Математика блондинок. Федерика Брунини

— Секрет в том, что нужно устраивать частые проверки, и часто их менять.

— Лифчики или мужчин?

— И тех, и других, крошка!

В итоге я купила шелковую комбинацию с кружевами цвета топленого молока, мягкий бюстгалтер и невесомые кружевные трусики того же цвета. У меня раньше никогда не было подобных вещей белого цвета. И я всегда презирала кружева. "Одри, прости мне эту временную потерю себя".

Когда я вышла из примерочной, я и увидела ту, кого мечтала и боялась увидеть — заклятую подружку Лолу, рыжеволосую, вульгарную, ту, которой я доверяла, и ,как выяснилось, даже слишком. Потому что она забрала у меня самое важное и самое дорогое — Криса.

— Мэрилин, пойдем отсюда. Я не хочу ее видеть, — почти беззвучно прошептала я.

— Уйти? В тот самый момент, когда кино становится интересным? Ну уж нет, крошка... Подними голову, выпрями спину, и вперед!

— Камилла? — рыжеволосая Лола все-таки меня заметила.

Я повернулась было к ней спиной и собиралась удрать, но меня остановили вопли блондинки в голове.

— Синьорина, ты отсюда и шагу не сделаешь. Покажи этой курице, кто ты, в конце концов! Грудь вперед и...

— Камилла, это ты? — подошедшая ближе Лола удивленно меня рассматривала.

— Крошка, я с тобой. Повторяй за мной, и никаких импровизаций, хорошо?

— Но ты.. ты блондинка! Отлично выглядишь! Я... — пыталась заговорить со мной моя соперница.

— Спасибо, вижу, ты тоже изменилась. Я ошибаюсь, или ты чуть-чуть набрала в весе? — Мэрилин усиленно подсказывала мне мои реплики.

— Я.. да, да, может быть... наверное... Знаешь, а я ведь хотела тебе позвонить, все рассказать, объяснить... Кэм...

— Кэм я только для друзей. И не надо мне ничего объяснять. Видишь ли, я занята... Я обновляю свою коллекцию нижнего белья! Старые выброшу. Или, может, отдам тебе? Тебя всегда интересовал секонд-хэнд. Модель "Крис", например. Я его долго носила, обращайся с ним бережно, без него я буквально осталась в одних трусах. Наверное, дефект производства. Будь уверена, он не подойдет к тем трусам, что ты смотришь — твой размер будет побольше. Рада была тебя встретить, всего хорошего, Лола.

Я быстро ушла, вскочила на эскалатор — несмотря на то, что все еще чувствовала последствия аварии. Я знала, что у меня горели щеки. Я никогда еще не была так горда собой.

— Дай пять, крошка, — прочирикала дива чуть попозже.

— Мэрил, но ты же не станешь доставать свою перчатку здесь, перед всеми!

— Перчатку?

— Ну да, твою перчатку.

— При чем тут мои перчатки? Крошка, я знаю только одну пятерку, — перевела тему дива. — И это Шанель, пойдем в парфюмерный отдел.

И в третий раз за этот день я основательно порастрясла кредитку — ради белого максифлакона с двойной СС.

День двенадцатый

Сад бывшего монастыря, а ныне — парк отеля Four Seasons, казался зачарованным царством: в живой изгороди, на тропинках из мелкой гальки мириадами светлячков поблескивали свечи — указывая путь к элегантно убранным столам, идеально круглым. Все так, как рекомендует этикет для гала-вечеров. Между гостями, все еще держащимимся на ногах, фланировали официанты, разносили коктейли, золотые бокалы шампанского.

Вечер казался настоящим вавилонским столпотворением: всюду слышалось американское пережевывание, английский прононс, итальянская музыкальная речь, французское грассирование и твердое ТТТ немцев. Крохотная группа индийцев монотонно выговаривала английские слова.

Я поздоровалась со Стефано, фотографом из еженедельника — он надел свой "служебный" смокинг. Он сфотографировал меня на память о вечере, кратко проинформировал, кто есть кто, буднично произнося имена примелькавшихся звезд, сказал, кто появится, кто не появится. Все надеялись лицезреть знаменитого Клуни, которого, с тех пор как он обосновался в своем доме на озере Комо, приглашали буквально на все мероприятия. И пусть он посещал далеко не все party, для устроителей вечеринок было важно даже то, что Клуни может появиться.

Моей же миссией было как можно незаметнее скользить среди светил, звезд, звездочек и звездулек, успев изучить тем временем: а) женские животы — вдруг какой-нибудь животик характерно выпирает, и можно дать на обложку фото, сделать статью с кучей предположений о беременности, б) следить за спутницами и спутниками випов, вдруг удастся стать свидетельницей новой сексуально-сентиментальной истории, лучше с участием эскорт-девушек и лиц одного пола, в) замечать стрижки,макияж, целлюлит, пластику... Если бы мне удалось еще услышать хотя бы обрывки разговоров — будущие свадьбы, романы, измены, расставания — то может быть, наш директор уделил бы мне целых тридцать секунд своего драгоценного внимания, из которых получилась бы отличная подпись к фотографии.

Гламур. Милан. Выше вы видите фотографии Камиллы Кастельдиани, журналистки еженедельника Io Vip (Камилле исполнится тридцать 24 мая) на гала -вечере Artaffair в великолепном платье длиной до колен от Альберты Ферретти. Вместе с Камиллой — бывший жених, фотограф Кристиано Аньона...

Крис? На вечеринке? О нет! Вот он, в смокинге, с Никоном на шее, рядом с главным редактором Вог Италия.

— Мэрилин, Мэрилин!?! — испуганно позвала я.

— Что? — раздался в голове сонный голос.

— Кто, лучше скажи. Здесь Крис! — сказала я, взглянув в сторону бывшего бойфренда, который наводил объектив на очередную группку знаменитостей.

— Вау, хотела бы я с ним познакомиться!

— Познакомиться? Ну уж нет, я ему ни слова не скажу! — я никак не хотела, чтобы моя невидимая спутница проявляла инициативу.

— Ты не скажешь, зато я скажу, крошка.

— Нет и еще раз нет! В это раз я серьезно, понимаешь?

— Не ты ли та девушка, которая много дней рыдала по нему, оплакивая его измену и свое разбитое сердце? Я думала, ты хочешь, чтобы он был с тобой.

— Да. То есть — нет! То есть...

— Решай, крошка, пока не стало слишком поздно. Он на тебя уставился, или я ошибаюсь? Ошибаюсь, пожалуй: в реальности Крис таращится на сногсшибательную блондинку, которая никак не напоминает миленькую брюнеточку, в которую он, может быть, подчеркиваю — может быть! — был влюблен.

— Спасибо за горькую правду, подруга, — сказала я с грустной иронией.

— Ложь — бесполезная трата сил и времени, тем более всю свою ложь я уже потратила...

Я забыла, кем была. Или лучше сказать — какой была.Я продолжала чувствовать себя самой собой. И в душе я тоже была собой, но снаружи Камилла была другой — шикарной, накрашенной, с уложенными волосами, в восхитительном платье, в черных лаковых туфлях от Лабутена, с каблуком 12 сантиметров. Мэрилин заставила меня их надеть.

— Я не знаю, кто придумал каблуки, крошка, но все женщины — должницы этого умельца, — Мэрилин перебрала всю мою обувь и выбрала эту пару туфель, которые Беа подарила мне в знак окончания "холостяцкой жизни", когда Крис перебрался жить ко мне.

В то же время Крис приближался ко мне с опасной быстротой. Я повернулась к нему спиной и попыталась пройти в центр сада, к бару, чтобы взять бокал шампанского. Но у меня ничего не получилось.

— О черт, каблуки!

— Каблуки?

— Те самые шпильки, что ты мне навязала, застряли в земле!

— Ну значит, здесь мы и разобъем лагерь.

— Значит, что мне нужно было надеть туфли на платформе, как я и хотела.

— Платформа значит "никакого секса", крошка. Я еще никогда не видела, чтобы мужчины падали к ногами женщины, обутой в туфли на платформе.

— Я — та, кто рискует упасть! Какого дьявола! — пробормотала я, пытаясь высвободить шпильки из травы.

— Разрешите? — какой-то мужчина в черном пиджаке деликатно помог мне высвободиться из туфель.

— Спасибо, — покраснела я, вплоть до корней волос, бывшего каштанового и нынешнего цвета карамели.

— Снимайте туфли, — мужчина подставил локоть. — Я проведу Вас к столу.

Он провел меня к моему столику, вот-вот должны были подавать ужин.

— Спасибо... в общем... — синьор Черный пиджак уже успел удалиться и не услышал моих благодарностей.

— Ух ты! Какой сексуальный мужчина! — перед моим носом снова возникла рука в зеленой перчатке.

— Секс, сексуальный, любовь... а на другие темы ты можешь разговаривать?

— Конечно, крошка, просто я...

— Малышка Кэм! — за мой столик села Ванесса. — Я не была уверена до конца, что это ты, у тебя новый цвет волос... ты такая стильная! Просто сказка! Греег! — позвала Ванесса. — Посмотри на Камиллу, разве она не чудо?

— Великолепна! — Грег снова склонился к моему запястью, сегодня на нем был белый смокинг. — Ты как вдохновляющее видение! Вот увидишь, вечеринка будет просто замечательной! Я оставляю за собой танец! Я бы очень хотел остаться с тобой, но мне нужно быть за столиком для почетных гостей, там будут спонсоры... я оставлю тебя в отличной компании моего партнера и потом...Подожди, я хочу представить тебе одного человека. Кристиано!— прокричал Грег моему бывшему жениху, который на расстоянии нескольких метров смущенно наблюдал за нашей встречей.

Я хотела, чтобы он оставался где был, или чтобы хотя бы придумал причину, чтобы не подходить. Или чтобы Ванесса вмешалась и разрешила сложившуюся ситуацию.

— Крис? Крис Аньона? Мы хорошо его знаем! — воскликнула Ванесса, подмигивая мне.

— Отлично! — улыбнулся Грег. — Он будет за твоим столом, Камилла.

Я выхватила у Ванессы бокал шампанского и сделала большой глоток. Крис тем временем медленно приближался: одна рука в карманах штанов, вторая — держит фотоаппарат. Мне было интересно, кого из нас он поприветствует первым. Он расцеловал Ванессу в обе щеки, дружески хлопнул Грега по плечу, а затем приблизился ко мне.

— Привет, Милла, — сказал он, и вдруг поклонился. Я осталась сидеть неподвижно — какое-то мгновение. Потом поднялась и побежала прочь из сада, оставив застрявшими в траве мои драгоценные туфли от Лабутена с каблуком в 12 сантиметров.

День тринадцатый

Я проснулась от нежного солнечного света, пробивавшегося через жалюзи. Жалюзи? Французское окно? У меня не было французского окна, я жила в мансарде с большим окном, вставленном в крышу. Испуганная, я села на кровать.

Огромное ложе занимало большую часть комнаты, белый потолок, пушистый ковер, небрежно брошенный на паркет... да какого дьявола? Я вскочила с кровати, подняла жалюзи, раздернула занавески... передо мной раскинулся бывший монастырский, а ныне гостиничный сад во всей утренней красе. Ну и конечно, официанты и персонал убирали последствия вечеринки. О мой Бог! Я вспомнила встречу с Ванессой и Грегом, издевательский поклон Криса, мое жалкое бегство — будто Золушка в полночь. У меня не было ни кареты, ни принца.

Мэрилин кричала мне в уши до тех пор пока не охрипла (она), и не оглохла (я). Стефано попытался меня остановить и воззвать к чувству долга, к тем крохам разума, которые должны были остаться. Грег, в итоге (Ванесса наверняка рассказала ему о моей личной жизни) догнал меня с обувью в руках, и просил меня сесть рядом с ним, за почетным столиком. Вот что я помнила.

Я снова надела свои шаткие подпорки, удобно разместилась рядом с Грегом, вцепилась в его локоть, как неумелый купальщик в спасательный круг, и наслаждалась ужином.

Я закрыла французское окно и вернулась в свой таинственный люкс. На шезлонге, рядом с кроватью, узнала свое платье от Альберты Ферретти, бюстгалтер, который кто-то аккуратно повесил рядом, сумочку-клатч, и чей-то палантин, который наверняка мне кто-то одолжил. Но кто? На мне была майка с логотипом отеля и трусики молочного цвета, которые мы купили вместе с Мэрилин.

Мэрилин! Я позвала ее, но она не ответила.

— Мэрилин, ты здесь? Мэрилин!

— Какого черта, крошка, в такую рань?

— Мэрилин, проснись! Я не знаю, где мы, не знаю, как мы здесь оказались!

— Это жизнь, моя крошка. Сегодня ты здесь, а завтра... не знаешь, почему, кто и зачем.

Ложись спать, утро вечера мудренее.

— Мэрилин, прекрати произносить свои старомодные реплики! Это не шутки!

— Конечно, какие шутки — проснуться в самом роскошном люксе самого роскошного отеля города! На твоем месте я бы заказала роскошный завтрак и вдоволь понежилась на этой огромной кровати. А еще прекратила бы кричать как перепуганная утка!

— Перепуганная утка в любом случае должна быть у себя дома, в своей маленькой и неудобной кроватке!

— Вот именно! Наслаждайся моментом, и успокойся, крошка!

— Мэрилин, прошу тебя! Скажи мне, что случилось прошлой ночью?

— Ты хочешь сказать, что не знаешь???

— Не знаю, знаю ли. Я помню... до определенного момента... но

— До какого момента помнишь? — сразу собралась блондинка.

— Я села слева от Грега и официант начал подавать...

— Шампанское!

— ...закуски: морские гребешки в собственном соку. Грег тем временем болтал с другой парой... как же их звали... Джеттер? Справа от меня место было пустым. На карточке было написано Джанмарко. Какой-то Джанмарко... Передо мной была искуственная блондинка, худая как жердь и очень...

— Надменная?

— Ну Мэрил!

— Затем снова вернулся официант...

— И принес шампанское!

— ... и принес креветки. Сразу после этого Грег поднялся, взял микрофон, и пошел в центр сада, на освещенный помост. Правильно?

— ммм, да. Продолжай, крошка.

— Он поздоровался со всеми, поблагодарил тех, кто поучаствовал в организации вечеринки, рассказал о проекте Артаффэйр, назвал пару человек, среди которых Ванесса, его партнеры, а я тем временем...

— Пила шампанское!

— Наблюдала за Крисом!

— Угу, из-за бокалов, — уточнила окончательно проснувшаяся блондинка.

— Мэрилин, я никогда еще так не напивалась!

— Раньше ты не пила шампанское литрами!

— Литрами! Максимум пару бокалов! — преуменьшила я предполагаемый размер выпитого.

— За раз. И это не считая аперитивов.

— Ты хочешь сказать, что я потеряла счет бокалам?

— Контроль, крошка, контроль. И в этом нет ничего плохого.

— Когда?

— После устриц и шпината?

— О мой бог, разве было еще второе?

— Шербет, суфле, мороженое...

— Где? А я где была?

— На дне бокалов с шампанским Ice Imperial.

— Мэрил, как некрасиво получилось! Почему ты меня не остановила?

— Женщина, которая говорит нет шампанскому, говорит нет жизни, и только Бог знает, где твоя норма, крошка.

— Жизни?

— Шампанского!

Я убежала в ванную, надеясь смыть под душем следы вчерашнего позора. Гель для душа сразу покорил меня запахом цитрусовых, пробуждая воспоминания об ощущениях игристых пузырьков. Танец? Медленный романтический танец? Твердое плечо под пиджаком, неровный отблеск свечей, сад, утопающий в темноте...

— Мэрилин, почему мне кажется, что я танцевала?

— Потому что ты это делала, крошка.

— С Грегом?

— И с ним тоже, крошка.

— Тоже?

I've got you under my skin, — стала напевать блондинка.

— Какая жалость, что он не Синатра. Всего лишь вульгарный имитатор, какой гнусавый голос...