Один в поле (litrpg)

Как бы то ни было, это был первый шаг из тех, что я наметил для себя. К сожалению, наблюдения за парусами и парой альбатросов, кружащихся над кораблем, эффекта не дали, и магии воздуха пришлось подождать.

Зато получился тот же фокус с направлением стихийно направленной маны в руки: мои сложенные лодочкой ладони наполнились чистейшей водой всего за 40 маны.

Навык "транс" повышен до 4

Поздравляем! Вы открыли навык "магия воды"

Поздравляем! Вы открыли новое заклинание "освежающий поток"

Пожалуй, самое нужное заклинание при пересечении пустыни.

Затраты маны: 40+ (поддерживаемое).

Созданная вода не только утоляет жажду, но и повышает параметр "бодрость" на 5 единиц

Получилось то, на что я и надеялся. Всегда приятно знать, что ты не зависишь от наличия источников воды, а также всегда можешь трудоустроиться пожарным.

Я не рискнул тренировать боевые варианты магии воды на палубе — вряд ли экипаж с пониманием отнесется к летающим туда-сюда кускам льда или ядовитым облакам.

Попытался так же заняться и медитацией — и, если честно, понял, что меня это дело достало. Отсутствие видимого результата и быстрого прогресса быстро сжигало мой энтузиазм, и высидел несколько часов я только потому, что постоянно напоминал себе, что я должен сделать в этом мире и для чего вообще вся эта бодяга затеяна. У меня никак не получалось дотянуть новый канал до укрупнения, которое виднелось в горле, как я не пытался, и сколько бы маны не вкладывал, отчего я начинал злиться, что еще хуже сказывалось на результате. Замкнутый круг.

Отвлекся я только на ужин, после чего я решил переключиться на что-нибудь другое и продолжил заводить знакомства — на вечерний променад на верхнюю палубу вышли члены местного высшего общества, среди которых мелькал и приодевшийся Греквот, который, оказывается, плыл с нами. К сожалению, новых интересных знакомств не получилось завести: часть публики откровенно брезговала со мной общаться, остальные не представляли интереса для меня.

Разве что за исключением штатного корабельного мага-аэроманта. Он, с одной стороны, повелевал стихией, пока недоступной для меня, и я, помня наставления из вики, не напрашивался в ученики, а с другой, мне было интересно, в чем именно состоят его обязанности. Нет, понятно, что он должен управлять ветром и, в какой-то степени, погодой, но его объяснения куда как сложнее рецепта "нужно, чтобы ветер дул сзади в паруса". Этот доброжелательный дедок честно попытался объяснить азы морской премудрости, но оказалось, что для подробного изучения этого дела надо потратить немало времени. Впрочем, я уже как-то говорил, что времени у меня впереди много, не так ли? Так что я, вооружившись терпением, внимательно прослушал импровизированную лекцию, да еще и вежливо проводил пожилого человека до его каюты, согласившись составить компанию старому человеку. Засиделись мы допоздна, заодно и уговорив мою флягу с дварфовским самогоном, отчего на следующий день голова долго о себе напоминала. Зато теперь у меня был персональный учитель морского дела.

В таком же примерно духе прошло еще десять дней плавания на запад. Из интересных подробностей стоит упомянуть только то, что мне все же удалось переупрямить медитацию, и теперь не только в груди, но и в горле у меня царит такое же завихрение. Особенно порадовало системное сообщение:

Навык "медитация" повышен до 10

Резерв маны 100/200

Следующий канал, который предлагалось растить, тянулся от горла до лба, проращиванием которого я и занялся. К сожалению, дело двигалось все так же туго, да и внимания требовалось куда больше — теперь нужно было заполнять не один источник маны, а два.

Больше ничего интересного не происходило — ну, не называть же интересным мои все более продолжительные и довольно познавательные посиделки у старого мага воздуха или регулярные наряды у повара, которые я повторял ради все большего роста навыка "повар" и, что важнее, вкусного и обильного питания, благодаря чему я наконец-то перестал напоминать оголодавшего бродяжку. Конечно, мои ребра по прежнему можно было пересчитать без всякого рентгена, но между костями и кожей уже начало расти мясо, что не могло не радовать.

Утро одиннадцатого дня встретило меня жуткой болтанкой, отчего половина моих соседей маялось морской болезнью, а также запретом перемещаться между палубами — знакомый прикормленный матрос, будто впервые меня увидел, наотрез отказывался выпускать куда-либо гражданского.

Сделав для себя вывод о довольно сильном шторме, я провалялся в медитации целый день, но, к моему изумлению, ситуация не изменилась, разве что болтанка стала только сильнее, соседи зеленее, а матрос строже.

На осторожные вопросы он ответил, что в это время года такие штормы бывают, иногда по несколько дней подряд, но ничего страшного не произошло. Максимум, что с нами может случиться — караван кораблей раскидает по морю, и потом придется несколько дней потом собираться в походный ордер.

Что характерно, нас так и не покормили, хотя, глядя на моих страдающих соседей, может, оно и к лучшему. У нас тут особо некуда освобождать желудок, знаете ли.

Решив, что от меня в данной ситуации ничего не зависит, и нечего мотать себе нервы, я завалился спать.

Пробуждение вышло неудачным.

На меня со всего маху свалилось чье-то тело, мой гамак сорвало с места и мы оба грохнулись об стену. И я уже было простил мирозданию тот факт, что я оказался крайним, и смягчил собой чье-то падение, как на нас обоих, только начавших распутываться, сверху свалилось еще что-то крайне тяжелое. Обидно. Вы знаете, я твердо убежден, что если пробуждение удалось настолько плохим, то и день после этого окажется не лучше.

К сожалению, день и правда оказался плохим. Иногда я просто ненавижу те моменты, когда я прав.

Наше положение стало куда как хуже: во-первых, качка теперь была не просто сильной, а какой-то чудовищной: временами стены и пол менялись местами, благодаря чему на меня и свалился мой будильник. На моих соседей было больно смотреть, а нюхать их и вовсе не стоило. Что мне особо не понравилось, так это звук корабля: если раньше он иногда поскрипывал, а во время сильной качки скрипел, то теперь он отчаянно стонал и кричал всеми своими сочленениями, буквально моля о прекращении муки. Мной овладело какое-то странное чувство неправильности происходящего, как будто я в каком-то кошмаре, который просто не может, не должен существовать в реальности. Фантасмагория. Не может этого со мной быть. Невольно я заинтересовался — а если мы прямо сейчас утонем, какой круг возрождения будет ближайшим? Я вернусь в герцогство Люксдорф или окажусь в колонии Ньюхэвен?

Именно эта мысль вернула мне бодрое расположение духа. Как минимум, я еще не погиб, и стоит побороться за то, чтобы этого не случилось.

С такими примерно размышлениями я выдернул из получившейся кучи малы свой рюкзак и двинулся к лестнице, ведущей наверх. Матроса, караулящего ее, не было на посту, но это не сделало мое продвижение легче — сложно выдерживать направление, когда пол и стены меняют свои места в случайном порядке. Раза два я и вовсе срывался, скатываясь к дальнему углу, в котором еще недавно был закреплен мой гамак.

Но все когда-нибудь заканчивается, как плохое, так и хорошее. Так и мои упражнения в преодолении пересеченной местности в условиях изменяющегося вектора гравитации, подошли к концу. Отмахнувшись от сообщения о получении навыка "акробатика", я двинулся наверх.

Только на второй палубе я увидел первого встреченного сегодня члена экипажа: оказалось, что, во-первых, на верхнюю палубу выходить нельзя, если нет желания оказаться смытым за борт, а во-вторых, большая часть команды трудится в трюме, откачивая воду, и если у меня, сына ослихи и тупорылого огра, настолько зудит шило в заднице, что я не могу усидеть на том месте, куда Талос, совокупившийся нетрадиционным образом с нетрадиционно ориентированной Амберли меня определил, то я могу отправиться им помочь.

Ответив им в том духе, что они могут сами полюбить неконвенционным образом друг друга — орать каждому участнику дискуссии приходилось как безумному, иначе ничего не получалось расслышать — я поинтересовался, а что же делает корабельный маг, в обязанности которого, по идее, и входило предотвращение подобных ситуаций, я узнал, что этот полюбивший якорь не предназначенной для этого природой частью тела старый хрыч еще со вчерашнего дня лежит пластом и совершенно ни на что не годен, кроме разного рода сексуальных извращений.

На последний пассаж я не стал ничего отвечать, и, развернувшись кругом, проследовал в направлении лестницы между палубами.

Ну буду утомлять вас своими дорожными приключениями — достаточно сказать, что я умудрился неплохо поднять атлетику и акробатику за не такой уж длинный переходполз.

В трюме творилось черте что. Оказалось, что помпы толком не справлялись, и народ не столько откачивал воду, сколько болтался в воздухе, используя рукояти, как опору. Балласт в водном трюме под ногами держался на честном слове, угрожающе скрипя креплениями.

Я попробовал озвучить свою идею нашедшемуся здесь же старшине — заморозить щели в корпусе, чтобы вода не поступала, на что мне ответили длинной и прочувствованной лекцией о том, как далеко мне нужно пойти. В общем, пообщавшись, решили, что я помогу качать помпу, как только освободится место. Нормальный мужик, только нервничает немного.

Зря я смеялся над летающими туда-сюда матросами. Оказалось, это и в самом деле нетривиальная задача — качать помпу, когда опора так и норовит вылететь из под тебя. За полчаса я ухайдокался так, как не уставал уже очень и очень давно. Отдохнуть получилось всего минут пятнадцать, после чего вновь пришлось вставать к станку.

Затрудняюсь сказать, сколько всего эта битва продолжалась — может, день, а может, всего пару часов. Меня хватило на то, чтобы помочь еще следующей смене, которая как раз отдыхала, когда я был наверху, после чего меня будто выключило — пришел в себя я на второй палубе, куда меня затащили сердобольные моряки.

Придя в себя, я почувствовал, что физически еще долго не смогу повторить такой марафон, и попытался думать головой. И у меня к тому были крайне веские причины — последнее, что я помню, так это то, что работать в трюме приходилось по грудь в воде, и очень скоро уже никакие помпы не помогут.

