Все, что у меня есть

Я принес шкатулку в кабинет и скормил ее содержимое мозговику. А потом отправился исследовать гардеробную — до назначенного времени оставалось всего минут 15, опаздывать не хотелось. Одежда принца была удачно рассортирована по видам применения, долго рыться не пришлось. Я схватил первое попавшееся — синий, без украшений, яхт-комплект из штанов и рубашки. Наверно, надо накинуть морок — вряд ли высокородные особы в своем облике по кабакам нажираются. Что-то не доводилось там таковых встречать.

Иллюзии — это магия воды, и я усиленно взывал к ней перед зеркалом, вспоминая своего сотника. Рыжий сотник имел похожий с принцем типаж, и я смешивал их черты. А потом с удовольствием сделал свои волосы золотыми: простому моряку не пристало щеголять благородным черным цветом. Как хорошо все-таки быть могущественным магом! Наверняка, моя иллюзия была не особо искусна, я вообще сотворил ее без вмешательства разума, тупо доверяя магическому чутью. Зато вбухал столько силы, что содрать ее с меня может теперь лишь равный. Ауру я тоже обернул плотным иллюзорным коконом, отдаленно повторяющим рисунок ауры злосчастного сотника. Да, не любил я его...

Так, а деньги? Потребовать к себе Ниаста с пачкой банкнот? Я машинально похлопал по карману штанов и внезапно обнаружил там нечто твердое. Карточка! Откуда она взялась? Черная неименная кредитка, наверняка с той самой кучей банкнот на счету...

Я поспешил к Южным воротам, по дороге опрометчиво запихивая кредитку в карман и пытаясь отправить ее снова туда, откуда она взялась. Это мне удалось практически сразу, зато вернуть ее — лишь с пятой попытки. Я аж взмок.

Мой путь пролегал через сад и там мы встретились с князем Эремийоном. Я с удовольствием оглядел его: князь щеголял золотыми волосами, ярко-синими глазами на слегка измененном лице и черной одеждой, подобной моей. Мы были похожи на хлыщей из команды какой-нибудь частной яхты, у которых всех обязанностей — это красиво отдавать честь и закладывать виражи поэффектнее на виду у пляжных красоток. Видал я таких. Но зато как удачно угадан образ! Эремийон мне улыбнулся: мы узнали бы друг друга под любой личиной — по легкой вибрации из разделенных участках ауры, опять щупальцами тянущихся друг к другу.

— Начнем с вертепа под Спасом, Рам? — предвкушающе оскалился он, — "Заодно полюбуемся на алтарь бездны, вдруг понравится".

— Главное, не пробуй там меня принести в жертву, Рэм, — это я типа так пошутил.

— Ну, попробовать-то можно...

Между деревьев мелькнула фигура эльфа у фонтана, и я остановился, узнав своего супруга. Он пускал кораблики из листьев, и те кружились по маленькому бассейну и тонули, попадая под струи. Я смотрел на него с нежностью, хотелось подойти, остаться с ним, никуда не уходить...

— Надо же, кого выпустили из клетки, — прошипел Эремийон за моей спиной, — "Иногда даже я не могу найти смысл в твоей жестокости, Никрам".

Я стиснул зубы: смысл один, Ваше Сиятельство, ваш друг — больной ублюдок-садист, а вы потакаете ему... Впрочем, князь ведь маг разума, не так ли?

— Да, выпустили, но не мешало бы и подлечить — "Поможешь с этим?".

— Неужели надоела сломанная игрушка, надо снова починить? — он засадил кулаком по дереву рядом с моим лицом. Дерево сломалось, а я понял, почему принц не позволял мужу выходить из покоев. Уверен, глаза князя полыхали белым огнем под синим мороком: — "Для чего ты это делаешь, Никрам?".

— Побереги лес — "Осознал и раскаялся, Рэм. Так ты поможешь?"

Нет, ну надо же, какой пафос! А при виде Ниаста Ваше Сиятельство только морду брезгливо кривило, хотя с тем обошлись куда хуже. Низкородный не заслуживает даже сочувствия? Мне казалось, моя кровь кипела чистым адреналином и бешенством. Морок Эремийона стал для меня прозрачным, я видел его настоящее лицо — такое же злое, как и мое. Уверен, он также видел и меня.

— Постараюсь. Ты похож на... — наш интереснейший разговор был нагло прерван.

— А ну проваливайте отсюда! — к нам подлетел телохранитель мужа. Опомнился, не прошло и часа.

— Хамло! — окончательно взбеленился князь, врезав тому по зубам.

Телохранитель отлетел обратно, сломав очередное дерево. Беречь лес не получается... К нам бросились еще два эльфа, а ударенный с рычанием отлепился от дуба. Признаться, я слегка растерялся: что теперь — лупить собственную охрану?

— Бежим! — Эремийон дернул меня за руку и мы ломанулись в сторону гаражей. Истинный полководец всегда знает, когда лучше отступить...

Мы легко оторвались от погони, скрывшись в гаражах рода Нарвендайз. Собственно говоря, те самые Южные ворота, где мы планировали встретиться — это такое изысканное название для ангаров. Охраннички за дверьми поливали нас грязью, расписывая, какими именно способами такие шлюхи, как мы, ублажают князей Нарвендайз по очереди и вместе. Адмирал смеялся, сидя на полу:

— Какая у меня, оказывается, разнообразная половая жизнь — "Не хуже, чем наследного принца".

Я фыркнул и громко рассказал бездельникам, как именно они служат принцу Никраму, обращаясь одновременно к Эремийону:

— "Возьмем мой смауг?" — этот спортивный кабриолет мне больше всего понравился из машин принца.

— Подожди, я тебе хотел показать наш новый концепт, твой смауг просто поблекнет рядом с ним — "Эта модель настолько потрясла всех своим безвкусием, что отец безоговорочно приказал поставить ее на производство".

Да, точно, ведь Нарвендайз — основные владельцы концерна "Нордор"... Мы подошли к монструозному внедорожнику, блистающему литьем, щитами и шипами.

— О... А мощность?

Эремийон с гордостью поделился техническими характеристиками. Они впечатляли. Я оглядел чудовище снаружи и под капотом, забрался в салон — внутри все было в таком же суровом стиле, можно вообразить себя за рулем танка. Там был даже маленький встроенный мозговик и откидывающийся верх. Зверюга мне нравилась, несмотря на снобистские замечания князя.

— Пустишь за руль?

— Прошу! — он ухмылялся, устраиваясь на пассажирском кресле.

Мотор взвыл, и застоявшаяся зверюга вырвалась на оперативный простор. Эремийон достал зеленую флягу из бардачка и приложился к горлышку. Глаза его слегка остекленели, он сунул зелье мне.

— Эй, я за рулем.

— Ты... — он смеялся, — Ты и здесь раскаялся и осознал?

Не знаю, что заставило меня изменить своим принципам — наверно, все тот же адреналин, непрестанно кипевший в присутствии бесова князя — но я тоже немало глотнул из фляги и почувствовал огонь, бегущий по телу. Голова оставалась кристально ясной.

— Помнишь, Рам, как мы гуляли на Тиаре?

Ну да, я как раз тогда размышлял — через сколько сотен лет мне бы народиться?

— Это до или после того, как ты раскатал остров тонким слоем по морю, Рэм?

— Во время, — он снова смеялся, — Во время — "Сделал бы я из голоса колечко необычайное, мог бы я в это колечко спрятать свое молчание".(*)

____

* Стихи Федерико Гарсиа Лорки.

Глава 12. Белые крылья.

Путь рейнджера.

Машину мы, естественно, раздолбали. Причем, не по моей вине: в два часа ночи князь побился об заклад с компанией таких же алкоголиков, что его "крошка" перепрыгнет через разведенный мост без помощи всякой магии. Алкоголики набились в салон, Эремийон врубил государственный гимн — "Подвиги надо свершать во славу короля!" — и вдавил газ в пол. "Вся королевская рать" — подпел он динамикам перед самым обрывом, а по нашей связи протранслировал в рифму такое возмутительное непотребство, что я поперхнулся очередным зельем.

Тот мост мы перепрыгнули. Потом я передал ему флягу, а он мне — руль, и мы поехали прыгать к следующему мосту. Алкоголики на заднем сиденье — два парня и и две девушки — радостно вопили и, соответственно, визжали. Князь снова поставил гимн, и мы снова перепрыгнули. На третьем, самом широком, мосту гимн не помог.

Это было очевидно с самого начала — расстояние слишком велико. Мы опять поменялись местами, и я с сомнением оглянулся назад: пассажиры беспокоили. Это были молодые совсем эльфы, практически лишенные магии и без должной физической подготовки, они бы не пережили аварии. А я не был уверен, что смогу спасти их: неисчерпаемое содержимое княжеской фляжки сделало магию жутко неустойчивой, иногда казалось, что моя боевая форма прорывается в видимый мир. С равной вероятностью я мог не помочь им, а расплющить в искажении. Тень Эремийона тоже колебалась, за его спиной вырастало темное крыло, а призрачно удлиняющиеся волосы развевал невидимый ветер. Наши спутники вряд ли видели это, но они словно внутренне замирали во время этих вспышек, глядя с такой преданностью... Точно так же , как я сам когда-то глядел на аристократов. Те всего лишь разворачивали боевую форму, а мы готовы были умереть за них, вот так.

— Надо уменьшить вес, иначе не допрыгнем, — сказал я, глядя на ребят. Те смотрели в ответ круглыми бессмысленными глазами, и я собрался уже прогнать их прямым текстом.

— Е...ать! — рыкнул Эремийон, — У моей крошки — божественная система безопасности, сейчас вы все убедитесь.

Он резко подал назад, набирая расстояние, и остановился перед разгоном:

— Кто не доверяет отечественному автопрому и богам — на выход.

Все доверяли.

— Мать, — сказал я, глядя на поразительно медленно, со скоростью один кадр в секунду, приближающийся срез моста.

— Е...ать, — повторил Эремийон, и мы врезались.

У меня была бездна времени, чтобы завертеть машину в смерче и не дать разбиться, но ужасно хотелось увидеть хваленую систему безопасности в действии. И я всего лишь приготовил воздушный полог, чтобы вытащить наших алкоголиков, если система таки не сработает. В конце-концов, риск был равным.

Машина раскрылась, как лопнувший гриб, и я выпрыгнул на мост. Рядом парил Эремийон, психопатически улыбаясь. Ребят выкинуло и закрутило сжатым заклинанием, похожим на то, что готовил я — система сработала. А мы любовались на огненный цветок, распускающийся внизу, а потом одновременно бросились в него.

Эльфы все же пострадали — они были оглушены ударом об воду и немного обожжены. А теперь барахтались, пытаясь выбраться из сильного течения. Одного из парней сильно стукнуло горящим обломком. Мы вытащили их одного за другим, и скопились под очередным мостом. Раненый мальчик тихонько поскуливал, держась за голову, и Эремийон небрежно его погладил. Тот отрубился — доза целительской магии оказалась ударной. Князь выругался.

— Сейчас бы выпить, -растерянно хихикнул оставшийся парнишка, девушки поддержали его невнятными смешками. Они сбились в кучку перед Эремийоном и нервно оглядывались по сторонам.

Я спрыгнул с опоры моста, где усиленно сливался с тьмой... трудно сказать — зачем.

— Народ! Самое главное мы сберегли!

Народ оживился и потянулся ко мне. Я в сотый раз пустил заговоренную флягу по кругу и понимающе улыбнулся на усмешку князя: драгоценные вина из его подвалов пропадали практически зря. Эльфам, лишенным магии, они приносили только вред, одурманивая голову и изнуряя тело — в кратковременной вспышке тепла и силы... Я помнил то состояние, не идущее ни в какое сравнение с огнем, текущим сейчас в моей крови и кристальной ясностью сознания; ныне я находился в незавершенной боевой трансформации, в той сладостной стадии, когда открываешься потокам стихий. В любое мгновение трансформация могла завершиться — несколько раз за ночь я уже переходил эту грань и возвращался назад, наслаждаясь абсолютной властью. Единственный недостаток — своей магией я мог сейчас только разрушать.

Мы стояли очень близко, я чувствовал дрожь прижимающейся ко мне девочки и обнял ее, согревая. Эремийон тискал другую девушку, он напоил ее со своих губ, а потом развернул ко мне, передавая вместе с вином. Ее мягкое личико уткнулось мне в ямку под кадыком, я подхватил ее под попку, приподнимая и осторожно исследуя горько-сладкий от зелий ротик. Меня обжигал жар Эремийона, тот целовал ее шею сзади, вторая эльфийка гладила мои плечи и грудь, а мальчик, помедлив, положил подбородок на плечо князя: он тоже тянулся к теплу. Мы бесконечно долго целовались под мостом все впятером, но Рэм и я — не притронулись друг к другу, наши руки и губы застывали на чужих телах на расстоянии волоса, но ни разу не встретились. И мне не казалось, что я делаю что-то предосудительное — ведь к нему я не прикасался.

В ночном клубе мы занимались тем же — обжимались со всеми подряд. Эльфы, мальчики и девушки, льнули к нам, как мотыльки к камину, и от этого было немного грустно. Клуб назывался "Веселый полуночник", нас привели туда девочки из-под моста.

— Нас не пустят... — прошептал сознательный парнишка, когда наша мокрая компания нарисовалась перед сверкающими дверьми. Бессознательный парнишка висел у меня на плече. Тусующаяся у входа публика смотрела с презрительным недоумением, путь загородили два мордоворота. Эремийон прошел сквозь них, не заметив, и с ноги вынес полуприкрытую дверь, потом остановился на обломках, оглядев поверженных охранников, и медленно рассыпал на них ворох банкнот. В тот момент я искренне восхищался его сдержанностью: у меня бы уже не получилось разнести только дверь... "Высокородные гуляют," — зашептались по углам, и вокруг началось разделительное движение — те, кто поумнее, сваливали подальше, а кто поглупее — притирались поближе.

А может, наоборот, в выигрыше оказались те, кто присоединился к нам — ведь мы их всех поили и развлекали, устроив бассейн с фонтанами из шипучего игрейнского посреди танцпола. А еще фейерверк, в результате которого с третьего этажа стало можно любоваться звездным небом без всяких там хрустальных преград. Ну и так, по мелочи...

Я спрыгнул с перил, откуда руководил эпическим штурмом гигантского хрустального сталагмита, в который превратилась крыша клуба после фейерверка, и на мне радостно повисли три девчонки. Совсем недавно я страстно шарил у них под юбочками на пару с князем, а теперь их тела и поцелуи не содержали в себе ни капли огня. Будь они парнями, я бы просто стряхнул их.

— Сударыни, позвольте мне на время покинуть вас.

Пустые куклы. Я направился в уборную. Нет, нельзя так думать, что со мной происходит? Три дня назад я мало чем отличался от них, а теперь превращаюсь в высокомерного ублюдка. Скоро мне и обычаи дроу — лишать гражданских прав соплеменников, лишенных магии — покажутся милыми народными особенностями.

В роскошной уборной, украшенной фресками и водопадиками было странно тихо, а около самого большого панно обнаружился Эремийон. Он разглядывал обнаженные белокрылые фигурки, непристойно переплетающиеся на фреске. Я вспомнил, что похожие ангелоподобные существа изображены на потолке моей спальни (точнее, принцевой...). Только те сражались со звероподобными киншасхами, а эти — отличались серебряными волосами и глазами. Это же полуночники, догадался я, и клуб в честь них назван... Только почему крылатые?

Перед князем на коленях стояла очередная девочка и благоговейно ему отсасывала. Он обвел пальцем одну из фигур: