— Как тебя зовут?
— Марта.
— А теперь, Марта, скажи мне, откуда у тебя это?, — в его руках оказалась маленькая статуэтка совы на серебристой цепочке.
— Это подарок, — ответила я, с удивлением смотря на знакомую фигурку.
— Знаешь ли ты, что это такое?..., — сказал Алвар, пристально глядя мне прямо в глаза, и продолжил, — Это глэрц, первые слезы рожденного младенца, они застывают, определяя форму души, ее особенности и способности. Эльф никогда не расстается с ним.
— Это действительно подарок, — волнуясь, поспешно ответила я, — Не знаю, поверите ли Вы... Я случайно встретила в лесу эльфа, и он был смертельно ранен...
— Он умирал?, — спросил Алвар, будто не желая в это верить, но лишь рука, сжавшая фигурку, выдавала его внутреннее напряжение.
Но он не спешил с выводами, он спокойно смотрел на меня и внимательно слушал.
— Да, — сухой комок застрял у меня в горле. Я не знала, поверит ли он мне, если я расскажу ему, что случилось, поэтому просто показала эльфу свою руку, размотав повязку. Запекшаяся резаная рана с грубыми краями красовалась поперек руки. Вокруг нее были отчетливо видны следы острых зубов.
— А после он едва не забрал и мою жизнь.
Он взял мою руку и осмотрел рану с каким-то непонятным удивлением.
— Лезвие было тупое, это не оружие наших мастеров. И я не думаю, что он сделал это силой, а потом подарил тебе свой амулет.
— Нет, я сама.
Теперь его лицо стало действительно удивленным.
— У меня был с собой короткий меч. У нас сейчас все ходят с оружием. А он умирал, и я сделала то единственное, что могло спасти его. Он был жив, когда мы расставались.
Он вдохнул, и, наконец, расслабился, убрав амулет.
— Я верю тебе.
Дальше я поведала ему остальную часть истории о больной маме и светлой эльфийской деве.
— Остальное Вы уже знаете, — вздохнула я, — Но теперь... моя мама... умерла... а я даже не смогу ее похоронить, — закончила я свой рассказ.
— Теперь мне все ясно, — задумчиво сказал он.
— А та женщина-эльф, где она сейчас?
— Она пока здесь. С ней все в порядке.
Алвар слегка коснулся своего плеча, видно было, что оно еще сильно болит.
— У меня еще вопрос, Марта. Были ли в твоем роду какие-либо маги?
— Мой отец был приемным сыном одной очень ученой женщины. Но никто не знает, кем были его настоящие родители.
Алвар кивнул и снова глубоко вздохнул.
И я спросила так тихо, будто боясь, что он услышит:
— Что со мной сделают?
Но он услышал это очень хорошо, улыбнулся и положил свою руку мне на плечо.
— Не бойся, Марта. Ты будешь многому учиться здесь.
Я не совсем поняла, имели ли эти слова какой-то двойной смысл, но не стала допытываться у него, что все это значит. Возможно, меня действительно будут учить управлять своей магической силой, он ведь сказал там, на поляне — мой дар был нужен ему. Во всяком случае, не все было так уж и страшно, успокаивала я себя. Я постараюсь не бояться, хоть это и непросто.
Он вдруг протянул свои руки к моей повязке на ребрах и принялся развязывать ее со словами:
— Давай-ка тебя немного подлечим...
Когда он закончил, мне показалось, что раны вообще никогда не существовало. Из его рук текла нежная прохлада утра и свежесть горного воздуха, он просто положил их на мою рану, и боль уходила. Я чувствовала, что рана затягивалась быстрей, мне становилось намного лучше. Не осталась без внимания и моя раненая рука.
Когда Алвар поднялся, я все же решилась спросить его:
— Я не смогу уйти?
— Нет, — ответил он, и в его голосе не было ни угрозы, ни мягкости, с которой он говорил со мной иногда, просто мой окончательный и жесткий приговор, — Отдыхай, теперь тебе надо поспать.
Я поняла, что слезы начинают наворачиваться на глаза, у меня не было такого ощущения ни на той поляне, ни когда мы ехали к подземной крепости, ощущения того, что жизнь моя никогда больше не станет прежней.
— Боюсь мне сегодня не уснуть..., — мне едва удавалось сдерживать слезы.
— Ну, я так не думаю...
Он снова присел и положил свою ладонь мне на лоб, длинные прохладные пальцы касались моего виска, и только я хотела что-то еще ему ответить, как почувствовала, что мои глаза начинают слипаться, а тело наливается свинцовой тяжестью. Его слова раздавались как в глухом чулане: 'Все будет хорошо, Марта. Отдыхай', и через несколько мгновений я погрузилась в глубокий сон.
Глава 13
Принц Нивенрэла
Наутро Диона вошла ко мне, сохраняя внешнее спокойствие, закрыла как обычно дверь и тут же подбежала к кровати. Сгорая от любопытства и переполненная безграничным удивлением, она спросила:
— Вчера он вышел и сказал, чтобы тебя в тот день больше не беспокоили. Я так разволновалась! Ну? О чем вы говорили? Расскажи скорей!, — она, присела на краешек кровати, нетерпеливо перебирая свои пальцы и приготовившись выслушать интересную историю.
Мне бы, наверное, не стоило рассказывать об этом кому бы то ни было, а, глядя на Диону, я подумала, что завтра об этом будут знать все, кто только не страдал глухотой.
— Он пришел поинтересоваться, как я себя чувствую, — отчасти это было правдой.
Ее улыбка сразу исчезла, Диона отодвинулась от меня и сухо произнесла:
— Ах, вот как. То есть Его Высочество принц Нивенрэла приходит в камеру к какой-то рабыне и под заклинанием молчания беседует с ней целый час, просто интересуясь ее здоровьем?!
Я аж поднялась в кровати.
— Принц? Тот самый Черный Принц?!
— Да, тот самый, — Диона слегка передразнила тон моего голоса.
И как же я была так слепа! Не видела разве, как он держится, не заметила королевской осанки и властного взгляда? Неужто не замечала, как обращаются к нему все эти воины и вельможи, как кланяются! А все эти стражи, что встречали нас, опускаясь на одно колено, низко склоняя головы! И это в него мне 'посчастливилось' пырнуть свою магическую стрелу?! О, Великие Боги! Я аж похолодела при мысли об этом, но потом вспомнила его спокойный взгляд и мягкий голос, его волшебные руки, что дарили мне исцеление. От сердца чуть отлегло.
— Ты сказала, что я рабыня?
— А кто же ты теперь еще!, — ее голос был уже совсем резким и раздражительным, лицо стало холодным и непроницаемым, — Мне приказали перевязать тебя. Ну-ка повернись!
Она начала снимать повязку грубыми движениями, и я старалась терпеть, как могла.
— Все мы здесь в рабстве без надежды на освобождение. И даже не вздумай бежать отсюда! Стражники, эти надменные данаари, слышат, как птичье перо падает на землю, а стреляют так, что попадают в муху на расстоянии броска. Они легко поймают тебя. К тому же нижние пещеры полны гарваков и дердов и еще таких тварей, которым и названия даже нет. За побег одно наказание — смерть.
— Как они стреляют, мне уже известно, — закусив губу и напрягая мышцы, я старалась не думать о боли, когда она накладывала новую повязку, — Ты извини меня. Я правда не могу рассказать.
Она вспыхивала, как лучина, но остывала, похоже, так же быстро.
— Ладно, я понимаю, — ее движения стали мягче, в голосе звучало ощущение легкой вины, — Только опасайся других, особенно Долью. Это я так, на будущее. Но я тебе ничего не говорила, поняла?
— Да, конечно. А почему мне нужно ее опасаться?
— О, тебе уже все говорят, Марта. Ни для кого не секрет, что, что принц вернулся из похода, получив серьезное ранение, и ты вместе с этой светлой эльфийкой как-то с этим связаны. А ведь ни одному человеку не удавалось ранить его! Слово 'татир' — человек, здесь говорят с презрением, и не считают нас выше грязи под их сапогами. Тебя же доставили в Раш-Кенор, как какую-то принцессу прямо в королевские апартаменты Его Высочества! И дали к тому же целую комнату! А мы спим в душной, пропахшей плесенью общей спальне на нижних уровнях под городом. Никто из рабов не удостаивался такой чести!, — кажется, я услышала меж удивленных нот и едкую зависть в ее словах, замешанную на суровых воспоминаниях о тяжелой рабской жизни, — Ты ведь еще ничего не знаешь о здешних порядках. Ты еще не видела всего того, что происходит, не видела, как здесь издеваются над людьми, как жрицы работают своими хлыстами, оставляя незаживающие рубцы, как эти жестокие воины насилуют женщин. Сложно называть везением то, что ты оказалась здесь, но я скажу — тебе крупно везет!
Диона наклонилась ко мне и слегка понизила голос, многозначительно сказав:
— Я не знаю, кто ты такая и чем заслужила такое особое внимание, но тебя охраняют нандиры!
Она скосила глаза на дверь и судорожно дернула плечом, будто пытаясь отделаться от неприятного ощущения.
— Видела бы ты рубцы на моей спине и следы от кандалов на ногах! Никогда не забывай — кто ты для них, многие уже заработали достаточно шрамов из-за своей глупости!
— Мне не верится, что Алвар... что принц способен на такое... Да он властный, но такой... мягкий, мужественный и спокойный...
Ее лицо вдруг снова изменилось, глаза озорно засияли, а губы растянулись в понимающей улыбке.
— Да я вижу, ты влюбилась!, — засмеялась Диона.
— Ну, нет, что ты!, — я принялась оправдываться, понимая, что она права.
— Нет, ты можешь не беспокоиться, я здесь восемьдесят лет и за это время никто, абсолютно никто еще не видел, чтобы Алвар ударил кого-то хлыстом или унизил раба. О жестокости и злодеяниях Черного Принца наверху ходят легенды, но это все выдумки. Но знай, что его красота и истинное благородство растревожили немало сердец среди женщин и эльфиек. Только не смотри ему в глаза, если не хочешь испытать на прочность свою волю, о силе его взгляда слагают легенды, и не дай тебе Ваар увидеть его в гневе! И кстати, он обручен, а его невеста из одной из самых могучих семей Нивенрэла, — она сказала это, как будто хотела воткнуть мне мелкую занозу в ногу, чтобы было больно ступать.
Но я промолчала и улыбнулась, хотя улыбка получилась очень грустной. Он обручен. Мое тело бросило в жар от мысли, что жалкая смертная девчонка из глухой деревни, взятая в плен, без возможности распоряжаться собственной судьбой влюбилась в эльфийского принца! Нет, мне нужно оставить эти мысли, забыть о своих чувствах навсегда!
Но тут до меня дошло нечто совершенно шокирующее.
— Сколько ты сказала здесь уже лет?
Она горько улыбнулась и мрачно ответила:
— Восемьдесят.
— Не может быть!
Диона только усмехнулась.
— Они мастера варить всякие яды и зелья. Одно из этих снадобий — ларэ дают нам каждый месяц, и мы не старимся. Они называют себя бессмертными, люди же стареют, дряхлеют и не могут уже больше работать, вот они и поят нас этой отравой. Кстати, они не пьют кровь тех, кто хоть раз отведал ларэ. Хотя ты можешь не беспокоится пока не вырастешь — тебе его не принесут, — Ее громкий голос снова перешел на тихий шепот, — Что-то не так здесь, Марта. Это зелье позволяет нам жить, но отбирает у нас саму жизнь, я даже не могу тебе это описать.
Диона резко и взволнованно оглянулась на дверь, мне тоже вдруг показалось, что там кто-то есть, но это было скорее ощущение, чем уверенность.
— Я совсем заболталась, — сказала она похолодевшим голосом, — Надо идти, а то меня накажут. Ну, еще встретимся!
Мы быстро попрощались, и она ушла, оставив меня с потяжелевшими мыслями одну.
Глава 14
Белый цветок
Я проснулась очень рано, как и всегда. Вокруг была все та же комната, все тот же мрачный воздух глубоких пещер, но я немного научилась определять утро по звукам, раздающимся в их глубинах. А что мне было делать? Только и оставалось, что размышлять и слушать, смотреть особо было не на что. Я долго маялась, лежа в постели, не зная, чем себя занять, попытка встать приносила лишь тупую боль в боку.
И размышляла я о многом, даже о том, как можно было сбежать отсюда. Но главные мысли были все же о принце Алваре. Он сказал, что не отпустит меня, я не смогу уйти отсюда. Одна моя часть яростно бунтовала против всякого порабощения, жаждая глотка свежего воздуха, слепящих лучей солнца, которые бы отогрели промерзающее тело, ступни соскучились по мягкой траве-муравушке, а глаза по искристым туманам в горах и сочной зелени лесов. И эта самая часть отчаянно боролась с другой, воспылавшей трепетным чувством, подобного которому я не испытывала никогда за свою недолгую жизнь. Это чувство делало тело таким легким, но пригвождало к земле железным кинжалом, это и мучительная боль и неземное блаженство одновременно и у меня не было никаких сил, чтобы справится с ним. А если уж быть честной, то и желания.
Но одно лишь слово 'рабыня' заставляло тело леденеть от горькой обиды на свою долю. Что же сделали мы, простые трудовые люди и фермеры, что нас используют в войнах, как мелкую разменную монету, выжимают все силы, заставляя работать, отбирают все имущество, а затем, когда уж и взять-то нечего убивают или угоняют в рабство?
Я не знаю, как долго я размышляла, но внезапно я услышала звуки шагов в коридоре за дверью и мои мысли прервались. Приближалось несколько пар ног, затем скрипнул замок, и тяжелая дверь открылась. Сердце екнуло и чуть не ушло в пятки, но я услышала знакомый мягкий голос:
— Доброе утро, Марта.
Принц вошел в мою маленькую комнату и плотно затворил за собой дверь. Еще некоторое время он потратил на заклинание молчания, затем присел у моей кровати. Сегодня Алвар был одет в легкую тунику снежно белого цвета с красивым черным симметричным рисунком из листьев, по краям отделанную серебром. Под ней была плотная черная рубашка под самое горло, скрывающая его повязку полностью, длинные черные рукава плотно облегали его руки, давая мне возможность полюбоваться красивым рельефом его мышц. Широкие штаны были также черного цвета, искусно сплетенный серебристый пояс довершал его костюм.
Длинные волосы были собраны на затылке в высокий тяжелый хвост, но две толстые косы спускались на его плечи спереди.
Принц выглядел как всегда великолепно.
— Как ты сегодня?, — спросил он.
— Все хорошо, — я старалась не смотреть на него.
Он же был спокоен и невозмутим, лишь легкая улыбка тронула его губы.
— Я кое-что принес тебе, — он приподнял мою руку и вложил в нее что-то тяжелое и твердое.
Я равнодушно посмотрела на ладонь и вдруг ахнула — на ней лежало мамино обручальное кольцо! Я аж приподнялась в кровати, забыв, что под покрывалом на мне лишь одна ночная сорочка.
— Как?! Как же Вы... Где Вы взяли это?
Я старалась говорить с ним уже куда почтительней, стараясь вкладывать в каждое 'Вы' как можно больше уважения. Я не знала, как надо обращаться к принцу темных эльфов.
— Я отправил двух своих разведчиков в твою деревню на ее поиски. С момента, как ты исчезла, многие уже покинули свои дома, и никто так и не похоронил твою мать. Мои воины завернули ее в белый саван и доставили сюда. Завтра состоятся похороны, ты можешь прийти, если чувствуешь себя нормально.
— О, пожалуйста! Я просто обязана быть там... И спасибо Вам!, — я горячо с благодарностью сжала его руку. И куда же делись все мои обиды?
