Обратная дорога прошла так же легко. Я подпрыгнула, уцепившись за нижнюю ветку, подтянулась и оседлала ее. Перескочила еще несколько ветвей, толкнула окно и бесшумно скользнула в ученический корпус. Вскоре я сидела в комнате, рассказывая Линке о своем походе. Подругины глаза горели от охватившего ее азарта. Мы долго не могли уснуть, возбужденные завтрашним днем. Было страшно и весело одновременно. Угомонились мы уже далеко за полночь, потому встали злые и невыспавшиеся.
Я быстро умылась, оделась, сунула в рукав небольшую стеклянную трубочку со спорами. Я все эти дни отрабатывала движение, которым я достану емкость, сниму крышку и сделаю главное. Последнее я тренировала на приемах самообороны. И сегодня, дорогой наставник, вы займетесь ею со мной на утренних истязаниях. Уж я постараюсь направить вас на нужное мне действие. Но страшно-то ка-а-ак...
Дайанар ждал меня в зале, явилась я без опозданий, но и не слишком рано, хоть и была готова уже давно. Лишние подозрения мне не нужны. Гринольвис меня в два счета раскусит, если я сделаю неверный шаг. Потому я старалась вести себя как обычно, хотя внутренняя дрожь все больше охватывала меня. Впрочем, наставник сам помог мне прийти в обычное настроение. Его физиономия светилась, это взбесило сразу.
— Смотрю, у вас удачно прошла ваша личная жизнь,— ядовито выдала я вместо приветствия.
— И вам доброе утро, Дэла,— широко улыбнулся мой наставник. Настроение у него было замечательное... ненадолго.
— Сегодня у нас долгий день или вы меня опять пораньше отпустите?— полюбопытствовала я, вставая на разминку.
— А как бы вам хотелось?— прищурился он.
— Как будет угодно моему лорду,— поклонилась я в его излюбленной шутовской манере, и наставник начал мрачнеть. Да-а-а, аж, на душе легче стало.
— Вас так волнует моя личная жизнь?— насмешливо спросил Дайанар.
— Не больше, чем вас моя,— осклабилась я.— Нам же столько всего надо еще успеть, и вы так стараетесь вложить в мою глупую голову свои знания.
— Рад, что вы наконец это осознали,— опять с насмешкой ответил наставник.
И тут, не знаю зачем, я брякнула.
— Кстати, сегодня я была бы не против, чтобы вы продолжили развивать вашу личную жизнь. Мне бы хотелось занять своей и получить увольнительную.
— Нет,— тут же ответил Дайанар.— Сегодня у нас много работы.
— Несправедливо,— усмехнулась я.— У вас может быть личная жизнь, а у меня нет.
— Я взрослый мужчина, а вы юная ученица.
— Ваша цыпочка не сильно-то старше меня.— куда меня несет?!
— Дэла,— он вдруг внимательно посмотрел на меня.— Еще немного, и я решу, что вы ревнуете.
— Вот еще!— возмутилась я.
Дайанар скользнул ко мне, обнял, отчего у меня перехватило дыхание, и поцеловал. Но тут возмущение поднялось жаркой волной. И думала я почему-то в этот момент, что вчера он так же целовал худосочную цыпу. Емкость со спорами оказалась у меня в руке, крышечка слетела, и я обвила его шею руками, переворачивая стеклянную трубочку так, чтобы ничего не попало на меня. Наставник сжал меня сильней, увлекаясь поцелуем. Очередная гадость тут же созрела в моей многомудрой голове, и я провела прием, опрокидывая его. Вот так, все успела сделать, а целуется пусть с цыпой. Изумленный взгляд медовых глаз и возмущенный вопль:
— Дэл-л-ла!— сотряс стены тренировочного зала.
— Вчера не нацеловались?— выдала я и, явно различив разгорающуюся ярость в глазах наставника, ринулась к брусьям.
Моя выходка обошлась мне прыжками, сальто и кульбитами, а так же ненавистным отжиманием. За что, спрашивается? Это он нарушил свое обещание не прикасаться ко мне. Хочет издеваться над кем-то пусть идет к цыпе, о чем я ему и сообщила, находясь под потолком. Дайанар взвился, и мы повторили все пройденное вместе. Я убегала с испуганным писком, он догонял с горящим взором. И это он еще не знает, что на нем поселилось. Догнать он меня догнал, опыт никуда не денешь, опять оттаскал за ухо и, уже успокоившийся, направился в душ. Я послушала, как включилась вода, и тихо заскулив от ужаса, осознание-то последствий выходок к некоторым приходят позже содеянного, рванула в ученический корпус, мечтая забиться в какую-нибудь щель.
* * *
В комнате я прошла прямиком в шкаф и напрочь отказалась оттуда вылезать, даже за последнюю линкину конфету. Не выманивалась я сегодня из своего убежища ни под каким предлогом. Шкаф в нашей комнате— это тема для отдельного рассказа. В нем мы сидели по очереди с подругой, когда нам было стыдно. Чаще сидела я, потому что стыдно мне была очень часто и за многое. А сейчас мне было и стыдно, и страшно, и совсем не весело, как ожидалось. Я отчаянно страдала за последствия своей проделки и особенно за своего наставника. А если он не справится с плесенью? А если я больше не увижу мою вредную, противную, невыносимую желтоглазую сволочь? Его пробежка за мной уже активировал споры, потому что температура тела поднялась и поры открылись. А потом еще и катализатор... Может он уже похож на голубой лохматый кустик? У-у-у, мой бедный Дайанарчик, прости меня-а-а! Я утирала слезы и отказывалась идти на диалог с подругой.
— Ты все-таки решилась?— наконец, догадалась Линка, будто мы не обговаривали это половину ночи.— Что теперь будет,— выдохнула она и схватилась за ручку шкафа, стремясь присоединиться ко мне.
Но я уперлась, не желая не только выходить и разговаривать, но и позволить ей страдать в моем шкафу, там уже безраздельно царила я. Пока мы сражались за вход в жилище скорби, по громкому оповещению раздалось:
— Адепт Брайтис, к магистру, СРОЧНО!
— А-а-а-а!— заорала я.— Не пойду, он меня убьет или страже сда-а-аст!
— Иди,— пыхтела Линка.— Тебя зовут.
— Дура, Линка, куда ты меня гонишь? Плесень же ледийское растение!— орала я на нее из шкафа.
— А-а-а-а!— орала теперь подруга.— Зачем я связалась с тобой? Я же знаю, что от твоих выдумок хорошего не жди! Что теперь будет?!
— Лин,— упавшим голосом прошептала я.— И его мы втянули. Он ведь ничего не знал, но прислал эти злосчастные споры! Мой милый добрый Лин, что же я натворила.
— Брайтис!— рявкнул голос магистра без всяких громкоговорителей прямо в нашей комнате, и Линка завыла, а я замерла в своем шкафу.— Брайтис!
Самого магистра еще не было, но он тоже маг, потому орать мог на конкретного человека, где бы тот не находился, прямо из своего кабинета. Линка заметалась по комнате, и я с ужасом поняла, что она на грани. А хуже ледийки на грани только ледийка, перешедшая грань, нужен только последний толчок. Поэтому я даже дышать перестала. Я однажды видела начало линкиного превращения, но тогда она была зла вполовину меньше и смогла себя сдержать, а сейчас она была не только зла, но еще и в диком ужасе.
Последним толчком стала открывшаяся дверь и лысая голова господина Анеля, помощника главного по воспитательной части, точней наказательной. Я припала глазом к щелке между дверями шкафа и затаила дыхание, глядя как замерла Линка, как округлились глаза господина Анеля, а потом послышался утробный вой. Ледийка чуть склонилась вперед, форма начала трещать под бугрящимися мышцами, о наличии которых, глядя на миниатюрную Линку, невозможно было подумать. Господин Анель захлопнул дверь, спеша исчезнуть из поля зрения разъяренной Линки. Она на мгновение обернулась, и я отшатнулась вглубь шкафа, глядя на оскаленные клыки и черноту глаз, затопившую даже белки. Чудище подскочило к двери и с яростью раскрошила ее в несколько ударов мощных когтистых лап. Потом она выскочила в коридор, откуда послышались крики, визги и топот множества ног.
Ледийцы вели свой род от древних гогргулий. Они давно очеловечелись, имели высокоразвитое цивилизованное общество, но вот в моменты гнева или сильного испуга древняя кровь прорывалась наружу. Сейчас Линка неслась по коридорам ученического корпуса, сея разрушения, и остановить ее были в силах только сильные маги, а таких у нас было не так уж и много. Один покрывался плесенью, а второй ждал меня в своем кабинете, готовый порвать на части. Маги, конечно, на магистре и моем наставнике не заканчивались, но эти двое являлись вершиной магической пирамиды нашего жутко секретного учреждения. Что же теперь будет?.. И все потрясения сегодняшнего дня вели ко мне! Маленькой, бедненькой и несчастненькой мне... Да лучше бы я продолжала воровать вишни и пирожки в своем пансионе!
— Ловите ее!— орали в коридоре.— Она бежит к своей комнате, ловите, там Брайтис!
— У-у-у,— послышался торжествующий вой, и в комнату влетела в конец озверевшая Линка.
Она подлетела к моему шкафу, снесла одним ударом дверь и втиснула жуткую моду внутрь. Я вжалась в заднюю стенку, пытаясь слиться с одеждой. Горгулья уставилась на меня своими жуткими черными глазами.
— Линка-а,— тихо позвала я.— Ты чего? Ты это, успокойся.
Она схватила меня в железные объятья, жалобно заскулила, будто жалуясь. И я бы ее пожалела, вот только мои ребра отчаянно трещали под ее лапами, и я начала задыхаться. В это время в нашу комнату вбежал главный, в один момент оценил обстановку и махнул рукой. Меня будто ураганом вырвало из линкиных лап, чему она очень не обрадовалась и зарычала. А я, пролетев половину комнаты... завалилась с громким криком на пол в неизвестном мне доме. Отдышавшись, я встала и огляделась. Это был небольшой, но аккуратный дом. Хозяином был явно мужчина. В доме не было ни цветов, ни салфеточек или еще чего-нибудь, чем бы женщина украсила свое жилище. Все только необходимое. Еще в доме пахло гарью. Я прошлась, изучая скромную обстановку, а потом замерла, услышав тихие стоны. Сердце вдруг упало, почему-то я не сомневалась, что магистр отправил меня к Дайанару Гринольвису, чтобы я смогла оценить последствия своей выходки. Стоны снова послышались из-за дальней двери, а я замерла, не решаясь зайти туда. Так и стояла, представляя себе всякие ужасы, которые можно там увидеть. Но стыд и жалость взяли верх, и я решилась заглянуть в комнату.
Это оказалась спальня. На неширокой кровати лежал Дайанар.
— Хельмис,— сказал он голосом, которому постарался придать твердость.— Я в порядке, справляюсь. И Дэлу не трогай, ты обещал.
— Наставник Гринольвис,— позвала я жалобным голосом.— Это не магистр, это я, ваша глупая курица.
Он замер, потом с трудом приподнялся на локте. Я столкнулась со взглядом потемневших от боли медовых глаз и не сдержалась, начала всхлипывать. Какая же я дура! Плесени на нем не было, скорее всего, он подавил цветение сразу же, но голубая сетка явно расцвечивала кожу. Это споры проросли под кожей. Чувствовать себя он должен был ужасно, боли испытывать неимоверные. И во всем виновата моя дурь. Я зарыдала в голос.
— Не плачь,— сказал наставник.— Тебе ничего не будет и твоей подруге ледийке тоже. Я не собираюсь привлекать власти и жаловаться страже.
— Спасибо,— через рыдания выдавила я.— Простите меня, Дайанар, я такая безмозглая дура!
— Этого у вас не отнять, Дэланель,— усмехнулся он.
Мы замолчали. Точнее замолчал он, а я продолжала икать, всхлипывать и шмыгать носом. Я подобралась к нему поближе и уставилась на бледное лицо, испещренное голубой сеткой, та же сетка шла по шее, по груди и мускулистому животу, дальше он был прикрыт простыней. Дайанар мужественно сохранял спокойное выражение на лице, но глаза прикрыл. И ни одного стона с момента, что я вошла в спальню. Я протянула к нему руку, но он вдруг резко отпрянул и не удержался, вскрикнул и скривился.
— Не трогай, дура,— зло бросил он.— Эта зараза легко перескочит на тебя, а тебе от нее избавиться будет сложней.
— Я думала, вы сразу сможете избавиться...
— Ни сразу, но смог бы быстро. И сейчас наказывал бы тебя самыми жуткими издевательствами,— опять усмехнулся он.— Катализатор зачем брала?
— Это он так подействовал?— ну, Линка...
— Он слишком сильно ускорил процесс, еле от мохнатого покрытия избавился,— Дайанар хрипло рассмеялся. Лично я ничего смешного не видела.
— Наставник Гринольвис,— снова заговорила я после некоторого молчания.— Может вы воды хотите? Я принесу.
— Нет, пока нельзя, хотя и хочется.— он опять замолчал, а потом тихо позвал.— Дэла...
— Что?
— Назови меня опять по имени.— и я вдруг смутилась. Иногда у меня, конечно, вырывается, но так, чтобы сознательно...— Пожалуйста. Дэла...
— Дайанар,— выдавила я, и он улыбнулся.
— Можешь меня так называть, когда мы не будем бесить друг друга.
— Хорошо,— усмехнулась я, но тут же снова всхлипнула, так его жалко было.— Дайанар.
— Что?
— Вы, наверное, теперь из-за меня свидание пропустите. Я вам и тут все испортила.— вздохнула я, а он перестал улыбаться.
— Что-то вас больно заботит моя личная жизнь. Вы уверены, что не ревнуете?— ядовито спросил наставник.
— Что?!— неожиданно взвилась я.— Да нужны вы мне! Я переживала, а вы опять издеваетесь! И мне есть кого ревновать.
— Это того романтика, кто вам записки пишет, да цветы в банках дарит?— он даже привстал и теперь смотрел на меня раздраженным взглядом.— Глупый юнец.
— Не вам чета!
— Сопливая дура!
— Бессердечная сволочь!
И тут он расхохотался. Морщился от боли и хохотал.
— Вот это моя Дэла! И чтобы больше никаких соплей. Разъяренной бестией ты мне нравишься больше, чем унылым хлюпиком,— выдавил он сквозь смех.
— Животное!— возмутилась я и бросилась прочь из дома под его веселое:
— Дэла, куда вы? Вернитесь... о-ой!
* * *
На следующий день мы с Линка стояли в кабинете магистра, опустив голову. В кресле, сбоку от нас, вольготно раскинулся Дайанар Гринольвис, совершенно здоровый и в отличном расположении духа. Наверное, сейчас будет какая-нибудь гадость, подумала я, бросая на него косые взгляды. Магистр Эгиль стоял возле своего стола с весьма недовольным выражением лица, это не вселяло оптимизма. Мы с Линкой переминались с ноги на ногу и прятали глаза. Точней, глаза прятала я, а у подруги зрачки периодически съезжались к переносице, и взгляд становился таким трогательно-наивным. А все из-за успокоительного, которое в нее напихали, чтобы вернуть человеческий облик. Кстати, ученический корпус теперь требовал основательный ремонта после запоминающегося линкиного забега в образе безумной горгульи. И она еще это до конца не осознала, успокоительные вещь такая. Как минимум до завтра подруга будет блаженным растением с глазами в кучку.
Магистр еще немного помучил нас молчанием, то есть меня, Линке-то все по барабану, а потом заговорил. Причем, лицо его стало совсем хмурым.
— Адепт Дэланель Брайтис. — я тяжело вздохнула и еще ниже опустила голову.— За самостоятельно разработанный план— плюс один балл. За самостоятельную подготовку— плюс один балл. За самостоятельную отработку и выверку деталей— плюс один балл. За смелость и реши тельность— плюс один балл. За осознание несуразности своей идеи,— тут он бросил злой взгляд на Дайанара,— плюс пять баллов. Итого, десять баллов. Все ваши минусы закрыты... И имейте ввиду, Брайтис,— главный гневно посмотрел на меня, стоящую с открытым ртом.— Это идиоткая доброта вашего наставника! Он нашел, что ваша выходка достойна высших похвал. Он еще хотел накинуть вам пару баллов за изощренность, но я ему этого не позволил.
