В универе Максу несказанно повезло: декан физико-математического факультета Пе-ревощиков в ответ на его просьбу рекомендовать толкового физика-препода сказал:

— У нас только что появился специалист в области электричества: Отто Вильгельмович Крау-зе, работавший в Петербурге вместе с Шиллингом. Он молод, но сноровист. Еще беден как церковная мышь, так что с удовольствием, думаю, возьмется за подработку. Но все материа-лы по опытам электрического освещения должны оказаться в ведении университета.

И вызвал к себе Краузе, оказавшимся юношей лет 19-ти, худым, но бодрым.

— С мощными батареями Вольта вы дело имели? — спросил Макс.

— Да. Я помогал Павлу Львовичу взрывать подводные мины в прошлом году на Обводном ка-нале, а там понадобилось напряжение около 300 вольт при токе в 1 ампер.

— Об электрической дуге Петрова слышали?

— Нет....

— Ничего, вы сами ее будете создавать — если согласитесь помочь одному богачу осветить его дом. За немалые деньги, конечно.

— Это было бы очень кстати: наша семья недавно переехала в Москву и пока сильно нуждает-ся в деньгах.

— Тогда давайте уединимся и я введу вас в курс дела детально....

Закончили они обсуждение этих дел к семи часам вечера и стали собираться по домам. Тут Макс, узнав, что Отто живет в Хамовниках, решил сделать ему приятное и предложил доехать на лихаче. Тот запротестовал ("это так дорого!"), но был пресечен и кое-как сми-рился с выбросом чужих денег на ветер. Доставив его до скромного домишки, Городецкий обдумал путь домой и решил выбраться на Зубовскую улицу, далее по Пречистенке до Буль-варного кольца, по бульварам к Страстному монастырю и вот он, его Козицкий переулок. Оказавшись на Пречистенке, он машинально посмотрел на особняк князя Мещерского и на подоконнике открытого окна во втором этаже увидел сидящую девушку.

— Стой! — скомандовал он лихачу, повинуясь импульсу. Тот осадил бодрую лошадь и встал у обочины. Макс поднялся в рост в коляске, снял шапокляк, чуть поклонился и сказал:

-Добрый вечер, Елизавета Петровна.

— Здравствуйте, Максим Федорович. Куда вы пропали? Завезли нас сюда и носа не кажете!

— Мне казалось, что у вас все должно быть благополучно....

— Благополучно? Пожалуй, только я отчаянно скучаю! В Москве сейчас никого нет, все разъехались по дачам!

Городецкий чуть помедлил и сказал с намеренно мурлыкающими нотками:

— Сегодня прекрасная погода и оставшееся меньшинство москвичей наверняка прогуливается по бульварам. Не желаете ли присоединиться к ним под моей охраной?

— Желаю, только мне даже отпроситься не у кого: маман с Алексеем Павловичем отправились играть в карты к князю Арбенину.

— Так это то, что надо! — воскликнул бодро Макс. — Я напишу записку Елене Ивановне о том, что похитил вас и пусть только дворня князя Мещерского попробует вас не выпустить из до-ма. К ночи я вас верну. Даже не помятой.

— Ох, вы так шутите! Но погулять мне страсть как хочется — тем более без маман и ее аман-та....

— Так одевайтесь, а я отпущу лихача и вас подожду. Или вы хотите гулять в коляске?

— Нет. Вы наверняка будете говорить мне непристойности, а я не желаю, чтобы их кто-нибудь еще услышал, даже извозчик.

И вот дверь особняка отворилась и на улицу выпорхнула прехорошенькая скупо улы-бающаяся стройняшка в легком атласном наряде в розовых тонах. "Явный эктоморф, — одоб-рил Максим. — Страстная ведьма в глубоком омуте, но готовая к раскрутке. Просто подарок судьбы". Сам же заговорил патетически, обегая восхищенными глазами все девичьи преле-сти:

— Когда б я паспорт заграничный как люди умные имел

И мог скитаться по Европе в отдохновении от дел

Каноны строго соблюдая и проторенные пути

Я во Сикстинскую капеллу, вполне понятно, мог зайти

Лик и грудь мадонны созерцая, я в душе бы ухмыльнулся: шиш!

