание своего старейшины, что тот ожидает меня.

— Ты стал сеннином? — заинтересованно окинув меня взглядом, спросил меня Хирузен.

— Именно, — подтвердил я его предположение. — Как вы это поняли?

— Я плохо чувствую твою чакру, словно ты часть мира, самой природы. Такое я встречал пока что только у Джирайи и ещё одного моего знакомого, который овладел сенчакрой, — ответил на мой вопрос Сарутоби. — Это хорошо, ты стал сильнее, — кивнул каким-то своим мыслям Хокаге. — Итак, времени у меня сегодня мало, всё распланировано. Поэтому я вызвал тебя, чтобы сказать тебе о том, что наши "посиделки" могут быть возобновлены со следующей недели. Ну и предупредить тебя. Не удивляйся повышенному вниманию со стороны населения Конохи к тебе.

— Значит, это ваших рук дело?

— Конечно. Был прекрасный момент для этого. Ранее я не мог этого сделать. Появилась бы масса людей, которая начала бы говорить, что это устроил ты сам, что навредило бы твоему авторитету. Но ты отсутствовал достаточно долгое время, отчего я решил повернуть это нам на пользу, теперь никто не сможет обвинить тебя том, что это устроил ты сам, ну или твои люди. Они вообще самоустранились из деревни, безвылазно сидя в своём квартале. Кроме полиции, конечно же.

— Ясно, — кивнул я Хокаге. — Хирузен-сан, а что с войной со страной Дождя? — спросил я Сарутоби о том, как дела обстоят на фронте с Амэ.

— Хм... — протянул Хирузен, внимательно смотря на меня. — Тебя интересует ситуация с Амэ или же одна куноичи, которая воевала там?

— Воевала? Значит, Цунаде-чан вернулась? — ухватился я за высказывание Хирузена.

— Хех, юность... — протянул Хокаге. — Да, она вернулась, — ответил он мне, заметив, что я теряю терпение.

— Ясно.

"Хорошо, что с ней всё в порядке", — подумал я, ощущая, как груз на моём сердце, мучащий меня всё это время, исчезает.

— Да, я тоже рад. Это настоящее чудо, они сразились с Ханзо и выжили без каких-либо травм. Очень мало людей могут похвастаться таким достижением, — начав забивать свою трубку, сказал Хокаге.

— Странно, что о такой новости ещё не говорят в деревне. Во всяком случае, я не слышал об этом, пока шёл к вам.

— Ничего удивительного Информация засекречена, немногие ещё знают об этом бое. Да сейчас было бы глупо представлять эту новость широкой публике. У всех на уму и языках твои действия. Как только народ успокоиться я рассекречу эту информацию, — ответил мне Сарутоби.

— Хм, ладно. Хокаге-сама, как насчёт посиделок у вас на следующей неделе во вторник, в шесть тридцать вечера? — вспомнив свой график, спросил я Хокаге.

— Думаю, для главы клана Учиха я найду время, — хитро улыбнулся мне старик.

— Тогда я благодарю вас за уделённое мне время, Хокаге-сама, — встав и поклонившись Хирузену, я вышел из его кабинета. Бросив взгляд на часы, я отметил, что до встречи с Сакумо, Наваки и Хиаши Хьюгой ещё много времени.

"Значит, один из участков полиции подвергнется внезапной проверке", — решил я, направляясь в пятый отдел полиции Конохи.

27.

Спецназ полиции быстро продвигался к своей цели, но, даже несмотря на скорость, никаких следов мы не оставляли. Впервые за долгое время мне пришлось вспомнить уроки скрытного проникновения Момору-сенсея, которые я тогда крайне не любил. Не то чтобы они мне не давались, трудно оставлять следы, владея шаринганом, но всей моей сущности претил такой подход.

Но то время прошло. Сейчас я был невероятно благодарен погибшему сенсею за эту науку, иначе нас бы уже встретили бойцы Корня, выиграв достаточно времени для подхода Анбу и Хокаге.

Одно дело — нанести внезапный удар, полностью уничтожив врага, забрав остатки его организации себе, точнее, передать её в руки пусть и ненадёжному, но соклановцу и поставить Хокаге и всю Коноху перед фактом, предоставив при этом доказательства бесчинства Данзо. И совершенно другое — идти убивать друга детства Хокаге и негласного второго номера Скрытого Поселения в открытую.

Да даже сейчас не пройдёт и десяти минут, как после начала боя здесь объявится первая элитная команда Анбу, а через ещё десяток здесь будут все доступные бойцы Конохи во главе с Хокаге.

Так что перед нами стояла невероятная по своей сложности задача: подойти как можно ближе к подземной базе Корня, где сегодня должен быть Шимура, после чего уничтожить главную цель, не тратя впустую время на ловушки и мясо, которое он бросит моим бойцам на растерзание ради своей тушки.

Но это даже не самая трудная часть нашей вылазки, куда труднее будет не дать им уничтожить различные доказательства их преступлений: документы, детей с ярко выраженными клановыми геномами и важных персон, память которых можно будет выпотрошить, дабы набрать побольше улик.

Печать молчания — это, конечно, хорошо... Но вот против искусства мастера-менталиста Яманаки или же мощи мангекью шарингана это ничто.

Чем дальше мы продвигались к логову Шимуры, аккуратно перепрыгивая с дерева на дерево, обходя всевозможные ловушки и оповещатели, так же как и хорошо затаившихся постовых, тем медленней мы двигались. Однако жажда битвы, что кипела в нашей "проклятой" крови, всё больше и больше повышалась.

