Чесались и руки, и язык — руки просились в свои управляющие перчатки, а языку хотелось отдать одну-единственную команду: "Прыжок"!
— Грузовой отсек у Тебя, Хозяин, маловат. — Пожаловалась Йари, устраивая свою пятую точку на подлокотник моего кресла. — Не все войдет, что хотелось бы. Можно я, вторую каюту пока под груз займу?
Дождавшись моего разрешающего кивка, она испарилась.
Вот ведь противная девчонка мне досталась: как только я не один, так она сразу и "огоньку" подбросить может, оставляя после себя ожоги, да и одеждой пренебрегает начисто, словно дразня окружающих.
Ну и меня, заодно.
Нет, срочно надо найти негорючий материал и сделать парочку замечательных, упругих, длинных, гибких, розог.
— Кат. — "Восьмилап" пробился через все запреты и теперь смотрел на меня с экрана, чуть повернув головогрудь и выглядел очень задумчивым. — Жаль, что поговорить не удалось. Но... Я принимаю Твое решение и радуюсь вместе с тобой. Тахаккен, Кат!
Экран мигнул и погас, оставляя меня в ступоре.
Вот и сподобился я отцовского благословения, от "восьмилапа". Да еще, судя по щелчку педипальпами, не простого "паучка", а как минимум — "отца новой семьи"!
Качая головой, развернул "Мышку" и из озорства, облетел "Арию", почти чиркая ее борта кончиком своего крыла и беспокоя ее жителей.
Ух, как они заверещали!
За два часа, Йари превратила двух местную рубку в одноместную, "перетасовала" по-новому, приборы, как основные, так и дополнительные и вспомогательные, расставив их несколько в ином порядке, но стало значительно просторнее, да и некоторые показатели, которые я раньше спокойно мог зевнуть, по причине их расположения — теперь оказались на своих местах.
Кресло тоже изменилось, стало чуть шире и заметно тяжелее. Старый шлем остался все таким же здоровенным, но теперь его украшал очень презабавный рисунок, превращая обычный предмет в произведение искусства: снаружи шлем превратился в голову богомола, с огромными фасетчатыми глазами и открытой пастью, усеянной мелкими, острыми зубами!
"Н-да! Попугая с зубами я уже видел... Почему не стать зубастым — богомолу?"
Пока вертел шлем в руках, Рабыня выключила свет и, если бы я не знал, что именно держу в руках, то... Побежал бы знакомиться с туалетом: краска оказалась светящаяся, да еще и с эффектом пульсации — мерцания!
Не по себе держать в руках страшную голову насекомого, еще и тебе подмигивающую, каждые три пульсации и улыбающуюся — каждые девять!
Но идея мне понравилась!
Дав себе зарок, сперва снимать шлем, а потом включать связь — развернул "Мышку" прочь от Земли, в сторону, противоположную той, откуда прилетели "концертные" рейдеры и "дал копоти", одновременно уходя в маскировку.
— Хозяин... Давай уже, командуй! — Йари пританцовывала на месте, от нетерпения. — Ну, давай-же, давай!
— Прыжок. — Привычно скомандовал я и сердито засопел: ничего не изменилось. — Йари!
— Я пошутила! — Элементаль хлопнула длинными ресничками и хлопнула в ладоши. — В Путь!
Завертелись силовые поля, окутывая "Мышку" и звезды замерли.
— Хозяин, как новое кресло? — Рыжая замерла, словно действительно ждала моего ответа. Ведь знала же, знала, что кресло у нее действительно получилось просто бесподобным!
— Бесподобно. — Вздохнул я, признавая и так очевидный факт. — Ты просто супер-элементаль, Йари. И откуда у тебя такие способности, осмелюсь спросить?
Сняв шлем, активировал экран и принялся любоваться видами, открывающимися на этой дороге.
Сомневаюсь, что кто-то еще пожелал бы лететь прочь от цивилизованного мира, подальше от удобных средств связи и тысячи друзей, способных в любую секунду подставить свое крепкое плечо.
Не привык я к таким вещам.
Не привык и привыкать не хочу!
Я не нуждаюсь ни в помощи, ни в поддержке. Всего лишь хочу идти по своей дороге. И я не виноват, что моя дорога — перпендикулярна Вашим.
— Личное послание от Его превосходительства Грэма Стойкого, начальника пограничной службы Тримирья. — Йари прыснула в ладошку. — "Приглашение в силе, Наемник!"
Чую я, розги из разряда "излишество", переходят в разряд "необходимость"!
Одно из светил, у меня на глазах, сошло со своего насиженного места и устремилось навстречу маленькой черной точке, внося в упорядоченный звездный танец разлад и суматоху. Замерло... и поспешило вернуться на свое место!
Этот, все удлиняющийся маятник повторился еще трижды, прежде чем светило коснулось черной точки и исчезло, втянувшись в нее.
Очередью, вслед за Звездой, на черную точку посыпались мелкие клубочки планет, исчезая без единого эффекта.
Последняя планета, словно притормозила перед тем, как ахнуть в неизвестность и обреченно повалилась следом за товарками.
Ахнула!
Мир содрогнулся, а нажравшаяся черная точка исчезла, словно и не было ее вовсе.
Вот и смотрите правде в глаза: что мы знаем о космосе, его правилах, константах и параметрах!
Нихрена мы не знаем, с нашей людской логикой, обезьяньей наблюдательностью и человеческой леностью. Пауки и те, сделали шаг вперед намного дальше, быстрее и проще, чем мы, застрявшие на теории относительности.
Спасибо хоть ядерную энергетику подняли; поклон низкий, что ядерную войну не развязали!
Чувствуя, что вновь погружаюсь в хорошо знакомое мне ощущение мелкой злобы, глубоко вдохнул и не спеша — выдохнул, успокаиваясь.
Черная точка выросла у меня на пути и отстрелялась прямо по курсу, уже хорошо знакомыми мне планетами и Звездой, перенеся их с места на место быстрей, чем "Мышка" пожирала световые секунды.
Звездная система растолкала пушистое облачко сиренево-красной туманности, рассыпалась и вновь собралась воедино.
Несколько секунд и система замерла, как на фотографии.
"Мышка" проскочила ее, и мне осталось только гадать, что же на самом деле только что произошло, что я видел и какие будут изменения для Солнечной системы, в целом.
Круги по воде имеют свойство расширятся, хоть и сглаживаясь с расстоянием и временем. Изменения все равно будут, осталось только понять, какие именно и не пора ли мне бросать все и возвращаться, вопя благим матом "Волки"!
Здравый смысл предпочитал помалкивать, как всегда он это делал в сложных случаях, а интуиция махнула рукой и предложила не заморачиваться: Волне Возмущений до Земли добираться пару световых лет, а службы колонизации и карантина приучены вертеть головой во все стороны, ожидая подвоха.
Отключив экран, почесал ухо и сделал то, что делает любой нормальный человек, когда его душа чиста, глаза слипаются и слово "надо" не висит дамокловым мечом.
Лег спать.
Перед тем как уснуть, успел хохотнуть, про себя, что по закону жанра, любо обнаружу в постели притаившегося "зайца", точнее — "зайчиху", конечно же; либо поспать мне не дадут, торжественно напав и выдернув и из прыжка, и из сладкого сна.
"Выдернуть" корабль из прыжка пока еще ни у кого не получалось — лишь не дать уйти в прыжок.
А насчет "зайчихи"...
Ага, Йари очень любит соперниц! Особенно живых и горячих! Ну, я хотел сказать мягких и живых! Уж скорее я обнаружу в постели живого ужа или ежа, чем прокравшуюся на борт, девушку.
Мне снился старый сон, повторяющийся каждый год, без изменений и вариаций, знакомый и родной моему сердцу.
Сон-сказка, сон-мечта, сон-чудо...
Сон, что когда-нибудь станет реальностью для живущих разумных.
Сон-предсказание.
