Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ты хочешь сказать, что ей незачем стыдиться своих желаний? И что если бы она лишила жизни того, кто посягал на наши, это было бы справедливо? — и тут же маменька спохватилась. — Извините — вы, вашвысочество.
Однако Принцесса не согласилась. По крайней мере с последним.
— Ты. Я так долго этого ждала, тётушка. Пока не во дворце, давайте без глупостей, — и Наталья Сергеевна не нашлась, что ответить этой подкупающей улыбке.
Мрачно идущая обратно Женька мельком посмотрела на изуродованный багажник своей обиженно замершей лапочки и со вздохом отвернулась. На чёрную она даже не глянула, потому как в праве называться так отказывала и почитала всего лишь за средство передвижения. А потом так глянула на маменьку, что та сообразила — если она сейчас настоит вслух на своей обязанности оказать тем, сзади, медицинскую помощь, то очень может статься, что им понадобятся уже гробовщики.
— Моральные уроды, ещё и обкуренные, — лаконично сообщила дочь, забравшись обратно и осторожно трогаясь.
Настроение оказалось безнадёжно испорчено. Однако не от того, что в изуродованной задней части что-то звякало и погромыхивало.
— Ну что вы молчите? Отругайте меня, что ли! — она ударила ладонями по рулю.
Пересевшая назад Принцесса лишь поглаживала как-то успокаивающе ладонь Натальи Сергеевны, и обе молчали как партизанки — пусть эта бешеная сама пар выпустит. И точно, постепенно стрелка спидометра нехотя уползла из верха шкалы и даже милостиво сместилась в левую половину.
— Я позволила своему гневу затмить разум, — вздохнула наконец Женька, когда место происшествия осталось далеко позади. — Забыла, что я Воин, и что был другой путь.
Благодарное пожатие руки Натальи Сергеевны, тоже нашедшей ладонь Принцессы и с чувством пожавшей её, послужило лучшим доказательством счастливого изумления матери, обнаружившей вдруг — её дочь как-то незаметно повзрослела, причём настолько, что в голове даже появляются светлые мысли...
Женька не удивлялась, откуда в погребке скромного по сравнению с остальными домика Принцессы нашлось столько шампанского — но вот понять, как это всё помещалось в ней, вливаясь прохладной пенной рекой, уму-разуму никак не удавалось. Она сидела в ночи у исковерканной задней части верной машины и наливалась, наливалась, наливалась. Но если предположить, что хотя бы часть напитка со знаменитых виноградников вдовы Клико выходила обратно горючими слезами, тогда да. Тех Женька пролила немало и, судя по всему, останавливаться не собиралась...
По прибытии на пороге обнаружились полтора уцелевших бодигарда, непонятно какими судьбами добравшихся сюда и стоически порывавшихся продолжить службу. Один стоячий, хотя через здоровенную дыру в его груди отчётливо виднелась входная дверь. Второй в несколько более плачевном и весьма горизонтальном состоянии, но ещё шевелящийся. Принцесса неодобрительно покачала головой и со вздохом сотворила над навьями что-то такое, весьма похожее то ли на прощальный жест, то ли и вовсе на благословение. Как бы то ни было, оба не отбрасывающих лунной тени крепыша медленно растаяли.
— Ладно, пока обойдёмся без слуг, — хозяйка заметила, что Наталья Сергеевна отнеслась к этим существам с этаким вялым брезгливым интересом, в котором всё же больше проскальзывало омерзения...
Обе они сейчас сидели у открытого окна за скромным угощением и больше похожей на похоронную беседой, и время от времени поглядывали на залитый лунным светом двор, где Женька предавалась своей тоске и опустошала винные запасы.
— Не беспокойтесь, тётушка — не сопьётся, — Принцесса поворошила пальцем орешки в блюдце, и вздохнула. — Надо же, такой вечер испортили, мерзавцы.
Наталья Сергеевна поинтересовалась — но ведь всех не перевоспитаешь? Ибо подлецы обладают странной способностью отравлять всё и всех вокруг себя, расползаясь словно раковая опухоль. Тут бессилен даже закон.