Когда я открыл перед бойцами информацию о том, что мы сегодня провернём, на меня посмотрели как на безумца. Но стоило лишь приоткрыть пару фактов о Корне, как бойцы тут же отбросили свои сомнения, точнее, их сомнения сгорели в безумном костре жажды мести Данзо.

Шимура не должен подозревать ни о чём, иначе наша операция будет бессмысленной. Именно из-за этого я сегодня использовал своё свободное время, чтобы засветиться в Конохе, контролируя полицейские участки и общаясь с простыми обывателями, которые благодаря слухам и пропаганде, распущенной Хирузеном, видели во мне былинного героя.

Внезапно они забыли о моём кровавом прошлом, забыли, что ещё пару месяцев назад я был для них безумным Учихой-мясником, который лишь только и желал порубить их на кусочки.

Забыли весь страх передо мной.

Забыли то, как шептались за моей спиной.

Забыли, какие взгляды они даровали мне.

Забыли весь негатив.

Внезапно я стал любимцем "плебеев", ради которого они готовы умереть.

Пусть Хирузен не обладает силой первого Хокаге и гениальностью второго, но он умеет что-то, что не умели они: влиять на общество, формировать мнение толпы, вдохновлять их и верить его речам. Если бы не поддержка простого населения Конохи и бесклановых шиноби, он бы уже давно съел какую-нибудь бяку, которая оказалась бы отравлена ужасной чакрой морских чудищ, и помер бы.

Но это был не вариант. Народ бы взбунтовался. Да, для кланов не представило бы труда перебить всех смутьянов, вот только наглядный пример Суны, которая, перебив недовольных режимом клана Собаку, оказалась в глубоком кризисе.

Ведь не шиноби делали всю ту грязную работу, на которую у воинов деревни не было времени. Бесклановые исполняли массу задач вроде постройки новых зданий и ухода за ними. Если бы Казекаге не владел элементом магнетизма, то Суна прекратила бы своё существование. Но даже так уходила масса золота на поддержку функциональности деревни.

Так что Хирузен был неприкосновенен, в том числе и для меня, и это не только из-за нашего соглашения.

Остановившись возле одного из проходов в подземелье, я получил сигнал готовности от групп под предводительством Наку и Бару. Нам пришлось разделиться на три группы, так как комплекс имел три входа-выхода. Был ещё один, секретный, через который Данзо попытается сбежать, всё же я сильно сомневался в том, что он попытается прорваться с боем, одно дело — элитные бойцы клана Учиха, другое — когда над этими воинами стоит начальник с мангекью шаринганом.

— Изами, мы готовы, — услышал я голос Наки через чакрорацию.

— Глава, мы на позиции, — это Бару.

Посмотрев на Рейя, я дождался его кивка. Бойцы на позициях, можно начинать штурм.

— По моей команде все одновременно заходим. Старайтесь уничтожить как можно меньше бойцов Корня. Наша цель — Шимура и доказательство, — напомнил я им ещё раз. — Вперёд!

Первые бойцы рванули к входу в подземелье и одним слитным дзюцу уничтожили фуин на двери. В следующий момент один из них с помощью дзюцу Дотона уничтожил препятствие. Бойцы полиции на максимально доступной скорости ворвались в открывшийся им проход.

Тут же крики, полные боли, и предсмертные стоны эхом отдались в каменных проходах подземелья. Бойцы Корня, дежурившие на входе, не ожидали нападения, из-за чего были выведены из боя на первых же секундах.

Я же вошёл последним. Достав два куная с печатью Хирайшина, ещё раз прокрутил нарисованный план убежища. Найдя правильный маршрут, бросился в ту сторону, не стоит недооценивать Данзо, он наверняка уже оповещён и вскоре начнёт свою эвакуацию.

Не обращая внимания на вражеских бойцов, я ушёл от них, используя Хирайшин. Вскоре они столкнутся со спецназом полиции, тогда им будет не до меня.

В моих чакроканалах бурлила сенчакра, придавая мне больше сил. В глазницах горел мой странный изменившийся шаринган, который позволял видеть мир ещё более полноценно, чем раньше.

Благодаря этому все ловушки и засады оказывались неэффективны.

"Нашёл!" — проскользнула на задворках разума полная радости мысль, как только я почувствовал при помощи сенмода присутствие Шимуры.

Моя кровь словно горела в предвкушении боя с сильным противником, заставляя меня двигаться быстрее.

Увернувшись от выпада очередного бойца Корня, который пытался безрезультатно меня остановить, я бросил печать-кунай в сторону и ушёл на несколько десятков метров вперёд при помощи полёта бога грома.

Рывок. Ещё один. Вогнал кунай в глазницу шиноби, который выпрыгнул прямо на меня. И вновь рывок. Осталось немного, пятьдесят метров от силы. Рывок. Тридцать пять метров. Рывок. Двенадцать. Осталось лишь завернуть, и он будет в поле зрения.

POV. Данзо Шимура

Ученик Тобирамы Сенджу спешил. Спешил сбежать от сорвавшегося с цепи бешеного пса Хирузена.

Друг детства просчитался. А сколько часов он убеждал Шимуру в том, что Изами Учиха стабилен и, что самое главное, попал под его влияние, стал зависим от Хирузена лично.