С Элизою Мещерской не сравнишь!

Девушка на мгновенье оторопела, заливаясь румянцем, но тотчас вздернула голову и отчека-нила:

— Я вовсе не Мещерская, а Иноземцева!

— Зря вы это сейчас сказали, Елизавета Петровна, — увещевающим тоном попенял Макс. — Предки вашего папеньки наверняка жили не в России, а вот Мещерские тут устилали землю в продолжение многих поколений. Устилали не просто так, а в боях и по завершении трудов праведных. Ими вы можете гордиться, их кровь в вас жива. Как прекрасно, что вы из рода князей Мещерских!

— Я могла бы с вами еще поспорить, — сказала юная патрицианка, — но на самом деле мне хо-чется вас расспросить: как вы устроились в Москве и где берете деньги на такую роскошную жизнь!

— Это вы при виде лихача такое заключение сделали? — рассмеялся Городецкий.

— Не только. У вас изысканная одежда, уверенная стать и вы позволяете себе подтрунивать над княжной из древнего рода Мещерских.... Все это не укладывается в моей голове: ведь при первом знакомстве вы явно робели, не знали куда девать свои руки-ноги...

— Ого! Пожалуй, за этот месяц и у вас, мадмуазель, хорошо подросли зубки. Подоконник грызли? Или входную дверь?

— Брр! Что за невоспитанный дворянин мне в попутчики достался? Вместо того, чтобы рас-сыпаться в комплиментах, он меня задорит? С какой целью?

— Что у спокойной девушки на уме, то у рассерженной на языке, — заулыбался Макс. — Мне хочется знать досконально с кем я пытаюсь сблизиться: с милой кошечкой или когтистой пантерой?

— Пфф! Как вы наивны, bonhomme (простачок): женщина всегда может перейти из одного со-стояния в другое! Лишь с джентльменом ей это сделать сложно: он может так посмотреть на пантеру, что ей становится стыдно за свою непристойную лохматость и ярость.

— Решено, буду следовать кодексу джентльмена, — чуть поклонился Макс. — Хотя бы его шут-ливой разновидности.

— Разве есть и такая? — подняла бровки новоявленная Мещерская. — Поделитесь хотя бы од-ним пунктом.

"Выручай, Мелихан", — взмолился Городецкий и стал припоминать перлы Кости:

— Пункт не первый, но очень важный: джентльмен должен знать, что нравится его даме, что-бы не оказаться там, где это можно купить.

— Не очень смешно, но жизненно, — сказала с улыбкой Лиза. — Впрочем, я дамой еще не стала. Зато отец покупал все, что мне нравилось. Еще пункты помните?

— Слово "благодарю" произносит джентльмен, а "очень благодарю" — бедный джентльмен.

— Очень точно! — улыбнулась девушка. — Хотя смешного и тут мало. Еще?

— Джентльмен пьет до тех пор, пока ему не станет хорошо, а глупый джентльмен — до тех пор, пока ему не станет плохо.

— Опять метко! Еще!

— Если джентльмен называет даму ласковыми словечками, то, скорей всего, он забыл, как да-му зовут.

— Ха-ха-ха! Но это возможно только с кокотками! Вы к ним тоже ходили, Максим?

— Боже упаси! — затряс головой Городецкий. — У меня был знакомый, который летом на дач-ной террасе подолгу ел суп, так как отгонял от тарелки комаров. Когда мы спросили, что в них такого страшного, он ответил: а вдруг какой-то из этих комаров напился чужой крови, а я его съем? Аналогию улавливаете?

Тут Лиза изумленно вгляделась в лицо Макса, с некоторым облегчением улыбнулась и сказа-ла:

— Это же просто человеконенавистничество! Бедные жрицы любви....

— Нам этот комароненавистник тоже не нравился, — подтвердил Максим.

Глава пятнадцатая. Внезапная страсть

Вскоре они достигли Пречистенского бульвара и неспешно вступили под сень его де-ревьев, двигаясь в сторону бульвара Никитского. Попутчиков и встречных у них было доста-точно — как из дворян, так и из мещан. Наши персонажи на них поглядывали, оценивая наря-ды, стати и лица, но более были заняты своей беседой. Вдруг Лиза встрепенулась, схватила Макса за рукав (они шли чинно: рядом, но не сплетая рук) и быстро сказала:

— Смотрите, какое чудное платье на этой девушке!

Макс поднял голову и увидел одно из произведений ателье г-жи Гречаниновой и Ко.

— Симпатичненькое, — мурлыкнул он.

— Я не пойму, за счет чего оно такое объемное? — озадачилась Мещерская.

— Я этот секрет знаю, — удивил ее Макс. — Платье держится на каркасе из стальных колец. Клетка в общем. Не дай бог загорится: из нее быстро не выпутаешься!

— Не надо меня запугивать. Вы говорили, что джентльмен обязан знать, чего хочет его дама. Я хочу такое платье. Однозначно!

— Что ж, заключить вас в объятья, Елизавета Петровна, мне уже с час как хочется, — признался Макс покаянно. — А тут такой подарок: вы в эти объятья просто прыгаете!

— Что?! -взъярилась Мещерская, но тотчас осеклась, поняв, видимо, свою оговорку.

— Что же делать? — заволновалась она. — Надо ее догнать и спросить, где ей сшили это платье!

— Я знаю это ателье, — стал успокаивать ее Макс и взял за локоть, типа ненароком. Лиза сде-лала слабую попытку высвободиться, но он ее удержал, продолжая информировать:

— Стоит такое платье рублей 400-800, в зависимости от ткани. Запись на пошив на полгода вперед. Но с владелицей я в хороших отношениях....

— Каким образом? Когда вы все успели? — воскликнула Лиза и вырвала локоть на свободу.

— Я журналист и потому мне многие двери открыты, — стал пояснять Городецкий. — Хотя кру-титься часто приходится с раннего утра и до темной ночи.

— Какая насыщенная у вас жизнь! А у меня одна скука! Почему я не родилась мужчиной?!

— Вы хотели бы иметь ежеутренне щетину на щеках и под носом? Волосатые руки и ноги? Грубый голос, залысины на лбу или плешь на темени? Привычку волочиться за каждой хо-рошенькой женщиной, обусловленную избытком мужского полового гормона? Плеваться, сморкаться и писать где попало в отсутствии женщин? Умоляю, оставайтесь той же belle femme, какую я повстречал месяц назад и какой любуюсь сегодня.

— Мне мало, чтобы мной любовались! Я сама хочу любоваться, восхищаться, влюбляться и наслаждаться всей полнотой жизни! А к тому же еще что-то делать, быть полезной, востре-бованной уважаемыми мной людьми!

Городецкий по-новому всмотрелся во вдохновенное лицо Лизаньки и горестно вздох-нул внутри: те же извечные женские вопросы, только в еще более жесткой социальной дей-ствительности. Не знал он их решения в 21 веке (карьеры что ли бабские, ниочемышные?), не знает тем более сейчас. Впрочем, начнет Лизанька рожать одного за другим детей числом 10-15 и другие ее проблемы отступят на второй план. С другой стороны, сейчас у аристокра-тов не принято самим выхаживать и воспитывать детей — значит пустота существования останется, которую надо будет чем-то заполнять. Тут-то адюльтеры и подсунутся....

Впрочем, вторая половина его вздоха имела другую причину, вполне эгоистическую: не получится, видимо, сделать из такой Лизы романтическую усладу для своей порочной души и настырного тела! Да здравствуют молодые вдовы! Или хотя бы неверные жены. А что касается Лизы, то зимой начнется бальный сезон и мать с князем выведут ее в свет в ка-честве невесты. Может и клюнет какой-нибудь князь (престарелый любитель молодой пло-ти), граф (охотник за приданым от Мещерского) иль барон и потомственный дворянин (ров-ня, так сказать). Я тоже, конечно, "потомственный", но жениться, не пожив еще здесь как следует, что-то не хочется.... Тут впору опять вспомнить Мелихана: "Жениться следует лишь в том случае, если вам кажется, что это единственный способ овладеть понравившейся женщиной". Причем, там есть ведь слова "если вам кажется...".

— Максим Федорович! — услышал он Лизин голос — Вы здесь или уже на Луне? Подска-жите все же адрес этого ателье...

— Давайте сделаем так, Елизавета Петровна, — сказал вернувшийся с Луны попаданец. — Завтра я за вами заеду, и мы навестим госпожу Гречанинову. Это та самая владелица швейного са-лона. Там и обговорим условия обретения вами новомодного платья. Только я предвижу, что ваша маменька себе такое же захочет.

— Обязательно захочет, — опечалилась Лиза. — Бедный Алексей Павлович! Он и так тратит на нас большие суммы! Нет, я не буду ввергать его в этот кошмар. Обойдусь без платья.

— К бальному сезону его непременно надо будет сшить, — сказал Городецкий. — Иначе вы бу-дете выглядеть не модно. Я уговорю Олимпиаду Модестовну сделать вам обеим половинную скидку. В итоге получится как бы одно платье.

— Вы явились ко мне как ангел-хранитель? — восхитилась Лиза — Но ангелы не горят плотски-ми желаньями.

— А вы запомнили те мои шутливые слова про объятья?

— Я не слепая, сударь. Ваши взгляды и прикосновенья красноречивее ваших слов. И я, к ва-шему сведенью, не каменная. У меня даже был жених в Рязани, и мы с ним целовались....

— Ого! Я бы не решился на подобное признание....

— Я вижу вас насквозь. Вы счастливы, что я это сказала. Мой жених, как вы поняли, исчез вместе с нашей прежней жизнью....

— Ну и бог с ним, — решительно объявил Макс, в самом деле счастливо сверкая глазами. — Над этой скамьей с наступлением сумерек божественно запахла сирень. Посидим рядом?

— Посидим, — царственно кивнула Лиза и тотчас засмеялась. А на скамье их бедра и плечи прижались друг к другу, пальцы сплелись, а головы то и дело стали соприкасаться: висками, лбами, щеками.... Наконец состоялся один поцелуй, второй, третий, а далее их губы, став-шие средоточием умопомрачительной страсти, почти не разъединялись.

Глава шестнадцатая. Дамы и гусары.

Наутро во время традиционного смакования кофе Олимпиада Модестовна удивленно спросила Макса:

— Где это вы шастали вчера сударь до полночи? И отчего губы ваши подраспухли? Неужто завели себе, наконец, девицу?

— Царь-девицу, сударыня, — кивнул Городецкий. — Но умоляю, Элиз об этом ни слова — иначе она откажется шить платье для моей сирены.

— Sirene? Вы заговорили по-французски? А знаете, что в переводе это русалка? К тому же определенный тип девушек: боятся одиночества, мечтают при луне, настроение их меняется вместе с погодой и они самые загадочные существа

— Это про нее, — удовлетворенно сказал Макс.

— Она гризетка? Или вам удалось заарканить noble fille?

— Вполне благородная. Без имен, разумеется.

— Дай бог, как говорится, нашему теляти....

— Не такой, мне кажется, я и теленок!

— Пока именно такой. В обращении с девушками.... В деловом смысле вы хваткий мужчина. Так значит, ей захотелось наше платьице? В обход очереди?

— Хуже, Олимпиада Модестовна. Ей нужно два (для маман еще) и за половинную цену. Но сроки терпят. К бальному сезону поспеете?

— Для тебя, благодетель, конечно, поспеем и скидку сделаем — как ни больно мне это гово-рить.

— Тогда я могу их сегодня привезти на примерку?

— Вези. Только их инкогнито тотчас рухнет.

— Лишь для вас, мадам. И вы обязуетесь быть "могилой".

— Ты не представляешь как это тяжело, Максим! Моя грудь будет постоянно болеть, сдержи-вая напор этой тайны!

— Ну хотя бы на полгода! А там что-то прояснится....

Второй атаке Макс подвергся в доме Мещерских.

— Вы что себе позволяете, сударь? — грозно заговорила Елена Ивановна, войдя в гостиную, где мялся Городецкий. — Сначала эта дурацкая записка о похищении, а потом моя доченька появляется к ночи с улыбкой до ушей!