Нет, сегодня я не смогла бы заставить себя убить курицу. Мужчинам придется довольствоваться тем, что попадется под руку утром.
Джейми тоже обратил внимание на кур, но подумал о другом.
— Ты вспомнила кур миссис Баг? — произнес он с грустным юмором. — Малыша Джема и Роджера Мака?
— О, Боже! Бедная миссис Баг.
Когда Джему было пять лет или около того, ему поручили каждый божий день пересчитывать кур, чтобы знать наверняка, что они все вернулись в курятник на ночь. После чего, конечно же, дверь плотно закрывалась, чтобы не проникли лисы, барсуки или другие хищники — любители курятины. Только вот Джем не запер. Всего лишь раз, но его оказалось достаточно. В курятник залезла лиса — это была жуткая кровавая бойня.
Полнейшая ерунда, что человек — единственное существо, убивающее ради удовольствия. Возможно, всё семейство псовых научилось этому от людей: лисы, волки и, в теории — домашние собаки тоже. Стены курятника были буквально покрыты кровью и перьями.
— О, мои детки! — причитала миссис Баг, а слезы, как бусины, скатывались по ее щекам. — О, мои бедные детишки!
Джем, которого позвали на кухню, не смел поднять глаза.
— Мне жаль, — уставившись в пол, шептал он. — Мне, правда, жаль.
— Что ж, так и должно быть, — сказал ему Роджер. — Но сожаление тут не поможет, да?
Джемми молча покачал головой, и глаза его наполнились слезами.
Роджер откашлялся с грозным раскатом.
— Ну, значит, так. Если ты настолько большой, что тебе доверяют работу, значит ты достаточно взрослый, чтобы отвечать за последствия, раз нарушил это доверие. Понимаешь меня?
Было очевидно, что Джем ничего не понял, но, всхлипывая, он усердно качал головой.
Роджер протяжно вдохнул носом.
— Я имею в виду, — проговорил он, — что собираюсь выпороть тебя.
Маленькое круглое личико Джемми побелело. Он моргнул и изумленно посмотрел на свою маму.
Брианна, было, двинулась к нему, но у нее на предплечье, останавливая, сомкнулась рука Джейми.
Не глядя на Бри, Роджер положил ладонь на плечико Джема и решительно развернул его к двери.
— Ладно, приятель. На выход, — он указал на дверь. — Вперед, к хлеву, и жди меня.
Джемми громко сглотнул. Лицо малыша болезненно посерело, когда миссис Баг принесла первый пернатый трупик, а последующие события нисколько не улучшили его цвет.
Я думала, что его стошнит, но обошлось. Плакать он перестал и заново начинать не собирался, но, казалось, весь съёжился, сгорбив плечики.
— Иди, — сказал Роджер, и тот ушел.
Когда Джемми с опущенной головой поплелся на улицу, он выглядел, как идущий на казнь заключенный, и я не знала, смеяться мне или плакать. Поймав взгляд Брианны, я увидела, что та борется с похожими чувствами: она выглядела расстроенной, но уголок рта подрагивал, поэтому ей пришлось поспешно отвернуться.
Роджер очень тяжело вздохнул и, расправив плечи, пошел следом.
— Христос, — пробормотал он.
Джейми молча стоял в углу и не без сочувствия наблюдал за происходящим. Он слегка пошевелился, и Роджер взглянул на него. Джейми кашлянул.
— М-м-пфм. Знаю, что это в первый раз... Но, думаю, лучше сделать это пожестче, — тихо произнес он. — Бедный парнишка чувствует себя ужасно.
В изумлении Брианна искоса на него посмотрела, но Роджер кивнул, и его вытянутые в угрюмую линию губы немного расслабились. Расстегивая на ходу ремень, он отправился вслед за Джемом.
Мы втроем неловко стояли в кухне, не зная, что нам делать дальше. Брианна, прямо как Роджер, со вздохом выпрямилась, встряхнулась, словно собака, и потянулся за одной из убитых куриц.
— Их можно есть?
Для проверки я потыкала одну из кур — плоть под кожей была мягкой и вялой, но она еще не начала отделяться. Взяв петуха, я его понюхала: ощущался резкий и сильный запах засохшей крови и кислый душок излившихся фекалий, но сладковатой тухлятиной не пахло.
— Думаю, да, если тщательно их приготовим. Часть мы потушим, а остальное отварим для бульона и фрикасе, но вот перья никуда не годятся.
В то время как миссис Баг пошла прилечь, Джейми отправился в погреб за луком, чесноком и морковкой, а мы с Брианной принялись за грязную работу — стали ощипывать и потрошить жертв. Мы практически не разговаривали, изредка буркая что-нибудь по ходу работы. Но когда Джейми вернулся и поставил корзинку с овощами на стол возле Бри, та подняла на него глаза.
— Это же поможет? — спросила она серьезно. — Правда?
Он кивнул:
— Когда сделал что-то плохое, то чувствуешь себя паршиво и хочешь все исправить, да? Но исправить нечто подобное никак не возможно, — Джейми указал рукой на груду мертвых кур. Начали появляться мухи: они ползали по мягким перьям.
— Лучшее, что ты можешь сделать — это ощутить, что искупил свою вину.
Через окно донесся приглушенный вопль. Брианна инстинктивно вздрогнула, но потом тряхнула головой и, отмахиваясь от мух, потянулась за курицей.
— Я помню это, — я сказала мягко, вернувшись от образов минувшего. — Уверена, что Джемми тоже.
Джейми тихо усмехнулся, после чего замолчал. Я чувствовала, как его сердце бьется за моей спиной, медленно и уверенно.
МЫ ВСЮ НОЧЬ поочередно дежурили по два часа, так, что либо Джейми, либо Йен или я оставались в сознании. Джон Смит казался надежным, но существовала вероятность, что кому-то из команды 'Чирка' взбредет в голову освободить моряков из трюма в надежде, что это сможет спасти их от грядущего повешения за пиратство.
С полуночным дежурством я справилась достаточно хорошо, но подниматься на рассвете пришлось с трудом. Пробуждаясь, я отвоевывала свой путь, выбираясь из глубокого колодца, выстланного мягкой черной шерстью, а болезненная усталость цеплялась за мои израненные и скрипучие конечности.
Как только я вылезла из застеленного одеялом гамака, в него тут же завалился Джейми, и, несмотря на острое рефлекторное желание опрокинуть его оттуда, а самой забраться обратно, я слегка улыбнулась. Либо он был полностью уверен в том, что я могу продолжать дежурство, либо он уже готов был умереть от усталости и морской болезни. 'Или и то, и другое', — подумала я, поднимая морской офицерский плащ, который Джейми попросту с себя сбросил. Это единственная вещь, которую в нынешней ситуации можно назвать прибытком: жуткий плащ прокаженного мертвеца я оставила на борту 'Чирка'. Этот был гораздо лучше: сшитый из новой темно-синей толстой шерсти, на алой шелковой подкладке, и по-прежнему хранящий изрядное количество тепла от тела Джейми.
Поплотнее завернувшись в плащ, я погладила мужа по голове, чтобы посмотреть, улыбнется ли он во сне, — его губы слегка дрогнули в улыбке — и, зевая, побрела в камбуз.
Еще одним небольшим кушем стала металлическая банка хорошего чая 'Дарджилинг' в буфете. Перед тем, как отправиться в постель, я развела огонь под котлом с водой, и сейчас она была горячей. Я зачерпнула кипяток раскрашенной фиалками чашкой — очевидно, из личного сервиза капитана.
Чай я взяла с собой наверх и после делового обхода палубы остановилась взглядом на паре матросов, находящихся на дежурстве — мистер Смит держал штурвал. Стоя у поручней, я пила свой ароматный трофей и наблюдала за утренней зарей, выходящей из моря.
Если кому-то вдруг приспичило бы сосчитать благодати (и, как ни странно, возможно, мне самой), то этот момент оказался бы из их числа. Мне приходилось видеть рассветы в теплых морях. Они напоминали раскрытие некого невероятного цветка: великолепное медленное распространение тепла и света. Северный восход, словно неторопливое открытие двустворчатой раковины, был холодным и нежным, небо переливалось перламутром над бледным серым морем. Мне подумалось, что в этом ощущается что-то интимное: будто оно предвещало день, полный тайн.
Как только я всецело погрузилась в эти поэтические размышления, их прервал возглас: 'Вижу корабль!' — прозвучавший прямо надо мной. Расписанная фиалками фарфоровая чашка капитана Стеббингса разбилась о палубу, и, развернувшись, я увидела на горизонте позади нас верхушку белого треугольника, который с каждой секундой становился все больше.
СЛЕДУЮЩИЕ НЕСКОЛЬКО МИНУТ походили на граничащую с фарсом комедию, когда я ворвалась в капитанскую каюту настолько взволнованная и запыхавшаяся, что была не в состоянии что-либо делать, кроме как ловить ртом воздух, как безумный Санта-Клаус: 'Эй!... кр... Эй!'. Джейми, обладающий способностью мгновенно вскакивать и пробуждаться даже от глубокого сна, именно так и сделал. Он тут же попытался выскочить из постели, забыв в этот стрессовый момент, что находится в гамаке. Когда он, матерясь, наконец, поднялся с пола, по палубе уже грохотали ноги, а остальные матросыс 'Чирка', более ловко поднявшиеся из своих гамаков, бежали смотреть, что там происходит.
— Это 'Чирок'? — спросила я Джона Смита, напрягая глаза, чтобы рассмотреть. — Вы можете сказать?
— Да, — проговорил он рассеянно, искоса посмотрев на парус. — Или, скорее, нет. Сказать-то я могу, но это не 'Чирок'. У него три мачты.
— Поверю вам на слово, — с такого расстояния приближающийся корабль выглядел, словно трепещущее облако, несущееся к нам над водой; я до сих пор не могла различить его корпус.
— Нам же не нужно бежать от него, правда? — спросила я Джейми, который откопал в столе Стеббингса подзорную трубу и, сильно нахмурившись, изучал нашего преследователя. В ответ он опустил трубу и покачал головой.
— Не имеет значения, нужно нам или нет, у нас нет никаких шансов.
Он передал трубу Смиту, который, приложив ее к глазу, забормотал:
— Флаги... На нем нет реющих флагов...
От этих слов голова Джейми резко вздернулась и повернулась, и тут я поняла, что на 'Питте' все еще развевался 'Юнион Джек' (флаг Великобритании — прим. пер.).
— Это же хорошо, тебе не кажется? — спросила я. — Безусловно, они не станут беспокоить военный корабль.
Джейми и Джон Смит — оба явно сомневались в логичности подобного заявления.
— Если они подойдут на близкое расстояние, то, вероятно, заметят нечто подозрительное, и это будет не кит (тут игра слов: по-английски fishy — это нечто подозрительное, но и рыбное — прим. пер.), — сказал Смит. Он покосился на Джейми. — Все же... Может, подумаете о том, чтобы надеть капитанский мундир? Это может помочь... На расстоянии.
— Если они подойдут настолько близко, то это будет бессмысленно в любом случае, — с мрачным видом сказал Джейми.
Ненадолго задержавшись у поручней в рвотном позыве, он все же скрылся и мгновения спустя вернулся. В униформе капитана Стеббингса он выглядел замечательно — если отойти подальше и прищуриться. Но, поскольку Стеббингс был, пожалуй, на фут ниже Джейми и гораздо круглее в средней части, то мундир сильно обтягивал плечи и болтался вокруг талии. Из рукавов мундира и штанин выглядывали рукава рубашки и чулки, причем в гораздо большей степени, чем обычно. А бриджи, чтобы они не упали, Джейми затянул портупеей, многократно собрав их на поясе в складки. Я заметила, что теперь он щеголял капитанским клинком и двумя заряженными пистолями — так же, как и своим собственным дирком.
Увидев своего дядю в таком облачении, Йен вскинул брови, но Джейми пристально на него посмотрел, и племянник промолчал, хотя выражение его лица просветлело впервые с тех пор, как мы наткнулись на 'Питт'.
— Не так уж и плохо, — ободряюще сказал мистер Смит. — Может, все же попытаться проявить наглость, а? Ничего не потеряем, в конце концов.
— М-м-пфм.
— Юнец стоял на палубе в огне, откуда убежали все (Фелиция Доротея Хеманс, стихотворение 'Касабьянка' переведено дословно — прим. пер.), — проговорила я, заставив Джейми перевести свой пристальный взгляд на меня.
Повидавши Гвинею Дика, я уже не переживала, что Йен со своими татуировками и прочим не пройдет проверку, как матрос на королевском флоте. Остальная часть моряков с 'Чирка' была вполне безупречна. Мы могли бы выйти сухими из воды.
Теперь приближающийся корабль подплыл достаточно близко, чтобы я смогла разглядеть его носовую фигуру — черноволосую женщину, которая, казалось, сжимала...
— То, что она держит, и вправду змея? — с сомнением спросила я. Йен подался вперед, прищурившись из-за моего плеча.
— У нее есть клыки.
— Как и у корабля, парень, — Джон Смит кивнул на судно, и в этот момент я увидела, что действительно так и было: длинные морды двух маленьких латунных пушек торчали из носа корабля, а когда ветер погнал его к нам под небольшим углом, то стали видны и орудийные порты (почти квадратные отверстия, вырезанные в бортах — прим. пер.). Они могли быть, а могли и не быть настоящими: на бортах торговых кораблей иногда рисовали фальшивые орудийные порты для предотвращения нападений.
Однако носовые пушки были настоящими. Одна из них выстрелила с облачком белого дыма, и небольшое ядро плюхнулось в воду рядом с нами.
— Это вежливо? — с сомнением спросил Джейми. — Он типа подает нам сигнал?
Очевидно, нет: обе носовые пушки пальнули одновременно, и ядро пробило один из парусов у нас над головами, оставив огромную дыру с опаленными краями. Мы изумленно глазели на нее.
— Что он там себе думает, стреляя в королевский корабль? — возмущенно воскликнул Смит.
— Он думает, что он чертов приватир, и хочет захватить нас — вот что! — проговорил Джейми, отходя от шока и спешно раздеваясь. — Спустите флаг, ради Бога!
Смит тревожно переводил взгляд между Джейми и приближающимся кораблем, у поручней которого маячили мужчины. Вооруженные мужчины.
— У них есть пушки и мушкеты, мистер Смит, — сказал Джейми, с размаху швырнув за борт свой мундир, который устремился навстречу волнам. — Я не стану с ними сражаться за корабль Его Величества. Спускайте уже этот флаг!
Мистер Смит побежал и принялся перебирать бесчисленные веревки, чтобы отыскать ту, которая присоединена к флагу. Очередной 'бум' послышался от носовых пушек, но на этот раз счастливая волна погрузила нас во впадину между гребнями волн, и оба ядра пролетели над нами.
Флаг с грохотом начал спускаться, осев на палубу бесславной кучкой. Я испытала мгновенное возмущение, рефлекторный порыв броситься и поднять его, но остановила себя.
— Что теперь? — спросила я, с беспокойством глядя на корабль. Он был настолько близко, что удавалось рассмотреть фигуры канониров, которые, наверняка, уже перезаряжали носовые латунные пушки и повторно наводили их. А позади них мужчины, стоявшие у поручней, на самом деле щетинились оружием. Мне показалось, что я разглядела мечи и сабли, а также мушкеты и пистоли.
Канониры остановились: один из команды стал указывать через поручни, и, повернувшись, закричал кому-то сзади. Затенив глаза рукой, я заметила, как на вздымающихся волнах плавает капитанский мундир. Казалось, что это сбило с толку приватир: я увидела человека, запрыгнувшего на нос и пристально смотрящего на нас.
'Что теперь?' — размышляла я. Приватирами могли оказаться все кому ни лень, начиная от профессиональных капитанов, плавающих на основании каперского свидетельства (это правительственный документ во времена парусного флота, разрешающий частному судну атаковать и захватывать суда, принадлежащие недружественному государству, а также обязывающий предоставлять их адмиралтейскому суду для признания призом и для продажи. Охота за неприятельскими судами при наличии каперского свидетельства считалась уважаемым занятием, сочетающим патриотический порыв и прибыль, в противоположность несанкционированному государством пиратству, осуждавшемуся повсеместно — прим. пер.), выданного тем или иным правительством, и заканчивая отъявленными пиратами. Если судно, висящее у нас на хвосте, относилось к первому варианту, то были шансы, что мы вполне сойдем за пассажиров. Если к последнему, то они запросто могли бы перерезать нам глотки и выбросить нас в море.