Сейчас же этот бешеный пёс взял его след и, несмотря на всевозможные препятствия, быстро приближался, приближался один.

"И один сдохнет, — зло подумал Данзо. Промелькнувшая картина окровавленного, молящего о пощади и скорой смерти Учихи вызвала на его лице короткую злую усмешку. — Мальчишка переоценивает себя. С окончания Великой битвы Второй мировой войны шиноби он не сражался в полную силу и ещё не осознает своих новых границ. Не понимает, что без вечного мангекью шарингана и демонического меча он лишь шиноби верхней планки А-класса... — подумав об этом, Шимура презрительно скорчил лицо. — Такие, как он, позорят название "шиноби", относя себя к нам. Хотя должен признать, я удивлён. Не думал, что эта бешеная шавка будет иметь достаточно мозгов, чтобы спланировать такую операцию... Но всё же зря Хирузен с ним возился".

Шимура не понимал нужды возиться с этими Учихами.

Но старый друг желал обезопасить себя от мести кланов, используя мальчишку, чего Данзо не понимал. Единственные кланы, которые желали сместить Хирузена, это Сенджу, в отместку за покушение на их главу, и Узумаки из-за их с Сенджу союза, который начал крушиться. Монолит "дружбы" двух кланов покрылся трещинами от близкого сожительства, когда интересы первых стали ущемлять интересы и права вторых.

Ранее это могло стать проблемой.

Хьюги откликнулись бы на зов Сенджу и помогли бы им. Учихи из-за брачного союза Изами Учихи и Цунаде Сенджу также поддержали бы лесной клан. Но Хирузен мастерски провернул свои махинации. "Случайная" смерть старого главы Учихи и его наследника передала власть в руки совету старейшин, используя который, Сарутоби смог вновь стравить кланы основателей.

Разорвав союз кланов, он сделал всё, чтобы не допустить вновь их сближения. Загрузил лесной клан и персонально их главу, Наваки Сенджу, работой, не давая тому передышки, дабы тот не нашёл время на "своего лучшего друга". Парой слов подогрел старейшин до такой степени, что они разорвали помолвку между Учихой и Сенджу, после чего отослал Цунаде, как и всю свою команду, подальше от политической арены Конохи, где они принесли ему невероятную славу, сразившись с Ханзо Саламандрой. Хирузен, как их сенсей, получил от их боя больше славы и влияния, чем сами саннины.

Всё проходило так, как и планировал Третий. Но в определённый момент всё пошло наперекосяк. Этот мальчишка, Изами, не впал в депрессию и не потерял гонора. Скорее он закалился от всего, что с ним произошло. Из чугуна стал сталью.

Шимура доверился Сарутоби, поверил в его слова о том, что после потери глаз, Цунаде и своего меча мальчишка станет лишь тенью себя. Но произошло всё наоборот. Молниеносный захват власти в клане. Быстрая реформация текущих внутриклановых правил, передел старых обычаев на новый лад.

И Хирузен решился поставить на мальчишку. Данзо был уверен: если его сейчас убьют Учихи, то Третий Хокаге не то что не накажет их за самоуправство, нет, он поощрит их инициативу.

"Мой старый друг предал меня", — эта мысль отдала болью в сердце. В этом мире практически не было людей, на которых глава Корня мог бы полагаться, Третий Хокаге, Хирузен Сарутоби, негласный глава своего клана и по совместительству его друг детства, был одним из них. Был.

— Изами Учиха... Не ожидал, что ты посмеешь напасть на меня, и это в моём доме, — сказал Шимура, как только юный глава клана Учиха появился перед ним в яркой вспышке. — Но ты один. Недооценка врага и переоценка своих сил недостойна шиноби твоего уровня, — насмешливо пожурил Данзо мальчишку.

Он не видел в нём опасности. Его сопровождали две команды шиноби А-класса, которые отточили свои навыки убийц и телохранителей до невероятного уровня, так же как и командные навыки. Если же добавить к этому некоторые физические улучшения, которым они подверглись, то они могли с лёгкостью уничтожить шиноби S-класса.

В следующий момент Учиха просто-напросто исчез, чтобы появиться за спиной Данзо с занесённым для смертельного удара кунаем. Его план не удался, один из телохранителей был готов к этому и сразу же применил Шуншин, закрыв собой лидера Корня и подставляясь под удар, чтобы выиграть нужное для своих товарищей время.

Но Учиха предвидел это. В следующий момент он уже оказался вновь перед Шимурой, уйдя от смерти: там, где ещё мгновенье назад была его шея, в коротком замахе пролетел серп одного из безликих бойцов.

"Впервые за долгое время вижу кланового, который не тратится на глупые разговоры, а молчаливо исполняет поставленную перед собой задачу. Похвально", — сам того не желая, похвалил мальчишку Данзо.

— Это лучшие бойцы Корня, — вновь попытался связать разговором Учиху Шимура. — Они превосходят своих коллег-товарищей из простого Анбу, — лёгкая гордость проскользнула в его голосе. Эти бойцы были для него доказательством правильности его пути.

— Неважно. Ты умрёшь. На минуту позже или нет — не играет роли, — холодным, мёртвым голосом произнёс мальчишка и тут же начал изменяться. Под глазами появились тени, волосы, до этого собранные в высокий хвост на затылке, растрепались, стали издалека походить на перья. В глазницах горел уже не шаринган с тремя томоэ, нет, они, закрутившись, образовали спираль, чем-то напоминающую знак клана Узумаки. Но самое главное — это изменения в чакре Учихи. До этого мощная чакра стала просто монументальной. Сам Шимура почувствовал её запредельное давление.

Телохранители тут же кинулись в бой. Они не собирались давать Учихе время, чтобы прийти в себя и придумать оптимальный план действий. Восемь бойцов слаженно, словно один живой механизм, нападали и теснили главу Учих.

"Саннин или нет, но противостоять командной работе трудно. Тобираму-сенсея убили именно командной работой. А раз это сработало с таким великим шиноби, каким был он, то с тобой это будет в разы легче, мальчишка. Без тебя клан Учиха потеряет своё единство, и Хирузен вновь продавит свою волю в деревне", — сдёрнув повязку с правого глаза, который в прошлом принадлежал Кагами Учихе, Шимура молниеносно сложил печати и выпустил сгусток вакуума, защитив одного из своих подчинённых. Не из-за привязанности, нет. Данзо видел, что, даже работая в команде, его бойцы могли лишь работать на истощение. Потеря одного будет означать крах для всех его бойцов. Не пройдёт и десятка секунд, как, лишившись одного звена, они не смогут достойно противостоять Изами.

Достав кунаи, Шимура начал кидать их в кунаи Учихи, сбивая их с траектории полёта, тем самым не давая Изами диктовать его бойцам свой ритм.

Медленно, но верно Учиха был загнан в угол. Его распечатанные кунаи были уничтожены. Те, которые он вновь и вновь доставал из печатей на предплечьях, также не давали ему преимущества. Используя Шаринган, Шимура сбивал их, направляя в нужную ему и его бойцам сторону, после чего они уничтожались.

Вспышка белой чакры — и вот вокруг Учихи появилось Сусаноо, давая ему передышку и защиту. Изами попробовал было раскидать его бойцов при помощи призрачного воина, но Шимура был спокоен.

"Это лучшие бойцы Корня Конохи, мальчишка", — ликуя, подумал Данзо, увидев растерянное выражение лица Учихи, когда рука Сусаноо была остановлена барьером.

— Используя Сусаноо, ты падёшь от истощения. Развеяв его, ты попадёшь в тиски моих бойцов. Вскоре ты проиграешь, пёс, и сполна поплатишься за свою дерзость. Так же, как и твой клан, — спокойно, не показывая своей радости, поведал Шимура Изами.

— Согласен. Я проиграю, если буду действовать так, как ты описал, — могильным голосом медленно выговорил Учиха. — Тогда же узри чужим оком технику, которая принесёт тебе поражение. Нинпо: Дансукамисандā но дзюцу — Танец бога грома.

Мир стал утопать во вспышке света, а в ушах стоял страшный грохот. Внезапно Шимура получил мощный удар в живот. Отлетев в стену, он понял, что в его животе торчит кунай, пропитанный странной чакрой, которая попала прямо в его очаг чакры, отчего он потерял контроль над своими силами. Также он понял, что в его правой глазнице больше нет шарингана Кагами.

Но, словно в отместку, перед его внутренним взором появились кадры того, что произошло. Его мозг просто не смог обработать всю ту информацию, которую он получил от шарингана.

Вот, находясь внутри Сусаноо, Учиха распечатывал сотни кунаев, все с печатью Хирайшина, после чего хаотично бросал их в разные стороны. Шаринган с тремя томоэ способен видеть грубые движение чакры внутри тела людей. И в тот момент Учиха загорелся, словно супернова, расходуя запредельное количество чакры. Мгновенно он перемещался к каждому из кунаев, разбрасывая после каждого перемещения десятки кунаев в разные стороны. Невозможно громкие раскаты грома, от которого лопались перепонки. Невероятно яркий свет, от которого ослепли бойцы Шимуры, хоть и на один глаз. Шаринган Кагами же справился со световыми эффектами техники. Глава Учиха перемещался между кунаями, подхватывая старые и метая новые, с такой скоростью, что казалось, будто он просто-напросто применил технику теневого клонирования, сделав тысячу клонов, которые создавали яркие вспышки и раскаты грома.

За долю децисекунды его бойцы стали похожи на ежей-наоборот: нашпигованные кунаями куски мяса. Ещё одна децисекунда — и Учиха стал находиться прямо перед Шимурой. Рывок руки. Обхватив глаз при помощи чакры, Изами просто-напросто выдёрнул его левой рукой из правой глазницы Данзо. В тот же момент удар обратной стороной правой руки, в которой зажат кунай, отбросил бывшего главу Корня Конохи к противоположной стене. Кунай остался торчать в пупке Шимуры. При этом он был пропитан какой-то странной тёмной чакрой. Та, попав в систему циркуляции чакры, сильно повредила её, сделав контроль над чакрой практически невозможным.

Оглядываясь назад, Шимура отметил, что первые кунаи, которые бросил Учиха, также были напитаны этой странной чакрой и с лёгкостью, словно его и не существовало, прошли барьер его сейчас уже мёртвых бойцов.

Присутствие Учихи стало тяжелее.

"Наверняка идёт ко мне", — отстранённо подумал Шимура, ожидая своей смерти.

Нет, её он не боялся. Совсем.

У Конохи всё ещё был Хирузен, который не даст ей пропасть на международной политической арене. Кохару и Хомура не дадут бюрократии разрастись сверх меры.

