Разъярённые наёмники непрерывными злыми пинками и увесистыми тумаками мгновенно подняли на ноги всю сотню рабов. Больше никто не пытался бежать. Да и побег девушек был таким неожиданным и спонтанным. Наверное, только доведённые до отчаяния, они решились принять такую смерть.
— Вы, грязные скоты, узнаете, что значит ослушаться хозяина! Ну-ка, всыпать всем по десять плетей! Чтобы дальше даже и не помышляли о побеге и о непослушании!
Самое страшное было впереди. После плетей всем без исключения рабам Кальдерус, как и прежде, решил наказать не сумевшую убежать и уцелевшую от немедленной смерти Эссель. Сначала ей при всех порвали всю одежду. А потом Кальдерус сам лично утащил девушку в кусты, видневшиеся неподалеку, и, видимо, стал насиловать, притом, жестоко, так как, как и ранее при случае с Алией, опять послышались душераздирающие крики уже Эссель. Этим дело не закончилось, так как к делу приступили по очереди и остальные воины-наёмники. Все рабы стояли молча, и, несмотря на слёзы в их глазах, предупрежденные заранее, не проронили ни слова. А кто попытался издать хоть малейший звук, сразу же получал увесистый удар кого-нибудь из оказавшихся поблизости наёмников. И под самый конец, уже истерзанное тело девушки, не подававшее даже признаков жизни, несколько здоровых воинов просто кинули в реку, стремительно унёсшую свою очередную жертву. Туда же последовало и тело Гарана, несчастного мальчика, попытавшегося защитить своих таких же несчастных сестёр, и как навечно запомнил Салаир, таких юных и прелестных, несмотря на свои обноски. А теперь их всех троих, и брата, и сестёр, унесла река, чтобы, наверно, навечно схоронить где-нибудь в песках или среди камней.
Унылое и безрадостное путешествие продолжалось. Так и не отдохнувших рабов, работорговец и его воины погнали дальше на север, всё время, непрерывно, словно без устали, погоняя плетками и отборной руганью.
*
— Всем, стоять! Что там впереди, Бизархай?
— Неизвестно, господин десятник. Мы с Хотгой смогли доехать только до развалин первой стены. Дальше ехать побоялись. И не очень удобно, и, кажется, слишком опасно. Одни камни кругом. И ещё ощущения не очень хорошие. Следит как будто кто-то за нами тайно издалека. В воздухе впрямь опасность чувствуется. Сам по себе знаю. Перед схватками с врагом у меня тоже часто так бывало, господин Шарав. Непонятно, что случилось. Всё выгорело полностью до самых развалин. Сначала показались деревья и кусты просто с высохшими листьями. И трава на корню стоит, как будто высушенная сильным жаром. Затем появилось всё-всё обгоревшее и опалённое сильным огнём — и деревья, и кусты. А трава, так вся сгоревшая полностью. Потом ничего не осталось, и виднелась уже одна голая выжженная земля. Даже камни, и те оказались оплавленными. Странно это, господин Шарав. В развалинах ничего нет. Одна голая земля, господин десятник. Явно какую-то магию применяли. Очень сильную магию, господин десятник. На обычный пожар совсем не похоже. Если бы мы пошли дальше в развалины, может, и нас бы уже те маги сожгли.
Шарав своему разведчику доверял. Полностью. Опытный человек. Не один раз в схватках отличался. И следопыт хороший. Чутьё отменное. Если он сказал, что их могли сжечь магией, то, наверное, это вполне возможно. Молодец, правильно сделал Бизархай. Зачем зря рисковать. Если бы они не вернулись, то весь десяток мог попасть в засаду неизвестных магов. В эти проклятые развалины просто так лучше не соваться.
'Пусть укажут духи предков лучший путь. Пусть наступит просветленье. Пойду, посоветуюсь с Алтангэром. Молодой, да ранний. Но шаман хороший, и своё дело знает. Пусть вопрошает духов. Может, что-нибудь путное и скажет!'
— Привал! Всем спешиться! Лагерь разбить возле вон того ручейка. Расседлать лошадей! Дальше не пойдём. Галда и Очар! Начинайте готовить пищу. Ганжур и Дольча! Выдвигаетесь вон до того холма. Смотреть во все глаза. Не спать! Кого поймаю, запорю! Раиф и Теки! Прочесать вот эту рощу до речки! Проверить до последнего кустика! Потом смените дозор!
Вот же дал Великий Шаман задание!
'Шарав, проверте всё до Проклятого Урочища! Мне было странное видение. По небу почему-то в беспорядке летели белые птицы. Наверное, это наши духи так проявляют себя. Что-то случилось! Что-то очень важное для племени. И, узнайте, что за пожар был в лесах вокруг Проклятого Урочища. Охотники говорят, что звери почему-то убегают куда-то на север от этих Проклятых Земель. Постарайтесь проверить всё, и через три захода светила обязательно возвращайтесь. Алтангэр! Пойдёшь вместе с Шаравом!'
Не пожалел Великий Шаман, дал своего лучшего ученика. Вождь Тумэнбат, в свою очередь, выделил десяток нукеров, в том числе Жадама и Данжу из своей личной охраны. Значит, и ему интересно, что же случилось в Проклятом Урочище.
Это место недаром уже сотни кругов светила пользовалось недоброй славой. Никто не посещал странные и опасные так называемые Проклятые Земли, простирающиеся чуть севернее владений племени. Все по возможности старались обходить их издалека. Разве что только дикие охотники с далёкого севера изредка появлялись в тех краях. Считалось, что, возможно, когда-то в древние времена там существовал храм их бога. Правда, никто не знает, что было так давно. Даже в преданиях их племени ничего не говорится о Проклятом урочище. Тем не менее, это место существует. Хотя, всё могло произойти ранее того времени, когда Великое племя Шэн-гэ появилось и осело в этих землях.
Воины привычно разворачивали лагерь. Правильно, они к этому приучены с детства. Ведь что такое жизнь кочевника! Это одни сплошные переезды с места на место. Шарав уже и позабыл, когда они где-то задерживались надолго. Вот только одно стойбище, обиталище Великого Шамана, уже давно не снимается с места. Всё просто оттого, что Могущественный стар. Слишком стар. И сколько исполнилось ему кругов светила, никто в точности не знает. Столько, как он, не живут. И поэтому Великому Шаману трудно менять привычные условия. И здоровье не позволяет. И Великий Вождь с пониманием относится к этому, и сам тоже место стоянки племени тоже не меняет. Так там уже целый городок вырос. Хотя одни духи предков знают, кто быстрее помрёт, Шаман, или же он, Шарав. Наверное, всё-таки простому десятнику погибнуть в какой-нибудь очередной схватке намного проще. А Великий Шаман на то и Великий, что ему призывать духов легче и лучше на одном месте. Ещё, бывает, на одном месте надолго задерживается уже сам Великий Вождь. Когда Тумэнбату нравится какое-либо место, то там разбивается не просто полевой лагерь, а часто даже и укреплённый городок. Как сейчас. Предводитель племени Шэн-гэ облюбовал просторы вдоль Великой реки Дэлинэ в двух заходах светила от Проклятого урочища ещё два лета и зимы назад. И, похоже, что пока менять место стоянки не собирается. Рабы с юга во многих местах даже разбили огороды и вспахали небольшие поля. Глядишь, через некоторое время будет совсем как на юге. А что? Богаты воды реки. В степи много травы для лошадей и домашних животных. И охота удачная. В небольших лесах на севере вдоль Низких холмов полно дичи. Да и в степи много диких стад базанов и ещё много чего. И с соседними племенами пока мир. Если сильно хочется повоевать, то можно идти в набеги до западных королевств или южных графств и баронств.
— Долгого терпения и добрых духов, уважаемый бади Алтангэр. Удачного призыва. Разведчики вернулись. Говорят, что в развалинах, возможно, применена очень сильная магия. Не хочется идти в Проклятое урочище. Как Вы, что посоветуете?
Несильный костёр из нескольких длинных веток самсариса уже догорал. Молодой человек совсем небольшого роста, широкоплечий, бритый наголо, в желто-фиолетовой накидке поверх воинского доспеха всё же отличался от лохматых, с бородками, узкоглазых темноватых воинов с широкими скулами. Был он немного светловат, с слегка худощавым лицом, что выдавало наличие в нём толику южноимперской таласской крови. Как было известно Шараву, Алтангэр, в отличие от своего учителя Великого Шамана, являвшегося чистокровным шенгэрцем, считался полукровкой. Мать юноши, по какой-то неизвестной причине очутившаяся среди степных просторов, связала судьбу с одним из приближённых Великого Вождя. Точнее, вождь Тумэнгэр, один из родственников самого Тумэнбата, увидев приглянувшуюся чужеземку среди таких же несчастных беглецов с юга, просто взял и сделал её своей очередной женой. Ещё знал десятник, что у этого парня есть младшая сестра Бадацэг, девушка тоже небольшого роста, редкая красавица и умница, обещанная в очередные жены сыну Великого Вождя Тумэндэлу.
Как же повезло парню! У него есть редкий дар. Не просто обычный ученик шамана, а даже очень сильный призывающий духов. Вот если такой дар имелся бы у Шарава, то он уже давно состоял бы в свите Великого Вождя. А то вечно приходится мотаться по таким неприятным местам, как это Проклятое урочище.
— Это был бог, белый бог охотников. Он, похоже, вернулся.
— Что, бади Алтангэр? Великий бог северных охотников? Как, про него давно же все забыли! Даже имени никто не знает! Я слышал, что охотники зовут его Потерянным.
— Почему же, не забыли. Великий Шаман вот помнил, и мне рассказал. Когда-то его звали Великим или Белым богом. И охотники не всегда так его звали. Было время, когда он у них назывался Тангра, или Небесным богом. Вот, смотрите!
Откуда-то из под накидки юноша неспешно достал небольшой свёрток и, не разворачивая, бросил его в костёр. Огонь жадно сожрал свою добычу, и словно ожидая добавки, взметнулся ввысь, в свою очередь, осыпаясь вниз разноцветной радугой. Шарав от неожиданности даже сделал шаг назад.
— Это белая магия, уважаемый Шарав. Великая магия! Нет, не это, не костёр. В развалинах применена белая магия, и огонь лишь показывает, что во всей округе ещё не рассеялись и сохранились её остатки. Наверное, мы подождем ещё немного, и если уровень магии так же останется высоким, вернёмся обратно. В Проклятое урочище не пойдём. И так понятно, что именно там применена высокая магия. Наверное, этот бог всё-таки вернулся на землю. Важнее довести до Великого Шамана эту весть.
Близился заход. Небольшой отряд уже давно поел положенное на ужин вялёное мясо и сваренную на костре кашу из пруса. Сейчас воины, кроме очередной дежурной пары, отдыхали в шатрах из веток и потягивали камас. Что-либо покрепче в походах запрещалось, и виновника ждала суровая кара.
*
Как же я смертельно устал! Хотелось лечь прямо на землю и долго-долго так лежать. Смотреть на небо, на плывущие там облака, и ни о чём не думать. Но приходилось вставать на ноги и идти вперёд до посинения! Только заветная фляжка, перекочевавшая в карман куртки, и её содержимое помогли мне выдержать напряжение этих двух суток ада. Невозможно было остаться в развалинах. Нет там ничего — ни еды, ни воды, ни приличного места для ночлега. И дров нет. Всё там было выжжено без остатка. Непонятно, что случилось? Прямо Армагеддон какой-то? Местность вот так и осталась явно после применения атомной бомбы, и очень мощной. Так, наверное, даже в Хиросиме и Нагасаки не было. Всё сожжено начисто, даже без пепла. И так оказалось на всём пути, и в небольшом ущелье с невысокими холмами по краям тоже. Лес, росший по склонам, был не то что выжжен, а испарён без остатка.
И редко где я смог увидеть какой-нибудь уцелевший пенёк. И так лежавший без сил ещё в развалинах, еле смог доковылять до этой благословенной рощи, что так уютно расположился на другой стороне, тоже благословенной, речки, которую я только что оставил сзади. Как же вкусна чистая и свежая вода! Наверно, вылакал её так много, что больно стало в животе. Но чувство осторожности не оставляло меня. Хоть и за двое суток среди выжженной земли и оплавленных камней я не встретил никого, но помнил, что чужого никто добром в гости не ждёт. Как правило, одинокий обессиленный путник может стать только жертвой хороших и не очень любителей чужого добра и жизни. А тут вполне приличный лес, правда, явно не земной, и птички непонятные летают. Может, это Земля, но всего лишь где-нибудь в далёких-далёких южных краях? Ведь я там никогда не был. И просто не могу представить, что там, на юге растёт, и какие животные и птицы живут?
Точно, не Земля это! Где ещё можно увидеть странную птицу-змею, пусть и коротковатую?! Наверняка только в далёком-далёком Юрском периоде, который изредка показывают в фантастических фильмах. Летали такие-сякие птички иль не птички в том фильме про динозавров. Но вот лес, всё-таки, в целом вполне смахивает на земной, знакомый и теперь не доступный. Тут растут и множественные хвойные деревья, вроде ели или южного кипариса, и лиственные, например, вот эти красавицы, ничем не отличающиеся от той же берёзы. Но много и таких, сильно отличающихся от земных. Например, что-то типа разлапистых гигантских папоротников, почти таких же, какие растут в нашем лесу, но раз в пятьдесят больше и толще. И которых снова можно только в кино и увидеть, особенно в фантастических. А так, лес как лес, наверное, как где-нибудь в южных краях, где мне однозначно не приходилось бывать, но про которые читать приходилось. Или посмотреть документальный фильм. И ещё... Просто, когда я покидал свой родимый дом, помнится, стояла ещё очень даже ранняя весна. А здесь, судя по обильной листве, уже вполне середина лета. Явно, другой мир. Может, в придачу меня неизвестные боги переместили ещё и во времени?
А животные тут пугливые. Так ни один и не показался. Только что-то типа мышки пробежало, а так тишина! Тьфу ты, это же верный признак того, что в роще присутствует что-то чужое и страшное для животных. А что может быть страшней самого страшного и умного двуногого хищника под названием человек разумный. Не всех, конечно, а только отдельных его представителей. К моему глубочайшему сожалению, один тип, из ныне представленных здесь и сейчас, совсем не относился к таким самым-самым, и никогда даже не пытался. Скажем так, в другом мире и времени оказался вполне обычный представитель гомо советикус, с теми странными представлениями о жизни и нравах, что бытовали в оставшейся в прошлом Великой стране. Вот и не вписался он в новые жестокие реалии сильно усечённого и людьми, и землями нового государства, с неисчислимыми богатствами и нравами, доставшимися из прежних времён, уже со старым названием, относящимся совсем далёким временам. Душа его так и осталась в прежнем старом государстве с длинным названием. Не своровал этот тип богатств и не разбогател, не переметнулся, не поменял своих взглядов и не стал успешным и знаменитым, а остался таким же простым работягой, зарабатывающим на жизнь своими же руками.
Так что мне остается только осторожничать, и остерегаться, и не попадаться в плохие руки. И я, чисто в целях самоуспокоения, взял в одну руку топор, а в другую — железную палку, найденную в развалинах. Так и не заметил, осторожный такой, как выскочил на опушку и чуть не наткнулся прямо на коренастого мужика чуть ниже меня. Вот ведь неудача! Мужик был в тёмно-синей остроконечной, по виду кожаной, шапке с белой волнистой шерстью по краям, и увлечённо рассматривал небольшую зверюшку на высоком дереве. На нём виднелся длинный халат почти до земли, с перекрещивающейся на груди перевязью и широким поясом, где висело что-то типа ножен для меча или сабли. А главное, этот воин был смуглым, узкоглазым, типа товарищей из среднеазиатских республик. Хотя, ещё хуже. Татаро-монгол, наверное? И он неприятно пах, хотя сам я тоже был не подарок, надушенный изысканными ароматами.
