— Не хочу!
— А как же судьба?
— Просто поклонники красотки, опасаясь королевского соперничества, откладывают в сторону гитары, ноты серенад, и приступают к активным действиям, — я выстроила безупречную дедукцию, развенчивая еще одно суеверие. — А когда есть выбор, девушка быстро находит кого-то себе по вкусу...
— Может быть, — снова покладисто согласилась горничная.
Почти у самых дверей лаборатории мы нос к носу столкнулись с сибирским шаманом. Чтобы пропустить дедушку, я отступила в сторону — он тоже. Я влево — он вправо, я вправо — он, в свою очередь, влево, недвусмысленно преграждая дорогу.
— Мы здесь живем, — не желая сходиться врукопашную с пожилым тружеником бубна, вежливо заметила я. Понимающе кивнув, он что-то неразборчиво каркнул и поманил пальцем: "нагнись!", как будто желая сказать что-то по секрету на ушко. Я доверчиво наклонилась — шаман сноровисто набросил мне на шею петлю из тонкого кожаного шнура, снова каркнул, растянул то ли в улыбке, то ли в оскале морщинистое лицо, и быстро убежал. Вот и понимай, как знаешь: сделал подарок от чистого сердца, или вызвал на дуэль по сибирскому обычаю?
— Что это? — испуганно прошептала Машенька, разглядывая болтающийся на петле большой круг-кольцо с натянутыми веревочками, образующими что-то вроде неравноячеистой сети. По всему диаметру кольца были привязаны более короткие шнурки с кусочками кожи, пучками перьев, яркими бусинками, камушками — похоже, все, что только попадалось шаману под ногами, вплоть до старых шишек, он пускал в дело.
— Ловушка для снов, — с некоторым сомнением я опознала непонятную штуковину: — Видела что-то похожее в одной компьютерной игре.
— Ловушка, сковывающая Вашу волшебную силу? — добрая девушка засучила рукава, демонстрируя готовность немедленно догнать старичка и разобраться с ним по-свойски, вплоть до рукоприкладства.
— Да нет... Вроде бы, отгоняет кошмары и неприятные сны, а хорошие и добрые удерживает. Надо ее повесить у кровати.
— А Вам снятся кошмары?
— Пока нет. Но осторожность никогда не помешает!
Увидев меня с новой шубой наперевес, Настасья застыла, открыв рот:
— Не может быть, — наконец выдавила из себя она. — Не верю своим глазам!
— Может-может, — я еще раз ласкающим движением провела рукой по меху: — Симпатичная вещица? Настоящая королевская шуба!
— Да у нас ведь все королевское, — справившись с волнением, привычно фыркнула строптивая горничная: — Живем мы в королевском дворце. Да и та, первая шуба...
— Была оплачена "мыльным" золотом. Хотя и не стоила того!
— Это еще почему? — вступилась за нее Машенька.
— А как еще можно сказать, когда битый час объясняешь мастеру, что хочешь, а он в ответ заявляет, что это некрасиво, не модно и он так делать не будет? А когда все-таки принял заказ, то все равно пошил по-своему, и свалил на подмастерье — это он, дескать, неправильно стачал раскроенные куски. Есть у меня подозрение, что он вовсе не скорняк, а просто перепродает готовые шубы — очень уж быстро все сделал!
— Примерьте! — попросила Настасья.
— Эх! Ты и мертвого уговоришь!
Накинув манто на плечи, я покружилась по комнате. Не знаю, как там насчет пары — мечтать не вредно! — а мы с этой шубой точно созданы друг для друга!
— Перестала мечтать, что стану когда-нибудь королевой красоты лет, наверное, в тринадцать — когда поняла, что ни за что не вырасту достаточно высокой, тощей и страшной! А вот надо же...
— Вы мечтали стать королевой, госпожа? — откровенно изумилась Машенька.
В ее глазах я тут же выросла до графини — а то и до принцессы. Мудрость "где родился — там и пригодился" явно была сформулирована в средние века, и первоначально означала сословную принадлежность. Знай свое место!
— Королевой красоты, — терпеливо пояснила я. — У нас раз в году ей любая может стать. Ну, если внешние данные позволяют... и спонсор.
— А какие данные?
В двух словах я коротко описала типовую "мисс город/область/страна" и процесс выборов — каким он должен быть в идеале, без подковерных интриг. Пускай у девочек хотя бы иллюзии останутся...
— Я догадалась, госпожа! Вы из страны амазонок! — сложив два и два, Машенька с присущим ей размахом в сумме получила восемь.
— Господи, с чего ты это взяла?!
— Вы избираете себе королеву общим голосованием, — горничная оттопырила первый пальчик.
— Ну, не таким уж и общим... — попыталась уточнить я. Но она еще не закончила:
— ...Высокую мужеподобную женщину без груди, которая сама выбирает себе мужчину, когда ей это для чего-то нужно...
— Ты утрируешь! Или я чересчур упрощаю... Королевы красоты не имеют реальной власти, это просто... ну... приятно, — не удержавшись, я еще раз погладила блестящий мех. Все-таки есть между женщиной и шубой какая-то астральная, потусторонняя связь. А не только из-за первобытных ассоциаций с добычей! — Обновим после обеда? Прогуляемся по саду...
— То-то обрадуется королевский садовник — там еще остались несколько недоломанных кустов, — усмехнулась Настасья.
— А я... А у меня... Не-е-ет шу-у-убы!.. — внезапно залилась горькими слезами Машенька.
— Ну-ну, не плачь! — попросила я. — Хочешь эту померить?
— Хочу! — через распухший нос пробасила хрупкая девушка. Увы, шубка оказалась ей слишком длинна, зато катастрофически не сходилась на животе.
— Ничего — на день рождения малыша я тебе ту, первую, подарю! -широкий жест мне ничего не стоил, но моментально осушил мокрые глазки.
Боясь опоздать к столу (прибыть к августейшей трапезе после короля считалось верхом неприличия, а не прийти вовсе — должностным преступлением), я почти всю дорогу бежала бегом. Хуже, чем опоздать на банкет — только встретиться в дверях с королем, оттолкнуть его и первой влететь в трапезный зал...
Мы разминулись буквально на минуту. Прошествовавший на свое место во главе стола монарх ни словом, ни взглядом не дал понять, что заметил и запомнил утреннее происшествие. Он вообще не обратил на меня никакого внимания, равнодушно скользнув взглядом по ряду вытянувшихся во фрунт придворных. Наверное, и свою шубу (не стал до конца года ждать!) сразу кому-нибудь передарил...
Подкативший к горлу колючий жесткий ком я выплюнула на горячее — тушеное мясо с овощами, любимое блюдо югринцев:
— Какая гадость!
Глядя на меня, остальные застольщики, уже занесшие над лакомым угощением большие ложки, неуверенно отложили их в сторону. Атмосфера в трапезной лишилась сердечности, король нахмурился... Кажется, я догадалась, что может быть еще хуже, чем опоздать или вовсе не явиться к столу!
Внезапно протянувшаяся откуда-то из-за плеча коричневая обезьянья лапка заставила меня подскочить на своем месте. Шаман из свиты северян, как ни в чем ни бывало, сцапал отвергнутую мной тарелку, и погрузил корявый перст в густую подливку. Основательно разворошив содержимое миски, он облизал испачканный палец (не знаю, как у других, а у меня аппетит пропал гораздо раньше), и тут же смачно сплюнул прямо на пол:
— Отравлено!
Поднявшаяся суматоха давала наглядное представление о грядущем конце света. Четверо бледных от испуга придворных, не успевшие даже понюхать подозрительную еду, настойчиво требовали подать им сей же час противоядие (причем у меня!). Одного, особо впечатлительного, уже тошнило в углу. Только король и высокие гости представляли собой островки спокойствия в этом океане хаоса и неразберихи. Под шумок со стола убрали все подозрительные продукты — не поварята, а солдаты дворцовой гвардии. Наверное, отправят на экспертизу... Мне было очень любопытно: есть ли на королевской кухне резерв готовых блюд специально на такой случай, и что же нам подадут — но его величество решил не испытывать судьбу, и скомандовал отбой, пообещав послам угостить их неслыханным ужином. При дворе вновь открылась вакансия главного дегустатора...
Глава 7.
Быть может, высокая придворная должность и досталась мне легко, практически случайно, но собственным тяжелым трудом я добилась того, что синекура превратилась в настоящую работу — приходилось изрядно побегать. Здраво рассудив, что "ведьма" должна ведать все на свете, придворные теперь шли ко мне за консультацией по любому вопросу, вплоть до того, какое платье лучше надеть к обеду — красное или зеленое? Чаще всего требовалось лишь вникнуть в проблему и направить "страждущего" к соответствующему специалисту: тому же отцу Михаилу, придворному плотнику, а однажды мне даже пришлось разыскивать королевского ассенизатора — или, как его здесь нескромно именовали, золотаря...
Но все же в монотонности буден порой выпадала свободная минутка, когда можно было спокойно присесть, смахнуть с чела трудовой пот и выпить чашечку травяного отвара, который я приспособилась заваривать в колбе на алхимической спиртовке, оставшейся от прежнего хозяина лаборатории. Крепчайший самогон, которым за неимением очищенного спирта приходилось заряжать горелку, придавал напитку ни с чем не сравнимый аромат и специфический привкус...
Однако на этот раз, стоило залить кипятком колбу с укрепляющим сбором, священнодействие прервал внезапный стук в дверь. Горячая вода плеснула мимо сосуда, чудом не попав на юбку. Я зашипела сквозь зубы, но притворяться, будто никого нет дома, не стала и, подойдя к двери, распахнула во всю ширь.
— Госпожа чародейка, посмотрите мою спину!
Я посторонилась, пропуская в приемную облаченного в костюм для верховой езды короля. Стеллаж, заполненный всевозможными емкостями с "ингредиентами" — теперь уже не только для видимости, — потеснила массажная кушетка. Азам рукоприкладства меня в стародавние времена учила настоящая медсестра, когда мы с ней и с Олеськой (тогда еще студентки) снимали на троих одну квартиру. Мы по очереди делали друг другу массаж скорее от скуки, чем предполагая в будущем зарабатывать этим на жизнь, и я никак не думала, что умение сослужит свою службу, когда к придворной королевской чародейке придет жалующийся на боли в шее дворянин. С тех пор клиенты повалили косяком, и пришлось даже заказать плотнику специальную жесткую лежанку.
Через какое-то время, чувствуя, что не справляюсь, и после приема двух клиентов уже не способна даже просто поднять вверх руки, не говоря уже о чем-то большем, я передала небогатый запас знаний Настасье. Плечистая деревенская девушка мяла мягкие аристократические спины так, что любо-дорого... Короля же я обязана была осмотреть сама. Не дай бог, с лошади свалился, и что-нибудь сломал!
Следуя моим указаниям, венценосный клиент разделся до пояса и с сомнением покосился на кушетку.
— Ложитесь-ложитесь, и не таких богатырей выдерживает, — я мельком покосилась на прозрачную колбу, в которой, судя по насыщенному цвету, уже заварилась смесь из листьев земляники, мяты, сушеных ягод и еще кое-каких травок.
— Новый эксперимент? — полюбопытствовал король.
— Да нет, просто чаю заварила...
— Вы пьете чай? — он отчего-то страшно удивился.
— Ну, это не настоящий чай... Но пить можно.
— А можно попробовать?
— У меня только глиняные чашки...
— В следующий раз непременно прихвачу свой золотой кубок!
Невольно прыснув, я сцедила горячий настой, разделив его меж двух толстостенных — кажется, пивных, — кружек.
— Может, вы с медом любите? — в последний момент спохватилась я. — А то у меня нет. Так пью...
— И я так! — король решительно схватил чашку, подозрительно принюхался к содержимому, покачал сосуд в ладони, точно винный бокал перед дегустацией, и мужественно отхлебнул. С таким лицом Сократ, должно быть, пригубил цикуту... Но уже после первого глотка трагическое выражение лица разгладилось, сменившись приятным удивлением:
— А ведь вкусно!
— Плохого не посоветую! — сегодня настой и впрямь удался. Может, оттого, что стоял меньше обычного? Отвлечься на какое-то дело, и забыть обо всем прочем было для меня нормальным...
Бесшумно отворилась дверь, разделяющая лабораторию с приемной, и Машенька, ведомая неведомой надобностью, шагнула внутрь — но, увидев нас с полуголым королем, распивающими что-то из огромных пивных кружек, придушенно пискнула и подала назад. Его величество, сидящий спиной к межкомнатной двери, ничего не заметил, а проследив за моим взглядом, увидел уже лишь плотно прикрытую створку.
— А теперь — за дело! — я закатала рукава и с хрустом размяла пальцы. Сперва легкими, исследующими движениями провела ладонями вдоль позвоночника — на первый взгляд, ни судорог, ни синяков. На всякий случай размяв королевскую спину по полной программе, я засомневалась: а вдруг ущемление нерва?
— В каком месте у вас спина болит, ваше величество? Что-то я ничего не чувствую!
— Да она вовсе и не болит, — сев на кушетке, тот потянулся за рубашкой. — Просто хотелось убедиться. При дворе только и разговоров, какие у Вас руки волшебные!
С этими словами он накинул курточку и вышел в коридор. Бросившись к бадье, с утра наполненной для вечерней ванны, я поплескала в лицо холодной водой. Аж в жар бросило от близости к титулованному телу! Ну и, конечно, горячий отвар...
— Машенька! — позвала я, заглядывая в комнатку горничных. — Ты что-то хотела спросить?
— Я кое-что хотела сказать! — загадочным голосом отозвалась та, и прыснула в кулачок. — Даже показать!
— Что еще? — встревожилась я.
— А Вы вот сами посмотрите! Выходи!
Прятавшаяся за дверью Настасья медленно и величаво выплыла на середину комнаты, торжественно, будто держа на голове стакан с водой без помощи рук. Подняв глаза, вместо стакана однако я с изумлением увидела на ее пышно взбитых кудряшках маленькую четырехугольную шапочку — наподобие ермолки или тюбетейки.
— Что это ты такое напялила?
— Церемониальный головной убор ученика алхимика! — с гордостью пояснила Машенька.
— В лаборатории нашли?
— Главный пожаловал! — вновь не удержалась от смеха округлившаяся горничная.
Сердито зыркнув на чересчур смешливую подружку, Настасья сама поделилась нечаянной радостью. Оказывается, сегодня, пока меня не было в покоях, на огонек заглянул то ли церемониймейстер, то ли камердинер — постоянно забываю, как эта должность называется... словом, дворцовый кадровик, занимающийся подбором персонала. Он, кажется, слегка обиделся, когда я наняла Машеньку в обход его департамента, но боль в спине оказалась сильнее взаимных претензий.
Не застав чародейки на рабочем месте и не в силах больше терпеть, несчастный мученик прострела согласился с предложением Настасьи провести для него сеанс массажа самостоятельно, впервые не под моим присмотром. Почувствовав облегчение, клиент проникся к "доктору" огромной благодарностью, и решил наградить девушку. Разумеется, не деньгами, а официальным статусом ученицы придворной чародейки. Так что теперь никто, кроме меня (и, разумеется, короля), не мог отдавать Настасье приказания, как раньше. А чтобы первый встречный в коридоре с ходу отличал ее от прочих горничных, и не отвлекал посторонними поручениями, начальник позволил девушке сменить чепчик на ермолку, ставшую частью униформы.