А этот мальч... Изами Учиха станет мощным символом деревни, наравне с новым джинчурики. Таким, каким когда-то был второй Хокаге, а до него первый вместе с Учихой Мадарой. Деревня не пропадёт. Данзо сожалел лишь о том, что не увидит её процветания.

— Ну давай, — прокричал глухой шиноби, как только почувствовал, как Изами схватил его за подбородок и приподнял его голову, — покончи с этим!

Последнее, что Шимура смог осознанно почувствовать в своей жизни, была та ужасающая боль, когда ломаются ментальные барьеры от грубого проникновения в память шиноби.

28.(НЕБЕЧЕНО)

POV. Бару.

Шаринган точно просчитал движения анбу.

Уклон.

Сближение. Прямой удар.

Анбу дезориентирован.

Печать на очаг чакры.

Очередной боец Хокаге парализован.

Четвёртая группа Анбу была выведена из боя.

Получив приказ Изами-доно все бойцы спецназа Полиции Конохи начали быстрое продвижение к точке сбора. Возвращение в Коноху маленькими группами было бы смерти подобно. Анбушники не вступали в переговоры — они атаковали сразу же как только замечали Учиха, с явным намерением убить. Уже двое бойцов из группы Бару были серьёзно ранены.

Глава предвидел это, и прекрасно понимал что без его присутствия никто не будет разбираться в ситуации. Нападение на Анбу Не приравнивалось нападению на Коноху. Отчего без прямого приказа о помиловании от самого Хокаге, они приравнивались к предателям, нукенинам.

Но к счастью больше противников на пути к точки сбора группа Бару не встречала, хотя на грани восприятия и маячили противники.

Добравшись до огромного дерева, выпирающего среди леса, взращённого ещё Первым Хокаге, Бару отметил что его группе понадобилось больше всего времени.

"Осталось лишь дождаться Изами, надеюсь его план предусматривает мирное решение." — Подумал Бару, отмечая движения Анбушников, которые не торопились нападать на такую большую группу Учиха, тщательно беря красноглазых шиноби в окружение.

— Наори, ты знаешь когда подоспеет Изами? — Спросил Бару девушку.

— Нет. — Быстро ответила Наори, не теряя бдительности, ожидая нападения бойцов Хокаге.

Внезапная жёлтая вспышка и громкий раскат грома прозвучавший прямо над головами бойцов клана Учиха, заставил на момент всех вздрогнуть.

На короне дерева появился глава.

Вот только Бару не узнавал его.

Непривычно спокойный взгляд и совершено иная аура присутствия.

С самого своего возвращения Изами изменился — словно потерял эмоции.

Если раньше Бару постоянно ощущал в его присутствии лёгкую жажду крови и боя, с небольшой долей безумия, то сейчас глава ощущался совершено по другому.

Раннее, стоило только взглянуть на юного Учиха, как появлялось ощущение будто он кусок стали, который постоянно находиться в горниле. Будто он горел в печи своих эмоций и желал сжечь всех вокруг него.

Сейчас же глава больше походил на закалённый, холодный кусок стали.

Клинок, который готов в любой момент перерезать тебе глотку.

Встряхнув головой, Бару отогнал неуместные на поле боя мысли.

"Попался на внушение, как какой-то сопливый генин." — Укорил себя джонин.

Спрыгнув с дерева, глава кивком указал группе Бару, их место в построение Учиха, сам же спокойно пошёл в сторону Анбушников, к которым уже прибыло подкрепление в виде клановых бойцов Конохи.

С каждым его шагом, противники становились всё более напряжённей — готовые в любой момент сорваться в атаку, забрать себе право первого удара.

Но в следующий момент всё изменилось.

При помощи шарингана все бойцы полиции, как и Хьюга с вражеской стороны заметили, как в системе циркуляции чакры Изами, его собственная тёмно-синяя чакра начала разбавляться странной тёмно серой чакрой.

Лишь немногие поняли что это означает, и Бару был одним из тех немногих.

"Вот значит что произошло с Изами-доно — он стал сенином." — Зачаровано смотря на смешивание чакры внутри главы клана, подумал Бару.

Резкая вспышка чакры на уровне глаз и внезапное давление Ки выбило все лишние мысли из головы джонина.

Запредельное, потусторонние давление Ки. Абсолютно другое каким его помним Бару.

"Жажда крови — самое примитивное ген-дзюцу. Одно лишь желание убивать, терзать, уничтожать, и толика инь-чакры. Ничего более. Даже самый большой профан в гендзюцу способен создать мощное давления. Если раньше Ки Изами-доно было похоже на жажду крови биджу, особенно своей неудержимой ненависти ко всему живому, то сейчас они другое. Его Ки изменилось так же как и ощущение его присутствия. " — Смотря на главу клана, размышлял Бару, пытаясь понять как же сильно изменился глава, после своего становления отшельником. -" Я слышал что люди ставшие отшельникам часто менялись. Им нужно было меняться, чтобы пользоваться чакрой природы. Но глава совершил поворот на сто восемьдесят градусов. Нет больше того безумия — есть один лишь холодный расчёт. Исчезло та ненависть — остался лишь ледяной покой. Нет больше той жажды разрывать противников на куски — сейчас присутствовала некая усталость от того что в очередной раз нужно будет перерезать глотку очередному слабаку." — Бару никогда ещё не встречал такого рода жажды крови, отчего подсознательно боялся этой Ки больше чем прошлой.

— Приведите ко мне Хокаге. — Тихий голос Изами услышали абсолютно все в округе.