Не буду вам подробно передавать, что именно мне ответили на предложение разбудить аэроманта (если кратко — секс с животными), разлить масло вокруг корабля, чтобы утихомирить качку (секс с маслом, а также его производителями), попробовать мне, как начинающему магу воды, выбраться на палубу и успокоить волны. Насчет последнего варианта, хотя и предложив мне для начала физически невозможным способом полюбить самого себя, боцман задумался.

После краткого, но жаркого обсуждения, сошлись на таком плане действий: меня выпустят через дверь, что ведет на верхнюю палубу из юта, перед этим обвяжут канатом, тщательно закрепленным за что-нибудь столь же твердое, как и моя голова.

Сказано, сделано — всего несколько синяков спустя, набитых о возмутительно выступающие то тут, то там углы обстановки и пару пунктов в навыке акробатике, мы все же смогли добраться до нужного места и прицепить страховку.

После чего мы кивнули напоследок друг другу, я открыл дверь и улетел.

Нет, буквально. Не могу охарактеризовать точно ту среду, в которой я оказался, думаю, она состояла из равных частей воздуха и воды. Зато могу утверждать другое — внутри было куда как скучнее. Я уже не раз подчеркивал, что я не самый большой товарищ, и, поверьте, парусность у меня невелика. Но стоило мне только оказаться во власти ветра, как меня сбило с ног, потащило, а затем и вовсе подняло вверх, так, что я стал скорее напоминать своеобразную модель воздушного змея.

Радость моя была бы неполна, если бы на меня тут же не вылилось тонны две воды, а затем с размаху приложило грудью о фальшборт, в который я, действуя на одних инстинктах, вцепился так крепко, как только мог, используя руки, ноги и даже чуть ли не зубы.

К сожалению, долго блаженствовать в относительной безопасности не получилось. А как хотелось! Но, хоть я теперь и относился к гордому классу летательных аппаратов тяжелее воздуха, водная стихия не оставила меня в покое, периодически окуная в воду.

Собравшись с духом, и немного приноровившись задерживать дыхание в тот момент, когда меня с головой захлестывала волна, я рывком нырнул в транс, и сразу ощутил буйство стихий.

И вот это я собирался сдержать?! Как?! В том измененном состоянии сознания, в котором я пребывал, я четко ощущал, как воюют разъяренные стихии вокруг меня. Больше, чем их ярость, впечатляло только то, что они никоим образом не стремились сжать, сокрушить, разорвать и утопить корабль. Более того, они на него вообще не обращали внимания, и мне бы стоило потом, на досуге, как откорректировать чувство собственной важности, так и поразмыслить о правильной оценке достижений цивилизации в сравнении с предвечными силами.

Впрочем, действовать все равно надо было — из транса четко было видно, что если я не придумаю хоть что-нибудь вот прямо сейчас, то скоро все разумные на этом корабле станут коллегами Ива Кусто, в том смысле, что мы будем исследовать подводный мир. Правда, без последующего всплытия.

Охватив вниманием как можно более широкую сферу вокруг себя — получилось неплохо, радиусом метров сто, я постарался остановить движение воздуха и убрать волны. На какую-то долю секунды у меня даже получилось, и мир вокруг застыл, после чего все вернулось на круги своя, а в груди поселилось знакомое ощущение опустошение от закончившейся маны.

Ну уж нет. Рановато сдаваться.

Ощерившись, я изо всех сил потянулся к потокам энергии мира, чуть ли не мгновенно разогнав их до предела внутри себя, и снова схватил своим вниманием окружающий мир.

А вот теперь, действительно, получилось.

Воздух остановился так, будто на всем скаку налетел на препятствие. Водяная взвесь тут же пролилась отвесным дождем вниз, на на глазах успокаивающиеся волны. А я, всем своим существом удерживая измененное состояние сознания, концентрировался на отчаянно бившейся внутри меня магии. Тот этап беззвучного гула, что я слышал раньше, восстанавливая ману, был далеко позади. Сейчас я слышал вой, переходящий в визг, хотя уши ничего не слышали — уверен, во внешнем мире воцарилась относительная тишина, разбавляемая только шелестом дождя, и меня била мелкая дрожь от той мощи, что проходила сквозь меня.

Не знаю, сколько это продолжалось. Изнутри мне казалось, что я подобен титану Атланту, взвалившему на свои плечи небо, и мой бой с самим собой и стихиями продолжается вечно. Для внешнего наблюдателя, думаю, и минуты не прошло.

Так или иначе, я даже начал думать, что у меня получилось и я справился. Надо будет не забыть подарить себе губозакаточную машину.

Сторонний наблюдатель бы решил, что стихии заметили усилия букашки, что посмела сопротивляться их воле, и обрушили на нее свой гнев. Этот наблюдатель ошибся бы — я точно знаю, что предвечные силы по прежнему не обращали на меня никакого внимания. Скорее, их реакция была подобна реакции человека, небрежным движением стряхивающего каким-то образом попавшую на одежду соринку.