Безликие

— Старанья, — повернулся ко мне с улыбкой повар.

— Старанья, — ответила на автомате сквозь зубы, потому что боялась умереть от захлебывания слюной.

— Хита? — оживился повар, — давно здесь не было хиты. Новенькая? — бросил все и довольный подошел ко мне, вытирая руки о кухонное полотенце идеально белизны.

— Я Сатор, — произнес повар и протянул руку, — как видите повар.

— Это вы один со всем этим управляетесь? — удивилась тому, что вокруг больше не было никого.

— Обычно мне Тарита помогает, почистить, помыть, убрать. Но женщина приболела, простыла где-то. Вот пришлось одному готовить, — показал широким жестом на свои владения повар.

— А можно мне чаю? — робко попросила, не зная местных порядков.

— Конечно, хита, сейчас налью, — повернулся он в сторону чайника, потом остановился, — Может, ты позавтракаешь? У меня уже каша готова, и бутерброды с маслом можно быстро сделать, — перечислял повар, доставая тарелки из огромного шкафа, а я голодными глазами смотрела на эти приготовления, благодарная маске за то, что этого не видно.

За быстро поданным завтраком, сидела молча и с удовольствием ела горячую кашу, запивая чаем с бутербродом. Сатор все время безумолку болтал, рассказывая о местных событиях, важных с его точки зрения.

Вот скоро будут игры, и многие разъедутся по домам, потому что обучение у них будет закончено. А ему Сатору будет меньше работы. Зеленщик заламывает цены и это при том, что Сатор оптовый покупатель, а хард Винзор подписывает все счета не глядя. Ну, кто же так ведет хозяйство? Прежний хард Шенсил скорпулезно проверял каждую копеечку, правда, из-за этого у него обучение страдало, поэтому он тут надолго задержался. А вот хард Винзор уже собрал свою команду для игр. Скорей всего он победит, потому что почти сутками готовит своих хатов.

— А хита в какой команде? — озадачил меня вопросом Сатор.

— Не знаю, — растеряно ответила я.

— А кто хиту готовит? — спросил со знанием дела Сатор.

— Теодор и Лоренс, — ответила словоохотливому повару.

— Так значит хита ты в команде харда Винзора, — довольный сообщил Сатор.

— А кто такой хард Ортан? — задала интересующий меня вопрос.

— Претендент на место харда Винзора. Ты знаешь его? — тут же поинтересовался Сатор.

— Мне сказали, что он меня нашел, — пояснила Сатору.

— Тогда, скорей всего, тебя заберет на игры в свою команду, — кивнул головой повар.

— Как заберет? И мне придется против харда Винзора быть? — удивилась и покоробилась от этой новости.

— Тогда придется. Но хард Ортан хиту может не взять в команду, — снова озадачил меня повар.

— Потому что я женщина? — спросила у него.

— Ну да. Это известный факт, что женщины на играх гибнут. Еще ни одна не выжила. Последняя погибла несколько лет назад. Они тогда с хардом Винзором еще хатами были. Их разделили в разные команды, хотя обучались они вместе, но хита Марсия сорвалась с обрыва, не удержавшись руками, — трогательно и таким трагическим тоном рассказывал Сатор, что у меня слеза навернулась на глаза.

— Сатор, не хочу я погибать на играть. Мне к маме надо, болеет она, а я лекарь. Помоги, а? — попросила повара.

— Хита, ты хоть понимаешь, о чем просишь? — возмутился повар.

— Сатор, я же все равно погибну на играх, ты же сам говорил только что, что ни одна женщина не выжила на них. А мне маму вылечить надо, — я с мольбой смотрела на него, да еще тут так удачно трогательная слезинка скатилась после рассказа о гибели хиты Марсии.

— Ты переход сделала, у тебя обратного пути нет, — пытался что-то втолковать мне Сатор.

— Мне маму вылечить нужно, сердце у нее. Если я погибну на играх, она тоже умрет. Уже третий день тут, представляешь, как она беспокоиться? — еще одна слезинка и взгляд такой умоляющий.

— Да чем я могу тебе помочь? — воскликнул Сатор, начиная сдаваться под моим натиском.

— Ты меня из замка выведи, а дальше я сама доберусь до Арзаса, — продолжала хлюпать носом, но верно и предано смотрела на моего потенциального спасителя.

— Так не годится, пока доберешься, тебя двадцать раз хватятся и найдут. Харды, понимаешь, мягкие в основном, но могут быть и очень безжалостными к непослушным. А ты как раз напрашиваешься на расправу хардом Винзором. Он знаешь какой? Это в хозяйстве не очень строг, но в общине порядок держит железной рукой. — Качал головой недовольно повар.

— А что он тогда так со мной носиться? — удивилась его рассказу.

— Когда хита или хат обучаются со старанием, хард Винзор со всеми возится, как с детьми. Многие из-за этого думают, что он мягкотелый, но можешь мне поверить, там железо вместо сердца. — Кивками головы подтверждал каждое свое слово повар.

Повар помолчал, а потом неожиданно добавил:

— Как мне кажется, он из-за этого так и не женился.

— Как это? Здесь, что есть семейные? — поразилась такой новости.

— Конечно! У многих есть семьи. Сюда приходят обучаться. Только срок у всех разный, все зависит от старания и способностей. После игр многие к своим семьям разъезжаются. Вот хард Винзор никогда никуда не уезжает. То есть он, конечно, появляется редко в городе, но всегда с защитой, — потрясал меня новыми знаниями Сатор.

— Что же это за защита такая? От кого или чего? — спросила повара.

— Это ты лучше у хатов или хардов спрашивай. Я так не могу объяснить, как они, — отмахнулся от меня Сатор и перевел взгляд на невероятных размеров кастрюлю.

— Сатор, так что, поможешь? — снова попросила его.

— Хита, ты пойми, тебя все равно вернут, — стал говорить повар, сам в это время увлеченно пробуя варево из кастрюли, — Вот! Теперь нормально, — произнес Сатор, и кастрюля сама приподнялась над плитой и медленно поплыла к металлическому столу, на котором уже стояла другая точно таких же размеров.

— И пусть, — угрюмо сказала ему, — мне бы маму увидеть. Я же переживаю. Сердце у нее больное.

— Ладно, помогу тебе. Придумаю что-нибудь. А в Арзасе уж ты сама будешь думать, как тебе спрятаться от Аордов, — решился повар.

— А когда? Сегодня можешь? — вспомнила, что хард Винзор как раз отсыпается после вчерашнего обучения.

— Сегодня зеленщик обещался быть, так что подумаю, — кивнул Сатор, — Только ты смотри никому на глаза сейчас не попадайся.

— А давай я тебе помогать буду, — тут же предложила ему, — раз уж Тариты нет.

Сатор очень обрадовался.

Зеленщик прибыл через пару часов. Сатор ушел с кухни оставив на мне помешивать поварешки. Когда вернулся, я уже была вся в мыле ворочать такие тяжести.

— Договорился. Сказал, что тебе надо в город, подвезет. Защиту не одевай, люди Аордов боятся. Теперь бери вот эти корзинки и пошли, — Сатор повернулся к плите, и она погасла, — Чтоб не подгорело, — пояснил он мне.

Шли мы каменным коридором недалеко. Хозяйственный двор можно было узнать сразу по огромному количеству корзин и ящиков, а так же кусков брезента.

— Дедье, вот девушка, она поедет с тобой. И учти она припадочная, если чуть волноваться начнет, сразу начинает орать во все горло. Так что ты ее береги, не травмируй своими рассказами и байками, — суетился вокруг нас Сатор, усаживая меня на телегу.

— Припадочная? — шепотом спросила у повара.

— Приставать не будет, — подмигнул он мне.

— Поехали, — важно сказал Дедье и хлестнул по крупу лошади. Телега выехала за распахнувшиеся ворота.

За воротами замка было сыро, мокро, пасмурно. Телега тряслась по хлюпкой колее, стараясь бухнуться в лужу поглубже, и обдать жижей мои ноги посильнее. Лошаденка шла не спеша, понуро кивая головой. Вокруг стоял голый лес, ни одного листика не радовало взгляда на ветках.

Обернулась, замка не было, лишь одна бесконечная разбитая, в ухабах дорога.

— Не видишь замка? — усмехнулся Дедье, — и не увидишь. Ты как к ним попала?

— Тарита подобрала на дороге, я от перегонной кареты отстала, — не стала скрывать.

— Тогда понятно. Нечего тебе девка там делать. Там дела темные творятся. Люди приходят и пропадают там. Они их в подземелье заточают и дух из них по капле пью. Тем и питаются, — с сознанием дела рассказывал зеленщик.

— А зачем вы тогда продукты им возите? — стала про себя посмеиваться.

— Так все равно люди. Кроме духа людского им еще пища нужна. Вон кум мой Жан, мясо им поставляет. Мы так с кумом прикидывали, в замке не меньше трехсот Безликих живет, а может и вся тысяча, — важно говорил Дедье.

— Дяденька, страсти-то какие! — в испуге сказала ему, — Вы меня не пугайте, а то я ж кричать буду.

Зеленщик замолчал и продолжал нахлестывать понурую лошадку, но долгого молчания не выдержал и снова заговорил. Вот теперь он рассказывал про свою семью и всех дальних и ближних родственников. Кто чем болел, кто на ком женился и кто у кого родился.

Под этот долгий и бесконечный рассказ к вечеру мы въехали в Арзас.

— Тебе куда? — спросил зеленщик, проехав две поперечные улицы.

— Да, пожалуй, я сойду, дальше сама доберусь, — соскочила с жесткой телеги.

— Ну, бывай, — попрощался Дедье и поехал дальше.

Я проводила взглядом телегу, удостоверившись, что за мной не наблюдают, отправилась в сторону площади. Свой рюкзак с лекарствами оставила в комнате харда Винзора, нужно было срочно травок купить и потом бежать домой.

Мамочка встретила меня на пороге.

— Жени, девочка моя, я тебя в окно увидела, когда ты бежала по улице. Где ты пропала? С перегонной каретой не приехала, мы беспокоились, — тихо говорила мама, но в голосе было столько тревоги за меня.

— Я от кареты отстала, меня приютила хорошая женщина, а потом помогла в город добраться, — успокаивала ее я. Нельзя ей волноваться, вон какие круги под глазами, плохой признак, — Как ты себя чувствуешь? Ты написала, что заболела, что болит? Где? Рассказывай, — расспрашивала ее, одновременно раздеваясь и снимая грязную обувь.

Потом мы пили чай, и мама рассказывала, как прихватило сердце, и отец настоял, чтобы она написала мне письмо.

— Правильно сделал. Что ж я зря училась на лекаря, чтобы тебя другие лечили? — согласилась с папиными доводами.

— Так у тебя пациенты, а ты сорвалась из-за одной меня, — пыталась протестовать мама.

— Ты у меня единственная. И из-за тебя я многое могу сделать, — возразила ей.

Заваривала травки, стоя у плиты, и радовалась тому, что я дома. Конечно, я выросла и у меня давно своя взрослая жизнь, но родной дом, там где любимые мама и папа ничего не заменит. Блаженное тепло растекалось внутри меня, здесь было спокойно и безопасно.

Когда раздался стук в дверь, от неожиданности вздрогнула и отправилась открывать. На пороге стоял Теодор, без маски.

— Старанья, Живьен, — улыбаясь произнес он. Коленки подкосились.

— Жени, кто там? — спросила мама и вышла из кухни в прихожую.

— Светлых духов вам в дом, госпожа Расли. Так вот в кого Живьен такая красавица, — с улыбкой произнес Теодор и протянул маме руку, проходя мимо остолбеневшей меня.

— Жени, кто это? — смотрела во все глаза на Теодора мама.

— Живьен не сказала? — удивился Теодор.

— Нет, — ответила мама, старательно его рассматривая.

— Я Теодор Берлиз, жених вашей дочери. Дорогая, надеюсь, ты помнишь, что мы теперь вместе? — повернулся Теодор ко мне и поцеловал мне руку.

Все это было произнесено милым и улыбающимся молодым человеком. Его тон, манера держаться и говорить все располагало к себе.

— В каком смысле вместе? — подозрительно спросила мама.

— Не в том смысле, в каком подумали вы, госпожа Расли. Живьен моя судьба и я буду счастлив, если она пройдет весь путь со мной до конца, — улыбаясь, сообщил моей маме Теодор.

— Проходите, будем знакомиться, — пригласила его мама.

— Слушай ты, жених, — зашипела на него я.

— Тихо, я за тобой, — спокойно ответил мне Теодор. — Скандал или похищение устраивать не собираюсь.

— У меня мама болеет, мне ее вылечить нужно, — так же шепотом сказала ему.

— Перестаньте шептаться в коридоре, проходите и поговорим, — позвала нас из комнаты мама.

— Я помогу, — обняв за плечи, Теодор ввел упирающуюся меня в комнату.

Мама внимательно посмотрела на нас.

— Что-то, дочка, не вижу у тебя особой радости при встречи с женихом, — сказала мама.

— Она за вас переживает, и считает, что ваше здоровье важнее нашего будущего. Я правильно понял, Живьен? — пояснил моей маме, обаятельно улыбающийся Теодор.

— Правильно, — буркнула ему.

— Не надо, дочка, так за меня переживать. Ты приехала, мне уже стало легче, теперь вот твой жених здесь. Скоро отец вернется, все вместе будем ужинать. Господин Берлиз, вы где остановились? — спросила мама.

— Зовите меня Теодор, я еще нигде не останавливался. Не прогоните? — улыбаясь, поинтересовался парень.

— Живьен? — повернулась ко мне мама.

— Пусть остается, — отвернулась недовольная.

Даже если прогоню его, в следующий раз может хард Винзор или еще хуже Ортан прийти. Пусть уж лучше Теодор будет.

Отец долго присматривался к Теодору, расспрашивал много, из какой семьи, где живет, чем занимается. Отцу не очень понравилось, что Теодор еще обучается. Не правильная семья получается — жена работает уже, а муж учиться. Но выбор все равно оставил за мной. Запрещать не стал.

Вечером мы долго сидели с мамой на кухне, я расспрашивала ее здоровье, она о моей жизни. Отец ушел спать, Теодору тоже постелили в отдельной комнате. Посиделки были не долгими, маме надо отдыхать.

Когда лежала в постели, сквозь стену прошел Теодор.

— Ты что тут делаешь? — шепотом возмутилась на него.

— Живьен, давай поговорим, — сказал Теодор, присаживаясь ко мне на кровать.

— То, что ты убежала, узнали практически сразу. Я вызвался тебя найти, это было не сложно, зная как тебя зовут, и куда ты направлялась, — взял мою руку в свою Теодор.

— Хард Винзор зол на меня?

— Нет, он спокоен. Он знает, что ты вернешься, — мягко перебирал пальчики Теодор. — Живьен, пойми, у тебя теперь только один путь — Аорды.

— Женщины на играх всегда погибали, а мне маму надо вылечить, — упрямо сказала ему.

— Женщины действительно погибают на играх. Но у тебя есть я и Лоренс, — сжал мою руку Теодор.

— Хард Ортан может меня забрать к себе в команду, — все так угрюмо сказала ему.

— Может, — согласился Теодор, — но тут уже все будет зависеть от решения всех хардов.

— Расскажи мне, почему хард Ортан сказал, что я его? Что это значит? — беспокоила меня эта мысль.

— Да ничего особенного. Все люди делятся на пять видов свечений эманаций. Четыре вида больше всех распространены, пятый вид встречается достаточно редко. У тебя такое же свечение, как у харда Ортана, ты являешься, можно так сказать, его энергетическим двойником. Когда он искал себе замену, намерение вывело на тебя. — Вроде понятно объяснил Теодор, но все равно что-то не сходилось.

— А почему хард Винзор сказал, что нам нельзя встречаться?

— Хард Ортан дал тебе часть своей энергии, перестроив все эманации. Вы стали практически с одинаковым энергетическим полем, вас будет притягивать друг к другу, ваши эманации будут стремиться слиться.