Для нас ничего не было.
Ригель 3 или в просторечии "Рашпиль", за свои волнистые очертания степей, ничем особым не выделялся — аграрная планета, до войны снабжавшая свой сектор вкусными и полезными продуктами, с умеренной промышленностью и добродушными людьми. Все как всегда — война внесла коррективы — "Рашпиль" оказался в глухом тылу и на орбите планеты в скором порядке монтировались базы перезарядки, ремонта и госпитали. И базы новобранцев.
Охраняло все это дело, ни много ни мало — два линкора, москитник и целых две станции обороны. Впрочем, против наших противников — сила вполне значимая, а потому связываться с ней никто не станет. Вот и превратилась служба вокруг "Рашпиля" в синекуру.
На целых три года, превратилась.
Пока не пришли "глиссеры" керран и не устроили на орбите бойню, застав служивых со спущенными штанами и верхом на бабах.
"Глиссер", это не маленькая и верткая лодочка, это — бандура восьми километров длиной, трех в ширину и полутора в высоту! Как прошляпили их появление на вахтах — ума не приложу.
Первыми сгорели станции — без единого выстрела. Линкоры, храбро, но глупо кинувшиеся вперед — задержали боевую десятку на семнадцать минут, успев выкинуть в эфир "Погибаем, но не сдаемся!"
Красиво. Только керране, никого и никогда, не брали в плен.
Москитник, за трое суток до этого, с помпой демонстрировавший новейшие приемы и мастерство своих пилотов — сгорел, едва успев выпустить десятую часть, от силы, своих истребителей — "игл".
А там, из пустоты подпространства, успела выскочить наша "Морская оса" и ее группа поддержки.
В космос выстрелило две тысячи истребителей и перехватчиков.
На обломки "Морской осы", через три с половиной часа боя, вернулся только я.
На наше счастье, командиры линкоров успели врезать глиссерам — оставив сбитые поля и воронки от попадания тяжелых торпед, иначе даже вся выучка "ос", не дала бы ни малейшего шанса.
От "Морской осы" осталась только кормовая надстройка, отстреленная еще в начале боя — сам корабль, сделав микропрыжок, материализовался внутри защитного пояса экранов "глиссеров", носом — во флагмане, а кормой — в судне поддержки и наведения.
Восемь тысяч человек в мгновение ока превратились в свет, аннигилировав и прихватив за собой кроме двух основных, еще два, "глиссера".
К этому времени, "осы" зажалили насмерть пятерку "крыльевых", потеряв при атаках более полутора тысяч экипажей.
Ну не рассчитаны "осы", даже наши модифицированные "иглы", для борьбы с этими гигантами, не рассчитаны!
Не было бы госпиталей, на орбите...
Керране дерутся молча.
В ИХ эфире только приказы.
НАШ эфир звенел.
Мы матерились, кто-то — молился, а кто-то — плакал.
Умирали все — одинаково.
— У Вас свободно? — Еще одна красавица, с петлицами-змеями, вокруг буквы "пси" — армейские психологи, пожаловали.
— Пошла. Вон. — Сегодня мне можно все.
Я провел в своей "игле", долгих пять суток, оседлав остатки "Морской осы". Пять суток, за которые, Никто не рискнул оторвать свои задницы и заняться поиском выживших и раненных!
Только позавчера, когда из провала выскочил первый линкор соединения, руководство станций рискнуло выйти из-под своей защиты.
Последний "глиссер" мы валили уже своими телами — тяжелые ракеты закончились, а наши коррект — аннигиляторы годились лишь на близких дистанциях...
— Лейтенант?!
— Пошла вон. — Максимально спокойно, вновь отвечаю флотскому психологу.
Надеюсь, мое личное дело они уже изучили.
Рыжая капитан от психологии, покраснела от гнева и решила пойти на пролом.
Зря.
Через минуту Маме Камилле пришлось снова вызывать, правда, не медиков — техников, которые и сняли психушку с люстры, под потолком.
А что?! Там, между прочим, тоже было свободное место!
Пыльновато, конечно, только это проблема Мамы Камиллы, а не моя.
"Игла" шла на острие атаки, расчищая моим... Друзьям? Коллегам? Дорогу к последнему эмиттеру силового поля, сбив который мы оголяли броню в районе основного реактора...
От касательного удара болванкой по левой стороне истребителя, сбрившего крылышко, на котором торчало восемь пустых пилонов для ракет, "Иглу" закрутило и моя очередь ушла в молоко.
Хорошо, не совсем в молоко — бортовой искин, успел рассчитать траекторию и расстрелял турель, от которой я получил гостинец.
В следующее мгновение серебристая птичка "Иглы" коснулась защитного поля и лишилась второго крыла и части хвостового оперения — "Иглы" до сих пор делают многофункциональными, как для космоса, так и для атмосферы.
Пузырь силового поля, съев лишка массы, из фиолетового превратился в зеленый — самое удобное время, врезать, чтобы он лопнул.
Мой ведомый так и сделал.
Эмиттер взорвался, отфутболив меня на орудийную башню, медленно поворачивающуюся в сторону ближайшего объекта.
На этой башне я оставил свой маршевый двигатель — один пес, летать на нем я уже не мог, лишившись дюз, а расстрелять, сбивая наводку — мог запросто!
Видимо, снаряд уже бежал по стволу, когда двигатель, прилипший к металлу, наконец-то взорвался.
Ствол развернуло цикорием и мне ощутимо наподдало под брюхо, выкидывая в открытый космос.
Я с ужасом наблюдал за разворачивающейся в мою сторону турелью, чей выстрел должен был поставить точку в моей летной карьере.
Свезло.
Командир "глиссера", понимая, что "Иглы" его сделали — отдал приказ на самоликвидацию.
Я еще видел, как на месте реактора начал вырастать пузырь яркого света, жадно заглатывающего моих друзей — сослуживцев.
Оторванная башня прикрыла меня от испепеляющего взрыва.
В себя я пришел куском мяса, с вытекшим глазом, смятой правой стороной кокпита истребителя и в полной тишине.
На мои запросы, вопли — ничего!
На маневровых, за сутки, добрался до надстройки — "последней надежды", как ее называли на "Морской осе".
Полностью автоматизированная ремонтно-восстановительная станция, гостеприимно втянула меня в свое нутро — простреленное и искалеченное. Ни о каком ремонте можно было и не мечтать — внутри все превратилось в кучу перемешавшегося железа.
Ни атмосферы, ни связи, ни единой живой души.
Только одноразовый кокон выживания пилота, который и принял меня в свои теплые объятия, предупредив, что его ресурса хватит только на то, чтобы восстановить мне глаз, да ввести болеутоляющее...
— Еще водки? — Мама Камилла, высокая, выше меня на целую голову, черноволосая и кареглазая тарийка, стояла рядом с моим столиком, с бутылкой в руках. — Или, компании?
— Да, непьющий, я. — Со вздохом признался я. — И хочется. И помянуть — надо. А — не могу. Ты прости, Мама Камилла, за все... Пошел я, наверное... Зря я приперся, только народ тебе распугал.
— Распугал. Факт. — Тарийка свинтила колпачок с горлышка бутылки и отхлебнула прямо из горла, как сок. — Не знала бы Вас, землян — убила бы!
— Интересно, — пробормотал я себе под нос, по-русски, — почему каждый Ити считает, что он знает Землян?!
— Я — не каждый! — Мама Камилла угостила меня легким подзатыльником, придержав свою руку, способную за один удар проломить стопку кирпичей, высотой мне по пояс. — Впрочем, ты прав — каждый экстратерриториал действительно мнит себя знатоком Земли. На свою голову.
Наклонившись ко мне, Мама Камилла шепнула мне на ухо: "Моя фамилия — Шолохова!"
Я чуть не свалился со стула.
Теперь стала понятно и то уважение, что окружало владелицу этого заведения и то, что меня никто особо не трогал — связываться с мастер-деструктором Камиллой Шолоховой, пусть даже и в отставке — дураков нет!
