Я не выдержал и сильно хлопнул по столу стаканом.
— Ну вот, раньше я думал, что один такой придурок на Марсе, — сказал я, вновь наливая себе, — а теперь оказывается, что целая тусовка!
— Ты выбирай слова-то, Странный, — насупился незнакомец.
— Да я стараюсь, — я сжал губы, — просто не всегда выходит. Мало того что я контуженный, так ведь еще и такой же романтик, просто потерпевший немного... И база мне эта на хрен не уперлась — я свою любимую женщину ищу, а на все эти глобальные замуты мне тьфу и растереть... Понимаешь? Как тебя звать-то?
— Санька Экскаватор, — кивнул он, протянув мне руку.
Я помедлил какое-то время, а потом ее пожал. Стиснул он мою ладонь крепко, как тисками. И правда его руки напоминали две экскаваторные стрелы с ковшами.
— Ходят слухи, — загадочно прищурившись произнес Санька Экскаватор, — что твою женщину из-за этого "Зеркала" и украли. Это правда?
— Правда, — чуть помедлив, ответил я. — Только ни я, ни она не в курсе, где этот чертов объект находится, понимаешь, Саня? Я вот и сижу тут, как идиот... — Я сжал кулаки. — Не знаю даже — она живая или нет?
— Зачем же ее воровать, если она не знает ничего? — подозрительно глянул на меня собеседник.
— Долго объяснять. — Я махнул рукой. — Она нужна была как заложник, и муж ее бывший в разведке на Земле работал, так что эти кретины решили, что она все знает...
— Ясно, — кивнул Санька.
— Ты откуда знаешь про Эверта? — спросил я.
— Бармен на нас работает — он и сказал, — ответил он.
— Я-то вам на хрена? — полюбопытствовал я, закурив. — Я не знаю ни фига, хоть лицо и заинтересованное.
— Так я чего и говорю. — Он придвинулся ко мне поближе. — Мы нанять тебя хотим: девайсов нормально отвалим...
— Подожди! — Я поднял руки. — Поставь-ка в музыкальном автомате какой-нибудь тяжеляк и возвращайся.
Я, порывшись в карманах, кинул ему алюминиевый жетон. Он, почти не вставая со стула, дотянулся своей ручищей до автомата и, промотав меню списка, бросил жетон в щель. Раздался щелчок, и заиграла песня группы "Автоматическая Подача", начинающаяся словами "Ядерный крест вбит у меня между глаз..." — местный старенький шлягер.
— Мы давно за Эвертом следили, — сказал Санька сквозь грохот музыки. — Мы поняли, что он на кого-то работает, и в Совете у него связи есть. На контакт он не шел. Уж чего мы ему не сулили... Он пригрозил даже как-то раз, что сольет нас паладинам, если не отвяжемся. Вот...
— А на кой он вам понадобился? — спросил я.
— Были сведения, что он пару раз встречался с неким Эмилем Хаимом. Он заместитель директора по туризму департамента Олимпа. Но, как выяснилось, на полставки числится и в Совете Четырех Городов у нас, в Лихоторо, консультантом в отделе безопасности.
— А выглядит он таким высоким кучерявым брюнетом, с большим носом? — У меня в голове сверкнула внезапная догадка.
— А ты откуда его знаешь? — Санька удивленно выпучил свои темные, как ночь, глаза из-под нависающей банданы, разрисованной черепами и давно не стиранной.
— Я-то его не знаю, но слыхал про него, — ответил я, удовлетворенный своим попаданием в цель.
— От кого это? — насторожился революционер.
— Долго объяснять, — махнул я рукой. — По слухам, какой-то похожий на него тип заказал захват нашей группы в Персеполисе...
— Да... — протянул Санька. — Он и правда уезжал в Персеполис около месяца назад.
— Так вернемся к Лидумсу, — кивнул я. — Известно, зачем они встречались с Хаимом?
— Нет, этого мы не знаем, но фишка в том, что после второй такой встречи Эверт как к кербу в анус канул. Понимаешь?
— Не совсем... — протянул я.
— Ну, сам смотри, — кивнул Санька, прихлебывая прямо из колбы. — Раз ты ждешь Лидумса, значит, он работает на тебя.
— Допустим, — скептически хмыкнул я.