— Да, это так. Но коль в нас стреляют, не дело вспоминать о пацифизме и прочей толстовщине, — между всхлипами отозвалась дочь и осторожно погладила изуродованный бампер. — Лично я ещё, может, стерпела бы и просто ушла на скорости — но они стреляли и в тебя, мам.
Никогда мать не могла представить себе — а что же ощущал где-то там сын, когда вокруг словно пчёлы летали пули и осколки, иногда насмерть жаля друзей? И вот сегодня... да что сегодня — даже и почувствовать-то ничего не успела. Только-только что-то осознала похолодевшей душой, как доченька унеслась ракетой и устроила позади образцово-показательный урок вышибания зубов.
— Умойся, чудо — в слезах у тебя столько винных паров, что уже и водостойкая тушь потекла, — и Женька покорно плеснула в ладонь вскипевшего напитка да щедро размазала по физиономии.
— По мере сил преуменьшать засилье зла, и противопоставить силе силу, — Принцесса облокотилась на подоконник. — Не удивляйтесь, образование у меня соответствующее, вот и лезет иногда в голову рифмованный бред.
Всё же, стоило признать, что Женька плакала не от жалости к пострадавшей машине — Принцесса намекнула ей, что не только примет нужные меры, но даже научит тому и её, будущего Воина. И даже не от истерической расслабухи после экстремального эпизода. А просто — взрослеть иногда немного больно.
— Всё же, я побаиваюсь просыпающегося во мне зверя, — признала она и не глядя хлопнула очередной пробкой в сторону пролетавшего над садом нетопыря.
К вящему удивлению маменьки, попала — оглушённый зверёк кубарем слетел прямо в подставленную ладонь. Пискнул что-то словно мокрым пальцем по стеклу, и только мелко дрожал.
— Не трясись, глупыш, — повинуясь наитию, Наталья Сергеевна легонько и нежно подула на уродливое мохнатое тельце с раскинувшимися в стороны кожистыми крыльями, а затем подбросила в воздух. — Лети.
Выздоровевший летучий мыш рванул прочь с такой резвостью, которую было трудно ожидать в этом тщедушном зверьке. А когда женщина вернулась мыслью в дом и сад, то обнаружила Принцессу сладко улыбающейся, словно утащившая рыбу кошка.
— Вы быстро учитесь, тётушка — дочь пошла по этой части в вас, — и перевесилась через подоконник. — Отставить страхи, Джейн. Тот красивый и сильный зверь и есть ты — а не навязанная воспитанием оболочка, которую за тебя принимают.
Женька засмалила очередную цигарку из бездонных запасов Принцессы. Выдохнула в недвижный воздух большой вопросительный знак, и проворчала нечто в том духе, что от убийств она скатилась к мордобою, а затем к выпивке и теперь даже курению...
— Я очень надеюсь, что завтра ты падёшь настолько низко, что сердечко твоё учащённо застучит от вида какого-нибудь парня, а ножки раздвинутся сами собою. Без этого из тебя Воина не получится, — Принцесса оглянулась на маменьку. — Ради такого, право, стоит потерпеть и остальное?
На лице маменьки после эдаких слов нарисовалось такое интересное выраженьице, что обе проказницы рассмеялись и хором полезли подлизываться. Ладно, ма, истерик и наматывания соплей на кулак больше не будет... ну тётушка, мы вовсе не такие уж и плохие, ну муррр!
И хотела бы Наталья Сергеевна отпихнуться от них да от хорошего шампанского под ломтики сыра и грибочки, но вот, как-то не вышло. Правда, она всё же предпочла от совсем уж сопливостей отбиться, а положенный дамам напиток потреблять под испытанный шоколад и фрукы — но согласитесь, особой роли то не играло. Она даже подняла бокал за успех перемахнувшей через подоконник Принцессы и живо присоединившейся к ней дочери.
