Кровь Титанов2: Кольцо из чистого дерева

Боресвет с ехидной ухмылкой смотрел на тритона. Тот плюнул, содрал с оружия ремень и запулил бумерангой в Боресвета. Оружие, не долетев до воина добрых двенадцать ярдов, неожиданно повернуло обратно. Перепуганный тритон поспешно нырнул в воду, бумеранга за ним. Боресвет гулко расхохотался.

— Поехали, — сказал он. — Теперь это его проблемы, как от этой штуки избавиться.

Дорога сама стелилась под ноги. Какое-то время ехали молча, но Бол долго молчать не умел. Боресвет, который вообще-то был молчуном, вынужден был рассказать свою биогра­фию, начиная с самого детства.

Когда младенца Боресвета принес аист, односельчане восприняли это спокойно. Что с того, дело обычное. Через пять лет мужики сообразили, что к чему, и истребили всех аистов в ок­руге, но было поздно. Разве что рождаемость резко упала.

Боресвет рос богатырем. Сверстники к нему приближаться боялись, ребята постарше — тоже. Герлы обходили стороной, потому что пацану, в натуре, было пофиг, кому давать тумаков, ибо был он мал и не искушен воспитанием. В семь лет он прибил табуретом мед­ведя, который случайно забрел в село. Отец всыпал ему розгой за испорченную мебель, и юный богатырь понял, что ошибся в выборе оружия. Боресвет почесал наказанное место и выломал в лесу дубину. Односельчане совсем пали духом и собрались было покинуть наси­женное место, но как раз в это время проезжал через их село святой старец. Он и вразумил юного остолопа, сказав ему, что если уж тот в натуре крутой, то свою братву трогать не дол­жен. Потому как реальные пацаны так не поступают. Боресвет почесал репу, потом свеклу и отправился в город в поисках чужой братвы.

В городе его словили лемурдонцы и обратили в неволю. Боресвет задавил пару голыми ру­ками, после чего ему пожаловали пудовые цепи и ошейник раба и отправили на рудники до­бывать для лемурдонского князя серебро.

Серебра для Лемурдонии Боресвет добыл немало за три года. После чего удача перестала трясти перед ним тазом и повернулась рылом. На рудники загремел младший сын лемурдон­ского князя. За дело загремел, между прочим. Заговор против отца-государя — это тебе не фиги воробьям крутить. За это и голову ампутируют легко. Принца спасли только юные годы и клятвенные уверения на тему "я больше не буду!" Папаша сжалился над провинившимся сынком и отправил его на рудники жить-поживать, да добра наживать. А еще уму-разуму учиться.

Принц поумнел очень быстро. Посмотрел на второй день на истертые в кровь холеные ручки и посчитал в уме, что с ними станется за три отмерянных года. Выходило, что сотрет их до плеч за такой-то срок. Арифметика — наука точная, и принц решил не ждать. Опыт не­удачных заговоров у него уже был, и решил он попытать свои силы вторично. Подкупил часть охранников, а уж каторжников долго упрашивать не пришлось.

Местные авторитеты в лице удельных князей, поначалу решили, что это бунт, но, опознав принца, поняли, что никакой это не бунт, а самый настоящий мятеж, к которому и примкнуть не грех. Что с успехом и проделали. Восстание полыхнуло, как амбар с сеном, но батяня принца оказался пацаном реальным и быстро выставил на стрелку крутую братву в составе регулярной дружины. Каковая похоронила каторжно-авторитетское войско вместе с надеж­дами юного принца.

Самого принца захватили в плен, и огорченный папаша, посетовав, что княжичей не поло­жено учить розгами, отправил непослушного сынка на плаху. С тех пор Боресвет его не ви­дел, и дальнейшая судьба принца ему не известна.

Самого же малолетнего богатыря, истекающего кровью, подобрали княжьи дружинники. Собрались поначалу скормить собакам, но собак поблизости не оказалось. Дружинники по­жали плечами и забрали мальца с собой, авось, на что и сгодится. Если раньше не сдохнет.

Богатыри так просто не дохнут. Боресвет поправился и постепенно прижился в казармах. Сотник, забавы ради, начал тренировать мальца, обучая тонкостям владения оружием. Как выяснилось через год, сделал он лажу. Во время учебного поединка Боресвет нечаянно про­ломил голову ему и еще троим дружинникам. Ну, не любил он лемурдонцев!

После этого досадного происшествия казармы пришлось покинуть. Погоня, высланная раз­гневанным князем, Боресвета не догнала. Он покинул Лемурдонию и вернулся обратно в Гардарики, угнав морское транспортное средство весельного типа. Иначе говоря, лодку.

В родное село он возвращаться не стал, потому что профессиональные навыки выращивания репы были им безвозвратно утрачены на каторге. Богатырь подался в стольный город Го­лунь, где припал к ногам князя Врепуслава. Князь, освободив ноги, осторожно поинтересо­вался, чего от него, собственно, парубок хочет? Чего там хочет какой-то парубок, Боресвет понятия не имел, а ему, богатырю, хотелось быть зачисленным в княжескую дружину.

Князь подумал и согласился. Устроив претенденту вступительный богатырский экзамен. Экзаменовал старший дружинник Вырвинос. Владение мечом и топором Боресвет благопо­лучно провалил, зато махание дубиной сдал настолько успешно, что Вырвиноса едва выхо­дили. Потому кулачный бой пришлось сдавать другому экзаменатору. Его имени Боресвет так и не узнал, потому что по завершении экзамена дружинника завернули в чистую белую простыню и унесли в неизвестном направлении. Не забыв прихватить и отдельно лежавшую руку.

Хотя результаты экзаменов оказались неоднозначными, князь принял решение зачислить Боресвета в богатырский колледж, который тот с отличием и закончил. Преподавательский состав колледжа за время обучения сменился дважды, но на жалобы ректора князь неиз­менно отвечал, что причиной несчастного случая был низкий уровень преподавания. И вины студента Боресвета в этом нет никакой.

В колледже Боресвета обучили владению мечом, топором, луком и булавой. А главное, нау­чили владеть собственной силой. Теперь рукопожатие богатыря обходилось без сломанных конечностей, да и в тренировочных поединках число жертв резко уменьшилось.

Правда, на выпускном экзамене он слегка покалечил богатыря Зверодрала, но об этом мало кто сожалел, ибо добрейшего князя расстраивала жестокость упомянутого богатыря по от­ношению к братьям нашим меньшим. Да и появление кентавров с минотаврами мало кого радовало. Словом, Зверодрал получил по заслугам, а Боресвет получил пергамент почетного богатыря города Голунь с подписью и печатью, а также место в княжеской дружине...

— Стоп! — неожиданно сказал Бол, и Боресвет прервал свое повествование. Перед ними возвышались стены небольшого замка. Все, как положено в нормальной хазе — каменные башни по периметру, ров с водой и поднятый мост.

— Клевая хибара, — одобрил Боресвет. — А это что за братва под стенами? В натуре, на раз­борки приперлись, гадом буду!

— Похоже, они осаждают замок, — догадался Бол.

— Дык, я так и сказал, — удивился богатырь.

Они стояли на вершине холма, и лагерь осаждающих был перед ними, как на ладони. Бол разглядел знамена баронов Лорвена, Корпа и графа Дерана. Все трое числились сторонни­ками покойного Сугудая, а с бароном Лорвеном у отца Бола были свои счеты с давних вре­мен. А именно, счеты святого Мафтия, хранившиеся в часовне на самой границе их земель. Как нетрудно догадаться, земель спорных.

— О, катапульта, — опознал Боресвет некое загадочное устройство. — В натуре, катапульта. Правда, очень древняя и маленькая. А вон таран... одна штука. И все. Даже осадных ба­шен нету. Как эти лохи замок брать собираются, в натуре?

— В Квармоле междоусобиц давно не было, — пояснил Бол. — Дед Орье отменил высочай­шим указом. Катапульты мало у кого сохранились, да и те, небось, в негодность пришли. И мастеров, что изготавливать умеют, днем с огнем не сыщешь. Можно, конечно, в биб­лиотеках чертежи поискать, но кому из благородных это в голову придет?

— Тебе же пришло, — прогудел Боресвет.

— Так я все же маг, — подбоченился Бол. — Ну... почти маг.

— Ладно, господин почти маг, как нам в замок попасть?

Бол задумался.

— Через ворота, думаешь, не пустят? — неуверенно спросил он.

— В натуре, не пустят, — подтвердил Боресвет. — Они, конечно, лохи, но не настолько же?

— А как же Рыцарский Кодекс? — оскорбился Бол.

— А они его, в натуре, читали хоть? — усомнился Боресвет.

— Тогда через подземный ход, — решил Бол. — Пошли!

Подземный ход они искали до самого вечера. Бол пользовался им всего пару раз для неких мальчишеских проделок (уточнять он не пожелал, а Боресвет не настаивал). Наконец, в шес­том по счету овраге, как две капли воды похожем на предыдущие пять, ход был обнаружен. Боресвет почесал шлем, глядя на узкий лаз, уходивший под землю.

— У вас в родне гномов, часом, не было? — осведомился он. — Нормальному богатырю в эту дыру, в натуре, не пролезть. Только по частям если...

— Не ты ли говорил, что голунянин куда хочешь без мыла влезет? — поддел его Бол.

— Влезет, — согласился Боресвет со вздохом. Лезть в подземный ход ему явно не хотелось. Тем более, без мыла. Но — богатырям чувство долга не чуждо — он покорно принялся снимать с себя кольчугу.

Бол ужом скользнул в узкий лаз. Боресвет тоже ужом попробовал, но из гардарикца змеи не получилось. Скорее медведь. Голова прошла без проблем, плечи с трудом, но пролезли. Зато бедра застряли плотно. Боресвет поднажал, лаз дальше расширялся, надо только протащить непослушное тело. Земля держала крепко. Воин взревел, рванулся, чуть продвинулся и за­стрял снова. Бол пытался помочь, но с него какая помощь?

— Твою мать! — взревел Боресвет, и высказал авторитетное мнение реального пацана об уз­ких дырках и иже с ними. Трехэтажный гардарикский мат обладал воистину волшебным действием, после очередного рывка воин все-таки пролез дальше и пополз по узкому лазу. Впрочем, узким он быть перестал уже ярдов через семь, и воин смог даже под­няться на ноги.

— Знаешь, — сказал он. — Ахарский язык, конечно, красивый, но нет в их ругательствах на­стоящей силы. Такой, чтоб руки мощью наполнились!

— Если б ты первым лез, — задумчиво сказал Бол. — Как бы я тебя в задницу мощно послал!

Боресвет гулко расхохотался. С потолка посыпалась земля. Бол испуганно присел.

— Ты потише, — попросил он. — А то еще завалит, чего доброго...

Воин облачился в кольчугу, нацепил на пояс меч. С сожалением оглянулся назад, но коня сквозь лаз точно не протащишь. Хорошо хоть, оставили в лесу, а не в овраге, иначе враже­ские дружинники вполне могли засечь секретный лаз. Не отыскали бы, на нем щит и булава остались, да и сам конь хорош. От волка-одиночки сам отобьется, а вот от человека...

Подземный ход копали либо гномы, либо садисты. Боресвету трижды пришлось стано­виться на четвереньки, а вот разогнуться так ни разу не удалось. Под конец пути он уже жа­лел, что не поехал через ворота. Подумаешь, армия! Авось, проскочил бы. Бол на его ворча­ние внимания не обращал, целеустремленно шагая вперед.

Когда Боресвету уже казалось, что они ошиблись ходом (по мнению богатыря, они добра­лись уже как минимум до Фарадана), впереди нарисовалась огромная железная дверь. Голу­нянин, наконец, выпрямился в полный рост и перевел дыхание.

— Ключи есть? — спросил он у Бола.

— Нету, — сознался он. — Да она не заперта!

Боресвет потянул дверь на себя и понял, что спутнику верить нельзя.

— Закрыто, — констатировал он.

— Странно, — удивился Бол. — Ее отродясь не закрывали! Правда, и осады выдерживать раньше не приходилось...

Он с силой ударил в дверь кулаком, та в ответ рассерженно загудела.

— Обратно не полезу, — предупредил он Бола. — Лучше здесь подохну!

Он врезал по двери ногой, Бол зажал уши.

— Кто там? — спросили из-за двери.

— Свои, — прогудел Боресвет обрадовано.

— Свои все в замке, — отозвались из-за двери.

— Откройте, это я, Бол, — представился Бол.

— Младшой? Сказывали, ты погиб, — с сомнением отозвались из-за двери.

— Да я это, Блин! В глазок посмотри!

Крохотная решетка на двери поднялась, в ней показался глаз серого цвета. Боресвет добро­душно улыбнулся глазу, тот исчез.

— А мне почем знать, ты это или зомби какая? — неуверенно спросили из-за двери.

— Где ты видел говорящих зомби? — возмутился Бол.

— Да я и молчаливых как-то не встречал, — сознались за дверью.

Бол припомнил несколько подходящих к случаю гардарикских слов. За дверью молчали.

— Ну и что делать будем? — спросил Боресвет.

— Сидеть, — с готовностью отозвались из-за двери. — Приказ у меня — никого не пущать. Не только зомбей каких, но и живых тоже. Без приказа хозяина не открою!

— Так пойди и доложи, — прорычал Боресвет.

— Покидать пост кареготически возр... вобз...вобля...няется, — ответили из-за двери. — Вот сменять придут, доложу. По всей форме.

— Сломать, что ли эту дверь на хрен? — задумчиво пробасил Боресвет.

— Портить казенное имущество кареготически возбл... ворз... нельзя, в общем, — ответили ему. — От хозяина влетит!

— Чтоб тебя! — в сердцах сказал Боресвет и уселся на землю. Бол немедленно последовал его примеру. — Скоро хоть пересменок?

— Это военная тайна, — важно отозвались из-за двери.

— А ты примерно? — предложил Боресвет.

— Часа через три, — выдал страж двери военную тайну.

— Ладно, потерпим, — Боресвет прислонился к стене и немедленно захрапел.

Бол обиженно засопел. Ждать он не умел совершенно, особенно в одиночку. Вдобавок, ему было обидному. Сидеть на пороге собственного замка, и не иметь возможности зайти! А все из-за этих болванов, устроивших так не вовремя эту свою осаду! Как говорит Боресвет, по­взбивал бы гадов!

Дверь пронзительно заскрипела, и Бол открыл глаза. Надо же, он все же умудрился заснуть! Не иначе, устал от долгой скачки.

Рядом зашевелился Боресвет, стремительно переходя от сна к яви. Гардарикец был вообще скор на подъем, раз — и готов к бою. Или пьянке, тут уж как выйдет.

— Бол? — неуверенно позвал голос отца.

— Я это батя, — отозвался Бол. — Не зомби и не подсыл какой.

— Творец Всемогущий! Бол! А мы уж тебя оплакали!

Дверь стремительно распахнулась, и Бол попал в объятия отца, с удивлением обнаружив, что тот вроде как стал меньше. Нет, конечно, это он сам подрос, но все равно странно быть выше отца на полголовы.

— Сынок!

— Батя! — Бол неожиданно для себя понял, что лицо его мокро от слез. Творец Всемогущий, как же хорошо вернуться домой! Домой, где тебя ждут, где тебе всегда рады, что бы не случилось!

За спиной тактично кашлянул Боресвет.

— Что ж ты гостя не представил, — опомнился отец.

— Сам представится, не беда, — отмахнулся Бол.

— Легко, — отозвался богатырь. — Я Боресвет из Голуни. Профессия — богатырь. Закончил специальный богатырский корпус, о чем имею надлежащую ксиву. Также окончил курсы повышения квалификации, что тоже подвержено письменно...