Без лишних слов, из окружения одна из групп Анбу ушла шуншином в сторону Конохи.

После пары минут напряжённой тишины, Анбу в маске кота посмел заговорить.

— Изами-сан. Вы и ваши бойцы напали на важный объект Конохи — на одну из баз Анбу. Сдайтесь, и вас будет судить Хокаге-сама. — Потребовал безликий.

— Анбу вновь вмешивается в дела полиции? Забыли к чему это привело в прошлый раз? — Лениво ответил ему Изами.

— В этот раз всё по другому... — Начал было говорить безликий, но был прерван главой.

— Именно. Тебе не стоит лезть в дела, в которых ты ничего не смыслишь, безликий. Я буду отсчитываться только перед Хокаге-сама, а не перед тобой. Ты меня понял, зверьё? — Сказал Изами, бросив на Анбушника презрительный взгляд.

Бару тут же напрягся. Анбу хорошо выдрессированы, но всё же могут не принять оскорбления и кинуться на главу. И если такое произойдёт, то придётся туго, ведь за ним, в бой вступят и все другие бойцы с его стороны.

Но капитан Анбу промолчал на выпад Изами-доно.

— Вот и хорошо. — Снисходительно смотря на Анбушника, процедил Изами. — Тебе стоит знать своё место, безликий. — Уже совершено спокойно сказал тому глава.

После этих "обмена любезностями" установилась гробовая тишина, которая была прервана техникой шуншина, из которой появился Третий Хокаге.

— Изами! Объяснись! — Сарутоби выглядел крайне напряжённым.

— Конечно, Хокаге-сама. — Кивнул Изами. — Но позвольте это сделать в вашем кабинете с глазу на глаз? — Попросил он Хирузена.

— Хорошо. — После небольшой паузы ответил Хокаге. — Но твои бойцы остаются за пределами Конохи.

— Как пожелаете Хокаге-сама. — Поклонившись Хирузену, согласился с ним глава. — Наори-чан, ты за главную. Присмотри за ними, чтобы никто не натворил здесь дел, пока меня нету. — Назначив Наори, Изами последовал за Третьим верхними путями.

"Ну, это не удивительно." — Усмехнулся Бару. Он уже привык что в таких трудных ситуациях Наори всегда назначается главной над ними. А вот Нака никак не мог смериться с тем что женщина имеет права им командовать. -"Надо бы его успокоить." — Бросив взгляд на плотно сжавшего губы в своём недовольстве напарника. -"А то ещё наворотит делов."

POV.End.

POV.

Глава клана Сенджу пребывал в раздумьях. Слишком многое на него свалилось, слишком многие устои общества, существующее десятилетия сейчас меняются.

И не было никого, кто мог бы ему помочь, объяснить эти изменения.

Вот уже как две недели назад умерла Мито-оба-сан, передав Девятихвостого Узумаки Кушине.

Её тело больше не могло сдерживать мощь сильнейшего из Биджу. Слишком дорого стоила ей сила Кьюби в великой битве при реках Укими Сумамари.

Цунаде же не разбиралась во всех этих делах. Точнее, не хотела разбираться. Да и после смерти бабушки, она только и делает что где-то шляется... Ну хотя бы своего нового хахаля отправила в далёкий путь. Этот Аша Куроно ему совершенно не нравился.

Старейшини имеют свой предвзятый взгляд — и не в какое не будут рассматривать ситуацию с другой стороны. Слишком закостенелые...

"Ксо, отрыжка биджу, как Изами мог вообще такое учудит!" — Начал возмущаться Наваки, не понимая смысла и целей своего друга. -"Разве этот бака не понимает что это всё слишком сильно будоражит кланы. А это может привести к проблемам. Да кокой привести! Они уже здесь! У меня! Старейшины ждут моей "правильной" реакции, ждут что я уничтожу выскочку, теперь когда он был изгнан из клана, ждут что я смогу вырвать из всего этого славу и влияния для клана! Но бабушка Мито запретила мне вмешиваться во всё это..."

Почти что пол года назад Изами уничтожил Анбу Не.

Убил Шимуру Данзо, показав всем что руки полиции Конохи могут дотянуться до абсолютно любого.

А после его триумфальный выход вместе с Хокаге на главную площадь, где огласили уничтожение Шимуре Данзо силами спецназа Полоции Конохи, за террористические действия против Конохи.

Это ошеломило всех.

Если Хирузен так легко отдал Учиха своего друга детства на растерзания, который к томи же являлся главой отделения Анбу... Что же тогда ожидать другим организациям, купцам и кланам? Многие испугались что теперь Учиха могут их прессовать и Хокаге будет бездействовать.

Многие малые кланы, которые и так многое натерпелись от красноглазых шиноби, даже помышляли уйти из Конохи — чем тут же получили два ответа от Изами Учиха.

Первый клан, который собирался покинуть Коноху был уничтожен самим юным главой Учиха — а остатки вступили в клан красноглазых.

Сперва все подумали что Изами совершено потерял от власти и вседозволенности голову.

Даже Наваки решил было так.

Но вскоре многое прояснилось.

Первый сын того маленького клана был списан отцом. Тот отправил его на войну дабы умереть. Специально договорившись с нужными людьми чтобы того кидали в самую мясорубку.

Сын же этого не подозревал, и самоотверженно бросался в бой.

И участвовал в решающей битве против Кумо и Кири. Там он едва ли было не умер, но его спас Изами. Отчего стал в его глазах невероятным авторитетом.