Загорелая изящная ладонь мягко легла поверх чуть более крепкой и светлой. Запоминай... можно сколь угодно относиться к машине как к живому существу, но лечишь ты мёртвый металл... вот так, вот так...
Постепенно из небытия непостижимым науке и здравому смыслу образом проступили призрачные тени. Вот они сгустились, блеснули мокрым серебром — и под девичьими ладонями обнаружился неповреждённый участок с задорно моргнувшим на нём задним фонарём.
— Дальше сама... — и не успели маменька и чуть запыхавшаяся Принцесса прикончить очередную бутылку, как Женька уже стояла на ногах и критическим оком осматривала словно новенькую машину.
— А вот скажите, отчего спать ну ни вот сколечки не хочется? — Наталья Сергеевна с удовольствием потянулась, вместо предутренней усталости ощущая даже какой-то прилив бодрости, так и плещущейся в ней подобно искоркам шампанского.
Принцесса лукаво посмотрела на неё и с видом я-тут-ни-при-чём пожала плечами. Наверное, по той же причине, тётушка, по которой у кое-кого старый перелом на руке сейчас не найти даже рентгеном или микроскопом, а зашалившее в последнее время сердце никогда больше болеть или даже капризничать не будет.
— Да, это похоже немного на чудо, — Наталья Сергеевна прислушалась к себе и отметила, что и в самом деле, с самого утра не вспоминала даже о печени — и это после трёх бутылок вдовы? Чумак и Кашпировский тут отдыхают.
Однако Принцесса заметила вскользь, что весьма скоро эта же кое-кто назовёт её саму неумехой и бездарью — уж хороший Целитель на то имеет полное моральное право. Ну, будут ещё и другие сюрпризы, тоже приятные.
Женька обошла вокруг сияющей бээмвушки, приласкала её — в смысле, классически попинала поочерёдно все четыре колеса — и вернулась к окну дома. В выражении её лица оказалось что-то такое, от чего Принцесса поёжилась и даже храбро попыталась удрать.
— А теперь...
Однако, Наталья Сергеевна самым неожиданным образом встала на сторону своей новой любимицы. И Женьке отчего-то после одного только взгляда в глаза матери перехотелось устраивать бучу. Она примирительно пробормотала что-то вроде "ладно, потом" и даже стерпела, когда Принцесса самым каверзным образом из-за плеча маменьки показала ей язычок.
— Ладно, скажите мне вот что...
Стоит признать, что вопрос её высочества оказался как всегда заковыристым. Дело в том, что ей частенько приходилось пользоваться услугами разных людей и не только. И в подавляющем большинстве случаев шёл отчаянный торг, выклянчивание и чуть ли не вытрясание из неё материальных и иных благ в качестве оплаты.
— А с вами как-то просто. Вы принимаете всё как должное.
Мать и дочь переглянулись — но Женька на этот раз нашлась первой.
— Сами предложат и сами дадут... — столь нелюбимая многими булгаковская фраза ввергла Принцессу в глубокую задумчивость.
— Надо же — как много смыслов тут, надо будет потом ещё подумать. Хорошо, с этим понятно. А вот...
Однако тут Наталья Сергеевна подняла назидательно палец и поинтересовалась — так когда же мальчишки вернутся? Лицо Принцессы просияло над бокалом шампанского, и она заговорщически подмигнула.
— Уже идут... К утру вроде должны быть, но более точно не знаю, — и тут же поинтересовалась, больше обращаясь к Женьке. — Это чем же тебя мужчины так обидели? Вроде бы насилия над тобою не было...
Женька сделала кислую мордашку. Точно как тогда, когда маменька заставляла её есть осточертевшую манную кашу. Да в общем-то, конкретного случая и не было... грубые они.
— Это расплата за силу, Джейн. Нельзя иметь сразу всё.
Ну ладно, ладно, понимаем мы это. А вот как насчёт туповатости, а зачастую и вообще глупости?
Мать мудро усмехнулась.
