— Эй! А ну брысь оттуда, пока не перевернули! — рявкнул Орис на расшалившихся пацанов, но тут же рассмеялся вместе с другими мужчинами, теперь еще краем глаза следившими за внезапно возникшей парочкой противников.
А меж тем, Айдар сбил Аслана с ног. Но, падая, лаэр, завалил своего соперника, и теперь уже усевшись сверху на поверженного варвара, громко оповестил:
— Есть!!! Айдар, сегодня я забираю шоколад по праву сильнейшего!
— Твоя взяла, — согласился Айдар, тяжело дыша, чтобы восстановить дыхание, но не спеша выбираться из-под Аслана.
Громкие радостные выкрики бойцов лаэра смешались с досадливым ворчанием варваров. А Дерек, находившийся совсем рядом, вглядываясь в лицо поверженного противника Аслана, пытался понять, что чувствует давний друг лаэра, проиграв, так ли уж безобиден для него этот проигрыш?... и вдруг с удивлением заметил, в глазах Айдара тоску, только не ту, что должна бы соответствовать его положению командира проигравшего отряда — нет... это было что-то такое, чему Дерек не мог дать определение... И Аслан, глядя сейчас в глаза друга детства, кажется, испытывал легкое сожаление... и внезапно Дерека словно обожгло пониманием — варвары... пусть битва не настоящая, пусть это не клановые игрища варваров, где определяется сильнейший, но этим сильнейшим сейчас был Аслан, которому Айдар хотел подчиниться... Только вот они не в становище варваров, и вокруг полно солдат гарнизона крепости, которые вряд ли оценят подобную норму поведения, да и Аслан по неписанным правилам варваров уже не доступен никому из них — он женат...
"Чертовы извращенцы!" — мысленно выругался Дерек, поспешно отступая в сторону и желая побыть в одиночестве, чтобы уложились в голове сумбурные мысли, но перед глазами так и стояли эти два взгляда давних друзей, молчаливо говоривших, что между ними что-то было и это не забыто ни тем, ни другим...
Вот черт! Но сколько бы Дерек не убеждал себя, что это гнусно — что-то внутри сопротивлялось — почему-то вот между ними, этими сильными самцами, брутальными мужиками, совершенно не похожими на изнеженных мальчиков, каких любил ломать скотина Ливар Морицкий в своем гареме — это казалось совершенно естественным...
Меченый понял это только теперь. Между ним самим и Асланом — это ничего не меняло, но почему тогда вдруг появилась к этому Айдару неприязнь — он не сделал ему самому абсолютно ничего плохого, да и юношеская привязанность варвара осталась в прошлом, и не видать ему Аслана теперь... но все-таки тогда почему так муторно? Дерек невесело хмыкнул, очень надеясь, что неуместная ревность совершенно однозначна и похожа на то, что когда ты у своего командира на хорошем счету, и вдруг какой-то новобранец совершил подвиг, который обычно ожидали от тебя — немного задевает, и больше ничего такого...
Дерек поискал взглядом Ренальда и с неодобрением отметил, что мальчишки носятся уже вокруг стреноженных лошадей, которые, правда, лишь пофыркивали на источник шума, продолжая пастись неподалеку.
Солнце, казалось, уже коснулось нижним краем кромки огромной долины, словно опускаясь в мягкую перинку, застывшей на горизонте сиреневатой тучки. Прозрачный воздух заметно посвежел. Нежные молочные поросятки, готовящиеся над кострами, уже источали вкусный запах готового блюда, будоража аппетит. Пора ополаскиваться и одеваться, тем более, многие уже вовсю плескались, поливая друг друга из больших кружек, зачерпывая воду из котлов, принесенных Рени и Русланом. Кое-кто уже занимал места у костров, дожидаясь остальных, обмениваясь какими-то мелкими предметами, шутливо переругиваясь, что это не последняя встреча...
Дерек снова оглянулся на Рени и Руслана и увидел, что взмокшие от беготни ребята молча бредут к кострам. Дерек недовольно покачал головой — ума не хватило раздеться, прежде чем упражняться в забеге — переодеть-то нечего, а скоро станет совсем холодно... Взрослые-то, соображая, что во время потасовки будет жарко, поступили мудрее — скинув рубахи, и теперь, ополоснувшись, натягивали чистые сухие вещи на приятно потрудившиеся тела...
Хотя... что он им нянька, что ли? Вон пусть Орис беспокоится, или Аслан, оба его — один — наложник, второй — племянник — пусть у лаэра голова болит по этому поводу...
3.
А Руслан Ренальда все-таки настиг, только вот "повалять" не удалось. Едва он уронил Рени на траву и попытался удержать, схватив за шкирку, и зацепив нечаянно болтающиеся концы, каршифф слетел. Рени резко развернулся, и Руслан словно заморозился почти на минуту, пытаясь понять, что произошло... грудь Рена высоко вздымалась, легким уже не хватало воздуха, Руслан слегка отстранился, перенося вес своего тела, чтобы дать Рену вздохнуть, и поднял взгляд. И замер, ошеломленный этим зрелищем... Лицо парня, приехавшего с Асланом, оказалось слишком близко — светлые волосы (большая редкость в землях варваров, а тем более для Руслана, которого еще не выпускали из-под отчего крылышка поглядеть чужие края) разметались по траве, в ярко-голубых глазах, обрамленных густыми ресницами — упрямство не сдаваться... мелкие бисеринки пота на лбу и на носу блестели в лучах заходящего солнца, а покрасневшие от быстрого бега и от недвусмысленности положения, щеки, как у смущенно зардевшейся девушки, показались такими забавными...
— Пусссти... — выдавил Рени сквозь зубы.
— Не-а... Я же говорил, поймаю... — заворожено прошептал Руслан.
— Руслан, отцепись, — сипло пробормотал Рени, чувствуя, что на место поднявшейся было безотчетной панике, заметив, как затуманились карие глаза Асланова племянника, поднимется только одно желание — ударить! Никто не смеет прикасаться к нему и смотреть вот так, как не смотрит даже Аслан!
Русик же сейчас казался невменяемым. И тогда Ренальд ударил Руслана в челюсть, заставив юного варвара удивленно моргнуть, но все-таки отвалить в сторону, чем тут же воспользовался наложник, живо вскочив на ноги.
Руслан поднялся, держась за скулу, слегка придя в себя. Почему-то не было обиды.
— Дурак... — беззлобно прокомментировал он, сплевывая кровь и глядя на настороженного Ренальда, потирающего запястье. — Больно?
— А тебе?
— Ага, — признался Руслан. — Хорошо, что зубы на месте. Квиты?
Русик протянул руку. Рени покосился на протянутую руку варвара и, вздохнув, вложил свою ладонь в его, скрепляя рукопожатие:
— Квиты... пойдем...
К костру они возвращались молча. Рени лишь остановился, постаравшись снова повязать платок, только вот никак не получалось с непривычки. Руслан тоже приостановился, глядя на безуспешные попытки парня:
— Ты родственник Сауша?
— С чего ты взял? — удивился Ренальд.
— Да вы с ним чем-то похожи... он такой... — неопределенно отозвался Руслан. — Зачем ты закрываешь?
— Что? — не понял Рени.
Руслан хотел сказать "такую красоту", но почему-то вдруг смутился, припомнив, что этот каршифф не обязательно носить только в виде повязки.
— Давай, помогу.
— Я сам! — мотнул головой Рени, кое-как затянув узел и просто подоткнув выбившиеся пряди, но гадский платок почти сразу же снова съехал на глаза, и Ренальд в сердцах сорвал его, злясь на свою косорукость и на то, что Аслан ничего толком не объяснил, почему его надо надеть...
— Давай помогу, упрямец, — рассмеялся Русик, выдергивая каршифф из рук зазевавшегося Рени, но, развернув его, смех застрял у юного варвара в горле — слишком хорошо он знал этот знак, вышитый на одном из уголков и не замеченный им ранее, знак собственного Рода — Рен принадлежал Аслану...