Изами, наверняка знающий об этом, всё же информаторы докладчики и шпионы Учиха хорошо работаю, рассказал ему о планах его отца, убрать своего первенца, и дабы позже отдать клан своему второму сыну, от новой жены. Предоставил ему доказательства, и всё. В рядах маленького но гордого клана появился персональный шпион Изами.

Который своевременно оповестил своего кумира и решениях его клана, который решил уходить из Конохагакуре в Кумогакуре.

Сдал и подкупленных стражников и путь и точную дату и время выхода.

И вот когда оставался день до "исхода", к ним ночью в квартал наведался глава полиции — предварительно оцепив всю округу силами полиции.

А после методично зачистил всех сторонников ухода из Конохи.

Это действие многих отводило от излишне поспешных действий.

Но и было некоторые отчаянные кланы, которые наоборот решили поспешить.

Вот только среди них нашлись такие же предатели, которые оповестили Изами.

И тот на следующий же день переговорил с главами кланов, и успокоил их.

После чего всегда работал на опережение, предпочитая переговоры. Правда был ещё один клан который был уничтожен — они решили что Учиха не будет более жестко действовать.

Самое интересное же для Наваки было наблюдать реакцию народа. Сперва Ошеломлённость. После гнев на самоуправство. Но как только обнародавалась информация об предательстве, тут же все вновь начали превозносить Полицию, да и Изами в частности.

Два месяца длилась вся эта напряжённость.

Но всё же Изами смог успокоить кланы, и удержать симпатии толпы на своей стороне.

А после случилось куда более глобальные перемены.

Перемены, узнать подробности которых было очень и очень трудно.

Смерть множества наместников, вельмож и генералов страны огня.

Лишь с трудом клану Сенджу удалось узнать что глава красноглазых был в этом замешан.

Но это не утолило жажду крови Учиха.

Он совершил то, о чём сам Наваки мечтал с тех пор, с которых стал главой клана.

Он уничтожил восьмерых старейшин своего клана, которые начали подрывные действия, затрудняя внутриклановые реформы.

А после сложил титул главы клана, после чего был изгнан новым главой. А точнее принцессой и её консортом. Наори и Рей Учиха.

"Хотя, как раз в это было ясно. Слишком много крови соклановцев пролил Изами. Если бы он остался у власти, то не примерно появились бы жаждущие кровной мести люди. А так он обезопасил себя." — Наваки полностью понимал мотивацию своего друга.

И вот сейчас Изами Учиха обычный шиноби Конохи, который даже жениться права не имеет, и живёт лишь благодаря тому, что он шиноби Конохи.

Стал никем.

Сейчас работает в четвёртом кабинете, четвёртым секретарём Хокаге.

И только знающие люди знают кем он стал теперь.

Четыре — которое произноситься почти также как и смерть...

Четвёртый секретарь — глава Анбу.

Рей и Наори Учиха. Новые главы клана.

Бару и Нака Учиха. Первый курирует бойцов Полиции, другой бойцов всего клана.

Ичиро Учиха. Казначей клана Учиха. Саске Учиха, его брат — стал консортом малого клана Тарико.

Сейчас Изами стал как никогда влиятельным. И показал всем — его цель стать Хокаге.

Отказавшись от власти в клане он открыл себе путь далее. Путь стать правителем деревни.

POV.END.

POV. Такеши Тоджи.

Такеши Тоджи хотел просто встать и уйти в свои покои.

А там позвать к себе своих личных гейш, наказать своим слугам закупиться литрами саке, а после просто веселиться, дабы забыть это удручающее представление которое разыгрывалось прямо пред его глазами.

Ублюдок, второй незаконнорождённый сын своего отца, прошлого Дайме страны Огня, давно уже раскусил послов Конохи. Какие цели они преследуют, почему у них именно такой состав, и как измениться двор после того как они закончат свои дела в столице.

Такеши был умён — но в то же время он знал своё место в этом мире.

И именно это, только это позволило ему остаться в живых и не разделить участи своего единокровного брата, такого же бастарда, который решил после смерти отца возвеличится.

Законная жена отца, мать Дайме, быстро нашла на него управу — деньгами, обольщением и страхом лишив его союзников.

"Восстание" брата продлилось ровно неделю — а после он был казнён.

Да... Жена отца.

Правительница страны вот уже четыре года. Легко манипулирует своим сыном, который унаследовал от своего великого родителя лишь его внешность.

Нет той деловой жилки — при помощи которой он обогатил себя и страну. Нет расчётливого ума — который позволил ему не стать марионеткой Шиноби Конохи. Невероятной харизмы — из-за которой в своё время за ним пошли практически все благородные люди страны огня. Нет той холодной логики — из-за которой он оставил мать самого Тоджи, и женился на Майи Такаянаги, тем самым став самым богатым человеком мира.

Такеши же совершено не походил на своего отца внешне. Слишком многое ему досталось от матери. Её рост, её невзрачная внешность...

Тоджи никогда не мог понять своего отца — что тому приглянулось в серой мышки, которой была его мать?

Но это не важно. Важно то, что Такеши являлся настоящим сыном своего отца по духу.

Он с лёгкостью видел интриги дворца. Мог без малейших колебаний принять совершено аморальное решение, которое однако возвысит страну огня. Науки, финансы, военные дела — всё это давалась ему легко, без малейших трудностей.

И всё же он даже не мечтал о том чтобы самому стать Дайме. Слишком большой был страх перед законной женой его почившего отца. Слишком влиятельна, слишком хитра, слишком уж бесчеловечна эта женщина в своём желание властвовать.

Никогда он бы сам не пошёл бы против неё.

Но судьба решила подарить ему своё благословение. Такаянаги не пришлась новому правительству Конохи не по вкусу. Её сторонники-землевладельцы гибли один за другим. Расследование показывало что они когда-то перешли дорогу шиноби, и теперь те взяли своё.

Но на это сама Такаянаги связалась с Хокаге, выплатила тому огромную сумму денег, тем самым защитила своих подчинённых.

"Недальновидно ,"— Смотря на то как беззастенчиво флиртует Такаянаги с представителем Конохи.

Такеши не просто так подарили при новом правители жизнь. Нет, ему поручили чрезвычайно важное задание. Следит за изменениями в Конохе.

Шпионить за профессиональными шпионами и убийцами — неблагодарное и опасное задание. Которое кроме него никто не захотел исполнять.

Шиноби уже не раз предупреждали что такое с ними не пройдёт, убивая смельчака и вдогонку всю его семью.

Тоджи же нечего было терять — если он не будет исполнять воли Такаянаги, то его убьют. Если он будет следить за шиноби, то его тоже убьют, но только попозже. Насколько позже же, зависело только от его умений остаться в тени.

Такеши просто не имел время оповестить свою мачеху о том, что посол Конохи подставной.

Из прибывших семи представителей скрытой деревни, был один человек, которого Тоджи опасался.

Бывший глава клана Учиха, четвёртый секретарь Хокаге, нынешний глава Анбу, и просто шиноби S-класса, который сейчас улыбаясь общался с очередным лизоблюдом Дайме.

"Это плохо, очень плохо." — Подумав это Такеши быстрым шагом направился в сторону увлечённо болтающих людей. -" Придворные не привыкли к осторожности. Слишком сильно они ассоциируют практически неподконтрольных шиноби с дисциплинированными самураями. Если самурай вытерпит любое оскорбление, пока это не идёт с разрезом с бушидо, то шиноби просто устроит своему обидчику нечаянный случай с летальными последствиями... Шиноби не привыкли терпеть оскорбления."

-... Хо-хо, Учиха знающий стихи великого Року Такеру! Я то всегда считал вас варварами, непонятно как выбившимися в аристократы нашей великой страны. — Прикрыв свой рот широким рукавом, посмеивался пухлый лизоблюд.

Услышав его реплику, Такеши обречённо вздохнул.

"Не успел." — Хмуро подумал единокровный брат правителя страны огня, думая как потише замять смерть придворного. -"Надо же было ему именно с ним говорить." — Хмуро размышляя, Такеши подошёл к парочке, смотря на Учиха, примечая что тот выглядел скорее удивлённым чем рассерженным.

— Ну что вы, я ведь более не Учиха, представьте себе, — Подавшись вперёд, Учиха понизил голос. — Меня изгнали из этого клана. Скорее всего именно из-за моих увлечений и отказа оставаться таким же необразованным безкультуршиной как и другие представители Учиха. — Сокрушаясь поведал высокий молодой человек в простом зелёном кимоно с странным тёмно синим оттенком чёрных волос, полному, одетому в яркие праздничные одежды, придворному — заставив Такеши понять что Учиха потешается над лизоблюдом, получая какое-то, непонятное Тоджи, извращённое удовольствие.

— Что же прошу меня простить, но я ужасно устал, как понимаете, мой бывший варварский клан имел давольно простой распорядок дня. Встат, плотно и вкосно поесть, совершить соитие с какой нибудь смазливой вечёнкой и увалиться спать. Этот примитивный образ жизни всё же оставил на мне отпечаток, отчего когда мне приходиться использовать голову не только для того чтобы принимать пишу, но и думать ею, то меня это ужасно переутомляет.

— Конечно, конечно, я вас понимаю. Бедняжка. — Сожалеющее покачал головой придворный.

Для многих могло бы показаться что тот подыгрывает Учиха в его манере, но Такеши понимал что это не так.

Большинство придворных аристократов никогда не выходили за периметры дворца, узнавая о мире из слухов, книг и рассказов. Так что пухлый разряженный мужчина воспринимал Учиха абсолютно серьёзно.

Откланявшись Учиха пошёл в сторону выхода, но прежде поймал взглядом глаза Тоджи.

"Терпеть не могу этих Учиха!" — Яростно мотая головой подумал Такеши. На момент ему показалось что он увидел яростную рубиново-красную

вспышку в глазах Учиха.

Додзюцу этих шиноби невеявало на единокровного брата Дайме просто животный страх — что выводило мужчину из себя.

Мысленно проклиная Учиха, Тоджи не заметил как он сам вышел из зала, направляясь в левое крыло дворца, так где находились спально прибывших из Конохи послов.

Очнулся же Такеши от своих мыслей лишь тогда, когда за его спиной хлопнула закрывшаяся дверь, заставившая его вздрогнуть и оглянуться в неизвестной ему комнате.

— Хорошая ночь сегодня не так ли, Такеши Тоджи... Присаживайтесь, нам многое нужно обсудить, бастард. — Тихий, но властный голос, раздавшийся из-за спины заставил вздрогнуть мужчину. Обернувшись он встретился с яростно горящими демоническим светом глазами Изами Учиха.