Только вот тогда я не представлял, чем закончится моя лучшая гадость... Ректор, прогуливавшийся по парковой зоне академии, обнаружил двоих студиозов, прохлаждающихся на пикнике вместо положенных занятий. Раздав причитающихся тумаков, назначив наказания и конфисковав не до конца состоявшийся обед, он погнал провинившихся на лекции. А половину утки решил употребить сам, поделившись с охраной академии... Думаю, представить несложно, чем все это закончилось. Сначала любимый племянничек начальника стражи на лекции по целительству так сильно не хотел выходить отвечать на вопросы преподавателя, что в буквальном смысле обделался от страха. Я ухахатывался вместе с остальными, надрывая пресс, но веселье мое закончилось быстро: вошел старший дисциплинарного комитета, и потребовал, чтобы тот прошел с ним. Даже не подозревая, что меня ждет, я досидел до окончания лекции, и припеваючи направился к выходу, теша себя мыслями о предстоящем свидании с практиканткой со второго курса. Я даже пикнуть не успел, когда двое стражей академии подхватили меня под руки, и доставили в кабинет ректора.

— По-твоему, это смешно? — вопил седовласый сухонький старичок, брызжа слюной и потрясая кулачками перед моим лицом.

— Но ректор, позвольте сказать...

— Не позволю! Это вопиющее хамство! За такое...

Он еще долго вопил, угрожал мне всевозможными карами, даже не слушая моих объяснений, и оправданий. А еще через три минуты в кабинет вошли еще двое преподавателей.

— Мы расследовали случай на сеновале, как вы и просили, ректор. Отпечаток ауры заклинателя соответствует... о, как удачно, он как раз здесь!

В общем, отчислили меня без права восстановления, даже денег за оставшееся обучение не вернули, а вложил я все сбережения, чтобы заплатить за учебу вперед. В городе мне тоже оставаться было нельзя: имея таких высокопоставленных недоброжелателей, на работу нигде не устроишься, не говоря уже о возможных более серьезных последствиях...

Долго я тогда бродил по городам и деревням, искал себе хоть какие-то заработки. Сначала пробовал магичить помаленьку, но быстро понял, что таким образом не заработаю — дипломированных лекарей хватает, куда мне недоучке... А мои иллюзии никому не интересны — толку от них никакого. Пробовал наниматься на физическую работу, но очень быстро выдыхался, а хозяева любят выносливых. Однажды голодал почти неделю, не удержался — и стащил булочку на рынке с прилавка. И попался...

Тут-то я и ощутил все прелести жизни заключенного — а провел я там не менее месяца, до приезда выездного суда. О своем даре я тогда тактично умолчал, притворившись обычным крестьянином-подростком, сбежавшим из дома.

Правда через некоторое время пришлось мне аккуратно воспользоваться магией — сокамерники ведь всякие попадаются, и некоторые зачастую не делают разницы между мужеским и девичьим полом. Два дня косился на меня один племенной бычара, пожевывая соломинку, выдранную из собственной подушки, и прицокивая каждый раз, когда я прохожу мимо.

И ведь что самое обидное — не похож я на девицу, хоть ты тресни! Даже если накрашусь и в юбки выряжусь! Ну какой нормальный мужик примет за бабу высокого роста, плечистого, немного сутуловатого парня, с рыжими, как облетевшая осенняя листва волосами, веснушчатого, с невыразительными серыми глазами, крупным носом... перечислять недостатки моей внешности можно еще очень долго, поэтому и не буду. Так вот, облизывался этот драный козлина, скалился, а однажды ночью решил меня того... ну, вы понимаете. Тут-то мне и пришлось вспомнить о своей способности иллюзии плести. Дождался он, значит, пока я пойду ну... облегчаться в общем, и за мной значит пристроился. Я поначалу не заметил, а потом уже поздно было, когда в отхожей комнате оказался с ним один на один. — Эй, погодь, — говорю ему. — Давай, может, мы с тобой разойдемся по-хорошему? Ты меня не трогаешь, а я тебе серебрушку дам! Я в ботинке запрятал!

— Э, нет, — оскалился этот резус-макак. — Теперь уж я твою задницу мимо не пропущу!

Ну, думаю, все. Конец мне настал.

— Я тебя предупреждаю, не стоит этого делать! Я... проклятье на мне лежит! Вот! Кто меня возжелает и коснется — мигом с ума сходит! Я из-за этого еще даже мужчиной не стал — все в пацанах бегаю!

— Хы, ну ты мастак заливать, — заржал он аки кобыла на случке.— Да меня раньше сотня гирхузов* отпользует, чем поверю я твоей брехне щенячей!

Ну, гирхузы, так гирхузы... Я попробовал было отмахаться, но этот увалень здоровый, лапищи у него — что у орка, развернул он меня значит, и только за пояс схватить захотел, как наткнулся плечом на что-то тонкое и колючее...

— Ы... что...

Перед ним стоял гирхуз-переросток, уперев руки в бока, и оскалившись.

— Откуда это? Врешь, не проведешь! — заржал макак.

Ну конечно! Остолоп я! Сосредоточился, прошептал одно слово, и в ноздри ударила нестерпимая вонь, такая омерзенная, что я сам едва не сблевал на пол. Вот, теперь и он поверил, развопился как нецелованная девица навыданье в казарме, и давай отмахиваться от иллюзий, крича, мечась, и брыкаясь. А через секунд тридцать я услышал топот сапог по переходу — охрана переполошилась...

Деактивировал обонятельную иллюзию, развеял зрительную, заготовил узконаправленное заклятие, влияющее на зрительное восприятие одного субъекта.

Охрана ввалилась в сортир — четверо сбитых мужиков с дубинками в руках.

— Помогите, спасите, он сумасшедший! — умоляюще простонал я, бросая заклятие в этого озабоченного, а теперь и сбитого с толку кретина.

— А-а! Мерзкие и вонючие гирхузы — я вам живым не дамся! — завопил тот, сжав руки в кулаки и заняв боевую стойку.

Надо отдать ему должное — дрался он очень хорошо, даже умудрился вырубить двоих тюремщиков, но потом прислали подкрепление, и ему пришлось туго. Его смяли числом, а потом долго еще пинали бессознательное тело.

— Ладно, хватило, — рявкнул старший караула. — Хорош говорю! Убьете! Разойдись!

Охрана нехотя расползлась в стороны. Э-эх, мне даже жаль его стало, хорошо его так... уважили.

— Мда уж, перестарались вы... — бросил старший, вытирая руки о штанину. — Зовите лекаря, пусть поработает с ним — вдруг еще отойдет, — бросил он, направляясь по своим делам.

Только вот поздновато он спохватился. Громила, конечно, отошел... в другой, лучший мир.

Уже потом, вечером, отозвал меня тип один, которого вместе с еще троими привезли три дня назад, и прошептал:

— Эй, пацан, ты чей будешь?

Я неопределенно пожал плечами. До конца не понимая, о чем он говорит, я решил, что лучше притвориться индюком — нахохлиться и молчать.

— Тоесть? Ты что не знаешь, под чьей крышей работаешь?

— Я... ну безработный. Временно.

— Хм... иначе говоря, ты новичок в нашем деле?

Не особо представляя, о каком деле он говорит, я просто кивнул. Новичок — он везде новичок, ему не обязательно все тонкости знать.

— Вот оно как... значит, тебе выйти отсюда просто так не светит. Руку отрубят за воровство, или на каторгу сошлют...

Я приуныл: рассчитывал-то ведь отделаться парой плетей и штрафом...

— У меня предложенье к тебе есть, — продолжил шептать он. — Я так понял — ты того... магик претворяющийся. Обычно магиков сюда не сажают, держат отдельно, но ты, значит, сумел провести тюремного чародея... А значит — довольно силен.

Я насторожился, и отрицательно замотал головой.

— Брось заливать, знаю я, что ты Строптивого ну, того... убил. Причем руками стражников. Да не боись ты, не выдам. Здесь это не полагается. Я предложить тебе хочу чевой-то. Выйти отсюда хочешь?

Я кивнул быстрее, чем успел сообразить, что это предлагается мне не по доброте душевной, и за это расплачиваться придется...

— Нас троих скоро выпускать будут. Уплатят за нас братки кому надо, и вся недолга. Если хочешь — могу подсобить, за тебя тоже заплатят. Только вот, как ты понимаешь — просто так в жизни ничего не делается. Так вот, тебя освободят, а взамен ты согласишься работать на Сытое Брюхо Таниста, это значить маркиз наш. Глава гильдии воров Тарраша.

— Гильдии воров? — удивленно переспросил я.

— Тс-с! — шикнул на меня тип. — Ты еще погромче выкрикни... Мигом в камере пыток окажешься. Да, именно так, гильдии воров Тебе оно, конечно, кажется страшно и стремно, но привыкнешь. Все мы новичками были. А потом понравится даже — попомнишь мое слово. Ну как, согласен?

Вот так вот я и оказался учеником в Гильдии воров. Я сопровождал Матерых, обеспечивал магической поддержкой, помогал гильдейскому целителю, варил зелья и травы закупал... Иногда даже сам собирать ходил. А параллельно учился премудростям и тонкостям воровского ремесла.

Однажды к нам в Тарриш прибыл посланник гильдии воров из столицы, из самого Тинрайззена. Им оказался Кертак Мирийский, знаменитый теневик, Меч Ночи. Он был кумиром и примером для подражания очень многих авторитетов гильдий и обычных братьев-воров. Я вертелся поблизости, всячески стараясь угодить ему, начать разговор, и попросить взять в ученики... Конечно, в ученики он меня не взял. Не берет он учеников. Но научить — научил многому, даже брал с собой на какие-то тайные операции, для подстраховки видать...

Так вот я постепенно рос в авторитете, и вот теперь я уже выполняю особые поручения для Сытого Брюха Таниста, не провалив еще пока ни одного из них! Собственно, чем я сейчас и занимаюсь здесь, в этом лагере солдат, которые ведут пойманных братьев на эшафот...

* * *

Велинир

Покои, выделенные мне на время пребывания в Светлом Лесу, имели большое сходство с гостевыми покоями в королевском замке дроу. Похоже, светлым не хватило воображения понять, что те гостевые покои, где принимают делегации из Светлого Леса — созданы и оформлены именно для их удобства, и далеки от эталона комфортности для самих дроу...

Сбросив проклятые одежды из "Дарлэ", положенные протоколом для ношения на официальных приемах, я с удовольствием встал под душ, дабы освежиться и просто расслабиться. Помывшись, я облачился в любимый походный костюм боевого мага дроу, заплел в косу волосы с помощью специального заклинания, прихватил с собой боевой жезл, и, подумав чуток, добавил к гардеробу шпагу. Не именную шпагу арххалла, а так, обычную, сделанную гномьими оружейниками, с наложенными чарами инерционного усиления/гашения. Закутался в темный плащ, и накинул на голову капюшон. Вот и все, теперь меня скорей всего примут за боевого мага из свиты Маэлинира. Глянув на маленький кристаллик, заменяющий нам часы (время можно определить по цвету и оттенку, которые кристалл принимает в зависимости от времени суток), я прикинул, что уже пора. Иллери уже, наверное, ждет меня в назначенном месте, а если еще не ждет — то появится с минуты на минуту.

Еще раз окинув себя беглым взглядом в зеркало, я быстрыми шагами направился к назначенному месту. У подножия Древа стояла одинокая фигура в сером, отдающим серебром плаще, с накинутым на голову капюшоном, и явно кого-то ожидая.

Тихонько приближаюсь, стараясь не шуметь.

— А я считал, что девушки имеют привычку опаздывать на свидания...

Фигура развернулась ко мне, и я встретился взглядом с незнакомым мне эльфом. На вид он был постарше меня, изучающий взгляд бегло осмотрел меня с ног до головы.

— Простите меня, я обознался... — я слегка кивнул в извиняющем жесте.

— Арххалл Велинир? — прищурившись, спросил незнакомец.

Я кивнул.

— Иллериэль уже ожидает вас. Я провожу...

Пожав плечами, я, молча, последовал за незнакомцем. Судя по вему мы поднимались на вершину древа а значит— вел он меня в личные покои принцессы... ой-ей, только этого не хватало! Вспомнив последнюю пару фраз, услышанную от Иллери, я немного забеспокоился: еще одной озабоченной лайлл'ин я не выдержу...

Стражники преградили нам путь, но мой проводник откинул капюшон и что-то коротко сказал им. Те послушно расступились.

Покои принцессы были огромны, и, похоже, состояли из четырех-пяти отдельных комнат. Роскошь, вперемешку с первозданной природой создавали ощущение уюта и покоя, напоминая палаты отдохновения какой-нибудь богини плодородия... Я невольно залюбовался этой красотой, оглядываясь по сторонам. Эх, все-таки мы, дроу, многое потеряли во время Великого Раскола, отказавшись жить в лесах и заперев себя в замках, как люди... Пусть эти замки и шедевры архитектуры, неприступные твердыни, способные выдержать любую осаду, да еще и построенные в местах сосредоточения силы... Все равно, глядя на великолепие первозданной природы, порой ловишь себя на мысли — и почему ты не родился л'лин?

— Велинир, — услышал я свое имя, сказанное тоненьким женским голосочком, и повернулся на его звук.

Пылающая бездна! Дриада! Я слышал о них, но никогда не видел вживую.

— У меня что-нибудь не то с лицом? — спросило это создание, насмешливо улыбаясь.

— Нет, все в порядке, простите... Просто я никогда не видел раньше...

— Понимаю. Что-ж можете полюбоваться, коль интересно... нет, давайте отложим на другой раз — Иллери ожидает вас. Я вас проведу. Следуйте за мной.

Я хотел обернуться к провожатому — чтобы поблагодарить его, протянул руку, но тот молча обошел меня, и проследовал в соседнюю комнату, а я так и остался стоять с протянутой рукой. Хм, что-то я не понял...

— Ну вы идете или нет? — насмешливо поторопила дриада, приглашающе кивнув.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Интересно, зачем лайлл'ин пригласила еще и этого эльфа? Хочет устроить оргию? Я, конечно, слышал о нравственной свободе Светлых, да и старшая сестра принцессы — сама типичный тому пример, но чтоб такое...

Глядя на гигантских размеров кровать, я понял, что чутье меня не обмануло. Уже продумывая, как бы объяснить свое тактическое отступление, я попятился было бочком, обратно в комнату, из которой пришел, но вот тут мне пришлось удивиться по-настоящему: подойдя к кровати, дриада что-то пропела, прикрыв глазки, и я отчетливо почувствовал возмущение магических потоков. Эльф обошел дриаду сзади, сделал шаг прямо вперед, в кровать, провалился куда-то вниз, и пропал.

— Вы идете, арххалл? — прошелестела дриада тоненьким голоском.

Движимый любопытством, я приблизился к дриаде. С этой стороны было видно, что кусок кровати куда-то исчез, перед нами зиял темный провал. Я немного занервничал, не хотелось бы оказаться в подземельях или еще где в столь же приятных местах.

— Что-нибудь не так? — все тем же очаровательным голоском спросила дриада.

Я покачал головой, глубоко вздохнул и сделал шаг вперед. Яркий свет ударил в глаза, замелькали краски, калейдоскопом мечась в разные стороны, а через три секунды все это прекратилось — мои ноги плавно коснулись твердой почвы.

Оглядываюсь по сторонам, и все больше удивляюсь — странная обстановка для светлого леса... Мои ноги стоят на булыжной мостовой, вокруг каменные дома, по архитектуре построек напоминающие человеческие, вокруг развешены масляные фонари, а далее угадывалась высокая крепостная стена. По всем признакам — человеческий город-крепость. Давнишний знакомец — эльф проводник — ожидал меня, скрестив руки на груди. Убедившись, что я готов следовать за ним, он кивком головы указал направление, прошептав: