Математика блондинок. Федерика Брунини

— Кто?

— Вчерашний диск, крошка.

— Я думаю, это римэйк.

— Какой то Бле..

— Может, Майкл Бабл?

— Может и Бабл. Бле... Фу... Знаешь, Фрэнк просто с ума сходил по мне...

— В этом я не сомневаюсь, Мэрил. Не будешь ли ты так любезна все-таки напомнить, с кем я танцевала прошлым вечером?

— До... или после твоего шоу?

— Моего чего?

— Твоих антимузыкальных воплей в стиле покинутой женщины, крошка.

— Чего чего чего?

— Твоих воплей по Крису!

— Боюсь даже спросить...

— Как ты выла под песню моей подруги Эллы Cry me a river?

— То есть... я пела караоке?

— Я не знаю, караоке ли это, крошка. В мои времена такое называлось харакири.

— Катастрофа!!!

— Ну ... я видела выступления и получше. Не волнуйся, Элла Фитцджеральд всегда славилась отличным чувством юмора.

— Какой кошмар... я хочу умереть!

— Всегда успеешь, крошка. Но не сегодня.

— Мэрилин, а это что?

— Где? Ты сегодня невыносима, малышка!

— Я открыла шкаф и показала висящий на вешалке смокинг, кожаный портфель, пару мужских боксеров, носки с инициалами GC, белую рубашку, прозрачную косметичку с зубной щеткой, зубной пастой, бритвой, и тому подобным содержимым.

— Какого черта я делаю полураздетая в люксе мужчины, которого я даже не знаю?

— Ты предпочла бы оказаться в люксе женщины?

День тринадцатый (позже)

На столе уже были фотографии, к ним нужно было сделать подписи. Все действующие лица вчерашней вечеринки, вместе с ними был Грег, Ван, Крис, даже я — на групповых фото, несмотря на гектолитры поглощенных мной пузырьков.

Я заказала в отеле такси и уехала, когда не было еще и восьми утра, поехала домой переодеться. Сегодня я должна была быть в редакции, но сначала мне следовало привести в порядок мои разрозненные мысли и позвонить кое-кому, чтобы подтвердить случившееся.

Прежде всего я поблагодарила Грега за внимательность и гостеприимство, извинилась за вчерашнюю потерю рассудка и безобразия под воздействием алкоголя. Грег посмеялся и сказал, что я вела себя довольно забавно, и никак не намекнул на нашу, возможно, совместно проведенную ночь.

Ванесса уверила меня, что мой певческий дебют рассматривался всеми как заранее задуманная шутка, а потом сказала, что потеряла меня из виду, как только я сошла со сцены. Стефано, к счастью, признался, что ушел гораздо раньше моего выступления.Может быть, фото хоть как-то помогут раскрыть личность мистера Смокинга.

Я внимательно просмотрела их, одна за одной... ничего...хотя, может... меня прервал телефонный звонок.

— Милла? — Крис единственный называл меня так.

Я глубоко вздохнула, досчитала до десяти.

— Крис, прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло. Мне так жаль. Я перебрала шампанского, у меня не было никаких прав...

— Все нормально. Я позвонил узнать, как ты.

— Думаю, ты сам вчера убедился, не так ли? — ко мне возвращалась моя обычная язвительность.

— Я хотел бы увидеться. Может быть, выпьем где-нибудь завтра вечером?

— Выпьем? Завтра?

— Мне заехать за тобой?

— Ммм, нет. Завтра не получится. Я поеду в Брера, мне нужно сфотографировать картину.

— Какую картину?

— Ну знаешь, ту самую Николеттину картину...и потом...

Крис предложил составить мне компанию и помочь сделать фото.

— Будет просто замечательно, спасибо.

Я никак не ожидала такого поворота разговора.

— До завтра, встречу тебя у офиса! Захвачу твой шлем для мотоцикла!

Мне нужно бы надеть шлем на сердце.

— На челюсти, крошка: я еще никогда не видела, чтобы женщина так исходила слюной при виде бывшего, который предал ее, изменил ей и бросил...

— Мэрил, пощади. Ты знаешь, какое у меня было утро.

— И у меня тоже. Совпадение, правда?

— А что мне было делать?

— Может, мне еще придумать причины, по которым ты должна была принять его приглашение?

— После моего вчерашнего позора от моей гордости и так ничего не осталось.

— Гордость можно задвинуть подальше. Достоинство, вот чего ты не должна терять, никогда: никто тебе его не подарит, а уж мужчина — особенно.

— А не слишком ты строга ко мне?

— Не бывает "слишком строга"... особенно когда ты влюблена в неправильного мужчину.

— Да как ты себе позволяешь судить меня? Его? Ты достала уже, слышишь? До-ста-ла!

— Не возвращайся плакать на моем плече, крошка.

— У тебя нет плеча, на котором можно плакать, Мэрил.

— Вот именно.

День четырнадцатый

Я смотрела на монитор редакционного компьютера с яростной злостью киллера, намеревающегося придушить жертву. Минуты, разделяющие меня от свидания с моим бывшим настоящим возлюбленным, никак не хотели превращаться в часы. Оставалось еще мучительно длинных пятьдесят четыре минуты. Утром я поругалась с платяным шкафом, который не хотел помочь мне стать Кэм, которой я так надеялась стать (или я пыталась стать Миллой?). В итоге, я остановилась на классических черных брюках-сигаретах и черной блузке с вышивкой с короткими рукавами. Единственным цветным пятном стали балетки. Алые, как и лак на ногтях.

— Ты готова к роли, крошка, — сухо прокомментировала Мэрилин.

— К роли?

— Ну да, к роли Сабрины, после Парижа, я имею в виду, — Мэрилин говорила об известном фильме с Одри Хэпберн.

— Мэрилин, пойми меня, я нервничаю, боюсь, я так жду встречи с Крисом после тридцати двух дней...

— Агонии?

— Разлуки!

— Мне казалось, он ушел. К твоей лучшей подруге Лоле. Или я что-то путаю? В моем доме это называется предательством, изменой.

— Да, но он же меня позвал! Ты не думай, я ничего особенного не жду... то есть, не верю, что он вернется, но...

— Крошка, не лей мне воду в уши: я выпила литры правды за всю свою жизнь, и знаю ее вкус. А он совсем не сладкий. Так что лучше проверяй этикетку, чтобы не хлебнуть яда!

— Как я выгляжу? Пойдет?

— Зависит от того, хочешь ли ты очаровать Криса или его старую тетушку. Я бы надела юбку, и вот эту блузку развратной школьницы!

Мэрилин заставила меня надеть и туфли на 10-сантиметровых каблуках.

— К твоему сведению, он заедет за мной на мотоцикле, а это тебе не Роллс-Ройс с кожаными сиденьями!

— Это не моя вина, если ты не умеешь выбирать мужчин-миллионеров! В любом случае, всегда можешь взять такси!

Я так и сделала. Послала Крису смс-ку с адресом квартиры мистера G, и попросила встретить меня там. На виа Сан Карпофоро я приехала вся в возбуждении, в ожидании чего-то замечательного, будто бы мне предстояло важное собеседование, а не обычный аперитив с бывшим. Картина Одри, как ни странно, меня почти не интересовала. Меня больше волновало, что будет дальше, когда мы с Крисом посмотрим друг другу в глаза.

Я позвонила в домофон, пересекла двор, вымощенный белыми и серыми камешками, добралась до небольшого лифта — и поехала на третий и последний этаж. В дверях меня встретила Анита, самая красивая секретарша из всех мной когда-либо виденных: модельная фигурка, миниатюрная, но соблазнительная, пышная шевелюра каштановых волос, легкий загар. И наверняка ей было чуть больше двадцати.

— Здравствуйте, Камилла. Пойдемте, я провожу Вас. — Она пригласила следовать за ней, провела в гостиную, достойную обложки Marie Claire Maison — за размер, цвет,архитектурные решения, изящное смешение винтажных предметов обстановки в стиле 50х и 60х с современными деталями обстановки. — Мои комплименты! — мне казалось, я в галерее искусств, а девушка — мой гид.

— Хотите что-нибудь выпить?

— Воды, пожалуйста.

— Представляю, Вы ждете не дождетесь запечатлеть Вашу Одри.

— Да уж, целых две недели...

— Она прекрасна. Отличная покупка.

— Мэрилин тоже, вот увидите.

— Не сомневаюсь в этом.

— Кстати, вы не узнали случайно, как и когда мы сможем окончательно обменяться картинами с синьором... синьором...

— С синьором Джи? — засмеялась Анита, и я не узнала никакой другой информации о настоящем владельце Мэрилин.

— Да... мы с Вами общались только по электронной почте...

— Да, да, я все знаю. Следуйте за мной.

Анита провела меня в спальню, в огромную комнату, где прежде всего в глаза бросалась исключительно мужская кровать — kingsize, конечно, в комнате была и громадная душевая кабина, а шкафам для одежды позавидовала бы сама директриса Вог Италия. Моя Одри была внутри шкафа, зажатая коробками с обувью.

— Одри, ты великолепна! — воскликнула я, позабыв о том, что не одна.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь, — немного ревниво отозвалась Мэрилин.

Мы с Анитой достали картину, прислонили ее к самой освещенной стене, и задумались, каждая о своем.

— Я жду фотографа, его зовут Крис.

Анита вышла, и я осталась одна в комнате мистера Джи. Мой взгляд наткнулся на фотографию, стоящую на комоде цвета темного каштана — на фотографии двое мужчин в бермудах обнимали молоденькую девушку, троица счастливо улыбалась. Одного из мужчин я точно знала... это был Грег ди Конте! А девушкой была... Анита!

Прекрасная и юная Анита, открывавшая мне двери.

— История становится все интереснее, — не замедлила высказаться Мэрилин.

Неужели Грег ди Конте и есть мой таинственный мистер Джи? Это он — мистер Как-его-там, с которым мы обменивались не очень вежливыми письмами? А Анита — его помощница... или его девушка? А другой мужчина?

У него были короткие волосы, пара модных солнечных очков, делающая его таинственно-притягательным. Грег и этот тип (по телосложению более чем атлет) были вместе и на другой фотографии, рядом с дорогим коллекционным мотоциклом. Они были сфотографированы вместе и на паруснике. Вместе с ними был и третий мужчина, подставлявший лицо морю и солнцу... Джордж Клуни?!

— Это друг семьи, — пояснила Анита, заметив, что я рассматриваю фотографии. В этот момент появился Крис, поприветствовавший меня молчаливым кивком.

— Ух ты! Классный друг! — только и смогла воскликнуть я, имея в виду Клуни.

— Он замечательный человек, очень добрый и щедрый, — ответила Анита.

Через десять минут и несколько щелчков — картина была сфотографирована со всех ракурсов — мы распрощались. Крис казался довольным, я послала Одри воздушный поцелуй и покинула квартиру мистера Джи, Грега или кем он там был.

День четырнадцатый (поздним вечером)

— Большое тебе спасибо, — сказала я Крису, как только мы вышли.

— На здоровье, — улыбнулся он, и пригласил меня выпить бокал сухого вина у Клаудио, владельца небольшого рыбного ресторанчика. Крис обнял меня за плечи.

— Да, если можно, я бы хотела заказать шампанского!

— Шампанского? Ты? Ты же всегда отказывалась от шампанского, сколько я тебя знаю! А сейчас напиваешься на вечеринках и заказываешь шампанское в качестве аперитива?

— Я не напивалась! Я... перебрала немного... Знаю,что поставила тебя в неловкое положение, мне стыдно и я не имела права... в общем, я скучаю по тебе...

— Твое выступление было не таким уж плохим! Ты была такая красавица в этом платье! Такая легкомысленная, забавная! Тебе идет белый, ты должна постоянно носить его!

— Один-ноль, крошка, — раздался голос блондинистой комментаторши в моей черепной коробке, в то время как мы с Крисом занимали свободные места.

— Как меня разозлил тот тип, потащивший тебя танцевать! Вы казались настоящей парочкой из слюнявых романтических фильмов, тех самых, которые тебе так нравятся!

— Тип? — только и смогла удивленно переспросить я.

— Романтических!

— Я имела в виду, что за тип со мной танцевал?

— Этот... в темно-синем смокинге!

— Моя память отключилась в тот момент, когда ты ретировался после моего выступления, — призналась я.

— Я хотел уйти... но не смог оставить тебя в таком состоянии... а когда вернулся, ты так сладко нежилась в объятиях этого поганца, морского пехотинца!

— Очень мужественного морского пехотинца, — добавила Мэрилин.

— Правда? Так кто это был?

— Так и вправду не знаешь?

— Боюсь, что нет!

— За Миллу, самую пьяную девушку вечеринки!

Может быть, мой бывший все еще любил меня.

— Я бы с радостью выпила за нас двоих.

— За Миллу, за Криса, за твою книгу, за мою... — разошелся Крис.

— Я тебе говорила, что мне тебя не хватало? — прервала я его.

— Да...

— И?

— Крошка, ну ты даешь! — снова влезла Мэрилин, ну неужели она не могла помолчать в такой деликатный момент, когда, может быть, решается вся моя жизнь?

— И мне тебя не хватало, — буркнул смущенный Кристиано.

Я хотела поцеловать его в губы, но почему-то получилось всего лишь в щеку.

— Милла, — начал он, не решаясь посмотреть на меня.

— Ну крошка... — разочарованно протянула дива.

— Крис... — прошептала я.

— Моему... — начал было Крис, но потом сказал тост: "За Миллу и Криса, скучавшим друг по другу!"

— Ты должна знать кое-что. Когда я ушел от тебя, я...— Крис снова запустил руку в мои волосы, я заурчала, как довольная кошка.

— Крис, это совсем не важно. Сейчас мы здесь. И может, сможем начать все сначала. Я уверена, мы сможем!

— Сможем... что?

— Забыть твою измену, Лолу, письмо... и начать все заново, вместе!

— Лола... то есть... Милла...

— Это шампанское -отличное! Хочешь попробовать? — я попыталась как-то снизить напряжение, вдруг воцарившееся за нашим столом.

— Милла...

— Крошка...

— Я знаю, для тебя это будет сюрпризом... А мне совсем не легко сказать...

— Знаю, твои чувства. Ты никогда не говорил мне за эти три года, что любишь. Но я знаю, что ты любишь меня!

— Милла...— ну почему он постоянно зовет меня по имени?

— Крошка!

— Слова, в общем, ничего не значат...то есть значат. И будет просто замечательно, если когда-нибудь ты скажешь: "Милла, я лю...

— Милла, я женюсь, — набрался смелости прервать меня Крис.

— То есть?

— Милла, я сам хотел тебе сказать. Прости меня, — пробурчал мой любимый.

— Сказать что? — я все еще не могла поверить своим ушам.

— Через два месяца мы с Лолой женимся.

— Какую пощечину ты получила, крошка! Узнаю стиль негодяев! — попыталась приободрить меня Мэрилин, на секунду показывая мне свою зеленую руку.

— Мэрилин! — завопила я.

— Милла! — вскрикнул Кристиано.

— Уходи, Крис, проваливай! И никогда больше не появляйся в моей жизни!

Я отвернулась, и попыталась спрятать непрошеные слезы в бумажный платок. Не люблю плакать на людях. Крис внял моим словам и ушел.

— О любви, налитой не в тот графин, не стоит и плакать, — утешила меня дива.

— Но это был единственный графин, который я хотела! — проговорила я сквозь слезы.

— Он был разбитым, и пропускал воду.

— И что мне теперь делать?

— Искать другой графин, и желательно, полный шампанского.

Этим вечером, наблюдая за заходом солнца, графин моего сердца полнился только слезами.

— Жалко, что у слез нет действия против морщин...— пыталась утешить меня Мэрилин.

— Мэрил, он никогда не любил меня! Говорил, что не хочет жениться, что не верит в брак... а на самом деле не верил в меня!