Шестеро были просто верхом правильности, прилизанности и невыносимой скуки.
Судя, по их словам, блестящим глазам и странным улыбкам, мне показалось, что я попал на урок биологии в одиннадцатом классе, когда все мужское население класса предвкушает лекцию еще более смущенного и напуганного препода, о культурно-половом воспитании, не на примере пестиков и тычинок.
Пацан, по сравнению с ними, казался верхом неформальности и стиля, проработанного и продуманного. Да и идиотского хихиканья я от него так и не услышал. Более того, совсем не детские глаза мальчишки пробежались по моему пропыленному плащу, не задерживаясь "мазнули" по лицу и фигуре и вновь уперлись в стоящую на столе рядом с ним, огромную, белую, керамическую чашку.
И, если мое смутное воспоминание мне гадит в мозг, то пацан этот, совершенно точно был Мальчиком-с-пальчик, из моего сна.
И, если сны стали сбываться...
Я принялся нагло и беззастенчиво пялиться на девушек, сидящих за правым столом.
Не скажу, что кого-то из них я видел во сне, но... Два знакомых лица я увидал.
Одному был искренне рад, а вот от второго, лучше бы меня обнесли этой чашей!
Ага-ага.
— Ситаль, ты что творишь... — Дернула меня за плащ, Анна. — Ты их пугаешь...
Пришлось взять себя в руки и развеять хоровод мелких огненных шариков, которые я, в последнее время, приноровился использовать вместо четок.
Испуганными, кстати, "души" не выглядели.
Более того, получив наглядный пример огненной магии, и парни, и девушки примолкли и слегка подались вперед, рассматривая файер-шоу, которое я им едва не устроил, от расстроеных чувств.
— Не молчи. — Потребовала Иланка, замершая у меня за спиной. — Они сами бояться, поддержи их!
— Знакомиться будем завтра. — Я расстегнул и скинул плащ на спинку стоящего рядом со мной, стула. — А сегодня... Гуляем, народ!
Судя по злобному шипу дружной стаи гусей, сказал я совсем не то, что должен был.
Только...
"Да пошло все, ровным ходом!" — Я плюхнулся на стул, притянул к себе блюдо с пятком курооборазных существ и решил занять рот чем-нибудь полезным, пока сдерживаемые маты, пока еще сдерживаются.
Из-под крыши навеса зазвучала странная, ритмичная музыка, с рваным ритмом стиха, по своей сути напоминающего больше всего шумелки Винни-Пуха, в исполнении актера Леонова.
— Они тебя ждали-ждали... А ты... — Торнтон махнул рукой, плюхнулся на стул рядом и схватился за всю курицу, разом, утаскивая к себе на тарелку.
Я ждал, что левый стул займет Анна, но, увы... Эльфику опередила "маленькая заноза в жопе", по имени Малка и девушка, показав фэйри кулак, пришлось занимать последнее пустующее место, чуть в отдалении.
— Ты правильно, про "знакомиться завтра", сказал. — Фэйри довольно потянулась, демонстрируя новый рост и, соответственно, новые размеры. Которые к детским, отношения уже не имели, хоть ты шоры на глаза одевай. — Народ голодный, вечер теплый, пусть расслабяться. А с утра... Сперва с лейтенантом поговори, хорошо?
Набивая желудок вкусняшками, кивал в унисон словам фэйри, понимая, что тут, кажется, мои напарники что-то наделали из ряда вон выходящее и теперь мне все это предстоит разгребать.
Жаль только, что разгрести все, за один удар сердца, можно только ядерным взрывом.
— Остальные, сущие дети, не смотря на весь свой вид. — Малка "выудила" из воздуха электрический чайник и керамический заварник, отодвинула в сторону мой бокал с вином, из которого я успел сделать лишь пару глотков, быстро налила черный чай, в пустую чашку с неудобно широкой ручкой.
— Спасибо, Малка! — Торнтон, совершенно без зазрения совести, схватился за кружку, утаскивая к себе.
Пришлось фэйре наливать чай в стоящий перед ней стакан, с мельхиоровым подстаканником.
Я догадался, кто его приберет себе.
Правильно, Анна.
Пришлось браться за бокал вина, промывать горло и...
— Если бы я так выглядела в пятнадцать, как эти красавцы... Папочка бы меня давным-давно замух отдал!
"Что?! Этим... С косой саженью в плечах, с умильными мордочками и правильными прическами — только пятнадцать?!" — Я чуть не подавился. И сильно пожалел, что на столе не видно водки.
Если я все правильно понял... Я только что попал в самый кошмарный кошмар, предсказанный учеными моего мира, описанный сказочниками моего мира! В глобальный ад, в котором у руля стоят дети, выглядящие, как взрослые...
И, чтобы вытащить этот мир из зада, этих самых детей надо срочно вытащить из этого мира, сдать на обучение крестьянам, ремесленникам, воякам...
Иначе — будет очень плохо.
И мне — в первую очередь. Ну, не привык я, дитя акселерации, видеть во взрослых лицах, детские проблемы! Они же, того и гляди, сейчас пойдут в ножички играть!
Хотя, нет... В "ножички" не пойдут. Испугаются темноты. Испугаются порезаться. Испугаются...
Будь руки чистыми, схватился бы за голову. А так... Только и смог, что отрешиться от услышанного, предпочитая жрать, а не матерится во весь голос.
— Ты меня слушаешь? — Малка, таки, добилась своего и теперь у меня под носом, вместо пустого бокала красовалась пивная кружка, доверху наполненная горячим чаем.
Сидя по запаху, даже индийским!
— Нет. — Признался я, отодвигая пустое блюдо. — Когда я ем, я глух и нем!
— А я — нормальная... — Удивилась фэйри, нанеся мне еще одну душевную травму. — Это с возрастом начинается? Или с опытом приходит?
— Девчонкам тоже по пятнадцать? — Я сделал первый глоток чая, обжог губы и тяжело вздохнул — пить пиво, из пивной кружки — это здорово. А вот горячий чай — как-то не очень... Тяжело, горячо и неудобно.
— Кроме троих. — Фэйри попыталась было ткнуть пальцем в тех, кто старше, но тут пивная кружка продемонстрировала свой адский характер и с грохотом лопнула, заливая меня кипятком, засыпая осколками и превращая в комок боли.
Досталось и Торнтону, и самой Малке.
Судя по притихшей молодежи, устремившей свои испуганные взгляды на одну из хорошо мне знакомых личностей, нечто такое уже случалось. И виновницей тому была именно та писаная красавица, которую я, в свои годы, терпеть не мог. Но, не пересекаясь, мы и не конфликтовали.
Удержав за зубами забористый мат, просящийся наружу, кисло улыбнулся — демонстрируя, что мне и больно, но вот, терплю и не дергаюсь.
Анна, оставшаяся не пострадавшей в следствии козней пострадавшей Малки, попыталась одновременно выглядеть и печальной, сочувствующей мне, но улыбка посрамления соперницы, так и оказывалась на ее губах, стоило эльфийке слегка забыться.
— Сейчас я все исправлю! — Малка затрепыхала своими бутафорскими крылышками, махнула тоненькой ручкой, и пивная кружка начала собираться из осколков и вновь наполняться парящим кипятком.
Брюки, конечно, высохли.
Зато по спине побежали сонмы мурашков размером с добрый кулак, готовясь к срочной эвакуации — "восстанавливать" кружку, молодая фэйри начала на уровне моих глаз...
Так что, сами понимаете, не успела кружка обрести свою целостность, как тут же грохнулась вниз, стукнулась о стол и вновь разлетелась на острые осколки.
Хоббиту хватило ума сложить "два и два". Малке — нет.
А я успел поставить "купол".
Визг дважды обваренной волшебницы пробился через защиту, ввинчиваясь под череп не хуже "атомной сирены".
"Живые души" замерли, готовясь к новому витку, точнее, новой серии их любимого сериала, блеском глаз требуя "Давай, Малка"!
И Малка — "дала"!
Увидев, что она собирает кружку во-второй раз, я закрыл глаза, "сбросил" купол, схватил мохнолапа за шиворот и постарался выйти из зоны поражения осколками одним прыжком.
Упал, придавил своей немалой тушкой жалостливо пискнувшего хоббита и открыл глаза.
Успел очень вовремя — именно в этот момент Малка пролетала над нами спиной вперед, прижимая к груди тяжелую пивную кружку, на треть, наполненную горячим чаем.
Фальшкрылья загнулись в обратную сторону, круглые, удивленные глаза выражали крайнюю степень удивления, растрепавшаяся прическа изображала из себя ореол великомученницы.
Метров через пять, фэйри справилась с неуправляемым полетом, самым обычным своим способом — просто исчезла "здесь", чтобы появиться "там".
Если я когда-нибудь научусь этому фокусу, то мои желания обзавидуются моим возможностям.
Пивная кружка, лишившись своей спутницы, чинно и благородно долетела стены дома, врезалась в нее и, оставив вмятину, упала на асфальт, чуть позвякивая и перекатываясь с боку на бок.
Успевшая поправить челку Малка, с прытью заправского гепарда, добралась до кружки одним прыжком, подхватила ее за ручку двумя руками, изобразила напряжение всех своих сил и потащила злополучный предмет культурного распития спиртных напитков, в мою сторону, отчаянно хлопая прозрачными крылышками.
— Вот! — Ткнула она мне в руки кружку. — Теперь ее никто не разобьет!
И победно развернулась в сторону сидящих за столами и ожидающих продолжения банкета, "живых душ".
Попытавшись удержать стеклянную кружку одной рукой, я понял, что не зря Малка так пыхтела и выбивалась из сил, но было поздно: богами проклятая кружка вывернулась у меня из пальцев и полетела вниз, прямо на ногу...
— Цельный алмаз, армированный, для крепости, золотыми и серебряными нитями! — Провозгласила Малка именно в тот момент, когда встретились кружка и нога, а я, все-таки, не сдержался...
Кружка не пострадала, а вот нога и мое эго, и без того невеликого мнения о своем владельце, и вовсе попыталось спрятаться на дне улиточного домика, демонстрируя свое презрение к бренному миру, тупому хозяину и злой фэйри, которая никак не могла научиться слову "стоп".
Сапог я успел снять до того момента, как нога стала стремительно опухать, намекая если и не о переломе, то об ушибе — совершенно точно.
— Я лечить не умею! — Малка сразу побледнела и спряталась за спиной Анны, оставляя поле битвы более сведущим.
Анна нахмурилась, а хоббита я и сам едва не убил, едва он схватился своей граблей за мою ногу, ткнул в быстрорастущую шишку и заявил с видом знатока:
— Перелом. Однозначно!
— Можно? — "Девушка-шутница", от которой я старался держаться как можно дальше, сейчас стояла напротив меня, ожидая моего решения. — Я умею.
В "моем" городе, таких подробностей об Ирине я не знал. Хотя и пили пиво в одних и тех же компаниях, но она предпочитала других парней, так что...
— Только не убей меня. — Я улыбнулся через силу. — Пожалуйста.
Руки у Ирины оказались удивительно прохладными, легкими и умелыми. Они едва касались натянувшейся кожи, вроде и делая больно, но делая это, как-то удивительно нежно.
— Ушиб. Сильный, но без перелома. Ногой пошевели...те. — Ирина сама смутилась своей наглости. — Простите.
— Если на "ты" — с уважением, тогда все нормально. Да и врачу многое прощается. — Я выдавил улыбку, хотя без прохладных ладошек боль накатила второй волной и отступать уже не собиралась. — Так что... Я — Ситаль, приятно познакомиться!
— Меня зовут Ирис. — Жгучая брюнетка вновь наклонилась над моей ногой, пряча вдруг полыхнувшие розовым, щечки. — И это не я... С кружкой.
Прикусив губу, шумно выдохнул.
— Верю.
Ирина превратилась в Ирис... Вот, что хочешь, то и думай!
— Сегодня повязка и "на холод", а потом компрессы и "сухое тепло". — Ирис замерла, вспоминая что-то, о чем я даже понятия не имел. — Первые три дня — покой, потом будем посмотреть.
Если бы я не знал, о чем идет речь, тоже бы, наверное, взялся за оружие, как Анна и Торнтон,
Пришлось переводить на общепринятый, иначе Ирис могла пострадать, и отнюдь не метафизически: мохнолап, например, уже примеривался огреть ее по черепу, сзади, а Анна... Ну, не понимаю я, чем эта эльфийка владеет. Понятие "менталистка" говорит мне столь же мало, как понятие "филумения", простому смертному слесарю, уже поправившемуся после выходных. С одной стороны, вроде, как и с мозгами что-то связано...
Успокоив взволнованные стороны, потребовал своей светлости кусок бинта, на повязку и был повергнут в ступор, когда Ирис достала из обычной, автомобильной аптечки, принесенной кем-то из "живых душ", бобину эластичного бинта, чуть желтоватую, но своих свойств не потерявшую и, вновь склонившись над моей, уже почти черной ногой, быстро забинтовала ее, отчего-то старательно пряча лицо.
Удивительно, но от тепла ее рук стало так спокойно, что я и думать забыл и о боли, и о доброй сотне проблем, что будет меня ждать уже сегодня утром.
Ирис, в моей реальности — упорно крашеная блондинка, точно знающая с какой стороны надо открывать бочку с дегтем, чтобы получить свою ложку меда, тяжело вздохнула и начала медленно и очень художественно заваливаться на землю, орошая все вокруг себя хлещущей из носа, кровью.
Я никогда не понимал, да и, скорее всего, никогда не пойму женщины. Во-первых, мне искренне хочется жить. Во-вторых, мне проще принять человека, чем переделывать его под себя. В-третьих, если женщине что-то взбредет в голову, мужское дело — остаться в живых, когда скандал разразится. А уж в том, что скандал разразится, можно даже и не сомневаться!
Первой, на помощь потерявшей сознание девушке, пришла наша, неотразимая и буйная по защите своих прав — Малка.
Фэйри во всей своей красе продемонстрирвала свою силушку и реакцию: упасть на землю Ирис не успела, взмыв на полметра от земли и замерев, под углом градусов в 10. К сожалению, вниз головой.
Анне пришлось шикнуть, мне изобразить злость, а мохнолапу не повезло снова — маленькая фэйри, перевернув коротко стриженую брюнетку вверх головой, отправила замершую бессозная прямо в его короткие, волосатые, ручки.
Тут и Илана нарисовалась, словно они, напару с мелкой язвой, все заранее отрепетировали и теперь Торнтон выглядел очень плохо, ожидая чего угодно, от своей избранницы.
Если представить себе все произошедшее в виде картины, то получится эдакая тайная вечеря, в которой все через пятую точку... Осталось выбрать главгера и главгада, тогда все станет еще запутанней и хуже.
Торнтон унес Ирис в ее комнату, а потом, вернувшись, замер, испуганно ковыряя носком сапога утрамбованную почву, на месте "соседской" пятиэтажки.
Вот, чуял я, что все не так просто, чуял!
Но верил, что "племя молодое, незнакомое", окажется умнее меня.
Не оказалось.
Из здоровенного, стоквартирного дома, эти... Чудесные люди отремонтировали всего два десятка, предпочитая существовать по типу "в тесноте, да не в обиде".
Так что, жить мне предполагалось... В квартире, которую я выберу себе сам, а мне ее, "быстренько" помогут привести в божий вид.
Краснея и смущаясь, Торнтон проболтался, что Анна готова поделиться своей квартиркой, а в квартирку к Малке, он не рекомендует даже заглядывать, уж не говоря о том, чтобы там провести хоть одну ночь.
Радуясь, что "волшебное девичье воинство" убежало приводить в порядок Ирис — надеюсь, они ее не убьют, как конкурентку — мохнолап много что рассказал, видимо достаточно натерпевшись от женского племени, за все то время, пока меня не было рядом. И, если рассказанное Торнтоном правдиво хоть на тридцать процентов, с сегодняшнего утра меня ждет кошмар в чистом виде. Плохо, что зная хоббита, верить в "тридцатипроцентную" правду было сложно. Хоббит мог приврать и прихвастнуть, когда дело касалось исключительно его самого и, конечно же, рыбалки. Во всем остальном — врать бедолага просто не умел! Стоило ему упорхнуть на крыльях фантазии, как... Вместо красочного описания, начинался такой кошмарный ужас косноязычия, что он и сам, махнув рукой, признавался, что врет.