Как такое может быть, если Аслан женат и уже, по идее, не должен раздавать каршиффы со знаками принадлежности, юноша не понимал, однако то, что сейчас у него в руках не просто символ опеки, оставался неоспоримым фактом.
Руслан зябко передернул плечами — оспаривать права перед Асланом и претендовать на этого парня, с чьих волос он так бездумно сдернул знак безусловной принадлежности старшему — чревато...
— Надень сам, — совершенно убито пробормотал он, возвращая платок Рену...
* * *
Умывшись и сполоснув пот, Аслан, огляделся, выискивая взглядом Дерека — тот стоял рядом с Ильясом, настойчиво советовавшим ему приложить к вздутой шишке медную бляшку, на что Дерек уверял, что само пройдет.
Аслан подошел ближе:
— Покажи! — потребовал он у чуть было не отшатнувшегося от неожиданности Меченого, осторожно дотрагиваясь до шишки.
Дерек замер, ожидая боли, в голове все еще предательски гудело, он лишь надеялся, что не заработал себе сотрясения после столкновения с "чугунным" черепом здоровяка-варвара, но сильные пальцы лаэра принесли вовсе не боль, а осторожно, почти невесомо коснувшись "боевой раны", заставили вздрогнуть. Когда же он научится нормально относиться к этим знакам внимания Аслана, выделяющим его среди остальных. Можно подумать, что другие бойцы гарнизона не пострадали. Отметин об этой дружеской стычке было вдоволь у обеих сторон — и у солдат Аслана, и у варваров. Дерек скосил глаза — ребята вовсе не гнушались тем, что замазывали сейчас последствия — синяки и ссадинки, щедро зачерпывая снадобье из знакомых ему по виду баночек. Точно таким же бальзамом варваров, которые в обычное обезболивающее средство добавляли какие-то секретные ингредиенты, его спину смазывала Тесса по прибытии в Замок...
— Намазать? — тихо спросил Аслан, глядя ему в глаза.
Дерек опустил взгляд, пробормотав, что он сам справится.
Лаэр не стал настаивать, тем более, как раз от костровых поступила команда о том, что ужин готов.
Аслан занял место рядом с немного погрустневшим Айдаром (прекрасно понимая, что друг жалеет ни о том, что придется платить самому) и, заметив, что Ильяс все-таки всучил Дереку свою медную бляшку и что-то еще, а Меченый в ответ передал ему свой метательный нож, Аслан возмущенно засопел, беря себя в руки. Кстати вспомнив, что присматривать ему надо не за Меченым, а за Рени, лаэр, нашел взглядом подошедших ребят и махнул рукой Руслану и Ренальду, чтобы подсаживались ближе — сейчас, когда здесь неофициально собрались представители обоих соседних государств, строго соблюдать старшинство, не требовалось.
Первый кусок, разделываемой лаэром поросятинки, конечно же, достался Айдару. Тот с благодарностью принял ее, символически отрезав от "своего" поросенка — большой сочный шмат для Аслана.
Следующий кусок Аслан протянул Меченому, и тут же — Орису, но от Айдара не укрылся этот приоритетный жест и он более внимательно взглянул на парня со шрамами, невольно завидуя тому, кем он приходился Аслану, только вот что-то непохоже, чтобы Дерек придал этому особое значение, молча поблагодарив своего лаэра кивком головы. Разве такое возможно, что он не догадывается? Хотя, что удивляться, он ведь не варвар...
Аслан взглянул на ребят. Руслан отчего-то был расстроен, хотя до этого казался вполне довольным компанией нового приятеля — неужели понял больше, чем требовалось? Да и Рени задумчиво разглядывал догорающий огонь, теребя концы криво повязанного каршиффа...
— Эй, — позвал Аслан, отрезав большие ломти от сочной поросячей тушки: — держите!
Он протянул пацанам по огромному ломтю и спустя несколько минут сильно пожалел, что не нарезал для Рени тонкими ломтиками. Крепкие зубки наложника без труда вошли в сочное нежное мясо, и потекший по пальцам и ладони сок, чтобы не затек дальше, пачкая запястья, был тщательно слизан острым розовым язычком несносного мальчишки, привыкшего к трапезе с ножом, вилкой и салфетками, с такой обезоруживающей грацией и так порочно, что Аслану кровь прилила к щекам, услышав, как рядом чуть не подавился куском Айдар... А Руслан буквально заворожено наблюдает за этим зрелищем, полностью забыв об ужине.
— Рееен... — простонал Аслан, судорожно ища вокруг себя что-то, что могло бы заменить салфетку, но, не найдя, он просто рыкнул:
— Порежь на куски помельче!
— Что? — поднял Рени невинный взгляд голубых глаз на господина, не понимая, что он сделал не так — все вокруг точно так же с аппетитом уплетали восхитительное блюдо...
— Ничего, — опомнился Аслан, стараясь не встречаться с понимающим взглядом Айдара, снисходительно покашливающим в кулак, чтобы скрыть невольно рвущийся смешок. — Просто... просто порежь на мелкие кусочки — тебе так будет удобнее...
— Хорошо, — послушно согласился Рени, доставая свой нож...
Кажется, на этом небольшой инцидент был исчерпан и трапеза довольных, немного уставших воинов, чинно перетекла в беседу. Аслан сыто расслабился и обернулся к Айдару:
— Слушай, а как там поживает таур Даут? Здоров ли?
— Да что ему сделается, вроде старый уже, но по-прежнему здоров, как жеребец-трехлетка, кому хошь форы даст, — улыбнулся Айдар. — Недавно вон новых учеников набрал.
— В следующий раз, как соберусь с официальным визитом, обязательно заеду, навещу... гонял ведь нещадно, но теперь только с благодарностью его науку вспоминаю...
Рени, краем уха прислушиваясь к беседе старших, склонился к Руслану и тихо спросил:
— Что значит "таур"? Типа наставника, да?
— Не, — встрепенулся Русик, отвлекшись от своих мыслей, — это слово обозначает не наставник, а дословно: "воин, который умеет погружаться в холодную ярость", причем воин, у которого такие способности врожденные, а не воспитанные, то есть передающиеся по крови. Он, конечно, берет учеников, но только самых лучших бойцов, — воодушевился Руслан, обрадовавшись, что может рассказать Рену то, что парень не знает. — И там конкурс сумасшедший — попасть почти нереально! Но вот дядя Аслан прошел и учился у него. Представляешь? А он, между прочим, в ту пору, младше меня был... Жалко, дядя Аслан своим детям этого не передаст.
— Почему?
— У нас такая легенда есть, что по крови это переходит только тем, у кого одного из предков одарили ледовым поцелуем боги.
— Что-то я не совсем понимаю, — честно признался Рени. — При чем тут "ледовый поцелуй"?
— Ну... это долгая история, — немного поник Русик. — Хуже то, что у нас таких, как таур, больше нет... Ты себе представить не можешь, какая это сумасшедшая редкость, — сокрушенно вздохнул Руслан, невольно развеселив Ренальда. Непохоже, чтобы парень умел так глубоко переживать — скорее всего, сейчас он просто скопировал манеру кого-то из старших. Но Рени благоразумно не стал насмешничать:
— Слушай, а у него что, детей нет? Или одни девчонки рождались? А почему он еще детей наделал?
— Ха! Шустрый ты какой... — усмехнулся Руслан. — Во-первых, он уже не молод, во-вторых, жена его умерла тоже, а он однолюб... знаешь, некоторые хранят верность даже после смерти своей половинки...
Рени сглотнул, представив себе, смог бы он на кого-то посмотреть, кроме Тессы, и кажется, понял, о чем говорит Руслан, а тот продолжал.
— Девочки у нас вообще-то тоже большая редкость, но у Даута были одни сыновья... все погибли во время последней войны, можно сказать, благодаря им, и победа оказалась нашей... такие подвиги, как совершили они, никто больше повторить не сумел...
Русик поведал о том, что это были за подвиги. Рассказчик из него получился отменный — было видно, что парень действительно горд, что он является соплеменником этих погибших парней.