— Дальше, — продолжил тот обстоятельно. — Эмиль Хаим занимается туризмом при департаменте Олимпа — зачем это, спрашивается, он шастает в Совет консультировать особистов из безопасности? Типа там у них постоянные экскурсии проводятся? Бред же это, вот! — Он торжествующе поднял вверх палец. — Значит, есть что-то на Горе, что им интересно? А про вашу группу, нашпигованную особистами, мы уже слышали. Маршрут-то у вас тоже к Олимпу. И самое главное...
— Что? — перебил я в легком нетерпении.
— Лидумс в прошлом своем был профессиональным картографом: работал в Геологическом управлении Департамента земледелия и сельского хозяйства при Совете. — Санька развел руками. — Это говорит нам о том, что он был каким-то боком примазан к картографии местности, где объект находится. Сомневаюсь, что у них с Хаимом общие родственники...
— Вполне может быть, что он просто работает на Хаима, совсем не факт, что как картограф, — возразил я.
— Оно, конечно, не факт. — Революционер покачал головой. — Я уж не спрашиваю про ваши с ним отношения. Но раз тебя кто-то хочет остановить, и остановить, как я понял, реально круто, значит, Лидумс тебе был нужен, а кому-то мешал. Раз мешал, значит, скорее всего, по поводу Горы... А то, что он картограф, — я не думаю, что это простое совпадение. Сечешь?
— Да, — сказал я, приподняв над мозгом туманную завесу алкоголя, — в словах твоих есть истина, пламенный борец марсианской революции...
— Я не понял: это что, наезд? — Санька нахмурился.
— Да не, — улыбнулся я благодушно. — Это признание твоих аналитических способностей. Я с тобой, пожалуй, согласен. Так что вы мне можете предложить?
— Тебе надо встретится с Элайей, — сказал он уже по-деловому. — Мы сейчас пытаемся найти, куда делся Лидумс, и скоро узнаем это — наши в Лихоторо любую дыру перетрясут...
— Серьезная у вас контора, — присвистнул я.
— А ты думал, — прищурился Санька. — Нас же паладины даже не трогают — Элайя им башляет, чтобы мы спокойно по улицам ходили. Так вот, — он прокашлялся, — у Лидумса наверняка есть карта объекта и его координаты, или же он просто знает их. Мы его находим, находим координаты и собираем группу. Бойцы у нас грамотные. Дело обоюдовыгодное: ты находишь свою женщину, а мы находим и уничтожаем объект, к тому же еще тебе заплатим нормально. Ну как?
Он выжидающе посмотрел на меня, а я не выдержал и долил в свой стакан остаток из бутылки.
— Давай так, — наконец сказал я. — Если вы найдете координаты или хотя бы примерное местоположение объекта, тогда я скажу "да". А пока мне с вами вязаться не резон, да и если паладины меня с вами засекут — тоже неприятностей не оберешься: я особистам сейчас совсем не нужен, значит, паладины могут и меня искать...
— Подумай, — пожал плечами Санька, — под нашей крышей тебе спокойнее будет.
— Что, вы мне партбилет выдадите? Или мандат революционный? — поинтересовался я.
— Наглый ты, а не Странный, — обиделся Санька. — Мы, считай, за тебя всю работу сделаем, людей тебе своих даем, снарягу можем подкинуть, координаты отроем, а ты тут еще...
— Санька, ты прости, если что, — махнул я устало рукой. — Просто весь этот долбаный маршрут... Все, кто мне пытался помочь, настолько же и вредили... И потом, не ясно — я-то вам зачем, если вы сами все можете?
— Боец ты, как тебя еще зовут, Пастух Глюков, опытный, — кивнул Санька. — Да и знаешь много по теме вопроса.
— Ни хрена я не знаю, от меня одни неприятности, — вздохнул я. — Ладно. Как вас найти, если что?
— Мы тебя сами найдем, — сказал он зловеще-загадочно.
— Постараюсь не спиться к тому моменту, — вяло махнул я и опрокинул стакан.
Санька молча поднялся, собираясь уходить.
— Сделай правильный выбор, — сказал он, опершись напоследок своими огромными ручищами о покачнувшийся столик.
— Хорошо, — кивнул я, затягиваясь сигаретой.
Когда Санька ушел, я через некоторое время расплатился и, нарочито покачиваясь, вышел из "Сделай Так" на прохладный предутренний, пахнущий ржавой пылью воздух. Я решил не возвращаться в отель. Глотнув из кислородной маски полной грудью, чтобы освежиться, прошел вдоль по улице Прометея до угла, огибая фонарные столбы и многочисленных разнообразных людей. Из-за привычки к одиночеству марсианских равнин мне трудновато давалась адаптация среди скопления народа. Какое-то странное щекочущее чувство возникало в груди, и начинало биться сердце, как у загнанного верблюда.
Крашеные пластиковые лавки и магазины напоминали лоскутное одеяло погонщиков верблюдов, мерцая мутными огоньками, будто сквозь бутылочное стекло пробивалось звездное ночное небо. Жужжали электроповозки, и скрипели телеги под стук по мостовой. Куда движутся все эти люди в такое время? Бессмысленный муравейник... Если бы я создавал партию, я назвал бы ее "Броуновское Движение Непротивления". В лицо дохнул порыв кисловато-ржавого теплого воздуха с тысячей незнакомых привкусов. Я черт знает где... Среди толпы каких-то полуразумных двуногих...
У перекрестка я заметил припаркованное такси в виде трицикла — почти как в Персеполисе.
— Угол Десятой улицы и проспекта Первопроходцев, — сказал я хмурому темнокожему водителю.
Тот какое-то время молчал, разглядывая запаянный в целлофан кусочек редкозема, что я протянул ему. Затем кивнул, и мы поехали. Замелькали редкие высаженные на улице чахлые деревца и фонарные столбы, выгнутые диковинными змеями, каменные арки частных двориков. В нос ударил аромат дизельных выхлопов и верблюжьего помета. Мы лавировали между тихоходными телегами, группами людей и пытались обгонять разнообразные машины. И один раз нам преградил дорогу запоздалый трамвай (да-да, настоящий трамвай!), на рельсах перед которым застряла телега с мешками, запряженная парой свиноконей, которые упирались, не желая сходить с места. Ждать пришлось минут десять, затем мы вновь поехали.
Наконец такси, взвизгнув, остановилось у тихого перекрестка. Я вылез: знакомая четырехэтажная серая коробка. Именно в ней на четвертом, последнем этаже была опустевшая квартира Лидумса.
Я решил в свете последней информации повнимательнее разглядеть комнату моего пропавшего связного. Поискать что-то про карты, что-то вроде каких-то подсказок. Каких? Я и сам толком не знал. Но в первый раз я мог что-то упустить.
Гулко отдавалась под моими ногами ржавая старая лестница в подъезде, пока я поднимался на четвертый этаж. Четырнадцатая квартира. Дверь, обитая крашеными железными листами. Вокруг тишина, прерываемая глухими голосами из-за соседних дверей, детским плачем и каким-то позвякиваньем.
Замок был простой, я это помнил. Достав из кармана универсальный электромагнитный ключ, купленный мною в первый же день приезда на рынке, я приложил его к панели замка и аккуратно провел несколько раз вверх и один раз вниз.
Раздался щелчок, довольно тихий, но мне показалось, что звуки за соседними дверями смолкли, словно все прислушались...
Показалось конечно же.
Я осторожно приоткрыл дверь, за которой меня обнял мрак прихожей. Света я решил не включать, чтоб никто не заметил моего вторжения.
В Лихоторо почти все ходили без шлемов, коммуникаторы и инфравидение встраивались в массивные очки, которые я таскал с собой без всякой надобности.
Я надел очки, включил инфрарежим и двинулся в ставший зеленым полумрак комнаты.
Лишь краем глаза уловил я разбросанные по полу вещи, сидящую на стуле фигуру человека, который блеснул в глазах оскаленными зубами и выпученными белками... И тут же сзади послышался легкий шорох, и я почувствовал сокрушительный удар по шее, взорвавший в моих глазах тысячи фейерверков боли. Затем все потемнело, и я рухнул на пол...
Глаз висел над пирамидальным каменным строением. Его радужную оболочку можно было в полной мере назвать именно радужной — так она переливалась спектральными оттенками.
Сверху приятно зияла пропасть голубого неба. Я подошел к пирамиде из огромных каменных кусков, задрал голову вверх и сказал:
— Привет! Как у вас тут?
Снизу послышалось электрическое гудение, и земля слегка завибрировала, словно по ней проезжала колонна грузовиков (хотя странно представить себе, как грузовики выстраиваются в колонну, чтоб подпереть верхнюю опору крыши храма).
— Вам назначено? — Глаз явно не мог говорить этих слов, но его зрачок скосился вниз, на меня.
— Вообще-то нет, — сказал я, прокашлявшись для смелости. — Но суть в том, что мне надо...
Глаз засверкал зрачком, словно неоновая реклама.
— Обед! — раздался из-под камней вибрирующий выкрик.
— Завтрак! — послышался высокий и зудящий голос уже ближе к глазу.
— Ужин, — пробасил откуда-то низкий гулкий бас.
— Да ну вас всех на фиг! — ответил я громко. — Вы сперва между собой договоритесь!
— Алеф! — пискнул кто-то.
— Беат! — гаркнул хриплый голос.
— Джимель! — гнусаво проговорил носик чайника.
— Далет! — скрипнуло колесо телеги...
— Все ясно, — кивнул я. — Вы — эгрегоры...
— Сам ты демон! — ответил носик чайника.
— Я не демон, я по делу! — сказал я.
— Так сиди его и делай, — пробасил низкий гулкий голос.
— Я хочу понять истоки...
— Повернись-ка ты к востоку...
Я повиновался, и тут же за моей спиной возник нарастающий гул отодвигаемой каменной плиты.
— Вы из мяса и костей, нет у вас свободы всей.
— Мы же сами из частиц и не ведаем границ.
Я продолжал ждать, стоя спиной к пирамиде.
— Заходи и не стесняйся...
— Только ниже наклоняйся...
— Повернешься ты внутри...
— Но по счету: "раз, два, три"!
Я согнулся пополам и в такой вот нелепой позе стал пятиться назад.
На песок, в который упирался мой взгляд, упала тень, а по краям возникла толща гранитных блоков стены пирамиды.
Сзади послышался зудящий электрический гул и щелчки. Но лишь дождавшись, когда вокруг меня сгустится мрак, я сделал последние три шага, мысленно сосчитав до трех, и, выпрямившись во весь рост, развернулся.
То, что я увидел, ошарашило меня: в темноте, ударяясь и отталкиваясь от невидимых стен, скакал светящийся шар. Он-то и издавал эти щелчки и гудение. Он ослепительно сиял фиолетовым светом, оставляя за собой легкий фосфоресцирующий шлейф.
— И... если... потому что... — заговорил шар, и голос его то приближался, то удалялся, — а вот так, конечно же... ты — естественно... и когда... после, но сразу... Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!!!
Вдруг от этого его воя перед глазами моими стало светло как днем и начали мелькать какие-то пестрые сюжетные картинки, как во сне. Я зажмурился, но картинки не исчезли. Грудь мою сдавило так, что я почти не дышал, и на лбу у меня выступил холодный пот, а голова закружилась. Меня словно стиснуло невидимым прессом. Я почти физически ощущал, как мой мозг наполняется чем-то теплым, приятным, словно в пустой сосуд наливали какую-то жидкость... жидкость с информацией, образами и идеями...
От этой сдавленной переполненности я, покачнувшись, упал и под хохот фиолетового шара, гулко отражающийся от каменных граней, пополз к спасительному выходу...
Я открыл глаза и увидел темно-зеленый потолок со светящимися пятнышками ползающих тараканов. Шея ныла острой болью, но терпимо. Еще болела нижняя часть затылка. Я застонал и, приподнявшись на локте, огляделся по сторонам, но, кроме сидящего на стуле трупа со свернутой шеей, в комнате никого не было. Да... труп... Мороз слегка по коже пробежал своими колкими мурашками — судя по шее мертвеца, ему нанесли такой же удар, как и мне, по шее. Меня же спас жесткий ворот комбеза со вшитой в него металлосинтетикой и то, что я успел слегка, на пару сантиметров, уклониться от удара. Иначе в комнате появилось бы два трупа с переломанными шеями. Вот к чему приводит так называемый "фирменный стиль" наемного убийцы — он мог бы меня просто прирезать или лучше пристрелить из пистолета с глушителем. Но ножом он мог попасть в бронепластину комбеза, а выстрел, даже с глушителем, при местной звукоизоляции...
