Год ворона, книга первая

— Кто еще владеетэтой информацией? — тон советника былрезковат, но собеседник предпочел этогоне заметить.

— Фактически — ещешесть летчиков, которые принималинепосредственное участие, и те офицеры,которые их покрывали. Теоретически -случайные свидетели, а также родственникии друзья, с которыми они могли поделиться.Мы работаем над уточнением.

— При достаточношироком круге посвященных эта историядо сих пор не всплыла, иначе тот пьяницане умер бы … э-э-э … своей смертью, -предположил советник и поинтересовалсяс ощутимой ноткой недоверия. — Как такоемогло произойти?

— Не знаю, — честносказал директор и сразу поправился.-Пока не знаю. Сербин обмолвился, что ихрадист эмигрировал в Канаду или Америку.Мы проверили — действительно, одному изтех, кто был в составе этого экипажа, всвое время оформлялась виза. Уже ищут.Если он до сих пор жив, то в течение сутокбудет найден.

— Кому еще известнооб этом… в вашем ведомстве?

Директор ждалэтого вопроса и даже немного удивился,что он прозвучал так поздно, поэтомуответ последовал незамедлительно.

— Агенту, которыйсделал запись. Резиденту в Украине. Мне.Эксперту-аналитику. Полевому агенту,которому поручена проверка данных.

— Кто этот АланБеркович? — так же быстро спросил советник.— Судя по докладу, он полный кретин. Выможете объяснить, как этот клоун вообщепопал на оперативную работу?

— Это было еще довашего прихода в Белый дом, сэр, — пожалплечами директор. — У парня феноменальноепроисхождение. Его полное имя Алан Дж.Беркович, где «Дж.» обозначает не Джонили Джеймс, а Джефферсон. Он квартерон7.Его дед по отцу — чернокожий, известныйбаптистский проповедник. Отец, сталобыть, мулат. Мать — дочь раввина из НовойАнглии и нелегальной мигрантки изКоста-Рики. Если бы среди предков этогоюноши отыскался еще и какой-нибудьиндеец, то он бы стал идеальной фигуройдля политической рекламы.

Советник промолчал,но чуть качнул головой в знак понимания.

— Парень немного…не в себе, — продолжил директор. — С пеленокодержим «великой американской мечтой». После окончания колледжа ушел в армию,стал морским пехотинцем, служил в Ираке,а затем год охранял посольство вЙоханнесбурге. Когда вернулся в Штаты,штурмом взял высшее образование — получилправительственный грант и закончил,только не смейтесь, сэр, Гарвардскуюшколу права8,несмотря на то, что едва переползал скурса на курс. И все это с IQ, которому непозавидовал бы и Форрест Гамп. Первоеего заявление с просьбой принять в ЦРУ«для того, чтобы быть на переднем краеборьбы со Злом» наш департамент поперсоналу распространил во внутреннейсети в рубрике «курьезы месяца». Там"Зло" было написано с большой буквы.

— Отказали? -краешками губ улыбнулся советник.

— Конечно. Нам исвоих идиотов хватает. Но парень оказалсяна удивление упрям. Размахивая отказнымписьмом, Беркович обратился к конгрессменуот своего штата с просьбой о помощи иухитрился взять приз за хоул-ин-уан9.Воистину, дуракам всегда везет.Конгрессмен, как назло, входил, да и посей день входит в состав комитета, откоторого зависит финансирование нашихспециальных операций. Этот государственныймуж здраво рассудил, что поддержкаеврейских общин и афроамериканскихцерквей на следующих выборах не повредит. Как раз решался вопрос о выделении стапятидесяти миллионов на создание новойспутниковой сети наблюдения, так чтовыбора у нас просто не было. Единственноечто я мог сделать — затолкать его в самоеспокойное место, где он со своимбойскаутским задором не сможет нанестиникакого вреда…

— И ради того, чтобыознакомить меня с рапортом этого“политического бойскаута”, ты выдернулменя с утра из постели? Бомба, якобызакопанная где-то под Киевом? Да он точнонасмотрелся фильмов... — советник улыбался,но в глубине его глаз притаились льдинки.

— Два часа назад ядумал точно так же, сэр. Но после того,как аналитики провели стандартнуюпроверку, доклад сразу же получил“оранжевый статус”, а я максимальноограничил доступ ко всей информации, ипозвонил вам по закрытому номеру.

— Это было правильноерешение. В случае, если информацияподтвердится, насколько вероятна ееутечка?

— Вероятностьутечки практически нулевая. Киевскуюрезидентуру возглавляет Чед Аскинс. Онприслал доклад в обход официальныхканалов, анализ проводил преданныйлично мне человек. Аскинс считает, чтоэто правда, а уж ему можно верить. Этопоследний из динозавров, которыеразваливали еще Советский Союз ...

— Чед с меднымияйцами? Старый лузер и герой Малогозиппергейта?

— У кого нет тайных страстишек, сэр? Одни коллекционируютбейсбольные биты, другие — юных сотрудниц. Вторых намного больше, чем первых …

— Дурнопахнущаявышла тогда история, — поморщилсясоветник.

— "АфроамериканскойБарби” не давали спать лавры МоникиЛевински. Наутро она упаковала бутылкус пальчиками Чеда в пакет для вещественныхдоказательств, потом отправилась вбольницу и сделала все анализы… А ужоткуда взялся в вине подавляющий волюпрепарат — никого уже не интересовало.

Советник ухмыльнулся.

— В жизни не поверю,что какая-то девчонка сломала карьерустарого бультерьера. Провинциальныхкуриц, которых набирают в приемные, непользует только голубой и ленивый ...

— Вы правы, сэр! Дотого Чед не раз выходил сухим из воды.Но тогда он дал промашку, не ознакомившисьс досье своей пассии. “Барби” оказаласьтроюродной племянницей бывшейГоссекретарши. У чернокожих родственныесвязи работают не хуже, чем у евреев, и,простите, сэр, итальянцев. Тетушка нажала на все мыслимые рычаги, и делопочти дошло до суда. Восемьсот тысячдолларов — все пенсионные накопления,дом и машина достались шустрой жертве,а мы вынуждены были спрятать Аскинса вэтой дыре.

— И как он сейчас?

— Обходит молоденькихамериканок за пять миль. Впрочем, имолоденьких аборигенок тоже. Практикантокне берет. Держит в приемной страшную,как смерть, секретаршу, с которой изредкаспит. Готов землю есть, лишь бы вернутьсяв Штаты и свести счеты с кланом, к которомупринадлежит его главная обидчица.

— Стало быть, этонаш человек, — задумчиво вымолвилсоветник. — Пусть в таком случае остаетсяна месте и лично контролирует все, чтотам происходит.

Указание прозвучалокак недвусмысленный приказ, но если этои покоробило директора, то на его лицеэто никак не отразилось.

— А что делать сБерковичем, сэр? — уточнил директор.

Из-под маскидобродушного итальянского комика наодно лишь мгновение выглянула мордабезжалостной и хладнокровной рептилии.

— Meneh,meneh, tekel, upharsin10,— ответиларептилия.

Затем советникпрезидента моргнул, и на его лицо вновьвернулась привычная маска доброговесельчака де Вито.

Директор понимающеусмехнулся и, на удивление близко ктексту, процитировал ветхозаветногопророка Даниила:

— "Вот и значениеслов: мене — исчислил Бог царство твоеи положил конец ему; Текел — ты взвешенна весах и найден очень легким; Перес -разделено царство твое и дано Мидянами Персам".

Директор и советникпонимающе и доброжелательно улыбалисьдруг другу, как старые добрые знакомые,понимающие все с полуслова.

— В Киев полетитОпоссум, мой лучший оперативный агент,— сказал директор. — Он оценит обстановкуна месте и примет все необходимые мерыпо … локализации.

— Действуйте,господа, — советник президента поднялсяс места, давая понять, что разговорокончен. — После обеда у меня партия вгольф с сам-знаешь-кем, — он указалоттопыренным большим пальцем себе заплечо и, судя по почтительности жеста,речь шла отнюдь не о президенте. — Там ибудут решать, следует ли разыгрыватьэтот джокер, если да, то как именно этосделать.

Директор ЦРУпроводил высокого гостя до самого лифта,вернулся к себе, и долго стоял у окна,уставившись вдаль.

Прижавшись лбомк чуть теплому стеклу он закрыл глаза.Ему было… нет, не страшно. Скорее оченьне по себе. Как игроку, который неожиданнооказался с неплохим набором карт наруках, но при этом заложил всего себя,включая бессмертную душу. Но в этойигре, полем для которой служила всяповерхность Земли , сражались отнюдьне силы Добра и Зла ...

Со стороны правящаяэлита США кажется монолитной и единой. Однако это не так, потому что уже многодесятилетий внутренняя и внешняяполитика Америки куется в жестокомпротивоборстве двух могущественныхкланов. Кланы время от времени меняютназвания, но по сути своей олицетворяютдве силы — "оружейников" и "менял".

И те, и другиесформировались между двадцатыми ипятидесятыми годами двадцатого века,когда Сухой закон произвел революциюв теневых финансах собственно Штатов,а наступившая затем Вторая Мироваяпозволила Америке стать мировыминдустриальным лидером, в том числе ив производстве вооружений.

"Оружейники"традиционно главенствовали в сферевоенно — промышленного комплекса, энергоресурсов и транспорта. Начав снефтедобычи, прокладки железных дороги сталелитейной промышленности,представители этой группировки взялипод контроль практически всю индустриюпроизводства и обслуживания современныхвооружений, а также гражданский транспорти отчасти всю инфраструктуружизнеобеспечения США.

"Менялы"простерли длань над финансами,шоу-бизнесом, прочей индустриейразвлечений (включая наркоторговлю), апозднее добавили в список технологиии цифровые коммуникации.

История “менял”отлично проиллюстрирована подъемомсемейства Кеннеди, которые во временаСухого закона прибрали к рукам производствонезаконно ввозимого в США спиртного.Мафия, воспетая Марио Пьюзо: содержателипритонов, публичных домов и подпольныхтотализаторов (традиционно в основномвыходцы из Италии), были не более чемуличными дилерами на службе у ирландскихсемейных кланов. Слившись со “старымиденьгами” Уолл-стрит, эта семьявозвысилась настолько, что смоглапосадить своего человека в Овальныйкабинет. Но ненадолго …

Кеннеди проигралиочередной раунд финансово-политическойборьбы, и ”менялы” временно отошли навторой план. Лишь в девяностые годы“менялы” через новый “дом Клинтонов“вернули часть утерянных позиций,усилившись за счет сверхдоходовкомпьютерной индустрии. Через компьютерыи коммуникации они проникали в спецслужбы,а также в производство современныхвооружений.

Обе силы представляютсобой не монолиты, а сложные, поройвнутренне противоречивые конгломераты.Взаимоотношения между "менялами"и "оружейниками" очень запутаны имногообразны, отдельные группировкивраждуют и заключают временные союзы.Однако в целом два гиганта последовательновыступают как агрессивные антагонисты.

Вся большаявнутренняя политика в США есть по сутижестокое, непрекращающееся соперничествоза ключевые государственные посты между“оружейниками” и “менялами”.

В силу природыосновных капиталов внешнеполитическимкурсом "менял" традиционно является“мир и торговля”, а “оружейников” -"война и экспансия". Не случайновсе мирные соглашения заключаются,условно говоря, “при Кеннеди”, а все“миротворческие” операции осуществляются“при Бушах”.

Сила, “продавившая”своего президента, имеет возможностьактивно лоббировать “свои” отрасли изачастую берет под контроль спецслужбы.Однако абсолютной власти еще ни разуне удавалось достичь никому.

Любые выборыявляются продуктом сложных политическихкомпромиссов. Пост вице-президента резервируется за текущей оппозицией,а должность госсекретаря за победившимкланом. Министерские портфели, спецслужбыи места в органах законодательной властипри этом могут распределяться самымнепредсказуемым образом. При этом самхарактер противоборства существенноизменялся от эпохи к эпохе.

По мере того, какисчерпывался потенциал рывка, совершенногоШтатами после падения их главногомирового соперника, СССР, вновь обостряласьскрытая битва за влияние, власть икапиталы. Иракский кризис и последовавшиеза ним “войны в заливе” дали в девяностыхогромное преимущество “оружейникам”. Но во второй половине нулевых "менялы"нанесли по своим противникам жестокийконтрудар. Используя финансовые рычагии новый вид СМИ — современные средства коммуникаций, они искусственно раздулии усилили и без того начинавшийсяэкономический кризис. Это обеспечилосокращение производств и военныхбюджетов, а также резко снизилопопулярность находившихся у властиоппонентов. "Оружейники" проигралиочередные выборы, после чего осталисьбез оборонных заказов и развития ВПК.

Столь жесткие,хотя и успешные действия "менял"в глазах противоборствующих сторон вышли за рамки конвенционно допустимыхв этой скрытой бесконечной войне.Проигравшие промышленники сочли, чтоих противники перешли незримую чертуи, в свою очередь стали готовить достойныйответ. Который теперь не связывалиникакие неписаные нормы…

Не имея возможностисоперничать с "менялами" нафинансовом поле боя, теряя прямой доступк государственному бюджету и сдавая один за другим ключевые государственныепосты, "оружейники" готовилисьиспользовать свой традиционный козырь— открытую силу. Нужен был только удобныйи убедительный прецедент. Который,благодаря молодому кретину и старомулузеру, похоже, наконец-то нашелся ...

Директор ЦРУ,бывший начальник службы безопасностиоружейного и нефтесервисного концерна“Калибертон” очень хорошо представлялсебе, каким ценным активом в бескомпромисснойбитве титанов может стать (а скореевсего и станет) забытый атомный зарядисчезнувшей страны. Особенно есливзорвать его правильными руками и вподходящий момент.

Спровоцироватьакт “ядерного терроризма”? Это былоопасно, рискованно, неоднозначно. Однакотолько решительные, сверхагрессивныедействия могли заставить отступитьнабравших небывалую силу и мощь "менял".Поэтому директор в целом не сомневался,какое решение будет принято лидерамиего группировки.

Но в эти мгновенияон почти желал, чтобы, несмотря на всеперспективы и возможности, "сам-знаешь-кто"с коллегами приняли решение не будитьдавно похороненных демонов…

7.Ритуальные услуги

Накладбище мы приходим к указанному Люсейвремени. Мы — это я и два подобранных под“Ласточкой” могильщика-волонтера.Солнце клонится к земле, спеша удалитьсяна заслуженный отдых. Высокие пирамидальныетополя отбрасывают длинные тени надорожки. Те, прямо как муравьиные тропы,петляют меж холмиков неухоженных, а тои вовсе заброшенных могил. Лет пятнадцатьназад памятники частенько снимали, и,разделав, сдавали на металл, так что ктолежит во многих могилах уже не узнатьдаже при очень большом желании.

У заколоченнойсторожки с выбитыми рамами нас встречаетзамдиректора комунхоза, в чьем ведениинаходятся городские погребальные дела.Сутулый мужик, похожий на питекантропадлинными и очень беспокойными руками,заросшими дурным волосом чуть ли не доногтей, неприятный, в общем, тип."Питекантроп" оценивающе окидываетвзглядом мою похоронную команду, затемкомандует сторожу принести три лопаты.

— Четыре надо! -каркает один из моих лишенцев, неожиданнопроявляя глубокие познания в земляныхработах. — Совковую добавь, чем осыпьвыгребать будем?