И землян, Камилла Ургуновна, действительно знала — даже была замужем за землянином. Точнее и сейчас была замужней...
В ее честь, на Тарии, каждая третья девочка — Камилла!
Натянув свою пилотку, привычно отмахнул честь старшему по званию.
Камиллу улыбнуло.
— После победы, придешь и напьешься! — Подмигнула она мне, убирая мою, едва початую бутылку, со стола. — И не говори, что не доживешь!
Убрав рамку в нагрудный карман своего летного камуфляжа, улыбнулся и пошел на выход.
Три часа боя, это шесть перезарядок.
В реальности, "Морская оса" успела перезарядить наши "Иглы" шестнадцать раз, разрядив свои запасы по полной программе. Потому и отдал приказ о таране капитан Матвеев, милейший Семен Аввакумович, что пуста была "Оса", а бежать — некуда.
Выйдя из бара, я прошел по коридору и, прижавшись к стенке, сполз на пол — перед моими глазами вновь поплыли лица.
Нган Ма, Барт О'Лири, капитан Матвеев и его старпом — Хелена Стефен.
Лица кружились и кружились, а у меня кружилась голова, и, крутился только один вопрос — Почему выжил именно Я?!
— Эй, летун, помощь нужна? — Из остановившегося напротив меня электромобиля высовывалась вихрастая голова, с внеуставной, длинной, прической, по которой можно было сразу опознать орсайца. — Садись, подвезу!
— Мне на девятую палубу... — Попытался было отбрыкаться от помощи я, но от орсайца отделаться не возможно.
— Вот и по-пути! — Парень в новенькой форме научного подразделения "Астрон", выскочил из машины и помог мне устроиться на пассажирском сидении. — Только, если ты не против, заскочим на третью палубу, мне там должны документы отдать. А потом я сразу тебя отвезу на девятую!
В этом все орсайцы — им везде по пути! Даже если они летят в другую галактику, ничто не помешает им заглянуть на Землю и завезти почту или просто передать привет. Зато и любит их так наша федерация, а они платят сторицей.
— Ох ё... — Охнул орсаец, только сейчас разглядев моих "ос". — Простите, товарищ лейтенант! Сейчас же отвезу Вас на девятую палубу!
Элетромобиль, взвизгнув шинами по покрытию, развернулся буквально вокруг самого себя и помчался к ближайшему лифту.
Не слушая моих возражений, вихрастый рядовой "Астрона", довез меня до моих "аппартаментов" за рекордные три с половиной минуты. Из которых две — ушли на спуск в лифте!
— Лейтенант! — Смутно знакомый голос, остановил меня на пороге собственных "аппартаментов" — двух комнатушек, в которых из моих вещей стоял только кокон искина искалеченной "Иглы". — Надо поговорить!
— Пошла вон. — Снова, максимально вежливо ответил я, уже прикидывая, куда ее отправить, если попытается снова перейти в наступление. — Здесь люстр нет...
Психолог покраснела и щелкнула пальцами.
Увы!
Попытка хорошая, но на меня не действует.
Так же, как и не действовало на все две тысячи "ос".
Мы совершенно иммунны к проявлениям пси энергий, направленным на нас.
Нам нельзя внушить, нас нельзя сдвинуть с места, спалить или стукнуть разрядом. Из наших легких нельзя откачать воздух, а нас — засыпать землей.
В следующее мгновение ее унесло в сторону ближайшего санузла — понос ей гарантирован, на пару дней.
Довольный собой, вошел к себе и закрыл за собой дверь.
— Опять?! — Укоризненно поинтересовался искин, чувствовавший проявления, не хуже собаки. — Ох, ну и олух же ты!
— Перец, прекрати! — Потребовал я. — У меня сутки безнаказанности, не забыл? Хочу — в туалет посылаю. Хочу — в койку потащу!
— Что-то я в твоей койке, уже давно никого не видел! — Уел меня Перчик. — Ты еще не забыл, для чего девушки нужны?
Вот же ехида!
Перец мой второй искин. Первым была Ада, с которой найти общий язык я так и не смог, а потому, без сожаления обменял ее, после второго же тренировочного полета. Летать с искином, который тебя нервирует — увольте.
Перчик, прошел со мной все долгих три года войны, горел вместе со мной и застывал от лютого холода, кувыркался, при аварийной посадке на Деве и хлебнул водички, когда мы воткнулись в море на Зете Дракона. Несносный, вредный, заботливый и внимательный — это еще самое малое, что я мог о нем сказать.
Именно с Перчиком, мы и прорабатывали большинство моих проявлений.
— Она снова сюда идет! — В голосе Перчика послышались нотки восхищения. — Самоубийца! Теперь ты просто обязан на ней жениться! Как Настоящий Джентльмен...
— Я просто не открою дверь! — Утихомирил я разошедшегося искина. — У меня нет желания общаться с... этими.
Длинный звонок в дверь я проигнорировал и пошел раздеваться, в надежде, что за шумом воды, все эти звонки и суета улягутся сами собой.
Стоило мне стянуть с себя штаны, как дверь сорвало с петель, и на пороге очутилась уже знакомая мне "психичка".
— Девушка, вы настолько не привыкли слышать слово "Нет"? — Удивился я, разглядывая служительницу психологии и надеясь, что увидев меня голым, она хотя бы отвернется. — Вы не в моем вкусе.
"Психушка" открыла и закрыла рот, сделавшись очень похожей на рыбу, что совершенно не добавило ей ни шарма, ни блеска, ни дополнительных очков.
Тем паче, что рыбу я люблю только жаренную!
— Соизвольте надеть штаны, когда с Вами разговаривает старший по званию! — Рявкнула старший лейтенант медицинской службы, ожидая, что я ринусь исполнять приказ.
Ага, щаз-з-з-з!
— Являясь офицером, хотя и дружественной вам, армии, тем не менее, подчиняться вашим приказам не обязан. — Прищурился я и, подумав, добавил. — Да и не намерен. Тем более — сегодня. Дверь — за вашей спиной, соизвольте покинуть помещение, вызвать техников и оплатить ремонт!
Развернувшись к девушке спиной, прошагал к санузлу и закрыл за собой дверь, игнорируя все звуки, доносящиеся из-за моей спины.
"Серебряные осы", это одно из подразделений истребительной авиации. Далеко не элита, нет. Нам очень далеко до "Манчжурии" или "Иконостаса", вот там сидит элита элит, не скрою. Только их всего — по две сотни и погоды, в "собачьей свалке", они не сделают. Да и держат их, как пробку от всех дырок. Особо любимы эти эскадрильи всяческой спецурой и секретчиками.
На наш век спецопераций тоже хватает и подписками мы увешаны как новогодняя ёлка игрушками, а выговорами — как она же — мишурой, но зато и готовили нас не два года, а полтора, ну а мне так повезло вообще закончить учебку до войны, за полные четыре года.
Правда и летаем мы на "Иглах", а не на новомодных и мускулистых "Звездочках" — фиг их нам кто доверит, с их-то стоимостью и секретностью.
Наслаждаясь, горячим душем, купаясь в облаках горячего пара, вновь и вновь возвращался к минувшему бою. За пять суток бесполезного болтания на куске любимого авианосца, мы с Перчиком проиграли все отрезки нашего последнего боя не по одному разу. И все равно, точил меня червь сомнения, точил и точил. Уж больно просто все получалось. Словно некто, разыграв шахматную партию, пожертвовал 2000-ми пешек, чтобы убрать с поля десяток ферзей. Неравноценный размен, между прочим. Стоимость одного "глиссера", ну никак не меньше пары тысяч "Игл". Даже вместе с авианосцем.
Намылив голову, тихонько позвал Перчика.
— "Грузило" ушло?
— Болтается. — В голосе моего искина, пусть и звучавшего прямо у меня в мозгу, почудилась все нарастающая ярость.
— Гони ее. — Решил я. — Вызывай МП и сдавай с потрохами!
— Есть! — Бодро отрапортовал искин, и я добавил горяченькой водички, кутаясь в шубу белоснежного пара.
