Коротышка покачал круглой головой:
— Я сильнее многих местных ментатов, парень, но и мои способности ограничены. Я не могу противостоять шептуну, во всяком случае, открыто... Боюсь, тебе придется через все это пройти, как и другим парням до тебя... — Он неожиданно вспылил, но не закричал, чтобы не привлекать внимания, а зашипел сквозь зубы, сердито сверкая глазами: — Да говори же, парень, галт тебя задери, погибель на твою задницу! У нас может не хватить времени до испытания! Я не знаю, когда его назначил шептун — он сообщит об этом позже, и не стоит с этим играть!
— И все-таки, Целитель, ответь мне еще на один вопрос. — Я немного помедлил, прежде чем продолжить. И пристально посмотрел ему в глаза. — Почему? Почему ты это делаешь для меня? Вряд ли подобные услуги входят в местные традиции. Ты не боишься, что...
— Конечно, нет, — ответная улыбка толстяка была полна насмешливого превосходства. — Такой, как я, — единственный в Городе. Я нужен здесь. Давай, парень, рассказывай.
Не очень-то исчерпывающий ответ. Но один раз я уже позволил себе непростительную глупость, не поверив старику-летуну, встретившему меня вчера на входе в Город, и на этот раз я решил довериться этому толстячку-карлику. Впрочем, я поверил ему значительно раньше, инстинктивно.
Рассказ я предельно сжал, помня, что времени может не хватить...
Мастон Никс, родился на Нове-2. До двадцати четырех — серые однообразные будни на ферме, доставшейся в наследство после смерти отца и заслонившей весь мир от меня тяжелой, изнурительной работой, вечной усталостью и недосыпанием; полуголодное существование. Работа сводилась к выращиванию культуры медит, существование которой вдохнуло жизнь в особое трансовое искусство, весьма популярное на Нове-2, под названием Мобра, или искусство малой магии, как окрестили его большинство соседних планет Федерации. Вытяжка из корней и листьев растений медит, произрастающих только на Нове-2, особым образом настраивает метаболизм человеческого организма, делая его способным к изменению физико-химических характеристик под воздействием специально смоделированных зрительных восприятий...
Но чтобы перейти от теории к практике, медит еще нужно вырастить. Эта мерзкая культура чрезвычайно капризна к малейшим изменениям погоды, магнитных полей, концентрации света и влаги... Да, в общем — ко всему. Злоклятая дрянь просто не желала выращиваться на моих полях, наплевав на все мои титанические усилия, и из трех лет лишь один год, предпоследний, был сомнительно урожайным, позволив кое-как залатать прорехи старых долгов и с самоубийственным воодушевлением влезть в новые. Работа... Смех и слезы, а не работа. Пока с ней справлялся отец, я особо и не задумывался, как же тяжело ему это дается, просто выполнял его указания. А после его смерти оказалось, что все гораздо сложнее. Он хорошо чувствовал эту культуру. А у меня такого чутья не оказалось. Бездарь.
Последний год меня доконал окончательно. Солнечная активность превысила допустимую норму почти в три раза, и моя драгоценная медит просто-напросто сдохла, вся и бесповоротно. Рычал и плевался я долго... А затем окончательно и бесповоротно решил, что в одиночку эта злоклятая ферма — ноша просто непосильная, и пусть предки ворочаются в гробу, а с меня хватит, возней с травой, всем этим ковырянием изо дня в день на занюханном клочке земли, я был сыт по горло. Я решил, что заслуживаю лучшей жизни, продал ферму и подался на поиски новой работы в Новьен, ближайший крупный город от моих бывших 'владений'.
И почти сразу нашел то, чего желал.
На сверкающем неоном плакате в бюро по трудоустройству я увидел крупногабаритного молодца с волевым квадратным подбородком. Затянутый в красивый черный костюм из экровелена — очень дорогой и чрезвычайно популярной ткани на Нове-2, бравый парень красовался на фоне ночного звездного неба и несущихся вдаль космолетов, а его мужественная рука хватко сжимала ручку черного чемоданчика с эмблемой Межпланетной Почтовой Корпорации. Эмблемой, казалось бы, не имеющей ничего общего с самой работой курьера, — космолет, пробитый навылет багровой зигзагообразной молнией с пылающим желто-белым острием. Такая же эмблема горела у курьера на груди.
Жажда романтики, вспыхнувшая во мне при виде этой картины, впоследствии удивляла меня самого. Скорее всего, не обошлось без подсознательно наведенной рекламы, но в тот момент я не стал разбираться в побудительных причинах желания, а прямиком отправился к вербовщику. Мне захотелось во что бы то ни стало посмотреть на другие миры своими глазами. По натуре я весьма любознателен и в редкие часы досуга смотрел по визосети не только развлекательные программы с пышногрудыми красотками, обладавшими полным набором неотразимых прелестей. Нередко я тратил время на изучение специальных образовательных программ.
Даже условия контракта не поколебали моей решимости, хотя представляли собой не что иное, как десятилетнее рабство. Зато, счел я, на полном жизненном обеспечении, с хорошей зарплатой, с легкой работой. В общем, заветная мечта идиота.
Новизна впечатлений, хлынувших во время первой же командировки в мой неискушенный ум, затмила всю предыдущую жизнь. Полет, звезды, сама атмосфера межпланетного корабля, где я тусовался среди самых необычных пассажиров, знакомых ранее лишь по визосети, — чужих, все это так жутко увлекало! Я трепал языком почем зря, знакомился направо и налево, бывало, нарывался по незнанию на мелкие и крупные неприятности и впредь предусмотрительно старался запомнить обычаи чужих, которые мне эти неприятности доставили. Казалось, подобная работа не приестся и за сотню лет, что там какие-то десять...
Приелась. Уже через год. Непрерывная болтанка от планеты к планете набила оскомину, впечатления потускнели от избытка, выпендреж большинства рас надоел до смерти, 'инность' нередко уже вызывала тошноту, а не любопытство. Страстно захотелось где-нибудь на время осесть, забыться, отдохнуть, прийти в себя и привести в порядок свои мысли и планы на будущее. Но, увы... контракт. Мои желания никого не интересовали. Я получал очередной груз и мощным пинком Почтовой Корпорации отправлялся с ним к адресату.
Потребность в курьерах моей категории была постоянной — богатые частные лица предпочитали иметь дело с Почтовой Корпорацией, а не с медлительными и ненадежными федеральными почтовыми службами Галактической Федерации Миров, закосневшими в бюрократизме, к тому же их пересылки частенько подвергались банальному грабежу. Курьеры в Почтовой Корпорации по степени подготовки делились на несколько категорий. Я относился пока к самой низкооплачиваемой и перевозил не особо ценные грузы, но плох тот курьер, который не мечтает попасть в элитный разряд. Правда, для этого нужно очень потрудиться в физическом и психологическом самосовершенствовании, пройти целую уйму всяких курсов переподготовки — за свой счет, разумеется, но, поверьте мне на слово, это окупалось. Элитный курьер получал столь дорогостоящие заказы, что по окончании контракта мог больше нигде не работать, существуя исключительно на накопленные сбережения. А клиентов у курьера такого класса из-за высочайшей гарантии доставки груза было хоть отбавляй...
Именно в этом месте рассказа мой язык вдруг онемел. Когда во время пешей прогулки, задумавшись, неожиданно налетаешь лбом на столб, впечатление получаешь примерно такое же. Больно, обидно, глупо.
Я почесал затылок, глубоко вздохнул, открыл рот, собираясь продолжить повесть о своей увлекательной жизни... и поймал себя на том, что не помню, в чем же заключалась эта злоклятая гарантия доставки грузов. Смутно проступало фоновое ощущение, что связано это было с формой наказания компанией своих нерадивых служащих. И еще — я вдруг остро почувствовал, что вспомнить этот почему-то потерянный кусочек памяти исключительно важно. Нахмурившись, я попробовал сначала, уже мысленно. Жизнь на Нове-2, устройство в Почтовую Корпорацию, бесконечные рейсы, знакомство с Нори... Воспоминание о Нори оказалось странно тусклым и мимолетным... Затем я попадаю на Шелту, участвую в охоте в качестве дичи... Силы Зла, да в чем же состоит наказание Корпорации? Прокол, будь он проклят! А вместе с ним и тот подонок, что копошился в моей голове, как в своем курятнике!
Сомнений не осталось — непорядок с воспоминаниями у меня явно из-за шептуна...
— В чем дело, парень? Что замолчал? Что-то неладно?
Наткнувшись на внимательный, изучающий взгляд желтых глаз Целителя, я напряженно кивнул:
— Да. Пропал кусок памяти. Догадываюсь, как...
Я снова умолк. Справа от Целителя прямо в воздухе материализовалась женщина. Одежда заскорузла от грязи, волосы — темные спутанные космы, худосочное истощенное лицо — печать нищеты и голода. Слабый порыв ветра, сопровождавший ее появление, донес омерзительную, тошнотворную вонь годами немытого тела и нестиранного тряпья. Тусклые гноящиеся глаза, похотливо обшарив меня снизу доверху, тупо уставились мне в лицо. Меня прямо перекосило от подобного внимания. Внешность, как я уже понял, характерная для шелтян: узкая вытянутая физиономия, игольчатый частокол зубов, вытянутые кверху уши, проступающие сквозь волосы острыми кончиками. На вид, по меркам Новы-2, лет тридцать. С таким же успехом ей могло быть двадцать или пятьдесят. На Шелте возникла новая раса людей с физиологией, отличавшейся от обычных человеческих стандартов. Вот только из-за замкнутого образа жизни шелтян в цивилизованном мире, похоже, мало кто об этом знал.
Женщина хихикнула, то ли увидев во мне что-то забавное, то ли собираясь заигрывать. Наверняка не подозревает, бедняга, что ее жуткая улыбка отбивает всякую охоту ответить ей взаимностью не хуже, чем ее омерзительный занюханный вид. И эта вонь... О, Небо... Сейчас точно стошнит...
Толстячок, насмешливо улыбавшийся с момента появления гостьи, коротко хохотнул:
— Ты уже пользуешься спросом, Мастон Никс. Не пугайся, она тебя не укусит, она просто хочет на тебе заработать... Эй, да на тебе лица нет! Очень уж у тебя воображение живое. Ну-ну, возьми себя в руки.
— Я тебя умоляю, избавь меня от этой ходячей помойки, — процедил я сквозь зубы. — Ты ведь это можешь, не так ли?
— Ну-у, если ты не в настроении...
— Да, силы Зла! Не в настроении. И ты это прекрасно понимаешь.
Моя агрессивность не произвела на толстяка никакого впечатления, напротив, он ухмыльнулся еще шире. Но просьбу выполнил, махнул гостье пухлой ручонкой:
— Пошла отсюда.
Женщина в ответ молча оскалилась и исчезла. Звук хлопка в ладоши — и ее словно и не было. Какое облегчение.
— Хороший у людей на этой планетке набор пси-способностей, — пробормотал я, глядя на пустое место, где она только что стояла. — Больше, чем где-либо на планетах Федерации.
— Кукольники, летуны и прыгуны, — подхватил Целитель, соглашаясь со мной. — Действительно, планетка уникальная.
— А как насчет тебя самого? Кто ты сам, Целитель?
Пухлые пальцы толстячка потеребили круглый лоснящийся подбородок. То ли мне показалось, то ли мой вопрос его изрядно смутил и озадачил... От внезапной догадки мне почему-то стало жарко. Ах ты, Зло его задери... неловко как вышло. С ним, вероятно, шептуны тоже поработали...
— Я же сказал — целитель. Но вернемся к тебе. Того, что ты рассказал о себе, пока хватит. Значит, у меня еще осталось немного времени рассказать тебе об испытании. Ты ведь еще желаешь узнать, что это такое?
— Да. Ну?
— Дуэль.
— Очень емкий ответ. Но не помешали бы подробности, знаешь ли.
— Дуэль, схватка один на один... Бигмана не зря кличут Мастером Шеста. — Целитель неопределенно хмыкнул. — Вряд ли ты выстоишь. Постарайся просто продержаться как можно дольше, иначе не заработаешь никакого уважения местных. Это важно, так как здесь ты, скорее всего, надолго... Что-то у тебя кислый вид, а? Ты лучше соберись как следует.
— Не вижу, с чего мне веселиться, — мрачно проворчал я. — Хм... Отказаться я, конечно, не могу?
— Еще чего захотел, — Целитель неодобрительно качнул головой, забавно надувая толстые щеки. — Я бы даже пробовать не советовал. Тогда тебя просто искалечат. А потом любой презренный бродяга при каждой встрече будет вытирать об тебя ноги, считая это святым долгом. Пока ты не докажешь каждому из них, что ты не коврик. Это куда тяжелее, чем выложиться сразу, один раз, на испытании...
Он с сомнением скользнул взглядом по моей фигуре. Как я выгляжу, я знал не хуже его — невысокий, худощавый, грудой мышц меня никак не назовешь.
— Бигман Шест выше тебя на голову, — сообщил коротышка после визуальной физической оценки. — И Мастер Шеста. Но я буду болеть за тебя. Будет чудненько, если ты надерешь прыгуну задницу и немного собьешь с него спесь. Но это вряд ли. Знаешь, что самое забавное в твоем новообретенном приятеле Бигмане? По крупному счету он неплохой парень. Точнее, один из лучших среди отребья, населяющего Шелту. Тебе просто не повезло, что в охоте участвовал его брат. Здесь слишком скучно, чтобы отказываться от подобных развлечений... Ты ведь меня понимаешь?
Я промолчал, хмуро уставившись на свои ботинки.
'Неплохой парень'. Знавал я истории, в которых при трагичном стечении обстоятельств самые нормальные, хорошие люди становились смертельными врагами на всю жизнь. Но этот 'неплохой парень', думаю, не понравился бы мне в любом случае. Что может сделать бывший фермер против профессионального драчуна и 'неплохого парня' Бигмана? Единственное, что у меня имелось в арсенале, так это искусство Мобра. Ежедневно обрабатывая поле с медит, я не мог не соприкоснуться с самим искусством. Мой бывший приятель, сосед по ферме, как-то показал мне, как принимать выжимку из культуры, и рассказал об азах техники структурирования психофизических мыслеобразов. Вообще, Мобра есть искусство пробуждения максимальной жизненной силы, заключенной в человеческом теле, и, хотя я кое-что усвоил, блестящими способностями не блистал. Мне просто некогда было этим заниматься, больше приходилось думать о куске хлеба насущного. Вот если бы я был Мастером Мобра, позволил я себе помечтать, то никакие прыгуны не вызвали бы у меня проблем... Но я так и остался дилетантом, поэтому малая магия Новы-2 могла мне и не помочь... Целитель может смело болеть за Бигмана. Его расположение ко мне, совершенно незнакомому для него человеку, по-прежнему казалось мне подозрительным. Или он болеет за всех 'обиженных и обойденных'? Своего рода хобби?
— Расскажи о замене, Целитель. Как это происходит?
— Понятия не имею. — Коротышка слабо усмехнулся. — Никогда не испытывал. Я ведь попал на Шелту еще до появления шептунов, а на старожилах Шериф экспериментов не проводил.
Вот как. Я был удивлен. Вот что значит делать поспешные выводы.
— И что собой представляет этот ваш... Шериф?
— Да брось ты, парень. Ты что, не заметил, что я до сих пор практически ничего не рассказал тебе о Городе?
А вот после этого я разозлился и разозлился крепко. Какого Зла он тут выпендривается? Мне не нужна его жалость. Вообще ничья жалость не нужна. Нечего меня унижать только по той простой причине, что я попал в эту мерзкую ловушку. С любым может случиться. Не хочет трепать языком, полагая, что после этой идиотской замены я все равно все забуду, что ж — его право. Да только кто знает... Как раз здесь Мобра может мне помочь, даже в том малом объеме, в каком я с ней знаком...