В небе над моей головой, угольно-черном небе летней степи, рассыпался целый ворох золотых, серебряных, жемчужных и бирюзовых, Звезд. Они мигали, мерцали в нагретом воздухе и гипнотизировали, вытягивая мое сознание из такого удобного и мягкого тела, растянувшегося на старой и драной раскладушке, закинув руку за голову.
Вот, словно невидимый хлебороб, зачерпнул золотые зерна и широко раскинул их, по пологой дуге. За семенами потянулись длинные хвосты и звезды стали зелеными и красными, сапфирово-синими. Мир закружился и черный небосвод стал серебристым, разделенным по центру золотым веретеном, на которое наматывается ровная нить, полная искрящихся звезд...
Жаль, что никогда я не видел, что находится "над" и "под" этим веретеном.
Мне кажется, что низ веретена уходит так далеко вглубь всего бесконечного пространства, что нить будет заполнять веретено бесконечно долго, миллиарды и миллиарды лет, пока неведомая мне прядильщица не решит, что веретено полнехонько, и, взмахнув страшными, черными ножницами, отрежет нить и уберет веретено в уголок или, отдаст его швее и золотая нить станет бесконечно длинным, причудливым узором на детской сорочке...
Это мои желания и страхи.
Я твердо знаю, что придет время и я увижу сон весь, без купюр, лакун или собственных идей.
Сон будет прекрасен, полон чудес и таинств.
И пусть я буду лишь бесплотным духом, что смотрит на все со стороны, жалким наблюдателем, но... Я буду чувствовать это чудо всеми своими спящими органами чувств!
...В прыжке, подобном тому, что я ушел вместе с Йари, есть только две опасности: скука и плохой напарник.
С моей Йари никогда не соскучишься, ибо эта дамочка слишком близко к моему собственному сердцу и умудряется чувствовать и понимать все окружающее, не хуже меня.
Ну а самое лучшее средство от скуки — Творчество!
Вышивка мне никогда не давалась, лепка и рисование — совершенно не для моих ограниченных мозгов. Вот и остается моделирование.
Эпоху танков и самолетов я уже давно прошел, так что с радостью взялся за крепости.
В общем, все как в том, старом, Советском анекдоте: "если бы я не знал, что рыбалка успокаивает нервы — давно бы ее бросил, к такой-то матери!"
Не получались у меня крепости.
Ни из бумаги, ни из тонкого пластика, ни, даже из подобия пластилина. Все выходило вкривь и вкось, словно злонамеренные гномики, стоило мне отвернуться, изменяли размеры, прятали только что вырезанные части и норовили сбросить под ноги мелкие детали, как назло вырезанные мной в единственном экземпляре.
Выбросив в открытый космос недоделанный замок короля Артура, по крайней мере, я его именно так представлял, проводил его взглядом и помахал на прощание ручкой — пластик крепкий, так что, пару столетий мое творение покрутится, а потом либо его найдут, либо на него наткнутся.
Если найдут — посмеются. Если наткнутся... Боюсь вертеться мне, как вентилятору!
Рассматривая уплывающий замок, любовался его стройными башнями и ажурными мостками, перекинутыми на высоте нескольких этажей, от башни к башне.
Знаю, что никто и никогда так на Земле не строил, но это же замок Артура!
Неужели Мерлин не смог бы сделать для своего крестника что-то из ряда вон выходящее?!
Пандус закрылся, отрезая меня и от редких звезд и от моей поделки, так и не завершенной.
Остались не тронутыми краски в баночках; палитра, чистенькой, залетела обратно на дно выдвижного ящика. С сожалением провел рукой по мягким ворсинкам кисточек.
Не дано мне создавать прекрасное.
Для того, чтобы творить надо две вещи, как минимум. Одно из них — полет фантазии — всегда со мной. А вот второе — отрешенность от мира — мне не доступно.
— Йари, "прыжок"! — Сожалеть мне некогда: впереди дорога на край, а если все будет удачно, то и за край. — И, пожалуйста, освободи вторую каюту. Хочу.
За прошедшие месяцы моего путешествия, "железные подштанники" трижды перетаскивали запасы с места на место, освобождая все новые и новые квадратные метры, доступные раньше лишь воздуху.
"Хозяин..." — Йари замерла на экране скромной, стыдливой девочкой в набедренной повязке. — "Сыграем в "Поле Чудес"?"
Ненавижу эту игру...
Пискнув, рабыня испарилась.
Каждый раз, когда я ловлю ее на "горячем", эта красотка является в полуодетом виде, демонстрируя свои прелести, словно ждет, что я отвлекусь.
Дудки!
Сложно спрятаться Рабыне, от своего Хозяина.
Выбравшись из пилотского кресла, направился в сторону давно закрытой каюты, на которую у меня появились планы.
"Согласна на порку." — Йари встала "крестом" в дверях. — "Только эту дверь не открываем!"
Судя по поднимающейся температуре и выбравшемуся из своего "отнорка" роботу-пожарному, элементаль разогрелась не на шутку.
Вот зуб на выбой даю, что за дверью — мешки с контрабандным зерном или ящики, с честно слямзенных с борта "Арии", офицерским НЗ! А весь этот театр, рыжая, затеяла ради моего повышения тонуса!
— Открывай, Рыженькая. — Попросил я, переводя дух. — Ругаться не буду — обещаю!
"Хорошо" — Йари вжала голову в плечи, закрыла один глаз и распахнула дверь.
Гром не грянул.
Посреди комнаты, освобожденной от всей мебели, от стены и до стены, замерла горка из двух десятков ящиков, выкрашенных в ядовито-зеленый цвет.
Сердце решило дать сбой, пропустив один удар, а затем еще парочку: судя по окраске — что-то военное. Судя по размерам — смертельно военное. Пришлось искать маркировку, наносимую на всякий случай, специально для таких, непроходимо тупых чайников, типа меня.
"АР-1ФЕН-4ИРЛю-тен2х4453028740874.9", а ниже, от руки, размашисто, с чувством, толком, расстановкой, от всей широты русской души горела надпись: "Люция!".
Смыться Йари не успела.
Робот вежливо протянул мне огнетушители и мужественно пожертвовал собой, встав на пути у огненной элементали.
"Не забыть восстановить парня!"
Огнетушители у нас порошковые — "тушить" элементаль иными просто нелепо, но вот в порядке наказания, использую я обычные, пенные.
Изредка — углекислотные, но это когда девчонка совсем нюх потеряла.
В данный момент, она уже не нюх, она всякий страх потеряла!
С двух рук, окатил красавицу, ожидая услышать хотя бы визг.
Кроме шипения — тишина!
Йари, в пене, молчаливая, насупленная и... виноватая!
Ура-а-а-а-а-а!
Звезды не зря светят, совсем не зря!
Проняло мою красавицу, проняло! Прочувствовала, так сказать!
— Ну? — Я грозно направил на элементаль раструбы огнетушителей. — Между прочим, эти фиговины — очень тяжелые!
"В списке было. Вот я и взяла. На всякий случай!" — После вхождения в права хозяйки "Мышки", Рабыня предпочитала общаться со мной мыслеречью, объясняя это тем, что мне требуется тренировка. — "Ты не думай, Сти мне помогла..."
— Ага. То есть эту... Вы, все-таки, украли? И Сти, еще и помогла Тебе, замести следы, как я понимаю?
"Юра тоже, слегка помог..." — Йари, видя, что я не ругаюсь, огнетушители поставил на пол и разговариваю спокойно, расслабилась.
Наивная!
Я обещал не ругаться.
Но и — только!
— Хорошо. Вернемся на Матушку, пожалуюсь Мостовому, что его "системы", успешно обворовали боевое судно, находящееся при исполнении. — Я почесал начавшую отрастать щетину. — Но, объясни мне, ради всех Звезд, зачем, на кой Х, ты затащила ее в каюту?!
"Стандартный досмотр дружественного борта исключает сканирование личных комнат". — Йари улыбнулась и начала набирать температуру.
— Ага. А если рванет? Или, не дай Звезды, радиация? Излучение...
