Патман Анатолий
Раз — невезенье, два — везенье...
Повесть
Часть 1
Обретение
Аннотация:
Романтическая история с попаданцем в другие миры, с путешествиями по диким и не очень землям, с магией и прогрессорством. Повесть о том, как забытый бог, растерявший свою былую мощь в забвении, пытается использовать совершенно неподготовленного человека для возвращения в мир.
Очередная попытка что-то сочинить на эту тему.
Черновик, и текст по мере сил и желания будет чиститься и изменяться. Всё же, так сказать, проба пера и всё такое.
Всем читателям, пожелавшим высказать конструктивные замечания и пожелания, автор заранее выражает самую искреннюю благодарность.
Искренне благодарен уважаемому Критику Критик, приславшему свои, очень ценные, познавательные для меня, замечания.
Все события вымышленные, персонажи выдуманные, но есть и исключения. Заранее прошу извинить за случайные совпадения.
Текст книги, думается, вполне соответствует соглашению 'Красный конвент' (http://samlib.ru/k/krysolow/redkonvent.shtml).
* * *
Оглавление
Пролог
Глава 01. Злосчастная прогулка, и невезенье...
Глава 02. Новый мир, и новые обстоятельства...
Глава 03. Плен, и мне повезло, что остался живым и здоровым...
Глава 04. Какие люди в диком крае...
Глава 05. У ворот ада...
Глава 06. Побег, и снова повезло...
Глава 07. Круче не бывает...
Глава 08. Переправа, переправа, берег левый, берег правый...
Глава 09. Круги от камня...
Глава 10. Новые страны, и на этот раз тоже не везёт...
Глава 11. Новые испытания, потери и удачи...
Глава 12. В Империи всё спокойно...
Глава 13. Милый дом...
Глава 14. Пути, дороги...
Глава 15. Нежданные знакомства...
Глава 16. Наёмники, и снова невезенье...
Глава 17. Сквозь огонь, воду и медные трубы...
Глава 18. Страсти земные...
Глава 19. Кому как повезёт...
Глава 20. Хорошее времяпровождение делу не помеха...
Глава 21. Путешествие на север — игра со смертью...
Глава 22. У смерти совсем не женское лицо...
Глава 23. Не всё так просто на белом свете...
Глава 24. Всё ближе, и ближе, и ближе...
Глава 25. Моя новая Малая и Большая Родина...
Глава 26. Появление варяжского гостя...
Глава 27. Такая у нас забота, всегда одна работа...
Эпилог
Приложение 1.
Календарь восточных стран Суварии:
Месяцы:
Январь — Святого Януария;
Февраль — царя Фоврия;
Март — воина Мартинуса;
Апрель — странника Апрания;
Май — мага Маиса;
Июнь — Святой Юниссы;
Июль — царя Юлиуса;
Август — отшельника Авгура;
Сентябрь — сказителя Септы;
Октябрь — земледельца Окты;
Ноябрь — пиита Наверия;
Декабрь — охотника Децимира, ранее Великого Белого бога.
Календарь северных племен Суварии:
Часть круга или отрез — карлач, нарус, пуш, ака, су, сертме, ута, сурла, аван, юпа, чук, раштав.
Примечания (по миру Сувар или Суварии):
В древности у многих народов на Земле новые сутки начинались с наступлением темноты, то есть с заходом солнца.
Круг светила — год (или 12 калед, или отрезов, или месяцев по 30 заходов светила, или суток).
Нома — 10 заходов светила или суток.
Идина — 15 заходов светила или суток.
Седмица — 7 заходов светила или суток.
Восход — утро, светень — день, заход — вечер, темень — ночь.
Приложение 2.
Единицы измерения расстояний:
Шаг — примерно 0,72 метра (или около 72 сантиметров).
Пас — двенадцать шагов, или примерно 8,64 метра.
Стадия — двенадцать пасов, или примерно 103, 68 метров.
Лига — двенадцать стадий, или 1728 шагов (примерно 1244,16 метров).
Шаг (около 72 сантиметров) — 6 ладоней (около 12 сантиметров) или 36 пальцев (около 2 сантиметров).
Ладонь (около 12 сантиметров) — 6 пальцев (около 2 сантиметров).
Палец (около 2 сантиметров) — 12 щупов (около 1,67 миллиметра).
Щуп — около 1,67 миллиметра.
Приложение 3.
Единицы измерения веса:
Гривна (примерно 400 граммов) — 25 золотых монет в одну тамга (теньга) весом примерно по 16 граммов.
Батман (примерно 4 килограмма) — 10 гривен.
Пуд (примерно 16 килограммов) — 4 батмана или 40 гривен.
Четверть (примерно 192 килограмма) — 12 пудов.
Ласт (примерно 1152 килограмма) — 6 четвертей или 72 пуда.
Приложение 4.
Магические стихии и магические приёмы:
Красный цвет — стихия или магия огня.
Тёмно-красный цвет — стихия или магия молнии.
Оранжевый цвет — вид магии у жрецов, связанной с использованием силы богов и веры людей в них. Дает жрецам Силу, сравнимую с прочими видами магии. Улучшает самочувствие у сильно верующих людей. Воздействие силой этой магии в малых дозах — просто внушение, в средних — лечебное воздействие, а в больших уже возникает эйфория от сильного прибавления сил. Или же можно сравнить с наркотическим воздействием, тоже с самыми разными дозами, даже с некоторой ломкой после воздействия оранжевой магией.
Жёлтый цвет — вид магии у шаманов, связанной с призывами духов.
Зелёный цвет — магия жизни.
Голубой цвет — стихия или магия воды.
Тёмно — голубой цвет — стихия или магия льда.
Синий цвет — стихия или магия воздуха.
Фиолетовый цвет — магия смерти.
Белый цвет — свет или все стихии вместе. Вообще, белая магия — особо сильный вид магии, в противовес чёрной магии.
Чёрный цвет — поглощение, рассеяние, прах или, вообще, мрак, хаос. Чёрная магия тоже, наравне с белой магией, особо сильный вид магии.
Тёмно — коричневый цвет — стихия земли.
* * *
Пролог
Долго-долго, казалось, что чуть ли не со времён сотворения мира, лил противный холодный дождь. Во всей округе не осталось ни одного сухого места. Наверное, промокло всё, куда попадали неумолимые капельки дождя. Последняя сухая пылинка и та превратилась в грязь, так как всё просто смыло холодной водой на довольную землю. Даже невозмутимые камни и те, полностью залитые водой, казались промокшими насквозь. Вдобавок всю землю накрыло вечерними сумерками. И поэтому развалины древних сооружений, и так смутно различимые сквозь пелену дождя, почти полностью терялись на фоне плотно окруживших их зарослей буйного кустарника. А ведь скоро наступит долгая-долгая ночь, когда в полной темноте будет очень трудно различить даже собственную руку, поднесённую близко к лицу.
Наверное, для многих несчастных путников, осмелившихся выйти в дорогу, этот день выдался очень и очень неподходящим и тяжёлым. Всё стало намного трудней, и сплошная грязь, липкий холод и постоянная опасность для ног в виде острых и безжалостных камушков превращали их путь в ад. Сквозь пелену дождя просто невозможно было углядеть даже близлежащие камни.
И, несмотря на все эти тяжкие испытания, возможно, ниспосланные несчастным путешественникам безжалостными богами, за остатками мощной каменной стены показалась группа всадников на небольших и невысоких, явно степных, лошадках. Видимо, они уже давно находились в пути, так как еле-еле ползли среди развалин разрушенного врагами и временем города. Тем не менее, усталые путники осторожно вели за собой ещё по одной невзрачной лошадке с сумками и вьюками.
Если бы сейчас этих всадников увидели посторонние, то они сразу признали бы в них степняков далёких восточных племён. Как оказались они здесь? И что же ищут эти невысокие, но коренастые мужчины, с небольшими тёмными бородками, смуглые и узкоглазые, в насквозь промокших кожаных куртках и таких же штанах так вдали от своих обширных и зелёных пастбищ?
Первый всадник, намного опередивший остальных, быстренько слез со своей клячи. Он оглянулся назад, привычно махнул рукой, подзывая остальных. Отставшие степняки замахали ему в ответ.
— О, милость господня, благословенный Валих! Да святится имя твоё! Уважаемый Юнус-джан! Идите сюда! — Этот возглас степняка как-то странно и одиноко прозвучал средь развалин.
Шустрый малый, воздав благодарение своим богам, не стал ждать никого и юркнул под своеобразный навес, образованный несколькими плоскими, не очень толстыми и широкими каменными блоками. Это укрытие тут было сооружено кем-то, то ли камни просто наползли на массивные стены какого-то полуразрушенного здания. Может, в древние незабвенные времена здесь находился дом какого-нибудь богатого человека, или же какое-то общественное здание — храм, школа, магазин, торговая контора или же казарма? Может, что-то другое, какая-нибудь постройка непонятного назначения и неизвестной конструкции?
— Юнус-джан! Здесь есть небольшое укрытие! Для Вас и всех остальных места хватит. И даже дождь не достанет! Только для лошадей укрытия нет.
Для пятерых степняков, весьма уставших от длинной дороги и промокших от бесконечного дождя, места вполне хватало. А вот для их лошадей, действительно, подходящей оказалась только площадка средь валунов, свободная от камней помельче, протянувшаяся вдоль полуразрушенной стены, совсем рядом с навесом.
А дождь всё лил и лил. Степняки быстренько расседлали лошадей, в спешке закидав все сумки и вьюки под навес, и вынужденно отведя своих стреноженных спутников под холодный дождь. Эти низкорослые, смуглые, с раскосыми глазами мужчины, с чуть кривоватыми ногами, судя по их слаженным действиям, были привычны к путешествиям и сопутствующим к ним всяким неудобствам. Струйки воды непрерывно стекали вниз по остроконечным кожаным шапкам на их головах и падали на широкие плечи. Капельки дождя стучали по кожаным щитам на спине воинов. На широкой мокрой перевязи висели кривоватые ножны с чуть видневшимися, обтянутыми кожей рукоятками оружия.
Среди степняков как-то выделялся воин, чуть повыше остальных и покрепче, хотя и одет он был получше. Крепыш и отдал команду, показывая в сторону тюков:
— Валнис, сними их и мальчишку! А то ведь может и помереть. Он нам ещё пригодится.
— Слушаюсь, милостивый! — Шустрый малый, первый достигший укрытия, быстро снял со своей второй лошадки длинный тюк, перетащил под навес и положил рядом с кучей других вещей. И в придачу он зачем-то пнул его, и так сильно, своим грубым кожаным сапогом. Вот ведь 'неугомонный'! Тюк тут же подозрительно зашевелился, и из-под распахнутого куска грубой ткани показалось белое лицо совсем молодого паренька, даже мальчика, лет так десяти с хвостиком, с широкими, наполненными страхом и тревогой глазами.
— Что смотришь, белый дохлый червяк! Ничего, вот отдохнём, и развлечёмся с тобой как положено! Ещё будешь молиться своему проклятому Тангра и всё время проклинать, что посмел родиться на белый свет!
— Валнис, оставь мальчика! Вон, разберись с лошадьми!
— Будет исполнено, Юнус-джан!
— О, благословенный Валих! Да святится имя твое! Ну почему же так мало места здесь? Ну почему не нашлось ни одного приличного домика в этих проклятых развалинах! — один из низкорослых степняков, более низкий и тщедушный по сравнению с другими, похоже, по своему положению ниже всех, жалостно запричитал. Он оказался под самым краешком навеса, и время от времени струйки воды, стекающие с наклонной крыши, под не очень сильными, но достаточными порывами ветра меняли свое направление и падали прямо на него.
— Аааа!.. Шиктанов отпрыск! Хасайн! Вечно ты вещи нормально сложить не можешь! Где вьюки с едой? — выругался другой степняк, перебиравший сумки. Видимо, он искал провизию, но не находил. Ведь, несмотря на то, что их было всего пять человек, вещей у отряда имелось много. Далеко же собрались эти поклонники бога Валиха!
Глава отряда, Юнус-джан, занял для себя самое удобное место в центре. Туда не долетала ни одна капелька воды, и ветер не кидался своими порывами.
— Слушай, Расул, ты чего-то сегодня злой, на Хасайна кидаешься. Нечистого поминаешь.
— Так ведь, милостивый Юнус-джан, всё кругом так промокло, что и еды приготовить невозможно! Даже огонь не развести! Все кресала как будто насквозь пропитаны водой.
— Ну, на счёт огня не беспокойся! Будет огонь! Вон, возьми Махмада, подберите всякий мусор и тащите вон в ту яму!
Чуть впереди в небольшом углублении валялись огромные куски камня, явно являвшимися частями древнего памятника, ибо все вместе, даже разбитые на части, они походили на человеческую фигуру, только раза в два больше предводителя степняков, самого крупного и упитанного среди всадников.
— Э-э, Юнус-джан, может, чуть дальше, вон в той расщелине? Мне кажется, это куча камней похожа на бога Тангра этих проклятых охотников. Всё-таки бог, обидеться может. А в расщелине лучше и не так задувает.
— Это где ты видел фигуру Тангра, а, Расул, мерзкий богоотступник? Может, ты тайно поклоняешься ему?
— Что Вы, что Вы, милостивый! Как можно! Это шаман Хувар сказывал, что негоже оскорблять богов, даже других народов, или забытых. Мол, обидеться могут. А потом вдруг нам от них будут неприятности! А я что, просто так сказал.
— Ах, ты, да ты, точно, вероотступник! Ещё якшаешься с шаманом! Ну, ничего, придёт время, и шаман ответит за то, что воду мутит! Пользуется, шакал, тем, что Великий Предводитель наш Пахлаван-хан пока терпит разные недостойные вероучения. И не смей больше упоминать эти мерзкие имена при лице, удостоившемся милости благословенного Валиха!
После слов Расула ненадолго воцарилось молчание. Но вожак степняков недаром имел негласное прозвище Живодёр, заслуженный тем, что имел привычку живьём замучивать пленников, попавшихся ему. Ещё он не любил, когда ему не проявляли должного почтения, как он считал, ибо являлся не только приближённым Старшего Вождя — досточтимого Пахлаван-Хана, но и его племянником, пусть и не очень уж особо любимым, раз его отправили в такую непроглядную даль.
Даже осторожные слова подчинённого вызвали у Юнус-джана неподдельную ярость. И его здоровенный кулак не замедлил врезаться в лицо нерадивого Расула. Тот от мощного удара отлетел аж на большую полукруглую каменную плиту рядом с навесом. С разбитого носа закапала кровь, смешиваясь с капельками воды, растекавшимися по ровной поверхности.
И тут мощное дуновение ветра кинуло здоровенную полосу дождя прямо под навес.
— Э, милостивый Юнус-джан, я быстро, сейчас же натаскаю мусор туда, куда Вы указали. Один миг, и всё будет готово!
— Давай, Махмад, выполняй. И этого гнилого щенка степного шигала возьми с собой.
Обычно малоразговорчивый и исполнительный Махмад удивился, как он всё же осмелился молвить слово вожаку. Раньше он обычно этого не делал. Но в этот раз всё же осмелился, так как ему так стало жалко Расула. Ведь этот поклонник шамана мог и жизни лишиться. Юнус-джан не только муалдин храма Неполного светила и Великолепия благословенного Валиха, но и племянник вождя, и сам знатный воин.
'Шиктан проклятый! Надо быть поосторожнее, иначе могу и не вернуться с этой поездки. И на кого оставлю свою ласточку Эрдэнэт?'
При мыслях о красавице-рабыне с южных краев у него сладко заныло в паху. 'Но, может быть, мальчик и мне достанется, если буду хорошо работать?' И степняк резво побежал собирать всякий мусор, занесённый ветрами в эти проклятые развалины. Следом за ним, размазывая кровь по своему лицу, поплёлся и другой его товарищ, получивший нагоняй за свой длинный язык.