— Это-то как раз и хорошо. Как бы я с твоим отцом управлялась? Как он ни гоношился, а на самом деле хозяйкой в доме всегда была я. Потихоньку, полегоньку, шепнуть да тонко вложить в ухо нужную мысль — а через часок за неё же, высказанную, и похвалить благоверного.
Женька и Принцесса живо переглянулись с заинтересованными физиономиями, а потом согласно закивали. Ага, тут всё понятно — вроде и всему голова, да головой-то шея вертит.
— Вонючие они! — выпалила дочь и посмотрела этак победно.
Но тут уже захохотали обе оппонентки. Да, запах у мужчин другой, так и должно быть. И обоняние куда хуже, чем у нас, красавиц — не знала, что ли? Так что, не их вина, а скорее их беда.
Однако Женька кисло посмотрела на обеих звякнувших бокалами и запивших шампанским такое замечательное сходство во мнениях, и выложила наконец свой главный козырь — их прикосновения обжигают кожу. Горят как удар крапивой, и единственное средство это смыть горячей водой с мылом и потом погонять себя на тренировке, да затем ещё раз.
— В этом тоже есть своя прелесть, — поразмыслив, заметила Принцесса. — Сразу отличишь, кто тебе подходит, а кто нет.
Женька только вздохнула и пригорюнилась над собой, любимой. Даже целоваться толком не научилась, не говоря уж о большем. Хотя в принципе, иногда накатывает так, что уже хочется и на стену лезть. И самое время тогда ухватить меч в лапки и крутить финты в бою с тенью, пока вся дурь с потом не выйдет. Может, и впрямь зря на самцов бочку качу? Ай, ладно... посмотрим.
В конце концов, маменька распорядилась заканчивать эти в принципе бесконечные бабские разговоры и погнала девчонок спать. Мальчишки приедут — надо накормить-переодеть, а вдруг и полечить? Или какие ещё срочные дела обнаружатся? Что ж, мудрого совета грех не послушаться — пару часиков надо урвать. И разноцветная вереница женских фигур в шмотках, достойных лучших и престижнейших подиумов, расползлась по дому в поисках подходящего по вкусу уютного уголка.
Желательно с одеялом — ага, тут даже и подушка есть!
Всё, покойной ночи...
Часть третья. Пока бог спит...
Кстати, Тим оказался при ближайшем рассмотрении куда похлеще всех этих карамельно-смазливых хлюпиков вместе взятых. Настолько умненький и миленький, что прямо облизнуться хотелось. С чаем кушать такое диво надобно, причём покрепче и без сахара, чтобы от приторности не тошнило.
Тьфу!
Естественно, Женька тут же уцепила этого доходягу под ручку, да с самой обаятельной и ангельской улыбочкой, от которой всегда так млела мама, чинно, незаметно и в то же время настойчиво утянула того за дом. Вот сюда, в уже обнаруженный уголок роскошного полузапущенного сада, где под старой абрикосой обретался этакий романтически-уединённый пятачок посыпанного песочком места, да ещё и с крепкой лавочкой.
И здесь-то, под сенью нежно и задумчиво что-то шепчущей в утреннем ветерке листвы, она от души врезала прямо между этих бесхитростно-красивых глаз, на которые так и просились кругленькие очёчки а-ля Гарри Поттер или Джон Леннон.
Получи, фашист, гранату!
В таком деле очень важно не переборщить. Но Женьке уже приходилось пару раз проводить образцово-воспитательные экзекуции. Последний раз, например, с Ленкой из породы вечных гоблинов. В смысле, сплошная серость и болото. Не барышня и не отличница — но с другой стороны, и не обколотая давалка из подворотни.
При знакомстве главное что? Правильно, подраться — себя показать да на человека посмотреть. Потом, глядишь, и уважать друг друга будет за что. Но если характер как дрожжевое тесто, из которого можно лепить и цеплять на мамины пироги такие замечательные финтифлюшки и загогулины, то бить таких и бить. Долго, беспощадно — глядишь, что-то там на донышке стоящее и обнаружится. А нет, так и не жалко...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |