Пляж, исчерченный отметинами от хлыста, пострадал не очень сильно. Он походил на песочницу, в которой долго играли дети великанов, но в принципе, чтобы привести его в порядок, достаточно было бригады смердов с лопатами.
— ...Скажи мне наконец, что именно не так?! Чем он отличается от обычного жмурика?
Наруто вяло поразился, насколько взволнованным выглядел адмирал-префект. Глаза у него бегали, ладонь сжимала рукоять ножа на поясе. Рядом на песке стоял большой электрический фонарь, луч которого был направлен на бездыханное тело Сайто.
— Я не могу объяснить, — на плече Укиё копошилось какое-то мерзкое кожаное создание, кажется, разумное. Его появлению генин решил удивиться как-нибудь потом. — Этот труп — как будто скорлупа. Оболочка для новой жизни.
— Жизни? Ммм... Говоришь, нечто пряталось внутри его тела, покуда оно было живо, а теперь ищет способ выбраться из трупа в поисках нового носителя? Паразит? Мутуалист?
— Не паразит, нет. Часть, которую я вижу, не есть чуждое существо. Она скорее напоминает внутренний орган, принадлежащий трупу... и сам по себе живой. Но у людей нет такого органа, хозяин. Да и у демонов нет. Тем более что он не сохраняет статичной формы дольше нескольких секунд... Это мертвое тело — оно словно преобразует себя изнутри, реорганизуя мертвые клетки и ткани в живые...
Существо осеклось, заметив приближение Наруто. Поддавшись панике, оно бросилось с адмирал-префектова плеча, явно намереваясь спрятаться ему под одежду — что ему не удалось, и тогда оно попыталось забиться за голенище широкого хозяйского сапога. Тоже безуспешно.
— Не ссы... — проговорил генин с огромным усилием. Язык у него налился свинцом и еле-еле шевелился. — Не ссы, малявка. Он устал не меньше моего. Ему до тебя нет дела.
Кто 'он' — Наруто не уточнил, но это и не требовалось. Маленький демон спрыгнул на песок и, подобно Аяме вчера, произвел короткое, состоящее из ужимок и подскоков действо, смысл которого генин не понял, а Лис не соизволил пояснить.
— Чего желает Всеблагой?
— Всеблагой желает, чтобы ты отвалил от Сайто. Одного демона тут хватит с лихвой. А два будет смотреться, словно они явились за его душой.
Наруто просил его всего лишь сделать пару шагов назад или, в крайнем случае, забраться обратно на плечо хозяина, но существо восприняло слова повелителя буквально. Оно рванулось прочь с такой прытью, что адмирал-префект вынужден был упереться в песок обоими ногами и изо всех сил дернуть на себя цепь, чтобы только удержать его от бегства.
— Прошу, поделикатней, Наруто-кун, — натянуто улыбнулся он, — это все-таки МОЙ демон.
— Да пожалуйста. Разве ж я на него претендую? — Наруто упал на колени рядом с неподвижным Сайто, отказываясь верить, что Хидан превратил тело мальчика в эдакое месиво одним-единственным ударом. — А где Сакура? И Ямато сан? Не возвращались?
— Мы здесь, — куноити появилась над левым плечом генина, капитан — над правым. Оба выглядели прескверно, но как-то... неубедительно скверно для синоби, повстречавшихся с членом Акацки и победивших его. Бледная Сакура куталась в грязный окровавленный плащ, явно позаимствованный у какого-то павшего пирата, и при ходьбе ощутимо прихрамывала. Ямато казался помятым и только. Глядя на них, Наруто не мог отделаться от мысли, будто только он один дрался с Хиданом из Акацки по-честному, а его соратникам досталась какая-то дешевая подделка. Несмотря на это, Наруто ощутил жгучий стыд, за то, что биться с Какузу из Водопада им пришлось без него.
— Что произошло? — спросил он. — Где второй террорист?
— Бежал, — начала Сакура, но Ямато ее перебил.
— Отступил. И пощадил нас. Мы живы его милостью. Не знаю, что толкнуло его на это. Клянусь духами, добряком он не выглядел.
— Наплевать, — покачал головой Наруто. — В одиночку он уже не нападет. Выходит, передышка нам обеспечена.
— Блажен, кто верует.
Было жалко Сайто. До смерти, до слез жаль. И дело даже не в том, кто ему этот Сайто... Метр с кепкой, а самомнение такое, что Орочимару рядом не валялся. Но Наруто он почему-то был симпатичен. И даже не 'почему-то', а генин мог с точностью сказать, что ему нравилось в царевиче. Малолений Хикава — невероятно испорченный и наглый — во все совал свой нос. Все-то ему было интересно, однако в то же время он никогда, вообще ни разу не спросил и не заострил внимания на том, что Наруто — дзинчурики. Одержимый демоном. Генин понимал, что тактичностью тут и не пахнет — зловредный Сайто ни за что б не сделал Наруто такого одолжения. Нет, тут другое. Сайто, потерявшему и родину, и положение, хватало собственных проблем, и, несмотря на свой склочный характер, он находил в себе силы не искать от них отдушины в злорадстве над бедами и изъянами окружающих.
— Итак, Ямато-сан, — нарушил молчание адмирал префект. — Какузу из Скрытого Водопада, голову коего мы с вами оценили в пятьдесят миллионов рё, избег справедливого возмездия. Я надеюсь, вы, как и пристало настоящему воину тени, останетесь верным своему обещанию. Неустойка.
— Неустойка... — эхом отозвался дзеунин. — Пятьдесят миллионов. Благодаря вам, Мутэ-сан, моя карьера бесповоротно загублена.
— Бросьте пороть чушь, — увещевал его адмирал-префект, — вы превосходный боец, каких поискать! Пятая Хокаге не может быть такой меркантильной!
Пользуясь завязавшимся меж Ямато и Укиё торжищем, Наруто приблизился к Сакуре, легонько тронул полу ее плаща.
— Прости, Сакура-чан, — прошептал он, пряча глаза, — тебе угрожала опасность, а меня не оказалось рядом...
— Ничего не говори, — девушка прижала палец к губам Наруто, — тебе пришлось в сотню раз хуже.
Она положила ему руку на плечо и легонько сдавила. Генин прижался щекой к костяшкам ее пальцев.
— Я люблю тебя, — беззвучно, одними лишь движениями губ сказал он. Сакура промолчала.
— Нелепые сюрпризы порою преподносит нам судьба, — сокрушенно вещал Укиё. — Этому мальчику была уготована сотня смертей, более подходящих ему по статусу, а умер он по несчастливой случайности, оказавшись не в том месте и не в то время.
— Оставьте в покое судьбу, Мутэ-сан, — возразил Ямато, — Сайто — отнюдь не первая безвинная жертва на том пути, по какому идут Акацки. И, без сомнений, не последняя. Он не был нашим другом и товарищем, не разделял нашей веры в Дух Огня и презирал Коноху, однако и не совершал никаких деяний, позволивших бы нам назвать его своим врагом. Возможно, он просто не успел. Но, во всяком случае, мы отомстили за его смерть.
— Уже трижды, — сказал Наруто, — Акацки приходили за мной и дважды бежали, оставляя на поле боя труп кого-нибудь из своих. В следующий раз пускай они пришлют своего вождя лично — кем бы он ни был. Очень... очень хотел бы я взглянуть ему в глаза, прежде чем отправлю в Нижний Мир. Не буду выгораживать ни бабку Цунаде, ни прочих Каге, но то, что творят Акацки — это... это... Боюсь, мне никогда не понять и не принять их целей и причин, по которым они этих целей добиваются. Чем больше я о них думаю, тем больше я их ненавижу.
— Надеюсь, Всеблагой не прогневается на меня за дерзкие речи, — трехглазый демон подал голос, — но если его расстраивает смерть мальчика, я призываю его не делать скоропалительных выводов. Этот человек не умер — в том видении смерти, которое свойственно людям.
— Как это понимать? — почти равнодушно поинтересовался Наруто.
— Этого не нужно понимать, если вы дорожите сложившимся у вас мировосприятием. Люди полагают, что у каждого человека неповторимое мировосприятие, называют это 'характером' или 'личностью'. Это смешно. В действительности они различаются не более чем яблоки с одного и того же дерева. Они отвергают то, чего не понимают. Допустив существование чего-то необъяснимого, и притом не пытаясь его интерпретировать известными им понятиями и образами — а такие попытки заведомо неверны и бессмысленны — они ставят под сомнение собственное существование. Догмы и постулаты, определяющие их собственное 'Я' неприменимы к необъяснимому, а других люди придумать неспособны в силу ограниченного набора органов чувств и мыслительных способностей человеческого мозга.
— Мое мировосприятие довольно гибкое, — возразил Укиё, — и на мыслительные способности мозга я не жалуюсь.
Демон, осмелевший от благосклонности Всеблагого, пропустил его замечание мимо ушей — или того, что ему эти уши заменяло.
— Я существую и могу это доказать кому угодно, — насупился Наруто.
— Ваша собственная религия, буддизм, — усмехнулся демон, — утверждает обратное. Так или иначе, трансформация которой этот ребенок подвергает свой микрокосмос, лежит вне области религии.
— Вне религии? В таком случае, возможно, в области некромантии? — наобум предположил адмирал-префект.
Внутри Наруто всколыхнулась и заворочалась воля Кьюуби, дремавшая с момента смерти Хидана. Кажется, Лис узрел в происходящем нечто, заслуживающее его божественного вердикта.
'НЕКРОМАНТИЯ — ЛИШЬ НЕУМЕЛАЯ ПОПЫТКА ЛЮДЕЙ ОБЪЯСНИТЬ И ПОДЧИНИТЬ ХОТЬ КАКОЙ-ТО ЛОГИКЕ, ТО, ЧТО НЕ ПОДДАЕТСЯ ОБЪЯСНЕНИЮ И НЕ СОДЕРЖИТ В СЕБЕ НИ ПРОБЛЕСКА ЛОГИКИ. НИ ОДИН ИЗ ТЕХ ТАК НАЗЫВАЕМЫХ УЧЕНЫХ, ЗАНИМАЮЩИХСЯ ВОПРОСАМИ СУЩЕСТВОВАНИЯ ДУШИ ПОСЛЕ СМЕРТИ ТЕЛА, НИКОГДА НЕ ПРЕУСПЕЮТ В СВОЕМ ПРИМИТИВНОМ ПОИСКЕ, ИБО ДЛЯ ЭТОГО ИМ ПОТРЕБОВАЛОСЬ БЫ САМИМ СТАТЬ БЕССМЕРТНЫМИ. А ТОТ, КТО ПРИЛОЖИЛ РУКУ К СОЗДАНИЮ ЭТОГО СУЩЕСТВА, УЖЕ НАЗЫВАЕТ СЕБЯ ТАКОВЫМ'.
'Что ты имеешь в виду?'
'СМОТРИ'.
Тело мертвеца прогнулось, перевернулось на живот и... затрещало. Наруто задался вопросом, что именно может трещать в мертвом теле, где все кости и так переломаны, и, найдя разгадку, на всякий пожарный сделал пару шагов назад. Трещала КОЖА. Тело выгибалось и двигалось не из-за мышечных сокращений и спазмов, а оттого что той субстанции, в которую превратились внутренние органы Сайто, уже не хватало места внутри. Труп распирало. Он набух и позеленел, почти как надувной матрас, и, наконец, кожа у него на лице лопнула. Тотчас же сквозь брешь что-то просунулось, и Сайто из надувного матраса превратился в древесную почку... Пожалуй, корректней было бы сравнить его с бабочкой, вылупляющейся из куколки, но на древесную почку он, честное слово, походил сильней.
Новая сущность выжимала себя на волю толчками: сперва показалась голова — лысая как коленка, за ней последовало туловище — анорексично тощее, с ногами-спичками. По сравнению со своей изначальной ипостасью Сайто заметно уменьшился, хотя для десятилетнего ребенка он и раньше казался Наруто маленьким. Большую часть надувшегося тела занимала неоднородная сероватая лимфа, неприятного вида, но неожиданно ароматная на запах. Она сочилась из разодранного лица и, по всей видимости, исполняла роль смазки, облегчающей сбрасывание кожи.
Наконец 'почка' вылупилась полностью. Старая кожа, накрытая плащом сброшенных вместе с нею волос, осталась лежать в стороне вперемешку с испорченной одеждой. К лимфе моментально пристал песок, и Сайто сразу стал похожим на вынутую из воды рыбу, которую уже обваляли в муке, но еще не бросили на сковороду. Все присутствующие были полностью очарованы происходящим и на протяжении всей процедуры не обронили ни слова. Потому, когда молчание было нарушено, Наруто испытал сильнейшее потрясение — как от удара ногой по почкам.
Молчание это, впрочем, было нарушено внутри, а не вне его сознания.
'ДА. Я УЖЕ ВИДЕЛ ЭТУ ТЕХНИКУ'.
— Эта техника мне знакома, — одновременно с Лисом, но не подозревая о том, заговорил Ямато.
— Где? — растерянно спросил генин и торопливо поправился. — Откуда?
Кьюуби не стал растрачиваться на слова. Он дал картинку. Перед генином как в кинохронике промелькнули пологие склоны гигантского кратера, скошенные ударной волной ели, парящие в воздухе черно-красные сгустки чакры, которые Кьуюби вычленил из своего покрова, чтобы избежать критической концентрации... и среди всего этого — Орочимару, выбирающийся из собственной кожи, будто из пыльного мешка.
— О чем вы говорите? — нахмурилась Сакура.
— Да-да, о чем, позвольте узнать? — подключился любознательный адмирал-префект.
Ямато молча кивнул на новорожденное создание. Оно — уверенности в том, что им являлся прежний Хикава Сайто, не было ни у кого — обильно отхаркнуло смазку, сипло задышало и, примерно через минуту конвульсий и бесплодных попыток подняться, запрокинуло голову вверх и раскрыло веки. Сколько Наруто ни старался разубедить себя в том, что неоднократно смотрел в эти раскосые глаза — неживые, змеиные — у него не выходило. В облике царевича переменилось буквально все: конституция стала более хрупкой, череп вытянулся, но глазницы несколько расползлись от переносицы к вискам. Лицо посветлело почти до прозрачности. Растительность на голове отсутствовала, да и облепивший его песок мешал разобрать детали, но не узнать острого профиля было невозможно.
Наверное, ровно так Орочимару и выглядел в год своего десятилетия.
— Ох... — Сакура привалилась к генину, и тот подхватил ее, боясь, что девушка упадет. — Наруто... Ямато-сан... Я больше не могу. Хватит! Хватит уже! Я хочу домой, в Коноху!
Глава 20
Бескрайнее могущество сродни стенам древнего замка. Какими бы крепкими и величавыми они ни выглядели, их приснословная неприступность обернется пшиком в тот день, когда под ними встанет армия какого-нибудь полководца, в меру молодого и в меру смелого, чтобы не верить неумной людской молве. Его солдаты приставят к стенам сосновые лестницы, камнеметы разобьют башни и ворота, и многотысячная рать с ревом и криками хлынет внутрь поверженной твердыни, перехлестывая через гребни стен, толпясь и неистовствуя в проломах.
Впрочем, если удалой штурм и содержит в себе долю эпичности, то в разграбленном, разоренном замке нет никакой романтики. Точно так же, как и в воине, чья непобедимость была позорно и бесповоротно низложена его же учеником.
Кабуто ничего не смыслил ни в романтике, ни в поэзии, ни в штурме замков. Он избегал заниматься чем-либо кроме медицины и практической генетики — не оттого, что у него недоставало на то свободного времени или не возникало желания немного расширить круг своих увлечений, а оттого, что знал: стоит ему сунуть нос не в своем дело, он тут же лишится его, ровно как и головы. Орочимару-сама поощрял таланты, но не терпел выскочек. И даже теперь, утерявший человеческий облик и большую часть своих техник, он внушал Кабуто благоговейный трепет — такой же, как и всегда, ничуть не умаленный его плачевным положением.
Замок, на который Кабуто смотрел, стоя в тени развесистой пагоды, воздвигнутой по случаю какой-то всеми забытой победы Хикав над Владыками Дождя, еще не пал. Вместе с тем, не было заметно, что кто-то вообще собирается его защищать. Те, кому было куда бежать из обложенного вражескими армиями города, уже давно сбежали. Самые отчаянные из оставшихся как сельди в бочки набивались в корабли, на шансы которых достичь пункта назначения Кабуто не поставил бы и рё. Дельта Исино кишела от флотов Огня и Ветра, грабящих побережье и отчаливающие от него суда, а в водах пролива Подветренного, соединяющего Реки с океаном, рыскали флибустьеры Мутэ Юдзи по прозвищу Укиё, пускающие ко дну все, что сумело прорваться сквозь кордоны оккупантов. А иногда, наплевав на запрет Укиё, и самих оккупантов.
